Легенды Эвера. Возвращение

Елена Лихачёва, 2023

Вика с детства обладала волшебным даром, о котором знала только её старшая сестра. Однажды к Вике подошла деревенская колдунья и предсказала, что через несколько лет за Викой будут охотиться очень опасные люди. И чтобы они не похитили Вику колдунья подарила ей волшебный оберег, который долгое время скрывал девочку от вражеских глаз. Но однажды Вика узнала всю правду о том, кто она и что ей немедленно надо покинуть свою семью, чтобы не попасть в лапы врагов.

Пролог

— Айлан! Я здесь! — белокурая голова с хвостиками на секунду выглянула из-за колонны.

Коварно хихикнув, юный герцог спрятался за пьедестал мраморной статуи — здесь Алеса с роду его не отыщет.

— Айлан… я здесь, — расстроено повторила Алеса, комкая подол нежно-голубого платьица. В ответ — тишина.

Губы маленькой графини задрожали, глаза увлажнились. Оглядываясь по сторонам, Алеса побежала вдоль колонн, всё дальше удаляясь от того места, где притаился смеющийся над ней герцог.

Опасаясь, что малышка споткнётся и растянется на каменном полу, няня юной графини раскинув руки, бежала рядом — готовая в любую секунду подхватить свою резвую подопечную.

Стоявшая посреди зала гувернантка герцога, неодобрительно хмыкнула. За беготнёй детей она предпочитала наблюдать со стороны, а не участвовать так активно, как это делала няня графини.

— Ты где? Айлан! Ты где?! — в голосе Алесы, уже звенели ноты слёз и отчаяния.

Сжалившись над подругой, мальчик выскочил из укрытия и побежал за ней. Увидев герцога, несущегося на огромной скорости, Алеса радостно взвизгнула и заметалась, не зная в какую сторону бежать. Айлан догнал её в два прыжка.

— Поймал! Поймал! — обхватил он Алесу за плечи.

— Не-а! Не-а! — звонко смеясь, графиня вырвалась из его рук и побежала без оглядки.

— Ах ты, хитрая лисичка! Сейчас я тебя догоню! — громко топая, Айлан притворился, что изо всех сил мчится за ней.

Возле одной из колонн, появился молодой жрец — служитель храма. Никто не слышал его шагов и не видел, как он вошёл в мраморный зал. Заметив служителя, гувернантка ойкнула от неожиданности, схватившись за сердце, няня подняла Алесу и прижала к себе, а Айлан с любопытством уставился на замысловатый узор его круглого амулета.

— Добрый день, — поклонился молодой жрец. — Прошу вас следовать за мной, — обратился он к женщинам, и тихо шаркая мягкой обувью, направился в полумрак центральной галереи.

Гувернантка взяла Айлана за руку и поспешила вслед за жрецом. Няня с Алесой на руках не отставала от них. Пройдя центральную галерею, служитель свернул направо в широкий коридор. Женщины понятия не имели, куда он их ведёт — в восточном храме они были впервые.

Коридор был освещён узкими окнами в форме арки, и факелами, в которых плясал яркий огонь, но дыма не было. На стенах блёклые фрески с изображением верховных жрецов прошлых десятилетий и столетий. Проходя мимо каждой фрески, служитель молитвенно складывал руки и слегка кланялся. Остановившись возле высоких, массивных дверей в конце коридора он обернулся.

— Позвольте от лица жрецов восточного клана, искренне поблагодарить вас за оказанное содействие в предстоящей церемонии.

Женщины переглянулись. О церемонии они давно были наслышаны, да и не только они, весь Эвер в захлеб обсуждал эту странную моду, появившуюся среди знати и богачей.

— К моему большому сожалению, я вынужден с вами распрощаться, — подойдя к Айлану, молодой жрец взял его за руку и потянулся, было к Алесе…

— Подождите-подождите! Вы прямо сейчас хотите забрать детей? — забеспокоились женщины.

В ответ молодой жрец толи кивнул, толи поклонился. Женщины испуганно глядели на него, не зная, как им действовать в этой ситуации. Церемония должна состоятся сегодня, для этого собственно их и пригласили в храм, но они не думали, что это будет так скоро.

— Мы не получали никаких распоряжений на этот счёт, — грозно заявила гувернантка герцога и вышла вперед, давая понять, что без боя не сдастся.

— Это приказ верховной жрицы!

— Да хоть наиверховнейшей! — возразила гувернантка. — Дети будут с нами до тех пор, пока мы не получим прямых указаний от их родителей!

— Хорошо, — покорно кивнул служитель и скрылся за массивными дверями.

Женщины переглянулись, недовольно поджав губы.

— Терпеть их не могу. Такие они все гаденькие, — тихо шепнула няня. — В детстве, когда я не слушалась, мама пугала ими, мол придут жрецы и превратят меня в червяка. А когда я гуляла в саду и видела червяков, то была уверена, что это заколдованные дети.

— Со стороны твоей мамы крайне непедагогично говорить дочери подобные вещи, — строго посмотрела на неё гувернантка. Ей не понравилось то, что няня поделилась своими переживаниями в присутствии юных герцога и графини.

Гувернантка не зря рассердилась. Судя по внимательным глазам Айлана, он слышал их разговор, но к счастью, Алеса отвлекала его внимание на себя. Она вертелась, кряхтела и мотала ногами, желая немедленно броситься в бегство. Няня поставила её на каменный пол.

— Никуда не убегайте! Играйте здесь! — строго потребовала она, обращаясь к Айлану. На понимание и послушание Алесы няня не рассчитывала.

В конце коридора, куда привёл их жрец, было необычное окно, которое сразу привлекло внимание детей. По форме оно было точно такое же, как и другие — в виде арки, высокое и узкое. Но это окно было витражным. Цветной витраж изображал двух жриц в тёмно-синих одеяниях с кувшинами у ручья, а вокруг виноградные гроздья, листья и завитушки.

— Алеса смотри, какие красивые стёклышки, — взяв за руку графиню, Айлан повёл её к витражу.

Солнце ярко светило, и вся картина отражалась на каменном полу. Дети подошли к окну, щурясь от слепящего света.

— У тебя виноград на лбу, — улыбнулся Айлан.

Графиня звонко рассмеялась и потёрла лоб.

— А у тебя тоже… вон, — Алеса не могла разобрать, что она видит. На выручку ей пришла няня.

— Это листики, веточки и завитки, — няня показала их очертания на лице и белоснежной рубашке герцога.

Алеса была младше Айлана на два года. Ей было почти три, а ему почти пять. Некомпетентность графини во многих вопросах очень забавляла Айлана. На её фоне он чувствовал себя взрослым и всезнающим.

— А это что? — показал герцог на подол платья Алесы.

— Травка и ручеёк, — ответила Алеса и обернулась на непонятный шум.

Из глубины коридора к ним стремительно приближалась делегация жрецов во главе с Таманеей — верховной жрицей Эвера. Следом шли родители Алесы и Айлана.

Увидев большую толпу, несущуюся к ним, юная графиня испугалась и тихо захныкала.

— Иди ко мне моя радость, — граф подошёл к дочери, взял её на руки и попытался отвлечь плюшевой игрушкой, которую принёс с собой. При этом он что-то тихо говорил ей и улыбался, стараясь развеселить. Маленькая графиня, быстро забыв о своём беспокойстве, кивала в ответ и смеялась.

Массивные двери, возле которых столпились жрецы, протяжно скрипнули и открылись. Герцогиня позвала сына, пригладила ему волосы, и что-то шепнув, повела в зал. Айлан обернулся и помахал на прощание гувернантке и няне. Женщины, немного растерявшись от того, как быстро у них отняли детей, помахали в ответ. Делегация, тихо перешептываясь, просочилась в зал церемоний. Граф медлил, продолжая стоять с дочерью на руках.

— Пора! — поторопила его графиня.

Граф оглянулся, и тяжело вздохнув, направился в зал. Высокая массивная дверь, протяжно скрипнув, захлопнулась.

— Вот и всё, — прошептала гувернантка. Ноги у неё словно подкосились, и она присела на деревянную скамейку для посетителей. Судорожно вздыхая, няня села рядом и достала из кармана шёлковые ленточки юной графини.

— Как ты думаешь, госпожа позволит взять их на память? — спросила она, нервно разглаживая ленточки пальцами.

— Позволит, — махнула рукой гувернантка. — А смотри, что мне вчера Айлан подарил, — шмыгая носом, она вытащила из сумочки свёрнутый листок. На нём были нарисованы держащиеся за руки юные герцог и графиня, а по бокам от них гувернантка и няня. Над головой каждого неровным, детским почерком написано имя. Вокруг цветы, деревья и замок на холме.

Няня взяла рисунок, чтобы лучше разглядеть его.

— Смотри на имена, — показала пальцем гувернантка. — Сам научился писать. И ни одной ошибки! Такой смышленый мальчишка!

— Да, — согласилась няня, продолжая разглядывать рисунок. — Алесу аккуратней всех нарисовал.

— Точно! — рассмеялась гувернантка, приглядевшись к изображению маленькой графини. Её силуэт был ровнее, чем у самого Айлана и штрихи раскраски не выходили за контуры, как у всех остальных. — Он влюблен в неё. Айлан уже несколько раз говорил, что, когда они вырастут он женится на Алесе.

— Ох! Они были бы чудесной парой, — воскликнула няня. — Такие милые, — вытерла она платочком, навернувшиеся слёзы.

С улицы послышались шум, крики и непонятный грохот похожий на выстрелы. Женщины испуганно переглянулись. В этот момент раздался оглушительный звон стекла. Красивое, витражное окно было вдребезги разбито. Среди разноцветных осколков весело блестевших на солнце, лежал большой, грязный булыжник.

— Ой! Что это?! — завопила няня, вжимаясь в стену.

— Пойдём отсюда, пока нас в червяков не превратили! — гувернантка соскочила со скамейки, схватила няню за руку и быстро повела по коридору в сторону центральной галереи.

Глава 1

Подперев пухлые щёки руками, восьмилетняя Вика Одинцова стояла на балконе и мечтательно созерцала окрестности — двор, детскую площадку, высокий кирпичный дом и небольшая берёзовая роща с широкой тропинкой.

На соседском подоконнике ворковала пара голубей. Они с нетерпением косились на Вику мол, хватит уже мечтать, где угощение? Заметив их беспокойство, Вика взяла булочку, оставшуюся после завтрака и покрошила её на асфальт. Не помня себя от счастья, голуби резко спикировали вниз. Громким воркованием, они как обычно поблагодарили девочку за её доброту и щедрость, по крайней мере, Вика так думала.

«Хорошо вам, — разглядывала голубей Вика. — У вас крылья есть. Вот бы у меня были крылья, — размечталась она. — Можно было бы улететь, куда угодно, хоть… — Прикрывая ладонью глаза от яркого весеннего солнца Вика посмотрела на небо, на безмятежно плывущие пушистые облака. — Интересно, голуби могут долететь до облаков?»

— Вика! Собирайся, мы опаздываем! — позвала её мама.

— Мам! А голуби могут долететь до облаков?

— Могут, — усмехнулась мама, — на самолете.

Отряхивая руки от остатков булочки, Вика заметила большую белую машину, из которой вышли девушка и молодой человек. Они посмотрели наверх и, заметив Вику, помахали ей. Девочка резко пригнулась, спрятавшись за перила балкона.

— Что ты делаешь? — в дверях стояла её старшая сестра Маша.

— Там эти, — прошептала Вика.

— Кто эти? — нахмурилась Маша.

— Мои преследователи.

— А чего ты от них прячешься? Выйди к ним. Может опять, что-нибудь подарят, — хмыкнула Маша, вышла на балкон и посмотрела вниз. — Нет там никого. Опять ты всё выдумываешь. Собирайся быстрее, а то опоздаем.

На репетиции по вокалу, куда девочки так торопились, Маша сегодня превзошла саму себя. Преподаватель аккомпанировала им на пианино, размашисто кивая головой в такт музыкальному произведению. Затем снова распевка.

— Дооо-реее-миии, ми-ми-мии, — тянем-тянем, требовала преподаватель от Маши и Вики.

Сегодня Маша звучала идеально — хоть сейчас на сцену. Вика тоже старалась, но так чисто и звонко, как у сестры у неё не получалось. Маша обладала очень сильным, глубоким голосом в сочетании с уникальным тембром, который украшал любую песню в её исполнении. Ей без особого труда удавались даже самые сложные музыкальные произведения.

Сестры репетировали пять дней в неделю и почти каждый месяц ездили на разные конкурсы и фестивали. Обычно они пели вдвоём — Маша солировала, а Вика подпевала. Но на важных конкурсах Маша выступала одна и почти всегда занимала призовые места. Вика не обижалась, она понимала, что без неё у Маши больше шансов победить.

Люди далекие от мира музыки не замечали разницы в голосах сестёр и многие, кто раньше видел их дуэт, удивлялись, почему иногда они выступают вдвоём, а иногда только Маша? Но профессионалы сразу замечали те самые нюансы тембра старшей сестры, благодаря которым считали её голос феноменальным и не иначе, как дар свыше. Вике в утешение они советовали больше стараться и репетировать, чтобы также мастерски владеть голосом, как её старшая сестра.

И Вика старалась. Она добросовестно выполняла все рекомендации преподавателя — делала дыхательные упражнения, распевалась по несколько раз в день, не ела острую и солёную пищу, орехи, семечки и много чего ещё. Такое упорство дало результаты, прогресс был. Вокальные данные у Вики заметно улучшились и стали «значительно выше среднего», как выражалась преподаватель, но до Машиного уровня было ещё далеко, поэтому на следующей неделе Маша снова будет блистать на сцене одна.

Пока сестра репетировала новую песню, Вика вспомнила недавний конкурс. Она с родителями сидела в зрительном зале и ждала выступления Маши. Прошло уже больше половины конкурса, и вдруг случились какие-то проблемы со звуком. Пока организаторы устраняли проблемы, часть зрителей разбрелись кто куда. Валерий и Екатерина — родители Маши и Вики тоже воспользовались паузой, и пошли за кулисы проведать старшую дочь.

Вика решила остаться в зале. Уткнувшись в телефон, она не обращала внимания на суету вокруг. Переключаясь с одного музыкального ролика на другой, Вика краем глаза заметила, что в кресла её родителей кто-то сел. Наверно места перепутали, подумала девочка, но повернув голову, увидела до боли знакомую молодую пару…

— Прифэт! — очаровательно улыбнулась ей девушка. У неё был странный акцент, похожий, кажется, на французский, а может на английский, Вика не разбиралась в акцентах.

— Сдрахстуй Викториа! — акцент молодого человека был ещё сильнее.

— Викториа, кохда твой виступлэний? — спросила девушка.

Каждый раз при встрече с этой парой, Вика испытывала смешанные чувства. С одной стороны, они были довольно милые, очень привлекательные внешне, одеты модно и стильно. Но с другой стороны чрезмерная приветливость этой парочки и повышенный интерес к её скромной персоне очень озадачивали и пугали девочку. К тому же они всегда появлялись внезапно и именно в тот момент, когда родных и знакомых рядом не было.

Таких встреч было семнадцать, сегодняшняя восемнадцатая. Вика помнила каждую. Они всегда махали издалека, называли её по имени, что-то ещё говорили неразборчиво из-за сильного акцента, но близко не подходили.

Сначала Вика думала, что это знакомые её родителей или соседи. После второй встречи, которая произошла больше года назад, она рассказала об этой паре за семейным ужином. Мама очень насторожилась, услышав о них. Затем долго и подробно требовала описать, как они выглядят, и что именно они кричали. Вика рассказала всё, что запомнила и даже больше.

Родители заверили, что людей таких не знают и общаться с ними, если они осмелятся к ней подойти — не следует. Это же требование относилось и к Маше. Но Маша эту пару ни разу не видела и когда Вика в очередной раз рассказывала о встрече со своими преследователями, старшая сестра верила ей всё меньше и меньше. А потом и вовсе начала дразнить.

— Ах! Смотри! — испуганно шептала Маша, когда они шли по улице.

— Что? — оглядывалась Вика.

Сестра хихикала и показывала на ворон, сидящих на дереве.

— Вон-вон преследователи машут тебе и зовут.

Мама тоже с каждым разом всё прохладнее стала относиться к рассказам Вики о странной паре, словно подозревая её в сочинительстве. Ведь доказательств у Вики не было, ей почему-то никак не удавалось снять их на телефон. Она то не успевала его достать, то он был разряжен, то вообще дома забыт.

Папа, решив поддержать младшую дочь, начал выдвигать фантастические версии, а может это привидения или галлюцинации от переутомления в школе? А может это влияние ретроградного меркурия, магнитной бури и преломление отраженного света от витрины супермаркета, создают такую странную оптическую иллюзию?

К тому же не понятно было, откуда эта парочка знает, что перед ними именно Вика, а не Маша? Этот вопрос и самой Вике не давал покоя.

Ведь дело в том, что сёстры Одинцовы имели очень странную особенность, шокирующую окружающих — они были похожи друг на друга как близнецы, несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте.

Их сходство до последней веснушки изумляло всех, кто знал сестёр. Особенно это было странно потому, что родились они очень разными. Мария унаследовала внешность матери. Её склонность к полноте, кудрявые светло-рыжие волосы, круглую мордашку и нос картошкой. А Виктория унаследовала внешность отца. Его стройное телосложение, правильные черты лица и голубые глаза. Но в возрасте примерно четырёх лет Вика начала быстро меняться, становясь точной копией Маши. Сестёр стали путать все, и даже ближайшие родственники.

— Машенька, — звали родители или бабушка, обращаясь к Вике. — Викуленька, — говорили они, глядя на Машу.

Девочек это забавляло и веселило. Чтобы различать сестёр им купили цепочки с кулонами у одной с буковой «М», у другой с буковой «В».

Но самое странное было то, что они стали одного роста и комплекции. Именно этот факт больше всего настораживал Екатерину. Она вдруг решила, что Вика так быстро растёт, потому что у неё гормональный сбой, проблема со щитовидкой или что-то в этом роде. Наслушавшись от знакомых страшных историй о том, что будет, если это не лечить Екатерина, схватив младшую дочь, бросилась показывать её всем специалистам. Но после длительного обследования, которое не выявило отклонений в развитии ребёнка, врачи успокоили сердобольную мамашу. Такое часто случается, говорили они, все дети растут по-разному, девочка здорова и причин для беспокойства нет. А через пару лет от их странного сходства не останется и следа.

Но как эта странная парочка не путала сестёр? Именно этот вопрос больше всего беспокоил Вику. Все родственники, соседи и знакомые, прежде чем обратиться к одной из девочек, смотрели на букву их кулона. Тогда как преследователи, ни на какой кулон не смотрели, да и не смогли бы, с такого-то расстояния. При этом они так уверенно обращались к Вике по имени, будто знали её лучше, чем собственные родители.

— Викториа! Кохда твой виступлэний? — повторила девушка свой вопрос. От неё приятно пахло тонким ароматом.

Вика, обалдевшая от их появления, сидела в прострации. За эти несколько минут у неё полжизни пролетело перед глазами. Еле опомнившись, она замотала головой и пробормотала:

— Я сегодня не выступаю. Сегодня только Маша.

— О! Какой жаль! — почти одновременно воскликнули девушка и молодой человек. — Мы ошен-ошен шдали тиебя послышат.

— Зачем? — еле слышно прошептала Вика.

— Мы скоро, улетает домой. К сиебе домой, — ответила девушка, махая рукой куда-то в сторону, словно показывая направление, где находится их дом.

— Хатьели слышат тиебя. Тфой тальяант, — добавил молодой человек.

— Это тиебе, — девушка достала из сумки маленькую, красивую коробочку. — Сиегодна твой дьен рошдения! Это тиебе подарить. Ты это ошен любит ранше.

— Нет, — замотала головой Вика. — Вы ошиблись. У меня ещё не скоро день рождения.

— Мы знат-знат, — засмеялись девушка и молодой человек. — Сиегодна тфой тругой дьен рошдения.

Девушка положила разноцветную коробочку Вике на колени и поднялась с кресла. Молодой человек тоже поднялся.

— Мы пора ходьить, — сказали они и быстро нырнули в хаотично суетящуюся толпу.

Как только они отошли на пару шагов Вика, опомнившись, включила на телефоне камеру, но толпа закрыла странную парочку. Виднелась лишь светло-русая голова молодого человека, но девушки совсем не было видно.

Сев в кресло, Вика посмотрела запись. Ничего достоверного там не было. Пара двигалась очень быстро и даже там, где можно было их немного разглядеть, получились очень смазано. Вика насупилась, понимая, что ей опять никто не поверит.

Ну и ладно, подумала она, взяла коробочку и принялась её разглядывать. Коробочка имела пятиконечную форму и была обтянута белой атласной тканью с вышитыми золотыми и алыми розами.

Осторожно открыв коробочку, Вика увидела внутри шоколадные конфеты, выложенные в форме цветка. Одна большая, круглая конфета лежала по середине. Остальные пять лежали вокруг неё, в виде лепестков.

Вика взяла одну конфету в форме лепестка, она была толстенькой — наверно с наполнением, но все равно очень похожа на настоящий лепесток, благодаря изящным рельефам прожилок и волнообразным краям. Откусив кусочек шоколадного шедевра, Вика почувствовала орехово-маслянистый вкус начинки, очень необычный.

Пока она ела конфету, организаторы конкурса устранили проблему со звуком. Вика убрала коробочку в рюкзак, и как ни в чём не бывало, уткнулась в телефон. О встрече и разговоре со странной парой, она решила рассказать позже. Ведь сейчас всё равно никто её слушать не будет. Внимание родителей сосредоточено на выступлении Маши.

Вечером, когда немного улеглись восторги и ликования по поводу блестящего выступления Маши и её очередного первого места, Вика решила рассказать о странной парочке. В доказательство она показала запись на телефоне и коробку конфет. Как только Вика открыла коробку, Маша схватила самую большую конфету, которая лежала посередине.

— Мм, вкусная, — одобрила Маша. — Где купила?

— Мне их подарили, — пробурчала Вика. Она обиделась на сестру за то, что та опять ей не верит, да ещё и самую большую конфету слопала.

Родители, пребывавшие в эйфории от успехов старшей дочери, не смогли переключиться и вникнуть в проблему младшей. Мама несколько раз посмотрела запись, узнала кого-то из родителей участников конкурса, с которыми когда-то общалась. После чего, интерес к записи у неё пропал. А папа лишь спросил, почему Вика не сфотографировала эти наглые рожи, когда они сидели рядом? На что дочь ответила, что не сообразила, потому что очень испугалась и растерялась от неожиданности.

Маша до поздней ночи выпрашивала у Вики оставшиеся конфеты и коробочку, в которой она хранила бы свои заколки для волос. Но, получив от сестры категорический отказ, обиделась и пошла спать.

Сидя на кровати в своей комнате, Вика снова принялась разглядывать подарок. Атласная ткань впитала в себя аромат духов девушки и только сейчас Вика поняла, что этот парфюм ей очень знаком.

А ведь и про конфеты девушка сказала, что Вика любила их раньше. Когда раньше? Или из-за акцента, она что-то не так поняла? Вика взяла одну из конфет и откусила немного. Этот бесподобный маслянисто-ореховый привкус начинки… хм, а ведь вкус действительно был знаком и, кажется любим.

Глава 2

Скрестив руки на груди, Маша исподлобья смотрела на мать.

— Я не хочу ехать в деревню. К тому же мне надо репетировать. И вообще, у меня дела неотложные, — упрямилась старшая дочь.

— Нам с отцом надо немного отдохнуть. Мы не можем оставить вас с Викой одних, — возразила Екатерина, собирая вещи. — К бабушке вы едете всего на пять дней. Распеваться и репетировать вы можете и там. К тому же воздухом свежим подышите, на солнышке побегаете, подрумянитесь, а то вон какие серые стали.

— Ну, мамааа! — канючила Маша, не слушая аргументы матери. — Ну, можно мы дома останемся! Мне уже двенадцать, Вике десять. Мы взрослые! Как ты не понимаешь?!

Услышав спор, в зал вошла Вика.

— Почему ты не хочешь ехать? — удивилась младшая сестра. — Там же так здорово. Помнишь, как мы в речке купались, загорали, за ягодами ходили? Весело же было.

В посёлок городского типа под названием Лыково сёстры ездили три года назад, когда бабушка только переехала туда. Они гостили у неё не больше недели, но за это время успели подружиться с местными девочками и мальчиками.

Вика вспомнила, как они на большой площадке возле магазина играли в вышибалы. Маше пару раз мяч в живот прилетел. Может поэтому она боится ехать туда? Вике тоже мячом досталось, но вроде не так сильно, по крайней мере, она не ревела после этого. В общем, у Вики от той поездки остались самые тёплые воспоминания. К тому же она по бабушке очень соскучилась.

— Собрались? — в зал заглянул отец. — Через двадцать минут выезжаем.

Всю дорогу Маша ни с кем не разговаривала, сердито уставившись в окно машины. А Вика, наоборот, в предвкушении новых впечатлений, болтала без умолку. Бабушка по телефону сказала, что купила трёх поросят, а ещё куры у неё и утки. Вика подробно расспрашивала родителей, чем их кормят и какой у них режим дня. Словно всерьёз собиралась заняться фермерством. Маша временами бросала на сестру недоумевающий взгляд, цокала языком и снова отворачивалась.

Но, приехав на природу, Маша немного оживилась, хандра постепенно развеялась. Анна Николаевна — мать Екатерины встретила внучек со слезами радости, сюсюканьем и поцелуями.

— А подросли-то как! А бледненькие-то какие! — причитала она, накрывая на стол.

Екатерина с Валерием, пообедав и обсудив семейные новости, отправились в обратный путь. А бабушка с внучками, немного отдохнув, пошли на экскурсию осматривать местные достопримечательности, главными из которых были магазин, клуб и речка с деревянным мостом.

Дом в посёлке Лыково, Анна Николаевна Лаврентьева купила три года назад, хотя мечтала об этом давно. Ведь именно такой она представляла идеальную старость. Свежий воздух, лес, речка, большой огород, теплицы с огурцами и помидорами. Жители простые и приветливые, с единственным исключением…

Будучи женщиной общительной Анна Николаевна подружилась со всеми односельчанами кроме одной, узнав о которой, даже подумывала продать этот замечательный дом и вернуться в город.

Впервые Анна Николаевна услышала о ней от своей соседки Нюрочки, которая с выпученными глазами, еле шелестя губами, очень колоритно расписала эту древнюю старуху, живущую на краю леса. На значительном расстоянии от посёлка. О старухе ходила дурная слава. Одни считали её колдуньей, другие провидицей, а третьи просто сумасшедшей. Никто не знал её фамилии, есть ли у неё родственники и сколько ей лет. Даже старожилы, прожившие в Лыково всю жизнь, с детства помнили её старухой.

В посёлок она приходила редко и её появления, боялись, как огня. Даже увидеть старуху издалека считалось плохой приметой. А уж если она останавливалась возле дома…

Но именно для этого она и появлялась в Лыково и в соседних сёлах. Старуха чуяла беду и подходила к тому дому, где уже через некоторое время после её появления случалось горе.

Чаще всего она была предвестницей смерти, сильной болезни или пожаров. Стоя возле ворот, старуха ждала, когда кто-нибудь выйдет, и после этого сообщала новость. Причем смерть она предсказывала, даже если человек находился за тысячи километров от Лыково. Подробно описывая где, когда и как это случиться. Звали старуху Ада. А за способность предсказывать горе и несчастья к её имени прочно приклеилось прозвище Беда.

Со временем Анна Николаевна стала считать рассказы о ней местным фольклором и суеверием. И твердила об этом всем, кто в её присутствии упоминал Аду. Для себя она решила, что за посёлком живёт какая-то женщина, может быть сумасшедшая и своим странным поведением пугает местных жителей. А они из страха сочиняют о ней разные небылицы. За те три года, что Анна Николаевна прожила в Лыково ей ни разу не «посчастливилось», увидеть Аду Беду. И уж никак она не могла предположить, что встреча произойдёт именно сегодня.

Мирно прогуливаясь с внучками по просторам любимого посёлка, Анна Николаевна заприметила тёмный, сгорбленный силуэт идущий по тропинке из леса. Ада? Хотя… зоркость у Анны Николаевны была уже не та, что прежде. К тому же на таком расстоянии и знакомого узнать сложно, а уж того, кого видишь впервые и подавно.

Стараясь не обращать внимания на приближающуюся к посёлку подозрительную фигуру, Анна Николаевна продолжила экскурсию и знакомство девочек с местными жителями, которые, как и все, кто видел сестёр впервые, принимали их за близняшек.

Остановившись возле колонки поболтать со своей приятельницей, пока та набирала воды, Анна Николаевна не забывала поглядывать на дорогу. Тёмный силуэт стремительно приближался. Вдруг Вика забеспокоилась.

— Бабушка у меня голова болит. Пойдём домой.

— Сейчас радость моя. Сейчас пойдем, — пообещала она и снова посмотрела в сторону леса. — Глянь-ка Степановна, — шёпотом обратилась Анна Николаевна к приятельнице. — Это случайно не Ада идёт?

Степановна взглянула в указанном направлении и побледнела.

— Она, — кивнула женщина. — Быстрее Николавна, уводи детей. Не надо им с ней встречаться.

Схватив ведро с водой, Степановна кинулась в сторону дома, по пути предупреждая односельчан о приближении Ады. Страх Лыковчан перед старухой был настолько силён, что одного имени было достаточно, чтобы загнать весь посёлок по домам. И уже через пару минут все улочки опустели.

Повинуясь всеобщей панике, Анна Николаевна схватила внучек за руки и поспешила к своему дому, который находился на другом конце посёлка. Чтобы быстрее туда добраться, она решила срезать путь и идти закоулками.

Девочки шли молча, понимая, что сейчас не время для расспросов. До дома оставалось несколько метров. Но из-за соседних крыш и пышной растительности его не было видно. Обойдя угол последнего забора, троица вышла на открытый участок, с которого дом великолепно просматривался.

Возле калитки стояла Ада…

Все трое застыли на месте. По законам физики старуха в это время должна была только подойти к посёлку. Как она оказалась здесь? Продолжая стоять в нерешительности, Анна Николаевна разглядывала легендарную колдунью.

Это была горбатая, невысокая женщина с длинными, чёрными волосам почти без седины. И вообще она выглядела не такой уж и древней, как представляла себе Анна Николаевна. Резкие, властные черты лица немного обезображены длинным шрамом. Одета она была во что-то серое, пыльное и балахонистое. В руке палка, на которую она опиралась при ходьбе. Казалось бы, ничего страшного, если б не взгляд — цепкий и пронзительный, от которого кровь стынет в жилах.

— Бабушка, кто это? Я её боюсь. Пойдёмте отсюда, — потянула Маша Анну Николаевну и Вику обратно к забору.

— Стойте тут. Я одна подойду к ней, — категорично заявила Вика.

Анна Николаевна немного удивилась. Раньше она не замечала, чтобы Вика командовала. Храбрость внучки отрезвляюще подействовала на бабушку.

— Она хочет, что-то сказать, — предположила Анна Николаевна и робко пошла вперёд.

— Я с вами, — пискнула Маша и засеменила, прячась за бабушку.

Как только они прошли несколько шагов, Ада в ответ направилась им на встречу. Анна Николаевна старалась смотреть себе под ноги, лишь бы не встречаться глазами с колдуньей. При этом она поймала себя на мысли, что до сегодняшнего дня считала зловещую репутацию Ады сильно преувеличенной. А теперь непонятно почему, не в силах унять дрожь в коленях.

Когда до старухи осталось шагов пять, Анна Николаевна с девочками остановились. Пару минут Ада молчала, словно изучая своих жертв. Готовая разреветься Маша, пряталась за бабушку. Вика же наоборот, вышла вперед, загораживая своих менее отважных родственников. При этом она вызывающе дерзко глядела на колдунью — та не отрываясь смотрела на неё. Со стороны казалось, будто они пытаются испепелить друг друга взглядом. Старуха вплотную приблизилась к девочке и нависла над ней в позе кобры. Вика была вынуждена высоко задрать голову, чувствуя, что ещё немного и она упадёт на спину или встанет на мостик.

Немая сцена свидетельствовала о том, что Ада здесь из-за Вики. Учитывая, что колдунья приносит только дурные вести сердце Анны Николаевны, больно сжалось. И чтобы отвлечь старуху от ребенка она выпалила:

— Зачем вы сюда пришли?!

Колдунья удивленно взглянула на Анну Николаевну, как будто только что её заметила.

— Не твоё дело, — грубо ответила старуха после недолгой паузы. Голос у неё оказался низкий и хриплый.

— А чьё же это дело? — осмелела от возмущения Анна Николаевна. — Пришла ко мне домой…

— Не к тебе, — резко прервала её Ада. — А к ней, — указала она костлявым пальцем на Вику.

Сердце у Анны Николаевны снова защемило, и она приготовилась услышать самое страшное. Но Ада почему-то молчала.

— Да, что вы уставились на неё? Что вам нужно от моей внучки? — загораживая Вику, спросила Анна Николаевна.

— Потом поговорим, — еле слышно сказала Ада, пристально глядя на Вику. А затем развернувшись побрела прочь.

Все трое, не проронив ни слова, смотрели ей в след. После того, как колдунья скрылась за домами к ним подбежала любопытная соседка, наблюдавшая за разговором из окна.

— Николавна, чё Беда-то сказала? — без лишних предисловий, накинулась она с расспросами.

— Ничего.

— Как это ничего? — засомневалась соседка. — Вы же о чём-то говорили. Я сама видела.

Анна Николаевна молчала.

— Ну, чего молчишь-то? Чё она предсказала? — начинала терять терпение сплетница.

— Да, успокойся ты Зинаида! — еле скрывая раздражение, ответила Анна Николаевна. — Ничего она не предсказала.

— Как это? — разочарованно протянула соседка. — А чё тогда приходила?

— Не знаю, — пожала плечами Анна Николаевна и, взяв детей за руки, направилась к калитке.

— А говорили-то вы о чём? — не унималась Зинаида.

— Мы не разговаривали.

— Разговаривали! — возмутилась соседка. — Я же видела, что вы разговаривали, и на внучку твою она ВОТ такими глазищами смотрела, — Зинаида попыталась изобразить большие и страшные глаза.

— Посмотрела, что-то пробормотала и ушла.

— Как это? Посмотрела и пробормотала? А что пробормотала? — сплетница не собиралась отступать.

— Пробормотала, что не ко мне пришла! — рявкнула Анна Николаевна, не вытерпев назойливости соседки. И хлопнув дверью перед её носом, торопливо зашла во двор, словно спасаясь там от преследования.

— Странно, — подозрительно прищурилась Зинаида, когда её уже никто не слышал. — Чё-то ты темнишь Николавна.

— Бабушка, а кто эта страшная старуха? — спросила Маша после того, как они зашли в дом.

— Это всего лишь Зинаида Павловна, — попыталась отшутиться Анна Николаевна, делая вид, что не понимает о ком речь. — Живёт в доме, напротив.

— Я не о ней, — насупилась Маша, ковыряя шлепанцем дырку в коврике. — Я о другой старухе.

Говорить детям то, что она знала о колдунье, Анне Николаевне не хотелось.

— Это просто умалишенная женщина. Живёт в лесу. Иногда приходит в деревню и запугивает народ. Они верят каждому её слову и очень боятся, — ответила бабушка, надеясь, что такое объяснение успокоит девочек.

— А почему она на Вику так смотрела? — почти шепотом, спросила Маша, искоса поглядывая на сестру.

— Выкинь это из головы. Я же говорю, что она умалишенная.

Глава 3

Весть о том, что колдунья приходила к Лаврентьевой, не без помощи Зинаиды Павловны мгновенно разнеслась по посёлку и самые сочувствующие, вереницей потянулись к её дому. Всем хотелось узнать истинную причину визита колдуньи.

— Может, ты чё-то напутала или забыла? — спрашивали её сердобольные односельчанки. — Давай Николавна, вспоминай, — настойчиво требовали они. — А коли помнишь — не таись. Излей душу-то. Легче будет.

— Да ничего я не забыла и не таю! — возмущалась Лаврентьева. — Постояла она, помолчала, да пошла, — рассказывать им, как Ада смотрела на Вику, Анна Николаевна не собиралась.

— Ой, Николавна, — вздыхали они участливо. — Зря ты таишься, да темнишь. Не могла Адка, без пророчества прийти.

— Да, какое пророчество! Она сумасшедшая! Вы, что этого не понимаете?! И вообще, отстаньте от меня! Я не собираюсь, обсуждать эту тему.

Подруги решившие, что Лаврентьева скрывает от них правду, ушли разочарованные. И вскоре, по посёлку поползли слухи о всевозможных несчастьях, якобы предсказанных Анне Николаевне. Но из-за слабости характера и глупого упрямства она будто бы не хочет, поверить в неизбежное.

Мнение Лыковчан и их досужие вымыслы не волновали Лаврентьеву. Единственное, что её беспокоило это душевное спокойствие Маши и Вики. Гарантии, что сумасшедшей колдунье не вздумается, снова их навестить, у неё не было. И поэтому бабушка решила, отвезти внучек обратно в город, от греха подальше. И там спокойно, дожидаться возвращения Кати и Валеры из отпуска.

Но поездку всё же пришлось, ненадолго отложить. На следующий день, после обеда к Анне Николаевне пришла её закадычная подруга Надежда Григорьевна Рубцова и пригласила на день рождения к своему мужу.

— Ой, точно! У Аркадия же сегодня день рождения! А я и забыла, — спохватилась раздосадованная Анна Николаевна. — Что же ему подарить-то? Может деньгами? Он не обидеться?

— Сама как подарок, — отмахнулась Надежда Григорьевна.

— Надюш, — с легкой тревогой в голосе прошептала Лаврентьева, — только я не одна сегодня. У меня внучки в гостях. Мне их нельзя оставлять одних, вдруг опять Ада придет…

Рубцова была единственной из её подруг, кто ни разу не спросил про визит Ады. За что Анна Николаевна в глубине души была ей очень благодарна. Даже сейчас после того, как зловещее имя невольно слетело с языка, Надежда не кинулась с расспросами.

— Ну, разумеется, — перебила её Надежда Григорьевна. — Без внучек твоих мы тебя и не пустим, — подмигнула она Маше и Вике. — В общем, собирайтесь через час мы вас ждём, а я побегу, мне ещё салаты резать.

После того, как закрылась дверь за Надеждой Григорьевной, Маша состроила, кислую физиономию и, размазывая по столу лужицу от пролитого чая, тоскливо спросила:

— А что мы там будем делать? Там же, поди одни бабульки и дедульки будут.

— Немножко посидим, — рассеянно ответила Анна Николаевна, торопливо подбирая себе наряд для торжества. — Может, песни попоём.

— Песни попоём?! — хмыкнула Мария. — Слышали мы ваш репертуар. В прошлый раз, помнишь? — шепнула она Вике. — Когда они в беседке сидели, им все собаки в деревне подпевали.

Девочки тихо хихикнули.

— Причём собаки чаще в ноты попадали, — добавила Маша, оглянувшись на бабушку, проверить, слышала она её слова или нет.

Анна Николаевна в предвкушении предстоящего праздника, порхала по дому, не обращая внимания, на шёпот внучек и уже что-то тихо мурлыкала себе под нос. В этот момент, в соседнем дворе завывая, разлаялась собака. Маша и Вика прыснули от смеха.

— Чего вы там развеселились? Одевайтесь скорей, а то опоздаем.

Гостей у четы Рубцовых собралось, как на свадьбу.

— Хорошо, что не юбилей, — улыбнулась Наденька. — В следующем году Аркадию пятьдесят пять будет, придётся во дворе столы накрывать.

Принимать гостей, Надежде Григорьевне помогали, две её дочери и внучки. Пока гости шумно рассаживались, стол был раздвинут, накрыт скатертью, уставлен салатами, закусками, бутербродами, веером разложенными на тарелке сыром и колбасой, компотом в кувшине, морсом и графином с прозрачной жидкостью.

Немного растерявшись в незнакомой обстановке, девочки робко сели с краю дивана, где их к подлокотнику прижал грузный зад Антонины, соседки Рубцовых. Чтобы иметь возможность, хотя бы дышать в столь стеснённых условиях, сёстрам пришлось, откинуться к спинке дивана, из-за чего за общим столом их не было видно.

— А где Машенька с Викусей? — охнула Анна Николаевна, не обнаружив внучек среди гостей.

— Бабушка мы здесь, — пропищала Вика, помахивая рукой, словно тонет и, выглядывая одним глазом из-за спины Антонины.

— А! Вот вы где, — облегченно выдохнула Лаврентьева и, обойдя стол с другой стороны, увидела внучек.

— Вам не тесно? — поинтересовалась Анна Николаевна.

— В тесноте, да не в обиде, — пробасила Антонина, ответив за сестёр. — Не волнуйся Николавна, я пригляжу за ними.

При этих словах она резко повернулась к девочкам и локтем заехала Вике в глаз. Та ойкнула и зажала глаз рукой. Маша хихикнула. А Антонина, не заметив своего злодеяния, продолжила, как ни в чём не бывало, уплетать сельдь «под шубой», запивая её прозрачной жидкостью из графина.

— Нокаут? — продолжала хихикать Маша.

— Чё ты ржёшь! Тебе бы так! — прошипела Вика. — Знаешь, как больно.

— Пойдёмте к нам, — тихо подкравшись к сёстрам, пригласил их Виталик, внук Надежды Григорьевны. — Мы в маленькой комнате сидим. У нас там пюрешка с курицей. Будете?

— Да, — оживилась Маша.

Пюрешка с курицей была любимым блюдом Марии. К тому же за общим столом не имея возможности, дотянутся до салатов, девочки сидели с пустыми тарелками и урчащими от голода животами.

— Тогда пошлите, — махнул он рукой, приглашая следовать за собой.

— Ага, нам бы ещё вылезти отсюда, — заёрзала Маша.

— Давай руку, — сказал мальчик и резко дёрнул Марию, которая пробкой выскочила с насиженного места.

Затем он помог Вике, выдернуть которую было уже легче. Антонина, не заметив пропажи подопечных, захватила освободившуюся площадь дивана, своими необъятными телесами, и благополучно продолжила трапезу.

В комнате, в которую привёл их Виталик, оказалось неожиданно много детей. Некоторых из них Маша с Викой знали по имени, а некоторых только в лицо, но были и совсем незнакомые. Все сидели на корточках и на коленях, вокруг журнального столика и что-то ели. Кто салаты, кто бутерброды, а кто-то вожделенную пюрешку с курицей.

— Садитесь сюда, — растолкав двух мальчишек, предложил Виталик. — Только у нас стульев нет, все в зале. Придётся на полу сидеть.

— Будут они на полу сидеть, — ехидно вставил незнакомый мальчик. — Они же городские, — добавил он, язвительно подчеркнув статус сестёр, словно они претендовали на особое отношение к себе.

— Ничего страшного можно и без стульев обойтись, — ничуть не обидевшись на выпады незнакомого мальчика, ответила Вика. Маша после его слов немного насупилась, но промолчала.

Оксанка двоюродная сестра Виталика, пулей сбегала на кухню, принесла две тарелки и вилки, и дала их сёстрам в руки, так как на журнальном столике места уже не было.

— Салаты и горячее вон там стоят, — махнув рукой в сторону прикроватной тумбочки, сказала Оксанка, хотя Маша и без неё по запаху уже давно определила их местонахождение. Наложив себе, полные тарелки всего понемногу, сёстры переглянулись и уселись на пол, скрестив ноги.

— Видела бы сейчас нас мама, — усмехнувшись, прошептала Вика, Маша понимающе кивнула в ответ.

Дети болтали одновременно каждый о своём, сёстры прислушивались к тем, кто был громче других. Самый маленький, светловолосый и очень загорелый, или не очень умытый мальчик с жаром рассказывал, как они со старшим братом тарантулов искали.

— Мы им воды в норы налили, — кричал он, жестами изображая, как это происходило, — и из одной норы, вот такой паук вылез! — показывал рассказчик, что-то невидимое размером с мяч от пинг-понга.

— Ого! — восхитился Виталик. — Надо было его поймать.

— Ты чё! Он и так меня чуть не укусил вот сюда, — вытянув правую руку, мальчуган показал место, возле большого пальца. — А нет, вот сюда, — с сомнением разглядывая левую, добавил он. — Ой, чё это?! — испуганно воскликнул мальчишка, обнаружив красное пятно. — Он всё-таки укусил меня! Смотри!

— Это комар, — презрительно хмыкнула Маринка двоюродная сестра Виталика и Оксанки.

— Ага! Сама ты комар! — не сдавался мальчуган. — Знаешь, как чешется!

— Как увидел, так сразу и зачесалось, — фыркнула Маринка и рассмеялась, и все девчонки вместе с ней.

— А пошлите, в футбол поиграем, пока меня мамка домой не загнала, — предложил высокий, симпатичный мальчик с зелёными глазами. На вид он был старше других.

Вика заметила, как Маша поглядывала на него и быстро отводила глаза, когда он поворачивался в их сторону.

— Да! Давайте поиграем, — радостно поддержал его Виталик. — Только у нас мяч сдулся, накачать надо.

— Я свой принесу, — ответил симпатичный мальчик. — Встречаемся на поле, за магазином.

— А чё так далеко? Я думала, у нас во дворе поиграем, — сказала Оксанка. — К магазину нас бабушка может не пустить. Гости уйдут, посуду надо будет убирать.

— Да они ещё не скоро разойдутся, — успокоил их зеленоглазый мальчик. — К тому же мы не долго, обыграем вас пять-ноль и по домам.

— Это кто кого обыграет! — наигранно возмутилась Маринка. — Мы вас в сухую уделаем, — шутливо пригрозила она.

Глава 4.

Через полчаса лыковская сборная по футболу, на поле за магазином, обсуждала состав команд и амплуа игроков. Больше половины из тех, кто был в доме Рубцовых, разбежались в неизвестном направлении. Остались только Виталик, его сестры Маринка, Оксанка и зеленоглазый мальчик, звали его, как выяснилось Кирилл. Маша с Викой играть не собирались и поплелись на поле только из любопытства и от нечего делать.

— Хорошо, что нас чётное количество, — заявила Оксанка, назначившая себя лидером сборной. — Делимся три на три. Я, Марина и Кирилл играем на той стороне, а вы, — махнув рукой в сторону Виталика, Маши и Вики, — на этой.

У Виталика видимо были другие планы на состав своей команды, и он разочарованно протянул:

— Вообще-то, я с Кириллом собирался играть против девчонок.

— Силы будут не равны, — заявила Оксанка тоном, не терпящим возражений.

— А как ты придумала, будут равны?! — бестактно в присутствии Маши и Вики, прорычал Виталик, намекая на то, что от этих городских неженок толку в игре никакого.

Начался громкий спор между родственниками, который быстро перерастал в ругань.

— А вот и не подерётесь, — попытался, разрядить обстановку Кирилл.

Брат с сестрой, не обращая ни на кого внимания, начинали переходить на личности.

— Да, ты вообще играть не умеешь! — кричал Виталик. — На прошлой неделе в свои ворота гол забила!

— Мы местами поменялись и вратарями, я просто перепутала! — кричала в своё оправдание Оксанка. — А у тебя ноги вечно заплетаются, падаешь на ровном месте!

— А ты…

— А ты…

Сёстры Одинцовы переглянулись. Было вполне очевидно, что их мнение здесь никого не интересовало, но терпению Маши быстро пришел конец и она громко заявила:

— Мы вообще-то и не собирались играть! Делитесь два на два!

Крики моментально утихли и сборная, открыв рот, уставилась на Машу.

— Давайте тогда бросим жребий, — неожиданно предложила Маринка, проигнорировав заявление Маши.

Вытащив из кармана монетку, она не подбросила её, как обычно это делается «орёл-решка», а почему-то спрятала за спиной. Затем вытянула вперед руки и обратилась к Маше:

— Угадаешь, в какой руке монетка, будешь играть на той половине, не угадаешь — на этой.

— Я же сказала, что мы не будем играть! — возмутилась Маша.

— У нас и одежда не подходящая для этого, — поддержала сестру Вика, указав на свои прелестные, нежно-зелёные платьица и белые босоножки, которые мать совсем недавно привезла им из Италии.

— Ничего, — отмахнулась Маринка, — мы тоже сегодня все нарядные.

Сёстры Одинцовы с удивлением оглядели джинсы и футболки присутствующих, пытаясь понять, в чём же заключается их нарядность. Но спорить о том, чей наряд наряднее не стали.

— В какой руке? — показывая два вытянутых кулака, спросила Маринка у своей сестры.

— В этой! — не раздумывая, указала Оксана на левую руку, в которой оказалась монетка.

— Угадала! — кивнула Марина. — Иди на ту половину. Теперь ты! — повернулась она с вытянутыми кулаками к Виталику.

— В этой, — изобразил равнодушие Виталик

Маринка раскрыла руку, на которую указал брат, монетки в ней не было. — Мимо! Иди на ту половину! — скомандовала она.

Виталик, нехотя поплелся на другую половину поля, распинывая по дороге мусор и мелкие камушки.

— Теперь ты, — повернулась Маринка к Кириллу.

— В этой! — быстро указал он на правую руку.

— Угадал! — показала Марина монетку в руке и кокетливо улыбнулась.

Вика заметила, как Маша нахмурилась, увидев эту сцену.

— Не-е-ет! — раздался вопль отчаяния из уст Виталика. — Я что должен с девчонками играть?!

Маринка повернулась к Одинцовым и посмотрела на них в замешательстве, словно не зная предлагать им отгадывать монетку или нет? Ей на помощь пришел Кирилл.

— Девчонки, — сказал он, обращаясь к сёстрам. — Вика, — беря за руку именно Вику, — Маша, — беря за руку Машу, — давайте минут двадцать поиграем. Всё равно уже скоро стемнеет, всех по домам загонят.

При этом он так искренне и обаятельно улыбался, что отказать ему было невозможно. Сёстры переглянулись в недоумении. Мало того, что за сегодняшний день их иначе как «городские» никто не называл, так ещё оказалось, что Кирилл знал их имена, и более того различал сестёр! А это уже действительно был нонсенс. Из посторонних их вообще никто и никогда не различал. Хотя, скорее всего, он случайно угадал. Девочки это понимали, но всё равно им было приятно его внимание.

— Ну, хорошо, — первой растаяла Маша. — Поиграем, если не долго, — сказала она чуть более высоким голосом, чем обычно.

— Тогда угадывай, в какой руке, — пробурчала Маринка, не довольная тем, что Кирилл, так мило общается с этими городскими.

— В этой, — не глядя, ткнула пальцем Маша в ближайшую к ней Маринкину руку.

— Мимо! — сообщила довольная Маринка, иди туда, махнула она на ту половину поля, где скучал Виталик. И повернувшись к Вике, хотела перепрятать монетку, но та её остановила.

— Не надо. Я не буду отгадывать. Пойду в ту команду.

Зная вспыльчивый и упрямый характер Маши, Вика решила во избежание вероятных конфликтов, находится к ней, как можно ближе, чтобы иметь возможность в случае чего, заступиться за сестру.

— Ну, хорошо, — равнодушно пожала плечами Маринка. — Тогда все по местам, — сказала она и бросила на ходу свою монетку. — Орёл! Мы начинаем!

— Я орёл! — снова принялся спорить Виталик.

— Орёл тот, кто бросает монетку! — парировала Маринка.

— Это ты только что придумала! — не сдавался брат.

Маринка равнодушно отвернулась от него, всем своим видом показывая, что не собирается, тратить время на глупый спор.

— Оксана! Вставай на ворота! — крикнула она сестре, которая и так уже стояла в центре кирпично-каменной кладки, имитирующей футбольные ворота.

И чем дольше затягивалось начало матча, тем меньше становились ворота противника. Оксанка потихоньку перекладывала кирпичи и камни ближе к центру, утверждая, что кто-то их разбросал, и они неправильно лежат. Хорошо, что Виталик этого не заметил, усмехнулась про себя Вика, представив его бурную реакцию и очередной конфликт с сёстрами.

Виталик, не скрывая своего недовольства по поводу состава команды, что-то тихо ворчал себе под нос, но в последнюю минуту видимо смирившись со своей незавидной участью, повернулся к сёстрам Одинцовым.

— Ты будешь стоять на воротах, — скомандовал он Маше.

Выбор пал на неё только потому, что она стояла к ним ближе, чем Вика.

— А где они? — удивленно спросила девочка.

— Кто? — выпучил глаза Виталик.

— Ворота твои! — начала, раздражаться Маша.

— А это что?! — подбежал к ней возмущенный Виталик, указывая на неровную, прерывающуюся линию из камней и обломков кирпича.

— Это ворота?! Я думала это мусор! — искренне удивилась Маша.

— Сама ты мусор! — огрызнулся Виталик. — Стой тут! — добавил он, еле сдвинув крепенькую, упитанную Машу, своими тоненькими ручонками в центр «ворот».

И вот началась-таки долгожданная игра. В считанные секунды мячом завладел Кирилл, ловко и умело, обводя других игроков. Обе команды не сводили с него глаз. Кирилл быстро приближался к воротам соперника, и… не успела Маша и глазом моргнуть, как мяч просвистел в миллиметре от её пухленькой ножки, подняв столб пыли и сбив пару кирпичей на своем пути. Но Маша и бровью не повела, продолжая, невозмутимо стоять «руки в боки».

— Один-ноль! — весело запрыгали Маринка с Оксанкой.

— Ты… ты… ты, почему его не ловила?! — запинаясь от возмущения, кричал Виталик.

— Он же промазал, — удивилась Маша.

— Как промазал?! Он… да он, в десяточку попал! — уже не сдерживаясь, орал Виталик.

— В какую десяточку?! Вот же край ворот! — ткнула Маша запылившейся босоножкой в неприметный камень.

— Это просто камень! — хрипел сорвавшимся голосом Виталик. — Край ворот здесь! — показал он на кирпич, находившийся в полуметре от них. — И называется он штанга! Штанга! А не край ворот!

— Чё ты орешь?! Я не глухая! К тому же, с каких это пор кирпичи стали, называться штангой?! — съязвила в ответ Маша.

Вика знала, что второй стадией раздражения у Маши является язвительность и сарказм. И чтобы мальчишка не довел её до третьей, истерической стадии быстро вмешалась в их диалог.

— Давай я на воротах постою, — предложила Вика.

— Шило на мыло, — фыркнул Виталик. — Какая между вами разница?! Вы, как двое из ларца, одинаковы с лица!

В пылу гнева мальчик стал переходить на оскорбления. Маша и Вика ещё больше начали сердиться.

— Вы бы хоть имена свои на лбу написали, а то даже не знаешь, как вас называть! — не унимался он.

— Это тебе надо на лбу написать, что ты хам и грубиян! — выпалила разгневанная Вика, схватила Машу за руку и повела прочь с площадки.

Дорогу им преградил Кирилл.

— Девчонки, ну подождите! Не обращайте на него внимание! Давайте я буду в вашей команде играть, а Виталик в той команде пусть играет.

Вика с Машей переглянулись. Поведение Кирилла показалось им немного странным. Почему он так настойчиво упрашивал их поиграть? Или ему просто было стыдно за поведение друга, и он пытался исправить ситуацию?

— Нет, — замотала головой Вика. — Мы и так не хотели играть, а теперь и подавно. К тому же нас бабушка ждёт.

Кирилл грустно вздохнул.

— Ну, давайте тогда я провожу вас, — предложил он.

— Это можно, — оживилась Маша.

— Кирииилл! — возмущённо закричали Оксана с Мариной, как только троица вышла с площадки. — Нас-то подожди!

— К нам главное дело идёт и нас даже не ждёт, — обиженно пробубнил Виталик.

Но Кирилл и сёстры Одинцовы уже не слышали их. В нескольких метрах от того места, где они проходили, блестела река. На мосту сидели мальчишки с удочками. И Кирилл принялся хвастливо рассказывать, как он с отцом ловил рыбу, но только не в этой мелкой речушке, а в другой — глубокой. И, конечно же, та рыба, которую они выловили, была самая большая за всю историю рыболовства в этих краях.

Маша не сводила с Кирилла восторженных глаз и постоянно хихикала невпопад. А на Вику его очарование совершенно не действовало. Оглядываясь по сторонам, она заметила, что они идут не той дорогой.

— А мы правильно идём? — уточнила Вика на всякий случай.

— Да, — кивнул Кирилл. — Просто я не хочу мимо своего дома проходить. Мамка увидит — сразу загонит. Так что лучше в обход.

Проходя недалеко от старого, полуразрушенного дома, они услышали грубый, хриплый крик. Все застыли и прислушались.

— Это из дома старика Полякова, — прошептал Кирилл.

В этот момент их догнали Рубцовы.

— Вы слышали?! — воскликнула Оксана.

— Пойдёмте, посмотрим, что там, — предложила Вика. — Вдруг, что-то случилось. Может, помощь нужна.

— Какая помощь?! — хмыкнул Виталик и полушепотом добавил: — Это привидение старика Полякова.

Сёстры Одинцовы решили, что он из вредности их разыгрывает.

— Вика и Маша правы, — повернулся к девочкам Кирилл. — Привидение так кричать не будет. Надо пойти, посмотреть, что там случилось.

— Ну и идите, — испуганно покосился на неказистый домик, Виталик. — Мне Саня Архипов рассказывал, как они с рыжим Толиком лазили туда. Зашли, а двери захлопнулись. Они в темноте в подпол провалились и всю ночь сидели там пока Санькины родители, их не нашли.

— Да, — закивали головами Оксана и Марина, — мы тоже слышали этот рассказ. Саня был так напуган, что теперь по вечерам даже из дома не выходит.

— А ещё, — почти шепотом добавил Виталик, — он сказал, что они с Толиком видели там привидение старика Полякова.

В этот момент из дома опять донесся пронзительный крик, почти визг. Уже другой, более высокий больше похожий на женский или детский. Компания ахнула от неожиданности.

— Похоже, там опять кто-то в подпол провалился, — сказала Вика и, взяв за руку сестру уверенным, и быстрым шагом бросилась в сторону злополучного дома.

Кирилл ринулся вслед за ними.

— Может, тоже пойдем, посмотрим? — неуверенно предложила Марина. — Нас много, что он нам сделает?

— Темнеет уже. Бабушка будет ругать, если мы вовремя не придём, — отводя глаза в сторону, ответил Виталик.

— Трусишка-трусишка, — начала дразнить брата Оксанка. — Ну и беги быстрее домой, а то дедушка нашлёпает и в угол поставит. А мы с Мариной пойдем, привидение смотреть, потом на ночь будем тебе рассказывать.

— Я не боюсь, — разозлился Виталик. — Просто я более ответственный, чем вы, — гордо заявил он.

Сёстры громко рассмеялись.

— Ну, тогда ты единственный кому можно будет доверить мытьё посуды после гостей, — продолжала, посмеиваться над братом Марина.

— Ещё чего! Не буду я один её мыть! — возмутился Виталик. — Я тогда тоже пойду в дом старика.

Подойдя к воротам, дети остановились в нерешительности. Кирилл и сёстры Одинцовы, скорее всего, были уже внутри, по крайней мере, в той части двора, которая просматривалась с улицы, их не было.

— Кирилл, — шёпотом позвал Виталик своего друга, выглядывая из-за забора.

— Кирилл! — в полный голос крикнула Оксанка. — Девчонки! Кстати, а как у них фамилия? — обернулась она к брату с сестрой.

— У кого? — рассеянно спросил Виталик, от страха став совсем недогадливым.

— У городских! — возмутилась бестолковостью брата Оксанка.

— Лаврентьевы наверно, — предположила Маринка.

— Нет, — замотал головой Виталик, — Лаврентьева у их бабушки фамилия, а у них другая. А какая не помню.

— Кирилл! Лаврентьевы! Или как вас там?! — снова крикнула Оксанка.

— А говорят старик Поляков, монеты собирал старинные. Пойдёмте, поищем, — предложила Маринка. — Может, клад найдем.

На эту авантюру брат с сестрой откликнулись быстро. Войдя в дом, дети почувствовали резкий, навязчивый запах сырости и плесени. Виталик чихнул несколько раз подряд и громко шмыгая носом, недовольно заявил сёстрам:

— У меня же аллергия на пыль, теперь опять таблетки придётся пить.

— Вы зачем пришли?! Уходите отсюда! — увидев Рубцовых, грубо заворчал Кирилл. — Вас бабушка с дедом уже потеряли!

— А чё ты нас гонишь? — возмутился Виталик. — Сам, поди клад ищешь, а нас домой выпроваживаешь!

— Ты же только что жаловался, что у тебя аллергия, а здесь всё в пыли, — нервно оглядываясь по сторонам, ответил Кирилл.

— Ничего, я через футболку буду дышать, — ответил Виталик, натягивая край футболки на шмыгающий нос.

— Проваливайте отсюда! — подталкивая их к выходу, прорычал Кирилл.

— Чё, ты толкаешься?! — возмутился Виталик. — Мы клад будем искать!

— Нет здесь никакого клада!

— А почему ты тогда нас прогоняешь? — пришла на помощь брату Оксанка. — Решил всё себе забрать?

Кирилл равнодушно пожал плечами.

— Ну, оставайтесь если такие смелые. Ищите свой клад. Только в штаны не наложите, когда найдёте, — усмехнулся он и ушёл в другую часть дома.

Дети молча пялились друг на друга в нерешительности. Такой грубости от всегда вежливого и учтивого Кирилла никто не ожидал и как на это реагировать, они не знали. Да и с чего начинать поиски клада, они понятия не имели. В дальней комнате, судя по звуку, упало что-то деревянное.

— Наверно, здесь уже многие клад искали, — грустно предположила Марина. Вся мебель в доме была перевёрнута и переломана.

— Да-а-а, — разочарованно протянул Виталик. — Если старик и спрятал какие-нибудь монеты, то их наверняка уже откопали.

— А где, городские-то? — вспомнила Оксана о Маше и Вике.

— Им Кирилл, почему-то разрешил клад искать, а на нас всех собак спустил, — ревниво пробормотала Марина.

Комнат в доме было немного, дети насчитали четыре и две кухни или вторая была кладовкой, разбираться они не стали. Окна были заколочены снаружи, свет проникал через большие щели между досками, но оттого, что на улице становилось всё темнее с каждой минутой, в доме быстро сгущался сумрак.

— Вот они! — обрадовался Виталик, увидев сестёр Одинцовых в самой дальней комнате.

Глава 5

Вика сидела в старом кресле, склонившись над потрёпанной книгой с жёлтыми, рваными страницами. На столике среди пыльных газет, пустых коробок из-под чая, битых кружек и прочего мусора, стояло блюдце с тускло горевшей, оплывшей свечой.

Рядом на табуретке или сломанном стуле сидела Маша, и непрерывно дёргая сестру за платье, звала её домой.

— Вика-а-а! — ныла она. — Пойдем отсюда, здесь страшно и воняет чем-то. Я уже задыхаюсь, кхе-кхе, — покашляла она для убедительности.

— Да-да, — кивала Вика, — сейчас пойдем. Минуточку ещё подожди, я дочитаю. Здесь немного осталось.

— Ты уже целый час так говоришь, — не унималась Маша.

У стены возле шкафа со сломанными дверцами скрестив на груди руки, стоял Кирилл и наблюдал за сёстрами. Временами, бросая одобрительный взгляд на своё отражение в старинном зеркале в вычурной деревянной раме.

— Это очень редкая книга, — с видом эксперта сказал Кирилл, глядя на заинтересованность Вики. — И необычная, — добавил он после небольшой паузы.

— Я так и подумала, — подняв на него глаза, холодно ответила девочка. — Не бойся, я не заберу её. Почитаю и положу туда, где взяла.

— А я и не боюсь, — усмехнулся мальчик. — Тебе всё равно не позволят, её забрать.

Маша испуганно посмотрела на Кирилла.

— Кто не позволит? Старик Поляков? — шепотом спросила она и принялась, ещё настойчивее дёргать сестру.

В эту минуту в комнату бесцеремонно ворвались Рубцовы, с криками «вот они!». Но, увидев прислонившегося к стене Кирилла, демонстративно развернулись и вышли, показывая всем своим видом, что общаться с ним не собираются.

Вика захлопнула книгу и поднялась с кресла. Огарок свечи тушить не стала, решив, что через несколько минут, он догорит сам. К тому же не хотелось, искать выход в кромешной тьме. Пыльное блюдце с неопрятной кляксой от парафина и крошечным огоньком она поставила на тумбочку, подальше от мусора и газет.

— Ладно, пошли уже, — сказала Вика, рассерженной на её неторопливость Маше.

— Я бабушке всё расскажу, — пригрозила сестра. — И маме, — мстительно добавила она, увидев, что Вика не испугалась.

Неожиданно им путь преградил Кирилл.

— Я думаю, — сказал он очень тихо, оглядываясь назад, словно проверяя, далеко ли дети Рубцовы, — вам придётся, задержаться здесь ненадолго. Сейчас начнётся, незабываемое для вас шоу.

— Ты с ума сошел?! — рявкнула Вика. — Отойди от двери!

— С радостью, — улыбаясь, ответил мальчишка. — Более того, я вообще сейчас уйду, время уже подошло, — добавил он, глядя на часы в своём телефоне. — Раз, два, три! — Кирилл щёлкнул пальцами, и тут произошло, что-то невероятное…

Прямо из зеркала выплыло привидение старика. Настоящее приведение! Оно было немного светящееся, очень чёткое по форме, с вполне различимыми деталями внешности и одежды. С седоватой бородой, косматыми, давно не чёсанными волосами, хмурыми бровями и крючковатым носом. В телогрейке, застегнутой на все пуговицы, одна из которых висела на нитке и в светло-серых валенках. Призрак медленно проплыл мимо Кирилла и сестёр Одинцовых. И не обращая на них внимания, удалился во мрак комнат. Оглушительный визг Маши вывел Вику из оцепенения. Кирилл рассмеялся и вышел из комнаты.

— Сейчас Поляков шуганёт этих назойливых малявок, — услышала Вика его комментарии, за секунду до ещё более оглушительных криков и визг детей Рубцовых. Спотыкаясь и падая, расталкивая друг друга локтями, они кинулись к выходу. — Счастливо оставаться, — помахал Кирилл сёстрам, и белозубо улыбнувшись, захлопнул дверь.

Виктория тут же подбежала к двери. Подергав ручку, она поняла, что Кирилл зачем-то закрыл их.

— Маша, пойдём! Надо выбираться отсюда, вдруг старик вернётся! Ещё придурок этот зарыл нас, придётся дверь выбивать, — она потянула Машу за руку, но сестра словно ополоумела от страха. Она забилась в дальний угол и сидела, с выпученными глазами, не реагируя на слова Вики. При этом её бешено колотило.

— Маша! Машечка! — трясла её за плечи Вика. — Маша, очнись! Нам надо уходить! Очнись скорее!

Виктория, так испугалась за сестру, что готова была, на руках тащить её из проклятого дома. Развернув Машу, спиной к двери, Вика хотела взять её подмышки и тянуть волоком.

— Я сама пойду, — услышала она, тихий голос Марии.

Немного пошатываясь, Маша начала медленно подниматься, опираясь на стену и тут, они услышали лёгкий, еле различимый щелчок. Резко повернувшись на него, Вика не поверила своим глазам. Маша издала протяжный стон, и плавно сползая вниз по стене, распласталась на грязном полу без чувств. Виктория закрыла лицо руками, отказываясь верить в происходящее.

Прошло несколько минут или всего лишь одна. Стоя с зажмуренными глазами, Вика вслушивалась в каждый шорох, но в комнате ничего не происходило, тишина стояла гробовая. Еле набравшись смелости, Вика заставила себя повернуть голову и в ту же секунду пожала об этом. Неужели она действительно это видит? Может от страха, у неё помутился разум?

В центре комнаты, в кресле, в котором она только что читала потрёпанную книгу, сидела невысокая, темноволосая женщина. Её поза была по-королевски властной и элегантной. Она молча наблюдала за сёстрами.

— Ада, — еле шевеля губами, выдохнула Вика имя колдуньи.

Та равнодушно кивнула в ответ, продолжая пристально смотреть, на до смерти перепуганную девочку. У Вики от страха начала кружиться голова и подкашиваться ноги. Спиной она навалилась на стену, а рукой оперлась на тумбочку, чтобы не свалиться на пол вслед за Машей.

— Мне кажется, я вас немного напугала, — ни чуть в этом не раскаиваясь, прохрипела колдунья.

У Вики от ужаса перехватило дыхание она как рыба, открывала рот, чтобы ответить, но у неё выходило, что-то бессвязное и нечленораздельное.

— А! Ты наверно хочешь узнать, как я здесь оказалась? Ведь дверь была заперта, — с еле уловимым самодовольством, спросила Ада.

Виктория молча кивнула, не предпринимая больше, попыток говорить. Огарок свечи, стоявший на тумбочке, начал догорать и гаснуть. Ада щёлкнула пальцами, и свеча вспыхнула с новой силой, ярче прежнего.

— Судя по ужасу в твоих глазах, ты наверно думаешь, что я вышла из зеркала, как призрак старика?

Вика снова кивнула.

— Да, я вышла из зеркала, — колдунья тихо и хрипло рассмеялась. — Но это не простое зеркало — это портал, единственный в этой убогой деревне. Поэтому мне пришлось, заманить тебя именно сюда. Признаюсь, это было не легко.

Вика продолжала молчать.

— А теперь ты наверно хочешь узнать, зачем я так упорно хотела встретиться с тобой?

— Да, — еле выдавила из себя Вика.

Ада немного помолчала, глядя на огонёк догорающей свечи, а затем продолжила.

— Мне всего лишь нужно отдать тебе, кое-что важное. Если бы в первый раз, когда мы встретились, твои родственники не помешали нашему разговору, то мне бы не пришлось, устраивать сегодняшний спектакль. К тому же не просто было, уговорить Кирилла, чтобы он заманил тебя сюда.

Смышленый мальчишка, я им очень довольна, — улыбнулась колдунья. — Сам догадался, притащить вас на футбол поближе к этому дому. Крики, конечно, пришлось инсценировать.

Вика подняла глаза на Аду.

— Так это вы кричали? — спросила она и ужаснулась собственной смелости.

— Конечно же, нет! Глупая, — хмыкнула ведьма. — В этом доме достаточно призраков, чтобы поднять на уши всю деревню. Их услугами я и воспользовалась.

— А я думала, что здесь только старик жил.

— Что за чушь. Старик Поляков переехал сюда около двадцати лет назад. А до этого здесь жила многодетная семья, большая часть которой погибла при пожаре. После чего они стали призраками.

— Бедняжки, — прошептала Вика.

— И как я уже говорила, мне пришлось, попросить их о помощи. Дети из многодетной семьи привлекли ваше внимание своими криками и заманили в дом. Старик с легкостью избавил меня от ненужных свидетелей. А что касается Кирилла и почему он мне помогает, так и быть открою тебе страшную тайну… Он мой сын.

Вика резко подняла голову.

— Он ваш кто? — переспросила она, решив, что ослышалась.

— Мой сын, — улыбаясь, повторила Ада. — Моя гордость, моё счастье, моя надежда и отрада.

Вика видела, что глаза колдуньи действительно заблестели от счастья, но что-то не сходилось. Ведь, Кирилл говорил, что ему нельзя попадаться мамке на глаза, а то она его домой загонит. К тому же за мячом он бегал в дом, расположенный по соседству от дома Рубцовых. А, по словам бабушки, Ада жила в избушке, в лесу.

— Он живёт с вами в лесу? — спросила Вика, сомневаясь, хочет ли она это знать.

— Нет, — резко выпалила ведьма, — конечно нет. Он бывает там, но очень редко. Как только он родился, я вынуждена была отдать его на воспитание одной очень хорошей женщине. Ведь я немного сумасшедшая, уверена, ты уже слышала об этом и не раз, — захохотала ведьма. — Меня все здесь считают сумасшедшей. Вообще-то так оно и есть, поэтому я боялась, ему навредить. Он узнал, что я его настоящая мать, когда ему исполнилось десять лет. До этого Кирилл считал меня своей тётей. А теперь он тоже мной гордится, — Ада снова засветилась от счастья.

Только это тайна, — сказала колдунья, грозно глянув на Вику. — Проговоришься кому-нибудь, язык отсохнет. Я не шучу, — нахмурившись, добавила она.

— Зачем вообще было рассказывать? — тихо пробубнила девочка. — Не нужны мне ваши тайны.

— Вот и хорошо, что не нужны. Тогда перейдём к самому главному, для чего ты вообще здесь оказалась. Только позволь мне ещё немного предисловия.

Когда родился Кирилл, моё сумасшествие стало таять, как весенний снег, — горько усмехнулась ведьма. — Разум стал ко мне возвращаться оттого, что я впервые в жизни почувствовала себя счастливой.

Вика бросила на колдунью вопросительный взгляд, не понимая, зачем та снова принялась, делиться своей «страшной тайной»?

— Так вот, — продолжала Ада повествование, — вместе с разумом ко мне стала возвращаться и память, а с ней и понимание того, что сумасшедшей я стала отнюдь не по своей воле. На меня было наложено очень сильное заклятье. Но его сила слабеет с каждым годом. Я знаю, кто это сделал. И собираюсь жестоко отомстить, — при этих словах она с такой яростью посмотрела на Вику, что у той опять ноги подкосились. Собрав последние крохи самообладания, Вика прошептала:

— Это не я. Я вообще не умею заклинать и проклинать.

Колдунья, отвлеклась от своих мрачных мыслей.

— Конечно не ты, глупая. Тебя и на свете не было, когда это произошло.

У Вики гора с плеч упала, когда она услышала, что её никто и не собирался обвинять в страшных злодеяниях.

— Тогда при чем тут я? — спросила она, немного осмелев от радости.

— Ты? — удивилась её не пониманию, Ада. — Ты поможешь мне отомстить.

— Отомстить? — прошептала Вика и опять расстроилась, представив, как колдунья заставляет её, бегать с ножом или пистолетом за обидчиком. — Но мстить я тоже не умею, — чуть не расплакалась девочка.

Увидев её озадаченное лицо, колдунья хрипло рассмеялась.

— Не волнуйся, это будет очень нескоро. Для начала тебе нужно вырасти, а за одно и выжить.

Вика хлопала глазами, не понимая намеков колдуньи.

— Я знаю, что ты очень необычный ребёнок. У тебя есть волшебный дар, который я ни у кого не встречала. Скоро на тебя начнётся охота, это связано с твоим рождением.

— С моим рождением? А что в нём особенного? — Вика, старалась вспомнить, какие-либо разговоры в семье на тему её рождения, но ничего подозрительного в памяти не всплывало.

— Через несколько лет ты всё узнаешь.

— А что это за охота? Кто-то захочет меня убить? И как я смогу выжить?

Ада взяла с тумбочки неприглядную, деревянную шкатулку, на которую Вика за весь вечер даже не взглянула.

— Вот что тебя спасёт, — колдунья открыла шкатулку и достала, что-то маленькое.

— Что это?

— Это оберег. Очень мощный. Я готовила его три года по всем законам магического и колдовского искусства. Он убережёт от любого зла и сделает тебя невидимой для врагов. Пока ты его носишь, они не заметят тебя, даже если будут смотреть в упор.

— А если сниму? — на всякий случай, поинтересовалась Вика.

— Тогда тебя ждёт незавидная участь, — ухмыльнулась Ада. — Подойди ко мне, — властно потребовала колдунья.

Вика постояла несколько секунд в раздумье и на негнущихся ногах направилась к ведьме. Огонь от свечи, так странно плясал в глазах Ады, что теперь они казались ещё более зловещими, чем обычно.

— Я не буду тебе его одевать. Наденешь сама, когда посчитаешь нужным, — с этими словами колдунья положила ей в руки маленький, деревянный оберег на плетёной верёвочке.

Оберег был в виде человечка в обруче, на котором мелкими буквами, было что-то написано.

— Человечек это ты, — пояснила Ада. — Круг — твоя защита. А слова и символы — древние обережные заклинания из той самой книги, которую ты сегодня пыталась читать.

Вика немного смутилась, словно её поймали на вранье и промямлила что-то невнятное в своё оправдание. Ада перебила девочку, давая понять, что не собирается, ругать её за книгу.

— Подойди к своей сестре, — повелительным тоном потребовала колдунья.

Вика положила оберег в крохотный карман платья, в который даже мобильный телефон не помещался, и подошла к Маше.

— Помоги ей подняться, — Ада пристально наблюдала за действиями Вики.

Девочка села на колени возле сестры и осторожно похлопала её по щекам, реакции не было. Тогда Вика попыталась, поднять её за руки. Маша не реагировала. Услышав знакомый щелчок, Вика повернулась к колдунье.

— Через минуту она очнётся. Отведи её домой и уложи спать. Главное не разговаривай с ней до утра и смотри, чтобы другие тоже не разговаривали. Утром проснётся и всё забудет. А если что-то и вспомнит, будет думать, что приснилось.

Обрадовавшись такому повороту событий, Вика не знала, как отблагодарить колдунью. Повернувшись к сестре, она заметила, что та заморгала. Позади снова раздался щелчок и Вика, с ужасом подумала о том, что будет, если Маша опять увидит колдунью. Но Ады в комнате уже не было.

Маша молча поднялась, опираясь одной рукой на стену другой на сестру. И ничего, не говоря, направилась к двери. Вика последовала за ней, вспомнив при этом, что дверь заперта. Проходя мимо зеркала, она увидела в нём долговязую тень и, помахав ей рукой на прощание, подошла к двери. Дверь открылась сразу, как только Вика толкнула её. И сёстры беспрепятственно вышли из заброшенного дома.

На улице было очень темно. Пара тусклых фонарей, еле освещала дорогу. Маша молчала. А Вику так захлёстывали эмоции, что она прикусывала губу, чтобы не заговорить с сестрой. Сначала она решила отвести Машу, домой к бабушке, уложить спать, как велела колдунья, а потом позвонить бабушке и сказать, что они уже дома.

Кое-как найдя дорогу в малознакомой местности, девочки доплелись до своего дома. К счастью, по пути они никого не встретили, и разговаривать им, ни с кем не пришлось. Маша шла, как зомби глядя перед собой ничего не видящими, стеклянными глазами. Вика уже не беспокоилась за неё, она верила словам Ады, что утром с сестрой всё будет в порядке.

Ключ от дома бабушка оставила на веранде, в вазе. Когда они уходили к Рубцовым, Вика заметила, как бабушка бросила его туда, поправляя мимоходом скатерть на столе и задвигая стул с высокой спинкой. Ключ действительно оказался в вазе. Вика достала его, открыла дверь. Маша всё это время стояла на лестнице, как истукан, глядя в одну точку, и не обращала на действия сестры ни малейшего внимания.

Зайдя в спальню, Маша прямиком направилась к кровати и улеглась на неё в грязных босоножках и платье. Вика растерянно смотрела на это безобразие, не зная, как не разговаривая, объяснить сестре, что ей нужно переодеться. И решив, что один раз можно сделать исключение, накрыла Машу, одеялом повыше, чтобы бабушка ничего не заметила, сняла с неё босоножки и вышла с телефоном на веранду.

Бабушка ответила только со второго раза.

— Викушенька это ты? — услышала внучка радостный голос бабушки на фоне громких криков, смеха и хорового пения.

— Бабушка не волнуйся. Мы уже дома. Маша спит, — почти скороговоркой проговорила Вика заранее придуманную фразу.

— Вот и молодцы! — обрадовалась бабушка. — А мы тут песни поём!

— Я так и подумала, — закатив глаза, снисходительно усмехнулась внучка.

— Хочешь послушать, как мы с Наденькой дуэтом будем петь?

— Нет, я лучше спать пойду, да и батарейка садится. Надо телефон на зарядку поставить, — начала отмазываться Вика.

— Ну, беги моя хорошая, — нисколько не обидевшись, сказала Анна Николаевна. — Спокойной ночи. Приду через пару часиков.

Глава 6

Утром Вику разбудили громкие голоса, доносившиеся из кухни.

— Бабуль, а где конфетки в синей обёртке? Они уже закончились что ли?

— Сейчас посмотрю, — ответила бабушка, хлопая дверцами кухонного шкафчика. — Да моя хорошая, нету их.

— Ну вот, — скуксилась Маша, — а я хотела с ними чай попить.

Вика встала, натянула джинсы, футболку и заглянула в карман платья, в котором ходила вчера. Оберег лежал там, такой хорошенький и аккуратненький. Вечером в темноте Вика даже не заметила этого. Поднеся его к окну, она стала разглядывать оберег. Оказалось, что он очень искусно вырезан и тщательно отполирован — даже не верилось, что это ручная работа. Незнакомые буквы и символы были крошечные, но вполне отчётливые. Верёвочка, на которой он висел, была в виде тонкой косички, сплетенной из лыка, бересты или чего-то подобного, Вика в этом совершенно не разбиралась. Попробовав верёвочку на прочность, она убедилась, что порвать её не просто, даже при желании.

Чтобы бабушка и Маша не услышали, что она проснулась, Вика на цыпочках подошла к зеркалу и надела оберег. Издалека он напоминал обычную бижутерию. И, несмотря на его аккуратность и некоторую эстетичность, Вика честно себе призналась, что покупать такой она бы не стала. Но подарок из рук самой Ады, сделал этот крошечный оберег великой ценностью и теперь Вика не откажется от него за все сокровища мира.

Повертевшись немного перед зеркалом, она с грустью сняла оберег. Вообще-то в глубине души Вика надеялась, что как только она его наденет, тут же произойдёт что-то чудесное. Может свечение какое-нибудь или может она, и вправду будет становиться невидимой, или хотя бы немного прозрачной, но ничего не произошло. Даже мурашки по коже не побежали.

Наверно у него другой эффект, который она ещё не почувствовала, объяснила себе Вика, и бережно завернув его в новый платок, положила в косметичку, рядом с кремами и заколками для волос. Ходить в нём уже с сегодняшнего дня, она не решилась, потому что бабушка с Машей обязательно пристали бы с расспросами: что это? где взяла? Поэтому надо сначала, придумать какую-нибудь правдоподобную историю для родственников и только потом, смело щеголять в нём. Хотя Маше, может быть она и расскажет правду. Но не сегодня. Приняв такое решение, Вика положила косметичку в угол своего чемодана и направилась на кухню, завтракать.

— Доброе утро, — натянуто улыбнулась Вика.

Она не знала, чего ожидать от сестры, вдруг окажется что, Маша всё помнит и нажалуется бабушке. Налив себе чашку чая с лимоном, Вика села напротив Маши. Молча, размешивая сахар, она незаметно поглядывала на сестру.

— Так, куда вы вчера ушли? — строго спросила бабушка. — И даже не предупредили меня.

Вика от этого вопроса заметно напряглась и вжалась в стул. Но ни Маша, ни бабушка к счастью не смотрели в её сторону.

— Так мы на футбол ходили, — облизывая ложку с вареньем, ответила Маша, беззаботно мотая ногами под столом, что свидетельствовало о её хорошем настроении.

— На футбол? — переспросила бабушка. — А кто играл, «Спартак» с «Зенитом»?

Маша весело рассмеялась, что снова удивило Вику, обычно на бабушкины шутки она реагировала, закатыванием глаз и глубоким, снисходительным вздохом.

— Ты угадала, — ответила Маша. — Я, Вика и этот вредный, как его Виталик, против девчонок Рубцовых и Кирилла.

— Так вы тоже играли?! — ужаснулась бабушка, всплеснув руками. — Я думала, вы только посмотреть пошли!

— Мы им мастер-класс показали, — хвастливо заявила Маша. — Они сами нас попросили.

Вика уставилась на сестру, не понимая, шутит она или нет. Вспомнив при этом, как та и бровью не повела, когда мяч пулей влетел в её ворота.

— Да вы мои золотые, — привычно засюсюкала с ними бабушка, погладив Машу и Вику по голове. — Я так рада, что вы нашли здесь новых друзей, переписываться теперь будете, созваниваться.

— Это вряд ли, — тихо хихикнув, полушепотом ответила Маша скорее не бабушке, а Вике.

Но Анна Николаевна, занятая приготовлением салата, всё же услышала.

— Почему вряд ли? Они очень хорошие ребятки. По хозяйству помогают, учатся хорошо.

— Вряд ли они простят нам своё поражение, — пояснила Маша. — По-моему они сильно разозлились, когда мы их три — ноль уделали.

От такой наглой лжи Вика едва не поперхнулась чаем. Но, глядя на сестру, для неё становилось все очевиднее что, Маша вовсе не врёт. Она, как ни странно, действительно верит во всё, что говорит. Наверно, Ада, каким-то образом загипнотизировала её и внушила Маше эти воспоминания.

— А потом почему не пришли обратно к Рубцовым? — продолжила допрос бабушка, нарезая бутерброды с сыром.

Волна панического ужаса, снова накрыла Вику. Что теперь скажет сестра? А вдруг она сейчас всё вспомнит и расскажет бабушке.

— Потом? — задумчиво протянула Маша.

Вика с замиранием сердца ждала, что ответит сестра.

— Потом я захотела спать, и мы с Викой пошли домой.

Невольный вздох облегчения вырвался из Викиной груди. К счастью, её не слишком наблюдательные родственники опять ничего не заметили.

— Сейчас покушаете, и будем собираться.

— Куда? — синхронно спросили девочки, повернувшись к Анне Николаевне.

— Как куда? В город поедем. Нельзя вам здесь оставаться, вдруг опять эта сумасшедшая старуха придёт.

— А-а-а, — в унисон протянули внучки и схватили по бутерброду.

Собираясь в дорогу, Анна Николаевна вспомнила, что нужно полить в теплице помидоры. Маша с Викой тут же вызвались ей помочь.

Воду приходилось таскать из колодца, который находился метрах в десяти от теплицы. После поливки бабушка составила полные вёдра с водой между грядок. Для того чтобы земля после высыхания, впитывала влагу из ёмкостей.

Когда работа была завершена, Анна Николаевна попросила Машу, принести лейку, которая стояла в дальнем углу теплицы. Пухленькая Мария, никогда не отличавшаяся ловкостью, сумела-таки пробраться к своей цели, через стройную шеренгу вёдер. Но на обратном пути ей пришла в голову «гениальная» идея — препятствия она решила не обходить, а перепрыгивать.

И вот когда до финиша оставалось последнее ведро, Мария зацепилась за что-то ногой, с грохотом повалилась на сестру, ударив её вдобавок лейкой по голове. Не устояв под весом Маши, Вика упала на тепличное стекло, которое вдребезги разбилось и сильно поранило девочек.

В глазах у Анны Николаевны потемнело. От вида этой душераздирающей картины, она впала в ступор. Но, визг Маши быстро вывел её из забытья. Очнувшись, бабушка кинулась извлекать детей, из кучи вёдер и стекла.

Маша выла, как пожарная сирена. Но, оглядев ранения, выяснилось, что Вике досталось сильнее. У Маши было несколько мелких порезов и ушибы. У Виктории же всё было намного хуже. Помимо мелких порезов, у неё был один длинный и глубокий на правом предплечье.

Аккуратно достав осколки пинцетом, Анна Николаевна водой промыла внучкам израненные части тела. Маша при этом всхлипывала и дрожала, а Вика стояла бледная и смотрела, как кровь ручейком сочится по пальцам, капает на сухую землю и впитывается словно вода.

Странная отрешённость и заворожённость Вики, очень напугала бабушку. Но выводить её из этого состояния было некогда. Из дома Анна Николаевна принесла аптечку, нашла в ней жгут и перетянула руку, чуть повыше локтя, чтобы остановить кровь. Затем перекисью водорода, ещё раз, как смогла, обработала раны внучек. Позвонила соседке Нюрочке, чтобы она приглядела за девочками, а сама кинулась звать на помощь, более квалифицированных специалистов.

В местной больнице, если можно так назвать ветхий сарай из трёх комнат, в данный момент никого не оказалось. Сегодня же воскресенье! Ударила себя по лбу Анна Николаевна. Подняв по телефону пол посёлка на уши, чтобы узнать, номер врача-терапевта, Анна Николаевна выяснила, что та уехала в город по делам. Но ей посоветовали обратиться к ветеринару Фёдору. Сначала Анну Николаевну возмутило это предложение, и она даже обругала советчика. Но больше специалистов в посёлке не было. Вообще не было! А ведь этот длинный порез на руке Вики нужно срочно зашить! Поэтому пришлось бежать к Фёдору, благо он жил как раз по пути к её дому.

Прибежав к ветеринару, Лаврентьева живо изложила ему суть своего визита. К Фёдору часто обращались с подобными просьбами и поэтому, он ничуть не удивился. Быстро собрав необходимые инструменты, он поспешил на помощь девочкам. Сняв жгут и осмотрев детей, ветеринар сказал, что раны не глубокие и зашивать их нет необходимости. А значит и помощь его не требуется.

— Как это не требуется? — подскочила к ним Лаврентьева, но, увидев Викину руку, не поверила своим глазам. На месте где ещё полчаса назад была глубокая рана длинной сантиметров пятнадцать, осталась лишь тонкая царапина.

— Ну, не смею вас больше задерживать, — начал прощаться Фёдор, собирая свои инструменты.

— Подождите, — остановила его Анна Николаевна, — посмотрите, пожалуйста, ещё раз. Я точно помню, что рана была гораздо глубже. Не могла же она, так быстро зажить.

— Абсолютно с вами согласен. Так быстро зажить она не могла. Следовательно, вы ошиблись, полагая, что она глубокая, — ответил Фёдор, стоя у порога.

— Постойте. Я же ещё не расплатилась с вами, — суетливо вытащив из кошелька триста рублей, Анна Николаевна сунула купюры Фёдору в карман. — Большое спасибо за то, что не бросили нас в беде.

— Это всего лишь мой долг, — высокопарно ответил ветеринар Фёдор и отправился восвояси.

— Слышь Николавна, как он обходительно с тобой разговаривал, — удивилась Нюрочка. — И ведь умеет же. А-то вон давеча Зорьку лечил, корову-то мою. Чего я только от него не наслушалась, — вздохнула соседка. — Ну да ладно. Пора мне. А-то засиделась у тебя. Своих дел полно.

Анна Николаевна пошла, проводить гостью. И стоя у ворот, Нюрочка бросила, невзначай:

— Значит, не зря всё-таки Адка-то приходила. Вон чё с девчонками твориться.

— Типун тебе на язык! — рассердилась Лаврентьева. — Когда вы уже отстанете от меня с этой ведьмой?! Дети просто порезались, катастрофы нет…

— Да, угомонись ты Николавна, — бесцеремонно перебила её Нюрочка, и громко хлопнув дверью калитки, удалилась.

Анна Николаевна стояла в раздумье. Она действительно не верила в то, что между вчерашним визитом Ады и сегодняшним падением детей в теплице, есть хоть какая-то связь. Это всего лишь случайное совпадение твердила она себе. В свои пятьдесят семь лет, Лаврентьева была ярым атеистом, упрямо отвергающим любые чудеса и все известные религии в придачу. Любому непонятному явлению она всегда старалась, найти разумное объяснение.

Но, чем объяснить, стремительно заживший порез Вики, она не знала. Как?! Глубокая рана, а то, что она действительно была глубокая, Анна Николаевна ни чуть, не сомневалась, может за час превратиться в тонкую царапину? На этот вопрос разумного объяснения у неё не было.

Затем, оставив свои размышления, Лаврентьева позвонила соседу, который занимался частным извозом, и попросила, чтобы он отвёз их в город. Тот моментально откликнулся на её просьбу, и уже через полчаса машина была у ворот.

Быстренько побросав чемоданы и сумки в багажник, Анна Николаевна вздохнула с облегчением. Наконец-то они уезжают из Лыково. За эти три дня она очень устала от любимого посёлка. Такое с ней было впервые.

Вскоре они уже были дома. В большой и чистой квартире семейства Одинцовых. Теперь нужно позаботиться о досуге девочек, подумала Анна Николаевна. Ведь нельзя же позволить Маше и Вике, тупо сидеть перед телевизором. И за ужином бабушка пообещала девочкам, сводить их в зоопарк. Но только в том случае если они будут, хорошо себя чувствовать ведь неизвестно же, как сегодняшний стресс отразиться на их здоровье.

Отправившись в свою комнату, чтобы переодеться с дороги, Вика достала оберег из чемодана и надела его. Она очень жалела, что не сделала это сразу, ещё утром. Девочка была уверена, если б он был на ней, то несчастного случая в теплице, не произошло бы.

— Никогда тебя не сниму, — пообещала она ему шёпотом и спрятала под футболку.

— Что это у тебя? — подбежала к ней Маша, издалека увидев верёвочку на её шее.

— Медальон, — ответила Вика, немного опасаясь, что сестра начнёт выпрашивать его поносить.

— Какая безвкусица, — фыркнула Маша, разглядывая оберег. — Где ты его взяла?

— На поле, за магазином, — соврала Вика и отвела глаза в сторону.

— Когда в футбол играли?

— Ага, — кивнула Вика.

— Ты бы ещё на помойке подобрала и нацепила, — грубо отругала её Маша, потеряв интерес к оберегу.

Говорить сестре правду, Вика так и не решилась. Ей было немного обидно что, Маша так бестактно высказалась о нём, ведь оберег успел стать для неё очень ценным и дорогим. Зато не будет выпрашивать, успокоила себя Вика и, погладив оберег, снова убрала его под футболку.

Бабушка вообще не заметила оберег, но даже если и заметила, ничего не сказала. Она знала, что у девочек полно всяких украшений и видимо, решила, что это одно из них. Поэтому Вике даже не пришлось объяснять, что это за медальон и откуда он взялся.

Глава 7

Утром, устроив внучкам тщательный осмотр, Анна Николаевна опять обнаружила удивительную картину. У Маши все ссадины, царапины и ушибы оказались на месте. Да и вид у неё был, не самый лучший — бледная, под глазами тёмные круги. У Вики же, всё наоборот — бодрая, румяная ни одной царапины и синяка, как будто их вовсе и не было. А от того длинного пореза на предплечье только розовый след остался.

— Ничего себе! — удивилась бабушка. — Викуля, как тебе это удаётся? Может у тебя лекарство какое-то секретное имеется?

— Нет у меня никаких лекарств, — нахмурилась внучка. — Само всё проходит. Организм наверно такой.

— У Машеньки организм такой же, а болячки заживают, как у всех. Ничуть не быстрее, — не унималась Анна Николаевна.

— Бабушка! Ну, что ты пристала?! Я сама не знаю, как это получается. Просто я хочу, чтобы раны зажили, и они прямо на глазах начинают заживать.

— И ты прям видишь, как они исчезают?

— Ну да, — после недолгой паузы неохотно ответила Вика.

Анна Николаевна с удивлением уставилась на внучку, словно впервые её увидела. Вика, не поднимая на бабушку глаз, пила абрикосовый сок, уткнувшись в стоявшую перед ней тарелку с овсяным печеньем.

— Бабушка, а что было странного в моём рождении? — неожиданно спросила Вика.

От такого вопроса Анна Николаевна опешила. Маша, перестав жевать котлету, с недоумением уставилась на сестру.

— Да, в общем-то… ничего. А с чего ты взяла, что твоё рождение было странным? — опомнилась Анна Николаевна.

— Ни с чего. Приснилось, — соврала Вика и отвела глаза в сторону.

Врать она не любила и когда вынуждена, была это делать, то чувствовала себя, как на иголках. Но и правду говорить, что узнала об этом от Ады — никогда бы не осмелилась.

— Ты родилась мёртвой, — неожиданно для себя выпалила Анна Николаевна, тут же пожалев об этом.

Как у неё это вырвалось, она не понимала. Вика своим вопросом напомнила ей те страшные для семьи события, произошедшие десять лет назад, но рассказывать о них внучкам она не собиралась, по крайней мере, до тех пор, пока они не вырастут. Наступила гробовая тишина. Маша с Викой, синхронно развернулись к бабушке, и впились в неё глазами, ожидая продолжения.

— Это было всего две минуты, — глубоко вздохнув, начала свой рассказ Анна Николаевна. — Ещё до рождения, врачи говорили, что у тебя порок сердца и предупреждали, что если ты и родишься живой, то надо будет сделать несколько операций, чтобы ты прожила хотя бы несколько лет.

Но ты родилась мёртвой. День твоего рождения, едва не стал траурным для нашей семьи. Но, к счастью всё обошлось. Через две минуты ты ожила, а через три дня врачи сказали, что ты здорова. С тех пор у тебя даже банальной простуды ни разу не было.

Вика вспомнила, что это действительно так. Несколько раз, когда вся семья тяжело болела гриппом, она даже не чихнула для приличия. За всю жизнь, у неё ни разу не было насморка, кашля, высокой температуры.

— Может, они ошиблись? — немного помолчав, предположила Вика.

— До вчерашнего дня я именно так и думала.

— А почему вы раньше ничего мне не говорили? Твой рассказ многое объясняет.

— Что объясняет?

— Я по телевизору слышала, — сказала Вика, — что некоторые люди, пережившие клиническую смерть, становятся экстрасенсами. Ну, в общем, у них появляются необычные способности.

— Да, наверно, — согласилась бабушка. — Я тоже слышала о таких случаях. Надо же какая ты у нас догадливая. А я даже не подумала об этом… Так откуда ты узнала о своём странном рождении?

— Я же сказала. Приснилось, — снова насупилась Вика, вспомнив о колдунье.

Дальше продолжать разговор не было смысла. Вика явно не хотела, мусолить эту тему. И Анна Николаевна решила, что поговорит с ней об этом в другой раз, в более подходящий момент. Чтобы перевести разговор, бабушка вспомнила о Машеньке, тихо сидевшей в уголочке. Та внимательно смотрела на бабушку и пыталась понять, намерена ли она, везти их в зоопарк? И чтобы она ненароком не передумала, Маша заранее сделала скорбное лицо и грустным голосом поинтересовалась:

— Бабушка, а мы пойдём сегодня в зоопарк?

— Не знаю солнышко. Мне очень не нравиться твоя бледность. К тому же, надо заглянуть к Зое, чтобы она вас осмотрела. Я уже позвонила ей, через два часа она сможет принять нас.

Зоя Фёдоровна была терапевтом, кандидатом медицинских наук. И вот уже несколько лет, работала в дорогущей, частной клинике. Познакомила их общая подруга Женечка на своём дне рождения и с тех пор Анна Николаевна старалась, не терять связь с таким нужным человеком.

— А после больницы мы пойдем в зоопарк? — не унималась Маша.

— Если Зоя Фёдоровна разрешит, — заверила бабушка.

***

Медцентр, находился в двух кварталах от их дома, поэтому троица решила, прогуляться пешком. Через полчаса они уже были на месте. Миловидная Тонечка, сидевшая за стойкой в регистратуре, быстро отыскала карточки девочек и направила их в кабинет Зои Фёдоровны.

Осмотрев сестёр, Зоя Фёдоровна сказала, что всё в порядке. Воспалений нет, так что опасаться нечего. Но мази и обезболивающие таблетки всё же выписала.

— Значит, нам можно сегодня в зоопарк сходить? — спросили девочки.

— Конечно, можно и даже нужно. После вчерашнего стресса вам просто необходимы положительные эмоции.

— Ура! В зоопарк! — обрадовались сёстры.

— Ну, раз сам доктор прописал, то деваться некуда. Поехали, — улыбнулась бабушка.

Вызвав такси, они быстро добрались до места назначения благодаря сноровке водителя, который по закоулкам и подворотням, ловко объезжал все пробки. Но у ворот их ждало горькое разочарование. «Зоопарк закрыт на дезинфекцию. Приносим извинения за доставленное неудобство» — гласила табличка, вяло колыхавшаяся на ветру.

Глаза Маши наполнились слезами. Зная её безудержную любовь к зверюшкам, Вика с бабушкой молча переглянулись, а затем на перебой стали успокаивать рыдающую Марию, предлагая ей съездить в парк, сходить в кино и куда-то ещё и ещё. Но убитая горем девочка и слышать ничего не хотела. Бабушке быстро надоели внучкины капризы, и она скомандовала любопытному водителю, наблюдавшему за этой сценой, везти их домой.

Всю дорогу ехали молча, только Маша порой шмыгала носом и судорожно всхлипывала. И тут Анна Николаевна вспомнила, что недалеко от того места, где они сейчас проезжали находиться большой зоомагазин. Предложив Маше и Вике сходить туда, она снова ожидала услышать категоричный отказ. Но Мария неожиданно согласилась, видимо успев, немного успокоится за время поездки.

Расплатившись с водителем, они бодро зашагали к дверям магазина. Первое, что бросилось им в глаза — это стена потрясающих аквариумов, с разноцветными рыбками. Насмотревшись на них, бабушка с внучками направились к клеткам с канарейками и попугаями.

Помимо фауны в магазине был большой выбор флоры. От маленьких цветов в горшочках, до двухметровых деревьев в тяжёлых кадках. Все они были выставлены в виде оранжереи, пройдя через которую, троица вышла к небольшому пяточку, уставленному клетками с домашними животными. Кого здесь только не было. Мыши, хомяки, морские свинки, кролики, не говоря уже, об огромном выборе щенков и котят.

Замерев возле клетки с белоснежными котятами, Маша насупилась. Вика поговорила с сестрой, но та, проигнорировав её замечание, начинала потихоньку всхлипывать. Пришлось, звать на помощь бабушку, которая в это время разглядывала маленьких, симпатичных щенков.

— Бабушка, — позвала её Вика.

— Что моя радость, — еле оторвалась, от любопытного зрелища Анна Николаевна.

— Опять начинается, — Вика махнула рукой в сторону сестры.

— Машенька, ну что ты опять хнычешь? — подошла к ней, ничего не понимающая бабушка. — Ты же взрослая девочка. Нельзя всё время реветь, — попыталась она, пристыдить внучку.

— Бабушка! — капризно протянула Маша. — Купи мне этого котёночка, — показала она на крошечный, пушистый комочек.

Котята были очень хорошенькие. Беленькие, с большими голубыми глазками, но Анна Николаевна знала, что её дочь Катя, воинствующая аккуратистка. В их квартире всегда была идеальная чистота. Поэтому ни о каких животных в доме и речи быть не могло.

— Машенька ты же знаешь, что вашей маме не понравиться эта идея. Если я его куплю, она выгонит меня вместе с этим котёнком.

— Ну, бабушка! Ну, пожалуйста! Скажешь, что это я тебя уговорила, — хныкала Маша.

Ещё раз, посмотрев на крохотного котёнка, который бодро кусал за хвост своего брата или сестрицу, Анна Николаевна подумала, а почему бы и нет? В крайнем случае, если Кате он действительно не понравится, заберу зверушку в Лыково.

— Хорошо я куплю тебе этого котёнка. Но ты должна мне пообещать, что будешь ухаживать за ним, — потребовала бабушка.

— Да! Да! Я обещаю! Бабулечка, ты самая лучшая на свете! — прыгала от восторга Маша. — Дай я тебя поцелую!

— И ещё пообещай, что не будешь капризничать и реветь по всяким пустякам. Ведь ты уже взрослая.

— Хорошо! Хорошо! Я обещаю! — счастью Маши, не было предела.

Помимо самого котёнка пришлось покупать лоток, когтеточку, игрушки, корм и ещё много чего.

— Кстати, а кто это мальчик или девочка? — спросила Вика, поглаживая пушистый хвост.

— Не знаю. Надо у продавцов спросить, — опомнилась Маша.

Продавщица заверила, что это кот. Кошечки у них в другой клетке.

— Значит, будет Маркиз, Маркизик, котёночек Маркизёночек, — ласково приговаривала Маша, крепко стискивая и расцеловывая в макушку своё пищащее сокровище.

Глава 8

Дома, разложив кошачье приданное посреди Машиной комнаты, сёстры ни на секунду не отходили от своего питомца, по очереди бегая на кухню, то за молоком, то за водичкой. Бабушка тем временем приготовила ужин, накрыла на стол и позвала девочек. Никто не отзывался. Через пару минут бабушка снова крикнула:

— Маша! Вика! Идите ужинать.

В ответ тишина.

— Да что они там, уснули что ли? — проворчала Анна Николаевна и направилась в комнату Маши, поторопить внучек.

Открыв дверь, она увидела нечто… Вика стояла посреди комнаты в маске кота очень похожего на того, которого они купили сегодня. Причём маска была настолько искусно сделана, что выглядела, как настоящая голова кота, только большая, размером с человеческую. Маша, увидев бабушку, испуганно вжалась в кресло и что-то забормотала. В руках у неё был котёнок, который шипел, глядя на маску, извивался и старался удрать.

«Что это? Часть карнавального костюма?» — подумала Анна Николаевна.

Но неожиданно маска начала меняться. Уши и шерсть на морде, стали медленно таять и исчезать. Глаза становились меньше, а нос больше. Это происходило быстро и выглядело очень странно, словно компьютерная графика только вживую.

И уже через пару минут вместо белой шерсти — на голове, появился пучок рыжих волос, а вместо кошачьей морды — виноватое и несчастное лицо Вики. У Анны Николаевны почему-то подкосились ноги, и она плавно начала сползать по стене.

— Бабушка, что с тобой?! — в один голос, закричали девочки.

— Видишь, как она напугалась? Говорила же, давай потом. Нет, тебе всё сейчас подавай! — отчитывала Вика старшую сестру, которая от страха, опять начала рыдать. — Ну, что ты опять ноешь? Принеси лучше нашатырный спирт.

— Я не знаю где он, — всхлипывала Маша.

— В аптечке! Где ему ещё быть?! — рявкнула Вика на недогадливую сестру. — Ладно, сиди тут, — скомандовала она. — Всё равно не найдешь.

Но не успела Вика выйти из комнаты, как услышала повелительный голос бабушки:

— Вернись сейчас же!

— Бабушка, тебе уже лучше? — подскочила к ней внучка.

— Где вы взяли эту дурацкую маску? — ворчливо пробормотала Анна Николаевна, осторожно поднимаясь с пола. — Надо выкинуть эту гадость немедленно! Она меня до смерти напугала.

Сёстры переглянулись.

— Ты, что решила, что это маска? — хмыкнула Маша.

— Ну, я не знаю, как это называется. Карнавальный костюм или что там? — продолжала ворчать бабушка, хватаясь за сердце. — Куда вы её спрятали?

Сёстры снова переглянулись.

— Хорошо. Я тебе сейчас всё объясню, — сказала Вика. — Только не ругайся, пожалуйста.

Вика выглядела очень взволнованной. Анна Николаевна села в кресло и уставилась на неё.

— Это была не маска, — глубоко вздохнула Вика. — Ты видела моё превращение.

— Что значит, превращение? — опешила Анна Николаевна.

— Это значит, что я превратилась в кота, а потом опять в человека, — испуганно ответила Вика.

— Не бывает такого! Прекрати сочинять! — замотала головой бабушка.

— Ничего я не сочиняю! — возмутилась Вика. — И легко могу доказать. Только тебе опять станет плохо.

— Так значит, мне не померещилось, — тихо пробормотала Анна Николаевна. — И как это у тебя получилось?

— Не знаю, — виновато пожала плечами внучка.

— То есть ты по собственному желанию можешь, превратиться в любого кота?

— Не только в кота, — фыркнула Вика. — Я могу превратиться в любое животное.

— Да-да! — радостно закивала Маша, заметив, что бабушка больше не сердится. — Она может, превращаться в кого угодно. В насекомых, птиц и даже в людей. Правда иногда не очень похоже получается. А иногда, прям, не отличишь.

— В людей? — удивилась бабушка. — То есть ты даже в меня можешь превратиться, если захочешь?

— Запросто, — кивнула внучка.

И тут Анну Николаевну осенило:

— Так вот почему вы с Машенькой так похожи! — открывшаяся правда, настолько поразила впечатлительную женщину, что было непонятно, рада она или сердиться. — Ну, конечно же! Ведь ты родилась совсем другой. И вы стали похожи, когда тебе исполнилось годика четыре, — тихо бормотала себе под нос, Анна Николаевна.

— Да-да. Вы нам все уши об этом прожужжали, — поддакнула Маша. — Была не похожа, стала похожа, — кривлялась девочка. — Сто раз уже слышали.

— Невероятно! — не слушала ворчание Маши, Анна Николаевна. — Хоть в кота, хоть в собственную бабушку, — фантазировала она, разговаривая сама с собой. — За всю жизнь, ни разу такого не видела. А почему ты раньше, ничего нам не говорила?

— Не хотела вас пугать и расстраивать, — ответила Вика. — Всё-то вам странным кажется.

— Скажи, а вот раны залечивать, ты как научилась? — попыталась, вернуться к утреннему разговору Анна Николаевна.

— Бабушка, так это то же самое. Мне достаточно представить, что раны или простуды нет, и всё быстро проходит.

— Здорово! Мне бы так, — машинально потерла бабушка хронически больную поясницу. — Так значит, об этом секрете никто кроме Маши не знал?

— Никто.

— Да-а-а, — задумчиво покачала головой Анна Николаевна. — Но выглядело превращение довольно страшновато, если честно. Как же Машенька их не боится?

— Бабушка, ну ты же знаешь, что я очень смелая, — принялась нахваливать себя, Маша. — Я даже не испугалась, когда Вика превращалась в стрекозу. Ты не представляешь, как ужасно это выглядело. Но я храбро выдержала это зрелище.

— Что?! — возмутилась Вика. — Ты же сказала, что получилось прикольно и очень красиво!

— Наверно, ты не уловила мой сарказм, — ехидничала старшая сестра.

***

Из санатория родители приехали рано утром отдохнувшие и посвежевшие. С собой они привезли кучу подарков и впечатлений, которыми делились до обеда. Затем, собрав какие-то документы, поехали в офис.

— Бабушка! Они даже Маркиза не заметили! — воскликнула Маша.

— Да уж, — вздохнула Анна Николаевна. — Неприятный разговор, переносится на вечер.

— Не переживай бабулечка, сваливай всё на нас. А мы подтвердим, — утешала её Маша.

— Хорошо, так и сделаю, — улыбнулась бабушка.

С работы Екатерина вернулась поздно вечером. Валерий решил задержаться в офисе, разгрести, какие-то дела. Накормив дочь ужином, Анна Николаевна осторожно, издалека начала свой рассказ.

Новость о котёнке Екатерина восприняла, на удивление совершенно спокойно. Признавшись, что и сама хотела предложить девочкам, завести кошечку или собачку. После недолгого обсуждения положительного влияния домашних питомцев на детей Анна Николаевна, решилась-таки завести разговор на тему, которая действительно её беспокоила. О маленькой Вике, а точнее о её большой тайне.

Катя слушала молча, но с каждой секундой её брови поднимались всё выше, а глаза становились всё круглее. Когда Анна Николаевна закончила свой рассказ, дочь выпалила:

— Мама! Ты с ума сошла?! Что ты такое говоришь?! Она же твоя внучка!

— Катенька мужайся. Это всё, чистейшая правда. К тому же Викуся может, подтвердить мои слова. Если согласится, конечно.

— Хорошо. Я хочу увидеть доказательства, — твердо заявила Катя.

— Викушенька! Пойди-ка сюда, мама зовёт, — крикнула бабушка.

Вика, догадываясь для чего её зовут, робко зашла на кухню где уже полчаса, шушукались мама с бабушкой.

— Я рассказала маме, о той истории… ну, когда ты превратилась… — бабушка явно нервничала. — Так вот, твоя мама теперь требует доказательств.

— Вы хотите, чтобы я прям сейчас, превратилась в Маркиза?

— Ну, вообще-то да, если можно.

— Хорошо я попробую, — растерянно пообещала Вика.

— Полностью можешь не превращаться, — поспешила успокоить, бабушка. — Будет достаточно, если сможешь изменить только руку… ты же вроде говорила, что так легче.

— Ладно, руку так руку. Только убедительно прошу, в обморок не падать.

Из своей комнаты тихонько пришлёпала Маша и молча застыла в дверном проёме. Сев напротив матери, Вика положила правую руку на стол. Катя с Анной Николаевной впились в неё глазами. Несколько секунд ничего особенного не происходило.

И вдруг маленькая ручка Вики стала покрываться густой, животной шерстью. Пальцы начали укорачиваться, а вместо ногтей появились длинные, острые когти.

— Прекрати это немедленно! — в ужасе завизжала Екатерина, вскакивая со стула.

Вика вздрогнула от неожиданности.

— Но ты же сама просила! — возмутилась дочь.

— Я не думала, что это будет так страшно, — оправдывалась мать. — Прости, что напугала тебя.

Шерсть и волосы, стали быстро исчезать и уже через пару минут, рука приняла свой обычный вид.

Заметавшись по комнате, хватаясь за голову, Катя воскликнула:

— Что это?! Откуда это?! У нас даже знахарей в роду, отродясь не было! Что делать-то теперь?

— Мам! Да, что ты так распереживалась? — зевая, спросила Маша. — Кому, какое дело? Если никому не рассказывать, то никто и не узнает. А если и рассказать, то всё равно не поверят.

Катя рассеянно взглянула на дочь.

— А ведь ты права, — обрадовалась она. — А я-то думаю, как мы отцу об этом скажем? Действительно ведь можно просто не говорить. Но я надеюсь, вы меня не подведёте?

— Мам если б не бабушка, ты до сих пор бы ничего не знала, — Маша снисходительно взглянула на мать. — Неужели ты думаешь, что мы сейчас же, побежим на улицу показывать фокусы?

— Конечно, я так не думаю. Но всё же прошу тебя моя дорогая Вика больше никогда, ничего подобного не делать.

— Ты хочешь запретить мне, превращаться в зверей? — разочарованно спросила дочь.

— Да. Ведь неизвестно, как это отразиться на твоём здоровье.

Вика посмотрела на мать исподлобья.

— За моё здоровье не беспокойся. Превращения на него не влияют.

— И всё же. Пообещай мне, что больше не будешь превращаться в животных.

— Хорошо, — пробубнила Вика. — Если для тебя это так важно, то обещаю.

— Что именно обещаешь? — прицепилась мать.

— Что не буду, превращаться в животных! — раздражено ответила Вика и вылетела из кухни.

— Вот так-то лучше, — успокоилась Екатерина. — И ты Машенька иди, нам с бабушкой надо немного поболтать, пока отец не пришёл.

Глава 9

Вика подняла полированную крышку пианино и провела рукой по клавишам — музыкальный этюд руки выучили наизусть. Первые же аккорды унесли её разум в цветущую солнечную долину, в страну гармонии, безмятежности и покоя.

— Долго ты ещё?! — раздался у неё за спиной сердитый голос Маши. — Мне тоже надо репетировать.

Спорить было бесполезно. Вика молча покинула инструмент и пошла в свою комнату. Последнее время Маша часто срывалась — её возмущали успехи сестры в музыкальных и вокальных конкурсах. Она считала их не вполне заслуженными, особенно если они участвовали обе, и Вика занимала более почетное место. А случалось это всё чаще и чаще.

— Я талантливее! И голос у меня сильнее! — рыдала Маша после очередного поражения.

Причём проигрывать она не любила только Вике. Когда она уступала другому участнику, такой обиды у неё почему-то не было.

— Напрасно ты так говоришь, — мать с отцом, как могли, пытались вразумить Машу и унять её ревность. — Вика тоже очень талантливая и музыкальная. К тому же всё равно вы дуэтом будете петь, когда вырастите.

Вика в такие минуты уходила в свою комнату, она знала, что истерика сестры не будет долгой. Скоро Маша придёт, извиниться, и позовёт пить чай с тортом. Всей семьёй они будут обсуждать прошедший конкурс, и вспоминать что-нибудь весёлое и смешное.

Включив ноутбук, Вика посмотрела погоду на ближайшую неделю, затем зашла в соцсеть, там было сообщение от одноклассницы Юли: «Важная новость! Позвони мне, как только сможешь».

Что там за важная новость? Сообщение заинтриговало Вику, и она тут же набрала номер одноклассницы. Подруги долго болтали о том, как прошли летние каникулы, о том, что, Маша поступила в музыкальную консерваторию, и что Вика наверно тоже будет поступать туда после школы. Затем они посетовали, что до школы осталась всего неделя, как неохота на учёбу и что в этом году будет очень трудно, ведь уже десятый класс!

— Да-а-а, — грустно вздохнула Юля. — Время быстро летит.

— А что за новость-то? — Вика напомнила подруге, что та хотела сказать ей что-то важное.

— Ты не представляешь! — Юля придала своему голосу побольше драматизма. — К нам в класс придёт Листаева!

— Эмм…, — промычала Вика, не понимая, что в этой новости важного. — Ну и что?

— Как ну и что?! Она же из-за Макса к нам переходит.

— Почему ты так решила? — Вика немного занервничала, Максим Колесников очень ей нравился.

Весёлый и симпатичный Макс очаровал, чуть ли не всех девочек в классе. Вика была в их числе. Сначала они просто дружили, а потом классе в восьмом или девятом Вика поняла, что влюблена в Макса по уши. Но он всегда видел в ней только друга. Вика вполне это осознавала и о своих чувствах старалась помалкивать. Особенно она скрывала их от самого Макса.

— Ты что не в курсе?! — Юля была возмущена неосведомленностью Вики.

— О чём?

— Макс с Листаевой с июня встречаются. В обнимочку везде ходят и целуются.

У Вики потемнело в глазах. Этого не может быть! С Максом они почти каждый день переписываются в соцсетях, дарят друг другу открытки и смешные смайлики. И по телефону часто созваниваются, последний раз болтали три дня назад. Макс сказал, что снова будет сидеть с ней за одной партой, как в прошлом году, потому что у неё почерк крупный — списывать удобно. А про Листаеву он ничего не говорил, ни разу. К тому же Листаева живёт с Викой в одном доме, и если бы Макс с ней встречался, то она увидела бы их во дворе.

— Ты, что-то путаешь, — засомневалась Вика.

— Да ничего я не путаю, — фыркнула подруга. — Колесников сам растрезвонил всем, что у них с Листаевой всё по-взрослому. Похоже ты одна не в теме. А сегодня мне девчонки написали, что Лерочка в наш класс решила перейти — видимо для полного счастья с Максом. Ладно, пора мне, — одноклассница и отключилась.

В комнату заглянула Маша. Вика разговаривала с подругой по громкой связи и сестра, стоя за дверью, подслушала их разговор.

— Листаева переходит в ваш класс?! — возмутилась Маша, ничуть не смущаясь аморальности своего поступка.

— Наверно, — Вика пожала плечами.

— Бойкот объявите этой дурынде, чтоб ей не повадно было.

Маша с детства ненавидела Листаеву или наоборот, в общем их антипатия была давней и взаимной. Общение не заладилось с первой же встречи, когда семья Листаевых только переехала в дом, где жили Одинцовы. Маленькая Лера, ей тогда было лет шесть, вышла с мамой во двор. Маша и Вика качались на качелях, не обращая внимания на новенькую.

Рядом на футбольной площадке играли мальчишки. Их мяч постоянно летал через забор, они по очереди бегали за ним, но в этот раз мяч улетел слишком далеко и приземлился в луже возле качелей.

После долгих уговоров вперемешку с угрозами, закинуть им драгоценный спортинвентарь обратно на площадку, Маша ни на шутку рассердилась на грубых и ленивых пацанов, которые не могут сами, подойти и забрать свой дурацкий мяч, и сгоряча пнула по нему.

К огромнейшему изумлению зрителей, наблюдавших за этой сценой, злополучный мяч, высоко пролетев над футбольным полем, изогнул траекторию своего полета столь затейливым образом, что попал прямиком в ту самую песочницу, где маленькая Лерочка, вдохновенно лепила куличики. Увидев свой разрушенный шедевр и испачканные песком футболку и шорты, Листаева взвыла так, что даже слабослышащая соседка с шестого этажа высунулась в окно, проверить, за кем это скорая приехала.

После той истории родители Одинцовых долго извинялись перед родителями Листаевой и самой Лерой. Приносили торт, коробки конфет в знак примирения, но по мнению Леры, этого было недостаточно.

С тех пор Листаева считала своим долгом оскорблять сестёр и высмеивать их лишний вес. Вика старалась не реагировать на колкости в свой адрес, а менее сдержанная Маша, готова была разорвать обидчицу в клочья. И возможно когда-нибудь, ей бы это удалось, но хитроумная Лерочка никогда не гуляла одна. Искренне считая себя королевой, она всегда старалась, находиться в окружении свиты, состоящей как минимум из парочки подруг и друзей, которые подхалимски хихикали над каждой её шуткой, а оскорбления окружающих принимали на ура.

Все трое учились в школе, расположенной недалеко от их дома. Но Маша была старше девочек на два года, а Вика с Лерой были одногодки и учились в параллельных классах.

Случайно пересекаясь на переменах, Вика с Лерой делали вид, что знать не знают друг друга. Никогда не здоровались и не общались. Но бывали случаи, когда Вика проходила мимо Леры и её свиты, и слышала приглушённое шушуканье, а затем громкий смех в спину. Было неприятно, но Вика не знала над ней они ржут или нашли мишень поинтересней.

И вот Листаевой приспичило, переводиться в класс, где учились Макс и Вика. На дворе была уже середина сентября, когда Лера наконец-то, объявилась в школе. Каждый учебный год у Листаевой начинался на неделю, а то и на две позже, чем у всех остальных.

— Кто разрешил бегемотам учиться вместе с нормальными детьми? Куда смотрит министерство образования? — принялась хамить Листаева, встретив Одинцову возле школьного кабинета.

Вика поняла, что злобная реплика была в её адрес, но промолчала, изобразив равнодушие.

В класс зашла Вера Андреевна преподаватель русского и литературы. Увидев её Листаева тут же, приняла ангелоподобный вид. Именно такой привыкли видеть Лерочку учителя, считая её, очень доброй и милой.

— Вера Андреевна, как вы отдохнули? — запрыгала вокруг неё Листаева. — Какой красивый загар! В Италии наверно были?

— Нет Лерочка. На даче всё лето грядки полола, — вздохнула Вера Андреевна.

— Ой, а мы с мамой на Сейшелы летали, потом на Мальдивы, в Испании две недели были…

— Лера, извини, что перебиваю. Но урок уже начался. Садись, пожалуйста, на своё место.

— А я ещё не выбрала себе место, — обиделась Листаева, что ей не дали похвастаться. — Я же здесь новенькая.

— Ах, да! — опомнилась учительница. — Ну, тогда поскорей выбирай и садись.

Лера хищно обвела взглядом класс и уставилась на парту, за которой сидели Вика с Максом Колесниковым. Ни для кого не секрет, что Макс нравился многим девчонкам. Симпатичный, обаятельный он с детства привык быть в центре внимания. Не устояла перед его очарованием и сама Листаева, считавшая себя первой красавицей школы, а то и планеты.

Она действительно была довольно привлекательной и стройной девочкой. С блестящими, прямыми волосами до талии, большими карими глазами и ровными, ослепительно белыми зубами. Но всё же не идеал. Кому-то не нравился её нос, кому-то слишком худые ноги. Несмотря на все несовершенства, поклонников у Леры было предостаточно.

Но Макс-то, зачем на неё позарился?! Возмущались одноклассницы. Ведь он же умный парень. Неужели он не замечает её злобность и лицемерие?

Свободных мест в классе было предостаточно, но Листаева не задумываясь, направилась к парте Одинцовой и Колесникова.

— Вера Андреевна можно я сяду здесь? — бесцеремонно указала она на место, где сидела Вика.

— Что? — рассеянно спросила учительница, чертившая на доске, какую-то таблицу.

— Я спросила, можно я сяду здесь? — любезно повторила, свой вопрос Листаева.

— Да, конечно, если Вика не против, только поскорее, — наивная Вера Андреевна решила, что Листаева уже договорилась с Одинцовой и та уступила ей своё место.

Вика уже хотела, возмутиться такому нахальству, но посмотрев на Макса, передумала. Колесников не сводил влюблённых глаз с Леры и при этом смущенно улыбался. Почувствовав себя преданной, Вика молча собрала с парты канцелярию и с гордо поднятой головой пересела на свободное место.

Впервые в жизни Вике хотелось рыдать от обиды. Как он мог?! Даже не попытался остановить меня! Даже ничего не сказал! Ещё и улыбался этой мерзавке! Обида разбудила в ней неведомое чувство — Вика поняла, что дико ревнует Макса к Лере.

Весь урок она просидела в состоянии аффекта, не понимая, что говорит учительница. На перемене к Вике подбежали подруги и с жаром принялись обсуждать произошедшее событие. Одинцова сидела отрешенно, не принимая участия в их разговоре. Из этого они сделали вывод, что ей абсолютно безразлично, что с Максом теперь будет сидеть Листаева.

Дома, немного успокоившись у Вики, созрел план страшной мести. Включив компьютер, она зашла в одну из популярных соцсетей. Перелистывая страницы, Вика что-то добавляла в закладки, что-то фотографировала на телефон. Через час, посмотрев на проделанную работу, она довольно пробормотала:

— Ну, Листаева держись! Тебя ждёт большой сюрприз.

***

На следующее утро, зайдя в класс, Вика заметила, как Макс оживленно размахивал руками, и что-то рассказывал Лере. Вика с досадой подумала, что таким счастливым не видела его ни разу. Громко и фальшиво смеясь Листаева бросила взгляд в сторону двери и, заметив Одинцову на несколько секунд потеряла дар речи. Затем, очнувшись от удивления, громко произнесла:

— Наш конопатый бегемотик, сбросил пару центнеров за ночь?

Услышав реплику Леры, Викины подружки, сидевшие тесным кружком на задней парте и о чём-то шептавшиеся, дружно повернулись в сторону Одинцовой.

— Привет! — подскочили они с округлившимися от удивления глазами. — Что с тобой? Ты за один день так сильно похудела! — разглядывали они её со всех сторон.

— Да, кажется, сбросила немного, — Вика была довольна произведённым эффектом.

— Ничего себе немного! Да ты размера на три меньше стала. Вон пиджак висит, как на вешалке.

Тут к счастью прозвенел звонок, который избавил Вику от необходимости оправдываться перед подругами. Но на следующей перемене они, не упустили шанса снова попытать Одинцову, как это ей удалось, так быстро преобразиться.

Особенно интересовались девочки, у которых тоже были проблемы с лишним весом и уж эти особы, точно не отстали бы просто так. Поэтому Вике срочно пришлось придумывать, какую-то нереальную диету, которую подруги кинулись, записывать в свои блокнотики.

Глава 10

Дома Вика снова принялась, разглядывать фотографии моделей. Ей уже не терпелось, стать сногсшибательной красоткой, но сегодняшний день показал, что торопиться не стоит. Мало того, что быстрые перемены во внешности могут вызвать ненужные слухи и подозрения, так её могут просто не узнать и о, ужас! выгнать из школы. Родители этого не переживут. Особенно мама. Поэтому надо запастись терпением и действовать очень осторожно.

Образ, который она решила себе создать, был собирательный. Глаза ей нравились у одной, нос у другой, фигура у третьей. Сев за компьютер, Вика ещё раз пересмотрела фотографии звезд шоу-бизнеса, внешность которых ей нравилась и с помощью фотошопа, составила себе тот идеал, которым собиралась стать. В этот момент в комнату забежала Маша.

— Привет! Что делаешь? — плюхнулась она в кресло и заглянула в монитор. — Кто это? Такая красивая, — восхитилась сестра.

— Это я, — ответила Вика.

— В смысле? — напряглась Маша.

— Это я в ближайшем будущем, — пояснила Вика.

— Как это? — опешила Маша. — Ты, что снова собралась превращаться? Ты же обещала маме, что не будешь!

— Я обещала, что не буду превращаться в животных, а об изменении имиджа речи не было.

Маша нахмурилась.

— Вика. Скажи, что ты пошутила.

— Машуль не обижайся, пожалуйста, но я действительно собираюсь измениться. И очень сильно.

— Но почему? — возмутилась сестра.

— Из-за Листаевой. Я хочу отбить у неё Макса, — призналась Вика.

— Да?! — возмутилась Маша. — Теперь ты будешь у нас писаной красавицей, парней у всех отбивать, а я уродкой должна оставаться?! Причём, единственной в семье! — кричала она.

— Вообще-то ты на маму похожа. А она далеко не уродка.

— Вообще-то ты тоже на неё похожа. Но тебе это почему-то не нравиться! Имидж, видите ли, она собралась менять! — кривлялась сестра.

— Машуля, — начала оправдываться Вика, чувствуя себя виноватой. — Ты же знаешь прекрасно, если б я могла и тебя превратить в красавицу, то обязательно бы так и сделала. Но у меня нет такой возможности.

— Вот именно! Раз нет такой возможности, то и самой тогда нечего превращаться, — эгоистично заявила Маша. — К тому же, я смотрю, ты активно двигаешься к своей цели.

— О чём ты?

— О том, что ты уже килограмм десять сбросила. И даже не сказала мне ничего! — продолжала пилить сестра.

Вика действительно не хотела говорить Маше о своей затее, потому что догадывалась, что сестре это не понравится. Прошлым вечером они сидели по своим комнатам, делая уроки, а утром Вика раньше ушла в школу, Маша не видела сестру и даже не подозревала, о её внезапном похудении. А сейчас Вика сидела, закутавшись в плед, и наверно из-за этого Маша не сразу заметила перемены.

— Так ты только сейчас увидела?

— Ой! Извините, пожалуйста, королева красоты, что не смотрю на вас с открытым ртом, — обиженно ехидничала Маша. — К тому же, как интересно знать, ты собираешься ходить в школу? По документам у них числиться маленькая, жирненькая дурнушка. А ходить будет небесное создание.

— Вообще-то этот вопрос больше всего меня волнует. Поэтому меняться, придётся очень медленно, чтобы не вызвать подозрения. Так что такой, — кивнула Вика на картинку в компьютере, — я смогу стать наверно через год. Ну, может чуть раньше.

— Бедняжка! Целый год ещё мучиться! У меня, аж слёзы на глаза наворачиваются. За, что ж такое испытание?

— Маша прекрати. Твоё паясничество ничего не изменит, — Вика попыталась, угомонить сестру.

— Знаешь, что?! — гневно ответила Маша. — Если ты всё-таки это сделаешь, я буду считать тебя самым большим предателем на свете. И вместе мы петь не будем! И даже не мечтай ни о каком дуэте сестёр Одинцовых! Понятно?!

Вика молчала.

— Ты слышишь меня?! Если ты это сделаешь, я с тобой не то что петь, я даже разговаривать не буду! — Маша вскочила с кресла, и громко хлопнув дверью, вылетела из комнаты.

Вика грустно вздохнула, глядя на экран монитора. Разговор с сестрой очень её расстроил, а ведь ещё мама ни о чём не знает. Ссориться с ними Вике очень не хотелось, но от своей цели она решила не отступать.

Беседа с матерью состоялась в этот же вечер. Екатерина сразу заметила отсутствие нескольких килограмм на теле дочери, что её очень разволновало. Ведь нельзя же так быстро худеть! Это вредно для здоровья! И Вике ничего другого не оставалось, как подробно рассказать матери о своих планах и о зловредности Листаевой. После чего, она ожидала от неё реакции пострашнее Машиной, но мама, как ни странно одобрила её идею. Всё-таки Листаеву, она тоже недолюбливала, хоть и не говорила об этом.

На следующий день Вика явилась в школу почти без веснушек и выше ростом сантиметров на пять. Многие заметили, что Одинцова меняется, но какие это перемены, точно сказать не могли. Уж слишком они были неявными.

Лера больше не цепляла её. Так как кроме Макса никто с Листаевой общаться не желал, поддержки у неё не было и вскоре, она совсем притихла. А через некоторое время Вика даже заметила, что Листаева смотрит на неё с плохо скрываемой завистью, например, когда Вика отвечает на уроках и преподаватели, чуть ли не аплодируют ей. Лера, конечно, была наслышана о том, что Вика хорошо учиться, но наверно не подозревала, что настолько.

Макс продолжал общаться с Викой, но с того дня, как к нему подсела Листаева, он почувствовал явный холод со стороны Одинцовой.

— Вик, у тебя лишней ручки не найдется? — обращался он к ней под разными благовидными предлогами. — А-то я потерял свою.

— Нет, — не глядя на него, отвечала одноклассница.

Если бы Макс обратился с подобной просьбой к любой другой девушке, то к его услугам тут же нашлись бы ручки всех цветов и оттенков. Сколько он не пытался, наладить отношения с Одинцовой, ничего у него не получалось. В чём он провинился перед ней, Макс не понимал или, скорее всего, делал вид, что не понимает. А Вика не считала нужным, что-либо объяснять.

Но ближе к новогодним праздникам их дружба стала немного налаживаться. Лера часто болела зимой, и когда её не было в школе, Макс садился с Викой за её парту. Чтобы загладить свою вину, он изо всех сил старался рассмешить и развеселить подругу. А однажды даже сказал Вике, что она стала очень хорошенькой. К тому времени подобный комплимент она слышала уже от многих. Но услышать его от Макса, было очень непривычно и крайне приятно. В тот день Вика поняла, что она на верном пути и это первые результаты её стараний.

Перевоплощение Виктории из гадкого утёнка в прекрасного лебедя происходило, как она и задумала медленно, но верно. И к окончанию учебного года от прежней Одинцовой уже не осталось и следа. Где бы она ни появлялась, окружающие с восхищением или завистью смотрели на неё. Вика действительно стала очень привлекательной — высокая, стройная, с длинными вьющимися светло-русыми волосами и огромными синими глазами. Все, кто знал её раньше не понимали, как можно всего за несколько месяцев так сильно измениться? Особенно странно это контрастировало с сестрой, которая выглядела, как и прежде.

Рассказывать всем о своём секрете, Вика не могла. Поэтому ей приходилось говорить, что, во-первых, в отличие от Маши она сильно похудела, а во-вторых, становиться похожей на отца. Учитывая подростковый возраст, в котором большинство детей сильно меняется, многих, это объяснение вполне устроило. И никто не стал обвинять Вику в том, что она тайно сделала пару сотен пластических операций. Отец Виктории тоже решил, что его «сильные» гены всё-таки взяли своё, по крайней мере, так ему объяснила Катя.

Но, особенно Вику радовала реакция Листаевой, которая возненавидела Одинцову пуще прежнего. Причём раньше она презирала Вику, за её скромные внешние данные, а теперь вдруг стала завидовать. К тому же Макс регулярно стал переключаться в своих симпатиях с Леры на Вику. Листаеву это дико злило, и она ежедневно ссорилась с ним. Однажды не выдержав очередного скандала, он собрал свои тетрадочки, как когда-то это сделала Одинцова, и пересел к ней.

Вспомнив тот день, когда Листаева вторглась на её территорию, отняла у неё, законное место и дружбу Макса, Вика злорадно улыбнулась. Ну, надо же, как всё просто. Достаточно, стать стройной очаровашкой и все твои мечты мгновенно сбываются.

Просидев неделю в тоскливом одиночестве, Листаева уговорила мать, перевести её обратно в параллельный класс, где она училась раньше. В этом подружиться ей ни с кем не удалось, впрочем, она особо и не старалась. А после ссоры с Максом и сильной обиды на него Лера решила, удалиться восвояси.

Глава 11

В последний день учебного года Макс сказал Вике, что она стала, самой красивой девочкой в школе и пошёл её провожать. Они долго гуляли. Погода была солнечная, дорога длинная. Весело о чём-то болтая, они подошли к дому Вики.

— Пойдём, посидим, — предложил Макс, потянув Вику в сторону лавочки.

Лавочка стояла в тени деревьев, Вика внимательно оглядела её в поисках пыли и грязи, но не обнаружив ничего подозрительного, села. Макс сел рядом, обнял Вику за талию и пододвинул поближе. Одноклассница бросила на него насмешливый взгляд, но промолчала. Окна квартиры Листаевой выходили, как раз на эту часть двора.

«Если Лерочка сейчас дома и ей захочется выглянуть в окно, то она непременно узрит нашу сладкую парочку. Хоть бы!» — злорадно подумала Вика и улыбнулась, представив вытянутую физиономию Листаевой.

— Листаеву вспомнила? — проследив за её взглядом, догадался Макс.

Вика кивнула.

— Забудь про неё. Ты лучше, — бесцеремонно заявил он.

— Да неужели?! — хмыкнула Вика. Ей вовсе не хотелось, чтобы Макс их сравнивал.

— Я не шучу Одинцова, — нахмурился Макс. — Когда я сказал Листаевой, что ты красивее и нравишься мне гораздо больше, она чуть не побила меня. Ты не представляешь, как она ревновала. А, заметив, что я не реагирую на её истерики, начала флиртовать с Вадимом из одиннадцатого «Б», у которого татуировка на шее, китайский иероглиф.

— Вообще-то любой девушке не понравится, если ей сказать, что другая лучше, — неожиданно для себя, Вика встала на защиту Листаевой.

— Вообще-то, — передразнивая её тон, смеялся Макс, — я это сказал потому, что она всё время твердила, что ты страшная.

— Так и говорила?! — возмутилась Вика.

— Угу, — кивнул Макс. — И когда мне надоело её слушать, я стал грубо прерывать её разглагольствования.

Вике было приятно слышать, что Макс заступается за неё, но ей всё равно почему-то казалось, что у него ещё остались чувства к Листаевой.

— А мне кажется, ты ревнуешь её к Вадиму.

— К Вадиму?! — усмехнулся Макс. — У него давно другая. Он с этой, как её Инга или Инна, брюнеточка такая, курносенькая из его класса.

— А Листаева с кем?

— Ой! — отмахнулся Макс. — Меня её личная жизнь не интересует. А вот твоя интересует. И даже очень.

— Что именно тебя интересует? — принялась кокетничать Вика.

— Хочу знать, есть ли у тебя парень?

— Ой! — закатив глаза, усмехнулась Вика. — Колесников, кого ты обманываешь? Ты и так обо мне всё знаешь. Когда ты рядом со мной видел, хоть одного парня?

Макс довольный её ответом, прижал Вику поближе к себе.

— Тогда тебе срочно нужен парень. Предлагаю свою кандидатуру.

— Макс, — смеясь, отпихивала его Вика, — мы с тобой просто друзья.

— Одинцова! Я не хочу с тобой дружить. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой.

Вика молчала. Ей так непривычно было слышать, подобные признания. Тем более от Макса. Вообще-то она давно уже догадывалась о его симпатии, он проявлял её не вербально — игривыми взглядами, жестами, старался рассмешить, слегка приобнять, но Вика сильно не обольщалась. Макс со многими девчонками вёл себя так.

— Викусь, — потряс он её легонько, — ну, что ты сегодня такая немногословная?

— Я ушам своим не верю, — честно призналась Вика. — И не могу понять, правду ты говоришь или шутишь, как обычно.

— Раньше ты всегда определяла, шучу я или нет.

— А сейчас не могу. Наверно разучилась, — она хотела ещё добавить, «пока ты был с Листаевой», но передумала.

— Разве ты не видишь, что я уже брежу тобой? — подсев к Вике вплотную, Макс принялся, целовать её в шею и тихо шептать. — Ты меня с ума сводишь. Мне кажется, я влюбился в тебя Одинцова.

Вике приятно было слушать его признания, но она по-прежнему сомневалась в искренности Макса. Колесников продолжал целовать её в шею, медленно поднимаясь к щеке.

— Одинцова, у тебя такая нежная кожа, — нашептывал он. — Почему ты не говорила мне об этом?

— Потому что сама, только что узнала.

— Пойдём, чай пить, — неожиданно предложил Макс.

— Куда? — повернулась Вика.

— К тебе, — усмехнулся Макс. — Что ж ты своему парню чашечку чая не нальешь?

— Макс мы друзья, — снисходительно посмотрела на него Вика.

— Да не хочу я с тобой дружить Одинцова. С сегодняшнего дня я всем буду говорить, что ты моя девушка. А теперь, пойдём пить чай, — сказал он и потянул Вику за руку.

— Пойдём, — вздохнула она, не переставая удивляться наглости Макса.

Поднявшись со скамейки они, не спеша, направились к её подъезду. Макс обнял Вику за талию, продолжая при этом осыпать комплиментами.

— Маш, ты дома?! — крикнула Вика, зайдя в прихожую. Никто не отзывался.

Вика, быстро переоделась в малиновый топ и чёрные шорты, прошла на кухню и поставила чайник. Макс помыл руки в ванной и следом за ней направился на кухню. Увидев Вику в коротких шортах, он застыл в дверях.

— Одинцова, у тебя такие красивые ноги, — удивлённо прошептал Макс

Вика закатила глаза и хмыкнула.

— Столько пялился на них в школе, и только сейчас разглядел?

— В таких коротких шортах я тебя не видел.

Вика, посмеиваясь над ним, нарезала бутерброды с сыром.

— Тебе помочь?

— Можешь поставить тарелку на стол, — сунула она ему в руки блюдце с бутербродами. Затем достала варенье, джем, конфеты и красиво разложила всё по вазочкам.

Макс, потеряв дар речи, сидел с открытым ртом и бесцеремонно разглядывал её. Вика, не обращая внимания, налила чай в ажурные кружечки, поставила их на стол и села рядом с Максом.

Посмотрев на Колесникова, Вика заметила в его взгляде, что-то новое — Макс словно оробел. Это было непривычно. Похоже, он и впрямь влюбился, подумала она и улыбнулась Максу. Тот словно опомнившись, заговорил об их общих друзьях и школе.

— Может, в мою комнату пойдём, телик посмотрим? — предложила Вика. — А-то сейчас Маша придёт, — добавила она, взглянув на часы.

— Пойдём, — кивнул Макс.

Вика прекрасно знала, что Колесников воспользуется ситуацией и начнёт к ней приставать. Пусть только попробует не приставать, кинула она хитрый взгляд на Макса. Составив на поднос вазочки с джемом, конфетами, тарелку с бутербродами и кружки с чаем, Вика отдала поднос Максу и пошла в свою комнату. Макс последовал за ней.

Прикрыв немного шторы, чтобы свет не падал на экран, Вика включила телевизор, висевший на стене и села в кресло, возле журнального столика. Макс поставил поднос на журнальный столик и сел в кресло напротив Вики. Смотреть телевизор было не удобно, потому что он висел прямо над столиком.

— Давай лучше на кровать сядем, — с невинным видом предложил Макс. — Оттуда удобнее телик смотреть.

— Давай, — кивнула Вика. — Может, и столик туда перенесём?

— Ага, — Макс взял за один край столика, Вика за другой. Поставив его возле кровати, они сели рядом. Макс пододвинулся к ней вплотную, затем взял пульт от телевизора и начал искать канал с музыкой.

— На двадцать третьем вроде был музыкальный канал, — солнце било прямо в глаза и Вика встала, чтобы ещё плотнее задёрнуть шторы. Получился загадочный полумрак. Затем села обратно на кровать, чуть подальше от Макса, взяла конфету и уставилась в телевизор.

Макс снова пододвинулся к Вике поближе, положил ей руку на коленку и медленно повёл вверх по бедру.

— Одинцова, ты такая красивая. И пахнет от тебя так вкусно, — зашептал он, целуя её в открытое плечо. Вика не сопротивлялась. Ей всё нравилось.

Через пару минут поцелуи Макса стали горячее. От плеча, он поднялся к шее и кончиком языка провёл по ней. Вике стало щекотно, она невольно сжала плечи и, рассмеявшись, соскочила с кровати.

— Щекотно что ли? Иди сюда, — улыбнулся Макс, потянул её за руку и усадил обратно. — Я не буду так больше.

Снова целуя в шею, Макс медленно поднимался к щеке. Вика улыбалась, ей безумно нравилось, как Макс её целует, но при этом хотелось немного по сопротивляться. Видимо догадавшись об этом, Макс аккуратно повернул её лицо к себе и нежно, едва прикасаясь, поцеловал в губы. Затем ещё раз, уже чуть сильнее. У Вики закружилась голова, и вырвался тихий стон. Макс обхватил её за талию и повалил на кровать, оказавшись сверху. Их дыхание стало громким и прерывистым. Он продолжал её целовать, тихо постанывая. Свободной рукой, Макс гладил её грудь, сверху через топ. Почти теряя сознание, Вика услышала, как хлопнула входная дверь. Открыв глаза, она быстро приняла вертикальное положение.

— Маша пришла, — голос Вики был тихий и немного хриплый. А голова кружилась так, будто она выпила бутылку вина.

Макс с недоумением смотрел на неё.

— Ну и что, — сказал он и потянул её обратно к себе.

— У меня замка на двери нет. Она может вломиться сюда в любую минуту.

На самом деле, Маша не входила в её комнату уже несколько месяцев. С тех пор, как они поссорились. И наверняка не вошла бы и сейчас, даже услышав голоса. Но Макс ничего не знал об их размолвке и, поверив словам Вики, сильно озадачился.

— Ну, давай я кресло пододвину к двери, — предложил он.

Вика рассмеялась, замотав головой. Она была в восторге от его поцелуев, но ей хотелось подразнить Макса. Вика видела, что он желает всё и сразу, поэтому надо немного охладить его пыл. Но Макс не привык отступать, притянув её к себе, он снова продолжил целовать Вику, да ещё и стягивать с неё топ, пытаясь добраться до груди. У Виктории снова закружилась голова, она не в силах была сопротивляться. Как он это делает? За дверью послышался мужской голос. На этот раз Вика очнулась гораздо проворнее.

— Это папа, — испуганно прошептала она.

Макс неохотно поднялся следом за ней.

— Надо стол обратно поставить, — почти беззвучно, сказала она.

Поставив стол на прежнее место, Макс сел в кресло, а Вика бросилась поправлять покрывало на кровати. Глянув по пути в зеркало, она пригладила всклоченные волосы и села в кресло напротив Макса, следившего за ней голодными глазами. За дверью, возле её комнаты, отец с Машей о чём-то разговаривали.

— Викушенька, — услышала она голос отца и тихий стук в дверь. — Ты дома?

— Да, пап. Входи.

Отец вошел в комнату и сделал удивлённое лицо, увидев Макса. Наверняка, он заметил его ботинки в прихожей, смеялась про себя Вика, а теперь делает вид типа: «какой сюрприз!»

— Ой! У тебя гости. Привет Максимка, — протянул ему руку Валерий. С тех пор, как Макс впервые побывал в гостях у Вики, он стал для её отца Максимкой.

— Здрасьте, — кивнул Макс, пожимая протянутую руку.

После стандартного приветствия, пошли вопросы о школе, о родителях Макса, с которыми отец был немного знаком, а затем обсуждение последнего матча по футболу.

Макс, являясь фанатом футбола, хоккея, и чего-то ещё, был в этой теме, как рыба в воде. Вика поняла, что отец уведёт его сейчас на кухню, где у них начнутся бурные дискуссии. Вике не хотелось его отпускать. Да и Макс, судя по озадаченному виду, надеялся, что их ещё оставят наедине, но отказать отцу Вики, всё же не решился. Когда они вышли из комнаты, отец оглянулся, приглашая дочь, присоединится к их компании, но она отказалась, сославшись на то, что ей нужно собирать вещи, ведь через два дня, они с бабушкой и Машей улетают отдыхать в Испанию.

Оставшись одна, Вика мечтательно посмотрела на кровать, где несколько минут назад испытала неземное блаженство. Ей казалось, что её губы до сих пор горят, от страстных поцелуев Макса. Вика подошла к зеркалу, проверить, вдруг в ней что-то изменилось после первого поцелуя. Но кроме томной и глуповатой улыбки ничего нового в своём облике, не обнаружила.

Забравшись с ногами в кресло, Вика взяла конфету из вазочки и предалась размышлениям. С одной стороны, она была на седьмом небе от счастья, что Макс влюбился в неё. Да, это было вполне очевидно. Он общался с ней, как когда-то с Листаевой и даже лучше. Ведь Лере он иногда грубил, Вика слышала их ссоры несколько раз. А ей он ни разу не нагрубил. Но всё же она была, немного разочарована в Максе.

Ведь получается, что он обратил на неё внимание, только тогда, когда она похорошела. Следовательно, если б не её способность к перевоплощению, то сидеть ей до выпускного одной-одинёшенькой за дальней партой. Листаева продолжала бы, отпускать колкости в её адрес, а Макс с обожанием глядеть на Лерочку, не вмешиваясь в их конфликты. Выходит, что кроме внешности его ничего не интересует?

К тому же Вика вспомнила, когда Макс бывал у неё в гостях он, как и многие не различал их с Машей. И это после стольких лет дружбы! То, что их с сестрой не различали посторонние люди, мало имеющие отношение к ним и их жизни Вика воспринимала, как норму. Но только не Макс!

Поднявшись с кресла, она открыла шкаф и принялась собирать чемодан. В дверь заглянул Колесников.

— Заходи, — пригласила Вика.

— Уже собираешься? — посмотрел он на распластанный чемодан и выложенные стопками вещи. Закрыв поплотнее дверь, Макс подошел к Вике, обнял её и крепко прижал к себе. — Я скучать буду, — прошептал он, целуя в волосы и мочку уха.

Не дождавшись ответного признания, Макс принялся целовать Вику в шею, щёки, плечи. Его руки при этом скользили по спине и бёдрам, а потом нырнули под шорты, подбираясь к попе.

— Макс! Ну, что ты делаешь? Папа дома, — улыбаясь, упрекнула его Вика и вытащила его руку из шорт.

— Я уезжаю, — тяжело вздохнул он.

— Куда? — удивилась Вика. Он ничего не говорил, что куда-то собирается.

— Отец только что позвонил, — начал объяснять Макс. — Он четыре выходных взял. В гости к брату собирается. Через час выезжаем.

— Приятно отдохнуть, — пожелала ему Вика, но сама немного расстроилась, что они так быстро расстаются.

— А ты, когда прилетаешь из Испании?

— Через три недели.

— Так долго, — простонал Макс. — Я не выдержу.

Они молча глядели друг на друга.

— Я люблю тебя, — задумчиво и грустно сказал Макс.

У Вики кольнуло сердце. Она чувствовала, что это было сказано искренне, но ответить ему тем же признанием, почему-то не могла. Макс наклонил голову и нежно поцеловал её в губы. Комната покачнулась и растворилась, а Вика снова принялась терять сознание. Через несколько слоёв одежды, она чувствовала возбуждение Макса. Он сунул ей руку в вырез топа, стянул его немного вниз и, добравшись до груди, стал целовать.

— Макс! — тихо шикнула Вика, поправляя топ. — Тебе папа голову оторвёт.

— Вика, я люблю тебя, — простонал Макс. Его глаза горели, каким-то безумием.

Зазвонил телефон в его кармане. На экране высветилось «отец».

— Да, пап, — прокашлялся он. — … Да, я уже вышел… Хорошо. — Отключив телефон, он сунул его обратно в карман. — Отец говорит, к вам во двор заедет за мной.

Понимая, что пора прощаться, Макс продолжал держать Вику за талию.

— Я люблю тебя, — снова повторил он, глядя ей в глаза.

Вика в ответ молчала.

— Телефон не забудь с собой взять и ноутбук. Я буду звонить каждый день, и писать, — пообещал Макс. — И смотри там, не влюбись в какого-нибудь мачо, а-то быстро за тобой прилечу и заберу.

Выходя из квартиры, Макс сделал Вике ещё пару комплиментов, поцеловал её в щёчку, а не в губы, видимо опасаясь, что их прощание увидит её отец, и быстрым шагом спустился вниз по лестнице. Вика, томно улыбаясь, вернулась в свою комнату и продолжила собирать вещи. Макс со своими пылкими признаниями и страстными поцелуями не выходил у неё из головы.

Размышляя над их дальнейшими отношениями, Вика услышала голос Маши и её подруги Марины. Они болтали в коридоре и громко смеялись. Мысли о сестре, быстро вернули Вику с небес на землю. Она с грустью подумала о том, что обида Маши, это самая большая проблема в её жизни на данный момент. Вика много раз пыталась, помириться с сестрой, но та все её попытки демонстративно игнорировала.

Последняя надежда была на совместный отдых. Ведь три недели они будут жить в одном номере, вместе ходить в кафе, на пляж, на дискотеку.

Но, увы! Ожидания Виктории не оправдались. Совместный отдых рассорил сестер ещё больше. Где бы они ни появлялись, Вику ждал ошеломляющий успех. На её фоне и без того невзрачная Маша выглядела теперь ещё хуже, чем обычно. Дошло до того, что Мария стала категорически отказываться, появляться где-либо в компании сестры. Бабушка разрывалась между ними. Ей и Машеньку хотелось поддержать, и Викусеньку нельзя было оставить без присмотра. Отдых для всех троих превратился в пытку. Сёстры, которые раньше были, не разлей вода — стали злейшими врагами. Маша обвиняла сестру в предательстве, а Вика считала её эгоисткой.

Макс появился с цветами в первый же вечер после того, как сёстры вернулись с курорта. Он осыпал Вику подарками и комплиментами. Они постоянно целовались и обнимались. Но чего-то большего Вика ему не позволяла, каждый раз напоминая Колесникову об их ещё юном возрасте.

В конце июля Макс пришёл к Вике и сказал, что его отца пригласили в одну из норвежских компаний на работу. И теперь они несколько лет будут жить в Осло. Для Вики это стало настоящим шоком. Макс был расстроен не меньше. Они долго и страстно прощались. Договорились регулярно созваниваться и переписываться, но у Вики было странное чувство, что Макса она больше никогда не увидит.

Конец ознакомительного фрагмента.