И целого мира мало…

Елена Полетаева, 2018

Книга о любви, потерянной в современном пространстве, потерянной по ошибке, из гордыни или от неумения.... о любви потерянной и найденной снова… о любви, выпущенной на свободу для полета через много лет… о любви, не умеющей летать.... о той, что живет в солнечном сплетении…

Бесконечность пространства. Зимнее солнце пробивалось сквозь серое небо и, словно украдкой, разливалось по морскому побережью, оно освещало эту бесконечность, как освещали душу воспоминания в лучах взрослых, совсем не юношеских переживаний. Все в этом мире имеет свое начало и свой конец. Все, кроме этого пространства и воспоминаний….

«Вот дойду до следующего пирса и домой», — решила она. Она не научилась не думать, зато умела контролировать поток своих мыслей. Только теперь она понимала, что невозможно горизонтом разделить бесконечность, сколько не беги — не убежать, не спрятаться. И ей было хорошо от этой невозможности. Она больше не пыталась забыть. Она складывала свои мысли, очищала от шелухи, убирала лишнее так, словно наводила порядок в старой квартирке, собираясь выкинуть все ненужное, и вдруг понимала, что потерявшие актуальность вещи являются частью её самой. Они и есть главное.

Я обязательно, ты слышишь?

Я обязательно, — сказал Медвежонок.

Ежик кивнул.

— Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось.

Я буду возле тебя всегда.

Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.

— Ну что ты молчишь?

— Я верю, — сказал Ежик.

"Ёжик в тумане"С.Козлов

Глава 1

Пятнадцатилетняя особа по имени Алеся рисовала на своем юном скуластом лице макияж, нанося на веки мазки, непонятные здоровому взгляду, накладывая слои фиолетового перламутра на красивые пухлые губы. Маленькие ушки были украшены огромными пластмассовыми серьгами — подвесками. От природы кудрявые каштановые волосы уложены плойкой, дымящейся струйкой гари от нещадно спалённых, непослушных «барашков». Образ почти готов. Наряд выбирать не приходилось, скромный гардероб девочки состоял из брюк под смешным названием «бананы», «юбки — карандаша» с вшитой внутри резинкой, по причине слишком тонкой талии обладательницы вещи и нелепой цветной блузки.

Сегодня ожидался «банановый» вечер.

Опять придется слушать этот бред про боевые искусства. Стёпка хороший парень. Он ведь приехал сюда, в чужой поселок за ней, устроился на работу. К тому же он уже взрослый и именно он, а никто другой, провожал её, охраняя от ухаживаний этого странного Макара. Ну что поделаешь, если он так влюблен в своё карате. «Интересно, а в меня он влюблен?» — подумала девочка…

Ритка уехала домой в деревню. Не сидеть же Лесе в этой замызганной комнате в общаге одной. Можно, конечно, сходить к девчонкам по соседству. Но туда обязательно придет Глобус, усядется рядом и будет смотреть глазами больной собаки. «Нет, я определенно феминистка. Ладно, послушаю Степку, пусть себе болтает. Зато он сильный, и я не хожу из кино одна. Пусть он меня даже поцелует. И нечего плакаться, некоторые мне даже завидуют!» — Успокоила себя Леська.

Степка болтал сам с собой про карате, а Леся тихонечко шла рядом, делая вид, что слушает его и думая о своем.

«Привет!» — раздалось откуда то из темноты. Леська подняла глаза, перед ними стоял невысокий, щупленький паренёк. Лица его было не разглядеть, он переминался с ноги на ногу. Степка засмеялся, и они пошли дальше. Как все-таки хорошо, что есть Степка. В этом поселке так много всяких чудиков, а со Степаном не страшно.

Леська забежала в общагу. Как же она замерзла. А здесь тепло и, кажется, весело. Она начала привыкать к этой жизни. «Лесь, там мальчишки новые заселились», — шепнула Лена. Действительно, в фойе на зашарпанном диванчике среди девчонок восседали два юноши. «Да ну их, спать охота, и Степке из окна комнаты помахать надо, а то обидится», — решила девочка.

Ну, вот почему спать хочется, а не спится? «Дурёха ты, Леся», — ругала она себя, — «Все веселятся, ты одна в комнате сидишь». Быстрее бы разошлись все, тишины хочется и домой.

Из коридора доносился разговор юношей: «Всех обошли! Пошли вниз!…Да погоди ты!»

–Привет! — знакомый голос прервал ход её унылых мыслей. — А ты чего одна здесь живешь?

–Нет, с Риткой, она домой уехала.

— У тебя выключатель сломан…

Юноша удалился так же быстро, как недавно появился.

«Это тот чудик, что вчера встретился нам со Степой на улице. Вот наглец. Хотя общажные все наглые. Живут здесь по принципу «все вокруг колхозное, все вокруг мое». Ну что за жизнь. Дверь изнутри закрыть и то, возможности нет»! — Негодовала Леська.

— А ты, вообще, с кем дружишь? — Юноша снова оказался в комнате и уже пытался чинить выключатель на стене.

–Вообще, со всеми дружу!

–Со всеми — это уже плохо, — он снова испарился так быстро, что Леся не успела ничего сказать.

Ну, хоть выключатель сделал, значит не такой уж он чудик.

Леся засыпала и думала о маме и бабушке. Так хотелось домой.

Ещё один день пролетел. В новой школе учиться оказалось намного легче и веселее. Не такие уж в новом классе все умные, как казалось сначала. Да и класс большой, можно приспособиться, первой поднимать руку, и потом тебя неделю не дергают на уроках. Сидишь и наблюдаешь, как другие отдуваются. Вечера стали свободнее. Можно ходить в кино. Сегодня пойдем на «Двойника».

«А чудика этого не видно нигде», — подумала Леся, — «в школе он не учится, училищный, наверно».

— Привет! — Знакомый голос стоящего рядом юноши заставил девочку улыбнуться.

— Привет!

— Что за фильм?

–«Двойник».

Юноша потерялся в общей массе людей, входящих в поселковый Дом культуры.

Девчонки, веселясь общей компанией, уселись в третьем ряду, согласно купленным билетам.

— Интересный фильм? — Чудик как — то незаметно для всех оказался рядом с Леськой.

–Смотри.

— Я на тебя смотрю. Фильм интересный?

Леся упрямо делала вид, что увлечена фильмом. Странно, но ей было приятно ощущать присутствие этого мальчика рядом. Она даже не помнила, как его зовут. В какой-то момент Леся решила побеседовать с ним, но оказалось, что рядом уже никого не было. «Определенно, чудик. Ну и ладно. К тому же, встречать меня придет Степа», — разочарованию её не было предела.

Бархатный вечер опустился на землю фиолетовой тишиной. Фонари, почему — то, не включили. Степка шел с тренировки навстречу Лесе, улыбаясь, широко расставляя ноги, распахнув куртку и протягивая руку с флаконом духов «Красная Москва». Хороший Степан парень, только вот ростом маленький. Выйти замуж за такого и всю жизнь в тапочках ходить.

–Лесь, а что это за пацанчик в тельняшке на тебя неровно дышит? — Как всегда, напрямую спросил Степан. Он обо всем говорил напрямую, чтобы не затягивать ненужный разговор. Долго он мог говорить только о карате.

— Понятия не имею. Ты с чего это взял то, Степ?

— Разговаривал со мной! — Засмеялся молодой человек.

— О чем?

— Попросил, чтобы я больше к тебе не приходил.

— Наверно, он ошибся. Перепутал тебя с кем-то. Потому, что из парней ни с кем кроме тебя, Степка, я не общаюсь.

Ребята быстро переключились на разговоры про карате. Все-таки боевые искусства — это сила! А Степка уже сам тренировки проводит.

В животе у Леси сводило от голода. Пора закругляться с вечерней прогулкой. Ритка в комнате одна сидит. Да и прохладно уже.

Степан поцеловал её в щечку, и девочка забежала в общажное тепло, где стоял веселый смех, и слышилось подобие игры на гитаре с заунывным напеванием «В белом — белом платье подвенечном ты стоишь сегодня не со мной…».

Все дни были похожи один на другой, все было и оставалось по — прежнему. Кроме единственного «но», — Степан уже несколько дней не приходил. Не сказать, что без него скучно, просто он всегда был в последнее время и вдруг исчез. Может быть, просто домой в деревню уехал. В принципе, в общаге прикольно. И думать про Степку некогда. Чудик по имени Саша часто появляется на горизонте. Плохо только то, что Лена со Светкой в другой комнате живут. «Рита все время уезжает, а я одна», — досадовала Леся, — «На следующий год заселимся втроем с девчонками». Леська убегала к девчонкам в соседнюю комнату сразу после школы. У них всегда было весело. Это был какой-то особенный ритуал. Все события развивались по одному сценарию: после занятий сразу в столовку, потом пару часов тишины, после чего начинались девичьи преображения! Кто-то накладывал начес на голове, кто-то «перерисовывал» макияж, кто-то кого-то заплетал…

Потом обязательно приходили мальчишки. Вечера пролетали незатейливо и весело. Саша очень часто появлялся в этой общей веселой компании.

–Саш, а почему тебя все каким — то странным словом называют? — спросила Леська Чудика, пытаясь произнести «это странное слово». Сашка её поправил, а в глазах отразился какой — то недобрый блеск: «Я же тебя по имени называю!»

— Тебя же все так называют, что ты дуешься-то?

— А ты не называй!

— Ну и ладно, не буду. Подумаешь, надулся как индюк. Много чести!

Леська злилась на себя, что вообще заговорила с ним на эту тему.

Она переключилась на Глобуса, пытаясь шутить на отвлеченные темы. Глобус больше не смотрел на нее глазами больной собаки. Теперь в его глазах были нотки презрения. Леся чувствовала себя не в своей тарелке, как маленький ребёнок, не понимающий, чего от него хотят взрослые. Она уже было собралась уйти в свою маленькую одинокую комнатку, как Глобус тихонько коснулся ее руки и, приблизившись на расстояние шепота, произнес: «Ты была для меня идеалом. А сейчас превратилась в такую же как все!»

Ошарашенная Леська выдернула руку и ушла прочь: «А я и есть такая как все! И ну вас всех подальше со своими претензиями! Одному не нравится, как я его назвала, другой вообще напридумывал себе «не пойми чего»! Интересно, где Степка?»

— Лесь, посмотри в окно, что это там такое? — забежал в комнату Саша.

Девочка отодвинула занавеску с лебедями из капронового тюля. Прямо под окном стоял Степа. Их взгляды на миг встретились. Леся даже обрадовалась, как вдруг, Степан развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

–Что это с ним? — Девушка понимала, что — то случилось, и она обязательно должна выйти и окликнуть Степана. Но внутренний голос абсолютно её не слушался. Внутреннему Леськиному «Я» было весело от того, что больше нет историй про каратистов, рассказов про изнурительные тренировки и смешных, непонятных Лесе, китайских слов.

— Тебе его жалко? Давай, пойду, догоню, — предложил Чудик.

— Да пусть себе идет, — в этот момент впервые Леся заметила, что из-под спортивной «олимпийки» у Саши выглядывает тельняшка.

Так вот ты кто, «пацанчик в тельняшке». Девочка понимала, что Степан ушел из — за Саши. Саша все решил за троих, всыпать бы ему за такие дела. Получилось, что Леся Степку незаслуженно обидела, сама того не подозревая. Подстава подстав! Без вины виноватая. Но почему — то вместо вины было облегчение. Лесе было весело, она сама не знала от чего. Правильной во всем девочке так нравились неправильные поступки и какая — то внутренняя независимость Саши. Леся не заметила, как он из болтуна превратился красивого молчаливого юношу. Она уже не могла понять, какой он — этот Чудик? Просто Саша всегда был, и без него было бы как — то не по себе. Вечерами девочка делала уроки, а юноша сидел рядышком за столом и рисовал тракторы. Это было счастье, но они об этом не знали.

Она ему понравилась. Кудрявая смуглая девочка с восточными чертами лица, тоненькие плечи, осиная талия, перетянутая широким кожаным ремнем, медленно переходящим в юбку — карандаш, плотно обтягивающую достаточно широкие бедра и прикрывающую стройные ножки, облаченные в туфельки на каблучке. Или просто потому, что она была «из новеньких»? Он сам не понимал, чем она ему приглянулась. Ничего особенного в ней не было, но она его привлекала.

Сашка был добродушным парнем. Заморачиваться по пустякам было не в его стиле. Поэтому все шло так, как шло, и казалось, — так как ему хотелось.

Жизнь не особо баловала его. Но он никогда не чувствовал себя обделенным. Привык быть самостоятельным. В общаге было весело. Девчонки сами обступали — выбирай на вкус! Среди всех Леська ничем не отличалась от других, если только, пожалуй, была слишком скромной, хоть и забиякой отменной.

Если бы он знал тогда, что пройдет несколько лет, и именно она подойдет к нему настолько близко, что однажды наступит на его беззаботность своей маленькой ножкой, заставит любить и ненавидеть, причинит боль, которую он никогда не сможет простить. Но пока он этого не знал, и это тоже было счастье.

Сашка вечерами забегал в уютную девичью комнатку. Радовало то, что не нужно было ни о чем волноваться. Можно было просто молчать вдвоем, прижиматься губами к её губам и ни о чем не думать. Никуда не хотелось идти. Было тихо и хорошо. Леська не задавала никаких вопросов. Ничего не просила. Эта маленькая комнатка была его территорией и все об этом знали.

Саша сделал шпингалет на двери. Теперь Леся могла закрываться изнутри, чтобы никто не нарушал границ этой территории, когда юноши не было рядом.

Так проходили осенние вечера, в тихой невесомой гармонии. И ничего не хотелось менять.