Цена колдовства

Елена Паленова, 2022

Отсутствие общих детей с любимым человеком, который и так бросил тебя за два дня до свадьбы – невелика цена за простенькое колдовство, предназначенное для того, чтобы защитить несостоявшегося жениха от его же собственной матери. Юля согласилась, потому что ей нечего было терять. Но девушка не могла знать, что умирающая ведьма её обманула, причём не теперь, а ещё двадцать лет назад, и истинная цена прикосновения к магии на самом деле окажется непомерной.

Глава 5

Записи с камер видеонаблюдения просматривали в присутствии главврача, которому ситуация явно не нравилась — он хмурился, вздыхал и бросал недобрые взгляды на своих подчинённых, таращившихся на экран с открытыми ртами. На одной из записей было очень хорошо видно, как худощавый, прилично одетый мужчина выходит из лифта, с невозмутимым видом проходит мимо поста медицинской сестры и садится на кушетку возле двери палаты номер четыре — той самой, где лежала Юля. Он сидел там почти два часа. Мимо него проходили врачи и медсёстры, пациенты отделения. Санитары провезли каталку с послеоперационным больным. Потом дежурная медсестра начала выпроваживать из палат посетителей и закрыла на замок дверь на лестницу. А мужчина продолжал сидеть на кушетке, словно до него никому не было дела. Дождался, когда из палаты выйдет Роза Антоновна, и сразу же вошёл внутрь. Мать пациентки, кажется, не обратила на незваного гостя никакого внимания. И когда вернулась, тоже его не заметила. Мужчина прошёл мимо дежурной медсестры к лифтам и покинул отделение.

— Ну и как вы это объясните? — поинтересовался главврач у дежурившей в ночную смену медсестры. — Вы временно ослепли и заодно оглохли? Уж лифт-то вы должны были слышать.

— Но я-то тоже его не видела, — вступилась за расстроенную девушку Роза Антоновна, которую тоже пригласили на просмотр этой записи. — Он же прямо у меня перед носом в сторону шагнул, чтобы дать мне пройти. Мистика какая-то…

Просмотр инициировал лечащий врач Юли. Ещё до обхода он получил информацию о вечернем приступе. Пообщался с пациенткой и её матерью, с тяжёлым сердцем принял решение о переводе девушки на попечение психиатров, но перед тем, как писать направление, решил убедиться в том, что незнакомец по имени Андрей действительно был галлюцинацией. Главврач отнёсся к просьбе доктора скептически, но посмотреть записи разрешил, и вот результат.

— Мистика? — главврач снял очки и уставился на Розу Антоновну. — Это халатность, а не мистика, уважаемая. Вас я ещё могу понять, вы уже не первую неделю на нервах из-за дочки, ну а остальные? Мало того, что посторонний в отделении в неположенное время, так ещё и пациентку до приступа довели.

Он бушевал ещё долго, пытаясь добиться от медсестры вразумительного ответа на вопрос, как она допустила случившееся. Медсестра плакала. Лечащий врач Юли задумчиво потирал подбородок. Роза Антоновна помалкивала, потому что чувствовала себя виноватой перед дочерью.

Отчитав медсестру и пообещав ей дисциплинарное взыскание, главврач переключил своё внимание на Юлиного доктора. Спросил о состоянии девушки, выслушал ответ, изучил записи в истории болезни, подумал немного и принял решение о переводе Юли на амбулаторное лечение.

— Дома ей будет лучше, — пояснил он расстроенной Розе Антоновне. — Состояние вашей дочери опасений уже не вызывает, а постельный режим она и в родных стенах может соблюдать. Рекомендации и назначения вы получите от Ивана Игнатьевича. Ему же и будете звонить в случае необходимости. А психиатру девочку всё-таки покажите. Настаивать не имею права, но чисто по-человечески советую.

* * *

Никто не знал об этом совпадении, но Юля оказалась дома в тот же самый день, когда из СИЗО выпустили Сашу. Точнее, никто, кроме Андрея, который незаметно сопроводил такси от больницы до подъезда Юлиного дома, а потом поехал в следственный отдел давать показания.

— Это я перевёз Юлию Фролову с улицы Садовой в парк на Солнечной.

— Вы? — недоверчиво воззрился на него следователь. — Очень интересно. Хотелось бы подробностей.

— Я риелтор, — начал свой рассказ Андрей. — Днём девятнадцатого октября выезжал на Садовую, чтобы осмотреть участок, который клиенты после вступления в наследство продать хотят. Оставил там папку с документами — положил на какие-то доски во дворе, чтобы освободить руки, и забыл. Там строение сгорело, развалины, и просто так за дом не проберёшься, а мне нужно было полное представление об участке иметь и фотографии сделать. Вечером вернулся, чтобы забрать документы.

— В одиннадцать часов? — уточнил следователь. — Не поздновато?

— Меня на работе задержали. У нас сделка была, можете проверить.

— Обязательно проверим, продолжайте.

— Потом я увидел, как девушка лезет через забор дома напротив, — невозмутимо продолжил Андрей свой рассказ. — Не совсем напротив, но там рядом совсем. Я решил за ней проследить.

— С какой целью?

— Интересно стало, — пожал плечами мужчина. — Хозяева точно были дома, там в глубине свет горел в какой-то комнате. Я думал, что она в окно постучит, потому что звонка на калитке нет, а она пригнулась и под окнами во двор пошла. Хрупкая девчонка, я без труда бы с ней справился, если бы она что-то плохое замышляла, поэтому и не стал сразу в полицию звонить. Там забор-то — штакетник, и фонарь уличный на другой стороне дороги светил — всё и так было видно. Она просто что-то вылила из пластиковой бутылки возле крыльца. В доме ещё в одной комнате свет включился, суета какая-то началась. А девушка за дом пошла. Тогда я тоже перелез через палисадник во двор и пошёл за ней. На крыльцо хозяйка выскочила — в халате и босиком. Промчалась мимо меня вслед за Юлей…

— Откуда вы знаете, как зовут девушку? — перебил его следователь. — Вы знакомы?

— Нет, — покачал головой Андрей. — Я в больнице узнал уже после того, как её туда доставили. В тот вечер она была для меня просто незнакомкой, которая нашла на свою голову неприятности. Та женщина её в саду за домом задушить пыталась. Я пробовал вмешаться, но пришлось стучать в окно, чтобы кто-нибудь на помощь вышел. Женщина в ярости, в ней силы тогда немерено было. Она и меня по голове так хорошо чем-то приложила, что я отключился на пару минут. Когда очнулся, там только Юля была — на земле, без сознания. Я её забрал и уехал оттуда. А когда к парку подъезжали, у неё судороги начались. У меня самого круги перед глазами после удара плясали, я поэтому дальше и не поехал. Вызвал «скорую». Вынес девушку на свежий воздух, положил на газон и сел рядом. Подошли какие-то люди. Я сказал им, что помощь уже вызвал. Вернулся в машину воды попить, но там и вырубился. А очнулся только в три часа ночи, в парке уже не было никого.

— Вы знаете, что о таких травмах, как у Юлии Фроловой, медики обязаны сообщать в полицию? — осведомился следователь.

— Знаю, — кивнул Андрей. — У меня травма другого характера, психологическая. В юности менты однажды так хорошо отпинали, что я с тех пор стараюсь поменьше с вашими коллегами общаться. Девушка под присмотром врачей, вам всё и без меня сообщили. Мне необязательно было отсвечивать, вы и без меня во всём разобрались бы.

— Да уж разобрались бы, не сомневайтесь, — недовольно поджал губы следователь. — А почему, Андрей Евгеньевич, вы решили дать показания именно сейчас? Совесть замучила?

— А я ничего такого не сделал, чтобы меня совесть мучила, — неприятно улыбнулся Андрей. — Если хотите включить меня в число подозреваемых в убийстве той женщины, ничего не получится. Меня в городе не было. Вот копии билетов, можете убедиться. Уехал двадцатого после обеда, а вернулся только вчера.

Конец ознакомительного фрагмента.