Лавандовый раф, 80% арабики

Елена Михайловна Аксенова, 2023

Молодая девушка начинает вести дневник в надежде на хорошую писательскую карьеру. А пока ее работа – организация мероприятий, которая, в общем-то, ее вполне устраивает. Она живет в большом городе, пьет много кофе и безответно вздыхает по своему лучшему другу. Но вся обычная действительность переворачивается, когда в ее жизни появляется ложь.

Глава 3.

Марина встретила меня в столовой, когда я зависла возле кофейного автомата за 5 минут до начала рабочего дня.

— Доброе утро, — её мясистые руки тряхнули моё плечо. — Ты где потерялась?

— На месте я, — рассказ про великолепные сны с нежнейшими поцелуями того самого человека не входил в мои планы. — Как выходные?

— Свекровь приезжала.

Этого предложения было достаточно для моего искреннего сочувствия. Дело в том, что мать мужа Марины — одинокая женщина, считающая, что положила свою жизнь на пьедестал воспитания сынули. Естественно, она никак не могла признать факт, что он отдельная личность, более того, породившая другие личности. Внуков своих женщина сторонилась, зато регулярно заваливалась в подаренную ею квартиру (естественно, не упуская случая напомнить о своем благородном решении).

Даже Маринино титаническое терпение треснуло после рождения второго ребёнка. Мальчик был беспокойным, плакал почти всё время (как потом оказалось, у него аллергия на лактозу). Бабушка была не в восторге от его общества, о чём высказалась открыто за чаепитием. Сын её обомлел от шока, а вот невестка, измученная постоянным стрессом, примчалась из детской и высказала, наконец всё, что копила долгие годы.

Они не разговаривали 3 месяца, после чего женщина с траурным лицом официально извинилась перед сыном. Конечно, он простил свою мать, но Марина больше не пыталась наладить контакт со свекровью. Теперь во время её визитов они с детьми уходили “по делам” и возвращались после звонка главы семейства. Тот мучился сложившейся ситуацией, но был слишком мягок, чтобы как-то противостоять.

Мне бы хотелось, чтобы Марина имела возможность приехать ко мне со своей крошечной компанией. Я любила её детей. Но моя комната в 9 метров располагала разве что к сносному лежанию на одном боку. Я всегда упоминала, что она может заехать ко мне, она всегда вежливо отшучивалась, что малыши разносят по кирпичикам любое пространство.

— Вы знаете поч я всё ещё не уволилась? — Лида вырулила из-за угла в тёмных очках. Свидетельство вчерашней вечеринки. Мы помотали головой. — Вот и я не знаю.

Новое поколение в лице Лиды считало себя достойным всего. Их самоуверенность пугала. Кто-то называл это наглостью, кто-то внушением. Люди старой закалки ненавидели их любовь к отлучкам по личным делам, опозданиям по уважительным причинам (это я про пробки, заезд за кофе, ожидание такси) и требованием повышения через 2 месяца работы. Они проходили бесконечные курсы по самообразованию, ели в модных ресторанах, фотографировались во всех зеркалах, носили бренды.

Моя начальница относила себя к профессионалам высшего уровня, что не мешало ей носить “незаметное” белое бельё под прозрачный белый костюм. К сожалению, после перекупки акций нашей компании и треклятых изменений, генеральным директором стал человек из 90-х. Он не верил в онлайн, делал бизнес на коленке и с трудом не позволял себе ездить на золотом ягуаре. Число наших партнёров и корпоративных клиентов поубавилось, но крепкий костяк всё ещё держал клиентов в узде. Его старались не показывать в приличном обществе, где споры решались в рамках делового этикета, а не гонора. И всех бы всё устраивало, но новая метла всегда метёт по-своему. Я пережила на этой работе трех начальниц со времён новой власти. В итоге он поставил во главе нашего отдела свою бывшую коллегу. А потом сделал тоже самое со всеми остальными. Так, мы оказались в Тётьколэнде.

— Коллеги, прошу внимания, — Анна Сергеевна поправила свои короткие каштановые волосы. За её спиной мялся парень, лет 20, слишком накаченный. — У нас пополнение. Ведущий специалист по корпоративным мероприятиям, Владимир Анатольевич Рыбайло.

Мы с девочками переглянулись. Потом станет очевидно, как такой молодой человек добился высокой позиции. Начальница неустанно хвалила его деловые качества, кокетливо задирая широкую штанину, уверяла, что он поднимет с колен деловые связи с партнёрами и мы все скоро станем богаче. Ведь премии нам выдавали по общим продажам. Естественно, мы не поверили. А когда к концу рабочего дня услышали его победоносный возглас: “Итак, я готов. Как включить почту?”, удовлетворительно улыбнулись.

Но, как я говорила ранее, мне нравился мой коллектив и нравилась моя работа. В принципе, я жила лучше, чем когда-либо.

Мы с девочками прогулялись по скверу недалеко от работы с кофейком и глупыми шутками. Это был наш способ зарядиться полезной энергией. Спасибо им большое, что никогда не спрашивали про Артура. Но Лида упорно требовала у меня регистрации на популярном сайте знакомств.

— Я вижу тебя рядом с таким барином, — она воодушевлённо махала руками. — Помните ген дира “Сомуса”? Вот такого же, только не татарина.

— Какие у тебя к ним претензии? — Марина закурила, аккуратно выдыхая дым в сторону. Мы с Лидой не переносили этот запах.

— Не люблю я это татарьё!

Вот так Лида часто обосновывала свои позиции, но мне казалось это очаровательным.

Я ждала конца недели, потому что Артур вернётся из командировки, и мы сможем провести выходные вместе. Не все, конечно, но хотя бы большую часть. С того самого концерта не было и дня, чтобы мы не переписывались. Так он ворвался в мою жизнь и стал самой весомой её частью. Может, потому что я боялась: однажды он уйдёт. Бесконечными верёвками я привязывала наши судьбы в навязчивой идее получить его навсегда. Мы писали друг другу о хорошем, о плохом, о неважном, об основном. Высылали фотки того, что едим, покупаем. Советовались по поводу домашней обстановки и собственных решений. Таких взаимоотношений у меня никогда не было.

В пятницу мы не встретились, потому что Артур мучился головными болями после командировок. Он летал куда чаще, чем хотел, но его просьбы игнорировало руководство. Ведущий специалист, молодой и энергичный, он был лицом компании и всех это устраивало. Начальники редко знают дело, которым руководят. Я им гордилась. К 30-ти годам, исключительно своими способностями, он добился высокой (даже для Москвы) официальной зарплаты, места в профессиональной области, квартиры на Красных Воротах (между прочим, основную часть он взял в кредит, но выплатил его куда быстрее. Скромные запросы позволяли).

Мы ссорились иногда. Из-за его сухости, которую я по началу воспринимала как безразличие. Он был черствее меня, закалённее. Я резалась о его спокойствие своей чувствительной душой, о чём говорила снова и снова. Но он принимал меня как есть, не высказывал претензий и ругал себя за недостаточную внимательность.

Оказалось, что всё куда проще, чем мне казалось. Он меня не любил. Это я узнала вовремя очередного выяснения отношений. Такой простой факт никогда не приходил мне в голову. К тому моменту мы общались полгода. Просыпались с телефон, засыпали с ним. Говорили целыми днями обо всём, проводили вдвоём каждую свободную минутку. Я знала его друзей, он знал моих. Всё пророчили нам счастливый брак, мы отводили в смущении глаза. Дружба — это самый безобидный способ получения половинки, не отягощая себя болезненной ответственностью.

Я болезненно ждала от него какого-либо шага, собирая попутно намёки. Вот он сказал “если у нас будут дети”, вот разузнал, какую свадьбу я хочу, вот готовит со мной пирог, между делом прикасаясь руками. Таких вещиц я могу набрать книг на 10. Время шло, мы сближались. Смотрели фильмы в обнимку, целовались в щёку. Он водил меня к себе и расспрашивал про ремонт, будто я вот-вот перееду туда жить. Он бухтел, если я куда-то ходила поздно, ненавидел всё, что натирало мне ноги, и злился, если кто-то не высказывал мне должного уважения. Я думала, что он меня любит.

Терпением я никогда не обладала, но тут продержалась столько времени. Слишком долго, как мне теперь кажется. Я сделала шаг во время нашего спора. Я сказала, что люблю его, что хочу быть с ним как с мужчиной. Я знала, что он меня поцелует и наступит долго и счастливо. Я улыбалась этой перспективы.

Но его шокированное лицо провалило меня на последний круг ада. “Если бы я хотел встречаться с тобой, я бы встречался. Мы же друзья, это очевидно”. Вот так мужчина моей мечты растоптал полугодовалые ростки влюблённости. Мне стало так душно, что я не могла оставаться на месте. Схватив сумку, я вылетела из его квартиры. Он не стал меня догонять. Не помню, как я дошла до дома. Но как только дверь моей потрёпанной комнаты закрылась, клянусь, я была уверена, что такую боль не смогу пережить. Я свернулась калачиком в темноте, прижала к себе видавшего виды бегемота и рыдала, как в последний раз. Легче не становилось.

“Вернись ко мне…Вернись ко мне!”

Вот, что я шептала до самого утра. Я надеялась, что он позвонит, придёт. Я надеялась, что он сказал это несерьёзно. Нельзя же быть таким ослом. Нельзя привязывать к себе женщину, не желая на ней женится. Это жестоко, это отвратительно. Я не верила в дружбу между мужчиной и женщиной, он знал об этом. И оставил меня рядом с собой как игрушку, как развлечение.

Я осталась наедине с собой и поняла, что в аду у нас нет союзников.

Утром, чтобы избежать ненужных вопросов и намёков, я разослала подругам письмо. Вставлю его, как есть.

От кого: [e-mail]

Отправлено: 14 января 2020, 7:03

Кому: [e-mail]; [e-mail]; [e-mail];

Тема: Артур

Девочки,

Так как последние полгода все наши разговоры крутятся вокруг одного человека, хочу вам сказать, что больше не желаю слышать его имя. Он меня не любит. Ничего разъяснять я не готова, прошу меня ничего не спрашивать.

С уважением,

А.

Вот такое послание. Я твердо решила никогда больше не думать об этом человеке, но плакать хотелось всё также сильно. Мир стал для меня обузой, я хотела лежать и страдать от своего разбитого сердца. Но работа кормила меня, а я знала, что любой простой в нашей компании грозит увольнением. Слишком много людей зависело от меня, слишком сильно я боялась оставаться дальше в этой ужасающей комнате.

Девочки на работе проявили максимальную тактичность. Они делали вид, что не замечают мои отлучки поплакать в туалет. Я старалась, правда, но огромный слон опустил свою задницу мне на грудь, я с трудом шевелилась.

К вечеру я зашла в соцсети и поняла, что он удалился. Это вызвало новую волну страданий. Это была ужасная правда, его нелюбовь и безразличие. Он даже не спросил, как я. Ему всё равно, жива ли я. Но это всё равно не ослабляло моей связи. Я истекала кровью из-за оборванных нитей моей привязанностей, а он жил дальше.

Я пыталась уговорить себя неделю, но жизнь без него была настолько невыносима, что я решилась написать то, что чувствую. Текст выплеснулся из меня по всем законам вдохновения. Я не знала, благодать это или беда — моя любовь — но я впервые за 27 лет чувствовала себя дома. И только рядом с ним.

Думаете, я горжусь своей слабостью? Но тут речь идёт о правде, так что пудрить не буду.

Артур позвонил мне через 25 минут после отправки. Ах да, мейл.

От кого: [e-mail]

Отправлено: 21 января 2020, 20:10

Кому: [e-mail];

Тема: Возвращайся

Я знаю, что быть без тебя гораздо хуже, чем с тобой. Если тебе также хреново, возвращайся. Как друг.

С уважением,

А.

Никогда прежде я не слышала его голос таким неуверенным. Он был взволнован, что так мало ему свойственно. Исчезновением из моей жизни Артур доказывал свою заботу. Да-да, бросить всё, чтобы не мелькать у одного единственного важного человека. Я хорошо его знала, он вполне мог бы уехать в глухую деревню под Саратовом. Мы говорили осторожно и быстро, потому что скучали. Он тоже переживал, хоть я и не верила в это. Я обещала себе не мечтать о нём и ни на что никогда не надеется. Так мы помирились.

Я хотела довести себя до крайности, где существует только два пути: спастись или погибнуть. Только бы не эта утончённая неизвестность.

Мы с Артуром встретились в субботу на завтрак. Его светлые глаза мерцали на фоне тёмных ресниц и усталость добавляла им определённое очарование. Месяц после нашего перемирия я честно не думала о нём более, чем о друге. Но постепенно меры защиты ослабли, я позволила себе бесплодно мечтать. Нет, я не надеялась, что он меня всё-таки полюбит, по крайней мере, мне так казалось. Он собирался перебраться в Амстердам, я его поддерживала, больше не расписывая перспективы Москвы. Но меня всё также периодически трогала его сухость, хотя теперь я научилась с этим справляться простыми беседами с уточнением своих жалоб. Наши взаимоотношения стали легче и гораздо теплее. В те дни я то и дело цитировала Чехова: “Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу”¹

Завтрак плавно перетёк в прогулку. Он рассказывал мне про свою сестру и её нового парня без претензий на интеллект. Мы шли и смеялись, смеялись и шли. Потом решили посмотреть фильм, какую-нибудь золотую классику. Честно говоря, я всегда чувствовала, что не дотягиваю до его высоких отношений с кинематографом, музыкой, искусством. Книги были моим единственным прибежищем, он читал специализированную литературу, в основном онлайн, так что тут я смело могла развернутся и поумничать.

В магазине мы набрали корзину для обеда. На наших посиделках готовила я. Меня умилял вид его довольного лица, то, с каким серьёзным уважением он подходил к угощению, и как быстро забирал мыть тарелки, комментируя тем, что я итак готовила. Это был мужчина, который никогда не воспринимает быт как должное, никогда не говорил фраз “женщина должна”. Мы сходились в понятиях, что у каждого своя роль, но я ни разу не чувствовала давления. Откровенно, мне нравилось вести его хозяйство, хоть и обрывочно.

Возможно, эта игра в семью была нужна нам обоим, чтобы не сойти с ума от одиночества. Но мне было хорошо и это всё, что я хотела знать.

За столько времени плотного общения мы отработали схему просмотра. Он полусидел, подложив подушку под костлявую спину, а я лежала на его коленях, тоже на подушке. После моего признания он перестал класть руку мне на плечо, но быстро вернулся к этой привычке. Думаю, неосознанно.

В этот раз фильм был ужасно скучным. Я после тяжелой недели и долгих прогулок заснула. Так случалось не в первый раз. Артур всегда вёл себя одинаково учтиво: он аккуратно вставал, накрывал меня пледом и уходил в спальню за компьютер.

Спала я недолго, как только проснулась, сразу пошла к нему. Монитор рассеивал мягкий свет, он тёр висок (явный признак головной боли). Его запущенная щетина торчала в разные стороны, но мне отчаянно хотелось прижаться к этим неровным зарослям, почувствовав тепло его кожи.

— Я пойду, поздно уже.

— Может, останешься? — он всегда меня провожал, но всегда предлагал альтернативу, на случай приступа лени. Всего пару мгновений я раздумывала. Стоит ли снова проделывать старый трюк. И согласилась.

А дело вот в чём: как только это создание засыпало, я пробиралась в комнату и смотрела на то, как он сопит. Не судите меня, радости безответной любви такие скудные. Сначала я убеждала себя, что это просто отсутствие мужчины в жизни. Но потом я поняла, что все попытки приставить другое лицо к своим фантазиям оказывались тщетными. И вот в очередной раз я на цыпочках пробиралась к его кровати и с замиранием сердца лицезрела его фигуру в свете ночника. Он спал как хорёк, за что я благословляла природу.

За совместным завтраком я внимательно изучала его лицо. Ужасно мохнатые брови (я на свои тратила приличную сумму), вовсе не греческий нос (сколько пластических хирургов ломали подобное), асимметрия губ, (которую женщины отчаянно исправляли гиалуроновой кислотой), борода с усами (которых никогда не касался триммер). По отдельности его черты могли привлекать только извращенку, но все вместе они производили на меня невероятный эффект. Эту тёплую волну умиления я старалась контролировать и не показывать.

— Если всё будет хорошо, через пару лет я буду нежиться в Голландии. Смогу оформить тебе визу по приглашению. Знаешь, сколько девушек мечтает о шенгене?

Он прекрасно знал, что мне это безразлично. В былые времена я бы устроила спор о том, что в Москве можно жить отлично, что его желание уехать — это побег от ортодоксального воспитания, царившего у него на малой Родине. Ах да, Артур вырос на Кавказе. Думаю, не стоит объяснять то, что вдалбливали ему с юных лет. К сожалению, горский кодекс чести часто расходится с реальностью. Не потому, что они плохие. Человеческая натура, рожденная во грехе, стремится к нему всю свою жизнь. Кто-то живет по правилам общества, кто-то нет. Артур был из тех, кто любил цивилизацию и считал, что в женщине важно кое-что помимо послушания и девственности. Он видел в каком мире живут люди, знал, что не всё стойко сносят удары обстоятельств, и ему не хотелось судить. При всём этом, оговорюсь, что сам кодекс чести горцев он обожал, просто по-другому трактовал его посылы. Большинство же людей самых разных кровей используют правила как молот, дабы наказать неугодного, или прикрыть свои проступки. “Возлюби ближнего своего,” — говорит Библия. “Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам не только добрым и кротким, но и суровым,” — читают люди.

— Если тебе там будет лучше, стоит попробовать. В конце концов, жизнь одна, — я надкусила ещё горячий тост. Ничего внутри меня не протестовало этим изречениям. — Я лично не собираюсь никуда. Так что, если Амстердам не будет гостеприимным, велком назад.

— Постелишь мне на диване?

— Ну если к тому моменту у меня будет отдельный диван…

Телефонный звонок. Это звонила его мама. К сожалению, родители не всегда понимают, что у их ребёнка в 30 лет могут быть, скажем так, гости. И я сейчас не о себе.

Хуже всего было то, как его мать с ним сюсюкалась, будто ему 3. Покушал? Поспал? Надень шапку! Голова чистая? Ладно-ладно, последний вопрос я выдумала. Не поймите неправильно, все мы дети в обществе своих родителей. Нам нравится иногда сбегать от жестокого мира к тёплому очагу, где нас защитят. Но всему же хороша мера, товарищи!

Заклинаю вас, уверуйте, что ваши дети — это отдельная личность, что у них есть своё мнение, что они становятся старше, что испытывают тоже, что когда-то вы. Гиперопека всегда будет вызывать раздражение, пусть даже сдержанное. Я наблюдала за этим много раз, пока Артур говорил с мамой. Чтобы вы понимали всю глубину падения, на одном празднике за общим столом она начала вытирать ему рот, словно младенцу, отчего повисла немая пауза. Благо, его отец тот ещё хохмач. Жена не говорила с ним почти неделю, но репутация сына была спасена.

Я вернулась к своей пустой жизни в крошечной комнатке. Каждый раз меня накрывала отвратительная волна одиночества и безысходности. Столько раз мечты уносили меня в уютную квартиру на Красных Воротах, он целовал меня, он меня любил. У нас были дети.

Воображение отравляло моё существование с самого детства, но только оно спасало от реальных чудовищ.

Примечания

1

“Вишнёвый сад” А.П.Чехов