Поверить в сказку

Елена Рейн, 2019

Бедность, равнодушие матери, предательство мужчины, беременность – жизнь Ксении похожа на ад. И в самый тяжелый момент она попадает под машину, что в результате обернулось удачей, путевкой в новую жизнь, даруя перспективы и желанные возможности. Дмитрий – профессиональный боксер, занимается охранным бизнесом. Он едет к вдове своего отца, планируя разобраться с наглой, маленькой, корыстной женщиной, претендующей на то, что ей не положено, как, впрочем, и ее ребенку.Столкновение неизбежно, взрыв гарантирован, но что принесет их встреча, ведь страсть и любовь не дремлют?Содержит нецензурную брань.

Глава 4

На работе была сама не своя. Все летело из рук, и, отмечая мое настроение, Надежда отобрала деревянную лопатку, которой я мешала будущее тесто для коржей, уже взбив желтки и отдельно белки с сахаром, добавив ванилин.

— Что у тебя случилось? Как вчера прошла встреча? — спросила она, невероятно мило смотрясь в своей нежно-фиолетовой форме. Показала мне на белый высокий стул, намекая, чтобы села, а сама принялась добавлять ложками муку, считая до двадцати.

— Ужасно, — почти прохрипела, удивляясь, что всю ночь не сомкнув глаз, так и не хочу спать. Только в груди ощущение, как будто кто-то рвет когтями внутренности. Медленно-медленно. И состояние, как в первый день болезни, ломает так, что хочется скрипеть зубами. — Представляешь, сын Андрея заявил, что я… обманула мужа, и сказал, что в документах и в завещании про обязательства нигде не упоминается. Лишь упоминание, что мне может достаться квартира и быть погашен кредит только в том случае, если Дмитрий согласится по доброй воле.

Подруга мгновенно перестала мешать и, нахмурившись, пробубнила:

— Не понимаю, как так? Ведь вы заверяли у нотариуса, а значит, есть три экземпляра.

Кивнула и посмотрела на часы, выдавив из себя:

— Через час встреча с ним. Записалась, потому что, когда позвонила, он бросил трубку.

— Почему? — с возмущением произнесла Кротова, вновь активно перемешивая тесто.

— Не знаю. Со своим адвокатом не могу говорить, потому что документов на руках нет. По желанию мужа они хранились в сейфе до того времени, пока не приедет наследник. Я еще тогда была против, потому как мне обязаны были выдать копию, но Картунов возмутился, что не доверяю ему, а ведь он столько сделал для меня, — прошептала, проводя ладонью по лбу, чувствуя, что перед глазами все плывет.

— А если потребовать через суд? — спросила блондинка и, глянув на меня, нахмурилась и пробурчала: — Ксюш, ты очень плохо выглядишь. Может, отдохнешь?

— А как я могу выглядеть хорошо, когда меня выгнали из дома и лишают всего, — прошептала с обидой, желая, хоть на секунду забыть обо всем и немного прийти в себя.

— Из дома?!

— Да… сегодня нужно съехать. Дмитрий даже предложил, чтобы мы с сыном жили в его особняке, в проклятом ненавистном месте. Как же я ненавижу этот крысятник.

— Ты всегда можешь переехать ко мне. Как раз…

— У тебя есть мужчина, — перебила ее, — и вы собираетесь пожениться, поэтому я не пойду к тебе, но все равно спасибо за поддержку.

— Да я, если честно, почти живу у Егора. Он считает, что нужно уже привыкать к семейной жизни. Поэтому осваиваюсь в его квартире.

— Когда решилась? — удивленно поинтересовалась, не представляя, как Надя пошла на столь серьезный шаг, как совместное проживание. Для нее это очень тяжело.

— Уже второй день. Так что буду рада, если переедешь ко мне, — предложила подруга, пряча грустные глаза, чтобы не видела ее печаль. Но как не видеть, когда на ее лице все написано огромными буквами.

Стало не по себе, что я тут плачусь, а у Надежды своя беда.

— Ты чего нос повесила? Что-то не так?

Девушка вздохнула, решаясь, сказать или нет, а потом выдала:

— Ой, как тебе сказать… Знаешь, Егор, он такой правильный и идеальный, что вот перебор. Я чувствую себя с ним так, что будто под прицелом. И он… представляешь, увидел на своей расческе мои волосы и как сумасшедший принялся выдирать их, настоятельно попросив не пользоваться его принадлежностями или убирать свои патлы, чтобы он не видел их. И, вообще, он заметил, что они у меня ломкие, купил всяких гелей, масок и специальных шампуней. Заботливый…

Даже на миг забыла о своих проблемах и спросила:

— Он всегда такой… заботливый?

А как по-другому спросить, если парень у нее немного не в себе. Или это норма?! Может, у всех такие мужчины?

— Не знаю, раньше мы не жили вместе, и такого вот поведения за ним не наблюдала. И еще… он перемывает за мной посуду, и находит пыль после моей уборки. А сегодня сказал, что лучше сам будет выполнять всю работу по дому. Чувствую после этого себя засранкой. Но честно, я все перемыла отлично. Но вот это: «Это моя любимая кружка, она любит, чтобы ее идеально мыли», напрягает. Я, наверное, эгоистка и еще не привыкла к совместной жизни.

Тяжело вздохнув, испытав радость, что мы с сыном одни, проговорила:

— Даже не знаю…

— Вот мы с тобой две незнайки, — виновато прошептала она и добавила: — Давай, я тебе ключи дам на всякий случай? Но буду рада, если въедешь. Честное слово.

Решив, что у нее странные отношения и ничего не понятно с Егором, не стала напрашиваться, да еще с нотариусом не переговорила. Может, он меня успокоит.

— Пока не нужно. Посмотрю, что скажут нотариус с адвокатом, а потом, если не найду выхода, то…

— Конечно. А что с вещами и мебелью?

Вздохнула и, обняв себя за плечи, чувствуя, как никогда, усталость, прошептала:

— Переговорю с Дмитрием. Уточню, за какой срок все должна вывезти. А там посмотрим.

— Очень надеюсь, что все образуется, и тебе не придется никуда съезжать.

— И я надеюсь, — просипела, предчувствуя, что чуда не предвидится, и, поднявшись, сказала:

— Я сегодня точно не смогу работать. Пожалуй, пойду пораньше.

— Хорошо. А сын с кем?

— С Верой Петровной, но, если мне действительно придется выплачивать кредит, тогда не потяну эту няню. Я ей плачу хорошую зарплату, за меньшее она даже не посмотрит в сторону моего сына.

— Если что… приводи его сюда…

Кивнула, подавляя грусть и отчаянье, страшась, что малыш вместо дома будет пропадать на моей работе. Ладно, когда редко, но всегда — это неправильно. Ведь у меня здесь совсем нет времени с ним хорошо заниматься, да и спать на диванчике в обед в прохладном помещении — никуда не годится. Нужен другой вариант.

— Посмотрим, — проговорила и медленно двинулась на выход.

— Ты мне потом позвони.

— Хорошо, — прошептала, чувствуя себя просто ужасно. Со вчерашнего вечера мое настроение становилась только хуже и хуже, приближаясь к максимальной минусовой отметке. Было так плохо, что не описать словами.

Прошла в кабинет и, накинув шубу, взяв сумку, пошла на выход, надеясь, что голова перестает трещать, пока буду идти, а то раскалывалась так, что, казалось, в любую минуту упаду в обморок.

Через полчаса была на месте, но меня пригласили только тогда, когда подошла очередь по записи. Увидев меня, Игорь Александрович скривился и резко выдал:

— Что вам нужно?

Даже потерялась от таких слов, а ведь раньше этот мужчина удивлял своими манерами настоящего джентльмена. А теперь вот такое хамство. Присела на стул, поскольку нотариус явно не рассчитывал тратить на меня свое драгоценное время, что было видно по его прищуренным глазами и сжатым губам. Он только недовольно кривился, явно желая поскорее избавиться от меня.

— Невежливо бросать трубку, — начала разговор.

— Не вижу достойной темы для того, о чем бы мы с вами могли говорить, — как ни в чем ни бывало заявил он, глядя прямо мне в глаза.

— Как грубо. Обязательно напишу отзыв о вашем отношении к клиентам.

— Так вы по делу? — тут же уточнил Игорь Александрович, даже выдавив улыбку, что на его чересчур худом лице смотрелось очень натянуто.

— Да, меня интересует, почему изменены пункты в брачном договоре, которые были прописаны три года назад, — требовательно проговорила, не желая юлить.

Мужчина провел ладонью по подбородку, обдумывая мои слова, и проговорил:

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— В брачном договоре было указано, что у нас фиктивный брак на два года, и по истечению времени я могу уйти в свою квартиру. В том случае, если с моим мужем что-то случится, что и произошло, я должна была быть в трауре еще год, и получить все мне причитающееся после подписи наследника, как представителя своего отца. То есть мне должна перейти квартира, и аннулирован кредит за кондитерскую. Притом уточнялось, что этот вопрос не будет обсуждаться, потому как…

— Можете не продолжать, — нагло проговорил нотариус, развалившись в кресле, посматривая на часы, как будто торопился, или уже не мог дождаться, чтобы ушла. — Я помню этот договор, но то, о чем вы говорите, плод вашей богатой фантазии.

— Вы нам читали… и мы подписывали… Я знаю, что подписывала! — отчеканила, сжимая руки в кулаки, оставляя след на коже от ногтей.

— Нет, там говорилось, что вы живете в браке и пользуетесь всеми благами, пока длится этот союз. В том случае, если с вашим супругом случится болезнь или смерть, вам, возможно, достанется квартира, если так пожелает Дмитрий Андреевич Картунов, посчитав, что вы ее заслужили. Про фиктивный брак не было ни слова, а также про обязательства по кредиту. Все только по инициативе наследника.

Кровь отлила от лица, и я воскликнула:

— Бред! Что вы говорите?! Я подписывала бумагу, где четко говорилось, что это моя квартира, и подпись…

— Нет, вы подписали документ, что ваш сын не имеет никаких прав на наследство.

— Это я тоже помню, но подписала ее на основании…

— Нет. Вас подводит память.

— Ничего меня не подводит! Я требую показать этот документ, чтобы убедиться и сравнить свою подпись, — специально сказала, чтобы он знал, что думаю о его работе. Шарлатан!

— Вам выдавался на руки свой экземпляр документа, а тот, что остается у нотариуса, это его документ, так что прошу успокоиться и принять то, что есть. Все зависит от решения сына вашего мужа.

— Стойте, то есть вы хотите сказать, что никакого фиктивного брака там не упоминается? И…

— Нет, там говорится, что вас Андрей Михайлович взял в жены с ребенком, которому дал свое имя, но он, ни на что не имеет права претендовать. Картунов обещал только жить с вами и содержать, пока длится брак, после… вы просто должны были уйти.

Резко приподнялась и воскликнула:

— Это ложь! Наглая ложь! Как вы смеете?! Я буду жаловаться…

— Да, пожалуйста. Я покажу документ, и все поймут, какая вы истеричка и интриганка, решившая получить квартиру за чужой счет. И да, у вас еще, помню, был кредит, который вы должны выплачивать, если наследник не пожелает простить.

— Нет. Этого не может быть! Вы лжете! — закричала, понимая, что мой мир рушится, что меня втаптывают в ничто. Но я знаю. Знаю! Как же так? Как так? Почему?

Мужчина лениво усмехнулся и проговорил:

— Что хотите, то и говорите. К сведению, там еще говориться про процент, который может лично назначать Дмитрий Андреевич. Так что советую быть доброй и услужливой…

— Я… как же подло! Какой вы…. подонок!

Мужчина мгновенно поднялся и резко проговорил:

— Пошла вон! Еще не хватало, чтобы сопливая содержанка мне тут мораль читала. Ничего, найдешь себе богатого спонсора! С твоей мордочкой с этим проблем не будет, так что успокойся.

— Я…

— Все! Мое время слишком дорого, чтобы тратить его на бесплатного клиента. Сама выйдешь или выкинуть? — ядовито уточнил он, отчего меня затрясло. Посмотрела ему в глаза и процедила:

— Желаю вам счастья. Да, счастья, за то, что так честно поступили со мной и с моим ребенком, — сказала и пошла к двери, стуча каблуками. Взявшись за ручку, повернулась, и, чувствуя слезы, хрипло выдохнула: — Не знаю, зачем вам это, но будьте уверены, что вам все вернется.

— Если только деньги, — засмеялся мужчина. Застегнул свой дорогой пиджак и, между прочим, добавил: — А на таких наивных дурочек как вы, я давно не обращаю внимания.

Сказал с таким пренебрежением, злостью, что мгновенно ощутила ненависть. Как же я сейчас презирала его.

Вышла из кабинета и пошла по коридору. Оказавшись рядом с рабочим столом, где сидел секретарь, высокая темноволосая женщина, имеющая привычку грызть ручки, карандаши и громко пить чай, посмотрела на нее. Вспомнила, что именно она заполняла документы, а значит, точно знает, что было в брачном документе. От моего пристального взгляда, она опустила глаза вниз и повела головой в стороны, тут же отвернувшись.

Еще несколько секунд смотрела на нее, а потом пошла к двери, чувствуя, как меня трясет, а горло сдавливает в удушающем захвате. Не знала, куда и как шла, только помню, что не сдерживала горьких слез.

Уже оказавшись в парке на заснеженной лавочке, позволила себе разреветься, осознавая, что меня загнали в ловушку. Подстроили. Просто… забрали все…

Было так обидно, больно, что уже через мгновение просто сидела, понимая, что не хочу больше плакать. Нужно решать, как быть дальше.

Ладно, квартира. Переживу. Сниму. Что-нибудь придумаю. Временно перевезу всю мебель на склад, должны же быть какие-то места, оборудованные для ее хранения. Только вот в первую очередь нужно переговорить с Дмитрием… о том, сколько есть времени на то, чтобы убрать вещи из его собственности, и самое важное — на какой срок он оформит кредит и под какой процент, чтобы знать, смогу ли я потянуть такие обязательства. Если нет, тогда продам все и уеду, чтобы начать все с начала в другом месте.

Посмотрела в небо, отмечая синюю глубину с белоснежной ватой облаков, тянущихся в разные стороны, и печально улыбнулась. Не буду пока загадывать и резко рубить концы. Успокоюсь, а там посмотрю…