Любимая девушка Тарзана

Елена Нестерина, 2006

Более красивого человека не видели, наверное, не только на побережье, но и в целом мире. Природа от души постаралась, создавая это чудо. Когда он появлялся на дороге, люди останавливались и смотрели, как он идёт, фотографировали, девушки пытались познакомиться. Он улыбался – и исчезал в волнах… Тарзан – так его называли. И лишь немногие знали настоящее имя красавца. Маргаритка, одноклассница его младшего брата, знала… У него были тайны, которые не давали покоя многим. И одна из тайн – кто же его любимая девушка? Ведь наверняка именно к ней уплывает Тарзан, бросаясь в открытое море. Имя этой девушки мечтала узнать и Маргаритка…

Глава 3

Шрамы украшают кабальеро

— Так ты бы сразу сказала, что у вас свидание ещё не закончено — я бы сразу уехал! — издевательски покладистым голосом говорил в затылок Маргаритке сидящий сзади Федька.

— Я не пойму — ты ревнуешь, что ли? — девочка была искренне удивлена.

Уж чего-чего, а никаких интригующих отношений между ними никогда не было. Даже намёка на роман. Маргаритка, конечно, была влюблена уже много раз — три так точно, но уж никак не в Федьку. А в оставшегося безвестным мальчика из детского сада, что провёл в их группе всего две недели, в одноклассника Вову, который, к счастью, о Маргариткиной полугодовой страстной влюбленности так ничего и не узнал. И в двоюродного братца Гульки Мухаметдиновой — ловца рапанов и мидий. У них в прошлом году был как раз вполне настоящий роман: Маргаритка и Мухаметдинов ездили на дискотеки, целовались при луне, обещали друг другу ежедневно встречаться. Но близилась разлука — сезон как раз кончался, Маргаритке нечего было уже делать на пляже. Нечего и её кавалеру. Мухаметдиновы окопались в своей деревне, где у них был целый клан Мухаметдиновых. И на работу уже не приезжали. Встречи почему-то так и не состоялись, хотя Маргаритка и её возлюбленный долго переписывались и перезванивались. А когда с наступлением нынешнего, нового сезона встретились в конце мая на Длинном пляже — общаться оба расхотели. Какой-то не такой стал этот Мухаметдинов, пострашнел, что ли — решила Маргаритка, увидев ловца рапанов. Или вырос. Или разонравился. Или она просто его успела забыть. А обратно влюбиться не смогла… Вот какая всему причина? Маргаритка не знала ответа на этот вопрос.

Но тогда, кстати, во время прошлогоднего романа, Федька над ней не издевался. Даже как-то вместе с ней и Мухаметдиновым на дискотеку ходил. И купаться. И вообще часто навязывался, хотя никто его не звал. Просто как приложение к их парочке таскался. А что Маргаритка с Мухаметдиновым в этом году больше не встречаются, даже, скорее всего, и не заметил.

А сейчас-то что его пробрало?

— Я — ревную? — гаркнул Федька Маргаритке в ухо. — Окститесь, барышня! Куда нам с грыжей до вашего воздыхателя… Слушай, а если он будет звать тебя с собой в Москву — поедешь?

— С какого перепуга он меня будет звать? — Маргаритка повернулась к своему приятелю, чуть из седла не выпала.

— Ну, а почему бы нет? Был бы я москвичом, я бы точно позвал.

Маргаритка схватилась за повод, натянула его.

— Стоять, Слива, наглая твоя морда. — скомандовала она. Хитрый конь остановился. Девочка соскочила на землю, дёрнула приятеля за ногу, и тому тоже пришлось съехать вниз.

— Ты чего?

— Всё, я поняла: ты в меня влюбился. — ткнув Федьку пальцем в центр пуза, заявила Маргаритка.

— Зачем?

— Это у тебя надо спросить. — ответила Маргаритка.

У машины стояли родители и махали ей руками — пора было ехать домой. А в корзине осталось несколько кусков пахлавы. Причем, изрядно примятых и раскрошенных. Плохо.

— Иду! — крикнула девочка, махнув в ответ.

И посмотрела на Федьку. Вроде бы, ничего она ему плохого не сказала, а вид у пацана был такой, как будто его помоями окатили. Наоборот — сказала хорошее. Влюбился — это же круто.

— Федька, да я пошутила. — Маргаритка схватила его за руку. Хорошие они были — оба эти брата Маняшкины. Зачем всякую пошлость Федьке говорить? Честное слово, хуже Гульки, которая только и высматривает в поведении каждого человека признаки влюблённости в кого-нибудь. А потом терроризирует этим.

— Да я тоже пошутил. — улыбнулся Федя.

Улыбнулся и его конь Слива. Всё-таки хорошее он был животное, долго на Сливу обижаться было невозможно. Ну прямо как на человека.

А на Федьку и вообще обижаться было не за что.

— У меня по правде к тебе важное дело. — заявил Федька. — Давай поедем сегодня вместе с Лёхой? У него сегодня день как-то не задался. С утра к нему на участок полицейский приходил. Замучил его. Потом эти козлы приколебались. Я его до трассы довёз, Лёха сел в машину — Толька на водовозке мимо ехал, Лёха его тормознул. И домой поехал. Сказал, ляжет спать. А там не знаю. Какой-то он потерянный. А ему в рейс. Давай с ним попросимся — чтоб ему не скучно было, а?

Это Федя говорил о своем брате Лёхе — так называемом Тарзане. Трудная у него, у Тарзана этого, была жизнь. Поэтому конечно — Маргаритка согласилась с Федькой. Надо помочь Тарзану. Решено.

— Конечно, поехали. — кивнула Маргаритка. — Всё, тогда в десять я у вас. Родителям наплету…

И наплела. Что пойдёт ночевать к Лялечке — была у неё такая одноклассница. Её, как особо ценную принцессу, день-деньской держали дома, на море только под охраной вывозили. Так и слонялась Лялечка по родительскому особняку — где было, кстати, всегда прохладно и хорошо, не то что у Маргаритки дома — где пышет печка, а потому спать всё лето можно только на террасе. Лялечка и её свита — а вернее, родственники и приживалы, дочку пекарей почему-то жаловали и всегда пускали к ней дружить. Да, ещё Маргаритка им всё тот же родительский лаваш носила, они его тоже любили и охотно покупали. Мама с тёткой пекли его в специальной глиняной печке, за её постройку Маргариткина семья ещё до сих пор не расплатились.

Ну так вот если Маргаритка говорила — к Лялечке, это значит, её отпускали с удовольствием. В хоромах пожить и порезвиться.

Лялечку, конечно, было жалко — ведь деловая Маргаритка её сейчас попросту использовала: забежала к ней вечером, попросила подтвердить в случае чего, что она у неё дома. И умчалась.

В зачуханный кособокий домик Маняшкиных, что стоял на самом въезде в город среди пыльных тополей. Домик разваливался — вот Маняшкины и работали, чтобы как-то исправить свой жилищный вопрос.

Матери братьев не было дома — она безвылазно работала в магазине, тот закрывался в одиннадцать вечера. Тарзан уже проснулся — и, одетый в клетчатую рубашку, джинсы, с закрученными в хвост волосами сидел за столом, наворачивая гречневую кашу с молоком. Ничего, вроде, бодрый. Да разве по нему поймёшь — Тарзан никогда не жаловался, что бы у него ни случилось. Его брат, кстати, тоже не жаловался. Маргаритке это казалось проявлением истинной мужественности и вызывало уважение.

Каши она тоже съела — дома её не стали заставлять ужинать: были уверены, что Лялечкина родня накормит Маргаритку от пуза.

— Как настроение, командир? — улыбнулась Маргаритка, загребая кашу ложкой. — Готов к труду и обороне?

— Да. — улыбнулся и Тарзан.

— Лёш, можно мы тебя до базы проводим? — возле брата очутилась пухлая физиономия Федьки.

Он, кстати, никогда не называл своего Алексея дурацким прозвищем «Тарзан». И даже яростно злился, когда это слышал, — до тех пор, пока кличка окончательно не прижилась.

— Помашем тебе перед рейсом. — добавила Маргаритка. — На дорожку.

— А то прогуляться хочется. — голос у Федьки был крайне положительный, доверительный и честный. Маргаритка знала, что такому его голосу точно верить нельзя. Но брат почему-то об этом не догадался.

— Пойдёмте, конечно. — согласился Тарзан.

За спиной у брата Федька победно потряс кулаком.

Отлично!

И они с Маргариткой пошли.

Это правда — жизнь у молодого человека по кличке Тарзан была трудная. Помимо своей необыкновенной красоты и увлечения — резьбы по дереву, Тарзан имел ещё и профессию. Он был высококлассным водителем. А потому владельцы рынков и магазинов нанимали его развозить грузы. И каждую ночь Тарзан водил продуктовую машину — от главной оптовой продовольственной базы, что находилась в довольно большом городе за сотню километров от побережья, до всяческих посёлков, сёл и местечек. Хозяин фирмы, в которой Тарзан в данный момент работал, заранее договаривался с владельцами товаров, их загружали в Тарзанову фуру — и всю ночь колесил он по кривым горным дорогам, привозя товары в магазины. Это было довольно рискованно, а потому и платили за ночную работу больше, чем за те же самые дневные рейсы. К тому же, в некоторые места (на горные турбазы, в селения, к которым вели кривые, нарезанные как будто после зловещего похмелья узкие дороги) вообще соглашался приезжать на тяжёлой неповоротливой фуре только Тарзан — которого даже за это считали немного не в себе.

Конец ознакомительного фрагмента.