Не просто попаданка. Театр, бани и любовь

Елена Николаевна Маруфенина, 2023

Обнаружить себя в новом теле то ещё испытание. А когда тело находится в 18 веке? Как себя вести, что делать? Хорошо хоть арию учила, которую буду исполнять сегодня, но в 18 веке. Да ещё и перед самой императрицей.

Глава 1

— Лиза, — обратились ко мне девчата, — ну, сколько можно заниматься? Пойдём с нами отдыхать.

— Девочки, мне по сольфеджио надо сдать диктант. Подготовиться. — Попыталась я отговориться.

Я представлюсь. Звать меня Лиза Фёдорова. Сейчас учусь на первом курсе консерватории. Мечтаю об оперной сцене. Петь я любила всегда, и родители постарались сделать всё, чтобы их любимое чадо исполнила свою мечту. Ну, и я стараюсь, как могу, чтобы моим родителям было легче меня обучать. Не дешёвое это удовольствие консерватория.

— Лиза, — настаивали девчонки, — не хорошо. У Маруси сегодня день рождения. Живём в одной комнате, а ты отделяешься. Что тебе? Часом позже подготовишься, часом раньше. Мы в бани идём, Сандуновские. Это же историческое место. В общем, возражения не принимаются. Собирайся.

— Ну, хорошо, — отложила я учебники, — пойду с вами.

Вот это красота! Зря я, конечно, не хотела сюда идти. Я не понимаю ничего в архитектуре, но впечатляет. Трёхэтажный дворец с бассейнами под стеклянным куполом. SPA процедуры. Великолепный СПА центр с двухсотлетней историей.

— Ну, что девочки, — Проговорила Маруся, — ещё раз в парилку и домой. Лизок, как тебе? — Я показала большой палец. — Вот, а ты идти не хотела.

— Спасибо девочки, что уговорили. Здесь так красиво. А интересно, как они выглядели с самого начала? Надо почитать историю.

Почему — то в парной было очень жарко и воздух такой тяжёлый. Я на секунду прикрыла глаза.

— Лизка, открой глаза, упарили девку, — незнакомый голос. И меня никто, никогда Лизкой не звал, — квасу, квасу холодного. Охте, Божешь ты мой. Выступать девке вечером, а она упарилась. Открой глазки. Что же я матушке Екатерине скажу.

Я открыла глаза и осмотрелась. Закрывала глаза я точно не в этой комнате. Пол и стены деревянные, рядом мечутся не знакомые женщины в длинных белых рубахах. Надо мной склонилась пожилая, тоже в рубахе, седые волосы заплетены в две косы.

— Ой, — перекрестилась она, — пришла в себя, угорела милая. — Запричитала женщина, — испей кваску, девки с ледника принесли.

— Где я? А девочки где? — Я села на лавку и с любопытством осмотрелась. И тут мой взгляд упал на ноги. Они были белые, можно сказать молочного цвета. И полные. Я никогда не была толстухой. Глянула на руки, белые пышки. Других ассоциаций нет. — Зеркало дайте, — скомандовала я.

— Зачем тебе? — Поинтересовалась женщина, но поднесла к моему лицу овал зеркала. Оттуда на меня смотрела чужая девушка. Я прикоснулась к лицу, трогаю себя и зеркало подтвердило это. Но в зеркале была не я. На меня смотрела миловидная девушка, с большими глазами, аккуратным носиком, алыми губками. Волосы крупными волнами лежали на плечах. Но это была не я.

— Кто я и как меня звать? — Уставилась я на женщину при этом не испытывая никакой паники. Мне почему-то хотелось пожать плечами ну, не я и не я и Бог с ним.

— Ох, тыж, упарили! — Всплеснула руками женщина, — ой батюшки святы, что же матушке говорить-то будем? Лизонька ты Фёдорова. Вспомни. Матушка императрица тебе фамилию новую дала Уранова. Планету такую шибко учёные дядьки открыли. Матушка Екатерина и дала тебе эту фамилию на счастье. Вспомни, милая, — причитала женщина, — тебе сегодня на сцене Эрмитажного театра оперу исполнять. Вспомни. Дианино дерево. Ну?

Лиза Фёдорова это я. Но Уранова? Ух ты! ЛИЗА УРАНОВА. Я Лиза Уранова? И я сегодня дебютирую на сцене эрмитажного театра? С партией Амура? Я? Здорово! Перед самой Екатериной Великой. Партию эту я знаю хорошо. Мы её в консерватории уже репетировали.

— Всё не причитай, — обратилась я к женщине, — вспомнила всё, — тётка бухнулась на колени и начала креститься. — Ты только напомни, кто ты и как звать тебя. Ну, не всё я вспомнила.

Тётка покосилась на меня, сказала, — Так Марфа я, тут в бане, помогаю, значит.

— Хорошо, Марфа, помоги одеться и пусть меня кто домой отведёт, упарилась я всё же.

Просто куда идти домой я и не представляла. Марфа помогла мне влезть в кучу юбок, завязала не туго корсет, помогла надеть шляпку. Вот всё это я ни за что на себя бы не смогла надеть. Представления не имею, как это делать. Я старалась запомнить, как нужно одеваться. Насколько я помню историю, у Лизы Урановой прислуги не было.

Две девицы проводили меня до театрального пансиона Казасси, где я и проживала.

Сдав меня на руки какой-то девчонки они, перешёптываясь, пошли назад. И было от чего шептаться. Я шла по Санкт-Петербургу. Вертя головой во все стороны. Я никогда не была в этом городе, только читала, и вот, сюрприз.

Комнатка оказалась маленькой. Небольшая печурка у входа, кровать, рядом сундук, застеленный домотканой дерюжкой. У окна стол, рядом со столом табурет. В углу у печки на лавке таз и ведро с водой. Вот и всё убранство. Да, я читала, что известнейшая дива Санкт — Петербурга восемнадцатого столетия жила в нищете, но что так! Ладно, я хоть и не из богатой семьи, но и не нищая. Исправлять надо. В комнате было довольно прохладно, и я решила затопить печь, а уж потом отправляться в театр. Надеюсь, без сопровождающих найду дорогу.

В дверь постучали.

— Лизонька, — донёсся из-за двери звонкий девичий голос, — мы с девочками тебя ждём, спектакль скоро. Осталась ты и Надин. Поторапливайся, мы во дворе. — По коридору застучали каблучки.

Вот и чудно, не придётся искать театр, а уж с девочками я как-нибудь разберусь.

А вот интересно, почему я совсем не переживаю по поводу перемещения, странно. Ладно, потом разберусь со своими чувствами, сейчас надо идти.

Во дворе меня ждали девочки, имён я не знала, но меня выручила одна из девушек, воскликнув:

–О, Надин, А Лизонька быстрее тебя всё же вышла.

— Не на много, Варенька, — Ответила ей девушка, стоящая за моей спиной. Вот имена двух уже знаю. Теперь остались ещё трое.

Подхватив меня под руки с двух сторон, девушки быстрым шагом направились вдоль по улице.

— Лизонька, — обратилась ко мне девушка, имя которой я не знала, — что ты всё молчишь?

— Варя, ну, ты прям непонятливая. — Ответила за меня Надин. Вот и ещё одно имя известно. — Лиза переживает. А ну, в первый раз на такую сцену. Не трогай её. Девочки, Дуняша, Маша, ну, что вы отстаёте. А давайте бегом. — Предложила Надин и мы припустили бежать.

Бежать в длинных юбках то ещё удовольствие скажу я вам.

И вот передо мной это чудо — Эрмитажный театр. Величественное трёхэтажное здание. Я остановилась, рассматривая недостроенный фасад.

— Ну, что ты, Лизонька, — поторопила меня Надин, — опоздаем. Тебе ещё переодеваться.

— Да-да, девочки иду, — сердце моё готово было вырваться из груди.

Слава богу, костюм амура мне помогли надеть. Я переживала, что мне самой придётся это делать. На тот, костюм, что я примеряла там, в своём времени, этот не походил совершенно. Крылышки Амура были неимоверно тяжелы.

— Лиза, — ко мне обратился пожилой мужчина. Присмотревшись, я поняла, что передо мной стоит старейший актёр театра. И.А. Дмитриевский. Его портрет я видела не раз. Я скромно наклонила голову, — Волнуешься, не переживай. Сходи на сцену, ещё раз пройдись. Почувствуй её. — Дмитриевский положил руку мне на плечо. Всё будет хорошо. — Повторил он.

Вот она сцена! Полуциркульный зрительный зал. Колонны искусственного мрамора, балюстрады и синяя обивка зрительских мест. Всё это создавало торжественный колорит. Ну, и конечно, большой занавес. На котором изображён Эрмитажный театр со стороны Невы.

И это всё подлинное. Я тут буду выступать! От ликования у меня закружилась голова.

— Лизонька, вам плохо, — ко мне подошёл Дмитриевский. — Пойдёмте ко мне, я вам чайку налью. Ну, нельзя же так волноваться. Вы чего доброго оперу сорвёте.

— Иван Афанасьевич, не переживайте. Всё будет хорошо. — Постаралась я успокоить старика. — Пойдёмте, я с удовольствием выпью чай.

Подхватив старика под руку, я отправилась в кабинет к Ивану Афанасьевичу. По коридору навстречу шёл высокий, красивый молодой человек. И тут со мной, что-то произошло. В горле пересохло, щёки загорелись огнём. Я не смела, поднять взгляд на молодого человека. Хотя мне хотелось к нему прикоснуться и смотреть не отрываясь.

— О, Сила Николаевич, — заговорил старик, вы как раз вовремя, — он глянул на меня, по-стариковски крякнул и продолжил. — Вот Лизонька очень хочет чаю, а мне, понимаете ли, некогда, я тут вспомнил об одном деле. Вверяю её вам.

— Здравствуйте Лиза, — красивым баритоном заговорил со мной Сила. — Вы помните своё обещание?

Я запаниковала, какое обещание? Хотя я согласна исполнить любое его желание. Да, что же со мной? Сердце сейчас вырвется, дыхание учащённое. Со мной такого ещё не было. И этот голос, я готова слушать его бесконечно.

— Вы мне обещали сказать своё да или нет, — напомнил мне Сила. — Вы вчера пообещали ответить, будете моей женой или нет. Всё будет зависеть от того, как пройдёт спектакль.

— Я свои обещания исполняю Сила Николаевич. — Ответила я, вдруг охрипшим голосом. — Вы же, я надеюсь, пришли меня послушать?

— Я готов слушать вас вечность. — Он взял мои руки в свои, наклонился и прикоснулся к ним губами. Раздался первый звонок. Пора было идти на сцену. Сила с сожалением выпустил мои руки, резко развернулся и зашагал в обратную сторону. А я поспешила на сцену. Моё первое выступление. Да ещё перед самой императрицей!

2

Безбородко

А в это время в зале не было свободного места. Ждали императрицу. Одним из последних в свою ложу прошёл граф А.А. Безбородко, со своими прихлебателями. Васькой Кокушкиным и Андрюшкой Судиенко.

«Граф Александр Андреевич Безбородко. Российский государственный деятель. Фактически руководивший внешней политикой Российской империи после ухода в отставку в 1781 году Никиты Панина. «Пару слов о внешности Безбородко: Не высокого роста с большой уродливой головой. Щёки свисали на воротник дряблыми брылями, с толстых ног Безбородко чулки всегда сползали неряшливыми «трюбушонами». Внешность не важная, но он был умён.» Цитата В. Пикуля. Из книги «Через тернии к звёздам»

Наконец в зал зашла и сама императрица Екатерина вторая. Спектакль начался.

Ах, как хороша я была на сцене! Несмотря на тяжёлый костюм, порхала по сцене как бабочка. Остановившись у ложа Безбородко, пропела:

По моим зрелым годам

Муж мне нужен поскорей,

Жизнь пойдёт с ним веселей,

Ах, как скучно в детстве нам!

Безбородко аплодировал стоя.

— Хороша, ох, хороша. Она должна быть непременно моей, — обратился граф к своим прихлебателям. — Не дадим ей скучать в девстве. — противно захихикал он.

— Ни каких проблем, — заверили его Васька и Андрюшка, — всё, как всегда. Мы мигом. — И они выскользнули из ложи.

Сила Сандунов.

Князь Сила Николаевич Сандунов-Зандукели. Грузин по происхождению. Против воли родителей стал артистом в Московском частном театре под управлением Я.Е.Шушерина. Был приглашён в Петербург на службу в Петербургскую императорскую труппу. Где и повстречал красавицу Лизу Уранову. Ох, если бы он знал, как Петербург изменит его судьбу.

Меня князь встретил около гримёрной:

— Вы великолепны, — восхитился Сила, — как вы играли. Сама Императрица аплодировала вам стоя. Лизонька, — с замиранием сердца начал Сила.

— Да, — шепнула я, удивляясь сама себе. Но так хотелось находиться рядом с князем неразлучно. Я чувствовала, что это мой родной человек. — Я согласна.

Глаза Силы вспыхнули счастьем, — О, Лиза, я самый счастливый человек на свете. Лизонька, разрешите я вас провожу.

— Конечно, только можно я переоденусь, — засмеялась я и прошмыгнула в раздевалку. Знала бы, что мне готовит судьба.

Мы молча шли по дворцовой площади. Оказывается, как близко находится пансион. У дверей парадной Сила поцеловал мне руку, раскланялся и ушёл.

Лиза Уранова.

Я хмыкнула, свидание называется. А ужин? А поцелуй? Как скучно жили люди. Я вздохнула и вошла в подъезд. До чего же здорово, что я догадалась растопить печь, в комнате было тепло.

Ну, и чем теперь заниматься? Ни телевизора, ни компьютера. Я вздохнула. Спать не хотелось. Так, чем девицы занимались в этом веке? Вспомнив историю, поняла, что кроме шитья и вышивания других занятий нет.

Сняв туфли, хотела лечь в кровать, но обнаружила дыру на чулке. Ну, вот вам и шитьё. Посмотрим, что есть в сундуке.

Открыв сундук, ужаснулась, он был почти пуст. Одна рубашка, ещё одно платье, корзинка со швейными принадлежностями. И всё. Да, не густо. Не пойду же я завтра на репетицию в рваных чулках. Хорошо мама меня учила штопать. Как они там? Может, я и не умерла, а какая-то часть меня перенеслась сюда, а другая сейчас сидит и учит ноты. Будем надеяться, что так. Вздохнув взялась за штопку.

В дверь постучали. Странно шагов в коридоре я не слышала.

— Войдите, — пригласила я, подняв голову от штопки, — Кто там? — В ответ не звука. Выругавшись про себя на нравы этого поколения пошла открывать.

За дверью никого не было. Только на полу лежал конверт. Наклонившись, я подняла его и открыла. Собственно это был не конверт, а искусно сложенное письмо. Адресат я, Лизавета Уранова. А вот имя отправителя не было. Листочек приятно пах одеколоном.

Милая Лиза, — прочла я, — вы небесный талант. Готов слушать вас вечно. Надеюсь на скорейшую встречу. Ваш поклонник.

PS: Примите скромный дар. Небольшую assignats. Как доказательство моего обожания. Простите, я знаю ваше стеснение в деньгах.

У меня в руках лежала новенькая купюра в двадцать пять рублей. Чем-то купюра походила на двадцать пять рублей советского времени. Только бумага не очень хорошего качества. Интересно много это или мало? Что можно на них купить? В дверь опять постучали.

— Елизавета Семёновна, можно войти, — раздалось из-за двери.

Спрятав купюру за корсет, я открыла дверь. Передо мной стоял молодой человек в пышном парике. На нём был тёмно-синий пиджак по краю отделан золотом. Здесь это не пиджак, а кафтан или камзол. Не знаю я названия. Наверное, кафтан, а камзол надет под кафтаном. Или нет? «Историю надо было учить лучше». Выругала я себя, продолжая осмотр гостя. Вместо брюк мужчина были бриджи и гольфы. О! Вспомнила, панталоны и чулки. Панталоны были в цвет кафтана. Обут в чёрные башмаки на небольшом каблуке. Башмаки украшал бант с бриллиантом. Наверное, бриллиант, Сваровски свои стразы ещё не изобрёл. В руках он держал огромнейший букет.

— Базегский Пётр Александрович, — представился молодой человек. — Лизавета Семёновна, вы великолепны.

— Спасибо, — отозвалась я, — проходите.

— Что? — Смутился Пётр Александрович, — как можно, я один. Я только засвидетельствовать своё почтение. И вот букет.

Теперь уже смутилась я. Вот балда! Неприлично девушке находится с молодым человеком в одной комнате.

— Простите, я арию разучиваю, — поспешила оправдаться я, — вот и забылась.

— О, ничего, это я не вовремя. Примите букет и разрешите откланяться. — Вручив мне, цветы Пётр Александрович удалился.

« О Боже, меня эти нравы убьют». Я вздохнула и стала искать куда же воткнуть этот букет. Ничего не найдя сунула его в таз. Столько денег потратил зря, пропадут.

В дверь опять постучали. Да, что такое!

На пороге стояли двое.

— Разрешите представиться, Василий Кокушкин и Андрей Судиенко. Елизавета Семёновна мы за вами. Собирайтесь.

— Куда это опешила я, — в отличие от Петра Александровича эти двое вели себя нагло. Вошли в комнату, заглянули в кастрюльку, где я сварила себе перловую кашу. Другой крупы у Лизы не нашлось, а поужинать надо.

— Граф Безбородко к себе требуют, — приказным тоном сказал один, толи Васька, то ли Андрюшка. — Нищета. Ну, что долго ждать?

— Тебе же скучно в девстве своём, граф в тени альковной скуку и развеет, — заржал, то ли Андрюшка, то ли Васька.

Вот такого хамства я не прощу. Отступая в угол комнаты, нащупала ковш. Схватила его и влепила одному из них в лоб. Попала в глаз. Васька или Андрюшка схватился за лицо, а я, схватив букет, кинулась на второго и давай хлестать его по наглой морде. Завизжав, как поросята они кинулись вон из комнаты, а я, закрыв дверь, попыталась успокоить дыхание.

В дверь опять забарабанили, из коридора доносились крики: — Лиза! Лизанька! Что случилось? — Кричала Надин. Я открыла дверь, — о, Боже Лиза, что произошло. Я услышала крики и прибежала.

Оказывается Надя жила в комнате напротив моей.

— Ничего, отбилась, — всё ещё возбуждённо говорила я, — Представляешь, граф Безбородко меня к себе звал в альков.

— Сам Безбородко?! — Ахнула Надин.

— Да нет, его прихлебатели, а кто это Безбородко?

— Лиза! Это самый могущественный человек Петербурга. Ему нельзя отказывать. Мне бы такое счастье. Он хоть и старый урод, но денег немеряно.

— Наденька, это не моё. У меня жених есть.

— Кто? Сила Сандунов? Я тебя умоляю. Князем себя грузинским называет. А кто это может подтвердить?

— Надин! — Строго оборвала я её, — Мне всё равно князь или нет. Я дала ему своё согласие. И хватит об этом. Наденька помоги мне в одном вопросе. У меня есть двадцать пять рублей, что я могу на них купить.

— Лиза! Ты меня удивляешь. Почему ты ещё здесь. Беги, сними комнату с мебелью.

— Насколько?

— Ну, если рассчитать, что надо кушать и одеться, то думаю, месяца на три, а то и четыре, а там ещё немного подзаработаешь. — Улыбнулась Надин.

Конец ознакомительного фрагмента.