Парень для «Sекса»

Елена Ровинская, 2016

Карты обещали мне, что в России секс всегда будет дэ* (можно). И не соврали ли ведь! Будет! Правда, в газете, рубрикой. А еще они обещали мне замуж за Диму К., неужели, тоже только в газете?.. ** Продолжение книги "Секс андэ!" После выхода книги про саму же себя, бывшая хостесс Лина работает журналисткой Леной. И все у неё теперь новое. Работа, подруги, друзья… Только любовь одна. Та же. Содержит нецензурную брань.

«Тима-Эквилибриум и прочие вымышленные герои»

Шеф откровенно, из горлышка, заливался пивом.

Напряженный вторник и сдача номера, были позади. Расслабленная среда, когда все откровенно лечились от стресса, — тоже. Был четверг, день обзора газеты.

День, когда всем предстояло напрячь мозги и опять включиться в работу.

Слегка опухшие, — в зависимости от тяжести расслабления в среду, — сидели коллеги-мужчины. Слегка задумчивые, — щурясь от табачного дыма, — смотрели в пустоту девушки. Мы с «подружкой» Тимошей сидели у выхода, позади всех. Он — потому что не курил вообще, я — потому что пыталась бросить.

Тимур сидел, отклонившись назад всем корпусом, я — всем корпусом подавшись вперед. Голова кружилась от попытки втянуть в себя сигаретный дым, уже переработанный чьими-то легкими. Макс был прав: желание курить затмевало все остальные.

Не хотелось ни есть, ни пить, ни даже мечтать о Диме. Только курить. Курить!.. Курить!.. Курить!!! Дайте мне сигарету, ради всего святого!..

— А что? — сказал Шеф, постучав по газетной странице. — А ведь неплохо, Ровинская! А ведь можешь же, когда хочешь… Это ты про того американца писала? Как его?

— Скотт. Да. Про него.

— Ммм… — сказал Шеф. — А почему ты в книге про этого Скотта не написала?

— В книге был Влад Орлов.

— Ну, а смысл придумывать? Написала бы про американца…

Все посмотрели на меня.

Я прокашлялась.

Покраснела.

Не писать же в книге про то, что Скотт мне так и не позвонил. И я сменила тему:

— Влад — это прототип одного моего другого мужчины.

— А-а-а, — сказал Шеф. — Круто-не-ипатцо… У нашей Ровинской мужчины есть. Ладно на первое время сойдет, но учти, истории должны быть не выдуманные. Понятно? Знаю я вас, писателей. Только отвернешься, уже из пальца высасывают.

— Где я вам возьму не выдуманную? — оскорбилась я. — Тиму изнасилую? Или, Чуви?

Шеф ужасно развеселился.

Наш Чуви — помесь Мастера Йоды и Чебурашки, был самой асексуальной персоной в редакции. Кроме того, ненавидел меня всей маленькой, но гордой душой, сокрытой в сухоньком теле.

— Есть же еще Полковник, — напомнил Шеф. — Смотри, какой симпатичный мужчина!.. Тоже бывший военный, как Скотт.

Все разом уставились в угол, где Полковник, словно почуяв, что говорят о нем, тревожно всхрапнул во сне. Он был толст, лыс и кудряв, словно престарелый Купидон, сохранивший детский румянец.

— Спасибо! — горячо и неискренне ответила я. — Я воздержусь. Если он не бросит идею писать о Кане, он все равно не жилец.

Шеф похихикал. Снова посмотрел на меня.

— Да, кстати… Ты что, похудела что ли? Я не пойму…

— На три килограмма, — ответила я, краснея от гордости. — Я почти три недели не пью.

Новость вызвала вялое колебание масс: в конторе терпеть не могли перебежчиков.

— И не курит, — вставил Тимур.

— И не ест, — страшным голосом сказал Чуви.

— Ну-ка, ткни ее палкой, — сказал Шеф Чуви. — Может она вообще сдохла, а я ее прошу о сексе писать.

Общий смех был долог и оскорбителен.

— Что с тобой, Ровинская? — по-отечески спросил Шеф. — Заболела?

— Она влюбилась! — ответил Чуви.

Да так уверено, что я поняла: маленький очкастый говнюк читает мои переписки по «аське».

— В Тимоню?! — всплеснул руками зловредный Шеф, копируя чью-то бабушку.

Тимур закатил красивые осетинские очи и промолчал.

— Не-а.

— В этого их соседа-братка? — всерьез загорелся Шеф, ехидно потирая ладони. — Как его?.. Гаева?

— Еще круче! Про кого она все время по поводу и без повода говорит?

— Про зарплату!

— Про Диму-Матрицу, — не выдержал Чуви.

В редакции откровенно и зло заржали: все знали, что Дима встречается с Сонечкой, по которой сохнет Тимур.

— Вы что, с Тимоней в паре работаете? Он — по блядям, ты — по сутенерам?

— Соня — не проститутка. Она — модель, — сообщил Тимур.

Все посмотрели на меня, но я не горела желанием защищать Диму.

— Х-м-м-м, — протянул Шеф, складывая пальцы шатром и раскачиваясь в руководительском кресле. — Слушайте, я вот чего не пойму. А почему он — Матрица, а не Нео?

Не понимая, чего вдруг Шефу вздумалось валять дурака, я закусила кончик шариковой ручки.

Он прекрасно, как и все в этом городе, знал кто такой Дима и почему его называют Матрицей. Кан был похож на Киану Ривза и носил длинные, в пол, черные пальто. Братки же были люди простые. Их жизнь, совсем не так давно была так коротка и стремительна, что им некогда было вдаваться в детали. Видя на плакатах с надписью «Матрица» похожего чувака, просто не заморачивались тем, что чувака звали Нео.

Сам он, насколько я знала, не заморачивался вообще, и откликался только на имя-отчество.

— Ему еще повезло, что он кореец, — заключил Шеф, — был бы русским, его бы звали Бригадой.

— Вообще-то, — вставил Тимур, — Кан — не корейская фамилия, а немецкая…

На днях Соня Попова, представила его Диме и Тима легко и привычно внес его в список «близких друзей». Любил он знакомствами козырнуть.

— Ты бы лучше его про скандал с ментовскими субботниками, расспросил! — Шеф махнул на него рукой.

— Это не он был, это Агазар, который «Агава», а Кан, — не сдержалась я.

–…народный целитель. Сгоняет жир с жопы на расстоянии, — перебил меня Чуви.

Он обернулся и руками послал мне энергетически-мощный заряд, словно Кашпировский:

— Сбрось вес!

Я выбросила руку вперед и, хоп-с, попала!

Звонко щелкнув Чуви по лбу, газета подпрыгнула и маленький Йода схватился за лоб.

— Сучка!

— Кстати, Ровинская, а что за хрен вчера в обед тебя на «мерседесе» катал? — никак не мог вспомнить Шеф, а может, издевался по своему кошачьему вдохновению.

— Виталий, он страховую фирму держит.

— Секс — дэ? — глумливо заулыбался Шеф.

— С Виталием?! — оскорбилась я, не вовремя распознав крючок. — Да он коротышка!!!

— Нет, ну не дура ли?! — возмутилась Светка-дизайнер, случайно пробегавшая мимо и притормозившая, спинным мозгом уловив, что планерка готовится привычно перейти в балаган. — К ней мужик на «мерсе» клеится, а она на рост смотрит!

— Дура! — с готовностью согласился Шеф. — Кто там смотрит на рост, когда мужик в «мерсе»? Ну, в крайнем случае, подушечку у Долотова заберем. Подложишь.

Подушечка с гречишной крупой, которая была главной темой позавчера, лежала под задом самого Долотова, предохраняя тот от потения. Почуяв неладное, он заерзал прислушался к разговору.

— Вот еще, — сказал он, покрепче прижимая подушечку к стулу. — Пусть Ровинская сама себе такую же купит…

–…положит себе на лицо и надавит, — вставил Чуви.

Это, внезапно, показалось мне хорошей идеей.

В ресторане, куда Виталий меня привез, мы абсолютно случайно встретились с Каном.

Город был маленьким, и все бывшие бандиты посещали один общепит. «Шанхай» вечером, «Русская кухня» — днем. При виде меня Кан утратил внутренний дзен и уже не мог спокойно жрать свои голубцы. Он проглотил кусок, который жевал и тут же поднялся.

То, как он, бросив деньги, вывалился из зала, заметили сразу все. В особенности Виталий. Он вспомнил, что не доделал какие-то важные дела и отвез меня обратно в контору. Я сразу догадалась, что это конец.

Было слишком горько рассказывать, что меня бросили, даже не поматросив. Но еще горше — из-за того, что Кан себя вел так по-свински. Ему мало, молча, ни за что меня презирать! Ему обязательно, чтобы о его чувствах знали все в городе!

— Чуви, — спросил Шеф. — Что ты на нее опять взъелся? Секс андэ?

Под оглушительный хохот Чуви надулся, раненный внезапным предательством.

— Сын он мне! — ответила я.

Вчера, скучая в ожидании полосы, мы с Тимой решили завести ребенка. Чуви оскалился и показал мне свои маленькие средние пальчики.

— Будешь плохо себя вести, поедешь жить к дедушке, — пригрозила я.

Все опять посмотрели на прикорнувшего в уголке Полковника. Полковник снова тревожно всхрапнул во сне.

— Погоди! — вдруг вспомнил Шеф, вдоволь насмотревшись на спящего. Вид полковника подвел его к криминалу. — А этот твой сосед… Макс, верно? Тот бык здоровый…

— Он — не бык! Его мама — учительница литературы. Он книги пачками…

–…связывал и жал от груди, — перебил Долотов. — Большой ценитель Толстого.

Как представитель интеллигенции, он не терпел и мысли, что тип, вроде Макса может тоже уметь читать. И его реплика вызвала соответствующую реакцию у тех, кто ничего, тяжелее стопки романов не поднимал.

— Цыц! Бабы любят спортсменов!

— Он не «спортсмен». Он под Матрицей бегал. У них была своя группировка, — проворчал Долотов. — Полковник же предлагает статью о них написать.

Я покосилась на Полковника и обреченно вздохнула.

— Валерий Михалыч, — ехидно окликнул Шеф. — Псс!.. Агент Смит!.. — он подумал и вдруг сказал. — КАН!

Веки спящего дрогнули и глаза распахнулись, словно у гоголевской Паночки.

— Подлец, убийца и сутенер! — хрипло вскричал Полковник. Заволновался. — Шеф, я же насчет него могу журналистское расследование провести… Я же этого Кана вот так вот возьму! — он сжал кулак в воздухе и потряс, будто чью-то шею. — Вот так-ко вот!..

Шеф окинул его укоризненным взглядом лечащего врача.

Полковник был куда более веселым объектом для насмешек, чем я. Стоило кому-то упомянуть имя Кана, якобы, невзначай, как Полковника рвало на полоски.

Я знала, что в молодости, после того как Диму не продвинули по службе из-за его азиатской внешности, он не сдержался и набил лицо своему командиру. Теперь этот командир сидел напротив меня и все еще жаждал мести.

— Ну, что ты так все горячишься, Михалыч? Спал бы дальше: Полковник спит, планерка идет. Ровинская, ты видела? Вот так, со страстью, надо писать о сексе!.. Поехали дальше.

Но дальше мы не поехали.

— Тьфуй! — Полковник махнул на меня рукой, словно обоссаными трусами. — Только знает, что жопой вертеть ваша Ровинская!

Шеф радовался, словно дитя.

— У Ровинской красивая жопа! — заметил Долотов. — Хотя об этом может лучше сказать Тимур.

Тимур очнулся не сразу: он сидел, развалившись на стуле, небрежный и грациозный, как леопард и мечтал о Сонечке.

— Мурр, — сказал он и я благодарно мурлыкнула в его сторону.

— Что я говорил?! — заорал Полковник, взбешенный еще и этим. — С этим двумя невозможно работать! Они же целыми днями только и делают, что шепчутся, обнимаются и шебуршат шоколадками. Ничего не слышно!

— Ай-яй-яй! — посочувствовал Шеф. — Тебе не слышно? Тимур! Полковнику не слышно, как ты шебуршишь Ровинскую!

Полковник побагровел и привстал:

— Мне не слышно интервью, которое я пытаюсь расшифровать!!! Показания свидетелей!

Шеф замахал на него руками.

— Слушай, Михалыч. Если так хочешь писать про Кана, напиши рекламный материал. Что-нибудь героическое, из армейских времен. Например, как Кан переводил старушку через минное поле. Как снял котенка с дерева. Только руками, не из винтовки снял…

Я тихо хрюкнула, представив себе, как Дима лезет на дерево, чтобы спасти котенка. В черном пальто и отдраенных до блеска ботинках. Потом, до меня дошло:

— Он, что опять заказал рекламу?

— С утра позвонил. Сказал, что ты в курсе…

Я глубоко вздохнула и улыбнулась. Видимо, Кан проспался и понял, что был немного несправедлив. В этом весь Дима. Сперва он голубцами в меня плюется и убегает, потом покупает полосу под рекламу и просит, чтоб я пришла.

— Кстати, Ровинская, а зачем он столько твоих книг заказал?

— Пытается культурно расти, — вставил Чуви. — До уровня своего друга Макса.

— Бицуху качает, — пояснил Долотов.

Все разом заржали и загалдели наперебой.

— Ровинская — не Толстой.

— Она пишет легкую литературу.

— Пришлось коробками брать…

— Выродок! Щ-щенок!.. — не унимался Полковник. — Вырастили на свою голову… Он у меня служил…

— Сонечка говорит…

— Сонечка твоя дура!

— Она не дура, она модель!

— Бандитская подстилка!

— Они друзья!

— Она с ним спит! — завывал Полковник. — Спи-и-ит!

Тимур начинал беситься. Шеф улыбался глазами, как добрая фея.

— Михалыч, ты точно не хочешь взять рубрику про секс? Ты мог бы от лица Сони Поповой писать о Кане. Кто-нибудь в курсе, Соня Попова может писать?

— Люди! Люди! Слушайте! Еще газету не до конца обсудили! А у меня интервью, — вмешалась милая, интеллигентная Марина Левинова.

— Да что там обсуждать? Один спорт остался и анекдоты, — сказал Чуви. — Прямо не знаю, что смешнее…

— Тима, — сказала я, — Я передумала. Не хочу я ребенка. Давай этого гаденыша положим между оконных рам?

Тима меня не слушал, но все равно сказал «мурр».

Шеф поднял голову и посмотрел на Тимура. Потом на меня.

— Я знаю, чего твоей рубрике не хватает! — воскликнул он. — Нужен парень для «Sекса». Как Влад Орлов… Щас-щас… Матрица уже есть, знаю! Знаю! «Эквилибриум». Тимон! Ты отныне Тима-Эквилибриум. Сонечка Попова дождется, пока кино выйдет и сразу же поймет, кого потеряла!..

— И Кан, — вставил Чуви.

Под ржание коллег мы с Тимуром тоскливо переглянулись: как тяжело быть трезвыми среди этих невыносимых людей.

Глава 2.