Моя несносная девчонка

Елена Рейн, 2021

Скривилась и с сочувствием предложила: – Еще я могу посоветовать вам хорошего окулиста и терпеливого психолога, раз уж все так печально. Мои слова привели Орлова в чувство. Моментально подтянулся и сложил руки на груди. ЦАРЬ. Как минимум. – Вы, бабы, и так ни на что не способны, а ты еще элементарное не можешь. Мда-а… КОЗЛИНА. Лишний раз напомнить себе об этом не будет перебором. Бывают же такие упыри. – Я очень способная, – лучезарно заявила и пошла на него. – Могу шикарно заехать вам по лицу, что даже пластический хирург удивится, когда будет пытаться исправить ваш сломанный нос. – Читала договор? – поинтересовался Юрий, на всякий случай делая шаг назад. – А я разве сейчас недостаточно вежлива и корректна? Даже чересчур! У меня уже зубы сводит от своей доброжелательности. Все, мажор теперь точно понял, что на сегодня лимит по унижениям он превысил. Сглотнул и спокойно произнес: – Ты… можешь заказать еду из ресторана? – Если только буду тыкать пальцем в приложении. – Понятно. Тогда я сам. – Как вы добры… – Угу, сам удивляюсь… – буркнул Орлов и пошел к своей двери, открывая ключом.

Глава 3

Стучать было бесполезно. Никто меня не слышал. Пришлось открыть квартиру своим ключом.

Вошла и услышала грубый голос незнакомого мужчины:

— И вам хорошо, и мне. Только нужно к нотариусу заскочить, чтобы документы подписать. Он толковый, знает что почем. И я вас всем необходимым обеспечивать буду, что вы уже поняли. Я ведь нежадный человек. Ну а вы оставляете мне квартиру.

Могла бы удивиться для приличия, но нет. От бати можно ждать чего угодно. Меня, случайно, не продал? Да нет, он ведь меня уже определил в тюрьму мотать срок.

— Эта квартира моя. Родители прописаны и проживают, прав никаких не имеют, — громко отчеканила, вламываясь в зал, вглядываясь в карие глаза наглого типа.

Зек, предположила. Весь в наколках, лысый и прокуренный. По возрасту примерно за сорок пять. И как-то нервно дрыгал рукой за столом, дергая вилку в разные стороны.

На мою речь мужчина поднялся со стула и начал лениво оценивать меня.

— Слышь, подруга, ты бы мотала отсюда. Один звонок мусорам, и тебе не понравится расклад.

— Давайте. Чего ждать, когда есть желание? Я как раз жалобу оставлю, что вы занимаетесь мошенничеством, желая оттяпать у меня квартиру.

— Ты не так поняла, деваха. Сопливая еще.

— Проблем со слухом у меня нет, как и со здоровьем, но спасибо.

— Зато с полицией есть. А я не шутил, один вот звоночек…

— И я не шутила. Мне полиции больше нечего бояться, а вот заявление можно оставить на тот случай, если решите прибрать чужое. Если уж со мной что случится, чтобы шли правильно по следу… — сообщила, загадочно улыбаясь.

— Что?! — гость повернулся к моему отцу, до такой степени пьяному и побитому, что невольно скривилась. Опять вляпался.

Да что за наказание такое?

— Да она врет, — промычал он, махая на меня рукой. — Приходили за ней вчера.

— Это вчера, а сегодня новый день. И я не вру: это моя квартира и мне очень не нравится, когда в ней чужие.

— Да за решеткой она… будет. Куда ей… Тачка богача в хлам… — хрипел кое-как батя, уткнувшись лбом в стол с закрытыми глазами. Почти спал. Скоро упадет на пол.

Мужчина продолжал сканировать меня, что-то прикидывая в голове. Особенно настораживало, когда он злобно скривился. Очень страшно выходило.

— Прошу вас уйти, — повторила я, проклиная все на свете. От этого уйти будет сложнее…

— А ты, я смотрю, ничего так.

Стало не по себе от его слов и от его грязного липкого взгляда. Но судьба научила с такими людьми быть осторожной. Тем более подвыпивший. Прирезать может. С пьяными лучше вежливо и по делу. Они невменяемы, алкоголь затуманивает разум. А этот еще и опасный.

— Если не уйдете, я вынуждена буду звонить в полицию.

— И что? Что потом, кукла?

— А вы себя на мое место поставьте. Порадовались бы?

— Смотрю не из робкого десятка, да? Ну что же… сильно не зазнавайся. Сегодня у тебя есть все, а завтра… ничего.

Не сказал, а пообещал. И видела, что может и хочет.

Гнида.

— Уходите.

— Да уйду я. Уйду, — грубо рявкнул и пошел на выход, на секунду останавливаясь, чтобы посмотреть мне в глаза.

Не двигалась, не отворачивалась, просто смотрела. Ждала, когда он свалит, и желательно без резких движений в мою сторону.

— Еще увидимся, — услышала и поняла, что проблем у меня стало больше. И все по одной причине — батя.

Вспомнишь, оно и всплывет. Послышалось бурчание, а затем возмущенный рев:

— Ты куда? А как же помощь? Ты же обещал.

Мужчина как-то истерично засмеялся. Он небрежно вытащил из кармана брюк набитый кошелек и вытащил несколько красных купюр. Некоторое время стоял, а затем бросил на пол.

— Не боись, я слов на ветер не бросаю.

Сказал не ему, а мне. Я так расценивала.

Ушел он тихо и спокойно. И дверь нормально прикрыл. Я же стояла с какой-то непонятной обреченностью. В груди сжималось сердце от поганого предчувствия.

Вроде молодая, но людей я всяких видела. И хоть дед учил, но иногда учишься только на своих ошибках. Сейчас я допустила где-то ошибку. И вроде не оскорбила, но все же он не отступится. У него планы на мою квартиру. Будет думать.

Стальнов собирал дрожащими руками купюры и заталкивал их в карманы, но у него не получалось. Выпадали.

Как же он мне был противен.

Проклятье!

— Кто ты такой, чтобы мою квартиру отдавать? — спросила с рычанием, желая его выкинуть. Но это бессмысленно, мать вновь его притащит, а перед этим изведет обидами и словами.

— Да ты… да ты… теперь… того, ага, сядешь, — промямлил он, наконец засунув деньги в карман. Справился, чему был рад, поэтому улыбался во весь рот, показывая гнилые зубы.

Вот. У всех отцы как отцы, а мне даже стыдно его так звать. Не понимала, что вот в ЭТОМ ЧУДОВИЩЕ такого хорошего нашла мать? Ну что? Она ведь его боготворила.

— Я не «того», уладила вопрос. Так что… — меня трясло, — пошел вон!

— Настя! — подала слабый недовольный голос мать, сидя на диване, неестественно скрутившись.

Я нахмурилась. Странно как-то сидела и еще шалью укрылась. Тут так душно, дышать нельзя, а она с головы до ног укрылась. Повела головой и медленно поплелась к ней.

— Настя… — мать выставила руку, желая сказать, но ей было тяжело. Она часто задыхалась, когда быстро говорила. Ей нужно медленно и с расстановкой.

В глаза бросился красный след на щеке. Такой же я Орлову вчера влепила, только сильнее. Сегодня он был под штукатуркой, но я точно видела отличный фингал. А тут… совсем недавно.

Мразь. Опять ударил.

Потянулась к ее шали, желая содрать, чтобы посмотреть, что еще есть, но тонкие пальцы матери оттолкнули мою руку.

— Оставь меня!

— Покажи!

— Не твое дело, а наше, — сдавленно вскрикнула и отвернулась. — И ты… не должна была выгонять Алексея.

Закрыла глаза на мгновение, заставляя себя молчать. Я же хотела, чтобы она меня выслушала, но если взорвусь, она расплачется и не будет неделю говорить со мной, словно я злейший враг. Молча прошла к другому концу дивана и села.

Устала. Как же я устала от этого домашнего дурдома!

— Мам, посмотри на себя.

— Все нормально…

— Ты похудела… — бросила взгляд на ее хрупкое тело, — на пять-семь килограмм. Опять! Ты бледная, а еще…

— Я знаю!

— Я ведь все покупаю, записываю на процедуры, а ты…

— Ничего не хочу.

— Мам…

— Нет!

— Давай я отвезу тебя в больницу и…

— Не хочу!

— Мам, ты долго так не протянешь.

— Если меня здесь не будет, ты его выкинешь! — со слезами на глазах выкрикнула она, сильнее закутываясь в шаль.

Ну, конечно, кто бы сомневался. Вот она причина! А то, что я при ней могу его выкинуть, она и не рассматривала как вариант. Еще бы, она ведь грудью ляжет за него.

Что же за любовь такая больная? Уже трясло от нее…

— Твое безразличие к себе ни к чему хорошему не приведет. У тебя такой букет болезней, что…

— Настя, прекрати! Я все знаю. Ты лучше… помоги отцу.

— Нет, — перевела внимание на него, мечтая проводить за дверь. Туда… я с радостью ему помогу! И плевать мне, кто там что сказал.

Когда я уже смогу прийти домой и отдохнуть? Просто вот лечь и отдохнуть…

— Больше некому. Я хотела устроиться техничкой, но эти ведра… такие тяжелые. Я не могу поднимать их.

Устало поднялась и подошла к окну. Вечерело, скоро Орлов явится. Сказал, что заберет с работы и отвезет домой. Но я не хотела, чтобы кто-нибудь видел, что у меня творится в квартире. Даже посторонние люди. Это наше дело.

— Саша хороший…

Не стала оборачиваться. Я это постоянно слышу, когда наступает момент «икс».

Бесполезно. В жизни не встречала такой упертой женщины, как моя мама. Все у нее вертится и кружится около мужа. Саша, да Саша… Один он неповторимый трутень.

— Мы должны в магазине. Сегодня Саше не хотели продавать продукты.

— Мам, продукты покупаю я, а твой Саша пиво и водку, — напомнила ей и неосознанно провела по подоконнику пальцем.

Черт, сколько пыли. Нужно помыть.

А когда?!

Сейчас.

Но времени нет.

И мать будет в пыли?

Молча развернулась, планируя идти в ванную, и увидела, что отец уже спит на полу. Начал громко храпеть.

— Помоги ему лечь на диван, — устало попросила мать, кое-как поднимаясь.

— Пусть там спит, — буркнула, не собираясь его поднимать.

— Откуда в тебе столько злости? — вдруг громко с обидой крикнула она.

Забыла про мытье и все на свете. Не верила своим ушам. Это она про меня?

— Это я злая, мам? Я?! Та, что содержит, кормит, бегает около тебя? Да я…

— Он твой отец! Ты должна!

— Да?! Тогда напомни, когда это он был мне отцом? В детстве? Нет. Точно не помню. Если только диктатора, не желающего видеть маленькое ничтожество у него под ногами. Пацан-то не получился у него, а виновата я. Но это ладно, поехали дальше. Может… когда меня учить нужно было? Тоже нет. Я сама себя учила. Тогда… когда? Точно! В свидетельстве о рождении. Вот он где мне отец!

— Уходи! — с презрением бросила она и медленно поплелась в кухню. Шла кое-как, совсем ей было тяжело.

Выдала звук, похожий на рычание, и крутанулась на носках, разворачиваясь к дивану. Ладно, сделаю, а то ведь сама его потащит.

Через пять минут я наконец-то вышла из зала, выключая свет под храп Стального, отдыхающего на диване. Не жизнь, а кайф у некоторых.

Открыла ключом свою крохотную спальню и поторопилась к комоду, чтобы взять чистые вещи. Не успевала.

Планировала так много сделать, а только получится принять душ. Но это тоже очень много.

* * *

Сидела на лавочке через пять домов от моего в ожидании Орлова. Место встречи. Не хотела перед соседями палиться. Отца вечно песочили, мать обсуждали, еще меня там не хватало. Всегда старалась быть нейтральной: ни доброй и ни грубой, чтобы не цеплялась на язык. Так проще жить.

Черную машину увидела сразу. Седан BMW 3-Series (G20) нечасто к нам заглядывает. Схватила рюкзак и, подавив зевок, направилась к обочине. Стоило машине остановиться, открыла заднюю дверь, как вдруг услышала:

— В салоне сидят дамы, так что прыгай на переднее сиденье.

Промолчала, я ведь «добрая» теперь. До одиннадцати точно. Дала себе минуту на успокоение и села спереди, украдкой глянув на этого умника. Вроде за день второй раз видимся, а красовался уже в другом костюме. Ладно я, из дома, а он с работы. Но не удивилась. Сто процентов, как пришел от меня, сразу же избавился от вещей вплоть до трусов и отправил в прачечную. Или выкинул, что скорее всего.

— Отдохнула? — лениво протянул, словно я вернулась с путешествия, где только занималась тем, что загорала на пляже.

Оставила без комментария.

— Где договор? — меня этот вопрос интересовал.

— Можно и поучтивее. Не учили?

Только села, а воспитанный мажор меня уже достал. Решил меня добить своими понятиями, какая должна быть настоящая женщина? С мозгами. Остальное… по ситуации.

— Так где? — спросила, поеживаясь от холода. Морозило. И вроде не холодно на улице. Весна в самом разгаре. Вероятно, когда ночью босиком полуголая бегала, немного перестаралась. И на станции вечно дубак.

— Насколько помню, ты младше меня на несколько лет, так что можем на «ты», — предложил он, всматриваясь в лобовое стекло.

— Воздержимся от этого, — ответила, начиная читать бред, который назывался договором. В первых строках свой адрес и паспортные данные увидела, а я ведь ничего не давала. Мда-а-а…

— Почему же?

— Не вижу причин, — дошла до момента, что я должна быть доброй, почтительной, корректной и захотелось его выкинуть. Смогу ли я?

Естественно! Буду самой доброй! Только чего мне это будет стоить? Нервов.

— Ты всегда такая грубая?

— Юрий, у вас же есть на меня досье, так зачем вопросы, когда уже все знаете, а если нет… то решили? Мы можем и в тишине доехать.

Парень кивнул. Не мне, а себе. Словно соглашался с чем-то, о чем решил вперед. Какой-то странный, если быть честной.

— Мне вот интересно, так… для удовлетворения любопытства, а к таким, как ты, нормальные парни подкатывают?

Стало неприятно. Вроде не уродина и не матерщинница, да и не дура. С чего он решил, что я скучаю без внимания? Другой вопрос — есть ли у меня время. Именно отсюда нужно отталкиваться.

— Нормальные — это кто? Зажравшиеся, омерзительные мажоры или адекватные и приятные парни?

Орлов усмехнулся и выдал:

— А что… есть смелые из тех и других?

— Очередь, так что приходится встречаться по расписанию, — бросила, дальше пролистывая договор, пока не дошла до условий. Удивилась. Он вписал пункт о прекращении договора, если я ему стану омерзительна и неприятна.

Пусть не сомневается, СТАНУ! Хотя неприятно читать подобное о себе…

— Ты обманываешь меня, — с недовольством бросил он.

— А вы лезете не в свое дело. Или это моя работа? Вы тогда предупреждайте. Я анекдоты почитаю, истории напридумываю, чтобы весело было. Так сказать, приготовлюсь.

— У меня достаточно знакомых и друзей. Не нуждаюсь в собеседниках. Один звонок и… примчатся.

Ого… это он так про друзей или собачек сказал?

— Да ну? Здорово, что есть… — слишком восторженно потянула, сожалея, что не умею скрывать эмоции. Хотя… я же не нагрубила, но теперь он точно знает, что не верю ему. Богатеи всегда уверены, что у них много друзей, а что случись… и тебя выкинули из лодки. Не соответствуешь.

А друзья… они не только в радости, но и в беде с тобой. Особенно в последнем. Вспомнила о Женьке, девчонке с косичками, таскающей мне пироги и чай в термосе, когда в ливень сидела в крохотном домике на детской площадке, дожидаясь, когда мама меня заберет. И хоть мы с ней очень разные, да и по возрасту имеется разница, но очень хорошо понимали друг друга.

Да, может, я не права, но это мое мнение.

— Я похож на затворника? Я люблю праздную жизнь.

— А я и не считаю вас затворником…

— Тогда кем? Если считаешь, что у меня нет настоящих друзей?

— А в мои обязанности входят честные ответы или приятные? Не вижу пунктика по этому моменту. Не хотелось бы неприятных ситуаций.

— Это же надо… — он крутанул головой, словно удивляясь чему-то, а потом весело так поддел: — Сомневаюсь, что ты можешь говорить приятно.

— Если мне приятен человек и я не жду от него удара в спину, то с удовольствием.

— Есть такие?

— Перед ответом все же уточните ответ.

— Можешь… ответить честно, но с уважением.

Задумалась. Это как?

— Поняла. Тогда второй вариант.

— Грубая девчонка. И зачем мне это? — буркнул себе под нос, очевидно, не понимая, что сказал это вслух.

— Когда поймете, просветите и меня.