Не плачь, Рапунцель!

Елена Логунова, 2023

Писательница Елена с мужем и сыном въезжает в новую квартиру, расположенную в пригороде Петербурга. Вокруг все делают ремонт, создавая много шума и мешая творить, но это сущая ерунда по сравнению с долгожданным новосельем! Однако счастье оказывается омрачено визитом участкового. Он интересуется Смурновыми – хозяевами квартиры, которую Лена с семьей снимала до переезда. У них возник конфликт, а недавно Смурновых обнаружили убитыми! Их тела нашел новый жилец Вадик Архипов, который тоже оказался под подозрением. А когда к Лене приехала ее закадычная подруга Ирка, они втроем с энтузиазмом взялись за собственное расследование! Елена Логунова умеет многое: играть на рояле, рисовать акварели, плести кружева. Но ничего этого она не делает, иначе ей просто некогда было бы придумывать смешные детективы! О новых похождениях Лены и Ирки в Петербурге читайте в романе «Не плачь, Рапунцель!».

Глава вторая

— М-м-м? — промычала я с подушки, интересуясь причиной раннего подъема.

— Дрели! — возвестил Колян и воздел перст к потолку. — Скоро грянут дрели! Червякам стальным подобны…

— Над седой равниной моря? — уточнила я с надеждой.

Очень хотелось послать дрели куда подальше, а море от нас нынче неблизко.

— За стеной бетонной серой! — помотал головой супруг, перевел указующий перст на меня и предупредил: — Пингвин спрятаться не сможет!

— Ладно, лезу из утесов и иду готовить завтрак, — уныло согласилась я, откидывая одеяло.

В проем, из соображений борьбы с клаустрофобией не оснащенный дверью, заглянул разбуженный сын. Зевнув, он спросил, как я только что:

— М-м-м?

— Горький, — объяснила я, решив, что потомок интересуется репертуаром утреннего концерта. — «Песнь о Буревестнике».

Я же писатель, это мой святой долг — приобщать молодое поколение к литературной классике.

— Да, сладкой эту жизнь не назовешь, — согласился сын и душераздирающе зевнул.

— «Песнь о буредрельщике», — предложил свой вариант Колян. — Есть такое слово?

— Нет, — досадливо молвил сын. — Но есть много других подходящих слов…

— Дрррр-брррр-уииииии! — заглушив его, взревело за стеной.

Буредрельщик начал свой трудовой день, помешав нам узнать, каков запас ругательств у представителя молодого поколения.

Хотя ненормативную лексику сын никогда не использует. Он у нас идейный. Употребление спиртного, курение, ругань, переход улицы на красный свет и нарушения ПДД за рулем у него под строжайшим запретом. Причем не только для себя — для окружающих тоже, так что папе с мамой приходится соответствовать.

— Нехороший буредрельщик, — дипломатично подытожил Колян. И добавил — конечно, только для того, чтобы не ломать ритм классического произведения: — Чтоб твоей сломаться дрели! Чтоб попасть сверлом в проводку и квартиру обесточить! Пусть тебя ударит током, белой молнии подобным!

— Кровожадненько, — одобрительно хмыкнул сын и ушел в ванную.

За завтраком выяснилось, что у всех есть дела в городе. Мужу нужно наведаться в редакцию журнала, с которым он сотрудничает, сыну — прикупить себе новые беспроводные наушники, мне — отправить очередное письмо с документами в московское издательство. В почтовых отделениях нашего пригорода почему-то систематически нет обыкновенных марок, хотя имеются суперсовременные роботизированные машинки, которые развозят по жилым кварталам заказные отправления. Что тут скажешь, Мурино — город контрастов.

Сразу после утренней трапезы мы слаженно, резвой рысью, как птица-тройка, вырвались с огороженной территории нашего ЖК на оперативный простор. Дружно доскакали до метро, а уже там разделились, потому что станции назначения у всех были разные. Я поехала на Финляндский вокзал — на втором этаже старого здания по соседству прячется уютное почтовое отделение, где никогда не бывает очередей.

Ирка позвонила мне, когда я уже налепила на конверт с документами только что купленные марки. Опустив приветствие, подруга спросила с необоснованной, на мой взгляд, претензией:

— Ну и где ты?!

— На Финляндском вокзале. — Я отдала конверт женщине в окошке и повернулась к выходу.

— Это где Ленин с броневика вещал?

— Было такое когда-то, да. — Я оценила проявление эрудиции. — А ты молодец, не забыла уроки истории.

— Забывать уроки истории — последнее дело, — важно согласилась Ирка. — А ты, кажется, не вспомнила, что у нас уже было дело с трупом в полиэтиленовой упаковке^[2].

— Ты видишь что-то общее между тем случаем в Краснодаре и этим в Мурине?

— А ты не видишь? Там были две жертвы — мужик и баба, и тут тоже!

— Верно, — согласилась я. — И что из этого следует?

— Из этого, может, и ничего. А из того нашего опыта следует, что для начала нужно основательно осмотреться на месте преступления. А то в прошлый раз мы слишком поздно выяснили, что в той квартире было два входа-выхода. Поэтому теперь я первым делом хочу исследовать место происшествия. Отсюда вопрос: у тебя, случайно, не сохранились ключи от квартиры Смурновых, царство им небесное?

— Ключ был один, и мы его честно вернули. Но я эту квартиру хорошо запомнила, могу план нарисовать, а на сайте есть фотографии всех помещений.

— А дом? Коридоры, лестницы, лифты, прочие подступы ты тоже хорошо изучила?

— Нет, по дому специально не гуляла, — призналась я. — Но подступы мы запросто можем осмотреть и без ключей, попасть в подъезд не проблема. Ты хочешь сделать это прямо сейчас?

— А у тебя есть какие-то более важные дела, чем расследование двойного убийства?!

При такой постановке вопроса я могла ответить только одно:

— Ладно, иди в метро на Невском, встретимся на станции Девяткино.

От соседствующей с Финляндским вокзалом станции метро «Площадь Ленина» до «Девяткино» — четверть часа по красной ветке, от Невского с одной пересадкой — двадцать пять минут. Я успела прибыть на место встречи раньше Ирки и скоротала время за изучением ассортимента книжек в магазинчике на перроне.

До сих пор не могу привыкнуть, что на каждой станции метро продаются мои собственные произведения! Так приятно.

— Бу! — гаркнула в ухо подруга, появление которой я едва не прозевала. — Что читаем? А, бессмертную классику. У меня этой твоей книжки, кстати, еще нет, подаришь?

— Сейчас, куплю только.

Я расплатилась за книжку и сунула ее в свою сумку, чтобы попозже спокойно поставить автограф.

Ирка требует, чтобы я все свои книжки, подаренные ей, непременно подписывала: «Моей лучшей подруге». И еще точную дату проставляла. Мне кажется, это делает подписанную и датированную книжку чем-то вроде верительной грамоты, подтверждающей, что наша дружба не имеет срока годности. Годы идут, жизнь меняется, а мы по-прежнему лучшие подруги…

— О, самолет! — Ирка увидела памятник авиаторам Балтики на одноименном бульваре. — Настоящий?

— Учебный Л-39, только не летающий уже.

— А с виду совершенно целый. — Подруга обошла по кругу стелу с водруженным на нее красно-бело-синим самолетом. — Интересно, в кабину забраться можно? А приборы там остались? Рычаги всякие, штурвал и все такое — шевелятся?

Я моментально поняла: как только Максимовы приедут к нам в гости всей семьей, ответы на эти вопросы будут найдены опытным путем. Иркины близнецы Масяня и Манюня дивно любознательны и предприимчивы, все в маму.

— Это ты еще не видела самоходные машинки, которые у нас тут почту развозят, — похвасталась я. — Такие хорошенькие грузовички размером с крупную собаку. Едут себе по улицам, песни поют, лампочками моргают.

— Ух ты! А грузоподъемность у них какая? — предсказуемо заинтересовалась подруга.

Этого я не знала, но опять же не усомнилась, что Масяня с Манюней быстро все выяснят.

— И парклеты тут у вас, и горки для байков и скейтов, и тренажеры уличные, и даже теннисные столы! — мимоходом восхищалась подруга.

— А к Новому году будут еще катальная гора и бесплатный каток.

— Вот это жизнь!

Тут я вспомнила, что кому жизнь, а кому и наоборот. И мы не просто с экскурсией по местным достопримечательностям идем, а следуем на место убийства двух человек, дабы внимательно его обозреть.

— Вот тот жилой комплекс из четырех домов. — Я махнула рукой, указывая на нужное здание. — В каждом под тысячу квартир, так что калитки во двор, хоть они и на магнитных замках, почитай, не закрываются, все время кто-то ходит туда-сюда. И с подъездами та же история.

— Какой в таком случае смысл в закрытой территории и магнитных ключах? Что это дает, кроме увеличения стоимости коммунального обслуживания? — поинтересовалась подруга, дама не жадная, но экономная. — Камеры наблюдения есть?

— А как же! Во всех лифтах и на входе в каждый подъезд. Не знаю только, работают ли они. Когда мы тут жили, какие-то веселые ребята имели обыкновение объективы краской из баллончиков забрызгивать.

— Зачем?

— Зачем кто-то хулиганит и пакостит? — Я пожала плечами. — Большой вопрос, на который могут ответить разве что психиатры.

Мы подошли к калитке и не задержались ни на секунду, потому что она и вправду работала как вертушка на входе в торговый центр, кого-то выпуская, а кого-то впуская. Почти так же легко получилось проникнуть в подъезд — девушка, дожидавшаяся лифта, без всяких просьб с нашей стороны подошла и открыла нам дверь.

— Очень любезно, — негромко отметила Ирка. — И столь же неосторожно. Ну да что об этом говорить… Какой этаж?

— Девятый. — Вслед за любезной и неосторожной девушкой мы вошли в кабину.

Попутчица наша вышла на шестом, а мы — на девятом.

— Ну вот! — Я раскинула руки, как бы представляя подруге сцену действия. — Квартира Смурновых за первой тамбурной дверью слева, она первая по коридору. Направо — тоже квартиры, но в этой части этажа я никогда не была, прямо — выход на балкон, с него — на лестницу.

— Погоди, не части. — Ирка вытащила из своей торбы небольшой блокнот, пристроила его на ладони левой руки, занесла над клетчатым листом правую — с карандашом, огляделась. — Так, площадка у лифта примерно три на шесть метров, я пока приблизительно нарисую, — и зачеркала в блокноте.

Я дождалась, пока она набросает схематичный план одного помещения, и повела ее в следующее.

Мы прошлись по коридору до опечатанной двери квартиры Смурновых, царство им небесное. Попутно Ирка подергала металлические дверцы электрощитов и вентиляционную решетку, проверяя, нет ли за ними пустот, подходящих в качестве укрытия. Мы обошли весь этаж, выглянули на балкон, с него сбегали на лестницу, но спускаться по ней не стали, вернулись к лифту. Очень вовремя: как раз подошла одна из кабинок, та, что поменьше. Ее двери разъехались и…

Разогнавшаяся подруга грудью столкнулась в дверях с поспешавшим на выход мужчиной!

А грудь у Ирки что надо, высокая и крепкая — ею можно стены ломать.

Атакованный этим стенобитным орудием мужик звучно крякнул, согнулся, я даже подумала — сейчас упадет, но нет, товарищ оказался устойчивым. И целеустремленным — не задержался даже для того, чтобы наградить обладательницу могучей груди укоризненным (или заинтересованным, тут у мужчин возможны разные варианты) взглядом.

— Прошу прощения, — виновато выдохнула Ирка в его спину.

А я молча подобрала упавший блокнот и за рукав затянула подругу поглубже в кабину, освобождая немного места на случай, если еще кто-то захочет с нами вниз проехаться.

На седьмом этаже к нам присоединилась дама с собачкой, на пятом — парень с сумкой доставщика. Ирка, смущенная и пристыженная фиаско с беспричинно атакованным ею мужиком, чуть ли не по стеночке кабины распласталась и даже дышать боялась, так что доехали мы в тесноте, но не в обиде.

— Ну и что же мы выяснили? — уже во дворе спросила я подругу, желая поскорее вернуть ей обычную бодрую деловитость.

— Мы подумаем об этом за…

— Завтра? — нахмурилась я.

Затягивать с расследованием не хотелось.

— За кофе с пончиком! — Ирка высмотрела на углу пекарню-кондитерскую и сразу же взяла верный курс.

— В Питере пончики называют пышками, — сообщила я, догнав ее уже на входе.

— А кофе так и называют или его тоже переименовали? — ворчливо поинтересовалась она. И с порога величественно кивнула девушке за прилавком: — Здравствуйте, милая, нам с полдюжины пышек и пару чашечек черного кофию испить, уж будьте так любезны.

— Ого, — хмыкнула я. — Кто-то очень быстро адаптируется в культурной столице.

Мы сели за столик у стеклянной витрины и, поглядывая на идущий мимо народ, уплели горячие пончики, которые не стали менее вкусными от того, что их окрестили пышками.

— Кстати говоря, шаурме переименование в шаверму на пользу не пошло: какая-то ерунда получилась, — доверительно нашептала мне Ирка. — Я пробовала, это сущая профанация. Представь, они тут в шаверму свою жареную картошку кладут!

— И еще клюквенный соус к ней предлагают, — кивнула я.

Она передернулась:

— Бр-р-р! Какая гадость эта ваша шаверма с клюквенным соусом!

— Особенности местной кухни, — вздохнула я. — Но давай уже к делу. Итак, ты нарисовала план, и что это нам дает?

Я положила перед подругой блокнот с чертежом и сложила руки, как школьница, дожидаясь ответа.

— Это… Это дает нам… Что ты мне дала? — Ирка вскинула на меня глаза и постучала ногтем по схеме в блокноте. — Это не я рисовала!

— В смысле? — Я подняла брови. — Я же сама видела, как ты черкала в этом блокноте, хочешь сказать, у меня галлюцинации?

— У тебя не галлюцинации. — Подруга сунула руку в карман, извлекла оттуда второй блокнот и положила его рядом с первым. — У тебя чужой блокнот. Такой же, прошу заметить, как мой! — Она сравнила одинаковые обложки с логотипом давно прошедшего чемпионата по футболу Евро-2021. — Я свой купила в местном магазине «1000 мелочей», а этот откуда?

— В лифте подобрала. Я думала, это ты уронила, — призналась я. И догадалась: — А это, значит, того мужика, в которого ты врезалась!

— Очень, очень интересно. — Подруга открыла чужой блокнот. — Знаешь, что это? Схема двора того дома, где мы только что были.

— Она самая, — посмотрев на чертеж, который подруга любезно развернула ко мне, согласилась я. — А на второй странице что?

— По-моему, это кабина лифта, — покрутив рисунок в стиле минимализма так и сяк, предположила подруга. — И вот тут, в углу над дверью, крестиком камера отмечена!

— Как интересно, — повторила я, и мы сцепились многозначительными взглядами. — Выходит, не только мы решили изучить ближние подступы к квартире убиенных Смурновых, но и какой-то подозрительный мужик!

— Убийца! — ахнула Ирка. — Говорят же, что их всегда тянет на место преступления!

— Да нет, убийца рисовал бы планы дома и двора в процессе подготовки к преступлению, а не после него, — возразила я.

— Может, до убийства он не успел.

— Теперь-то ему эти схемы зачем?

— А затем, что… — Подруга посмотрела на потолок, покусала карандаш и придумала: — Он это себе на память. Будет потом просматривать схемы, фотки, может, еще какие-то сувениры с места преступления и с удовольствием вспоминать свои кошмарные деяния, смакуя каждую деталь.

— Ты думаешь, он маньяк? — встревожилась я. — Эх, не запомнила я, как этот мужик выглядел…

— Так посмотри. — Ирка резко понизила голос и кивнула на окно-витрину. — Вон он, стоит и таращится на нас сквозь стекло. Жуть какая! Совсем маньяки в Питере обнаглели — уже даже не скрываются!

— Этот скрылся, — возразила я, поскольку мужик как раз слинял, не дав мне его рассмотреть.

Зато тут же появился на пороге пышечной.

— Какая наглость! — против воли восхитилась подруга, поскольку направился предположительный маньяк прямиком к нам. И слабо порадовалась: — Хорошо, что пышки без столовых приборов едят, расчленить нас ему будет нечем…

— Может, он со своими ножами ходит, — пробормотала я и максимально отодвинулась в угол вместе со стулом.

Мужику, на ходу подхватившему стул у соседнего столика, как раз хватило площади, чтобы втиснуть свое посадочное место между нашими.

— Елена, Ирина, здравствуйте.

— Что? Мы знакомы?! — шокировалась я.

У меня, конечно, весьма широкий круг знакомств, но я не думала, что в нем присутствуют питерские маньяки.

— Я смотрел вашу, Леночка, страничку в соцсети, вы с Ирочкой там часто вместе.

Я нахмурилась. Терпеть не могу, когда малознакомые люди называют меня Леночкой.

— А вы, простите? — Ирочка осмелела и наставила на мужика указательный палец, как пистолет.

Предполагаемый маньяк не выглядел особо страшным. Белобрысый, голубоглазый, невысокий и худощавый, он мог бы без грима сниматься в старом советском фильме «Сказка о потерянном времени», где мальчики в одночасье стали старичками.

Видимо, привычно пытаясь компенсировать малый рост, мужчина держал спину очень ровно, а голову — высоко.

— Позвольте представиться: Архипов Вадим Игоревич, для вас просто Вадик. — Он привстал над стулом и снова плюхнулся на него.

— И чего же вам от нас надо, Вадим Игоревич? — опасливо поинтересовалась я, не спеша панибратствовать с возможным маньяком.

— Ну, во‐первых, я попросил бы вернуть мне блокнот, я не успел еще… А вы, вижу, уже успели! — Архипов бесцеремонно развернул к себе Иркин блокнот с детальной схемой девятого этажа. — Угу, угу… Грамотно выполнено, вы профессиональный чертежник?

— По первому образованию — инженер-строитель, — буркнула Ирка, не смягченная комплиментом. — А вы-то кто?

— Вот! Зрите в корень! — Странный тип энергично кивнул. — Боюсь, что я — как и вы…

— Ну, мы-то точно не маньяки! — не выдержала я.

— Да я вам верю! — Архипов приложил руку к сердцу. Вышло это у него изящно. — А вот полицию, мне кажется, терзают смутные сомнения.

— Да что ж они всех терзают! — посетовала я.

— Полицию? — повторила Ирка. — Какую еще полицию?

— Ну какую! Обыкновенную. Которая расследует двойное убийство граждан, в чьей квартире длительное время проживала ваша подруга, — пояснил ей Вадим Игоревич и сочувственно посмотрел на меня. — Ужасно неприятно быть подозреваемыми, правда?

У меня мелькнула догадка:

— А вы тоже…?

Архипов снова кивнул.

— Боюсь, я им даже более подозрителен, чем вы с супругом. Видите ли, это я имел несчастье обнаружить трупы.

— Да ладно? Это же просто здорово! — людоедски обрадовалась Ирка. — Вот вы нам все об этом и расскажете: как обнаружили, что обнаружили, когда обнаружили…

— Я расскажу, если вы тоже поделитесь всей известной вам информацией. — Вадим Игоревич снова посмотрел на меня.

— Я правильно понимаю, что вы не доверяете официальному расследованию и намерены путаться под ногами у полиции? — спросила я без тени осуждения, просто интересуясь.

— Вы понимаете правильно, — подтвердил Архипов.

Ирка встала и торжественно объявила:

— Добро пожаловать в наш клуб!

Знаете ли вы, чем, помимо великолепной архитектуры, хорош и необычен град Петров?

Я вам скажу: своим отношением ко всяческим безобидным фрикам.

При виде странно выглядящего и нетипично ведущего себя человека в культурной столице за телефоном — чтобы снять фрика на камеру — и к виску — чтобы покрутить там пальцем — тянутся только люди пришлые, случайные. Те, кто впитал с молоком матери или самостоятельно постиг суровый дзен города на Неве, разве что усмехнутся, хмыкнут, глянут снисходительно да и пройдут себе мимо, не притормаживая. Поэтому самых разных фриков в Питере немало, и они по-своему украшают городской пейзаж.

Две прекрасные дамы и один джентльмен, все трое — не юных лет, азартно шушукающиеся за столиком в пышечной и жирными от фирменных изделий пальцами хватающие листы загадочных схем, не привлекали особого внимания публики. Разве что мамаши с детьми на всякий случай отсели от нас подальше — в дальний угол.

Безобидные фрики и опасные маньяки вполне могут быть одного поля ягодками, об этом в Питере тоже знают не понаслышке.

Заслушав основного докладчика, мы с Иркой стали задавать ему вопросы.

— Как долго вы пробыли в квартире? — спросила я нашего нового компаньона.

— Примерно десять минут.

— За это время убийца мог уйти далеко, — вздохнула подруга. — Даже если он не воспользовался лифтом, где имеется видеокамера, а спустился по лестнице.

— Мне кажется, важнее понять, как он пришел, — сказал Архипов. — Смотрите, к моменту моего появления в квартире жертвы уже лежали, добросовестно упакованные в пленку, на балконе. Но в прихожей еще оставалась лужица, натекшая с хозяйского зонта, пристроенного на вешалке, хотя сам он, я помню, уже просох. Значит, Смурновы пришли примерно за полчаса до меня, так?

— Возможно, — осторожно согласилась Ирка. — Хотя для пущей точности надо провести эксперимент с зонтом. Я никогда не хронометрировала процесс его сушки.

— Плюс-минус пара минут не имеют значения, — успокоил ее Архипов. — Выходит, хозяева пришли в квартиру примерно в одиннадцать часов. Разделись, разулись, повесили мокрый зонт и занялись уборкой. А дверь не закрыли, потому что ждали моего появления.

— Но вместо вас явился убийца! — подхватила Ирка, округлив глаза.

— По которому, надо полагать, не видно было, что он убийца, иначе Смурновы оказали бы сопротивление, — рассудила я. — То есть он не выглядел подозрительно. И не пошел на них с порога, выкрикивая угрозы, с полным отравы шприцем в высоком замахе над головой.

— Да, в помещениях все было в порядке, даже забытое посреди комнаты ведро с водой — полы они не домыли — осталось неперевернутым, — подтвердил Архипов.

— Может, убийца был не один? — задумалась Ирка. — Иначе как он справился сразу с двумя жертвами? С обеих рук вколол им отраву, двумя шприцами одновременно?

— Шприц мог быть всего один и маленький, незаметный. Знаете, бывают мягкие пластиковые тюбики с иголками, такой можно спрятать между пальцами или в перчатке, — подсказал Архипов. — Я думаю, убийца сначала уколол одного человека, — второй этого даже не заметил, — а потом занялся следующей жертвой. Думаю, первым был обезврежен мужчина.

— Логично, но смотрим сюда, — я потыкала пальцем в план квартиры, который только что нарисовала в соавторстве с Вадимом Игоревичем. — Помещения довольно просторные, одна прихожая — два на три метра, а Смурновы в процессе уборки вряд ли столбами стояли у входной двери. Значит, убийце для контакта с жертвами нужно было преодолеть несколько метров. И что, они замерли при его появлении, точно кролики перед удавом?

— Я вижу только один вариант, — ответил Архипов, пока Ирка, хмурясь, рассматривала план квартиры, в которой ей, в отличие от нас с Вадимом Петровичем, не довелось побывать. — Смурновы знали убийцу и не имели активных возражений против его появления на своей территории.

— А также против рукопожатий и дружеских объятий, — кивнула я. — Тогда все понятно.

— Что понятно? — очнулась моя подруга.

— Почему жертвы не сопротивлялись и не орали, — объяснила я. — Явился кто-то хорошо им знакомый. Возможно, со словами: «Ба, сколько зим, сколько лет!» — и сразу полез обниматься, заодно и шприц свой в ход пустил.

— Но это значит, они давно не виделись, — подметил Архипов.

— «Давно» — относительное понятие, — напомнила я и посмотрела на подругу. — Мы с тобой когда обнимаемся? Если не виделись больше недели, примерно так.

— Близкий друг или даже родственник, — сказала Ирка вместо ответа, — вот кем приходился жертвам их убийца! — И она удовлетворенно откинулась на стуле.

— Я бы поставил на родственника, — сообщил Архипов. — Просто потому, что он запросто может быть еще и наследником, а в таком случае у нас сразу же появляется мотив преступления.

— Родственник кокнул Смурновых, чтобы завладеть каким-то их имуществом, — повторила я. — Да, вполне себе версия! Значит, надо искать убийцу в ближнем круге жертв.

— И заодно выяснить, каким таким имуществом владели Смурновы, — подсказал Архипов.

— Как будем выяснить? — Я оглядела своих компаньонов.

Ирка молча подняла смартфон и одними губами, но очень понятно проартикулировала: «Ла-зар-чук!» — а потом нормальным голосом договорила:

— Наш друг полковник сам обещал нам что-нибудь узнать. Пора истребовать обещанное.

На сей раз Сереге позвонила я. И, разумеется, не только не услышала в трубке: «Ба, сколько лет, сколько зим!» — но и вообще никакой радости в голосе.

— Я помню о тебе и позвонил бы сам, — буркнул Лазарчук. — В какое-нибудь более подходящее время.

— Ты как раз ешь? — догадалась я. — Тогда приятного аппетита.

— Боюсь, обед, приправленный разговором с тобой, не пойдет мне на пользу, — посетовал старый друг. — Диетологи говорят, за едой надо думать о приятном и не отвлекаться на раздражители.

— От раздражителя слышу! — огрызнулась я, начиная сердиться. — Положи ложку и быстро рассказывай, что узнал. Некогда нам дожидаться, пока ты отобедаешь. У нас тут преступник, совершивший двойное убийство, на воле разгуливает!

— Тш-ш-ш-ш! — зашипела на меня Ирка, взглядом указав на мамаш с детишками в углу зала. — Не пугай народ!

— А что ты от меня хочешь услышать? — уперся полковник. — Думаешь, коллеги выдали мне тайны следствия? С чего бы, Питер — не моя земля!

— Вот! — назидательно провозгласила Ирка, сунувшись ближе к трубке. — В чем разница между нами и вами! Вы там делите, где чья земля, а у нас она вся общая, родная, русская!

— Мне прослезиться? Устыдиться и растрогаться? — съязвил Лазарчук.

— Не обязательно, можешь продолжать демонстрировать душевную черствость, — разрешила я. — Просто скажи, что узнал. Ну же, Серега, мы знаем, ты любопытный, наверняка ведь хоть что-то да выяснил!

— Я выяснил главное: вы можете расслабиться, у местных следаков другой основной подозреваемый — некий гражданин Архипов, имя-отчество не знаю…

— Вадим Игоревич я! — с готовностью представился гражданин Архипов.

— Блин! — донеслось из трубки. Хотя, возможно, я недослышала, и это было созвучное непечатное слово. — Уже скооперировались?!

— Пролетарии всех стран, соединяйтесь! — объявила Ирка.

— Пролетарии всех стран, пролетайте! — не согласился полковник. — Значит, так. Все, что я могу для вас сделать, — это дать контакт хорошего человека, который служит под началом моего давнего знакомого. Он кое-чем мне обязан, а потому принял к сведению мои рекомендации. Пришлось сказать, что вообще-то вы те еще занозы в мягком месте, но польза для дела от общения с вами превышает потенциальный вред для нервной системы.

— Как завернул-то! — восхитилась я. — Короче, ты хочешь сказать: этот твой хороший человек будет нам помогать?

— Я бы сказал, что это вы будете ему мешать, но не хочу выглядеть, как капитан Очевидность.

— Тем более что ты не капитан, а полковник, — согласилась я. — Ну, так как? Продиктуешь контактик?

— Пришлю эсэмэской, — пообещал старый друг и отключился.

Через несколько секунд звякнул, приняв сообщение, мой смартфон.

— Капитан Чайковский, Валерий Петрович, — прочитала я с экрана.

— Как тесен мир! — восхитилась Ирка. — Телефончик его есть?

— И телефончик, и адресок, и даже электронная почта. — Я полезла в сумку. — Он же визиточку нам оставил… Вот!

— Позвоним или навестим? — деловито спросила подруга.

— Вариант «оставим в покое» не рассматривается? — Я глянула на Ирку, потом на Архипова. По выражениям лиц поняла, что отныне покой участковому только снится, и развела руками: — Тогда предлагаю нагрянуть без звонка. Ручьевский проспект — это совсем рядом, буквально за углом.

— Кто ходит в гости ввечеру, тот поступает мудро! — речитативом приговаривала Ирка, на ходу переиначивая песенку Винни Пуха. — Туру-руру, туру-руру, на то оно и… Быстро дайте мне рифму к слову «мудро»!

— Пудра, — подсказала я, поскольку мы как раз проходили мимо магазина косметики.

— Еще, — отмахнулась от моего варианта поэтесса.

— Вудро, — предложил Архипов.

— Что еще за вудро? — остановилась подруга.

— Не что, а кто. Вудро Вильсон, двадцать восьмой президент США.

— А он тут при чем?

— А Винни Пух при чем? — вмешалась я, не желая, чтобы новые компаньоны поссорились из-за ерунды — какого-то там американского президента.

— Я просто складываю новую походную песню!

— Давай потом, а? Распутаем дело — сложишь сразу балладу, — попросила я.

— Как Лютик? — заинтересовался Архипов.

— Тоже фанат сериала «Ведьмак»? — Ирка посмотрела на него с новым интересом.

— Просто у нас в офисе поговорить особо не с кем, одни кодеры, так я частенько телик смотрю. — Наш новый товарищ слегка засмущался. — Сериалы там, документалку про природу и жизнь замечательных людей…

Я поняла, что эти двое найдут общий язык. Ирка тоже благодарный зритель. А я на телевидении работала много лет, знаю всю его изнанку и по эту сторону экрана ничего интересного для себя давно не нахожу.

— Давайте потом про сериалы? — снова попросила я, уже досадливо. — Мы пришли. Где-то здесь наш Чайковский гнездится.

— Где? — огляделась Ирка.

Перед нами высились поросшие бурьяном холмы, по которым вилась кривая тропка. Сквозь щетину сухих стеблей пробивался призрачный зеленый свет нечитаемой вывески, а выше, до самого неба, тянулся однообразный, как шахматная доска, фасад многоэтажки. Линии, соответствующие подъездам, были отчетливо обозначены горящими огнями, но окон светилось мало, хотя день выдался пасмурный и уже перевалил за три часа. По меркам зимнего Питера, близился вечер.

Я поднялась на холм и помахала рукой компаньонам:

— Смелее, тут есть цивилизация!

Цивилизация в только что сданном, но почти не заселенном доме на данный момент была представлена преимущественно торговыми заведениями на первом этаже. Потусторонний зеленый свет, кстати говоря, источала вывеска забегаловки с претенциозными названием «Мир шавермы».

Я заглянула в этот мир (он не показался мне прекрасным) и, не отпуская ручку двери, спросила с порога:

— Здрасьте, не подскажете, где тут участковый?

— Сь другой старана, гиде Вайлдберриз, — не удивившись вопросу, ответила из-за прилавка женщина в платке и платье в пол.

Мысленно подивившись тому, что безупречно правильно эта дама произнесла только трудное название интернет-магазина, я сказала:

— Спасибо! — и прикрыла дверь.

Ирка и Архипов уже заинтересованно сопели у меня за спиной. Я жестом пригласила их следовать за мной, резво обошла дом и со стороны двора обнаружила искомое: участковое отделение полиции.

В отличие от других помещений оно не было оснащено зазывной сияющей вывеской, на стене имелась только скромная табличка с указанием приемных часов, тем не менее наплыв граждан был такой, что «Мир шавермы» мог только позавидовать. У двери стояла очередь — с десяток смуглолицых черноволосых мужчин, показавшихся мне похожими, как братья.

— Десятеро из ларца, одинаковых с лица, — пробормотал Архипов, привлекая к нам внимание.

— Здравствуйте, — вежливо кивнул мне один из брюнетов.

— Здравствуйте, — вежливо ответила я.

А Ирка, повернувшись к Архипову, зашептала:

— Послушайте, Вадим, вам придется подождать тут, но вы не заскучаете, смотрите, тут целая компания мужиков…

— Но почему…

— Да потому, что наш друг полковник отрекомендовал коллегам только нас с подругой, за вас он не ручался, поэтому будет лучше, если мы с Ленкой пойдем вдвоем, — объяснила Ирка.

Тут дверь открылась, и из нее был аккуратно выставлен за порог еще один невысокий чернявый молодец. Уже знакомый нам по предыдущей встрече участковый, утвердив брюнета на ступеньке, выпустил его локоть и оглядел собравшихся у крыльца.

Хмурый взгляд Чайковского скользнул по однотипным смуглым лицам и будто споткнулся на физиономии моей белолицей голубоглазой подруги. Я вскинула руку и помахала:

— Валерий Петрович, добрый день!

— Кому как, — вздохнул участковый и отвернулся, но тоже махнул: — Заходите.

Брюнеты безропотно расступились, пропуская нас, и мы с подругой понялись на крыльцо. Чайковский любезно придержал дверь, и мы вошли в его обитель.

— Мда-а-а, — протянула Ирка, едва оглядевшись. — Это скромность или аскеза?

— Это стандартная квартира в предчистовой отделке, — ответила я, узнав до боли знакомый интерьер: бетонный пол, белые оштукатуренные стены, серый пятнистый потолок со свисающей с него одинокой лампочкой на шнуре. И посочувствовала хозяину: — Что ж вам даже простенький ремонтик не сделали?

— Некогда было, тут давно участкового ждали. — Хрустя бетонным крошевом под ногами, Чайковский прошел в угол, занятый письменным столом, и устроился за ним. — Район растет как на дрожжах, надо новые участки открывать, а у нас людей не хватает…

— В таких условиях верными помощниками нашей полиции могут стать добрые граждане! — объявила Ирка и приосанилась, давая понять, что речь о нас с ней, однозначно.

Валерий Петрович своему счастью почему-то не возрадовался.

— Наслышан, да, — обронил он со вздохом и кивком указал на ряд стульев у стены.

— Тогда не будем ходить вокруг да около. — Я сразу взяла быка за рога. — Мы пришли разузнать об убитых Смурновых. Что это были за люди, как жили, чем занимались…

— Особенно нас интересуют их близкие родственники, — вставила Ирка.

— Вы же понимаете, что расследование тяжких преступлений не входит в мои обязанности? — хмуро поглядел на нас участковый.

— В наши тоже! — не стушевалась моя подруга. — Это у нас с вами общее!

— Мы и не спрашиваем про расследование. — Я успокаивающе улыбнулась. — Нам бы о людях узнать. А собирать информацию о гражданах, проживающих на участке, — это же в ваших обязанностях, верно?

— Да, к сожалению, — признал Чайковский и посмотрел в окно, за которым видны были черноволосые макушки ожидающих приема. — А ее попробуй собери! Видали этих, из бывших братских республик? Живут все в одной «трешке», в каждой комнате по два ряда двухъярусных кроватей, кто кому кем приходится — не поймешь. Документы показывают то ли свои, то ли чужие — не разберешь: вроде лицо похоже на фото в паспорте, но они же все как близнецы-братья!

— Хотите совет? — Я приподнялась на стуле, тоже глянула в окно и снова села. — Информационный бартер, баш на баш. Эти ребята занимаются ремонтом, у них есть старший, его зовут Шерзод, фамилию не помню. Мужчина в темно-красной куртке, вы с ним свои вопросы и решайте.

— Откуда вы знаете? — Во взгляде участкового удивление смешалось с уважением.

Я закрепила успех:

— Третий месяц тут живу, смотрю, слушаю, на ус мотаю.

— Бесценный кадр для вас, товарищ капитан! — Ирка подпихнула меня локтем и тут же вернулась к теме. — Так что насчет Смурновых-то?

— Да ничего особенного, — немного помолчав, неохотно заговорил Чайковский. — Женаты были два года, жили в маленькой съемной студии, а просторную «однушку» мужа сдавали. Кирилл Егорович кофейный ларек у метро держал, так себе бизнес был, едва окупался. Александра Ивановна ноготочки на дому делала и квартирантов заселяла-выселяла. У мужа родня далеко, где-то в Пермской области, у жены никого, сирота. И зачем кому-то понадобилось их убивать, да еще так затейливо, непонятно.

Я покосилась на вытянувшееся Иркино лицо:

— Они не очень-то приятные люди были, эти Кирилл и Александра. Может, поссорились с кем, нажили себе врагов?

— Вас, например, — с готовностью кивнул участковый.

— Мы разве враги? Максимум — недоброжелатели, — не согласилась я. — А вот в соседней квартире бордель, вы не знали? Потенциальный рассадник криминала. Может, Смурновы тамошним хозяевам или завсегдатаям помешали…

— Проверю, за информацию спасибо. — Чайковский прихлопнул ладонями по столу и встал.

Я поняла, что нам недвусмысленно предложено удалиться, и тоже поднялась.

— И это все? — Ирка уходить не хотела. — Хотя бы паспортные данные их дайте!

— Не надо. — Я потянула подругу со стула, кивнула участковому: — Спасибо, до свиданья.

— До новых встреч! — с вызовом добавила Ирка.

Мы вышли за дверь, спустились с крыльца. Я оглянулась и, не увидев в окне наблюдающего за нами участкового, сказала:

— Совсем забыла сказать тебе: я же сохранила договор, который мы подписывали при заселении, а там указаны все паспортные данные хозяйки — Александры Смурновой.

— Так с этого и надо было начинать! — вскинулась подруга.

— С чего? — К нам подошел заждавшийся Архипов. — С чего нам надо было начинать? Расскажите, что вы узнали.

Я молча вытянула из кармана смартфон, запустила нужное приложение:

— Вот, слушайте.

— Ты включала диктофон? — восхитилась подруга.

— Старая добрая журналистская привычка.

Мы постояли за углом, дожидаясь, пока Архипов прослушает недолгий разговор с участковым. Потом Ирка глянула на часы и сказала:

— Предлагаю на сегодня закончить. Меня кот ждет, с утра не кормленный.

— Расходимся, — согласилась я. — Думаем, что делать дальше, и созваниваемся. Вадим, диктуйте ваш номер.

Мы с Архиповым обменялись телефонами и поставили наше частное расследование на паузу.

Примечания

2

Читайте об этом в романе Елены Логуновой «Маска, я вас знаю!».