Это любовь…

Елена Ларюшкина

Любовь. Для кого-то это радость и вдохновение, а для кого-то слезы и разочарование. Иногда в суете будничных дней мы просто ее не замечаем и ждем какого-то знака, как Ассоль алых парусов. А стоит ли? Герои этой книги ищут любовь в каждом проявлении жизни. И порой находят. Пусть не с первого раза и не сразу понимают, что нашли именно то, что искали. Попробуйте и Вы, читатель, оглянуться вокруг. Возможно, и Ваша любовь где-то совсем рядом. Надо только ее почувствовать и впустить в свое сердце.

Бонифаций Петрович

Боня проснулась в 7:20. Глаза, как ни странно, сами открылись и предательски не хотели закрываться. Почему так? Ведь сегодня выходной! Мозг, ты слышишь? Повторяю: выходной! Прием! Ау! Я честно отработала неделю! Я все сделала и все сдала вовремя! Даже месячный отчет. Ха! Вот, наверное, удивятся мои европейские коллеги, особенно Джон из штаб-квартиры в Лондоне, которому я два месяца подряд высылала страшную абракадабру и не в срок. Но он терпеливо, как это и подобает европейцам, писал аккуратные и вежливые письма, давая в очередной раз понять, что он видит, что это полная хрень, но очень kindly ask (по-доброму просит) в который раз устранить недочеты и прислать-таки верный вариант документа. Ну что поделать, Боня была творческим человеком.

Но мозгу было все равно, он решил бодрствовать. И не только! Лабрадор по кличке Фунтозавр уже тащил из коридора поводок и смотрел таким взглядом, как будто с ним не гуляли целую вечность. Ох уж эти глаза! Ладно-ладно, дай хоть чай попью с бутером, и пойдем, точнее побежим. Ну что, Бонифаций Петрович, натягивай спортивный костюм с кроссовками и вперед. Да-да, у Кати было не гламурное имя Боня, а именно Бонифаций, еще и Петрович, которое прилипло со студенческих времен, когда она на летней практике в университете работала вожатой в лингвистическом лагере. Дети — это чудесные создания. Они могут быть милыми, нежными и прекрасными, но в то же время от них можно услышать столько колкостей и обидных вещей, сколько не услышишь от взрослого за всю жизнь. Особенно если у них переходный возраст. Можно сразу вырыть окоп или лучше сесть в танк и уехать подальше. Но Катю сорванцы любили. Конечно, были и розыгрыши, и проверка на прочность. То папку с материалами спрячут, то отвратительного вкуса конфету предложат. Но это все было на первых порах. Потом они души не чаяли в своем наставнике. Но прозвали Бонифацием, потому что она с ними везде носилась, как Лев Бонифаций с негритятами из одноименного мультика. А Петровича добавили, чтобы смешнее было. Катя не обижалась, а даже гордилась этим, так как у других вожатых были прозвища куда менее привлекательные: Зануда, Вялый и даже Козявка. Были, конечно, и другие герои, такие как Крутыч и Принцесса. Но Бонифаций Петрович был, а точнее была, вне конкуренции.

Кате действительно было интересно с детьми. Она видела в них то, что другие могли просто не заметить или не так понять. Если кто-то сидел в сторонке и не играл со всеми, это совсем не значило, что он бука или необщительный. Возможно, он или она просто грустит или чем-то расстроен. Если ребенок, наоборот, ведет себя агрессивно, это не повод говорить, что он злой или невоспитанный. Так, например, было с Артемом, которого в лагерь привез папа. Папа уже был в возрасте, они достаточно долго прощались, и отец долго что-то говорил, возможно, давал наставления, как себя вести. В первый же день Артем подрался с мальчиком. На следующий день отказался участвовать в общих играх, сказав, что это все ему неинтересно. На третий день он отказался обедать. Надо было что-то делать. И тут помог случай. После ужина у ребят было свободное время и каждый мог заниматься тем, чем ему хотелось. Многие сидели в телефонах, кто-то гонял в футбол, кто-то даже читал. Катя решила пройтись посмотреть, кто, где, и заглянула в спортивный зал, где стоял стол для настольного тенниса. Около окна сидел Артем. Она подошла к нему и улыбнулась. Он хмыкнул и отвернулся. Рядом с ним лежал чехол с ракеткой и мячиками.

— О! Твоя?

— Ну да, а что? — немного недовольно ответил мальчик, показывая всем видом, что общаться ему совсем не хочется.

Но Катя решила не сдаваться. Так как в настольный теннис она играла очень неплохо, а точнее хорошо, пусть для любителя, но хорошо. В детстве ее отдали не в большой теннис, как она мечтала, а в секцию настольного тенниса, потому что большой теннис требовал денег и еще надо было ездить на автобусе в другой район, а секция настольного тенниса была в соседнем здании школы и бесплатная. Выбор работающих родителей был очевиден.

— А я ищу достойного соперника, а то все в телефоны засели. Покажешь ракетку? — Она была хорошая, немного не по размеру для ребенка — но дерево и накладки были профессиональные.

— Ого! Крутая! Откуда?

— Отец отдал.

— А сам что, новую купил?

— Нет, да и какая разница?

Катя решила, что разницы никакой.

— Подожди пару минут, я за своей сгоняю.

Бонифаций Петрович была счастлива. Во-первых, есть шанс установить контакт с Артемом, а во-вторых, поиграть. Если, конечно, мальчик действительно играет.

А Артем играл, и не просто, а с азартом и умом. Через десять минут игры Катя поняла, что надо сражаться, и если не на жизнь, то за авторитет вожатого. Уже через полчаса в зале собралось столько зрителей и был такой накал страстей, как будто проходил как минимум чемпионат мира. Дети разделились на две группы: кто-то поддерживал Боню, а кто-то — Артема.

В итоге по партиям было ничья. Но это была победа. И не только в игре. Была сломлена стена. Артем улыбался и явно был собой доволен. Он, как и полагается, пожал руку сопернику, который не на шутку устал, но тоже был доволен результатом. И с тех пор вечерние турниры были традицией. Как-то после одного из них Катя и Артем шли в корпус, обсуждая спорные моменты в игре. Слово за слово, и Артем рассказал, что играть научил его отец и они много времени проводили за тренировками. Но потом папа и мама переехали в Германию по работе. К сожалению, немецкого языка Артем не знал, русской школы там не было. А уровня английского ему не хватало, чтобы сразу влиться в учебный процесс. Поэтому и было принято решение, что мальчик пока останется в России с бабушкой и дедушкой, подтянет английский и через полгода-год приедет к родителям. Родители сдали квартиру, в которой они жили, и Артем переехал в другой район и пошел в новую школу. Конечно, бабушка и дедушка очень любили внука, но родителей заменить не могли. В итоге Артем закрылся, стал необщительным и агрессивным. Он просто скучал по родителям, дому, своей школе и прежним друзьям. Провожал его, как выяснилось, не папа, а дедушка. Родители тоже очень переживали. Созванивались с сыном как можно чаще, но это не могло заменить живого общения.

— А знаешь что, у меня есть идея, — сказала Катя. — Будешь моим замом? Старшим помощником вожатого?

— А что для этого надо делать?

— Ну, это не сложно, но ответственно. Если будешь делать все так, как играешь в теннис, проблем не будет.

— Давай попробую.

С тех пор Артем помогал с подготовкой материалов, плакатов, оказалось, что он неплохо рисует. Делал карточки для занятий в младших отрядах. Участвовал в организации конкурсов и мероприятий. Его уровень английского тоже начал улучшаться.

После двух смен в лагере про Артема уже знали все. Расставались со слезами на глазах, но договорились, что с Катей они еще обязательно встретятся и сыграют их коронную партию в настольный теннис.

Бонифацию Петровичу оставалось отработать еще одну смену, и можно было на две недели улететь в Черногорию к морю, на солнышко и песочек. Прощайте, комары, елки и дети. Все-таки личную жизнь никто не отменял и всего должно быть в меру.

Фунтозавр довольно носился по улице, Катя неспешно шла, укутываясь в широкий ворот куртки от утренней прохлады. Ото сна не осталось и следа, и настроение, к удивлению, начало подниматься. Организм окончательно проснулся и требовал активности. Ну ничего себе, Бонифаций Петрович, да ты зажигаешь! Не узнаю тебя!

После прогулки Катя проверила почтовый ящик и нашла там открытку. На этот раз она была из Португалии с фотографией прекрасного побережья. Текста было немного, но это было неважно, важно, что он был. Открытки приходили нечасто, но из разных концов света и на разных языках. И всегда начинались с одной и той же фразы на русском: «Привет, Бонифаций Петрович!» И это были самые родные и долгожданные слова, которые согревали сердце и душу. Вот уже на протяжении десяти лет Катя получает открытки, да, именно бумажные открытки, с видами тех стран, где бывает Артем.