Алмазный эндшпиль

Елена Михалкова, 2011

В Москве совершено громкое ограбление: похищен редкий синий бриллиант «Зевс». Майя Марецкая знает, кто совершил преступление и где прячут бриллиант, но молчит. Почему? Антон Белов тайно перевозит драгоценные камни. Последняя «операция» едва не стоит ему жизни. Убийца считает его лишь пешкой в своей игре… Сможет ли пешка изменить ход партии? Владелец салона «Афродита» ищет редчайший бриллиант, следы которого ведут из Франции восемнадцатого века в Россию двадцатого. Но принесет ли счастье «Голубой Француз» своему новому хозяину? Читайте об этом в новом детективном романе Елены Михалковой «Алмазный эндшпиль». Мастер детективной интриги, Елена Михалкова показывает неизвестную сторону ювелирного мира. Кто победит в виртуозно разыгранной шахматной партии, где выигрыш дороже любых бриллиантов?

Глава 4

В пятницу утром в парке «Сокольники» было многолюдно: по дорожке, ведущей к павильону номер четыре, ручейком тянулись посетители. Здесь проходила ежегодная ювелирная выставка, каждую весну собиравшая ювелиров со всей России.

В небольшом павильоне царила неуловимая атмосфера старинного восточного базара. Слева искрились авантюрины, по которым словно рассыпался золотой песок, голубела бирюза, сверкал горный хрусталь. Справа манили к себе глубокие, как вода, загадочные аквамарины, за ними полыхали рубины, и царственные сапфиры, вобравшие в себя морскую синь, приковывали взгляды. Кроваво-красная яшма, бледные селениты, нежные фиалковые аметисты, и рядом — высокомерные изумруды, холодные, недостижимые, как зеленые звезды.

Но центром выставки были все же не они. Напротив входа стояла небольшая стеклянная витрина, а возле нее толпились люди. Каждому хотелось посмотреть на чудо, главную приманку этого сезона — шестнадцатикаратный синий бриллиант «Зевс».

«Зевс» возлежал на белоснежной подставке, подсвеченный со всех сторон мощными лампами, и, казалось, от него исходит сияние. Позади высился огромный рекламный плакат банка «Зевс», которому принадлежал редкий бриллиант. «Мы — на Олимпе» — гласила надпись на плакате. Между плакатом и витриной стоял охранник, словно архангел у врат рая, решающий, кого пустить на Олимп.

Табличка возле витрины предупреждала, что бриллиант «Зевс» скрыт за пуленепробиваемым стеклом. Прочный стеклянный саркофаг был водружен на подставку, а подставка — на четыре металлические ноги. Вся конструкция выглядела весьма внушительно.

— Смотри, Гош, как сияет! — восхищенно сказала женщина в группе зрителей. — Сколько ж он стоит, а?

Вместо Гоши ей ответила строгая девушка в очках:

— Стоимость синих бриллиантов может достигать миллиона долларов за карат.

Позади строгой девушки кто-то завистливо вздохнул.

Женщина наклонилась к витрине и прочитала: «Бриллиант „Зевс“, страна происхождения — Индия, найден в 2001 году. Уникален».

Больше о бриллианте не было сказано ничего. Уникален — и точка.

— А почему он не круглый, а с заостренными концами? — спросил кто-то.

Ответила та же строгая девушка:

— Такой вид огранки. Называется «Маркиз».

Вмешался охранник:

— Толпиться не надо, — веско проговорил он. И, подумав, добавил: — Пожалуйста.

Люди подались назад. Охранник удовлетворенно кивнул и вновь застыл как изваяние.

В это самое время у входа в павильон остановилась «Газель» с надписью по всему борту — «Горсвет». Из нее выскочили двое ребят в потертых серых комбинезонах, украшенных той же надписью. Один из парней — грузный увалень — вытащил из нутра «Газели» смотанный провод и двинулся к павильону, разматывая шнур. Второй, щуплый и узкоглазый, догнал его, размахивая какими-то бумагами.

Водитель в кепке, нахлобученной до бровей, остался дремать в машине, привалившись к окну.

Щуплый задержался ненадолго возле пункта охраны у входа, а здоровяк целеустремленно потащил шнур в центр зала — к витрине с «Зевсом».

— Осторожнее, пожалуйста, — бубнил он, и посетители шарахались в стороны. — Осторожнее. Наступать не надо, пожалуйста. Провод под напряжением.

Насторожившийся охранник спустился со своего пьедестала:

— Это что такое?

— Куликов распорядился усилить периметр, — пояснил толстяк. — Пока народ не повалил. Щас Санек подойдет, у него распоряжение.

Санек, похожий на хорька, уже спешил к ним.

— Витек, нам десять минут выделили, — запыхавшись, сказал он, не обращая внимания на охранника. — Управимся?

— Должны, — кивнул тот, кого он назвал Витьком.

— Слышь, братан, распишись.

С этими словами щуплый сунул охраннику какую-то бумагу.

— Все работы ведутся под твоим наблюдением, — предупредил он. — Чтобы потом не было чего…

Охранник бросил взгляд на выданное ему предписание. И тут же его что-то кольнуло в шею. Он вздрогнул, закрыл глаза и начал оседать. Но не упал, подхваченный пареньком, оказавшимся на удивление жилистым.

— Вот сюда пройдемте, — громко сказал паренек, утаскивая охранника за рекламный щит.

Тем временем толстяк обмотал провод вокруг стеклянного сейфа, щелкнул «карабином» и сделал шаг в сторону. Щуплый вышел из-за щита, бросил взгляд на напарника и коротко кивнул.

— Просьба разойтись, провод под напряжением! — громко сказал он.

Оба быстро двинулись к выходу, с сосредоточенным видом осматривая шнур. Посетителям хватило и первого предупреждения, поэтому путь перед ними оказался расчищен.

Не доходя двух шагов до внешней охраны, щуплый прижал палец к уху с телефонной гарнитурой и вполголоса скомандовал:

— Поехали.

Следом случилось немыслимое. Шнур у них под ногами пополз и натянулся. В центре павильона раздался страшный хруст, будто кто-то разминал скорлупу гигантского яйца, и стеклянный саркофаг накренился, выдирая за собой металлические ножки и обрывая провода. Последовал звук, похожий на выстрел — это треснула и разломилась одна из ножек, — пол вздыбился, и с ужасающим скрежетом сейф поехал к выходу, набирая скорость.

На все это ушло не больше десяти секунд. А в следующие десять сейф прогрохотал по ступенькам, съехал на асфальт и с режущим уши звуком поволочился за отъезжающей «Газелью». Открытые задние дверцы ее болтались, и было видно, как крутится внутри катушка, наматывая на себя змеиные кольца провода.

Парочка в серых комбинезонах проскочила мимо остолбеневшей охраны и бегом догнала свой фургон. «Газель» притормозила, и на глазах у всех в двадцати метрах от павильона лже-электрики дружно приподняли сейф и погрузили его внутрь. Толстяк забрался в фургон, подтащил остатки провода и захлопнул двери, а щуплый заскочил в кабину.

После чего «Газель» рванула с места, пронеслась через парк насквозь и вылетела на дорогу, не снижая скорости. Машин в этот утренний час было немного, и фургон беспрепятственно промчался по улице и скрылся из глаз.

Вместе с ним исчез синий бриллиант «Зевс».

.....

«Это пятница — тяжелый день, а вовсе не понедельник», — думала Майя, улыбаясь клиентам и ловя отражение своей вымученной улыбки в зеркале напротив. В ювелирном салоне должно быть много зеркал: они отражают лампы, они сверкают, они напоминают о роскоши.

И, конечно, много света! Свет для бриллиантов — это все. Светом можно убить камень, а можно оживить его. В потоке искусственных лучей любое украшение выглядит лучше, чем при дневном свете, и каждый ювелир знает об этом.

Сегодня Яши не было, и Майя помогала Моне Верману в магазине. Пятница — тяжелый день, потому что в пятницу в ювелирных магазинах всегда много клиентов. Кто-то ищет подарок любовнице в расчете на бурные выходные, кто-то хочет задобрить жену. Обычно женщин среди покупательниц больше, чем мужчин, но пятница — исключение из правил.

Вот в салон вошел вальяжный мужчина с брюшком, склонился над витриной. От предложенного Моней прекрасного комплекта отмахнулся: нет, не то, ему не нужны бесцветные бриллианты. И тотчас Моня, щелкнув пальцами, как фокусник, извлек откуда-то кольцо и серьги, включил дополнительную лампу, выложил украшения перед клиентом.

— Обратите внимание, — доверительно прошептал он. — Голубой бриллиант. Посмотрите! Видите, какой оттенок? Конечно, другая цена — но! Но зато, сами понимаете, вы имеете за свои деньги совсем другой уровень, совсем!

— Я знаю, что цветные бриллианты ценятся значительно дороже, — важно сообщил покупатель. — Это будет подарок, но еще и инвестиция.

Моня усилил свет лампы.

— Прошу вас, смотрите сами, — предложил он. — Выбирайте. Когда я вижу, что клиент понимает в камнях, я только отхожу и не мешаю.

На самодовольном лице мужчины было написано, что его и впрямь не проведешь. Он вглядывался в камни и видел, что те действительно голубовато искрятся.

«Глупый ты человек, — думала Майя. — Цветные бриллианты и в самом деле ценятся в десятки раз дороже обычных. Но только если это их природный цвет! Такие камешки, даже маленькие, уходят вмиг на любом аукционе за миллионы долларов, и в салоне их не найдешь. А те зеленые, розовые и синие бриллианты, которые можно изредка увидеть в дорогих ювелирных, — это облагороженные камни, то есть цвет в них добавлен искусственно!»

Правда, сейчас Моня предлагал клиенту кое-что другое. Бриллианты в серьгах и кольце, так красиво переливавшиеся под лампой, не были обработаны по цвету.

— Беру! — обрадовал клиент Моню, и тут же потребовал: — Сделайте скидку!

Когда он ушел, довольный удачной покупкой, Верман выключил лампу и убрал на полку. «Ах ты старый пройдоха, — про себя усмехнулась Майя. — Вот где был подвох! Твоя лампа, которую ты так предупредительно достал якобы для удобства клиента, на самом деле служит для совсем другой цели. В ней есть ультрафиолетовый спектр, а в его свете почти все бриллианты приобретают голубой оттенок. Камни с желтоватым отливом — самые малоценные, но ультрафиолет скрывает желтый цвет, и вот уже перед покупателем вместо посредственных бриллиантов — великолепные».

Она проглядела характеристики купленных украшений и убедилась в своей правоте. Да, цвет не самый удачный, но Моня замаскировал это, спрятал в ярком свете. «Забавно, что именно свет, который должен показывать все недостатки, помог ему скрыть их. Но при солнечном свете серьги и кольцо будут выглядеть иначе: станут молочно-желтыми, утратят прозрачность и глубину».

— Между прочим, — сказал Моня, — я дал ему возможность внимательно рассмотреть ярлык. И там, рыбка моя, все сказано как на духу.

— И про цвет сказано как есть?

— А как же! Цвет — пять, чистота — четыре.

— Посредственные камушки, — вздохнула Майя.

— Не стану спорить, — согласился Моня. — Но клиенту понравились, ты же видела.

— Потому что вы его убедили в этом.

Верман расхохотался:

— Так в этом, Марецкая, и состоит моя работа! Клиент должен уйти довольный и умиленный, как бабушка с утренника в детском саду. Что я ему предложил вначале? Цвет — два, чистота — два! А огранка! Гранил Сема, и надо ли еще что-то говорить? Но этот покупатель, он же лучше меня знает, что ему нужно. Конечно, ведь Верман работает какие-то тридцать лет, это не срок! Так лучше я продам Семины камушки тому, кто правильно понимает в этом деле. И все будут довольны.

Он не успел договорить, как в салоне появилась очень просто одетая женщина лет сорока. Джинсы, старомодный потертый свитерок, никаких украшений. На милом улыбчивом лице — ни грамма косметики. «Да, для Мони это не клиент, — подумала Майя. — Сейчас отправит ее ко мне. Видно же, что у нее нет денег на наши украшения».

Но Верман в очередной раз поразил ее. Лишь услышав робкое: «Я хотела бы колечко…», он тут же выложил несколько прекрасных колец. А подумав, добавил к ним еще пару.

Женщина, несмело улыбаясь, взяла в руки крайнее. Майя одобрительно подумала, что выбор очень неплох. Впрочем, из того, что предложил Моня, выбрать плохое было невозможно.

«Отчего он так старается? — удивлялась она, глядя, как Верман работает с посетительницей. — Она ничего не купит. Может, она просто ему симпатична?»

— Мне нравятся вот эти два кольца, — сказала женщина. — Может быть, вы посоветуете мне?

Она доверчиво взглянула на Моню.

— Без малейших сомнений, это. — Верман подвинул к женщине кольцо с бриллиантом поменьше. — Я знаю, что вы скажете! Вы скажете, что меньше карат… Но чистота — единица! И какая огранка! А цвет! Это — выгодное приобретение, поверьте мне, мадам.

Майя была совершенно уверена, что женщина поблагодарит за совет и уйдет. Вместо этого милая посетительница расплатилась с Моней, спрятала покупку в сумочку, поблагодарила его за помощь и неторопливо ушла, улыбнувшись на прощанье обоим.

— Что это было?! — не выдержала Майя, когда клиентка ушла. — Моня, я не понимаю! Такие свитера носила моя бабушка! Откуда у нее деньги на такое кольцо?!

— Я не был знаком с твоей бабушкой… — начал Верман.

— Боже мой, при чем здесь бабушка?! Я про эту женщину!

— Ах, про эту… Так по ней сразу было видно, что это дельная женщина. Она все понимает верно, она имеет такие возможности, что дай нам бог! Вполне обеспеченная женщина, без показухи.

— Я уже догадалась. Но вы-то как об этом узнали?!

— Марецкая, ты глядела на ее руки и шею? Ты видела эти складки? В них можно класть брильянты и перевозить через границу!

— Ну и что?

— А лицо? Ты оценила ее лицо?

— Очень милое, по-моему…

Моня закатил глаза.

— При чем здесь это?! Ты что, не видела, что на ее лице написаны сорок лет спокойной жизни с творожком на завтрак?

— Видела. Ну и что?

— Ты с ума меня сведешь! — завопил Моня. — Ты сделаешь мне больную голову и через тебя я стану такой же псих, как тот шлимазл, который задавил мою тетю Раю! Дворкин, выйдите сюда, я через вас буду говорить кое-что этой глупой женщине.

— Я уже уронил тапочки, пока бежал к вам, Верман, — флегматично отозвался Сема, не двинувшись с места.

— Хорошо, — сдался Моня. — Так и быть, скажу, чтобы ты не сидела в невежестве. Где мы читаем возраст женщины? Мы читаем его на шее и руках, это знает каждый ребенок. Твоей милой, как ты выразилась, даме шестьдесят лет, и это еще по моей галантной мужской оценке!

— Вы шутите?!

— Она думает, я шучу! Сема, вы слышите? Какие шутки? Если я вижу красивую женщину, у которой на лице написаны сорок пять лет, а на шее — на двадцать больше, то я говорю себе: «Моня, эта женщина имеет немножечко средств. У нее есть время и деньги сделать себе такое лицо, какое она захочет. У нее есть воспитание и скромность, чтобы не кичиться этим на весь квартал». Разве после этого я не проведу с такой дамой приятные двадцать минут, чтобы порадовать ее и себя?

— Верман, я что-то не уловил, — подал голос Сема, — вы все еще об украшениях?..

Днем у Майи был небольшой перерыв. Она спряталась в кабинете Мони, достала из холодильника припасенный салат из капусты и включила радио. Диктор, захлебываясь, сообщала о «беспрецедентном по своей наглости ограблении, совершенном на ювелирной выставке в Сокольниках».

Верман заглянул в кабинет и, услышав новости, замер, вскинув брови.

— Украли только один бриллиант, — сообщила Майя. — Зато какой! Как же они его не уберегли?

— Руководство банка «Зевс» пока отказывается комментировать случившееся, — закончила диктор.

— Мда, не уберегли, — согласился Моня. — Забавно, забавно…

Майя не успела узнать, что показалось ему забавным — Сема дал знак, что они нужны в салоне. Пришлось бросать недоеденный салат.

На этот раз в магазин ввалились двое: парень в кожаной куртке, а с ним под руку — девица с красной сумкой. Девица, выпустив приятеля, подлетела к ближайшей витрине и уткнулась в нее.

Моня толкнул Майю под локоть:

— Марецкая, ты видишь эту шиксу с сумочкой из кожи молодого дерматина? Иди и узнай, чего она хочет.

Узнать оказалось нетрудно.

— Вова, я хочу брюлик! — заныла девица. — Вот такой!

— Ты что, рухнула? — суровым шепотом спросил парень. — Новый год уже был.

— Он хале-е-есенький! Он мне подходит! Девушка, а покажите это колечко!

Конец ознакомительного фрагмента.