Секс в браке

Елена Ровинская, 2016

Говорят, что стерпится – слюбится. А кому стерпится, кому слюбится – не поймешь. Да и возможно ли притерпеться, когда ты любишь? Когда уже родила и твои услуги больше не требуются, как долго ты сможешь верить, что достойна любви? Заключительная книга трилогии "Секс андэ!" Содержит нецензурную брань.

«Дом, милый дом»

Кан был, как обычно, с мальчиками, когда я приехала.

Расстелив толстый плед поверх ковра в детской, Дима уложил близнецов на животики и развлекался тем, что подманивал их к себе, гремя погремушкой. Оба уже вполне осмысленно следили за предметом в его руке и радостно гулили, ползя к нему.

— Добрый вечер! — сказала я.

Голос был раздраженным. В прошлый раз они с Максом устроили идиотскую игру на тотализаторе, надев близнецам на ручки разноцветные ленточки. Как я тогда взбесилась! Из-за того, что они оба — кретины, невзирая на возраст. Из-за того, что они наших детей низвели до беговых тараканов.

И из-за того, что меня не позвали…

— Добрый!..

Кан отвлекся от мальчиков и посмотрел на меня. Так, словно мое присутствие здесь было совершенно некстати.

— Ты что-то хотела?

Вопрос застал меня врасплох. Вообще-то да, я хотела. Но с детства приученная к тому, что мои желания не играют роли, мгновенно раздумала чего-то хотеть. Близнецы таращили на меня одинаковые темно-серые глазки. Их рты были одинаково широко открыты. Мои дети смотрели на меня, как на неведомое чудо и уже готовились, если понадобится, хором взреветь.

Совсем, как их папочка; только он, обычно, рычал.

— Вообще-то, — процедила я яростно, — блядь, да! Хотела. Это же мои дети!

— Тогда сделай лицо попроще и не ори. Или ты хочешь, чтобы твои дети стали заиками? — сказал Дима, вертя погремушку, чтобы отвлечь малышей от созерцания моего непростого лица.

Не поддавшись на уловку с игрушкой, близнецы без всякого энтузиазма рассматривали меня. Их губки слегка подрагивали; мальчики дружно кривили одинаковые личики.

Сама не зная, что хочу доказать, я подошла строевым шагом и резко села. Слегка помедлила, протянула руку, желая погладить ближайшего по мягким светлым волосикам. У Саши, а может, это все же был Владик, распахнулся в пронзительном крике рот.

Дима, одним движением подхватившись с пола, взял его на руки. Возмущенный предательством, брошенный брат тотчас зашелся в ответном, душераздирающем крике. Вслед за ними, ошарашенная, обиженная, разрыдалась и я. Да так, что даже младенцы заткнулись из уважения.

Я слышала Димины быстрые шаги, ощущала их вибрацию, когда повалилась на пол и зарыдала, уткнувшись носом в мягкий байковый плед. Слышала, как сплавив мальчиков нянькам, Дима сел на ковер и притянул меня к себе на колени.

— Все, Злобина, хватит выть, — сказал он, целуя меня в макушку и принялся отирать салфетками щеки. — В чем дело?

— А-а-а, — ответила я, выдав новую порцию слез. — Я всем ради них пожертвовала! Да, всем! А они меня ненавидят. И эта нянька… Сука!.. Ты что, мою бабку из мертвых поднял?! Она так смотрит на меня, словно по башке хочет даст, как только я что-то не так скажу… И как ты можешь думать, что это я тебя не хочу?!

Жалобы сыпались одна за другой; душа, слезами вылечившая боль, пыталась избавиться от ее остатков словами. Неотвратимая сила тянула мою голову на Димину грудь. Хотелось прижаться к нему, раствориться в нем, позабыть обо всем на свете.

И слезы вновь текли, но это были уже спокойные, почти что сладкие, слезы.

Выговорив все, в промокшую на груди Димину футболку, я замолчала, кончиком пальца обводя рисунок на ней. Дима тоже молчал. Его подбородок лежал на моей макушке. Одна рука на плече, другая на талии.

Я даже не знала толком, слушал ли он меня. Или, как часто поступают мужчины, на второй минуте моего монолога отвлекся, размышляя о тачках. Но ощущать его близость было приятно и я не спешила требовать ответов на все вопросы.

Осмелев, прижалась еще теснее. Замерла, не думая, не спрашивая, не делая из его молчания выводов. Что толку спрашивать? Я никогда его толком не понимала… Но так хорошо и спокойно было сидеть сейчас, прижавшись к нему ощущая ровное биение его сердца.

Совсем как тогда, в его офисе… Когда он внезапно поцеловал меня в шею. Но он не поцеловал.

— Анастасия Филипповна, — сказал Дима. — Зайдите-ка сюда на минутку.

Глава 9.