Успеть спрыгнуть

Елена Куликова, 2023

С одного раза ничего не будет! Это развод? Однако, ведутся все: и умные, и совершеннолетние, и с деньгами, и с бизнесом. Макс тоже так думал. Но после новогодней вечеринки жизнь подростка круто изменилась. Еще бы, ведь он нашел высший источник удовольствия, и теперь, за счет этого, знает и понимает больше, чем его друзья, одноклассники, родные. Но кайф измен не прощает.

Часть II

Домашний арест. Ломка. Первые попытки завязать

В крошечном кабинете районного отдела милиции было сильно накурено. Настольная лампа излучала слабый теплый свет, старенький полированный рабочий стол был полностью завален картонными папками с документами и стопками рукописных заявлений. Молодой лейтенант что-то писал, низко склонившись над столом. Напротив него всхлипывая и утираясь носовым платком, сидела Тамара Ивановна. Ее муж стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Было заметно, что он сильно нервничает.

— Так, гражданин Тихонов, — заговорил, наконец, лейтенант, обращаясь к Виктору Степановичу, — ваш сын Тихонов Максим Викторович сегодня, то есть 28 октября 1998 года, в 00:25 был задержан на улице Минской, возле дома № 34 нарядом ППС в связи с неадекватным поведением, вызванным, вероятнее всего, наркотическим либо алкогольным опьянением, и доставлен в наркологический диспансер для прохождения медицинского освидетельствования. В случае если результаты медицинского анализа покажут наличие в крови задержанного алкоголя, наркотических или психотропных веществ, то, по решению суда, Тихонову Максиму Викторовичу может грозить штраф или административный арест на срок до пятнадцати суток.

— Я не понимаю, не понимаю, как могло такое случиться?! — всхлипывала Тамара Ивановна, — Максим не мог, он всегда на наших глазах… Уверена, что это впервые… по глупости… или заставили! О боже, я не понимаю!

От отчаяния, негодования и боли женщина в буквальном смысле слова рвала волосы на своей голове.

— Товарищ лейтенант, мы с женой уверены, что это впервые. Мы не замечали нашего сына в подобном состоянии раньше.

Виктор Степанович произнес эту фразу извиняющимся тоном, точно он нашкодивший подросток, оправдывающийся за свои провинности перед родителями. Горло его пересохло, а язык словно распух и еле двигался во рту, отчего речь его казалась скомканной и невнятной. Он прокашлялся в кулак и решительно спросил:

— Что нужно сделать, чтобы не доводить дело до суда?

Через полчаса Максим уже сидел в отцовских жигулях. На допросы матери ему отвечать совсем не хотелось, он был под кайфом и не был расположен к доверительной беседе. Отец всю дорогу был молчалив. Это событие выбило его из колеи. В отличие от жены, которая изводила себя вопросами: «Как это могло случиться?» и «Почему сын так поступил с ними?», голова Виктора Степановича была занята иными мыслями. Он вспоминал все, что когда-то слышал или читал о наркотиках, о наркотической зависимости, размышлял: как ему дальше действовать и кто ему может помочь в этой проблеме делом и советом.

Приехав домой, отец сурово поговорил с сыном, объявив ему о домашнем аресте и полном контроле. Теперь отец будет привозить его в школу и забирать после уроков. Все остальное время Максим должен будет проводить дома за уроками, так как он очень отстал от школьной программы, а впереди грядут выпускные экзамены и дальнейшая учеба в вузе. Более того, Макс будет обязан регулярно сдавать свою мочу для анализа.

К такому тотальному контролю подросток был не готов, но и ослушаться отца он также не мог, он уважал и боялся его.

Несколько дней Максим честно держался. Отец привозил его на занятия, а днем забирал из школы. Родители не разрешали сыну встречаться с приятелями-наркоманами, разговаривать по телефону, а когда Максиму кто-нибудь звонил, отец сам, если считал нужным, передавал ему информацию от звонившего. Каждые пять дней Максим сдавал мочу, чтобы доказать свою непричастность к употреблению наркотиков.

Только организм требовал дозу.

Грань между способностью человека осознать, что прием наркотика надо прекращать навсегда и неспособностью понимать это, очень тонкая и хрупкая. Она зависит от индивидуальной способности мозга к сопротивлению конкретному химическому веществу. Самая главная характеристика этой грани — ложь самому себе. Когда человек начинает систематически врать самому себе, он теряет последнюю нить, связывающую его с действительностью. И это начало «дороги смерти».

Героин, как и другие опиаты, вызывает сильнейшую физиологическую зависимость, встраиваясь в обмен веществ наркомана и подменяя собой те самые эндорфины, которые организм перестает вырабатывать, чтобы не допустить чрезмерного угнетения дыхательного центра. Поскольку эндорфины в организме человека в норме регулируют силу болевых ощущений, то болевой центр мозга наркомана быстро оказывается без естественных тормозов со всеми вытекающими отсюда последствиями. Более того, организм со временем сокращает количество рецепторов в мозгу, реагирующих на эндорфины, в результате чего для нормального функционирования мозга требуется колоться всё больше и больше. В итоге, если вовремя не будет произведено внутривенное введение наркотика, организм начинает мощно бунтовать. Это состояние называется абстинентным синдромом, или абстягой в просторечье. Лёгкая абстяга у наркоманов называется кумары и напоминает простуду.

Затем абстинентный синдром начинает проявляться сильнее, и кумары переходят в ломку, по ощущениям напоминающую состояние больного кишечным гриппом, с характерными для него симптомами, только в десять раз тяжелее и длительнее. Ко всему прочему, это состояние сопровождается полнейшим отсутствием аппетита и чудовищной депрессией. И если человек выдерживает все эти испытания, которые проделывает с ним его же организм, у него есть шанс выздороветь. Небольшой. Большинство, переломавшись, даже после длительного перерыва снова срываются в пропасть, так как восемьдесят процентов привыкания — это отнюдь не боязнь ломки, а желание испытать кайф, уже навсегда отпечатавшееся в подкорке головного мозга.

Неустойчивая к стрессам психика ребенка, неопытность и отчасти безволие не смогли оказать нужного сопротивления недугу. Страсть поработила мозг и тело.

Максим снова кололся. Кололся прямо в школьном туалете, на переменах. На покупку стартовой дозы хватило денег, которые отец ему выдал на школьное питание, а затем, чтобы отслюнить себе бесплатную дозу, он стал просто перепродавать героин своим же школьным приятелям. Подросток разбавлял купленный у барыги чек любым порошком белого цвета, отдаленно напоминающим героин, будь то наструганный школьный мелок, толченый димедрол или сахар, тальк и т. д. Ему даже в голову не приходило, какую угрозу может вызвать грязный школьный мел, попав в вену «товарища». А для анализа он исхитрился «добывать» мочу своего четвероногого друга — шотландского колли, которого выгуливал каждое утро перед школой.

Обнаружив однажды, что сын, невзирая на запреты и аресты, продолжает употреблять наркотики, Виктор Степанович, заручившись связями и рекомендациями опытных врачей-наркологов, решил везти Максима в Москву. В Институте мозга человека после предварительного обследования и очищения организма подростку сделали операцию под названием стереотаксическая билатеральная цингулотомия. Принцип ее заключался в замораживании определенных участков головного мозга, отвечающих за психологическое привыкание к наркотикам. После операции Максим еще месяц лечился в Москве, и его действительно не тянуло к героину. Ради операции и лечения, которые стоили несколько тысяч долларов, Виктору Степановичу пришлось продать землю, на которой семья планировала построить загородный дом, и влезть в долги. Но здоровье ребенка для отца было важнее.

Однако уже дома после месячной ремиссии Максим снова сорвался.

Операция не помогла. Прогнозы врачей не оправдались. Огромные деньги были потрачены впустую. Ожидания на выздоровление оказались напрасными. Можно ли передать словами, что чувствовали родители, какое горькое разочарование и ощущение полного бессилия что-либо сделать охватило их.

«Двенадцать шагов». Неожиданный поворот

На дворе стоял апрель, с капелью, проталинами, пением птиц, и приближающимися выпускными экзаменами. Прощай, школа! Здравствуй, новая самостоятельная взрослая жизнь! Обычно с таким настроением выпускники школ переживают эти волнительные весенние дни.

Но только не для Макса. Он не чувствовал радости и волнения от предстоящих перемен. Подготовка к выпускным экзаменам, получение аттестата и дальнейшая учеба в вузе были для него на последнем месте. Основным и главным в его жизни был Героин. С самого утра его голова была забита мыслями о том, где раздобыть сегодня денег, чтобы ширнуться и забыться, уйти от повседневности и непонимания в свой уютный мирок, в котором можно побыть наедине с собой, ощутить прилив сил и радости, осознать свою значимость и снова утвердиться в том, что все сделал правильно.

С подобными мыслями Максим проснулся и этим весенним утром. Голова раскалывалась, ломило в пояснице. После мучительного похода в туалет, казалось, сил не осталось совершенно, аппетита не было. Макс сел на кровать и начал рассматривать свои вены, чернеющие от многочисленных проколов. В последнее время он кололся в пах. В комнату вошел отец.

— Ты еще не готов? Одевайся. Мама сделала бутерброды.

И после небольшой паузы добавил:

— После школы мы поедем на занятия анонимных наркоманов, поэтому я прошу тебя воздержаться сегодня от дозы. Точнее, это не просьба, а приказ!

Виктор Степанович произнес последнюю фразу особенно четко и жестко, затем вышел из комнаты сына.

«Воздержаться? Да если я не проставлюсь в ближайшие час-два, я — сдохну!» — взбесился Макс, и мысли его снова начали перебирать все возможные и невозможные варианты поиска денег.

Когда отец высаживал его у ворот школы, Максим заметил направляющегося к школьному крыльцу худощавого подростка в очках из параллельного класса.

— Кузьмин! Подожди, — окликнул он паренька и быстрым шагом подошел к нему. — Слышь, Кузьмин, бабки есть?

— Тридцать рублей есть, но это на обед, и мне еще домой хлеб купить надо будет… — очень неуверенно и тихо проговорил школьник.

Конец ознакомительного фрагмента.