Чародейка 1: Дом престарелых ведьм

Елена Паленова, 2021

Узнать о собственных ведьмовских корнях, стать сиделкой для выжившей из ума провидицы, заполучить в друзья призрака, по уши влюбиться в демона… Мне было всего девятнадцать и казалось, что всё это – полнейший бред. Но я ведь влюбилась. И чуть не погибла от этой любви, потому что красавец-обольститель из моих снов оказался бессовестным инкубом, питающимся потомственными ведьмами. Да, меня успели спасти и спрятать, но что теперь делать с любовью? Она ведь настоящая. Единственная. Она навсегда… В «Доме престарелых ведьм» мои приключения только начинаются, а куда заведёт меня этот удивительный путь – время покажет.

Глава 7

Если бы я знала… Но как я могла это знать? Я была здесь, внутри крошечного магического мирка, балансирующего на хрупком равновесии бытия и небытия, а он — где-то далеко-далеко в нереальности, за пределами всего, что мне казалось настоящим. Я с округлившимися от любопытства глазами смотрела вокруг себя и жадно поглощала новые знания, а он сходил с ума от осознания того, что я дала клятву принадлежности Ивилириону. Я пыталась привыкнуть к особенностям новой жизни, а он искал способ вернуть меня назад просто ради того, чтобы я жила. Я ненавидела его, а он… Но я не знала этого, поэтому просто цеплялась за то, что имею, и радовалась каждому новому дню так, словно прошедшая ночь могла стать для меня последней.

Прошла неделя с того дня, как я впервые увидела Ивилирион таким, какой он есть — единственная улица малюсенькой деревушки, а вокруг только лес. Позже Василий рассказал мне, что все тропинки в этом лесу ведут обратно к жилью, и там даже заблудиться невозможно. Куда ни пойдёшь — вернёшься назад. Логично, чёрт побери.

К Марте мы пошли не сразу. Сначала Злата остановилась на крылечке «административного» домика — единственного, на котором не было номера, но внешне точно такого же, как и все остальные — и спокойно начала рассказывать в пространство перед собой, что, дескать, с этого дня новенькая приставлена к Марте, а неупокоенный дух Василий переходит в её полное распоряжение и под её защиту. В моё, то есть, распоряжение и под мою защиту.

Говорила ведьма не особенно громко, но у меня сложилось впечатление, что деревушка сплошь утыкана мегафонами, усиливающими приятный голос настолько, что уши закладывало. «Судя по всему, половина бабулек глухие, если иначе донести до них информацию нельзя», — подумала я тогда, болезненно морщась от очень уж громкого звука.

Василий после этого немедленно проникся ко мне безграничной благодарностью, доверием и всем, чем ещё можно было проникнуться в отношении спасителя от посягательств братца-душееда. Он буквально приклеился ко мне и начал всюду таскаться следом, на ходу давая пояснения ко всему подряд, рассказывая забавные истории из своего трёхсотлетнего прошлого, перевирая сплетни, но успевая при этом выполнять мелкие поручения мои и Златы. Дай ему волю, он и ночью бы болтал без умолку, поэтому пришлось предупредить, что если мне не давать спать, то я делаюсь ну о-о-очень злой.

Порфирий всей душой возненавидел нас обоих. И Злату тоже, хотя ей он своё отношение демонстрировать опасался. Старушки, узнав, что я отдана Марте, потеряли ко мне всякий интерес. Ну а Марта…

Прелесть, а не бабуля! Пышущая здоровьем, круглая, розовощёкая, жизнерадостная… Больше всего меня поразили её чёрные, как смоль, косы, спускающиеся чуть ли не до колен — каждая толщиной в руку Степана. Пока я глазела на это счастье и пыталась представить, переломится ли у Марты шея, если она перекинет это великолепие на спину, старушка нацепила на голову нелепый фиолетовый тюрбан со страусиным пером под массивной серебряной брошью, сцапала мою левую руку своими пухлыми пальцами, внимательно изучила знак, который появился там после подписания мной клятвенного документа, и заявила, что от меня нужно немедленно избавиться. После этого между Мартой и Златой случилось не слишком продолжительное препирательство, и было принято решение поселить меня в расположенном напротив и временно пустующем домике номер восемь, поскольку выделять мне комнату в своих хоромах старушка наотрез отказалась. К счастью, другие бабулечки всего этого не видели, а то наверняка бы снова устроили разборки, у кого из них мне было бы жить комфортнее.

Злата проводила меня в моё новое жилище и объяснила, что внутри всё работает на адаптивной магии. Она сказала, что я могу сделать столько комнат, сколько захочу, менять планировку и интерьер по своему усмотрению, превратить имеющуюся мебель в любую, какая мне по душе, а мешковатые балахоны в шкафу трансформировать хоть в водолазные костюмы с ластами, если в них мне будет удобно коротать свободное от обязанностей сиделки время. И всё это исключительно силой мысли и желания.

Как именно всё это делается, она мне не объяснила — видимо, хотела оценить масштабы моих способностей и фантазии. Злата ушла, а я, конечно же, сразу принялась за дело, несмотря на бурные протесты, предостережения и нытьё Василия, который минут через десять в ужасе сбежал. Не знаю, что он там наговорил Степану, но тот примчался со скоростью спешащей на пожар команды спасателей, восхищённо присвистнул и вернул всё, как было.

Ну да, криворукая. Я никогда и не претендовала на звание «Мисс Дизайнер интерьеров». Я и так без подробной инструкции за несколько минут успела преобразовать то, что было, во вполне себе пристойную нору в стиле «а-ля постапокалипсис» — почти как в моей квартире перед тем, как Наташка меня оттуда утащила сюда. Ну и ладно. Зато после этого мне хоть внятно растолковали, как надо, а как не рекомендуется.

Потом был обед в компании Марты — Злата решила, что нам лучше сразу начать привыкать друг к другу. Как будто я бездомный щеночек, которому нравится бродячая жизнь, а Марта — сварливая тётка, ненавидящая собак, но при этом нам самой судьбой велено быть вместе. Ужас. Мы молча ели и сверлили друг друга недоверчиво-подозрительными взглядами, а Василий в это время складывал в наши головы презабавную историю о том, как они с Порфирием однажды повадились на русалок охотиться.

Находиться при Марте мне полагалось с утра после завтрака и до ужина, но обязанности так никто и не озвучил. Просто быть с ней, и всё. При этом моя подопечная постоянно фыркала, всячески демонстрировала мне брезгливое пренебрежение и наотрез отказывалась со мной разговаривать. В первый день я сдержалась и промолчала, но когда то же самое началось и на следующее утро, меня прорвало.

— Если вы и дальше намерены так себя вести, то я лучше у Златы попрошусь в ученицы к Изе, — пригрозила я Марте, отчего она сразу же затряслась в конвульсиях.

Я, естественно, насмерть перепугалась и попыталась оказать ей посильную первую помощь, но Василий шепнул мне на ушко: «Это она так смеётся», и я разозлилась ещё сильнее.

— По-вашему, это смешно?!

Не знаю, как так получилось, но я силой мысли превратила тюрбан на её голове в ведро с водой. Перевёрнутое. Хорошо, что не представила себе что-нибудь похлеще. Наковальню, например. Оставила старушку изумлённо обтекать, а сама ушла к себе в домик и сидела там до тех пор, пока Василий не сообщил, что несносная вредина готова к диалогу. Это было уже после обеда, который я пропустила, поскольку еда подавалась в домик Марты для нас двоих.

К моему безграничному удивлению, Марта попросила девчонок, чтобы они не забирали мою порцию, а оставили с подогревающей магией. Пришлось поблагодарить, хотя мне и хотелось вывернуть тарелку супа туда же, куда недавно опрокинулось ведро.

— Не смотри на меня так, — сердито проворчала толстушка, подвигая ко мне блюдечко с кусочком тортика, выпрошенное у Аси и Яси специально для меня в знак примирения. — Я тебе зла не желаю. Глупая ты, потому как молода ещё. Нельзя тебе здесь. Уходить надо.

— Я же клятву кровью подписала, — чуть не подавилась я компотом. — Да и в любом случае там меня демон сожрёт.

— Лучше уж демон, чем так, — вздохнула Марта, и аппетит у меня пропал окончательно.

— Почему?

На этом интересном месте у внезапно подобревшей старушки случился приступ пророческого ступора. Она застыла, как изваяние, выпучила глаза и дурным голосом известила нас с Василием, что сейчас будет дождь. Минут через пять её отпустило, и, взглянув на безоблачное небо за окном, старушка принялась оправдываться:

Конец ознакомительного фрагмента.