Легенда о золотых драконах. Часть 2

Елена Паленова, 2023

Вея хочет вернуться на свою родину в Акильфадию, но для этого ей и Маркусу необходимо решить множество проблем, главная из которых – король Сеаркаты Эгдан Справедливый и поощряемые им охотники за редкостями. Для того, чтобы избавиться от помехи в виде акильфийской целительницы и влюблённого в неё Колехорта, король продаёт Вею кьорвигам.Иллюстрация для обложки создана с помощью нейросети Midjourney. Дизайнер – Jsa-Art Jsa-Art.

Глава 2. Душа богини

Меллеорская магия — не магия в полном смысле этого слова. Она — ключ, открывающий доступ к любому магическому источнику, до которого можно дотянуться в текущий момент. Нужна сила природы — бери. Хочешь использовать тёмные заклинания — пожалуйста, если есть, откуда черпать необходимую для них энергию. Потому эта магия и не имеет определённого цвета, а переливается всеми возможными. И по свойствам она очень сильно напоминает драконью — своевольная, сложная и неподатливая.

Изучая записи меллеорских ведьм и познавая глубины своих собственных возможностей, Вея переосмыслила многое из того, что знала до того, как стала Душой Краонгры. Например, она поняла, почему Меллео повела женщин своего клана на верную смерть, а не воспользовалась чуждой природе магией, за применение которой против людей не было бы возмездия. Меллеорская магия всего лишь даёт связь со стихиями или другими силами. Она не способна породить огонь или вызвать ливень, но позволяет призвать нужную стихию. Не просить, как это делала Вея в Лунных горах, когда спасала Маркуса, а требовать и приказывать. Природа безропотно подчиняется воле того, кто обладает наследием золотого дракона, а потом наказывает за нарушение законов так, как она наказала Меллео.

Имя этой ведьмы получила и неведомая сила, и гора, и целое королевство, но Меллео просто заставила свой клан совершить подвиг, который вошёл в историю островных королевств и стал легендой. Особая магия передавалась в её роду из поколения в поколение от матери к дочерям и раньше — с тех самых пор, как на островах появилась первая Душа золотого дракона. Краонгра поделилась частичкой своей божественной силы с женщиной, та передала эту силу дочери, и так продолжалось два с половиной последних тысячелетия.

Меллеорские ведьмы очень тщательно оберегают секрет своего могущества, потому что на самом деле они не такие могущественные, какими хотят казаться. Их сила — в знаниях. Нет возобновляемого внутреннего магического ресурса — всё черпается извне и накапливается, либо используется посредством внешних связей через особые заклинания. Потому драконьи проводники для меллеорских ведьм и не опасны — их присутствие может уничтожить то, что накоплено, но где-нибудь поблизости всегда найдётся источник, который позволит быстро восполнить утраченное. По этой же причине ни у кого из акильфийских колдунов магии не было, а у Фадии она имелась в большом количестве — недра полуострова ведь не пострадали от налёта проводников.

В клане всему этому девочек учат едва ли не с грудного возраста. Мальчики дар Краонгры не наследуют, поэтому никакой ценности из себя не представляют. Всецело посвятить себя знаниям и клану, не влюбляться, не выходить замуж, мужчин использовать только для продолжения рода или в качестве прислуги — такие порядки много столетий позволяли меллеорским ведьмам хранить секрет своей магической силы. Возможно, это было оправданно, поэтому Вея поклялась, что тоже будет все свои знания держать в строжайшей тайне. Маркусу она рассказывала только о своих успехах или неудачах, но о природе магии, которая досталась ей не по наследству, а каким-то другим путём, никогда не говорила ни слова.

Она не столько училась подчинять себе стихии, сколько искала ответы — в манускриптах, книгах, на древних пергаментах и изрезанных незнакомыми символами кусочках дерева и клочках кожи. Где-то глубоко в душе сидела уверенность, что золотой дракон не просто так откликнулся на её зов, спас жизнь и дал ключ ко всем магическим источникам. Ему что-то было нужно взамен. Сейчас, например, ему очень хотелось, чтобы то, что люди называли его Душой, вернулось в Акильфадию, хотя о конце обучения еще даже заикаться не имело смысла. Вея не хотела туда возвращаться — там осталось слишком много боли и печали. Она предпочла бы жить с Маркусом на каком-нибудь крошечном островке вроде Кенерии, где родился Олаф. Маленькая ферма, уютный домик, полная счастья семья — таким она видела своё будущее. А золотому дракону нужно было, чтобы его Душа вновь оказалась за границей Лунных гор. Этому должно было быть объяснение, но поиски не давали никаких результатов.

Расшифровать магические символы с подвески-лепестка ей тоже не удалось, поскольку ни в одном из изученных документов, ни в одном из древних и новых языков народов, населявших острова, таких знаков не было. Оставалась слабая надежда на то, что ответы найдутся сами собой в Акильфадии, но туда ещё как-то нужно было попасть, причём живой и невредимой, потому Вея и согласилась на встречу с теми, кто мог помочь ей достичь желаемого.

* * *

Шестнадцать взрослых ведьм в возрасте от тридцати до пятидесяти лет встали за спиной своего божества внутри шатра — все в длинных тёмно-фиолетовых плащах с широкими капюшонами, полностью скрывавшими лица. Матери и дочери. Каждую из этих женщин Вея знала в лицо и по имени, потому что они были её наставницами, но кьорвиги чести лицезреть зеленоглазых красавиц не удостоились, поскольку набеги на родину клана в Аукеросте всё ещё продолжались — скрывая лица, ведьмы просто демонстрировали, что им неприятно общество варваров. Они собрались в шатре только для того, чтобы показать свою преданность Душе золотого дракона и защитить Вею в случае необходимости.

Жили ведьмы в шатрах за пределами магической ограды, но теперь их жилища были убраны, а на месте прежнего палаточного лагеря разместился большой отряд воинов Аукероста, каждый из которых был готов ценой своей жизни защищать женщин клана Меллео. Такую преданность, учитывая обычаи меллеорских ведьм, невозможно купить или заслужить — её можно только наколдовать. Все воины были зачарованы ещё до прибытия в Меллеорию, включая тех, кто теперь выстроился в два ровных ряда внутри защищённого магической стеной пространства, образуя для гостей коридор до шатра Веи. Все крупные, как на подбор, и на вид свирепые — от такой охраны и короли вряд ли отказались бы.

Для Веи под пологом шатра ближе к выходу была установлена широкая тахта с позолоченной спинкой, заваленная золотом же расшитыми подушками. Встречать кьорвигов Душе золотого дракона полагалось полулёжа, демонстрируя им таким образом своё величие и превосходство. Для встречи с королями предполагались иные, более скромные декорации, но Вее в корне не нравилось представление, которое ведьмы пытались навязать ей сейчас и потом. Пышное полупрозрачное одеяние из фиолетового газа, отделанное в талии и по краю рукавов золотой тесьмой, её тоже не устроило категорически, поэтому пришлось долго спорить с наставницами, отвоёвывая право надеть более скромный наряд. Платье, которое она выбрала, тоже соответствовало цветам клана, но хотя бы не выставляло на всеобщее обозрение грудь и другие части тела, которые Вея готова была обнажать только перед Маркусом. И кьорвигов она встречала сидя, а не лёжа, за что тоже пришлось побороться.

Имена вождей Лейза называла ей и раньше, а теперь, стоя за тахтой, просто негромко объясняла взволнованной девушке, кто есть кто из приближающихся к шатру мужчин, но эту сложную мешанину звуков Вея и с десятого раза не смогла бы запомнить. Язык кьорвигов — это кошмар, и их имена исключением из правил не являются. Самое короткое состояло из пяти слов, произнося которые можно язык сломать, а к концу самого длинного забываешь то, что было в самом начале.

— Их должно быть пять, — прервала девушка поток странных звуковых сочетаний, льющийся из уст наставницы. — Я вижу семерых.

— У одного из вождей нет глаз, поэтому его всегда сопровождает младший сын, — последовало пояснение.

— Совсем нет?

— Совсем. Ему их выколол…

— Ой, избавь меня от подробностей, пожалуйста! — поморщилась Вея. — А ещё один?

— Это твой подарок. Рабыня.

— Рабыня?

Вея внимательно вгляделась в тощую фигуру «подарка», но не заметила ничего, хотя бы отдалённо напоминающего женские округлости. Плоская грудь, узкие бёдра, костлявые плечи — тощий подросток. К тому же, на рабыне болталась великоватая ей мужская одежда, а светлые волосы были коротко острижены и торчали в разные стороны неровными клочьями.

— Что-то она не очень похожа на женщину, — заметила Вея и потеряла к подарку всякий интерес, потому что уже решила, как поступит с бедняжкой, с которой кьорвиги наверняка обращались очень дурно.

Её внимание привлёк сын слепого вождя — высокий темноглазый парень с пепельными волосами и мускулистым телом, сплошь покрытым татуировками. Сами вожди были одеты более-менее подобающе и хотя бы прикрыли свои широкие торсы рубахами, но этот, видимо, не счёл необходимым изменять своим привычкам даже в присутствии полубогини. И смотрел он на Вею не с подобострастием, как его сородичи, а с интересом — так смотрят на диковинного зверька в попытках определить, сколько времени может занять приручение.

Если до этого девушка испытывала нечто среднее между волнением и страхом, то взгляд наглеца пробудил в ней гнев. Предполагалось, что гости подойдут к ней на расстояние пяти шагов, но рука взмыла вверх в предупреждающем жесте раньше, и кьорвиги замерли намного дальше того места, где им полагалось остановиться.

— Что-то не так? — насторожилась Лейза.

— Мне не нравится, как этот молодой дикарь на меня смотрит, — раздражённо проворчала Вея, но в ответ получила короткий смешок.

— Он видит в тебе просто красивую женщину, а не божество. Просто покажи ему, что он ошибается.

Вожди потоптались немного в ожидании, что им разрешат подойти ближе, но в итоге преклонили колени перед Душой золотого дракона там, где было велено остановиться. Молодой кьорвиг тоже склонился, но глаза, в отличие от остальных, не опустил и взгляд не отвёл. А девчонку-рабыню они просто швырнули на землю сильным тычком в спину. «Боги, дайте мне сил пережить этот день!» — мысленно вознесла Вея молитву, сглотнула подступивший к горлу ком и с поистине королевским высокомерием произнесла:

— Встаньте!

Она дала согласие принять этих людей десять дней назад и готовила пафосные речи, но теперь все слова просто вылетели из её головы, а на их место пришла трусливая мысль: «Пусть они говорят, а я лучше помолчу». Вожди, вероятно, ждали какого-то приветствия, но снова не дождались.

— Мы плыть Мёртвые острова дать наш верность и жизнь Душа дракона, — заговорил один из мужчин, отбросив с лица длинные седые волосы, на лбу под которыми был вырезан традиционный для кьорвигов символ Странника — три соединяющихся полумесяца, заключённые в ромб.

«А у этого такого знака нет», — бросила Вея короткий взгляд на молодого воина и встретилась с ним глазами. Он улыбался — едва заметно, но так самодовольно, что ей снова стало не по себе.

— Не знала, что вы говорите на общем языке, — заставила себя девушка вернуться к диалогу с более приятным собеседником, который хотя бы не пытался раздеть её взглядом.

— Все говорить общий язык, но он трудно, — развёл руками кьорвиг с таким несчастным видом, что Вея не удержалась от улыбки.

— Тогда говорите на своём, я всё пойму, — предложила она и снова покосилась на объект своих тревог, заметив, что после этих её слов в глазах молодого человека мелькнуло что-то вроде уважения.

Ей не нужно было учить невероятно сложный язык кьорвигов, чтобы понимать его. Слова — это всего лишь звук. Звуки принадлежат ветру, а ветер знает языки всех народов мира, и нужно просто приказать ему доносить смысл слов так, чтобы слушатель понимал рассказчика. Это простая магия, Вея её за один день освоила. С письменностью, конечно же, дела обстояли куда сложнее, но немедленных результатов никто ведь не требовал. Сейчас было вполне достаточно и того, чему она успела научиться — кьорвиг выражал свои мысли не совсем привычными фразами, но девушка прекрасно понимала, что именно он хочет сказать.

Кьорвиги приплыли в Меллеорию для того, чтобы принести клятву верности Душе золотого дракона — это Вея ещё с первой исковерканной фразы поняла. Выразить покорность прибыли пять вождей — по количеству самых крупных из тридцати двух Мёртвых островов, которые сейчас находятся во владениях «вольного народа». Любой из этих островов может стать домом Душе дракона, если она того пожелает. Её будут уважать, почитать и любить.

— Если я попрошу прекратить набеги на другие острова, вы это сделаете? — прямо спросила Вея на общем языке.

Вожди переглянулись, говоривший ненадолго замолчал, а потом произнёс уже не так пламенно, как начал свою речь:

— Это убьёт вольный народ. Мы никогда не жили по-другому. Но если таково будет желание богини, мы ему подчинимся.

— А если я захочу стать вашей королевой?

Кьорвиги без раздумий снова рухнули на колени, а молодой наглец лишь слегка опустил голову, демонстрируя покорность.

— Встаньте, — вздохнула Вея. — Это был просто вопрос, но я подумаю, какую пользу можно извлечь из вашей верности. Вы чтите свои традиции и имеете право выбирать тот образ жизни, который считаете для себя возможным. Вы — сильные и храбрые воины. Но вас все ненавидят, и есть за что. Сейчас я не готова что-то от вас требовать, потому что речь идёт о целом народе, но я бы с радостью послушала о своём родном крае. Мёртвые острова ведь находятся не слишком далеко от западного берега Сеара, и вы наверняка плыли сюда мимо Акильфадии. Расскажите мне о ней. Ты расскажи.

Она указала на парня и почувствовала, как плеча предупреждающе коснулась рука Лейзы.

— Осторожнее, — шепнула ведьма и снова притихла.

Вея ожидала, что молодой кьорвиг хотя бы растеряется от неожиданного внимания к его персоне, но ответом ей была лёгкая самодовольная ухмылка, после чего воин заговорил на своём родном языке таким бархатным голосом, что режущее слух нагромождение звуков показалось девушке не таким уж ужасным и даже приятным.

— Акильфадия теперь другая, — рассказывал он. — Весна не пришла туда. Каменного дома вождей больше нет, потому что Краонгра разгневалась на людей и обрушила его в море. Скала тоже упала и обнажила пещеры. Много пещер. Там сейчас живут отвергнутые боги.

— Отвергнутые кем? Вольным народом? — вопросительно приподняла Вея бровь, понимая что речь идёт о чёрных драконах.

— Боги не покоряются людям. Они повелевают, — заявил кьорвиг, гордо подняв подбородок. — Вольный народ больше не чтит чёрных богов, потому что они служили людям.

— Но вольный народ чтит память о Страннике Акиле, который заставил чёрных богов покориться человеку, — возразила девушка. — Вы вырезаете на своём лице символ его дара, потому что уважаете стремление этого человека сохранить остров Сеар для своего народа.

— Душа богини знает о Страннике? — искренне удивился слепой вождь, приходившийся выскомерному воину отцом.

— А почему тебя это удивляет? — надменно поинтересовалась Вея. — Сеар принадлежал вольному народу и тысячу лет назад, и две тысячи, и тогда, когда Краонгра свободно парила над головами ваших предков. Золотые драконы и вольный народ жили здесь вместе. У вас не было магии, и богиня дала вам её, но через женщину, которой мужчины не захотели дать всё то, что пообещали мне вы. Уважать, почитать, любить — вольный народ всегда готов был относиться так к богам, но не к женщинам. Вы не оценили этот великий дар, отвергли его и по сей день продолжаете пользоваться только той магией, которую можно украсть. А дар богини Краонгры продолжает существовать, потому что первую Душу дракона пользовали, как обычную девку. Она родила дочерей, её дочери тоже произвели на свет девочек… Дарованная вольному народу магия сейчас принадлежит меллеорским ведьмам, а могла бы принадлежать вам. В женщинах, которые стоят за моей спиной, и в вас течёт кровь одних и тех же предков. Если мне известно даже это, то отчего же я не должна знать о Колехорте, подвиг которого изгнавшие вас с этого острова короли предпочли утопить в море лжи?

— Ты неправильно произнесла имя, — осторожно заметил слепой кьорвиг. — Вольный народ называет Странников Кьорхольтами, а не Колехортами. Кьор — это вольный. И ты сказала только о ведьмах, но не о себе.

На плечо Веи снова легла рука Лейзы. Тонкий лёд, да. От ответа на это замечание зависело многое, но девушка знала, как снова обрести твёрдую почву под ногами. Слепой вождь всё равно не мог видеть её лица, поэтому Вея одарила ослепительной улыбкой его сына.

— Я дочь двух матерей, — спокойно произнесла она. — Одна из этих женщин была колдуньей, отвергнутой своим народом и даже любимым мужем из-за магии, которая текла в её крови. Вторая была бесплотным духом — Фадией, о которой вы наверняка слышали, но, вероятнее всего, неправду. Много столетий назад её родила обречённая на медленную смерть меллеорская ведьма, которую вольный народ заставил обернуть силу природы против людей. Моим отцом был акильфийский вождь, но клана акильфов больше нет. Одна часть моей души принадлежит лично мне — человеку, женщине. Другая — золотому дракону, богине. Кто я, по-вашему? Где моя семья? Кого мне считать своим народом?

Лейза за спиной Веи уважительно хмыкнула, а кьорвиг промолчал. Они все молчали — даже молодой воин, который явно был озадачен тем, что услышал. Довольная результатом своей речи полубогиня тоже не собиралась нарушать многозначительное молчание, но из глубины шатра послышался негромкий храп Маркуса, и чтобы этот совсем не божественный звук не испортил достигнутый эффект, пришлось заговорить снова.

— Кто этот мальчик? — сменила Вея высокомерный тон на миролюбивый и кивнула в сторону сидевшей всё это время на земле рабыни, сделав вид, будто не знает, что это женщина.

— Это подарок, — обрадовался её интересу тот из вождей, который в начале аудиенции заговорил первым. — Девушка с твоей родины. Совсем дикая. Она хотела умереть, но морские боги не приняли эту жертву.

— С моей родины? — заинтересовалась Вея. — Пусть подойдёт.

Кьорвиг поймал девушку за локоть, рывком поставил её на ноги и толкнул в сторону шатра. Впервые Вея пожалела, что заставила гостей остановиться так далеко — утреннее солнце светило рабыне в спину, и поэтому разглядеть черты лица было сложно.

— Подойди! — снова прозвучал приказ, но девчонка не сдвинулась с места, поэтому пришлось обращаться за помощью.

Зачарованные воины Аукероста, ведьмы — помощников было хоть отбавляй, но Вея знаком показала молодому кьорвигу, что разрешает ему привести пленницу и, соответственно, приблизиться самому.

У девушки были красивые золотисто-карие глаза, но взгляд казался совершенно пустым и равнодушным ко всему. Она не пыталась сопротивляться, не выказывала недовольства бесцеремонным обращением, а когда кьорвиг подвёл её ближе к шатру и надавил на плечо, заставив опуститься на колени, рабыня сделала это с такой покорностью, будто ей было всё равно, убьют её или оденут в шелка. Некогда чистая и нежная кожа лица шелушилась от солнечных ожогов, а на растрескавшихся губах, которые раньше часто изгибались в надменной улыбке, теперь запеклась кровь.

— Ты её знаешь, — сощурился кьорвиг, заметив, как Вея побледнела, хорошенько разглядев свой «подарок».

— Знаю, — прозвучало в ответ. — Давно вы её нашли?

— Весной. Мы пытались найти подходы к Акильфадии там, где их раньше не было, а она прыгнула сверху прямо нам на головы. Это хороший подарок? Душа богини Краонгры довольна?

— Это худший подарок из всех, какие только можно себе представить, — сообщила Вея, разглядывая тощую фигуру безразличной ко всему законной жены Маркуса Колехорта. — А ребёнок? Она ждала ребёнка. Он должен был родиться в середине лета.

— Нет ребёнка, — покачал воин головой. — Мы нашли её такой. Если подарок плохой, я могу её убить. Привезём новый.

— А вы нашли в Акильфадии кого-то ещё? — заволновалась девушка, хотя изо всех сил пыталась казаться невозмутимой.

— Нет, но у нас много рабынь.

— Вернись к вождям! — резко приказала Вея, проигнорировав столь щедрое предложение и продолжая смотреть на измученное лицо Таирии Эгри, которую после всего случившегося должна была ненавидеть, но почему-то жалела.

Растерялась. Забыла о том, что нужно держать перед гостями лицо. Нервно поблагодарила их за подарок, за клятвы и за всё остальное, а потом попросила уйти, хотя планировала не просить, а приказывать. Это не осталось незамеченным. Воины Аукероста вывели кьорвигов за пределы магической ограды, а ведьмы сразу же принялись ворчать об ошибках, которые их божество допустило в процессе переговоров. Вея их не слушала — она присела на корточки перед Таирией и встряхнула девушку за плечи.

— Эй, ты меня узнаёшь? Тая!

— Она безумна, ты разве не видишь? — вмешалась Лейза.

— А я когда-то была целительницей, ты забыла? — огрызнулась Вея. — Я знаю, как выглядит безумие. Достаточно насмотрелась на него за свою жизнь. Это пустота, Лейза. Ничто.

— А ну-ка дайте посмотреть, — растолкала своих ворчливых зеленоглазых родственниц Гленда, которая обучала Душу дракона азам магии земли. Она приподняла пальцами подбородок Таирии, заглянула девушке в самую душу и подтвердила: — Да, это пустота. Надо дать ей яд, всё равно проку от такой рабыни не будет, а возни много. Её даже кормить надо с рук, она сама есть не сможет.

— Это внучатая племянница короля Эгдана, — сообщила Вея ведьмам. — Пусть её вымоют, хорошенько накормят и уложат спать, а я попробую придумать, как с пользой для себя избавиться от этого «подарка».