Любовь в каждой строчке. Писатель года – 2021

Елена Наумова

В книгу вошли лучшие рассказы автора. В них – романтика отношений, чувства и эмоции, обострённые до предела, жизненные хитросплетения, яркие, харизматичные персонажи и, конечно же, любовь. Любовь в каждой строчке…

Победитель

Ульяна

Интересно, сколько сейчас градусов? Тридцать пять, тридцать семь, тридцать восемь? Хотя жара стояла такая, что было уже не так важно. Я шагала вдоль по улице и мечтала о том, как я доберусь до квартиры и приму холодный душ. Одежды на мне и так был минимум — короткие шорты и топ. Но я была близка к тому, чтоб снять и это.

— Невыносимо, Уля… Я сейчас в обморок упаду, — особо чувствительная к жаре Надя обмахивалась тетрадкой с конспектами, как веером.

— Не упадёшь, дорогая. Давай, ещё чуть-чуть! — подбодрила я её.

Мы возвращались из колледжа, с допзанятий перед завтрашним экзаменом, и мне удалось заманить Надю в гости шоколадным мороженым, поджидающим нас в холодильнике. Настроение у меня несмотря на изнуряющее экстремальными температурами лето было приподнятое. Сессия подходила к концу, экзамены давались легко, и до заслуженного отдыха оставалась всего неделя.

— Надо ещё выучить десять вопросов, и я готова, — бубнила Надя.

— Слушай, не занудствуй, прошу тебя, — сложила я руки в мольбе. — Относись ко всему проще.

— Ага, хорошо тебе говорить. Все предметы на раз сдаёшь.

— И ты сдашь, я уверена! — взяла подругу за руки и заглянула её в глаза.

Надя смотрела на меня исподлобья. Свежевытатуированные бровки забавным контрастом выделялись на бледном лице. Красивые длинные волосы она завернула резинкой на затылке в смешную гульку. Я не выдержала и рассмеялась.

— Надюша, ты слишком серьёзна и напряжена. Нельзя так!

— Да, ты права.

— Надо тебя растормошить. Давай сделаем что-нибудь безумное?

— С крыши спрыгнем что ли? — усмехнулась подруга.

— Ну зачем же? Тогда нам Иван Петрович неявку на экзамен поставит. А это, скажу я тебе… Уууух! — я погрозила указательным пальцем, изображая преподавателя, а Надя звонко рассмеялась.

Вот это моя Надюшка, теперь я её узнаю.

— Я имела в виду что-то менее радикальное, но в то же время действенное, — пробормотала и огляделась по сторонам.

Прохожие в такой зной на улице не задерживались. Вообще, я заметила, что народу в последние дни в городе мало. Люди разъехались — кто в отпуска, кто на дачи. Те же, кто остался в каменных джунглях, передвигались по улице перебежками, с удовольствием ныряя в магазины и супермаркеты, оборудованные кондиционерами.

Пока я стояла и думала, меня чуть не сбил парнишка на самокате. Мама, погрозив ему кулаком, смущенно передо мной извинилась и понеслась вниз по улице догонять своё чадо. Мальчик выворачивал из кофейни. На летней веранде заведения почти никого не было. Посетители предпочитали прохладу помещения.

Хотя именно на веранде я, может быть, и посидела бы — очень уж красиво она была оформлена. Всюду цветы: подвешенные в кашпо, высаженные вдоль ограды. Я не слишком в них разбиралась, но розы узнала безошибочно. Аккуратно оформленные клумбы поливал из шланга молодой парень. Он был одет в спортивные штаны и светлую футболку, стоял к нам спиной и что-то напевал себе под нос. Вода хрустальными каплями скатывалась по листьям и лепесткам и уходила в истосковавшуюся по влаге землю. Я смотрела на это несколько секунд, а потом мне в голову пришла сумасбродная идея.

— Извините! — окликнула я юношу, но он не повернулся.

— Уля, ты чего? — Надя смутилась и дёрнула меня за руку. — Пойдём.

— Да постой, — лишь отмахнулась я и снова позвала парня, сделав несколько шагов в его сторону. — Молодой человек, нам нужна ваша помощь.

Парень обернулся, и я на мгновение растерялась. Он был очень симпатичным. Почему-то первое, что я увидела — это были его губы. Пухлые, чётко очерченные, они сбили с толку. Высокие скулы придавали лицу мужественности. И несмотря на то, что лет ему было не многим больше, чем мне, я почему-то ощутила себя рядом с ним очень маленькой. Его чёрная бровь взметнулась вверх, и он удивлённо на меня уставился цепким взглядом синих глаз.

— Вы мне?

— Вам, — радостно кивнула, вновь обретя дар речи. — Вы можете нас облить?

Он не понял, как я и предполагала.

— Ну, из шланга водой, — объяснила для верности.

— То есть прям водой?

— Прям водой, — улыбнулась в ответ. Меня забавляло выражение его лица. Наверное, он принял меня за ненормальную.

— Уля, пойдём, не позорься! — Надюша шикала на меня, озираясь по сторонам, а юноша переводил взгляд то на меня, то на неё, видимо, полагая, что его разыгрывают.

— Молодой человек, я абсолютно серьёзна. Как никогда в жизни. Я хочу, чтобы вы облили нас из этого шланга. Вы можете это сделать?

Парень оценивающе на меня посмотрел, почесал затылок, и его потрясающие губы растянулись в улыбке.

— Ну что-ж, девчонки, сами просили, — усмехнулся он. — Претензии потом не принимаются.

Я отошла немного подняла руки вверх и зажмурила глаза. Вода оказалась холодной, и сначала у меня перехватило дыхание. А потом стало так весело, как в детстве. Я закружилась, подставляя струям спину, плечи. Почему-то нисколько не волновало, что подумают люди и как всё это выглядит со стороны. Вода уже хлюпала в сланцах, а одежда прилипла к телу, но это были такие пустяки. При такой погоде я высохну, не успев дойти до дома.

— Надя, давай ко мне! — прокричала подруге, но та только покачала головой.

— Нет уж увольте! И с тебя, кстати, тоже достаточно. Простудишься ещё, — И она, втянув голову в плечи (можно подумать, это защитило бы от воды), подбежала ко мне и решительно потянула прочь.

Натиску Нади можно было только позавидовать, да и прохожие уже начинали возмущаться, ведь на них попало — о, боже! — несколько капель воды. Словом, мне пришлось дать себя увести, и я успела только прокричать симпатичному синеглазому парню: «Спасибооо!», — на что он улыбнулся своей задорной улыбкой и махнул мне рукой.

Владимир

Мысли были далеко от полива розовых кустов. Пока направлял шланг на цветы, планировал, что нужно докупить в магазине, чтобы приготовить вечером ужин. У матери сегодня смена заканчивается поздно, в девять часов. Опять придёт уставшая и сердитая. Заведёт свою старую песню про то, какой я пропащий. Про то, что у других дети как дети — учатся в колледжах и университетах. Я её выслушаю, как обычно, понимая, что она это не со зла, вспомню, как ещё школьником вытаскивал её из депрессии, когда от нас ушел отец. А потом, выговорившись, она поблагодарит меня за еду. Нет, не скажет спасибо. Просто обнимет крепко-крепко и уйдёт спать, чтобы утром опять сесть за кассу в дворовом магазинчике. Я же уберу со стола и как обычно сяду за компьютер.

Да, это было моим способом уйти от реальности. В виртуальном мире я мог всё и легко подсел на это ощущение, ещё когда учился в старших классах. Компьютер остался у нас с хороших времён, когда отец жил с нами, работал на заводе и получал неплохую зарплату. Это потом мать безуспешно через суд пыталась добиться от него алиментов, а он уклонялся всеми правдами и неправдами. Тогда мать предложила продать компьютер. Точнее, заявила в ультимативной форме.

В тот же вечер я принёс ей две тысячи рублей. Она подняла на меня, прыщавого девятиклассника, глаза и нахмурилась. Подумала, что украл. А что ещё она могла подумать? Ей было сложно поверить, что я прошелся по местным магазинам и предложил свои услуги. Кому в подсобке помочь прибраться, кому машину с привезённым товаром разгрузить, кому мусор дотащить до помойки. Там сотня, там две… Когда мать слушала, в её взгляде мелькнуло что-то похожее на уважение. Ну мне, по крайней мере, хотелось так думать. В общем компьютер я тогда отстоял.

Погружение в виртуальный мир спасло меня от стресса, который я переживал. Мать так погрузилась в свои треволнения, что едва ли думала о том, что чувствую я. А я прятался в компьютерных боях и сражениях, там я мог быть сильным и смелым, нужным своей команде. Работу я не бросил. После занятий традиционно пробегался по своим «точкам». Многие продавцы и владельцы магазинов быстро ко мне привыкли. Молодого пацана, конечно, в штат никто не горел желанием брать, но тому, что я мог заменить ушедшего в запой дворника или грузчика, люди были очень рады.

После окончания школы времени на работу появилось больше. Помимо того что я делал в магазинах, я стал помогать приятелю в автомастерской. Это тоже приносило какой-никакой доход. Мать, видя, что я не болтаюсь без дела, об образовании упоминала больше для вида. Ей очень хотелось, чтоб «как у людей», чтоб «не хуже, чем у остальных». Но мы оба понимали, что деньги, которые приношу я, — хорошее для нас подспорье.

За полгода мне удалось накопить на новую видеокарту. Старая не тянула игру, слишком древняя модель. Матери ничего не сказал, она бы не поняла. Когда поставил запчасть в компьютер, был несказанно счастлив. Игра перестала лагать, и процесс пошел гораздо быстрее. Постепенно я прокачивал свой аккаунт, заработал неплохой рейтинг, приобретал новые танки… Сегодня, кстати, предстоял большой бой. Я предвкушал, как разберусь с делами и сяду перед экраном, как вдруг меня окликнули.

— Извините! Молодой человек!

Я даже не понял сначала, к кому конкретно обращаются, поэтому я продолжил поливать цветы. Меня ни разу в моей жизни не называли на вы.

— Молодой человек, нам нужна ваша помощь, — повторили вновь очень мелодичным и приятным голосом.

Я повернулся и обалдел. На меня смотрела красивая молодая девушка. Миниатюрная и очень ладно сложенная. Она напоминала Дюймовочку из старого советского мультика. Мне было пять, когда я впервые посмотрел его. Помню, я очень болел за Короля Эльфов, и под конец даже вскочил на диван и размахивал кулачками, порываясь вместе с ним защитить Дюймовочку. И сейчас передо мной стояла чуть ли не её точная копия, смотрела на меня своими зеленющими глазами из-под длинных пушистых ресниц. Возможно, она и по характеру была такой же покладистой и послушной, как Дюймовочка, да только её просьба немало меня удивила:

— Вы можете нас облить?

Сначала я не понял, о чём она. С трудом удалось переключиться с её тонкой талии, которую, казалось, я мог обхватить своими ладонями, на действительность. Блин, о чём она спросила?

— Ну из шланга, водой!

— То есть прям водой? — она издевается, или это провокация? Потом предъявит счёт за испорченные шмотки, не расплачусь…

— Прям водой!

Что ж, её можно было понять. Жара невероятная. Рядом стояла её подружка. Эдакая скромница-заучка с конспектами в руках. Неужели всё ещё учёба идёт? Я думал, уже давно каникулы.

— Уля, пойдём, не позорься! — процедила она сквозь зубы.

А мне вдруг до ужаса захотелось, чтобы эта странная девчонка не уходила. Сумасшедший огонёк в её зелёных глазах, кажется, поджег что-то и во мне. Подумалось, что она решается на подобное безрассудство впервые, и ей самой от этого и страшно, и весело. Я продолжал сомневаться, и девушка сказала:

— Молодой человек, я абсолютно серьёзна. Как никогда в жизни. Я хочу, чтобы вы облили нас из поливального шланга. Вы можете это сделать?

Я закусил губу, почесал затылок и вдруг понял, что мне до дикости хочется посмотреть на неё мокрую. Интересно, она понимает, что провоцирует молодого незнакомого двадцатилетнего парня?

— Ну что-ж, девчонки, сами просили, — усмехнулся и с прищуром посмотрел на Дюймовочку. — Претензии потом не принимаются.

Я направил на неё шланг с водой. Подружка, стоявшая рядом, отскочила, как я и предполагал, в сторону одним кенгуриным прыжком. А Дюймовочка… Я ожидал, что она заверещит, попросит прекратить, скажет, что передумала, ведь вода-то холодная. Но девушка подняла руки вверх и, похоже получала настоящее удовольствие. Подставляла своё тонкое соблазнительное тело воде. Майка прилипла к груди, обозначая все прелести, и я уже пожалел, что согласился на эту авантюру.

Её детский восторг и непонимание, какого эффекта она добилась своим поведением, говорили то ли о её глупости, то ли наоборот — о её чистоте и неиспорченности. И к последнему варианту я склонялся больше. Она разительно отличалась от соседских девчонок, которые вешались на шею сразу, без игр и подтекстов, открыто. Вокруг тех девчонок не надо было ходить кругами, ухаживать и приглашать на свидания, всё плыло в руки само. Эта доступность сначала дурманила голову, но потом приелась и наскучила.

С этой девушкой всё по-другому. Я не мог объяснить себе, почему. Интуиция подсказывала. Интуиция? Серьёзно? Она у меня есть? Вот уж не думал, но факт оставался фактом. За предложение «пойти посмотреть фильм» или «подняться ко мне попить кофе» от такой девушки, как Дюймовочка, я вполне мог бы схлопотать пощёчину. Тогда как быть? Как сделать, чтобы она не ушла, когда я выполню её сумасшедшую просьбу? Ведь её зеленющие глаза будут преследовать меня, я уверен. Пригласить в ресторан? Так у меня и денег-то на него нет. Твою ж мать…

В этот момент она позвала к себе подружку, о которой я, признаться, уже успел забыть. Но та отказалась. Естественно. Более того, позволила себе утащить Дюймовочку из-под воды. А я просто стоял и смотрел, как она уходит, и клял себя на чём свет стоит, потому что реплики, чтобы её задержать, так и не придумал.

— Мам, а если девушка нравится, то как ей об этом сказать?

Мать перестала жевать и отложила ложку в сторону. Мы ужинали, мне удалось сварить вполне себе съедобный суп. Мать пришла с работы в неплохом настроении и даже не нудела по поводу того, какой я у неё неустроенный. И именно в этот момент мне пришло в голову завести разговор о взаимоотношении полов. Зачем об этом спрашивал, я понятия не имел. Ведь шансы увидеть зеленоглазую девчонку снова ничтожны. Она подняла на меня усталые глаза, а я впервые заметил расходящиеся от них лучиками морщины.

— Ну, не в том смысле, что нравится, — я окончательно смутился. — А в том, что нравится. Реально нравится, понимаешь?

К чести матери, она не стала улыбаться и подшучивать надо мной. Вышло ещё хуже. Она вспомнила об отце.

— Так и сказать. Честно и серьёзно. Витя признался мне в этом через пару месяцев после знакомства. Это было взаимно. Он был вежливым, работящим. Мне тогда казалось, что я за ним как за каменной стеной буду. По молодости он часто мне говорил, какая я у него красивая, любимая, хорошая. А нам, женщинам много ли надо? Любим ушами, не зря говорят. И я старалась как могла быть красивой, любимой, хорошей. Это потом неугодна стала. Бог его знает почему.

Мать провела рукой по волосам, тронув седой висок.

— То ли из-за того, что молодость ушла, то ли из-за того, что и не было никакой любви, — вздохнула тяжело, как-то по-стариковски. — Да только не я должна отвечать на твой вопрос. Не я, сынок.

Она встала из-за стола, ссутулившись, и направилась к себе. А я уставился на её тарелку с недоеденным супом.

— Прости, что тебе пришлось так рано повзрослеть, — пробормотала мать, оглянувшись.

И едва она закрыла дверь, как я с досады долбанул кулаком по столу.

И ты, мама, меня прости.

Следующий день был выходным, если можно так сказать. В субботу привоза товара в большинстве магазинов не планировалось, и я наведался в кафе и супермаркет в соседнем доме. Работы на пару часов. Справился играючи и, честно говоря, не знал, куда себя деть. Приглашали вечером на очередную попойку, но идти в этот раз почему-то не хотелось. Накурившиеся всякой дряни девки, пьяные драки. Последнее время всему этому я предпочитал компьютерные бои.

Вчерашнее сражение я, кстати, с треском продул. Вернее говоря, моя команда. Тянул на себе весь бой, а под конец благодаря одному дураку, провалил задание. Да ещё так позорно. Зашел потом в его профиль, а там рейтинг — пфф! Статистика по боям — ещё хуже. Пацан десятилетний какой-нибудь, наверняка. Но ничего, сегодня я отыграюсь. Мечтал, шагая по направлению к дому и пиная попутно какую-то жестяную банку, но тут вдруг услышал музыку.

Звуки доносились с площадки, огороженной кованым забором. Я часто проходил здесь и, честно говоря, думал, что это школа. Но я ошибался. Девушки, сбившиеся в стайку возле большой музыкальной колонки, на школьниц уж никак не походили. Я бы ни за что не обратил на них внимание, если бы не то, что произошло дальше. Женщина постарше, видимо, преподаватель, прибавила звук на аппаратуре, а девушки разбились на пары и стали танцевать.

Я замер, пораженный необычностью действа. Это было как будто не из моего мира, как будто из сериала про благородных девиц. Плавность, неспешность движений привлекали, выглядело потрясающе красиво. В какой-то момент я опомнился. Неприлично так глазеть, как бы не влетело за это. Но другие прохожие тоже останавливались и наблюдали за танцем.

Как получилось, что я увидел её, я так и не понял. Сначала я подумал, что мне показалось. Вчерашний образ девочки с тонкой талией и зелёными глазами наложился на сегодняшние впечатления, вот мозг и выкидывает такие фокусы. Но потом пары повернулись, и я узнал её. Вцепился руками в прутья забора и стоял как приклеенный, боясь поверить. Хотелось убежать от страха, что вновь не смогу двух слов связать, но в то же самое время хотелось остаться и наслаждаться каждым её движением, каждым шагом, жестом, взмахом руки. Может ли быть такое, что встретились мы не случайно? Вот уже второй раз.

Музыка закончилась, и девушки, хихикая и переговариваясь, стали расходиться. Ульяна, конечно же, шла под руку со своей подружкой. Ох, насколько бы легче было к ней подойти, будь она одна. Уля весело щебетала, а меланхоличная Надя опять свела на переносице бровки и молча слушала. Но заметила меня, как ни странно, именно она. Дёрнула Дюймовочку за рукав и пробормотала что-то на ухо.

Ульяна взглянула на меня и улыбнулась. Это было неожиданно. Вот уж не подумал бы, что она настолько мне обрадуется. Парню, которого видела в своей жизни только однажды. И то минуты полторы. Ощущение было странным. Оно зародилось в груди и разливалось теплом по всему телу. Похоже на то, как будто одержал победу в виртуальном танковом бою. Только намного, намного ярче и сильнее.

Отогнав от себя бредовые мысли, я засунул руки в карманы. Потом достал, потом опять засунул, пытаясь скрыть чувство неловкости. Ульяна чмокнула в щёку подружку, и та прижала к груди конспекты, словно щит, и пошла восвояси, хмуро на меня зыркнув.

Ульяна проводила её взглядом, а потом повернулась ко мне и наградила лучезарной улыбкой. Такой открытой и простой, что из головы тут же выветрились все мысли. По идее, тишину должен был нарушить я, ведь это я её ждал, значит чего-то хотел и…

— Привет! — сказали оба одновременно и расхохотались.

— Ты чего здесь делаешь?

— Да просто шёл мимо и увидел тебя… — развёл руками, а потом почесал затылок.

Выглядело так, будто бы я чокнутый маньяк, который выследил, подкараулил. Ульяна покивала: мол, так я тебе и поверила. Да я и сам бы не поверил. Настолько неправдоподобно звучало.

— Ты как после вчерашнего душа? Не простудилась?

— Нееет, что ты, — покачала она головой. — Ты, можно сказать, меня от теплового удара спас.

— Ну и слава богу! — облегчённо выдохнул.

Контакт был налажен. По крайней мере, меня не собирались посылать к такой-то бабушке, чего я подсознательно ожидал. Чёрт, где моя привычная смелость, с которой я прежде общался с девчонками? Куда всё делось?

— Пройдёмся? — мотнул головой в сторону дорожки, укрытой тенью от деревьев.

— Давай. Сегодня, вроде бы, не так жарко. И всё-таки, если по-честному, как ты меня нашёл?

Ульяна

Я была до безумия рада его видеть. Мне с трудом удалось стереть с лица ликование от того, что мы встретились снова. Мысль о том, что выследил, разузнал, где я учусь, казалась до того романтичной. И от этого трепетало всё внутри. Когда заметила его возле ворот, тут же представила, как он смотрел на наш танец и любовался мной. В то, что он проходил мимо колледжа — просто проходил! — верилось с трудом.

Вчера я о нём вспоминала. Втайне злилась на Надю, что увела меня так быстро, и мы не успели познакомиться. А потом думала о нём вечером, перед сном. Вспоминала черты лица, улыбку, задорный взгляд. Если б я знала, что моя сумасбродная идея и обливанием водой из шланга возымеет такие последствия… Ведь я вовсе не ставила себе целью… Ох, как это всё сложно.

Владимир. Он представился и протянул мне руку. Это показалось неуместно официальным и от того очень забавным. Его ладонь, шершавая, с мозолями, как от тяжелого физического труда, коснулась моей и немного поцарапала кожу. И от этого по руке, словно по электрическим проводам, пробежал ток.

А потом мы сидели на лавочке и ели мороженое. Он не позволил заплатить за себя, с важным видом достал из кармана спортивных брюк несколько смятых купюр и протянул продавцу. За мной впервые так ухаживали. Не то чтобы я никому из мальчиков раньше не нравилась. Просто мама говорила, что успеется и главное — сосредоточиться на учёбе, да мне и самой особо никто не был симпатичен. А тут… так неожиданно и волнующе.

От близкого контакта кружилась голова. Да, даже когда просто сидели рядом на лавочке. Вова расспрашивал про танец, про учёбу. И я рассказала ему о том, что пара недель — и я получу диплом, стану учителем. Рассказала о предстоящем выпускном, о том, какое платье мы присмотрели с мамой, и о том, что до знаменательного события осталось всего два экзамена.

Вова много говорил о компьютерных играх. Активно жестикулируя, он описывал танковые бои. Рассказывал очень эмоционально и увлечённо. И несмотря на специфический жаргон и терминологию, мне, никогда с этим раньше не сталкивающейся, удалось даже кое в чём разобраться.

О себе и о своей семье он рассказывать отказался. Не напрямую, конечно. Просто уходил от темы, отшучивался. И я настаивать не стала.

— Ты когда-нибудь кормила голубей с руки?

Я замотала головой.

— Сиди здесь, я сейчас вернусь, — и он снова метнулся в киоск, где мы до этого покупали мороженое.

Мама считала, что птицы переносят столько заразы и, когда видела пернатых, обходила стороной. А мне даже в голову не приходило, что это может быть настолько весело и увлекательно — кормить голубей. Вернулся Вова с пакетиком семечек, аккуратно раскрыл и бросил немного на асфальт.

— Сейчас, главное терпение.

Но голуби не заставили себя долго ждать. Они важно ходили рядом и клевали угощение. Невзрачные на первый взгляд, птицы сверкали своими красивыми грудками — у кого с зелёным, у кого с лиловым отливом. За ними было потешно наблюдать: толкались, отбирали друг у друга семечки. А Вова умышленно бросал горсти всё ближе и ближе к скамейке. Голуби осмелели и, наконец, отважились поклевать угощение с его ладони. Сначала один подошел, рыжий, самый смелый, а потом ещё два.

Я наблюдала за этим, затаив дыхание, а затем попросила:

— А можно и мне тоже?

— Давай сюда руку, — прошептал, чтобы не спугнуть пернатых.

И я протянула ладонь, он насыпал мне немного семечек. Но потом руку пришлось держать долго, чтобы птицы привыкли и ко мне. Самым отважным снова оказался рыжий. Ткнулся клювом мне в ладонь, и я чуть не вскрикнула от неожиданности. Они почти приговорили свою порцию, а я была настолько поглощена происходящим, что не заметила, как Вова пристально следит за моей реакцией.

— Они такие классные! — совершенно искренне восхитилась я.

Вова откинулся на скамейку и пробормотал:

— Да, я иногда прихожу их подкармливать, хлебом, печеньем, разным там… Когда я был маленький, у меня был попугай, отец на день рождения подарил…

И тут рыжий птах сильно клюнул меня за ладонь, требуя добавки. Я всё-таки вскрикнула и смущённо рассмеялась. Вова взял меня за руку и пристально стал рассматривать ладонь.

— Не больно? Не сильно поранил? А то он такой, самый наглый из их банды.

— Да ерунда, — я смешалась.

Второй раз за день эти прикосновения. Он мне симпатичен, я хочу с ним общаться и дружить, но не так быстро. Это слишком… слишком волнительно.

— Ты что-то говорил о подарке отца.

— Забудь, я сказал всё, что хотел, — нахмурился, и я удивилась, ведь он сам затронул эту тему. — Ты не боишься высоты?

Странно, что он спросил именно об этом. Я не то что не боялась высоты. Я её очень любила. Как-то раз, после ремонта в колледже даже перемыла окна на третьем этаже, за что меня очень благодарила уборщица, тётя Маша.

— А почему ты спрашиваешь? Мы идём кататься на колесе обозрения?

— Лучше, — Вова хитро прищурился, взял меня за руку и почему-то взглянул на небо. — Пошли, мы ещё успеем.

День близился к концу. А я и не заметила. Так быстро с Вовой время пролетело. Мы пересекли несколько дворов, и затем он завёл меня в подъезд одной из шестнадцатиэтажек. Сначала я подумала, что он тащит меня к себе домой. Напряглась.

— Вов!

Не отозвался, тащил и не слышал.

— Вов! Вова! Куда мы идём?

— Сейчас-сейчас! Скоро сама увидишь! Это очень красиво!

Мы поднялись в лифте на самый верхний этаж, а потом Вова ловко забрался по лестнице к люку и, повозившись немного, открыл ход на чердак.

— Давай руку!

Я думала лишь мгновение, но любопытство оказалось сильнее.

— Я бы пригласил тебя на крышу своей пятиэтажки, но там обзор плохой, — пробормотал он, закашлявшись от пыли и отворив ещё одну дверь.

С опаской пошла вслед за ним и огляделась. Никогда не была на крыше. Даже мысли такой не было. Кажется, череда безумств продолжается.

— Если боишься, к краю не подходи, — предостерёг он, но пространство было огорожено довольно высокими бетонными бортами, поэтому я с интересом подошла, и уже во второй раз за день дух захватило от восторга.

Отсюда открывался удивительный вид на город. Вон там мой дом, а через две остановки — колледж, а вот там аллея, где мы кормили голубей. Люди ходят такие маленькие-маленькие. Машины, автобусы и трамваи, будто игрушечные. А вон речка и парк…

— А теперь посмотри туда, — Вова подошел со спины, взял меня за плечи и заставил повернуться.

Я впервые увидела закат. Нет, я в своей жизни видела тысячи закатов, но этот был так ярко и так близко, что мерк перед остальными. Большое солнце. Я даже не смогла бы сказать, какого цвета. Красно-оранжевое, или даже, вернее сказать, огненное, наполовину скрылось за синими облаками. Оно было совсем рядом. Кажется, руку протянешь и схватишь огромный шар. Такой недосягаемый и опасный. Такой обманчиво близкий.

— Нравится? — прошептал Вова мне на ухо.

— Очень.

Я повернулась к нему и позволила заключить себя в объятия. Мне это было нужно сейчас, как молчаливое доказательство, что всё не шутка, что происходит нечто серьёзное, и это повлияет на нас. На такой высоте было свежо, но от его тела исходило не то что тепло. От него шёл жар. И это говорило за него лучше любых слов.

— Когда у тебя экзамен? — пробормотал, утыкаясь мне в волосы.

— Через три дня.

— А завтра что будешь делать? Готовиться?

— Наверное. Утром, — ответила, замерев от нежного и осторожного поцелуя в висок.

— Можно я приду?

— Можно. Что мы будем делать?

— А какая разница? — и он накрыл мои губы поцелуем, сладким и будоражащим, как сама высота.

Владимир

Осознание, что я собираюсь сейчас на настоящее свидание, вызывало истерический смех. Рассказать кому из приятелей — не поверят. Но что теперь, если раньше я вращался в такой компании, что мелочь, подобная свиданию, упускалась за ненадобностью. Слава богу, матери дома не было. Она бы точно не упустила возможности вызнать — куда я направляюсь и зачем.

А рассказывать не хотелось. Удастся или нет, но я намеревался сохранить отношения с Улей в тайне как можно дольше. Намного позже я признаюсь себе, что попросту стыдился своей нынешней жизни. Но на тот момент, я слишком плохо знал Ульяну, чтобы понять, что стыдился я совершенно напрасно.

Надел свежую футболку, джинсы, взглянул на себя в зеркало. Улыбнулся, потом нахмурился и пригладил пятернёй непослушные вихры. Волосы не поддавались, и мне пришло в голову намочить их водой. Стало ещё хуже — будто корова языком прилизала. Плюнул, снова взъерошил причёску и, схватив с тумбочки ключи, выскочил за дверь.

Мы условились встретиться в час. Ульяна к этому времени планировала расправиться с вопросами к экзамену, и я намеревался покатать-таки её на колесе обозрения. За пятнадцать минут до назначенного времени я был у её подъезда. Присел на лавочку, огляделся. Ребятня тусила во дворе — кидались песком, дрались ветками, ревели. В общем, всё как обычно. Грустно усмехнулся. Где мои семнадцать лет… Таким взрослым вдруг себя почувствовал. Не по годам.

Я ударился в воспоминания и не заметил, как пошел второй час, а Ульяны всё не было. Взглянул на экран сотового — тишина. Слышал, конечно, немало анекдотов о том, как женщины опаздывают на свидания, но в душе зародилось неясное беспокойство. Не случилось ли чего. Потыкал пальцами в кнопки и приложил аппарат к уху. Уля долго не отвечала, и я уже начал нервничать, как вдруг на том конце провода раздалось:

— Вов! Вов, слушай, я тут затеяла… Я думала, что справлюсь быстрее, но, похоже это надолго.

О чём она? И что происходит вообще? Я растерялся от её слов:

— А как же… что же мне?

— Знаешь что? Поднимайся ко мне! — выпалила Ульяна, сама, похоже испугавшись своих слов.

Это было неожиданно. Я не думал, конечно, что она решила меня соблазнить, или что-то в этом духе. Слишком не похоже на неё было — нутром чувствовал. Хотя я был бы не против… Но скорее всего, тут что-то другое.

Поднялся на лифте на нужный этаж. Дверь была открыта. Добротная, железная, с основательным замком. Заметил мимолётом, вспомнив нашу с матерью, обитую дерматином. Вошёл в прихожую, с любопытством осматриваясь. Но после солнечной улицы смог разглядеть только пару курток на вешалке и зонт на тумбочке. Ничего лишнего, идеальный порядок.

В квартире пахло едой. Я не мог понять, чем именно, но чем-то потрясающе вкусным. Настолько, что у меня позорно заурчало в животе несмотря на то, что из дома я вышел позавтракав. И едва я успел подумать, слышно ли было это Ульяне, как она появилась в коридоре. Я тут же забыл обо всём на свете, потому что взглянул на неё, и сердце снова затопило тепло и непонятная нежность. Ничего более трогательного я в жизни своей не видел.

На Уле был фартук с огромными ромашками, из-под него торчали стройные тонкие ножки, а с плеча сползла бретелька ярко синей майки. В голове пронеслась мысль — хочу ли я, чтоб под фартуком оказались также и шорты, но Ульяна её спугнула, сама того не ведая:

— Я затеяла приготовить родителям ужин, пока они на работе. Решила сделать приятное. Я же не знала, когда мы с тобой вернёмся. Сварила суп, жаркое. И подумала, что успею пожарить пирожки, но…

— Что-то пошло не так, да? — улыбнулся.

На это Ульяна кивнула и утерла лоб рукой, оставив не нём след от муки. Никогда бы не подумал, что способен умиляться девушке. Не только вожделеть и хотеть, а расплываться в улыбке, даже просто глядя на неё. Но главное, что я не чувствовал в этом ничего постыдного, небрутального, неподобающего мужчине, и испытывать это было очень приятно.

— Я помогу. Только покажи, где помыть руки.

Интересным открытием оказалось, что Уля воспринимает приготовление еды как развлечение, как диковинное занятие. Было видно, что она старается, но опыта в этом у неё нет никакого. И готовит еду у них в семье, вероятно, мама. Ну или папа. При мысли об отце в груди больно кольнула зависть. И злость. Совсем немного и едва ощутимо. Я шумно выдохнул и мысленно надавал себе оплеух. Ульяна не имеет к проблемам в моей семье никакого отношения, и переносить свои чувства на неё я не должен.

Стоит только порадоваться, что жизнь её не била мордой об стол, что она не оставалась голодной на сутки, пока единственный родитель на ночной смене… Пусть лучше научится так… так, как сейчас.

— С чем пирожки будем делать? — как можно более беззаботно произнёс я.

— С рисом, луком и яйцом. Начинку я уже подготовила, а вот с тестом у нас отношения не сложились.

— Муки ещё немного нужно. Подсыпь вот сюда, да, прямо мне на руки, — кивнул и сжал ладонями липкую массу.

Мать раньше часто стряпала. Ещё когда отец жил с нами. Я сидел напротив и зачарованно смотрел, как её сильные крупные руки разминают тесто. Мать на ходу сочиняла смешные стишки и поговорки про пирожки, печку, ещё каких-то сказочных героев приплетала. Сейчас уже и не вспомню. Но из детства осталось ощущение чего-то тоскливо родного, и в груди опять больно защемило.

— Может радио включить? Так повеселее будет, — и Ульяна настроила на телефоне какую-то популярную волну.

Зазвучала попса. Уля подняла на меня глаза настороженно, ведь это не модно и всё такое. Но у меня было сейчас такое настроение, что на происхождение музыки стало совершенно наплевать. Всё рядом с Ульяной, как бы это пафосно ни звучало, казалось лучше и приобретало совершенно другие оттенки и смыслы.

Похоже и она развеселилась окончательно. Сначала, когда я только вошёл в квартиру, Ульяна показалась мне расстроенной и даже пару раз попросила прощения за несостоявшееся свидание. Зато теперь, едва услышав первые аккорды, она запрыгала по кухне и, держа ложку на манер микрофона, запела про какие-то малинки-вечеринки.

Я разрезал тесто на небольшие кусочки, раскатал их в лепёшки, а Ульяна начала выкладывать на них начинку, успевая подпевать и пританцовывать под популярный трек.

— У нас неплохо получается, — поиграла плечиками она. — Не жалеешь?

— О чём? — не понял я.

— О том, что в парк развлечений не пошли.

— Неа, тут вкуснее.

Она, похоже, не поняла и только лишь улыбнулась, снова подтянув сползшую лямку от майки. Я бы не отказался просидеть на Улиной кухне до конца дня, а, возможно, и до конца лета, но всё хорошее, к сожалению, имеет свойство кончаться. Ложка звякнула о дно миски с начинкой, и Ульяна с удивлением наклонила посуду и заглянула внутрь:

— Я думала, что больше приготовила… Ладно, — с деловым видом встала и отряхнула руки о фартук, раскрасневшаяся от включенной печки и растрёпанная от усердия. — Я намажу противень, и загрузим пирожки в духовку. Надеюсь, всё получится.

Она заметно волновалась. Мужское самолюбие заставляло верить — это чтобы покрасоваться передо мной. Но в реальности я понимал, что любовь такой девочки ещё нужно заслужить. И большой вопрос, кто перед кем красоваться будет.

И как раз в момент, когда Уля наклонилась, чтобы поставить пирожки выпекаться, а я пытался прибрать со стола, в дверном проёме появились мужчина и женщина. Мужчина седоватый, солидный, в рубашке-поло и светлых джинсах, а женщина худая, зеленоглазая, как Ульяна, в платье под цвет глаз. Они переглянулись, а потом нахмурившись посмотрели на нас. И под их взглядами я ощутил себя не в своей тарелке.

Перед родителями своей девушки стоило предстать в более презентабельном виде. А я, наверняка, весь в муке, лохматый… Наверное, сейчас нужно протянуть руку и представиться. Да только Уля сориентировалась быстрее меня. Она обезоруживающе улыбнулась и сказала такое, от чего я и вовсе почувствовал себя героем комедии:

— Мам, пап, знакомьтесь. Это Вова.

Час спустя я лежал на кровати у себя в комнате и тупо пялился в потолок, пытаясь переварить, что, собственно, сейчас произошло. Уля буквально вытолкала меня из квартиры, бормоча «Потом-потом, всё потом». Я не хотел верить, что она меня настолько стыдилась и не хотела показывать родным. Но другого объяснения произошедшему у меня попросту не было. Вряд ли её родители оборотни, которые едва завидев нового избранника их дочери, тут же съедают несчастного на ужин. Усмехнулся дурацким мыслям. А что? Вышла бы неплохая компьютерная игра.

В этот момент зазвонил сотовый. И стоило мне взять аппарат, как Ульяна взволнованно зашептала в трубку:

— Вов, ты как? Я совершенно не предполагала, что они захотят пообедать дома.

— Да нормально в принципе, — осторожно пробормотал я.

— Я, наверное, должна объяснить… Понимаешь, мои родители, они очень в этом плане строгие и консервативные люди.

Напрягся. Предисловие так себе. Да и поводов я не давал, ведь не в постели же они нас застали. Уже приготовился выслушать типичное женское «Ты клёвый, но мы расстаёмся», но…

— Просто я у них единственная дочь, и они любят меня до безумия. Мама много раз говорила, как встречала бы моего молодого человека. Она мечтала, что наденет своё лучшее платье, сделает причёску, уберёт до блеска дом, достанет белоснежную скатерть и бабушкин фамильный фарфор. Вов, к такому надо быть готовыми. И дело не только в атрибутах. Морально готовыми надо быть. И это не делается так — с набегу, с наскоку, в обеденный перерыв.

— Уля, я не понял. Что это значит? Это ты меня так бросаешь?

— Да нееет! — простонала она. — Ты правда ничего не понял. Я тебя на официальное знакомство с родителями приглашаю! Если ты, конечно, всё ещё мой парень, — и затихла, ожидая моей реакции.

Сердце застучало как молотком по груди. Я вскочил с кровати и стал мерить шагами комнату. Надо перевести дух, успокоиться и ответить. Уффф…

— Когда? Где?

— Адрес ты знаешь. Завтра в шесть часов.

Я представил, как она улыбается — хитро, прищурив свои зелёные глаза. И тут же захотелось её поцеловать, сжать в объятиях, маленькую и хрупкую. Я должен постараться оправдать её надежды. Раз для моей Дюймовочки это важно, то я с честью выдержу испытание под названием «Знакомство с родителями».

Утром я понял, что мне совершенно нечего надеть. В джинсах и футболке на такие мероприятия не ходят, а рубашка у меня была всего одна — со школьного выпускного. И из неё я успел безнадёжно вырасти. Решив отложить решение проблемы до вечера, спешно собрался на работу, но и там не мог успокоиться. Денег на костюм или хотя бы на захудалые брюки у меня не было, а поскольку встречают у нас традиционно по одёжке, настроение моё, когда подходил к дому, было хуже некуда.

Возле подъезда встретил соседа. Виталик учился в параллельном классе, поступил в институт. Политех, вроде. Я, честно говоря, особо никогда и не интересовался. А тут, вдруг, остановились, языками сцепились. Я ему и выложил, что не в чем идти к девушке. Подтрунивания и намёки пропустил мимо ушей. И каково же было моё удивление, когда Виталик предложил мне на вечер свой костюм:

— Померь, придётся в пору — мне не жалко.

И вот я стою в нашей с матерью маленькой прихожей напротив зеркала и вглядываюсь в отражение. Чёрные брюки со стрелками как раз — удачно, что мы с Виталиком одного роста. Светло синяя рубашка — и рукава что надо, и плечи вроде на месте. Мать бы сказала, к глазам подходит.

Смотрел на себя и думал, что, пожалуй, хотел бы быть в таком виде каждый день. Работать не грузчиком и подсобным рабочим, а менеджером в каком-нибудь банке. Или заняться веб-дизайном и создавать такие вот игрушки компьютерные, в которых сейчас сам зависаю. Но потом потряс головой, снял чужую одежду и разозлился сам на себя. Пока я буду учиться всему этому, мы с матерью с голоду сдохнем.

До часа икс оставалось ещё очень много времени, и я, чтобы не метаться по квартире, как тигр в клетке, решил скоротать время за компьютером. Открыл свой аккаунт. Так, что у нас тут нового. Ивенты, новые игровые режимы… Ничего интересного. Да к тому же командное всё: 30 на 30 игроков. Неизвестно с кем в команду попадёшь. А что у нас в турнирах? Опа, один на один. Ну уже что-то. И призовой фонд неплохой — личные резервы (доп. опыт; доп. опыт экипажа; доп. кредиты). В общем недолго думая, я нажал кнопку «зарегистрироваться» и вскоре уже бороздил просторы виртуальной вселенной.

Подтверждённых команд было четырнадцать, и мне после серии боёв удалось выйти на второе место. Игра захватила, как всегда. Я отчаянно жал на клавиши, рискуя сломать клавиатуру, матерился и ругался, переписывался в чате с соперниками. И я совершенно не заметил, как стемнело. Не заметил, как вернулась мать. Вернулся в реальность, только когда она принесла мне мобильный из прихожей.

— Сынок, а кто такая Ульяна?

Вздрогнул, уставившись на аппарат в материных руках, а потом чуть не закричал от отчаяния.

— Мама, сколько времени? — подскочил и выхватил у неё трубку.

— Девять. Десятый час, наверное, уже. Ты ужинал?

— Причём здесь ужин, мама?! Причём здесь ужин?! — и вылетел из квартиры.

Так стыдно мне не было ещё никогда. Тридцать девять пропущенных! Тридцать девять! Бедная моя девочка, она подумала, что я струсил, что я спасовал перед знакомством с её родными. А я же… А что я? Я ещё хуже, заигрался в игрушку, как малолетка какой-то! Вот как я ей признаюсь? Ну, дурак! Она ведь бросит меня. Скажет — на кой чёрт я ей такой сдался? Или не признаваться вообще?

Всю дорогу набирал её номер. Не отвечала. То ли спит, то ли слышать меня уже не хочет. Добежал до её дома и остановился перед окнами. Искушение позвонить в домофон было велико, но стало слишком стыдно. До такой степени, что захотелось провалиться сквозь землю. Я поднял голову вверх и нашёл её окно — четвёртый этаж, четвёртое слева. Посчитал ещё позавчера, когда провожал Улю после крыши. Вспомнил, как хорошо всё тогда было, легко и просто. Вспомнил, что сам только что всё разрушил, игроман несчастный. Не зря мать говорила… Возникло желание от души навалять себе по морде.

Посидел немного на лавочке, подумал покричать Ульяну, чтобы вышла. Как бы гадко я не поступил, но поговорить нам было необходимо. Потом решил, что кину в окошко камушек по старинке. Прицелюсь в раму, благо опыт большой. А разобью стекло — ну и чёрт с ним. Хуже уже вряд ли может быть. Замах, бросок, и через минуту Ульяна выглядывает во двор, находит глазами меня, а через две — выбегает из подъезда, кутаясь в просторную вязаную кофту.

— Вова, ты где был? С тобой всё в порядке? — кинулась ко мне, схватив за руки. — Я волновалась.

Стиснул челюсти и чуть не застонал, почувствовав себя последней скотиной.

— Мама расстроилась. Распереживалась, что у нас несерьёзно, что ты спасовал. А я убеждала, что всё не так, что ты не мог, — горячо шептала она. — Расскажи, что произошло. На работу срочно вызвали?

О господи, милая моя, наивная девочка. Она ищет, как меня оправдать, и от этого становится только хуже. Я бы мог наврать с три короба, навешать лапши на уши и назначить новую встречу. Да только какие же тогда у нас будут отношения, если они начинаются со лжи?

— Ульян, я играл.

— В смысле, играл? — она отпрянула и распахнула свои зеленющие глаза.

— Ну, играл на компьютере, — севшим голосом ответил я.

— Так вот зачем ты мне об этом рассказывал… — Уля хватала воздух ртом.

А я ждал приговора, понимая, что что бы я сейчас ни ответил, всё будет выглядеть нелепо и жалко.

— Я готовилась… Вов… Мы готовились… Ты первый… Я же никогда раньше… Мама… О, Господи! Вова, как же так? Это серьёзно было — для них, для меня… А ты! Я думала… Я поверила, Вов, понимаешь? Поверила! А для тебя, выходит, эти железки важнее…

Она чуть не плакала, и слышать разочарование в её голосе оказалось худшим наказанием. Хотел хоть что-то сказать в свою защиту, но понимал, что заслуживаю каждое сказанное ей слово. Ульяна развернулась и скрылась в подъезде, а я проклинал себя на чём свет стоит.

«Для тебя, выходит, эти железки важнее…»

Нет! Нет! Тысячу раз нет! Теперь — нет! Теперь, когда появилась Ульяна. Она стала самым важным в моей жизни. Только виртуальный мир не отпускал. Раньше была иллюзия, что я всё контролирую. Могу встать из-за компьютера, когда нужно куда-то пойти или ложиться спать… Но сегодняшний вечер показал, что ситуацией я не владею. Может мне правда нужна помощь?

Возвращался домой, еле передвигая ноги, с чётким желанием раздолбать компьютер молотком, как только окажусь в своей комнате. Необходимо было кого-то сделать виноватым, а признать, что виноват я сам, мужества так и не хватило. Вот если превратить технику в груду пластика и железа, интересно, от этого станет легче?

У подъезда на лавочке сидели пацаны. Кто курил, кто щёлкал семечки. Я прошел мимо, как во сне.

— Эй, Вован, ты чего такой смурной?

— Мужики, он не здоровается даже!

— Совсем зазнался!

— Мужики, а он мечтает, как миллион выиграет! Слышь, Вован, будешь в турнире участвовать? Зарегался? Уже на следующей неделе.

Под свист и улюлюкание я зашел в подъезд. Везде эта игра! Со всех сторон! Как нарочно. И так непросто, а тут ещё и они со своими соблазнами. Как доза для наркомана, честное слово. Осторожно открыл дверь, зашел в квартиру. Тихо. Прошёлся по комнатам, мать спала у себя, не погасив свет. Одетая. Видно, меня ждала. Чёрт, я же ничего ей не рассказал — куда ушел, зачем? И не стану пока. Сначала нужно вернуть Ульяну.

Следующим утром я понял, что компьютер громить не стану. Хотя бы потому, что его можно выгодно продать. Я противился этому, когда мы с матерью оказались в скверном финансовом положении, но сейчас понял, что это выход. Опубликовал объявление на одном популярном сайте, указал все характеристики, установил цену. Вполне адекватная, чтобы не отпугнуть. Шумно выдохнул. Я осознавал, что отрезаю себе путь в виртуальный мир, в мир, где я мог быть сильным, смелым. Только иначе, к сожалению, было нельзя.

К работе я приступил с особым рвением. Хотелось забыться и доказать, что я и в этой жизни чего-то стою. Начальники, коих у меня было очень много, на каждой «точке», только диву давались, не уставая подкидывать поручения. В автомастерской тоже было чем заняться. Ребята выкупили у одного пенсионера за копейки старенькие Жигули. Не на ходу, конечно. Но сочли, что, поколдовав над движком, машину можно оживить. Это было спасением для меня сейчас. Я вызвался остаться на ночь. Да никто, впрочем, и не возражал.

Руки механически делали свою работу, а сам лихорадочно думал, чем мне удивить Ульяну. Грандиозные подарки? Охапка цветов? Ресторан? Золото? На это за пару дней не заработаешь… И что-то мне подсказывало, что вся эта мишура — не про неё. Главное вовсе не это. Главное — вернуть её доверие. А это гораздо сложнее.

Следующие три дня я приходил домой только ночевать. Мать лишь вздыхала, когда я, едва добравшись до кровати, падал на покрывало прямо так, в одежде. С тех пор как ушел отец, мы редко разговаривали по душам. И сейчас мать пыталась пару раз вызнать, что со мной. Но всё было слишком сложно, и объяснять у меня не было никаких сил.

Машину удалось продать в три раза дороже. В одном из магазинов я добился, чтобы меня оформили-таки на полставки. Пачка денег в кармане росла. Я откладывал их, так и не придумав, как мне извиниться перед Ульяной и исправить свой глупый поступок. Прийти к её дому снова не хватало духу, и я чувствовал, будто бегу по кругу — каждый день одно и то же. И что должен изменить, я не понимал.

А потом я встретил Надю. Это было неожиданно. Как привет из прошлого, привет из тех счастливых дней, когда у нас с Улей было всё хорошо, пока я сам всё не испортил. Надя поздоровалась первая:

— Привет!

Я хмуро кивнул и остановился. Она была той ниточкой, которая могла вновь связать меня с Ульяной. И я стоял и молчал, малодушно ожидая, что сейчас как по волшебству всё разрулится.

— Что, даже не спросишь? — исподлобья глянула она на меня, прижимая неизменные учебники к груди.

— А ты расскажешь? — ответил, прекрасно понимая, о чём речь.

— Расскажу. У неё беда в семье, Вова. Отец попал в аварию. У него тяжелая травма позвоночника. Прооперировали, но нужна серьёзная реабилитация. Мать Ульяны днюет и ночует там, взяла отпуск без содержания на работе. Уля кое-как сдаёт экзамены. Сам понимаешь, в каком она состоянии. Они экстренно собирают деньги для поездки за границу. Говорят, именно там есть шанс поставить его на ноги. Пока на счету копейки, но Уля надеется на лучшее. Ей сейчас очень нужна поддержка любящего человека.

Упрёк в её глазах был излишним, до меня и так дошёл смысл её слов. В который раз за последние дни почувствовал себя конченным придурком. Боялся позвонить, а она не набирала мой номер, потому что было попросту не до этого. Глупо, глупо, глупо! Чуть ли не бегом направился домой, решив отдать Ульяне всё заработанное. Пусть крохи, но возможно, они приблизят её отца к выздоровлению.

Возле подъезда снова сидели пацаны. Я хотел опять пройти мимо — не до них сейчас, — но Виталя преградил мне путь:

— Вован, костюмчик когда отдашь?

— Да хоть сейчас.

— А что так? Не пригодился?

Не ответил. Ждал, когда пропустит. Кулаки чесались, хотелось выпустить пар, но тратить время на драку было жалко.

— Слышь, Вован, ты в турнире-то участвуешь? Мы так и не поняли в тот раз, — Витёк, заядлый геймер, щёлкал семечками и сплёвывал шелуху прямо себе под ноги.

— Я больше не играю.

— В смысле?

— В прямом. Не играю, сказал, — и, толкнув плечом Виталика, прошёл в подъезд.

Дома пересчитал деньги. Это смешно. Просто смешно. Не хватит даже, чтобы купить билет на самолёт. Заработать такую большую сумму в короткий срок мне просто негде. Просить в долг у пацанов, таких же голодранцев, как и я, даже и думать не стоило. Проданный компьютер тоже ситуацию не спасёт. Обратиться к отцу? Так он за десять лет нам с матерью ни копейки не заплатил. Неужели даст денег сейчас на реабилитацию совершенно незнакомого человека.

Я огладывал комнату, в панике подыскивая выход из положения, и взгляд зацепился за компьютер. Я не включал его уже три дня. Чёрный монитор притягивал, но мне удавалось бороться с собой.

«Вован, ты в турнире-то участвуешь?» — тут же всплыло в мозгу.

«Он мечтает, как миллион выиграет», — и идиотские улюлюкание в спину.

Миллион… Не так давно действительно было объявление о турнире. Главный приз — миллион рублей и машина. Не иномарка, конечно, но добротная. Турниры с реальным вознаграждением не объявляли никогда. Чаще выигрышем были всякие ништяки в игре — новые танки, бонусы и тому подобное… Я слышал о турнире, видел ажиотаж, который царил вокруг мероприятия в сети. Да только из-за проблем в реальной жизни мне было совершенно не до этого.

«Он мечтает, как миллион выиграет…»

Я подошел к компьютеру и в задумчивости постучал пальцами по столешнице. Обещал себе, что больше никогда не сяду, ни за что не буду играть, но это был реальный шанс. Я мог победить, потому что опыт имел большой и рейтинг по боям высокий. Сомнительный повод для гордости, конечно, и всё-таки.

— Последний раз, — сказал сам себе, быстро включил компьютер, открыл аккаунт и зарегистрировался в турнире.

Бои продолжались всю ночь, и в какой-то момент я понял, что для меня это перестало быть игрой. Я впервые не получал никакого удовольствия, привычного для меня кайфа, не испытывал куража. От исхода серии сражений зависела судьба нескольких людей, в том числе и моя. Так нелепо и дико, ведь я до сегодняшнего дня считал это развлечением, и даже подумать не мог, что виртуальный мир влезет в мою реальность таким образом.

А на рассвете объявили победителя. Сначала я не поверил. Думал, что-то не так понял. Но когда мне на электронную почту прислали письмо с просьбой указать реквизиты банковского счёта, которого у меня, кстати, сроду не было, я осознал, что победил.

Утром усталости совершенно не чувствовал. Сначала хотел, как только банк откроется, направиться туда, а потом решил, что поступлю проще.

Ульяна долго не отвечала на телефонный звонок. Я не слышал её голос уже целую неделю и не знал, от чего волнуюсь больше: от собственной победы или от долгожданного разговора с любимой.

— Я слушаю, — ответила холодно и безжизненно.

— Пришли номер счёта, куда вы собираете деньги для отца, — без предисловий сразу начал я.

— Что? Откуда ты…

— Неважно, просто пришли номер счёта, — и повесил трубку.

Всё потом. Как бы мне ни хотелось сейчас с ней поговорить, узнать, как она, родители, сначала необходимо решить проблему с деньгами. Не успокоюсь, пока Уля их не получит.

Через некоторое время зазвонил телефон. Сердце сделало кувырок. Ульяна.

— Спасибо, — очень тихо, искренне и нежно. — Вова…

— Да…

— Приходи завтра на выпускной в два часа.

— Я буду.

Вот и костюмчик пригодился.

Ульяна

Выпускной был похож на сказку — воздушные шары, цветы и все нарядные, красивые и счастливые. После того, как ситуация с папиной реабилитацией разрешилась, я наконец-то смогла вздохнуть спокойно.

Не знаю, откуда Вовка взял деньги. Когда пришло уведомление о переводе средств, я чуть не задохнулась от нахлынувших чувств. Надеюсь только, что деньги он добыл законным путём. Позже я непременно его об этом расспрошу. А сейчас я была настолько ему благодарна, что на глаза слёзы наворачивались. И, конечно же, я его простила за ту детскую выходку — пропустил встречу из-за того, что заигрался. Вспылила тогда, убежала, а потом жалела. Ведь смешно, ей богу. Ему и самому было стыдно, я видела. Наутро хотела позвонить, а тут беда с папой. Не до того просто было.

Волновалась, оглядывалась — придёт или нет. И когда Вова показался у ворот колледжа, махнула ему рукой. Он остановился чуть поодаль ото всех, а я проклинала протокол и официальность мероприятия. Хотелось подбежать прямо сейчас и упасть ему на грудь, чтобы обнял крепко-крепко. А с другой стороны, хотелось, чтобы наблюдал и гордился, видел, как мне красный диплом вручат, видел наш с девочками танец…

Все разбрелись кто куда, чтобы сделать праздничные фотографии, поздравить друг друга. А Вовка подошел ко мне, учтиво поклонился, взял за талию, и мы стали покачиваться в танце под музыку, так удачно оставленную звучать фоном.

— Мама с папой завтра улетают в Германию. В клинике уже их ждут.

— Я очень рад… А ты?

— А что я. Я теперь школьный учитель. Учитель начальных классов, если быть точной. С сентября приступаю к работе.

— Очень хорошо. Раз ты учитель, значит сможешь меня подготовить, — Вовка хитро улыбнулся.

— К чему подготовить? — не поняла я.

— К экзаменам.

— Какие экзамены? — изумилась я. — Ты же не учишься нигде.

— Вступительные, — разулыбался Вова.

Я настолько была переполнена эмоциями, что не сразу осознала, о чём это он. А когда поняла, то расцеловала в гладко выбритые щёки.