Завтра были письма

Елена Ронина, 2023

На страницах этой книги одновременно разворачиваются две истории любви: Славы и Норберта, Риты и Павла. Сорокалетние женщины влюбляются и готовы изменить свою жизнь. Но возможно ли это? Как всегда в своих романах, Елена Ронина говорит о нравственности, о долге, об ответственности. И, конечно же, о любви. Но каждый понимает любовь по-своему. Это чувство может как возвысить человека, так и разрушить.

Глава

3

Восемь лет назад

Слава понятия не имела, что ей следовало надеть к ужину и как она должна выглядеть. Просто? Нарядно? Официально? Вкус у нее был, в этом она не сомневалась, но вот точно соответствовать моменту — это уже несколько сложнее. А когда в дело вмешиваются национальные традиции, то и вообще может случиться казус.

Слава посоветовала самой себе побольше уверенности и выбрала простой и, как ей казалось, достаточно элегантный наряд. Строгая черная юбка определенно ей шла: у нее хорошая фигура, красивые ноги. В юбке главное — длина, и каждая женщина должна точно знать свою. Для кого-то это четыре сантиметра выше колена, а у Славы — ниже колена. И ноги кажутся еще длиннее, а лодыжки еще тоньше. Маленький свитерок леопардовой расцветки Слава считала и ярким, и нарядным. Это уже потом она стала аккуратнее с леопардовыми принтами, а в то время такие тонкости стиля были ей неведомы.

Она прилетела во Франкфурт с небольшой дорожной сумкой. Джинсы, пара футболок — с коротким и длинным рукавом, вот эта нарядная леопардовая водолазка и шикарные туфли. Черные, лакированные, на огромных золотых каблуках. Именно они были самой яркой и дорогой частью ее туалета в тот вечер.

Слава еще раз придирчиво осмотрела себя в большом старинном, покрытом патиной зеркале. Если начистоту, то юбка была самая обычная, но очень хорошо на ней сидела. Кофточка тоже была куплена в универмаге напротив исключительно из-за яркой расцветки. Ни к каким брендам отношения не имела, но Славу освежала. Вот туфли — итальянские, дорогие и стильные — стоили Славе целого состояния, и сегодня она похвалила себя за то, что все же решилась их купить! И бросить в сумку в последний момент. А ведь сомневалась! И жалко было. Что хорошую вещь по командировкам трепать?

Но сегодня это было то, что нужно. Ни больше ни меньше. Немного блеска для губ и чуть-чуть духов. Как говорила Шанель? «Духи — это тоже одежда». Главное, чтобы эта одежда идеально соответствовала твоему имиджу, статусу и не раздражала окружающих. Вроде все соблюдено.

«Неплохо», — вынесла Слава окончательный вердикт.

Господин Норберт Майер уже ждал ее на ресепшене, прохаживаясь взад-вперед.

Она отметила, что одет он был достаточно спортивно. Темные брюки, пиджак в мелкую клеточку, светло-голубая рубашка и яркий галстук. Тогда она еще не знала таких названий, как «Миссони». Про «Бриони» слышала, но исключительно из-за огромной любви к Джеймсу Бонду.

Да, тогда наряд Майера ее не особо впечатлил. Более того, она с облегчением выдохнула: все в порядке, она идеально соответствует своему спутнику, и как хорошо, что не взяла с собой никаких вечерних платьев. Подумалось: он в спортивном, она в спортивном. Может, даже не стоило тащить с собой парадные туфли, еще сломается каблук, не дай бог, в багаже! Вторую пару таких же ей точно не осилить. Ради одного-то сегодняшнего ужина с этим непонятным немецким господином. Ну да ладно, уже привезла. И практически украсила собой клетчатый неброский силуэт немецкого партнера по бизнесу.

В ресторане играла тихая музыка, на столах горели свечи в красивых канделябрах. Пол тогда еще не был застелен коврами, и Слава неестественно громко простучала каблуками по гладкой поверхности идеального паркета. Ей показалось, что ее спутник немного скривился от издаваемого ею шума, и она постаралась идти потише, для чего приподнялась на цыпочки.

Их подвели к красиво накрытому столу, и официант, вот как раз тот, который сейчас ей улыбался, бесшумно отодвинул за ее спиной стул.

— Прошу, мадемуазель.

Да, восемь лет назад она была абсолютным ребенком. Ее тридцать восемь были только в паспорте, больше двадцати пяти никто и никогда не давал.

— Извините, столик, который вам так понравился, уже зарезервирован, мне очень жаль. Но поверьте, этот ничуть не хуже. Отсюда открывается панорама нашего сада. Скоро зажгутся огни, и вы увидите, насколько это красиво. Желаю вам хорошего вечера.

В это время к соседнему столику, который, как поняла Слава, безуспешно пытался зарезервировать Майер, подошла пара. Мужчина и женщина средних лет показались Славе жителями другой планеты. Даже двигались они бесшумно, как будто ступали по воздуху, а не по начищенному паркету. Он — в темном костюме и молочного цвета рубашке, вроде бы ничего особенного, но смотрелся ансамбль невероятно элегантно. Садясь за стол, мужчина небрежно расстегивал пуговицу на пиджаке, слегка приподнимал рукава у пиджака и показывал запонки.

Изысканная простота. Запонки, цвет рубашки, костюм черного цвета. Да, кавалер. А вот она… Слава впервые увидела то самое маленькое черное платье таким, каким оно должно быть. Женщина была лет пятидесяти, хорошо сложенная, достаточно высокая, с очень светлой кожей. Черные туфли без каблуков, платье без рукавов, вырез лодочкой и двойная нить жемчуга. Больше никаких украшений. Волосы убраны в безупречный хвост. Ничего лишнего, ничего вычурного.

Прежде чем усесться окончательно, пара повернула головы к их столику и непринужденно поздоровалась. Дальше весь вечер мужчина и женщина не отрывали глаз друг от друга.

— Вот что значит настоящая элегантность! — констатировал Майер.

Слава слегка напряглась и тут же почувствовала всю неуместность своего наряда. Но, в конце концов, она же в командировке! И она — иностранка! Сама себя Слава пыталась успокоить так: ее не предупреждали, что будет выход в свет, и ее кофточка ей идет, освежает! И что хорошего в этой бледной кикиморе с тонкими немолодыми руками и практически без косметики?!

Слава напряженно улыбнулась Майеру. Да нет, он прав. Все в даме хорошо, потому что есть стиль, есть уверенность в себе и есть цена этого наряда.

Это потом уже Майер научил ее немецкому слову klamoten, то есть шмотки, и научил отличать klamoten от вещей. Но уже тогда, в ресторане, Слава впервые увидела огромную разницу между ними. Тогда она никак не применила этот новый опыт: чувствовала себя чуждой этому миру, и скоро она вернется в свой мир, где ее леопардик вполне уместен.

Но разницу почувствовала.