И Двери откроются

Елена Матеуш, 2023

Марина – скромная библиотекарша, которой в жизни не слишком везёт. Благодаря артефакту Око Рора она попадает в другой, магический мир. Но не приобретает там ни нового прекрасного тела, ни каких-то особых магических талантов. "Каким ты был, таким ты и остался" – это про неё. Сумеет ли она найти своё место в новом мире?Дизайн обложки Олеси Брежняк

Глава 5

На следующий день она спросила Полу:

— Могу ли я выходить из комнаты? Может, я могла бы выполнять какую-то работу?

— Нет, старшие сёстры говорят, что пока Мир не примет тебя, ты не должна выходить из кельи и общаться с кем-то, кроме меня.

— Но я хотела бы помыть голову.

Кроме обнаруженной ещё в первый день примыкавшей к спальне туалетной комнаты с уборной и умывальником, нашлась ещё одна с полками, уставленными какими-то коробочками и горшочками, тазиками и ковшиками. Но больше всего бросалась в глаза вместительная бочка, заполненная холодной прозрачной водой, и стоявшая в каменном углублении с отверстием, явно предназначенным для стока.

Марина не чувствовала себя настолько закалённой, чтобы принимать ледяную ванну. Оказалось, что ледяную вовсе не обязательно. Достаточно было опустить в бочку лежавший на полке камень, как вода начинала нагреваться.

Пола объяснила и прочие маленькие хитрости, делавшие пребывание здесь куда комфортнее. Что это — результат магии или местных технологий, Марина уточнять не стала. Лично для неё не было никакой разницы. Дома она тоже не слишком-то могла объяснить, как работает электрический ток или устроена канализация.

Так и здесь главное было запомнить, на какую кнопку нажимать, чтобы вдруг начинал дуть тёплый ветер, помогающий сушить волосы или одежду. Какой камень нагревает воду, а какой наоборот. Какой пузырёк с отваром делает волосы мягкими и блестящими, а в каком горшочке лежит скраб.

После подробных объяснений Полы то, что Марине казалось средневековыми удобствами, превратилось во вполне комфортную, хотя и непривычную, ванную комнату. Освоение её сулило Марине развлечение ни на один час. Но всё же она спросила у Полы:

— И что же, мне сидеть в комнате, не выходя на улицу, всё время, пока не решится моя судьба? Я так зачахну.

— Почему же? Ты можешь выходить в свой внутренний двор. Там никого не бывает. Вот дверь.

Пола подошла к стене, прикоснулась раскрытой ладонью, и Марина увидела внезапно проявившуюся дверь. Похоже, здесь всё же действует магия и Пола ею владеет. А Марина нет.

Позже Пола принесла тёплый плащ, грубые прочные ботинки. Накинув плащ, Марина вышла во двор и впервые за несколько дней вдохнула свежий холодный воздух. “Воздух нового мира”, — от этой мысли она невольно улыбнулась.

Двор отгораживал от остальной территории монастыря высокий каменный забор, из-за которого ничего не было видно. Марина прошлась по почти нетронутому снегу и среди следов птиц и мелких зверьков, виденных в окно раньше, заметила след какого-то более крупного зверя. Он шёл от скалы к дому, проходил под окнами, подводил к дереву, чьи ветки смотрели в окно кельи, а потом вновь уходил к скале. Стало ясно, что вчера ночью Марине ничего не мерещилось и какое-то крупное животное действительно бродило рядом с домом и смотрело на неё в окно.

Долго гулять Марина не стала, потому что поднялся ветер и плащ, оказалось, не особенно защищал от принесённого с гор холода.

Пока она отсутствовала, Пола принесла её высохшие вещи — старые брюки, фартук, тонкий свитер и бельё. Отдельно в мешочек сёстры сложили немногочисленные мелочи, лежавшие в карманах: карандаш, небольшие ножницы, моток толстых ниток, которые она продевала в игрушки, развешивая их на взбесившую Павла ёлку, пару слипшихся конфет и несколько монеток, болтавшихся там неизвестно с каких времён.

— Негусто! Если бы знать… — пробормотала Марина, глядя на своё скромное имущество. — Ещё колечко на пальце и серёжки в ушах. И это всё, с чем придётся начинать новую жизнь. Скромно — не то слово. Я из общаги к Павлу с большим приданным приходила, и то…

Вещи из прошлой жизни напомнили о том ощущении никчёмности, что мучило её последние годы.

— Стыдно быть такой тетёхой, не уметь зарабатывать деньги, — сколько раз об этом твердили Марине Павел и его родители.

— Кому нужны твои книжки! Их на хлеб не намажешь. И зарплата одни слёзы, и с работы унести нечего.

В глубине души Марина не могла до конца согласиться с ними. В её деревне библиотекарь была уважаемым человеком. Все дети любили её, а их родители, когда-то сами ходившие к ней, называли по имени отчеству.

— Хорошая работа для женщины, — одобрила бабушка, когда Марина решила учиться в городе на библиотекаршу. — Деньги должен мужик зарабатывать, а ты будешь в культурном месте сидеть, книжечки читать. С умными людьми знакомиться. Всё как ты любишь.

Вот только Павел считал иначе. Когда Марина в ответ на его упрёки первый раз рискнула повторить бабушкино мнение о том, кто в семье должен зарабатывать, то он её ударил. Тоже первый раз. Больше Марина бабушкины доводы не озвучивала, а вот Павел уже не стеснялся распускать руки.

И сейчас впервые Марина вдруг поверила до конца в эти оставшиеся в прошлом году и в прошлом мире упрёки. Как она сможет заработать себе на жизнь в этом неизвестном мире? Библиотекари, которые не могут читать здешние книги, точно никому не нужны, а другой профессии у неё нет. Красотой она не блещет и рассчитывать на принцев и королевичей ей явно не стоит. Да и не хотела Марина больше ни в чём зависеть от мужчины. Как же ей быть?

Жизнь научила её, что надеяться ни на кого нельзя. У мамы появляется новый мужчина и новые дети, бабушки болеют и умирают, мужчины же и вовсе растворяются в пространстве, как отец. И это в лучшем случае. В худшем принц вдруг превращается в пиявку, высасывающую кровь, силы и саму жизнь из женщины. Надеяться можно только на себя. Поэтому — не раскисать! Она научится! Справится.

Когда Пола принесла ужин, Марина попросила написать что-нибудь в тихой надежде: вдруг дар понимания языка волшебным образом перейдёт и на письменную речь.

— Чем и на чём?

Марина осмотрелась.

— Да хоть на столе несколько букв, — Марина протянула карандаш. — А вообще, если можно, принеси мне бумагу и ручку, чтобы писать и рисовать можно было. А то делать совсем нечего.

Пола с сомнением посмотрела на стол, но всё же решилась и с краю прямо на гладкой серой доске вывела мелкую вязь. Увы, понять что — Марине не удалось. Её опасение оправдалось — библиотекарем ей здесь не быть. “Ладно, придумаю что-то ещё”, — попыталась утешить себя она.

— Ну как, понимаешь? — с любопытством спросила Пола.

— Нет.

— А хочешь, я тебе букварь принесу?

— Конечно! А можно?

— Да, Старшие наверняка разрешат. Может, тебе что-то ещё надо?

— Спицы и шерстяные нитки. Я себе хоть шапку и шарф свяжу, а то в одном плаще холодно.

Пола непонимающе смотрела на Марину:

— Спи — т-с-ы? Это что?

— Это две гладкие палочки, вот такие хотя бы, — Марина показала примерную длину, — тонкие, можно из дерева. Главное, чтобы гладкие, а то нитки будут цепляться.

Пола задумчиво нахмурилась:

— Я скажу сёстрам.

Легла Марина рано и ей вновь снилось детство. Она снова была маленькой девочкой, которая ждёт сказки и чуда. Открыв глаза, поймала себя на том, что продолжает улыбаться.

“Глупо ждать чудо, — мелькнула привычная мысль и растворилась в чистой незамутнённой радости. — Нет! Не глупо! Чудо есть! Я не умерла, я жива. И у меня теперь новый мир!”

Мир без Павла. Прошло уже два дня её новой жизни — и никто не причинил ей боль ни словом, ни делом. Так спокойно!

Темнота и тишина, что окутывала келью, казались Марине тёплым пуховым одеялом, прятавшим её от внешних страхов и опасностей. Вдруг сквозь расслабленное спокойствие пробилось ощущение чужого пристального взгляда, направленного на неё.

Стремясь справиться с внезапным страхом, Марина осмотрелась, надеясь убедиться в том, что ей ничего не угрожает. В окне, в густой синеве ночи, среди переплетенья ветвей росшего под окном дерева светились зеленоватые огоньки чьих-то глаз. Какой-то неведомый зверь внимательно смотрел на Марину. И зверь ли?

“Зверь! — попыталась успокоить себя Марина. — Я видела его следы на снегу”.

Она встала и подошла к окну. Лучше видеть опасность, чем всю ночь умирать от страха, накручивая себя. Огоньки мигнули, словно зверь моргнул, и снова уставился на Марину.

Рассмотреть его хорошо не удавалось. Среди переплетения веток, на фоне тёмной коры существо терялось. Только светящиеся глаза выдавали его присутствие. Марина боялась моргнуть, отвести глаза от неведомого существа, пока зеленоватые огоньки вдруг не погасли. Девушка вначале даже решила, что оно растворилось в ночном воздухе, но потом заметила, как большая тень соскользнула с дерева и направилась прямо к ней, под окно.

Марина отшатнулась и инстинктивно отступила в простенок, чтобы её не было видно с улицы. Сердце билось част-часто. Страх вернулся. Она уговаривала себя, что существу не пробраться к ней сквозь стены, но всё равно боялась. Стояла и слушала, как скрипит снег под окном под лапами зверя, его пыхтенье и фырканье. Потом зверь принялся царапать стену и это неожиданно успокоило Марину. Раз царапает — значит это существо из плоти и крови, и сквозь каменную стену пройти не может. Осторожно Марина отступила к кровати и присела на ложе.

Какое-то время зверь скрёбся, но потом затих. Не стало слышно и его пыхтения. Марина сидела и со страхом прислушивалась к ночной тишине. Потом устала бояться и легла.

Утром за завтраком спросила у Полы есть ли тут опасные звери, надеясь услышать, что ничего такого здесь нет.

— Конечно. В горах водятся волки и барсы, ещё медведи, но они сейчас спят. Волки и медведи сюда не заходят, а вот барсы бывают, хотя и редко. Не бойся! — засмеялась Пола. — Днём они опасаются подходить к людям.

— А ночью?

— А ночью мы не подходим к ним, — продолжила смеяться девушка. — А в дом им не зайти. Да, я принесла тебе спитсы и шерсть. Подойдут?

Пола достала из мешочка на поясе две светлые палочки и протянула их Марине. Выглядели они странно, были немного толстоваты по сравнению с теми, что обычно использовала для вязания Марина, зато гладкие.

— Да. Из чего они?

— Из костей. А вот нитки.

Она протянула серый клубок. Марина поторопилась присесть на кровать. Ей не терпелось попробовать. Нитка, скрученная вручную, отличалась неровностью и выглядела невзрачной. Ничего, для шарфа сойдёт. Главное, вещь получится тёплой. Стопроцентная шерсть!

Марина быстро набрала десять петель на пробу и принялась вязать простую резинку: лицевая, изнаночная, лицевая, изнаночная. Привычные действия успокаивали.

— Я ещё тебе бумагу и ручку с чернилами принесла. А букварь сестра Летиция обещала подобрать.

Пола поставила на стол корзинку, из которой вынула названное, и принялась убирать туда грязную пустую посуду. Марина отложила спицы и подошла посмотреть. Бумага оказалась серой и рыхлой, а ручка выглядела похожей на те, что когда-то в детстве ей выдавала учительница для оформления стенгазеты: деревянная палочка в которую вставлялось металлическое перо. Её надо было обмакивать в бутылёк с тушью. Клякс тогда Марина понаставила пока наловчилась! Придётся снова осваивать этот навык. Зато не заскучает.

— Покажешь, как ты это делаешь? — пока Марина изучала бумагу и ручку, Пола подошла к кровати и взяла в руки вязанье.

— О, конечно! Если ты мне покажешь ваши буквы.

— Договорились, — серьёзно кивнула Пола.

Когда она ушла, Марина вернулась к вязанию, собираясь к полудню, когда выйдет во двор, связать короткий шарф. Нить часто обрывалась и тогда приходилось соединять концы, вплетая уже двойную нить в узор. То ли здесь нитки вообще были плохие, то ли, скорее, ей дали местный брак. Марину это не смущало. Из чего она только не вязала за свою жизнь! Связать самой было её единственным шансом обзавестись тёплой обновкой или летним ажурным топиком, поэтому набирать петли она могла быстро и почти не глядя.

Клубка хватило как раз на короткий шарф и гулять Марина вышла уже в обновке. Она побросала оставшиеся от обеда крошки птицам и подошла к дереву, что смотрело в её окно. Следы крупных лап ещё раз подтвердили, что ночью ей не примерещился внимательный взгляд. Это и насторожило, и одновременно успокоило. Успокоило потому, что раз есть след, то это животное, а не демон или призрак какой-то. С другой стороны, знать, что где-то рядом неизвестный зверь, который вполне может оказаться и хищником, — не очень приятно.

Впрочем, дворик, отведённый Марине, был невелик и хорошо просматривался. Оглядевшись, никакого зверя не обнаружила. Следы от дерева вели к скале, а там обрывались. На камнях какие следы? Похоже,он приходит с гор ночью, а под утро туда же возвращается.

В этот раз Марину выгнал с улицы не только поднимающийся ветер, но и снежные тучи, опускающиеся с гор. Воздух словно сгущался, пронизанный мелкими колючими льдинками. Даже скромная прохладная келья показалась после такого тёплой и уютной.

Вечер же и вовсе прошёл чудесно. Пола, принеся ужин, не ушла, а осталась с Мариной. Они поели вместе, а потом молодая послушница достала из корзины вначале потрёпанную книгу с картинками, оказавшуюся обещанным букварём. Разобрать значение непривычных закорючек знание языка не особенно помогало, поэтому обучение грамоте решили отложить. Поле не терпелось освоить вязание.

Марина терпеливо показывала, как правильно держать спицы, как набрать первые петли и протягивать нить. За этим занятием выяснилось, что здесь неизвестен этот вид рукоделия в принципе. Ткать ткали, валять шерсть валяли, а вот вязать ни спицами, ни крючком никто не умел. Даже в голову никому не приходило. “Похоже у меня есть шанс развернуться!”, — обрадовалась Марина. Может, на кусок хлеба удастся заработать.

От появившейся надежды настроение улучшилось и девушки много смеялись над ошибками и путаницей, которую творила Пола.

За быстро синеющим окном тем временем разворачивалась настоящая буря. Ветер бросали в стекло густые хлопья снега и стучал ветками дерева. Марина порадовалась, что не одна. Иначе от этого стука, завывания ветра, ей было бы не по себе.