Я – ведьма

Елена Кузьменкова

Это первая книга серии «Хранительницы».В глубине леса живет молодая ведьма. Целью и смыслом ее жизни является забота о земле, на которой она живет. Люди, их проблемы и горести – вот что занимает ее разум. Она – Хранительница. Но люди не всегда готовы принять помощь от ведьмы или поверить ей. Часто она сама вынуждена защищать себя. Однажды ей приходится задуматься о возможности счастья для себя. Найдет ли она любовь? Сможет ли жить не только для других?Художник-иллюстратор Кузьменкова Софья.

Иллюстратор Софья Кузьменкова

© Елена Кузьменкова, 2022

© Софья Кузьменкова, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0053-5415-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог.

Ведьмы не горят, они сияют,

Не склоняя гордой головы.

Путь им звезды ночи освещают,

И доступны таинства луны.

Свыше им дана большая сила,

Чтоб хранить, спасать, оберегать.

Но судьбы подобной не просила,

Древний дар обратно не отдать.

К ней идут за помощью, за счастьем,

Попросить богатства и любви.

И бежит тропинка прямо в чащу,

Где творятся чары и мечты.

Благодарности большой она не знает,

Люди быстро забывают доброту.

Злые слухи пламя разжигают,

Хворост сплетен поднося к костру.

Затеряется среди лесов дремучих,

Слезы горестей осушит лунный свет.

И уйдут обиды темной тучей,

Скоро снова ты заметишь ее след.

Ведьмы не горят, в них сила ветра,

Солнца свет и мощь родной земли.

Пусть следы их заметает пеплом,

Возродятся фениксом из тьмы.

Я — ведьма. Да, та самая, которая живет в лесу, варит снадобья и наводит чары. Есть ли у меня метла? Конечно. Но она есть у большинства женщин. Как я выгляжу? Надеюсь, что хорошо. Возможно, разочарую, но у меня нет носа крючком, бородавок и костяной ноги. Может быть, все это и появится в далеком будущем. А пока мне двадцать три года, и я слышала, как обо мне говорят, что я красива. Я склонна этому верить. В зеркале я вижу стройную фигуру, темные волосы и большие выразительные золотисто-карие глаза.

Как я стала ведьмой? Это дар, я такой родилась. Моя мать, бабушка и все предки по женской линии были ведьмами. Мало кому это принесло счастье и богатство. Но магический дар — это не вопрос личного выбора. Мы просто такие. Я просто такая. Я не могу отказаться от своих способностей, не могу игнорировать их. Могу лишь учиться использовать их, контролировать, заставить служить себе и своим целям.

Я живу в небольшом доме, доставшемся мне от матери, а ей от бабушки, держу небольшое стадо коз и стайку кур, ухаживаю за огородом.

Найти мой домик среди густого леса не так просто, но местные из ближайших трех деревень давно протоптали к нему тропинки, еще со времен моей бабушки. Именно она поселилась здесь первой, другие мои предки жили где-то в других краях.

Зачем местные приходят к ведьме? За известными делами — снадобья от болезней, любовные чары, амулеты, гадания и яды. Да, у меня есть яды. Но пользуюсь я ими или даю другим с крайней осторожностью и уж явно не с целью убийства кого-либо. Дело в том, что я не просто ведьма. Я Хранительница. Белая ведьма, работой которой является забота о людях, земле и природе на вверенной ей территории. Эта земля перешла мне по наследству от матери, а ей от моей бабушки. Моя мать жива, но она выбрала для себе отличный от моего путь. Она целительница. Когда я выросла и вошла в полную свою силу, она покинула меня, чтобы жить и помогать людям в другом месте. Я же с рождения чувствовала связь с этой землей. Жить здесь и хранить ее и людей — моя прямая обязанность.

Я много чего умею. Я владею силой четырех стихий, могу видеть образы недалекого будущего, умею общаться с животными, знаю множество ритуалов для защиты и удачи, лечу с помощью трав, заговоров и природной силы. Еще я легко читаю эмоции и чувства других людей, иногда могу позволить себе управлять ими. Все, что я делаю, я делаю на благо. Я не должна вредить, могу лишь защищаться при необходимости.

Деревень вокруг всего три, но работы у меня хватает. Недалеко есть и замок лорда — владельца этих земель. Оттуда ко мне никогда еще не приходили. Для лечения у знати есть ученые лекари. А проблемы они привыкли решать, полагаясь на свои мечи, кинжалы или интриги. Сама я там тоже никогда не была. Изредка я хожу в какую-нибудь деревню, сделать покупки или навестить больного.

Отношение ко мне скорее сдержанное, чем враждебное. Меня многие опасаются, но не прогоняют. Я нужна им. А мне, в общем-то, нужны они. Эти люди — смысл моего существования, моя цель — их благополучие.

Меня зовут Ада. И я — ведьма.

***

Все когда-нибудь происходит в первый раз. Однажды наступил тот день, когда ко мне пришла гостья из замка.

Этот день начался как обычно. Я проснулась на рассвете и, одетая в одну рубашку, поспешила выйти из дома для совершения ежедневного утреннего ритуала. Я любила это время дня, особенно в разгар лета. Солнце, появившееся над горизонтом, не спешило проникать сквозь густую лесную листву, но подлесок и небольшие полянки были окутаны мягким золотисто-розовым сиянием. В низине, где звенел широкий ручей, лежал густой туман, пахло сыростью и влажной землей. Было прохладно, я почувствовала, как мои плечи покрылись мурашками, а босые ноги застыли от влажной травы.

Спустившись к ручью, я торопливо скинула с себя рубашку, повесила ее на ближайший куст и стала на колени, склонившись к воде. Ручей в этом месте замедлял свое течение, и я видела свое отражение, почти не искаженное бегущей водой. Дно было темно-золотистым с вкраплениями мелких и более крупных камешков. Я сжалась в комочек, чтобы сохранить остатки тепла, и опустила ладони в воду. Закрыла глаза, сосредоточилась на ощущении покалывания в пальцах. Древние слова заговора лились без запинки, они почти заглушались звоном струй. Вода откликнулась, поднялась выше, почти до самых локтей и мягко отступила назад. Я открыла глаза и улыбнулась своему отражению. Как всегда, после ритуала почувствовала прилив сил, и жизненных, и магических. Тело согрелось, хотелось вскочить и бежать. Я радостно и громко рассмеялась, вспугнув небольшую стайку птичек на противоположном берегу. Их пугливое бегство развеселило меня еще сильнее, я брызнула им вслед водой и встала. Солнце поднялось выше, стало светлее. Жизнь в лесу ожила и наполнилась движением и разнообразными звуками. Перекинув через плечо рубашку, я возвращалась к дому. Пора заняться более земными делами. Я уже слышала, как проснувшиеся козочки в загоне требуют моего внимания. Войдя в дом и одевшись, я занялась своим небольшим хозяйством.

Посетители обычно приходили ко мне до полудня. Я сидела на скамейке у дома и перебирала высушенную траву, лениво размышляя, достаточно ли она высохла, чтобы размельчить ее, или же подвесить ее еще на пару дней под крышу. Приближение кого-либо к дому я чувствовала задолго до того, как человек становился виден и слышен. Меня трудновато застать врасплох. Пожилая женщина прошла через арку деревьев, увидела меня и остановилась, опираясь на палку. Она была мне знакома. Жила в дальней деревне с сыном и его семьей. Несколько раз обращалась за снадобьем от болей в спине.

— Ох, милая, наконец-то я добралась до тебя. — Женщина старалась отдышаться, а я поспешила навстречу.

— Присядьте, я принесу вам попить, — доведя ее до скамейки, где недавно сидела сама, я зашла в дом. Подумав немного, налила в глиняную кружку ягодный морс, поднеся сосуд к губам, шепнула несколько слов и вынесла питье гостье. Та благодарно кивнула и начала жадно пить.

— Спасибо, — с облегченным вздохом она вернула мне кружку.

Я видела, что мое питье благотворно подействовало на нее, ушла излишняя краснота с лица, распрямилась усталая спина. В общем-то, старушка была еще вполне бодрой и довольно активной, но она действительно пришла издалека. Я дала ей еще немного передохнуть, пока вешала свою траву, досыхать на солнечную сторону дома. Старушка с интересом наблюдала за мной, я спиной чувствовала ее пристальный взгляд.

— Что случилось? — задала я вопрос, поворачиваясь к ней лицом. Пожилая женщина тут же опустила глаза.

— Внучка моя, цветочек мой ненаглядный, третий день в лихорадке горит. — Заговорила старушка торопливо, словно вспомнив, что пришла не из любопытства. — Невестка и травами ее уже отпаивала, не помогает. Сегодня деточка даже глаз не открывает, только стонет.

Лицо женщины жалобно сморщилось, уголком темного головного платка, она стала вытирать полившиеся слезы. Она хотела продолжить свой рассказ, но я остановила ее.

— Тихо! — я взяла ее морщинистую натруженную руку в свою и закрыла глаза.

— Невестка стирала недавно? — задала я вопрос.

— Да, — удивленно откликнулась гостья.

— Стирала там, где всегда?

— Я не знаю, я не спрашивала. А что такое-то?

Я вздохнула и открыла глаза.

— В запретном месте стирала. Там кувшинки желтые растут.

Старушка торопливо закивала:

— Да, да, она цветы эти и домой принесла. Говорит, больно красивые. Только они и часу не простояли, почернели.

— Это русалкина заводь, и цветы — желтые кувшинки. Там нельзя купаться и стирать, и цветы эти брать нельзя. Девочка ведь с ней была?

— С ней. — Женщина вновь заплакала. — Что же делать?

— Не плачь. — Я положила ей руку на плечо. — Задобрить русалок надо. Пусть невестка сходит на луг и сплетет венок из полевых цветов. Придет к заводи, опустит венок в воду и попросит прощения.

— А внучка? — старушка зашмыгала носом.

— Русалки простят, и внучка очнется.

— А простят?

Я пожала плечами.

— Они не злые. Простят. Но торопись, это надо сделать сегодня до захода солнца. Иначе ночью девочка к русалкам уйдет.

Пожилая женщина вскрикнула и вскочила. Лицо ее побледнело.

— Тогда я побегу. Спасибо, милая. Вот это тебе. — Она вынула из мешка, который у нее был с собой, горшочек с медом и торопливо протянула мне. Я приняла подношение.

— Только бы мне успеть, ноги старые, я сюда то с рассвета шла.

Я взяла ее палку в свои руки и стукнула несколько раз о свой порог, потом вернула слегка ошеломленной гостье.

— Держи, теперь быстрее дойдешь. И спина болеть не будет.

Глаза старушки вспыхнули искренней благодарностью.

— Благослови тебя Бог, детка, — начала она, потом осеклась и замолчала.

— Поспешите. — Я развернулась к ней спиной и вошла в дом.

Скоро ее присутствие перестало ощущаться.

Вторая посетительница пришла ближе к обеду. Я полола грядку с капустой, когда почувствовала ее. Хотя ее было слышно и без магии. Полноватая женщина лет пятидесяти, с круглым румяным лицом и светлыми слегка наивными глазами — это была мать молодого кузнеца из самой ближней деревни. Я много раз видела ее, когда покупала всякие хозяйственные мелочи у ее сына. Она шла, громко разговаривая сама с собой.

— Боже, прости меня, я ж не хотела. Но что делать-то? Другого выхода то нет. Так ведь и останется, так и останется. Ничего я отмолю потом, отмолю. Дай Бог, чтоб помогло. Дай бог.

Немало позабавленная этим противоречивым монологом, я вышла навстречу. Увидев меня, женщина широко улыбнулась и всплеснула руками:

— А вот и вы! — на ее лице цвело радостное удивление, словно я была ее хорошей подругой, которую она случайно встретила на площади в базарный день.

— Только вы и сможете мне помочь. — Начала она без предисловий, едва дождавшись от меня приветственного кивка. — У меня такое горе, такое горе.

Она картинно вздохнула, кинула на меня мимолетный взгляд, оценивающий степень моей заинтересованности и готовности сочувствовать. Я терпеливо ждала продолжения. В ее ауре не было следов болезней или лишений, лишь легкое расстройство. Близкие тоже были здоровы.

— Мой сын! — наконец подошла она к сути дела.

Расположившись на скамейке, она принялась обмахиваться ладонью. Но вдруг испуганно вскрикнула, замерла. Потом, вспомнив о чем-то, полезла куда-то себе за пазуху. Через мгновение женщина вытащила на свет маленького серого котенка. Она протянула его мне.

— Подобрала по дороге, видимо, за ребятишками увязался. Хотите взять себе? Не очень хочется тащить его обратно. Да и мне он не нужен, дома уже трое котов.

Я растерялась, но через мгновение с улыбкой протянула руку к милому существу. Котенок был еще совсем маленький, большеголовый и зеленоглазый.

— Да, спасибо, я возьму его. У меня нет кошки.

— Это как раз кошка. — Торопливо пояснила женщина, довольная тем, что избавилась от маленькой проблемы.

Я уселась на скамейку рядом с ней, котенок расположился на моих коленях, осторожно оглядываясь вокруг.

— Так что там с вашим сыном? — вернулась я к главному вопросу.

— Да, да, мой сын. — Женщина энергично закивала, наклонившись ко мне. Кстати, я вспомнила, что ее зовут Люсинда, а ее сына Сэм. — Он никак не может жениться.

В этот момент меня весьма ощутимо цапнули за палец, поэтому я слегка вскрикнула. Люсинда восприняла это, как знак моего возмущения и продолжила с еще большим энтузиазмом.

— Вы же его знаете, парень он хороший и добрый, хоть собой и не очень видный, что уж говорить. — Она вздохнула. — Ну и, может, не очень умный. Хотя в своем деле умелый и сильный. А что еще надо? Семью сможет обеспечить.

У меня перед глазами возникло лицо молодого кузнеца. Простодушный и крупный, с красной кожей от жара печей, он всегда очень терялся в моем присутствии, опускал глаза и что-то невнятно мычал.

— Сэм при девушках как колода становится. Слова не вытянешь. Совершенно не умеет с ними обращаться. Вот они и смеются над ними, негодницы.

Ага, подумала я, значит причина не во мне. Женщина начала всхлипывать.

— Так ведь и останется один на белом свете. Помоги, а? Я вот тут тебе не только кошку притащила. Иголки. Самые лучшие. Только мой сын такие делает. Тонкие и не ломаются.

Люсинда доверительно перешла на ты, словно мы с ней уже подружились.

Она протянула мне маленький мешочек, в котором лежало с десяток стальных иголок разных размеров и наперстки.

— Могу и денег дать, только немного.

— Иголки, — произнесла я задумчиво, разглядывая их.

Люсинда ловила мой взгляд. Я отпустила котенка с колен осматриваться и встала.

— Пусть твой сын подарит иголки каждой девушке, которая ему нравится. Когда они начнут шить ими, то влюбятся в него.

У женщины расширились глаза:

— Что все влюбятся?

Мне захотелось рассмеяться.

— Ну, вы же не собираетесь раздарить их всем девушкам в деревне. Помогите сыну выбрать, подойдите к этому серьезно.

Люсинда торопливо закивала:

— Да, конечно. Я все поняла. Есть одна вдовушка… — вкрадчиво начала она, но я прервала ее:

— Это ваше дело. Но запомните, девушка будет любить его, пока иголка не сломается.

— Как же так? А что же потом?

Я старалась уследить куда побежал котенок, преследуя маленькую стрекозку, поэтому ответила торопливо:

— Иголки вашего сына действительно крепкие, поэтому прослужат долго. А за это время ваш сын проявит свои лучшие качества, и его жена полюбит его по-настоящему, без магии.

— Без магии… — женщина была несколько растеряна, но потом, видимо, смирилась с таким положением дел.

Она встала, собираясь уходить, но потом, кажется, вспомнила, что хотела спросить что-то еще.

— А скажите, моя дорогая, можно ли им венчаться в церкви?

Я почувствовала, как мои брови поползли вверх.

— А какие есть для этого препятствия?

— Ну, ведь нам пришлось прибегнуть к колдовству. — Последнее слово она произнесла шепотом.

— Вы можете отказаться, и все останется по-прежнему. — Произнесла я холодно, и Люсинда вспыхнула.

— Нет, нет, по-прежнему не надо.

— Тогда всего хорошего.

— Благодарю. — Она суетливо заправила свои светлые волосы под платок. — Всегда ведь можно сделать пожертвование в церкви.

— Не сомневаюсь, там это оценят. — Мне надоело слушать чепуху, и я решительно махнула ей: — Всего доброго, здоровых вам внуков.

Женщина часто закивала и, развернувшись, наконец-то покинула меня, а я кинулась вытаскивать котенка, который застрял в зарослях малины и отчаянно звал на помощь. Вытащив лохматого проказника, я понесла его в дом. Налила молока и села наблюдать, как он его пьет, урча от удовольствия.

— Лола. — Решила я. — Тебя будут звать Лола.

Котенок нисколько не возражал.

Вообще-то, это была совсем не ерунда, то, о чем говорила Люсинда. Очень многие люди приходили за моей помощью, но практически все они испытывали угрызения совести. Им приходилось совершать сделку со своей совестью. С одной стороны, они страстно желали, кто здоровья, кто любви или избавления от врага, но решали не доверять это дело Богу. Ведь можно проще и наверняка. А потом к некоторым приходило осознание нечестности своих поступков. Кто-то пытался откупиться, пожертвовав церкви определенную сумму денег, кто-то просто старался забыть о произошедшем и делать вид, что все произошло с божьей помощью. Совсем недавно в деревне я зашла в лавку, чтобы купить сахар и вежливо поинтересовалась, как здоровье жены лавочника. У нее был жуткий кашель, и ее дочь прибегала ко мне за лекарством. Простые травы уже не помогли бы, и мне пришлось прибегнуть к магии. И лавочнику это было отлично известно. Тем не менее, в ответ на мой вопрос лавочник произнес:

— Священник, что был у нас проездом, согласился помолиться за мою жену. И мы заказали молебен в церкви. Бог услышал наши горячие молитвы. Жена поправилась.

Мне оставалось только кивнуть в ответ.

Странная гостья появилась ближе к вечеру. Я занималась своими делами, уверенная, что больше уже никого сегодня не увижу, когда предчувствие сжало мне сердце. Тягостное ощущение заставило задрожать мои руки, и я рассыпала фасоль, которую перебирала. Я напряжено прислушивалась некоторое время, но лес был занят своей суетливой жизнью и чужого присутствия не чувствовалось. Я почти убедила себя, что мне показалось, когда вдруг все мои чувства обострились, а через несколько мгновений появилась она. Женщина лет тридцати, высокая и стройная, закутанная в темный плащ. Она была мне незнакома. Моя память хранила десятки лиц, но ее среди них не было.

Пока она приближалась ко мне, я рассматривала ее — светлые волосы убраны от лица и открывают высокий лоб и аристократические черты лица, большие голубые глаза, прямой нос и маленький рот. Заметив, что я смотрю на нее, женщина слегка улыбнулась, а поймав мой взгляд, вздрогнула. Она тоже явно видела меня впервые.

— Добрый день, — вежливо, но настороженно поздоровалась женщина.

Я доброжелательно кивнула в ответ. Она не знала, как себя вести со мной и с чего начать разговор.

— Присядьте, хотите пить? День был жаркий.

— Благодарю, с удовольствием. — Женщина кивнула и опустилась на скамейку.

Я зашла в дом и налила ей прохладного ягодного морса. Котенок уютно устроился на оставленной мною на стуле шали и спал. Я не стала его тревожить, хотя и опасалась, что шелковая ткань может пострадать от острых коготков.

Когда я вышла, то заметила, что гостья вполне освоилась. Она с благодарностью приняла питье, а потом с любопытством огляделась вокруг.

— Я никогда не была в этой части леса и не видела вашего маленького домика, — проговорила она с милой улыбкой. — Вы живете здесь совсем одна?

— Да, моя мать недавно переехала в другое место.

— Вам здесь не одиноко?

Я тряхнула головой, откидывая волосы от лица.

— Нет, я привыкла. К тому же гости ко мне приходят очень часто.

Женщина кивнула.

— Да, понимаю. — Она никак не начинала разговор о том, что ее привело ко мне, а я решила ее не торопить.

— А вы, правда, ведьма? — вдруг задала она вопрос и испытующе посмотрела на меня. — Или это просто слухи?

Такие вопросы мне задавали время от времени. Кто из любопытства, а кто, чтобы удостовериться, что я способна сотворить для них чудо.

— Что вы умеете? — продолжила свои вопросы моя гостья.

— Я могу помочь вам, Алисия, если это будет в моих силах.

Услышав свое имя, женщина заморгала.

— О, вы узнали мое имя. Или встречали меня раньше?

— Нет, я никогда вас не видела. Но узнать имя человека легко. Для меня оно написано у вас на лбу.

Алисия рассмеялась и непроизвольно дотронулась рукой до своего лба.

— Как интересно, — протянула она. — А что еще вы можете обо мне сказать?

Я решила удовлетворить ее любопытство.

— Вы замужем, есть маленький сын. Живете в замке, любите драгоценности и дорогую одежду.

Гостья кивнула.

— Но это слишком просто и очевидно. Скажите мне что-нибудь более личное.

— Это проверка? — спросила я, чуть прищурив глаза.

Она не смутилась:

— Да, если позволите.

Я усмехнулась. Ну, хорошо, сама захотела.

— У вас есть тайна, связанная с вашим сыном. И вы боитесь, что кто-нибудь узнает ее.

Алисия отпрянула от меня, как от ядовитой змеи. Она заметно побледнела, ее губы беззвучно, но явно прошептали:

— Ведьма!

— Но вы ведь ведьму и искали?

Алисия больше не старалась быть любезной.

— Да, вы правы. И теперь я вижу, что вы сможете мне помочь.

Я жестом пригласила ее войти в дом. Она вошла следом за мной и с любопытством огляделась. Гостей я принимала в своей маленькой кухоньке, там был большой удобный очаг, где я готовила себе еду и варила зелья при необходимости. Полки с посудой на стенах. Старый стол из потемневшего дерева с парой стульев с высокими спинками. У окна, где я обычно шила или читала в светлое время суток, стояло удобное кресло. Из кухни одна дверь вела в кладовую с припасами и травами, а другая в небольшую гостиную. В ней также был камин, альков с кроватью, стол и несколько сундуков, в которых я хранила одежду и колдовскую утварь.

— У вас уютно. — К Алисии вновь вернулось хорошее настроение.

Она села на один из стульев и взяла со стола небольшое зеркальце. Я оставила его там утром. Повертев, положила его обратно. Я села напротив и приготовилась слушать.

— Я очень плохо сплю. Меня мучают кошмары. — Сказала она.

— Тогда вам наверняка помог бы успокаивающий чай. Разве у вас нет сада, где растет мята или лаванда?

Алисия нахмурилась и покачала головой.

— Нет, это я уже пробовала. Отвары мне не помогают.

— Вы хотите знать причину своих кошмаров?

— Тоже нет, причина мне известна. Я с детства страдаю бессонницей. — Она пожала плечами. — Такая особенность здоровья, видимо. Просто мне нужно лекарство посерьезнее. Одна из служанок недавно приходила к вам за лекарством для своего ребенка. Вы ей очень помогли.

Я не отрывала от нее взгляда. Если она и спала плохо, то на ее внешнем виде это не отражалось. Выглядела она полной сил и здоровья.

— Можете вы мне помочь?

— Да, пожалуй.

Я встала и прошла в свою кладовую.

— У меня есть средство, что позволит вам спать спокойно и крепко всю ночь напролет. — Я стояла к Алисии спиной, перебирая многочисленные пузырьки и мешочки.

— Прекрасно. — Услышала я ее голос. — Наконец-то я высплюсь.

Вернувшись в комнату, я протянула ей небольшой пузырек из толстого зеленого стекла.

— Вот, это должно помочь. Только вам нужно быть осторожной.

Она закивала.

— Да, конечно.

Мне не хотелось, чтобы она пропустила мои слова мимо ушей. Наклонившись, я взяла ее за руку.

— Запомните, вы должны быть очень осторожны. Добавляйте всего две капли в стакан с водой перед сном.

Она слегка отшатнулась от меня, сглотнула и спросила:

— Только две капли?

— Да, только две. От большего количества ваш сон станет тяжелым и нездоровым. Вы рискуете заболеть.

Алисия кивнула и высвободила свою руку, зажав в ней маленький флакончик.

— Я поняла. Наверное, это из тех лекарств, что в больших дозах превращаются в яд.

— Именно так. Храните его под замком.

— Да, да. Я все поняла. — Алисия спрятала пузырек в карман плаща. — Вы мне очень помогли. Я отблагодарю вас.

Она вновь полезла в карман плаща, и лицо ее приобрело растерянное выражение.

— Ох, как же так? Какая я рассеянная, я забыла свой кошелек.

— Не страшно, пришлите ко мне одну из служанок.

— Нет, мне бы не хотелось, чтобы о моем визите кто-нибудь знал.

Я понимающе кивнула.

Через мгновение лицо ее озарилось:

— О, у меня есть чем отблагодарить вас.

Алисия на мгновение замешкалась, а потом решительно сняла с шеи цепочку с кулоном и протянула ее мне.

— Вот. Это очень дорогая вещь.

Вещица была прелестна. Золотая цепочка тонкого плетения, и изысканный кулон — ласточка, несущая в клюве яркий бриллиант. Украшение действительно должно было стоить очень дорого.

— Этого слишком много. Лекарство не стоит так дорого.

Алисия настаивала:

— Просто вы не представляете, как я мучаюсь из-за бессонницы. Если это средство позволит мне спокойно спать, то уверяю вас, я согласилась бы заплатить еще больше.

Я рассеянно наблюдала, как женщина собирается уходить. Мы вновь вышли во двор. Накинув капюшон, она вдруг обернулась:

— А это средство и правда может стать ядом?

— Конечно. Поэтому будьте предельно осторожны. И старайтесь не пользоваться им часто.

Она кивнула, пообещав мне быть аккуратной, и попрощалась.

Она еще не успела сделать и пары шагов, как вдруг мои чувства сказали мне, что кто-то еще приближается к дому.

— Ада! — разнесся по лесу звонкий детский крик.

На тропинке появилась девочка. Она запыхалась, светлые волосы распустились и запутались. Я узнала ее. Это маленькая дочка одного фермера из деревни. Можно сказать, мы с ней дружили. Она была очень милой и любопытной. Бывая в деревне, я иногда болтала с ней и дарила всякие мелочи. Девочка не боялась меня и относилась ко мне с большой симпатией. Сейчас у нее был очень напуганный вид. Я кинулась ей навстречу.

— Лиззи? Что случилось?

Девочка остановилась и разрыдалась:

— Ада! Помоги! Моя мама, кажется, умирает! Она не может родить ребенка.

Я не стала тратить время и заспешила в деревню. Было понятно, что этот день закончится для меня еще не скоро. В суматохе и от неожиданности, я совершенно не заметила ухода моей знатной гостьи.

***

Я сидела у огня, почти засыпая от усталости, и расчесывала волосы. Это был мой ежевечерний ритуал. Он помогал восполнить потерянные силы и восстановить внутреннюю гармонию. Было уже далеко за полночь, и усталость волнами накатывала на меня. Тихий шелест волос под щеткой усыплял. Какой же это был тяжелый вечер!

Когда мы с маленькой Лиззи пришли в деревню, солнце уже зашло за горизонт. В простом деревенском доме было жарко и остро пахло травами. У постели роженицы суетилась повитуха. Измученная женщина на кровати была в забытьи. Огромный живот словно придавливал ее к кровати.

— Давно? — спросила я повитуху.

Она недовольно зыркнула на меня глазами и пробурчала:

— Со вчерашней ночи.

— Плохо. Где ее муж?

Старуха куда-то неопределенно махнула, но, оглянувшись, я увидела мужчину. Сгорбившись, он сидел в углу, видно, что он был немного пьян. Я подошла к нему.

— Мне надо посмотреть вашу жену. Вы согласны?

Он поднял на меня запавшие глаза и хрипло ответил:

— Да, помогите.

Я всегда в таких случаях спрашивала согласие на мое вмешательство. Мало ли какие щепетильные родственники найдутся. Некоторые предпочитали дать человеку умереть, чем воспользоваться помощью ведьмы. Что ж, этот был не против.

Я подошла к кровати. Женщина все также находилась то ли в обмороке, то ли спала от переутомления. Ее лицо покрывала испарина. Я положила руки на ее живот и мгновенно ощутила отклик жизни. Ребенок был жив и толкался. Но почему же роды остановились? Из своего мешка, что я второпях схватила дома, я вытащила красную свечу. Она зажглась в моих руках. Повитуха за моей спиной со свистом втянула воздух и что-то жарко зашептала мужчине в углу.

— Уходи! — зло прикрикнул он на нее. — Убирайся! Ты почти убила ее! Убирайся вон!

Маленькая Лиззи тихо заплакала.

— Пусть останется. — Вмешалась я. — Она будет нужна мне позже.

Больше я не обращала на них внимания. Приказав всем молчать, я закрыла глаза и сосредоточилась. Итак, духи рода, все те, кто жил в этой семье когда-то, были здесь. Неясными тенями заполнили весь дом. Они были встревожены и сердиты. Некоторые отворачивались от роженицы. Это было плохим знаком. Именно они мучили молодую мать, не давали ребенку родиться. Хотя обычно бывает как раз наоборот. Духи рода собираются, когда появляется новый член семьи, они приветствуют и благословляют его. Также присутствуют они, встречая умирающего. Сегодня же они были не намерены помогать. Они требовали жертву. Необходимо было выяснить почему, пока не стало слишком поздно.

Я поставила свечу в изголовье и снова склонилась к животу. Прислонилась ухом к этой живой горе. И через мгновение ахнула от удивления. Не зря мне показалось, что живот слишком большой. Там было два ребенка — крошечная девочка и мальчик. Я нежно погладила их сквозь плоть, они откликались толчками. Дети были здоровы. Им пришла пора появиться на свет. Но почему-то духи рода противились этому.

Вздохнув, я встала и подошла к мужчине. Предстоял нелегкий разговор. Я не стала тянуть время, его и так почти не было. Молодая мать умирала, а с ней погибли бы и ее дети.

— Почему духи твоего рода сердятся на тебя?

На лице мужчины отразилось удивление и непонимание.

— Духи?

— Да, духи рода, твоей семьи. Все жившие до вас, уже умершие, давно или недавно. Они злы и требуют жертву.

— Джен умрет? — спросил он.

Я нетерпеливо пожала плечами.

— Может умереть она или дети. Там близнецы — мальчик и девочка. Думай, чем ты разозлил свою семью.

Мужчина торопливо закивал. Видимо, он знал ответ, долго думать ему не пришлось.

— Да, я виноват, виноват. — Быстро заговорил он и схватил меня за руку. Я чувствовала дрожь, что сотрясала его.

— Я прогнал своего брата, не поделился с ним наследством отца. Он ушел, а потом мне сказали, что он умер. Это я виноват.

Я все поняла.

— Да, это так. Ты виноват. Твой брат среди духов. Он сейчас стоит за твоим плечом.

Мужчина дернулся, резко оглянулся, потом дико уставился на меня. Было заметно, как он побледнел.

— Что мне делать? — едва слышно прошептал он.

— Просить прощение и быстро.

— Как?

— Громко и искренне. Сможешь? Иначе духов в этой комнате прибавится.

Мужчина рухнул на колени, его била дрожь. Он как-то захрипел, согнулся, но через минуту выпрямился и, устремив испуганные глаза в пустоту, закричал:

— Брат, прости меня! Я так виноват! Брат, прости!

Он повторял эту фразу много раз, то громко, то тихо, пока у него хватало сил, а потом упал на пол и зарыдал.

Я снова взяла свечу. По комнате метались тени. Я даже могла слышать их. Они словно перешептывались и шуршали. Женщина на кровати очнулась и застонала. У нее начались схватки. Повитуха, про которую я почти забыла, кинулась к ней. Я стояла рядом, свеча быстро догорала.

— Ваше решение? — тихо обратилась я к незримому.

Легкое дуновение погасило свечу в моих руках, но через мгновение пламя вспыхнуло снова.

Я вздохнула:

— Ваша воля священна.

Подойдя к мужчине, я тронула его за плечо. Он все еще всхлипывал и шептал: «Прости меня».

— Ваша жена и ребенок будут жить.

— Ребенок? Какой ребенок? Ты хочешь сказать, дети?

Я покачала головой.

— Сожалею, цену придется заплатить. Выживет только один ребенок.

Мужчина поднялся с пола. Его шатало, а руки лихорадочно мяли ткань простой холщовой рубахи. Но ему удалось взять себя в руки. Он твердо посмотрел мне в глаза и кивнул:

— Хорошо. Только один.

Я развернулась, чтобы подойти к роженице. Но тут он вновь схватил меня за руку:

— Можно оставить мне сына?

Я зло прищурилась:

— Будем торговаться?

Он отшатнулся. Через полчаса на свет родилась крохотная девочка. Она огласила мир громким победным криком. Ее единоутробный брат молчал. Он был мертв.

Сейчас, когда я сидела в своем доме с щеткой для волос в руках, все события казались мне далекими и нереальными. Странная гостья из замка, бедный мертвый малыш…

Я испуганно вскрикнула, когда что-то вдруг шлепнулось мне на колени. Котенок! Про него я совсем забыла. Маленькая Лола, выспавшись за день, теперь проснулась и требовала внимания. Но я лишь погладила ее по шелковистой головке.

— Извини, малышка, у меня нет сил играть.

Взяв ее с собой в постель, я вытянулась во весь рост, блаженно вздохнула и расслабилась.

***

Утром я проснулась довольно поздно. Сказалась вчерашняя усталость. День, впрочем, располагал к некоторой лени. Новолуние. Первый день лунного цикла. Энергия всего живого и неживого тоже обнулилась, стрелки вселенских часов замерли и чуть заметно подрагивают. Через пару часов вновь начнется движение. А сейчас время очиститься и копить силы.

Я не совершала утренний ритуал, просто умылась, вода сейчас тоже бессильна. Она ничего не может мне дать.

Мой котенок решил, что бездействие это не для него, и развил бешеную активность. Лола вполне освоилась. Она успела облазить все поверхности дома, кажется, на чердаке я ее тоже слышала. Малышка гонялась за бабочками в моем маленьком садике, приставала к козлятам, за что чуть не получила нагоняй от козы. Пришлось спасать и уносить в дом. Лишь налакавшись густого козьего молока, она наконец уснула на лавочке под окном в пятне солнечного света.

Я надеялась, провести день без гостей. Собиралась сделать уборку, а на закате окурить свое жилище ароматным дымом трав. Скоро меня ждал ритуал приветствия новорожденной луны, пока совсем невидимой на небе. Но мои планы были нарушены. Незадолго до полудня я почувствовала приближение гостей. Из тени деревьев на тропинку вышли двое, высокий мужчина и девочка. Заметив меня, стоящую с метлой у порога, девочка радостно закричала:

— Ада! Здравствуй!

Это была Лиззи со своим отцом. Я вежливо поприветствовала их, слегка удивленная их визитом. Что-то опять случилось? Но мои гости уверили меня, что роженица и ребенок чувствуют себя хорошо. Мужчина явно чувствовал себя смущенным и скованным. Он почти все время молчал. Ночью я особо не рассматривала его, было не до того. А сейчас обратила внимание, что он довольно молод и по-своему привлекателен — высокий и сильный, с выразительным умным лицом и ясными серыми глазами.

Лиззи объяснила мне, что они пришли поблагодарить меня за помощь.

— Мама и сестричка чувствуют себя хорошо, — радостно щебетала девочка, сияя улыбкой. Такая же сероглазая, как и ее отец, она была очень хорошенькой и озорной.

— А зачем тебе метла? — поинтересовалась она, увидев у меня в руках рабочий инструмент. Я легко поняла, о чем она думает.

— Собиралась лететь по делам, но тут вы пришли. — Махнув рукой, ответила я ей. У девочки округлились глаза от восторга, а вот у ее отца отвисла челюсть. Он был не столько поражен, сколько изрядно напуган. Я почувствовала легкое раздражение. Наклонившись к девочке, погладила ее по румяной щеке.

— Я пошутила, Лиззи. Я не летаю на метле. Я собиралась подмести двор.

Лиззи звонко рассмеялась:

— Так не честно. Ты же волшебница, значит, ты должна летать.

Волшебница… Так меня еще не называли. Мне понравилось.

Через мгновение девочка заметила Лолу, играющую у крыльца, и умчалась присоединиться к ней.

Ее отец наконец решил заговорить со мной. Он прокашлялся, замялся, но все же решился посмотреть мне в глаза.

— Я хочу поблагодарить вас, вчера было не до этого. И к тому же вы не взяли свою плату.

Он чуть улыбнулся и протянул мне довольно большой мешок.

— Здесь шелковый отрез. Жена положила.

— О, это замечательно. — Я обрадовалась, принимая подарок.

— Как она себя чувствует?

— Очень хорошо… И ребенок тоже.

Он снова нахмурился и посмотрел себе на ноги. Потом словно решившись, снова поднял на меня взгляд.

— Мне хотелось бы вам кое-что объяснить.

Я покачала головой:

— Это вовсе не нужно.

Мужчина поднял руку, отметая мои возражения.

— Мне нужно.

— Хорошо. — Я вздохнула и пригласила его присесть на мою скамейку.

Он сел, но молчал. Я решила его не торопить и наблюдала, как Лиззи играет с котенком.

— Мой брат был пьяницей и бездельником. Его звали Брайан, а меня Бретт. Мы близнецы. Тоже… как мои дети.

Я повернулась к нему и внимательно слушала.

— С самого детства я помогал отцу на ферме, пахал и сеял, управлялся с животными. А Брайан, он с утра убегал ловить рыбу или играть с друзьями. Отец ругал его, но толку не было. Он явно был не приспособлен к работе. Брат был романтиком, любил сочинять стихи, которые потом читал девушкам. Я всегда злился на него. Но мы все ничего не могли с ним поделать. Потом он стал пить и надолго пропадал из дома.

Бретт тяжело сглотнул и снова замолчал.

— Поэтому вы лишили его доли наследства. — Договорила за него я.

Он кивнул:

— Я был в ярости, когда после смерти отца, он вдруг заявился и потребовал свою долю деньгами.

— И вы выгнали его?

— Да, прогнал и велел никогда больше не появляться.

— А потом он умер?

— Да, в тот же день. Напился в пивнушке, и ему проломили голову в драке.

Я покачала головой:

— Не вижу здесь вашей вины, Бретт.

Мужчина потер лицо руками и продолжил:

— Брат сказал, что деньги нужны ему для покупки дома и женитьбы. Он якобы встретил замечательную женщину, влюбился и хочет начать новую жизнь.

Я скептически хмыкнула:

— Скорее всего, он бы пропил их, и ему опять же проломили голову.

— Возможно, но тогда в этом не было бы моей вины.

Мы помолчали, а потом я встала, потому что меня позвала Лиззи.

— На эту тему можно рассуждать вечно, виноваты ли вы или нет. Лучше все забыть. Вы заплатили свой долг.

Бретт снова нахмурился и помрачнел.

— Да, заплатил. Этого я тоже себе никогда не прощу.

— Надо думать о своей жене и своих замечательных дочках. — Я приобняла подбежавшую к нам девочку.

Мужчина наконец-то широко улыбнулся.

— Благодаря вам, у меня теперь две дочери. И с женой все хорошо.

Я не удержалась, воспользовалась даром и заглянула в их жизнь чуть глубже. То, что я увидела, меня обрадовало.

— В следующем году ваша жена родит вам еще и сына.

Бретт вздрогнул, а потом его светлые глаза наполнились слезами.

— Спасибо вам!

Я рассмеялась.

— Я здесь ни при чем. Это суждено вам и вашей жене.

— Все равно, спасибо, что сказали мне это.

Мы тепло попрощались, но уходя, Бретт вдруг остановился и посмотрел на меня.

— Я хочу вас предупредить. Вы должны быть осторожны.

— Осторожна? И почему же? — я удивленно подняла брови.

— Повитуха, что принимала роды у моей жены, она уверена, что это вы умертвили второго ребенка. Принесли его в жертву.

— О, — я кивнула. — Да, наверное, со стороны так могло показаться. Не все верят мне. Спасибо, что предупредили. Но вряд ли здесь что-то можно сделать.

Проводив гостей, я занялась отложенной из-за их визита уборкой. Необходимо было очистить дом и подготовиться к важному ночному ритуалу. На третий день после новолуния состоится появление новорожденной луны, ее приход наполнит подлунный мир новой энергией, а меня силой.

Еще в сумерки мною овладело приятное беспокойство. Я ощущала легкое возбуждение и нетерпение. Вся работа была закончена. Чтобы скоротать время, я присела на ступеньках крыльца, играя с котенком. В руках у меня была цепочка с кулоном, которую мне оставила гостья из замка. Красивая безделушка нравилась Лоле, она пытался поймать ее своими ловкими лапками. Обычно я не носила украшения, только амулеты при необходимости. Я подумала, что при первой же возможности продам его. Изредка, примерно раз или два в сезон, я ездила за покупками в город. До него было около двух дней пути, и я нанимала лошадь с повозкой в деревне, чтобы совершить это небольшое путешествие. В городе была ювелирная лавка, там я планировала продать драгоценность.

Стало совсем темно. Я встала, отпустив Лолу охотится на светлячков, и вошла в дом, чтобы подготовиться к ритуалу. Я скинула всю свою одежду и облачилась в тонкую как паутинка длинную рубашку из серебристого шелка, расчесала свои длинные темные волосы. В сундуке у кровати я хранила свои амулеты, но сейчас мне нужен был только один — на дне, укрытый темной тканью хранился большой хрустальный шар. Я с удовольствием ощутила в руках его гладкость и прохладу. Сейчас он был матовым и непрозрачным, но очень скоро с ним произойдут волшебные перемены. Я снова укрыла шар тканью, накинула на себя плащ и вышла. Кругом было очень темно и тихо. Небо было ясное, но без луны света было очень мало. Я практически на ощупь пробиралась по лесу к нужному мне месту. Ночной лес не пугал меня, я прекрасно ориентировалась. При необходимости я смогла бы зажечь огонь, но мне нравилась эта тьма и таинственность. Мне не хотелось бы разрушать ощущение от предвкушения волшебства. Свету еще только предстояло родиться. Наконец, я была на месте. Это была небольшая, почти абсолютно круглая поляна. Ее окружали высокие деревья, их кроны не закрывали небо, а обрамляли его, словно оправа зеркала. Я вышла в центр, освободила шар от ткани и положила его прямо на траву, потом скинула с себя плащ. Я дрожала от холода и возбуждения. Пора было начинать. Я выпрямилась, раскинула руки в стороны и запрокинула голову к темному небу. Где-то в его глубине поблескивали маленькие далекие звезды. Закрыв глаза, я начала читать заклинание. Оно было довольно длинным, но я знала его с раннего детства. Древние слова лились легко, без пауз. Едва я произнесла с десяток слов, как почувствовала, — это началось. Земля под моими ногами мягко вибрировала. Волны этой вибрации проникали в мои босые ступни и струйками энергии поднимались вверх. Когда потоки энергии достигли моих ладоней, я открыла глаза. Из-за крошечного облачка вышел тонкий серпик молодого месяца. Он был таким трогательно нежным, что мои глаза наполнились слезами. Но свет постепенно становился сильнее, месяц гордо выплыл в центр небесного окна, в которое я смотрела. Вибрация в моем теле нарастала, мне стало очень жарко. Я пылала. В прямом и переносном смысле. Я действительно была охвачена пламенем, а внутри меня бурлил дикий восторг. Я была похожа на живой факел. Огонь поднимался по моим ногам и поднятым вверх рукам, струился по распущенным волосам. Запрокинув голову, я закричала. Мне было очень жарко, но огонь не причинял мне ни малейшего вреда. Я была его создательницей, он выжигал в моем теле все плохое, забирая остатки старой силы, и наполнял новой, молодой и мощной. Через пару минут я упала на траву и затихла. Я была переполнена силой и радостью. Хотелось кататься по траве и смеяться, но с этим диким порывом я справилась. Шар на земле передо мной стал прозрачным, он светился, словно внутри него жила своя собственная луна. Именно он помог мне сконцентрировать силу, собрать ее в одном месте и моменте. Встав на колени, я склонилась над шаром, обхватив его ладонями. Еще одно заклинание закрыло поток энергии. Поблагодарив мироздание, я расслабилась. Ночи все еще были короткими, скоро рассвет. Я почувствовала приятную легкость. Кажется, если бы я захотела, то легко взлетела бы. Заснуть в эту ночь я бы уже не смогла. Я бродила по лесу, недалеко от своего жилья. Все чувства были обострены, словно у дикого зверя. Я этого не видела, но, кажется, у меня светились глаза. Я расхохоталась, представив какое зрелище я сейчас представляю собой. Совершенно безумный вид. Настоящая ведьма! Если бы я случайно сейчас встретила кого-нибудь, он бежал бы от меня с криками ужаса. К счастью для себя и случайных глаз в лесу, в такой глуши и в это время суток никого не было. Своим смехом я спугнула большую сову, и она с уханьем улетела прочь на своих тяжелых крыльях. К рассвету я уже вполне владела собой. Я встретила его у ручья, где совершила свой обычный утренний ритуал. Мне все еще было очень тепло, поэтому после омовения я не стала надевать на себя рубашку и вернулась домой обнаженная.

В последующие дни я занялась пополнением своих запасов. Травы сейчас наполнялись самыми ценными соками, и их необходимо было собрать. Они пойдут на изготовление лекарств. А вот травы и коренья нужные мне для истинно колдовских зелий, ритуалов и заклинаний собирать нужно в полнолуние. Но до него еще далеко. Я часами бродила по лесу с корзинкой и острым маленьким ножом, дома тщательно перебирала трофеи, собирала травы в пучки и вешала сушить. Высушенные ранее корни надо было тщательно измельчить и пересыпать в полотняные мешочки, снабдив их подходящими надписями.

Посетителей в эти дни было немного. Молодая девушка приходила погадать на жениха. Мне удалось убедить ее не выходить замуж в ближайший год, иначе ее ждала плохая женская судьбы с мужем-пьяницей. Приходил пожилой мужчина. Он начал терять зрение, и я дала ему травяной сбор, который должен был ему помочь. Еще приходила женщина с новорожденным ребенком. Ребенок совсем не спал по ночам, кричал и корчился. А на теле на утро появлялись маленькие красные пятна. Виной всему была болотница. Муж женщины нечаянно принес ее домой с болота, куда он ходил за торфом. Дух остался в доме, а так как это существо злобное и вредное, то ночами она развлекалась, донимая ребенка. Она щекотала и щипала бедного малыша, и тот кричал и плакал. Еще бы немного и ребенок погиб, а его чистая душа досталась бы злой нечисти.

Я рассказала молодой матери, как заманить болотницу обратно на болота. И дала амулет для мальчика. Его следовало повесить над кроваткой.

Бродя по лесу в поисках нужных мне трав, я несколько раз ощущала присутствие человека. Меня это мало беспокоило, люди в лесу охотились, собирали хворост, ходили за грибами и ягодами. Но мне приходилось менять свой путь, чтобы не быть замеченной. Интуиция вовремя подсказывала мне возможность встречи, и я сворачивала в сторону. Меня удивляло лишь то, что я раз за разом ощущала присутствие одного и того же человека. Какой — то охотник облюбовал именно эту часть леса, которую я считала своей, и частенько появлялся здесь. Я даже видела его сквозь деревья, надежно укрытая густыми ветвями. Это был молодой высокий мужчина, одетый в богатый охотничий костюм. С собой у него был нож на поясе и охотничье ружье. У него были благородные черты мужественного красивого лица и горделивая осанка. Трофеев у него было немного — лишь несколько белок. Он особенно и не старался получить свою добычу, был несколько рассеян. Эта охота ему служила, скорее всего, развлечением или способом остаться наедине со своими мыслями.

Я легко могла бы отвадить его от походов в эту часть леса, но не стала этого делать. Для меня самой он тоже стал неким развлечением. Я прислушивалась, стараясь угадать, когда он появится, уходила в сторону сама или делала так, чтобы он сам свернул с моего пути. Временами я продолжала наблюдать за ним. Я уже хорошо рассмотрела его. У него были темные чуть волнистые волосы. Они были довольно короткими вопреки моде, и закрыты охотничьей шапочкой с длинным пером. Глаза мужчины были светлые, но он был слишком далеко, чтобы я точно могла определить их цвет — то ли голубые, то ли серые. Лицо было худощавым и аристократически красивым, но не слащавым. Заглянув в него чуть глубже, я уловила беспокойство и печаль, тяжелые потери в прошлом и злость. Именно злость, а не злобу. Она, как и бессмысленная жестокость, не была свойственна его натуре. Что-то в его жизни в данный момент заставляло его злиться и беспокоиться. Наблюдение за благородным охотником стало для меня игрой, но я не могла игнорировать и свою симпатию к нему. Мне захотелось узнать его имя, но я не смогла его прочесть, что стало для меня неожиданностью. Я решила заглянуть в свой хрустальный шар. С самого новолуния он лежал в сундуке, и сейчас настала пора дать ему выполнить свою работу.

Как бы мне не хотелось, но хрустальный шар пришлось пока оставить там, где он хранился, и заняться более срочными делами. Над окрестностями собиралась буря. Черные тучи заволокли горизонт, словно клубы густого дыма. В них беспрестанно что-то сверкало, ворчало и гремело. Ветер пока не поднялся, поэтому буря приближалась медленно. Но не пройдет и двух часов, как она разразится над лесом и деревнями. Такие бури приходили пару раз за теплый весеннее-летний сезон, но обычно не приносили с собой беду и разрушения. Люди сначала пугались, видя собирающиеся темные тучи и яркие всполохи молний в них, потом удивлялись тому, что буря словно таяла в небе, бледнела и уходила. Они благодарили бога за защиту, даже не догадываясь, кто на самом деле их защищал.

От ведьмы обычно не ждут добровольных добрых дел. Считается, что они наоборот только и ждут удобного случая, чтобы устроить какую-нибудь пакость — отравить скот, испортить урожай, наслать болезни. Помогают они только за вознаграждение. Очень мало кто понимает, что ведьма ответственна за землю, на которой живет. Она тесно связана со стихиями и энергией местности, в ее силах и обязанностях охранять свою землю и следить за общим благополучием живущих на ней людей.

Борьба со стихией отнимала обычно много сил. Стоя на самом высоком месте, на отрывистом берегу неширокой, но быстрой реки, я раскинула руки в стороны и шептала заклинания. Необходимо было рассеять скопившуюся огненную энергию в небе, разбавить ее, не дать обрести центр. Если допустить обратное, то справиться с бурей не получится. Пока я справлялась, но начинала чувствовать усталость, по лицу и спине струился пот, напряженные руки слегка подрагивали. У этой бури было целых два центра. С одним я уже разобралась, размер черной тучи явно стал меньше, но второй не желал поддаваться моим усилиям. Туча шипела и порыкивала, как рассерженный дракон, и периодически плевалась огнем. Пытаясь управлять ею, я уже сожгла две высоких ели на противоположном берегу. Они сгорели словно свечки, и я надеялась, что этим все разрушения и закончатся. Приложив все силы, очень медленно я все-таки справилась. Туча побледнела, ветер разметал ее в клочья, и она исчезла, оставив воздух слегка потрескивать от оставшегося в нем напряжения.

Я глубоко вздохнула и тяжело осела на землю. Вцепившись пальцами во влажную и прохладную траву, я закрыла глаза. Мне требовался отдых. Хотелось поддаться искушению, лечь и уснуть. Но через мгновение я была на ногах, пристально вглядываясь в темную стену леса за моей спиной. Я была уверена, что за мной наблюдали. Как долго это продолжалось, я не знала. Я была слишком сосредоточена на своей задаче и упустила этот момент. Но теперь я ясно чувствовала чужое присутствие. Мои глаза никого не видели, и это заставляло меня нервничать. К тому же небо напоследок разразилось сильным холодным ливнем. Он погасил последние вспышки напряжения в воздухе. Дождь заливал мне глаза, холодная мокрая одежда неприятно прилипла к телу. Я решилась пойти к лесу, для этого было необходимо преодолеть неширокий луг. По мере моего приближения чувство опасности постепенно слабело, пока не исчезло совсем. Видимо, мое приближение и испортившаяся погода спугнули моего наблюдателя.

Я остановилась, прислушалась, но слышала только шум дождя. Все-таки мне было просто необходимо воспользоваться хрустальным шаром. Я твердо решила сделать это сегодня ночью. Если меня видел кто-то из местных, нужно принять меры. Я не должна вызывать сильный страх у населения, это могло бы стать опасным для меня. Вернувшись домой, я переоделась, умылась и легла отдохнуть. Чтобы меня не потревожили, я заклинанием закрыла подход к своему дому, жалея, что не догадалась сделать это у реки. До ночи оставалось еще несколько часов, мне удалось расслабиться и уснуть. Лола, маленькая проказница, с радостью присоединилась ко мне, свернувшись рядом маленьким теплым калачиком.

Я не стала зажигать свечи. Дрова в камине догорали. Там мягко светились красным цветом горячие угли. В моей маленькой кухне очаг тоже был потушен. В окно светила практически полная луна, и этого света хватало, чтобы предметы были видны достаточно отчетливо. На небольшом круглом столе, стоявшим в центре комнаты, я расстелила мягкий черный бархат. Когда я откинула крышку сундука, шар приветливо засветился. Его золотистое сияние окутало комнату. Я осторожно и торжественно водрузила шар на стол и села. Свечение стало ярче и теплее. Я очень любила этот ритуал. Настоящая магия! Шар всегда принадлежал моему роду и передавался по наследству. Но откуда он появился у нас, я не знала. Возможности волшебного предмета были впечатляющие. Он мог предсказать будущее и показать картины прошлого, дать необходимую подсказку, раскрыть суть вещей, мог исцелять болезни и исполнять желания. Правда, не все было так просто. Шар обладал своим характером и волей. Иногда он отказывался сотрудничать и помогать мне. Такое случалось не очень часто, но все же я легко могла припомнить несколько случаев, когда шар в моих руках был только светильником, не более. Угадать его настроение было невозможно. Я не улавливала логики в его отказах, на это существовали какие-то неведомые мне причины.

Я с волнением наблюдала, как поведет себя мой волшебный помощник на этот раз, и радостно улыбнулась, видя, как матовая поверхность становится прозрачной. Сегодня все получится.

Мне не нужно было задавать вопросы или читать заклинания. Шар сам чувствовал, что я хотела узнать от него, и показывал это. Я раскрыла ладони и обхватила сияющую сферу с боков, плотно прижав пальцы. Через мгновение, словно в неком окошке, я увидела картинку: берег реки, я, стоящая почти у самого края, раскинув руки, темное небо. Я стала уменьшаться, это шар словно удалялся от меня, и вот уже я вижу сплетение ветвей леса, бывшего тогда за моей спиной. Я все еще видела себя на берегу, видела огромную черную тучу, с которой боролась. Зрелище надо сказать весьма впечатляющее и пугающее. Я видела себя с того места, с которого за мной наблюдали.

— Кто? — не удержалась я от вопроса.

Замелькали зеленые листья, и среди них я вдруг ясно увидела фигуру человека. Молодой охотник, тот самый мужчина, которого я стала часто встречать в лесу. Значит, сегодня днем он снова бродил по лесу. Сейчас я могла видеть его очень близко. Удивленно раскрытые, голубые с легким зеленоватым оттенком глаза, черты благородного лица, мужественного, но не грубого, мягкие темные волосы под охотничьей шапкой, стройное сильное тело. Я видела, как охотник наблюдал за мной. Удивление сменилось на его лице недоумением, он слегка нахмурился и поджал губы. Страха не было. Значит, я не напугала его. Тем временем, я закончила налаживать погоду и обнаружила его присутствие. Мужчина торопливо отступил вглубь леса. Дождь затуманил мне видимость, но я смогла рассмотреть, что он уходит.

Я надеялась, что шар не откажется показать мне больше. И он показал. На краю леса мой незнакомец сел на коня, привязанного здесь к дереву в ожидании хозяина. Дождь разошелся вовсю, и мужчина слегка сгорбился в седле, успев основательно промокнуть. Я сразу поняла, куда он направляется. Это было очевидно. Я увидела его подъезжающим к каменным стенам с кованными воротами. Вот он во дворе бросает поводья лошади слуге и входит в замок.

Раньше я видела замок нашего лорда только издали. Он стоял на высоком пригорке, окруженный мощными каменными стенами. Стены сохранились с давних времен, когда знать бесконечно воевала друг с другом, стремясь захватить себе побольше земли. Сейчас настало довольно мирное время. Местные землевладельцы утратили свой воинственный пыл и предпочитали управлять тем, что им досталось от предков. Только наш король временами созывал своих вассалов встать под его знамена для очередного, несомненно справедливого похода на соседей, либо для обороны страны от них же.

Молодой человек вошел в просторный богато обставленный зал, навстречу ему из глубокого кресла у камина поднялся пожилой мужчина.

— Ник! — нетерпеливо воскликнул он, увидев вошедшего. — Я ждал тебя.

— Здравствуй, отец. — Откликнулся тот. На его лице отразилась тревога.

— Что-то случилось? Мери стало хуже?

Старик раздраженно отмахнулся:

— Нет, твоя сестра чувствует себя также. Она почти все время спит. Я хотел поговорить с тобой об Алисии. Она снова жаловалась на твою грубость.

Молодой лорд Николас Брайди высокомерно поднял голову и насмешливо хмыкнул:

— О, неужели?

Старый лорд потерял терпение:

— Да! Мне надоели ваши постоянные склоки! Ведете себя, как неразумные дети! Оставь ее уже в покое!

Ник тоже рассердился.

— Мне нет до нее никакого дела. — Он повысил голос. — Я натыкаюсь на нее повсюду в замке. Это она не дает мне проходу.

— Алисия пытается завоевать твое расположение. Она старается быть любезной, а ты грубишь ей!

— Хорошо, — молодой человек кивнул. — Я постараюсь с ней реже встречаться.

— Это не выход, — продолжал выговаривать ему отец. — К тому же ты и так почти не бываешь дома. Где ты бродишь постоянно?

— Я хожу на охоту.

— Да? — старик насмешливо склонил голову. — И это твоя добыча?

На поясе охотника была привязана лишь одна белка, которой не посчастливилось сегодня.

— Погода испортилась, я рано вернулся.

Старый лорд отвлекся.

— С погодой и правда творилось сегодня что-то странное. — Он снова уселся в кресло и укрыл ноги меховым одеялом. — У меня так ныли суставы, я думал, надвигается страшная буря. А туча вдруг каким-то волшебным образом рассеялась.

Он покачал головой и отхлебнул из высокого стакана вино, уже не обращая внимания на задумавшегося сына.

— Да, волшебным образом. — Рассеяно произнес Ник.

Продолжая думать о чем-то своем, он направился к выходу. Отец, греясь у огня, казалось, уже забыл про него.

Я не отрывалась от шара, надеясь, что он покажет мне больше. Но мои надежды не оправдались. Поверхность затуманилась, и изображение исчезло.

— Нет, нет, — вскричала я в тщетной попытке удержать ускользающие образы. Но у шара, очевидно, были свои причины не развлекать меня более. Мне ничего не оставалось, как укутать его в бархат и оставить в покое.

Увиденное, очень заинтересовало меня. Теперь я знала, кто был моим таинственным охотником, наблюдавшим за мной у реки. Осталось решить, что делать с этой информацией. И, к сожалению, осталось неясным, что будет делать с полученной информацией Николас.

— Ник. — Произнесла я его имя в тишине комнаты. — Николас Брайди. Наследник старого лорда. Почему-то мне кажется, что мы еще встретимся.

***

Если вы подумали, что при встрече с привлекательным молодым мужчиной мною овладели романтические чувства, то вы во многом правы. Молодой лорд действительно понравился мне. Его внешность выгодно отличалась от внешности местных мужчин — простых крестьян и ремесленников. К тому же его явно украшало благородное происхождение. Я была молода и красива и хорошо понимала, что когда-нибудь настанет время, и мною овладеет естественное желание влюбиться. Почему бы и нет? Но кроме этого романтического желания существовала еще одна причина, почему я не стала бы избегать этого.

Вообще, парни в деревне обращали на меня внимания. Самые смелые даже пытались ухаживать. Иногда я тоже флиртовала с ними. Но до сих пор ни один мужской взгляд не затронул меня. Это была всего лишь игра. Я прекрасно понимала, что не была им ровней. А они мне. Ну, кто захочет всерьез связываться с ведьмой? В одной из деревень до сих пор ходила легенда, как сын пастуха, грубо высказавшийся обо мне, неделю не мог разговаривать, а только блеял, как козел. Со временем его отпустило, но говорят, что с тех пор у него иногда срывается голос, и он снова принимается блеять.

И все же я знала, что когда-нибудь я встречу того, кто мне понравится. И тогда я позволю себе насладиться чувством. Жаль только, что любовь вряд ли будет длиться долго. Я никогда не смогу выйти замуж. Кто захочет взять в жены ведьму? Но мне необходимо было продолжить свой род. Я должна родить дочь, которой передам свой дар и мастерство. Возможно, у меня даже будет несколько детей. Но, наверное, только девочек. Крайне редко у ведьмы рождается сын. Еще я должна быть осторожной. Я не должна была повредить мужчине, которого выберу себе в возлюбленные. Конечно, лучше бы ему вовсе не знать, кто я такая. Так произошло с моими родителями. Мама ушла прежде, чем мой отец узнал, кто она, и что она ждет ребенка.

Я глубоко задумалась, с этой точки зрения молодой сын лорда был не лучшим кандидатом в возлюбленные. Он жил слишком близко, и при необходимости мне будет трудно скрыться от него. Конечно, существуют заклятия, которые заставят забыть все, что угодно. Но мне еще нужно будет заставить забыть все саму себя.

Я решила, что не буду торопить события и как-то влиять на них. Пусть все идет своим чередом. Возможно, он сам скоро покинет эти края, и мы даже не встретимся никогда. Как я осторожно узнала в деревне, он прибыл в замок недавно. С ранней юности он служил королю и ходил с ним в военные походы. Домой его привело письмо отца. Тот был уже стар и хотел повидать своего сына, а также познакомить его со своей молодой женой и маленьким братом. У лорда также была дочь от первого брака, сестра Николаса — Мери.

Взвесив все за и против, я с некоторым сожалением приняла решение избегать встреч с благородным Николасом Брайди. Оставалось надеяться, что увиденное у реки, также будет держать его на расстоянии от меня.

Приближалось полнолуние, и мне необходимо было пополнить запасы своих трав, сварить из них отвары и снадобья, с помощью колдовства превратить некоторые из них в зелья. Я надолго уходила из дома, бродя по лесу. Временами я чувствовала присутствие молодого лорда, но всегда удачно избегала встречи с ним.

За несколько дней до полной луны мне стали сниться странные сны. Сначала они были очень зыбкие. Проснувшись, я никак не могла припомнить, что именно мне снилось. Но в течение дня часто появлялось неясное впечатление, оно мимолетно касалось меня и исчезало прежде, чем я могла зацепиться за какой-нибудь образ и вытащить его на поверхность. Я бы, возможно, не обратила на это никакого внимания, но эти ускользающие обрывки приносили с собой тревожное чувство. Проснувшись, я ощущала, что мне не хватает воздуха. Днем воспоминания вдруг заставляли мой желудок сжаться, словно от страха. Я не ждала неприятностей, людей, угрожающих мне, тоже не встречала, но тревожное чувство нарастало. В какой-то момент я поняла, что просыпаюсь по ночам прежде, чем мой сон успеет закрепиться. Поэтому он так быстро забывался, оставляя лишь смутное ощущение тревоги. В одну из ночей я сама приняла сонное зелье, чтобы сделать мой сон крепче и глубже. Это подействовало, я четко увидела свой сон, но оказалась в его ловушке, и он мучил меня до самого рассвета, пока солнечные лучи не разбудили меня. Проснулась я вся в поту и с быстро бьющимся сердцем. На этот раз я все помнила. Помнила, что бежала по темному, слегка подсвеченному луной лесу. Под ногами шуршала листва, я чувствовала, как трещат маленькие веточки. Постепенно становилось все холоднее. Лес заполнялся стелящимся у самой земли туманом. Я мерзла и обнимала себя за плечи в попытке согреться. Мое сердце сжималось от какой-то тоски. Мне казалось, что я все пытаюсь догнать кого-то, кто был впереди меня. Иногда я даже как будто видела чью-то фигуру впереди. Но как я не старалась, человек уходил все дальше, и я совершенно выбилась из сил. Наконец, всякое ощущение его присутствия исчезало, оставляя меня в страшной тоске. Я задыхалась, но никак не могла вздохнуть полной грудью. Поднеся руку к горлу, я обнаружила на себе ожерелье, подаренное мне Алисией. Оно душило меня, туго обвиваясь вокруг моей шеи, впиваясь в плоть. Мне удалось подсунуть пальцы под цепочку и рвануть его. Со звоном, как будто разбилось что-то большое и стеклянное, ожерелье с кулоном падало с моей шеи. Я видела в траве ласточку со сверкающим бриллиантом в клюве. Через мгновение ласточка увеличивалась в размерах и, превратившись в ворона, с карканьем улетала прочь.

Вспомнив сон, я долго не могла прийти в себя. Он явно снился мне не просто так. Меня не покидало ощущение надвигающейся беды. Найдя цепочку с кулоном там, где я ее оставила — на полке над камином, я долго вертела его в руках. В нем самом не было ничего плохого или злого. Скорее всего, дело было в том, кто подарил мне его. Алисия — благородная дама, жена лорда. Она отдала украшение, как плату за сонное зелье. Могла ли она как-то навредить мне? В принципе, могла. Только какие у нее для этого были причины? Этого я не знала. Было еще одно обстоятельство из моего сна, которое встревожило меня. Хотя я не видела человека, которого пыталась догнать, но проснувшись, точно знала, кто он. Молодой лорд Ник Брайди. Это за ним я так отчаянно спешила, но он скрылся, не обернувшись. А ожерелье, туго обвившись вокруг моей шеи, словно удерживало меня. Рукой ли Алисии?

Немного придя в себя при свете дня, я приняла решение держаться от этой семьи как можно дальше. Знакомство с ними явно не сулило мне ничего хорошего. Я спрятала цепочку с кулоном в сундук, где хранила амулеты и хрустальный шар. Укрепившись в своем намерении продать его как можно скорее, я постаралась больше не думать об этом. Однако мы далеко не всегда властны над событиями, даже если и обладаем силой, недоступной большинству людей. Не прошло и недели, как судьба свела меня с Николасом. Эта встреча убедила меня, что некоторые события нашей жизни предопределены, хотим мы этого или нет.

Через несколько дней в самое полнолуние, когда травы, требующиеся для колдовских целей, набирают особую силу, я отправилась на южную опушку леса. Стояла теплая ясная погода середины лета, но облака на горизонте предвещали скорую перемену. Надо было поторопиться собрать травы. Тем более, что запасы в моей кладовой истощились. Закончились девясил и мелисса, почти на исходе была череда. Необходимо было также сходить на озеро и выпросить у русалок водяные лилии. Я приготовила для них подарок: сплетенные из кожаных разноцветных шнурков браслеты.

Ромашки у меня было еще достаточно, но эта травка очень популярна, и ее запас не будет лишним. Она нужна мне для ритуалов изобилия и лечения многих болезней — желудка, сердца, боли в горле. Лаванда, покрытая сейчас душистыми соцветиями, всегда должна быть в моей кладовой. Ритуалы и зелья для любви и красоты, очищения и спокойного сна не обходятся без этого скромного растения. И тысячелистник — король трав, помогающий исцелять раны, привлекать любовь, требующийся для изготовления защитных амулетов. Я давно думала сделать из него амулет для Лиззи. Эта девчушка очень нравилась мне. Веселая, непосредственная и бесстрашная, она стала мне настоящей маленькой подругой. Удивительно, что родители не запрещали ей навещать меня в лесу. Но девочке была нужна защита. Была в ней некоторая легкомысленность и неосмотрительность.

Мята — трава, которая используется почти во всех лекарствах и многих обрядах. Сегодня ночью я сожгу ее старые пучки в своем очаге для привлечения добрых духов. Еще после возвращения я планировала заняться цветами и травами в моем маленьком саду — собрать бутоны роз для зелий красоты и любовных чар, листики базилика для богатства и полыни для защиты от дурных снов и ясновидения. Собираясь в путь, я взяла с собой корзинку и маленький ножечек. Приказала Лоле присматривать за курами, которые последнее время норовили пробраться в огород и покопаться в грядках. Я рассмеялась, когда котенок, словно поняв, что я говорила ему в шутку, с серьезным видом пошел и уселся на солнышке перед курятником. В хорошем настроении, наслаждаясь ласковым летним теплом, я отправилась в путь. Идти предстояло довольно далеко, но эта прогулка была мне в радость. Тревожные мысли оставили меня. Я расслабилась и негромко напевала себе под нос.

Перед тем как выйти на широкий солнечный луг, мне предстояло преодолеть небольшой ров, заросший кустарником. На первый взгляд он казался слишком густым и потому непроходимым, но я знала звериную тропку, которой часто пользовалась и сама. Лесные звери, кстати, не беспокоили меня. Они чувствовали меня и знали, кем я являюсь. По своему желанию я легко могла приманить или наоборот отпугнуть их с моего пути. Я очень любила рассматривать по весне недавно рожденных оленят, смешных и пока совсем не грозных волчат. Их матери позволяли мне это, я не трогала их, просто наблюдала. Свои границы есть у всего. На всякий случай у меня было короткое защитное заклинание, способное утихомирить даже дракона. Но к нему я еще ни разу не прибегала. В этот раз, едва ступив в густую тень, я почувствовала зверя совсем близко от себя. Через минуту я увидела его самого. Это был медвежонок. Уже достаточно подросший со времени своего рождения зимой, он все еще оставался ребенком и развлекался, стараясь поймать белку. Она стремительно взбиралась на ствол широкого дерева, но не пряталась совсем, дразня медвежонка. Он обиженно гудел, фыркал и старался забраться за ней. Белка — маленькая и ловкая, прыгала по нижним веткам, и медвежонок в попытке достать ее, в очередной раз свалился вниз. Я тихонько рассмеялась, не желая мешать им. Но тут гораздо более громкий звук нарушил спокойствие леса. Это был выстрел, одиночный и громкий. Я испуганно вздрогнула. Теперь я ощутила знакомое присутствие. Неподалеку охотился Брайди. Видимо, снова стрелял несчастных белок. Интересно, что он с ними делает? Я почувствовала досаду, что мне придется свернуть с намеченного пути и сделать довольно большой крюк, чтобы не встретиться с ним. Но не успела я уйти, как меня остановил громкий рев и не менее громкий человеческий крик. Медведица! Ну, конечно же! Она не могла оставить медвежонка слишком далеко от себя и находилась неподалеку. Наверное, выстрел она восприняла как попытку нападения на своего малыша и бросилась на обидчика. Я кинулась в сторону, откуда доносился медвежий рев. Охотника я не слышала. Во мне все на мгновение похолодело от мысли, что может быть уже поздно. Я стремительно ворвалась на небольшую полянку с ежевичными кустами и едва сама не столкнулась с рассвирепевшим зверем. Медведица стояла на задних лапах, наступая на человека. Она угрожающе рычала. Николас в нескольких шагах от нее прижался спиной к дереву. Он приготовился к обороне, держа в руках нож. Его ружье валялось в траве неподалеку. Я успела заметить его разодранную куртку. Была ли на ней кровь, осталось для меня в тот момент загадкой. Увидев меня, медведица слегка повернула голову и снова зарычала. Но с места не двинулась, качнулась назад, сев на задние лапы.

— Уходи! — хрипло прокричал Ник, увидев меня. — Уходи!

Я оценила его самопожертвование, но не приняла его. Решительно встала между зверем и человеком и, глядя в медвежьи глаза, приказала:

— Назад!

Ник положил мне руку на плечо, намереваясь, видимо, оттащить ненормальную от свирепого зверя, но остановился, увидев, что медведь опустился на все свои четыре лапы. Зверь глухо ворчал, но пятился.

— Назад. — Уже спокойно повторила я. — Иди, твой медвежонок в порядке.

Медведица опустила голову, понюхала траву и, развернувшись, спешно покинула поляну.

Глубоко вздохнув, я повернулась к Брайди. Он был бледен и тяжело дышал, но в основном, кажется, не собирался умирать. Теперь я увидела кровь на его плече. Сквозь разорванную куртку была видна пропитанная кровью рубашка.

— Вы как? Нормально? — спросила я его.

Он кивнул, все еще находясь под впечатлением от только что случившегося.

— Вы ранены. Позвольте, я посмотрю.

— Да, он слегка зацепил меня.

Он медленно сполз спиной по стволу и на мгновение прикрыл глаза. Я присела рядом и протянула руку, чтобы помочь ему снять порванную куртку. Но не успела я дотронутся до него, как он крепко перехватил мое запястье.

— Кто вы? — задал он вопрос.

Очевидно, самообладание потихоньку возвращалось к нему.

Я потянула свою руку к себе, и он отпустил ее.

— Я Ада. — Просто сказала я, и Ник кивнул, словно мое имя многое ему объясняло.

Возможно, так и было, он вполне мог заочно знать меня. А может быть, специально расспрашивал обо мне, после той встречи у реки.

— Я Ник Брайди. — Представился он, опустив свой титул, и я вовремя прикусила губу, чтобы не ляпнуть: «Я знаю».

— Мне надо посмотреть рану. — Сказала я ему снова.

Николас принялся расстегивать куртку, и я отметила, что руки у него не дрожали. Скорее всего, медведь действительно лишь слегка зацепил его. Я помогла ему и вскоре уже рассматривала рану на его плече, отчетливый глубокий след от когтей свирепой мамаши. У меня с собой была небольшая глиняная бутыль с водой. Часть ее я использовала, чтобы наскоро промыть рану, а потом дала Николасу напиться. Он с благодарностью принял воду.

— На кого вы охотились? — спросила я его, сооружая из остатков порванной рубашки повязку на его плече. — Не на медведя же?

Он усмехнулся, стараясь не морщиться, когда я затягивала последний узел.

— Точно нет. Ни на кого, собственно.

— Неужели? — я насмешливо кивнула на одну единственную белку, лежавшую на земле рядом с ружьем.

— Не очень ценный трофей, но не могу же я возвращаться с пустыми руками, когда сообщаю домашним, что ушел на охоту.

Я закончила с перевязкой и теперь просто сидела рядом, наблюдая за ним.

— И что вы с ними делаете?

— С ними?

Я поняла, что чуть не проговорилась.

— Вы же, наверное, не первый раз охотитесь? Я иногда слышу выстрелы. Вряд ли вы их едите.

Ник улыбнулся:

— Я — нет, отдаю мальчишкам в деревне. Они, наверное, едят.

— Или дразнят ими собак. — Я слегка рассердилась. Мой дар с детства учит меня помогать всему живому и не отбирать жизнь зря. Я торопливо встала и снова протянула ему руку.

— Поднимайтесь.

Он отказался от помощи и легко встал на ноги.

— Если хотите, я больше не буду стрелять белок.

— Было бы неплохо.

Я старалась понять его неожиданное миролюбие — благодарность, желание понравится? Он окончательно пришел в себя и рассматривал меня с интересом.

— Вы спасли мне жизнь. — Произнес он, подтверждая мои мысли. — Можете просить все, что угодно. Не только белок.

— Хорошо, я запомню.

— То, как вы сделали это, привело меня еще в больший шок, чем медведь.

Ник пытливо заглядывал мне в глаза, я же спрятала взгляд за ресницами. Нет, меня не охватило смущение, я не была робка, но его глаза — ясные и светлые, волновали меня.

— И я видел вас недавно, у реки.

Я кивнула, скрывать что-то теперь было бы бессмысленно.

— Да, я знала, что за мной наблюдают.

Ник улыбнулся:

— Так кто же вы, Ада? Лесная фея?

Я подняла глаза, глядя прямо и твердо:

— Лестное предположение, но нет. Я ведьма.

Он слегка вздрогнул и инстинктивно подался назад.

— Я слышал о вас. Но местные жители считают вас скорее травницей, знахаркой.

— Они многого не знают, к счастью. Им достаточно, что я их лечу и помогаю.

Мне не хотелось это обсуждать, поэтому я перевела тему:

— Ваша рана, ее надо как следует промыть и наложить мазь, чтобы не воспалилась. Сделать это надо быстро, как только придете домой.

— Домой? — Ник слегка растерялся. — Я думал, вы этим займетесь.

Я пожала плечами:

— Здесь нет ничего сложного, ваша кухарка, справится, я уверена.

На миг его лицо перекосило.

— Вы не знаете мою кухарку. Если бы вы видели, как она разделывает огромную тушу, то усомнились бы в ее милосердии. Боюсь, со мной она поступит также.

Я рассмеялась. Я позволила себе совсем чуть-чуть заглянуть, скользнув по поверхности, но отчетливо увидела образ толстой румяной кухарки. Такая явно не будет деликатничать.

— Раз вы спасли мне жизнь, то я прошу, доведите дело до конца. Не дайте мне умереть.

Его лицо приняло просительное выражение, и я сдалась. Сдалась и тут же пожалела об этом. Ему явно было интересно, он хотел продолжить наше знакомство. А я, решившая не допускать этого, сейчас вела себя как рыба на крючке. Неужели меня так легко очаровать?

— Мой дом довольно далеко. Вы быстрее бы добрались до замка. Уверены, что хорошо себя чувствуете?

— Все хорошо, — заверил меня Ник. — Но плечо горит огнем, оно явно требует лечения.

Я усмехнулась:

— Что ж, хорошо, пойдемте. Надеюсь, вы не пожалеете, что не доверились своей кухарке.

Он легко рассмеялся и поднял с земли свои вещи. Я пошла чуть впереди, показывая дорогу.

— Вы хотите, чтобы я испугался?

— Странно, что этого не произошло до сих пор. Видели вы достаточно.

— Меня не так легко напугать. Я видел вещи действительно страшные.

Я слышала его голос позади себя, но продолжала идти не оборачиваясь.

— Где же?

— Я ходил в военные походы с нашим королем.

— А теперь вернулись домой и решили жить мирной жизнью?

— Можно сказать и так. Мой отец уже довольно стар, пришло время заняться моими обязанностями.

Мы оба замолчали, вести беседу было неудобно, тропа сужалась. Через некоторое время меня насторожило тяжелое дыхание за моей спиной. Обернувшись, я ахнула. Мой подопечный был не в лучшем состоянии, рана начала кровоточить, пятно на повязке расползалось.

— Почему вы молчали? — накинулась я на него.

— Я как-то не заметил, что снова идет кровь.

— Сядьте! — приказала я ему резко. — Надо остановить кровотечение. Мне не хотелось бы тащить вас на себе, если вы потеряете сознание.

Он подчинился. Мы расположились прямо посреди тропы, у небольшой кочки. Я торопливо размотала повязку. Да, рана обильно кровоточила.

— Закройте глаза и попробуйте расслабиться.

Ник устало выдохнул и прикрыл глаза. Я, едва касаясь кожи, поднесла руку к багровеющим следам когтей и зашептала старые слова заговора, останавливающего кровь. Этот заговор я выучила одним из первых. Мне тогда не было и пяти лет. Только не помню, кто научил меня ему — мама или бабушка. Магические слова, как предметы первой необходимости, всегда были в моей памяти. Заклинания, подобные этому, нужные для спасения жизни или другой немедленной помощи запоминались крепко-накрепко.

Я отняла руку через минуту и обнаружила, что Ник смотрит на меня.

— Я, кажется, просила вас закрыть глаза.

— Простите, просто мне стало лучше.

— Одну из ран придется зашивать, царапина оказалась слишком глубокой. Зато она хорошо очистилась.

— Тогда хорошо, что вы все — таки не отправили меня к кухарке. — Он слабо улыбнулся.

— Мой дом уже недалеко. Вставайте.

На этот раз он воспользовался моей протянутой рукой, чтобы подняться.

Минут через десять мы вышли на тропинку, ведущую к моему маленькому домику. Лола, вытянувшись на крылечке, дремала, но увидев нас, вскочила. Она всегда с интересом встречала гостей, ластилась к ним с детской доверчивостью. Сейчас я отогнала ее, мне необходимо было заняться лордом.

Ник с любопытством оглядывался вокруг, когда я провела его в кухню и усадила на скамейку под окном. Мне нужен был яркий свет.

— Вы живете здесь одна?

— Да.

— Это, наверное, тяжело?

— Меня уже спрашивали об этом не раз. Я привыкла.

В кладовой я взяла небольшой горшочек с целебной мазью на основе тысячелистника, перевязочный материал из полосок льна, а также иглу и шелковые нити.

Ник отнесся к моим приготовлениям спокойно, но, когда промыв рану, я сделала первый стежок, сморщился от боли и зашипел.

— Я думала вы храбрый воин и не боитесь боли. — Поддразнила я его. — У вас раньше не было ранений?

— Были, — недовольно буркнул он. — Но я подумал, что сейчас не должно быть больно.

— Это еще почему? — я понимала, к чему он клонит, но намеренно не говорила.

— Мы уже выяснили, что вы не просто травница. Не так ли?

— О, несомненно.

Если после встречи у реки мне и был какой-то смысл скрывать свои способности, то после сегодняшних событий всякая необходимость в этом отпала.

— Так воспользуйтесь своими способностями еще разок, очень вас прошу.

Я подняла голову от своего занятия.

— Ну, я могу подуть.

Ник встретил мой взгляд и серьезно кивнул:

— Да, это точно не повредит. Раз больше вы ничего не можете предложить.

С легким смешком я наклонилась к нему и медленно и осторожно подула на рану. Ник вздрогнул, напрягся, когда я снова взялась за иглу, но уже через мгновение облегченно выдохнул:

— Благодарю. Боли нет совсем.

В его голосе вместе с облегчением слышалось удивление. Он все еще проверял меня и снова получил подтверждение.

Я быстро закончила с его ранением, смазала царапины целебной мазью и перебинтовала.

— Ваша рубашка вся в крови, а мне нечего дать вам.

— Вы уже дали мне достаточно, Ада.

Мне понравилось, как звучит мое имя в его устах. И вдруг в один момент наступило некое отрезвление. Все это время я не просто лечила его, я отчаянно флиртовала с ним, а он отвечал мне тем же. Я постепенно забывала все свои опасения и страшные сны, предчувствия и свое намеренье держаться от благородного лорда подальше.

Резко встав, я начала собирать свои снадобья и инструменты. Нужно поскорее избавиться от него. А также позаботиться о том, чтобы он забыл дорогу сюда.

Ник не сразу заметил перемену в моем настроении. Он пребывал в расслабленной эйфории человека, счастливо избежавшего грозившей ему опасности.

— Когда вы внезапно выскочили передо мной и закрыли меня от медведя, я подумал, что теперь мне придется попробовать спасти хотя бы эту сумасшедшую.

— Я обычно не нуждаюсь в спасении. — Довольно резко бросила я ему, и он удивленно замолчал. — Я помогла вам, теперь можете отправляться домой. Держите рану в чистоте и каждый день меняйте повязки.

Ник встал, надел свою порванную куртку.

— Я могу прийти к вам, чтобы это сделали вы?

— Нет. Я сделала все, что могла. Дальше ваша кухарка точно справится. Не нужно больше приходить сюда.

Я стояла, опираясь спиной на стол, а Ник стоял довольно близко ко мне. Он был весьма высок, а я не отличалась ростом, поэтому он возвышался надо мной.

— Ада, вы же сделаете это лучше. — Продолжал настаивать Николас.

Он протянул ко мне руку, но я отпрянула и отошла на безопасное расстояние.

— Я повторяю вам — не приходите сюда больше. Мне некогда заниматься пустяками. А если хотите отплатить мне добром за добро, то, пожалуйста, не рассказывайте никому о том, что увидели.

— Даю вам свое слово. Но мне хотелось бы отблагодарить вас как-то. К сожалению, у меня нет при себе ничего ценного, но я мог бы в следующий раз…

Я замотала головой, прерывая его:

— Оставьте, ничего не надо. И уходите, вы прервали мои занятия, у меня много дел, которыми нужно заняться немедленно.

— Хорошо, — сдался он наконец. — Тогда я не буду вам мешать. Спасибо за все.

Я кивнула и даже подарила ему напоследок улыбку. Собрав свои немногочисленные вещи, он вышел из дома. Я вышла следом, не столько, чтобы проводить его, сколько, чтобы убедиться, что он действительно ушел.

Я показала ему направление, в котором ему следовало идти. Махнув на прощанье рукой, Николас Брайди покинул меня, а я испытала большое облегчение. Следовало позаботиться, чтобы больше он не беспокоил меня. Торопливо войдя в дом, я направилась в свою кладовую, где взяла небольшой мешочек с перетертыми лепестками лилий. Двигаясь по тропинке, по которой только что ушел Николас, я осторожно сыпала порошок на видимые только мне следы, шепча заклинание. Если молодому лорду вздумается все же навестить меня, он никогда не найдет эту тропинку. Как, впрочем, и другие тропинки к моему дому тоже.

На следующий день я все-же собрала свои травы. Но снова была не одна. Лиззи прибежала ко мне ранним утром и предложила свою помощь. Девочка уверила меня, что родители знают, куда она направилась и совсем не против. Легкая, как ветерок, и говорливая, как ручей, она развлекала меня и отвлекала от мыслей о вчерашнем происшествии. Я постоянно прислушивалась, но чужого присутствия не ощущала. Пожалуй, сегодня лорд Брайди был не в лучшей форме, чтобы бродить по лесу в поисках новых приключений. Рана однозначно оставит его дома на несколько дней. Что ж, мне тоже надо отвлечься и заняться своими делами. До полудня мы с Лиззи обошли всю большую поляну на южном краю леса и собрали большое количество трав и цветов. В награду за труды я развлекла девочку, осторожно показав ей медвежонка. Мы притаились за густым кустарником, наблюдая, как мохнатый проказник вновь пытался залезть на толстое дерево. Лиззи сжалась в комочек рядом со мной и, кажется, даже не дышала. Ее круглые удивленные глаза заняли пол-лица и восторженно сияли. Я была рада доставить ей удовольствие. Правда, мне пришлось взять с нее твердое обещание никогда не ходить по лесу одной, исключая безопасную тропу к моему дому. Она обещала, но я все же напомнила себе, что хотела сделать для девочки охранный амулет. Пожалуй, необходимо заняться этим сегодня же вечером.

На озеро за лилиями я пошла одна. Лиззи я даже не стала говорить об этом. Она непременно увязалась бы со мной. Лесное, практически круглое озеро не пользовалось у местных жителей популярностью. Слишком тенистым оно было, вода в нем в пасмурный день казалась почти черной. А по утрам и после заката его покрывал густой туман. Он плотными слоями стелился над водой, от легкого ветерка принимая причудливые формы. В них даже не обладая богатым воображением легко можно было разглядеть некие танцующие фигуры. Плотные завитки воздуха мягко перемещались над водой, клубились у самого берега и полностью исчезали только после полудня, чтобы вновь появиться, как только солнце склонится к горизонту. На закате это было весьма чарующее зрелище. Солнечные лучи заходящего солнца мягко золотили завитки тумана, он перламутрово светился и манил к себе. В этом и состояла главная опасность озера. Русалки, живущие в нем, не были злыми существами. И все-же, как потусторонние сущности, обладали собственной, отличной от человеческой, границей добра и зла. Им ничего не стоило заманить человека, чтобы поразвлечься. Очаровав его своими призрачными танцами, вдоволь натешившись и наигравшись с ним в прятки, они настолько завораживали, что несчастному грозило навек оставить им свою душу. Если его находили, то человек долго ничего не помнил и вообще выглядел безумным. Все время плакал и норовил снова удрать на озеро. Если у него это получалось, обратно он уже не возвращался.

Со мной в свои игры русалки не играли. Мы относились друг к другу с уважением. Время от времени я делала им небольшие подарки. Озерные духи обожали земные вещи — легкие ткани, украшения, венки из полевых цветов. Сегодня я принесла им браслеты. Сплетенные из ярких бусинок и окрашенных полосочек кожи, они должны были понравиться им. Взамен озерные девы разрешали мне беспрепятственно собирать их лилии. Цветы, плавающие на поверхности этого озера, отличались особенной белизной и безупречностью. Я всегда в восхищении любовалась ими. Мне даже жаль было высушивать их на солнце и превращать в порошок. Но это средство было исключительно полезно для многих ритуалов и заклинаний. Я как раз воспользовалась этим средством, чтобы стереть дорогу ко мне для Николаса Брайди. Еще из белоснежных лепестков можно изготовить зелья, незаменимые в любовной магии. Также они лечили тоску на сердце и способны были успокоить даже самого гневливого человека.

Подойдя к озеру как раз перед самым закатом, я вдоволь налюбовалась красивым зрелищем. Потом неглубоко, всего по щиколотку вошла в холодную, темную, но прозрачную воду и бросила в нее свое подношение. Браслеты опустились на дно, но я знала, что пролежат они там недолго. С собой у меня была небольшая корзинка и маленький нож, чтобы срезать цветы. Лилии росли вдоль всего берега, и мне не нужно было плыть за ними.

Я не торопясь вошла в гущу цветов и принялась за работу. Упругие стебли легко срезались, и великолепные цветы ложились в мою корзинку. Я укладывала их осторожно, чтобы не помять хрупкие лепестки. Мне хотелось сохранить их красоту немного дольше. Я была увлечена своим занятием, но сразу заметила движение воды недалеко от себя. Пузырьки воздуха поднимались к поверхности из глубины, а за ними вверх стремилось что-то еще. Я остановилась, наблюдая. Что это? Какая-нибудь рыба? Но нет. Через несколько секунд над поверхностью поднялся и медленно раскрылся великолепнейший цветок. Он отличался от всех остальных лилий тем, что был несколько больше по размеру. Но главное отличие состояло в том, что цветок был розовым. Его нежные лепестки по цвету напоминали небо на рассвете. Он был совершенным, безупречным, восхитительным. Я тихо ахнула от восторга и тут же услышала мелодичный смех. Он пронесся над водой, эхом отражаясь от густеющих клубов тумана. Русалки сделали мне королевский подарок. Этот цветок не только был прекрасен. Он еще и обладал огромной колдовской силой. Силой дарить любовь и счастье. Это было настоящее сокровище. За свою жизнь я видела его только один раз в детстве. Помнится, бабушка принесла его с озера и показала мне. И вот он снова передо мной.

— Благодарю, — выдохнула я. — О, благодарю вас.

Склонившись над цветком, я затаила дыхание. Его лепестки были покрыты мелкими капельками воды, которые блестели, словно алмазы. У меня даже мелькнула мысль, что срывать его было бы настоящим кощунством. У меня ему предстоит высохнуть и превратится в порошок. Не менее драгоценный, но, конечно же, не такой красивый. Но я, естественно, не могла отказаться от подарка.

Я протянула руку и осторожно надломила стебель. Потом положила розовую лилию в мою корзинку поверх других цветов. Пожалуй, на сегодня достаточно. Я выбралась на берег, не чувствуя окоченевших ног. Свое простое черное платье я оставила на берегу и была в одной рубашке, подвязанной выше колен. Торопливо одевшись, я перестала стучать зубами от холода. Солнце уже закатилось за горизонт. Туман стал плотным и густым. Поблагодарив озерных дев еще раз, я отправилась домой со своей драгоценной добычей.

***

На следующий день со мной произошел один неприятный случай, который в дальнейшем очень плохо отозвался на моей жизни и репутации.

Я отправилась в дальнюю деревню. В местной лавке мне необходимо было приобрести шерстяные ткани. Я собиралась сшить теплый плащ себе и еще один в подарок своей матери, когда после дня осеннего равноденствия, поеду навестить ее в городе. Мысленно я уже видела, как сошью их и подобью капюшоны мехом, возможно, украшу вышивкой по краям. В таких приятных мыслях я вошла в деревню. Люди, встречая меня, кивали в знак приветствия. Пока я дошла до лавки, ко мне обратились несколько женщин с просьбой посмотреть их детей. У одного из них болел живот, у другого ухо. Еще один видел по ночам плохие сны. Я пообещала помочь им. Пусть они только дождутся, пока я сделаю свои покупки. Женщины согласились и остались ждать меня у входа в лавку, на скамейке под большим раскидистым деревом. Оно давало густую, столь благодатную в жаркий день тень. Войдя в лавку, я приветливо поздоровалась с хозяином — худощавым, несколько мрачного вида мужчиной средних лет. Его темные глаза постоянно были прищурены, а рот плотно сжат. Казалось, он всегда был чем-то недоволен и раздражен. Его жена, напротив, была приятной молодой женщиной, со светлыми лучистыми глазами. Ее миловидное личико обрамляли каштановые кудри, а на щеках, когда она улыбалась, появлялись очаровательные ямочки. Она была беременна, примерно на восьмом месяце. Когда я вошла, именно она стояла за прилавком и разговаривала с еще одной покупательницей. Вернее, это я сначала подумала, что это покупательница. Приглядевшись, я увидела, что эта акушерка, с которой мы встретились тогда в доме родителей Лиззи. Она, узнав меня, недовольно зыркнула в мою сторону глазами и, не ответив на мое «Доброго дня», вновь отвернулась к жене хозяина. Молодая женщина была явно обеспокоена. Своей тонкой и изящной рукой она непрестанно касалась своего выпуклого большого живота.

— Вы уверены, что с моим ребенком все хорошо, госпожа Делла? — услышала я ее вопрос, адресованный повитухе.

— Все хорошо, Катрина. Он просто сладко спит. — Голос повитухи был слегка раздраженным, видимо, молодая женщина была слишком напориста в своих вопросах.

— Но госпожа, он уже несколько дней не шевелится. Моя мать говорит, что так недолжно быть. Обычно младенцы в животе ведут себя иначе — постоянно ворочаются и брыкаются. У меня так и было до последнего времени.

— Просто он подрос, и ему не хватает места, чтобы…

Она не договорила, потому что Катрина, узнав меня, радостно вскрикнула.

— Госпожа, Ада! Как я рада видеть вас. Пожалуйста, может быть, вы сможете помочь мне?

Я с готовностью согласилась, хотя заметила, как лицо старой повитухи исказилось от злобы.

Мы с Катриной прошли в небольшое помещение позади торгового зала. Тут хранилась материя, полки были завалены отрезами шерсти, хлопка и в небольшом количестве шелка. Молодая женщина присела на высокий табурет, а я прислонила ладони к ее животу. И не ощутила ничего. Ни малейшего движения, ни малейшего проблеска жизни. Ребенок внутри был мертв. У меня сжалось сердце, а по позвоночнику пробежала ледяная волна. Как же так? Почему? Ответа не было. Видимо, этому ребенку — маленькой девочке просто не суждено было родиться. Я ощутила отчаяние. История повторялась. Ведь совсем недавно, я уже говорила родителям, что их ребенок родится мертвым. И вот мне придется снова это сделать.

Я выпрямилась и посмотрела в глаза женщины, в которых светилась надежда.

— Дорогая Катрина, — начала я мягко, — тебе необходимо вызвать роды и родить этого ребенка как можно скорее.

— Но почему? — удивилась и забеспокоилась она. — Еще слишком рано, мне…

Она не договорила. Потому что дверь раскрылась, и на пороге появился ее муж. Он был еще более мрачен, чем обычно, и на этот раз еще и сильно зол. За его плечом маячила повитуха. Ее лицо выражало прямо-таки торжество справедливости.

— Что вы делаете здесь с моей женой? — глухо спросил торговец и угрожающе придвинулся ко мне.

Я не успела ответить, Катрина остановила его, положив свою руку на его.

— Все в порядке, Джон, это я попросила посмотреть меня.

Взгляд торговца переместился на жену и тут же смягчился, стал почти нежным. Я с удивлением читала в его сердце глубокую любовь к своей жене. И огромное беспокойство.

Он снова глянул на меня, но обратился к Катрине.

— Не нужно, пусть уходит. Тебе поможет госпожа Делла.

Я вышла из кладовой, но покинуть это место, не предупредив об опасности, не могла.

Я подошла к повитухе, которая с преувеличенным вниманием копалась к коробке с лентами.

— Ребенок мертв. — Сказала я твердо. Она перевела взгляд на меня, и я поняла, что она уже знала это.

— Вы должны помочь Катрине поскорее родить его, иначе она сама может умереть.

Старуха прищурилась.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, ведьма. — Свистящим шепотом прошипела она. — Катрина родит, когда придет срок. А если с ней или ребенком что-либо случиться, то это потому, что ты приложила к этому свою нечестивую руку.

Ах, так вот оно что! Я поняла ее замысел. Конечно же, она поняла, что ребенок Катрины умер, но не хотела, чтобы ее признали ответственной за неудачные роды. Ее репутация могла пострадать. А тут подвернулась я — просто подарок судьбы. На меня теперь можно легко списать и умершего ребенка, и все остальные неприятности, которые могли случиться с Катриной.

Меня охватил гнев. И не боится же старая дрянь, что я сотру ее сейчас в порошок! Видимо, на моем лице все же отразились мои мысли, потому что лицо повитухи перекосилось от страха. С огромным трудом мне удалось овладеть собой. Я собралась уходить. Но сочла своим долгом еще раз предупредить:

— Если Катрина пострадает, ты ответишь за это.

Несмотря на страх, повитуха собралась с силами и выплюнула мне в след ответную угрозу:

— Смотри, как бы тебе самой не пришлось туго. Все уже знают, что ты убила близнеца Бретта. Я была там и все рассказала. Попробуй только тронь меня, и я подниму народ.

Я не удержалась и запечатала ей рот. Мерзавка не сможет разговаривать до вечера. Я вышла из лавки, слыша за спиной ее мычание. К сожалению, она была права. Для всех — я ведьма. А значит, по определению виновата во всех случающихся с людьми несчастьях. Как правило, добро не ценится и быстро забывается. Я могла бы бороться с одним или несколькими своими недоброжелателями, но если поднимутся все деревни, то мне не поздоровится.

Я вышла из лавки злая и расстроенная. Женщинам, что ожидали меня под деревом, я сказала, чтобы они пришли ко мне в лес. Если захотят, если осмелятся. Я торопливо покинула деревню. Мне надо подумать, могу ли я как-то исправить возникшую ситуацию. Я размышляла об этом по дороге к дому. Лес успокоил меня. Я даже освободила от заклятия старую дуру. Я прошлась тенистыми тропками, сделав небольшой крюк. Выйдя к ручью, я разулась и вошла в быструю прохладную воду. Сквозь прозрачные струи я видела свои ноги, камушки на дне и маленьких серебристых рыбок, которые с любопытством сновали у самых моих пальцев. Я бы с удовольствием погрузилась в воду полностью, позволив воде вымыть все неприятные чувства из меня. Но ручей здесь был слишком мелок. И все-таки я блаженно вздохнула расслабляясь. Домой я пришла уже куда в лучшем настроении, хотя так и не придумала, как могла бы помочь Катрине. Боюсь, мне придется предоставить ее своей собственной судьбе и надеяться, что у повитухи хватит ума поскорее вызвать роды и извлечь мертвого ребенка из чрева матери.

Следующие несколько дней я провела в одиночестве, занимаясь своим маленьким хозяйством, огородом и цветами. Потом погода резко испортилась, полили дожди, и я вынуждена была оставаться дома. Лола не давала мне скучать, устраивая все новые проказы. Тем не менее, во время этого вынужденного нахождения дома я раз или два ощущала присутствие недалеко от своего жилища Николаса Брайди. Я решила, что ему было скучно, и он искал развлечений. Я намеренно стремилась разозлиться при мыслях о нем. Говорила себе, что не собираюсь служить лекарством от скуки для молодого лорда и все также намерена была держать его на расстоянии. Он не мог найти тропинку к моему дому, и я чувствовала, как он кружит поблизости, но нужного места так и не находит. Однако же, как только восстановилась хорошая погода, и встряхнувший лишнюю влагу лес засиял новыми красками, я вновь имела удовольствие видеть его у себя.

Он сидел за моим столом в кухне и очаровательно улыбался, наблюдая, как я вытаскиваю занозу из пальца Лиззи.

— Почему ты не обратилась с этим к маме, детка? — спросила я ее.

Занозу я подцепила тонкой иглой и благополучно извлекла из ее большого пальца.

— Мама была занята с сестренкой, — пожала плечами девочка и добавила простодушно: — К тому же Ник попросил меня отвести его к тебе.

— Лорд Брайди, — поправила я ее.

— Ник. — Отозвались, настаивая на своем, два голоса одновременно.

«О, — подумала я, — вот, значит, как».

— Представляешь, Ада, — продолжила Лиззи, — Ник никак не мог отыскать дорожку к тебе. Хотя я и другие несколько раз объясняли ему, как сюда прийти.

— Очевидно, лорд Брайди такой же следопыт, как и охотник. — Коротко взглянув на незваного гостя, сказала я.

Он ничуть не обиделся, но его брови взлетели вверх.

— Да, собственно говоря, я всегда прекрасно ориентировался и этот лес неплохо знаю, но я действительно не смог вспомнить тропинку к вам, Ада.

— Наверное, Ада просто заколдовала ее. — Лиззи невинно выдала мой секрет. — Знаешь, она это умеет.

— Не сомневаюсь.

Я больше не смотрела на него, убирая свою иголку в корзинку, но постоянно чувствуя на себе его насмешливый взгляд.

Девочка, схватив протестующую Лолу в охапку, убежала играть с ней во двор, уже совершенно забыв про свою незначительную болячку. Мы остались с Ником одни. Я злилась на себя за то, что испытывала неловкость и смущение в его обществе.

— Зачем же вы так настойчиво искали меня, Николас? — спросила я, тщательно скрывая свое настроение. — Вам снова потребовалась моя помощь? Может быть, беспокоит рана?

— Нет. Все в порядке. Я почти забыл о ней.

— Тогда, значит, вы так настойчиво стремились попасть сюда ради праздного любопытства? — я произнесла это строгим тоном и кинула на него хмурый взгляд. Особого впечатления на Ника это не произвело. Он продолжал улыбаться.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы так думали. — Сказал он. — Просто меня действительно тянуло сюда, как магнитом. Вы очень впечатлили меня, не скрою. Но я не собираюсь использовать вас как развлечение от скуки. Вы ведь именно этого боитесь?

— Именно этого. — Согласилась я.

— И вы заколдовали тропинку? — в его голосе сквозило удивление и любопытство.

— Я предупреждала, чтобы вы больше не приходили, но была также уверена, что вы не послушаетесь. — Уклончиво ответила я. — Тем не менее, вы нашли способ обойти принятые мною меры.

— Да, — довольно согласился он. — После нескольких дней бесполезных скитаний по лесу, я пришел в деревню. В детстве я часто играл там с мальчишками. Познакомился с очаровательной Лиззи и ее семьей. Они, кстати, тоже, как и я, очень высокого о вас мнения, Ада.

— О, неужели?

— Да, — Ник кивнул. — Узнав о моей проблеме, девочка предложила свою помощь. Заноза, как вы понимаете, была лишь предлогом.

— Я и не сомневалась. Ну вот вы здесь. — Я неопределенно обвела рукой вокруг. — Что же дальше?

— Ада, давайте дружить? — Ник чуть наклонился ко мне, я заставила себя не отпрянуть от него. Он не должен видеть, что влияет на меня.

— Я обещаю не досаждать вам и не мешать. К тому же вы частично были правы, мне нужна помощь. Но не для себя.

Я сдалась. Я поняла, что способа избавится от него, не существовало. В его характере присутствовала большая доля упрямства и умение добиваться своего. Я могла бы заколдовать все тропинки в лесу, но и тогда он все равно нашел бы способ добраться до меня. В то же время, заглядывая в его сердце, я не увидела в нем ничего дурного. Николас Брайди отличался честностью и благородством, некоторым высокомерием и самовлюбленностью, но также добротой и открытостью.

— Чего же вы хотите? — я вздохнула, признавая свое поражение, а Ник расцвел широкой улыбкой.

— Для начала я прошу вас, Ада, говорить друг другу ты.

Я согласно кивнула, не желая вступать в принципиальные споры по пустякам.

— Что еще?

Теперь Брайди стал серьезен, в голубых глазах мелькнула тревога.

— У меня заболела младшая сестра, Мери. Ей шесть лет. После незначительной лихорадки, вызванной простудой, она никак не может оправиться. Почти все время спит. Просыпаясь ненадолго, ничего не ест. Девочка слабеет на глазах. Я опасаюсь за ее жизнь.

Смутное подозрение, которое мелькнуло у меня еще когда я смотрела в хрустальный шар и слышала, как отец Ника говорит, что девочка все время спит, вновь охватило меня. Алисия брала у меня снотворное. Неужели она дает его ребенку? И зачем?

— А кто из женщин ухаживает за вашей сестрой?

— Служанка моей, так сказать, мачехи. — Ник невесело усмехнулся. — Няня Мери уже слишком стара и отправилась на покой.

— Выберите ей новую служанку. Женщину, которой вы безоговорочно доверяете. И пусть она тщательно следит за едой и питьем девочки. И никого к ней не подпускает.

— Вы хотите сказать, что мою сестру пытаются отравить? — Брови Ника поползли вверх.

— Я пока не знаю, просто сделайте, как я сказала, и посмотрим, станет ли ей лучше.

Он задумчиво почесал подбородок, покрытый едва видимой щетиной.

— Хорошо, я сделаю это.

Еще какое—то время Ник размышлял, но потом снова повеселел и обратил свое внимание на меня.

— Мы оба забыли, что перешли на ты. — Заметил он.

— Возможно, мы сделали это слишком рано. — Ответила я.

— Нет, нет. — Ник решительно замотал головой. — Не рано. Просто непривычно.

«Да уж, непривычно», — с сарказмом подумала я. — «Мне весьма непривычно, что у меня на кухне сидит привлекательный мужчина и предлагает мне дружбу. Что получится из этой дружбы? Не принесет ли она мне больше проблем?»

— Можно я приду завтра? — осторожно спросил Брайди.

Я, подумав, кивнула.

— Хорошо, приходи. Мне надо вскопать пару грядок.

Ник рассмеялся.

— Думаешь, я испугаюсь? Грядки, так грядки, если это цена за твое общество.

— Вот именно. — Я кинула на него мрачный взгляд. — У всего есть цена. Подумайте, лорд Брайди, не слишком ли высока будет для вас цена дружбы с ведьмой?

— Я уже говорил тебе, что не боюсь. — Напомнил он.

— Ты еще недостаточно меня знаешь, чтобы делать такие выводы, — парировала я.

Ник снова мне улыбнулся:

— Так вот и начнем узнавать друг друга. И если я вдруг испугаюсь, то тут же скажу об этом.

В умении вести разговоры он был явно умел, и я снова не стала спорить. К чему все это приведет, покажет время.

После этого разговора Ник стал моим частым гостем. Он действительно старался не мешать мне, но часто становился свидетелем того, как я принимала посетителей. Я увидела, что он не боится работы и с готовностью помогает мне в хозяйственных делах. Так у меня появился новый курятник и аккуратный заборчик вокруг садика с цветами, а также новое окошко на чердаке, где я сушила травы. Со мной он вел себя очень доброжелательно и уважительно. В его отношении ко мне не было превосходства или неприличных намеков. Я наблюдала за ним, постепенно привыкая к его присутствию.

***

Через несколько дней после первого визита Ника ко мне прибежала Лиззи вся в слезах и с огромным синяком на ноге. От слез и быстрого бега по лесу девочка никак не могла выровнять дыхание, чтобы объяснить, что же с ней произошло. Тогда я просто обняла ее и тихонько баюкала, пока она не перестала всхлипывать. И тогда она рассказала мне, что ее преследовали мальчишки в деревне, они же кидались в нее камнями.

— Они назвали меня мелкой ведьмой. — Обиженно пожаловалась мне малышка. — Кричали, что раз я вожусь с ведьмой, то и сама ведьма, и меня надо сжечь.

В груди у меня похолодело. Дети могли быть очень жестоки. Что же делать? Наверное, лучше запретить Лиззи приходить ко мне. Я почувствовала глубокую печаль от этого. Я полюбила девочку, она стала для меня если не дочерью, то младшей сестренкой. Неожиданно проблему помог решить Ник, заставший нас за этим разговором. Он выслушал Лиззи, которая повторила ему все свои жалобы, подождал, пока я полечу ушиб на ее ножке. Благо, это было просто, и через полчаса от него не осталось и следа. А потом взял девочку за руку и повел обратно в деревню, обещая мне и малышке все уладить. И он действительно уладил. На следующий день около полудня Лиззи появилась у меня раскрасневшаяся и сияющая в компании четырех мальчишек лет десяти. В отличие от девочки они смотрели на меня настороженно и близко не подходили. Лиззи заявила мне, что мальчики хотят насобирать для меня хвороста. Я видела, что мальчишки явно не горели этим желанием, но все же подчинялись маленькой командирше. Я охотно предоставила им возможность выполнить то, зачем они пришли. Хворост мне был очень нужен. В моем домике было два очага. Я еще не приступила к заготовке дров на зиму. Показав ребятам куда складывать сухие ветки, я занялась своими делами. Очевидно, Ник проявил свой авторитет и поговорил с детьми. Мне было интересно, что он им сказал. У него неплохо получилось. Лиззи была счастлива, управляя своей маленькой свитой. Дети скрылись в лесу, и я слышала их звонкие голоса. Я решила внести свою лепту в примирение с маленькими разбойниками. Пока они работали, я приготовила для них сахарные леденцы. Надо сказать, потрудились они на славу. Позади моего дома, под небольшим навесом выросла целая гора сухих веток. Ребята появились ближе к обеду, раскрасневшиеся, но в гораздо лучшем настроении, чем с утра. Видимо, совместный труд принес свою пользу. Когда я угостила их леденцами, в глазах детей зажегся восторг. Они разобрали сладости и тут же начали есть. На меня они перестали смотреть так настороженно, как в начале. Лишь один мальчик — рыжеволосый и смешной, все лицо которого было покрыто веснушками, нерешительно вертел леденец в руках, с завистью глядя на остальных.

— Почему ты не попробуешь леденец? — спросила я его, а он кинул на меня взгляд мученика.

— Мне нельзя. — Вздохнул он тяжело и опустил глаза.

— Почему же?

— У меня болит зуб. — Снова вздохнул он. — А от сладкого он болит еще сильнее.

Дети посочувствовали ему, кто-то даже благородно предложил съесть конфету за него.

— Можно я посмотрю? — осторожно предложила я.

Мальчик сначала со страхом взглянул на меня, но, видя, как остальные ребята поедают угощения, все же решился. Когда он открыл рот, я увидела, что один из его коренных зубов сильно разрушился и, конечно же, причинял своему хозяину немалые страдания. К счастью, зуб был молочный. Если его удалить, то это решит проблему. Но мальчишка еще не доверял мне настолько, чтобы разрешить удалить ему зуб.

Я наклонилась к нему и придала своему лицу самое доброе выражение, на какое только была способна:

— Послушай меня, дружок, ты сейчас можешь без страха съесть леденец. Он особенный. От него твой зуб перестанет болеть. Но, к сожалению, это не продлится слишком долго. Боюсь, что завтра боль вернется.

Лицо мальчишки сначала озарилось радостью и надеждой, но потом снова угасло. Он готов был заплакать.

Вмешалась Лиззи:

— Ада может выдернуть твой зуб.

Все ребята разом издали возглас ужаса и с сочувствием посмотрели на рыжего. Тот отшатнулся от меня, крепко сжал рот, словно боялся, что я силой начну выдирать у него зубы, и отошел на пару шагов назад.

— Нет, не надо.

Я не стала настаивать.

— Как хочешь. Но если решишься, то можешь прийти ко мне. У меня есть средство, чтобы вырвать твой зуб легко и без боли.

— Без боли? — недоверчиво переспросил он. — Совсем?

— Совершенно. — Уверила его я.

— Хочешь, я пойду с тобой, Фред? — предложила Лиззи. — Не бойся, Ада умеет лечить.

Потом она приподняла подол своей простой синей юбочки и обратилась ко всем:

— Вчера вы кинули в меня камень, и у меня на ноге был огромный синяк, и сильно болело. Ада полечила меня, и смотрите — даже следа не осталось, и совсем не больно.

При напоминании о вчерашних событиях, мальчишки напряглись и кинули на меня опасливый взгляд. Я улыбнулась им, показывая, что все давно забыто. Рыжий мальчишка, Фред, как назвала его Лиззи, с интересом разглядывал ногу девочки. По его лицу я видела, что он еще не решился на такой отчаянный шаг, чтобы позволить мне разобраться с его зубом, но близок к этому. Если не завтра, то послезавтра я вполне могла ожидать его. Сейчас он с наслаждением засунул в рот свой леденец, и по его лицу расплылась улыбка удовольствия и облегчения. Зуб не болел!

Дети попрощались и даже пообещали прийти как-нибудь еще.

— Вы же проводите Лиззи до дому? — спросила я напоследок.

Девочка открыла было рот, чтобы сказать, что она прекрасно дойдет и сама, но потом, видимо, сообразила, что ее возвращение домой с целой компанией провожатых, будет более эффектным в глазах окружающих и промолчала, скромно вздохнув.

Ребята хором заверили меня, что доведут Лиззи до самого крыльца, а Фред взял ее за руку. Дети ушли, а я осталась с чувством глубокой благодарности к Николасу Брайди, приложившему свою руку к исправлению ситуации.

Я искренне поблагодарила его, когда он появился у меня пару дней спустя.

Ник не стал мне пересказывать суть своего разговора с мальчишками, но дал понять, что такая проблема больше не возникнет. В качестве ответной любезности я предложила показать ему отличное место для рыбалки.

— Может быть, это занятие будет более успешным, чем охота на белок? — улыбаясь, предположила я.

Ник ответил мне улыбкой:

— Возможно. В детстве я обожал ходить на рыбалку с отцом. Мы рыбачили в пруду у замка, а еще на реке. Примерно, там, где я впервые увидел тебя.

— В ручье, что протекает рядом с моим домом, чуть ниже по течению есть широкое место. Там водится форель. Я покажу. — Пообещала я.

— Хорошо, — Ник с готовностью кивнул и предложил. — Тогда, может быть, если рыбалка будет удачной, мы зажарим эту рыбу и съедим ее вместе?

Я не стала отказываться. Сама я не очень любила рыбачить, но готовить рыбу умела.

Ближе к вечеру мы спустились вниз по течению, к месту рыбалки. Здесь ручей шире растекался по более ровному дну, хотя и оставался довольно глубоким. Более медленное течение позволяло легко увидеть рыбу в прозрачной воде. Я не стала наблюдать за тем, как Ник будет рыбачить и, оставив его на берегу, ушла. Я решила, что яичница и свежая фасоль будут хорошим дополнением к ужину из жареной рыбы. Ник вернулся часа через два. Ему удалось поймать пять довольно крупных рыбин. Две мы зажарили в углях моего очага, а остальные Ник решил отнести домой.

— Чтобы похвастаться? — предположила я.

— Чтобы несколько оправдать свое отсутствие. — Ответил Ник.

— А ты нуждаешься в оправдании? Что, не успеваешь выполнять свои обязанности? — я подшучивала над ним, но Ник остался серьезен.

— Нет, свои обязанности я выполняю в первую очередь. Он ответил только на вторую часть моего вопроса и проигнорировал первую.

Мы весьма приятно провели время за ужином, болтая о пустяках.

Мы с Ником вообще много разговаривали. Он расспрашивал меня о моей жизни, о моих родственниках, а также о моих способностях.

Вот так и однажды, мы беседовали, а я выкапывала влажные сочные корни у ручья. Ник мыл их и складывал в корзинку.

— Где ты родилась?

— Здесь в этом домике.

— А где сейчас твоя мать?

— Она живет в другом месте. Я иногда навещаю ее.

— Твоя мать и бабушка тоже ведьмы?

— Да, это наследный дар.

— А кто твой отец?

— Этого я не знаю, мама говорила, что он недолго жил в этих краях, кажется, гостил у кого-то.

— У тебя изящные черты лица, уверен твоим отцом был не простой крестьянин.

— Да, это я знаю наверняка.

— И говоришь ты грамотно, много знаешь, даже кроме своего.

— Меня хорошо учили мама и бабушка. Я рано начала читать, люблю книги.

Ника очень интересовали мои возможности, но здесь я старалась быть осторожной.

— Ты могла бы прямо сейчас вызвать грозу. — Спросил он.

Я взглянула на безоблачное летнее небо и покачала головой.

— Точно нет.

— А призвать какое-нибудь животное?

— Это пожалуйста. — Я серьезно кивнула. — Позвать тебе твоего медведя?

Ник легко рассмеялся и продолжил задавать вопросы.

— Ты можешь исцелить любую болезнь?

— Нет.

— А вернуть человека из мертвых?

— Иногда это возможно. Но я не пробовала.

— А ты можешь заставить одного человека полюбить другого?

Я кинула на него осторожный взгляд из-под ресниц, но Ник, казалось, был всецело занят промыванием большого корня.

— Могу, — ответила я ему. — Но это будет недолго, чары развеются со временем.

— А убить человека ты можешь?

Я замерла, глядя на него. Почувствовав мое напряжение, он вскинул голову и посмотрел мне в глаза.

— Извини. Об этом нельзя спрашивать?

— Ну почему же? — я раздумывала над ответом. — Могу, наверное.

— Ты этого не делала?

— Нет, не было необходимости.

Он кивнул, удовлетворенный таким положением дел, и снова вернулся к своему занятию.

Позже мы сидели на берегу и отдыхали, поедая хлеб с сыром. Настала моя очередь задавать вопросы.

— Сколько тебе было лет, когда ты покинул дом?

— Пятнадцать. — Ник прищурился на солнечные пятна, плясавшие на быстрой воде. — Это довольно поздно. Знаешь, мальчиков в знатных семьях отдают на обучение в другую семью довольно рано. Но я нужен был дома.

— Ты помогал своей семье?

— Да, скорее матери. Мой отец довольно слабохарактерный человек. Он не создан управлять. Всем руководила моя мать.

Ник доел свой хлеб и, откинувшись назад, растянулся на нагретой траве.

— А ты больше похож на мать?

Ник засмеялся:

— Я надеюсь.

Обернувшись вполоборота, я рассматривала его. Он, конечно, не догадывался, но его характер и его лучшие и худшие качества я давно прочла в его душе, как в книге. Ник был решителен, но мог быть вспыльчивым и идти на поводу у чувств. Добрый, но в гневе мог рубить с плеча. Внимательный, но любил, чтобы соблюдались в первую очередь его интересы. Правда, я до сих пор не понимала, чего он хочет от меня. Я не сомневалась, что интересна ему. Не сомневалась, что нравлюсь ему. Но в своем общении со мной он был деликатен и осторожен. Я была слишком неопытна в романтических отношениях, столь длительное общение с лицом противоположного пола было для меня необычно и странно. Хотя я четко осознавала свои личные границы и была рада, что Ник их не нарушает. Пока. Я не видела в этом его сознательного расчета. Он вел себя естественно. И сделала вывод, что он действительно уважает меня. Мне это нравилось. Как все больше нравился и он сам. Сейчас я рассматривала его красивое лицо, и мне все сильнее хотелось прикоснуться к нему, отвести ото лба прядь темных волос. Но я тоже вела себя осторожно. Тревожные сны, мучавшие меня совсем недавно, еще не забылись. Я не была легкомысленна, чтобы забывать такое предупреждение.

Ник, наверное, слегка задремал, потому что вздрогнул, когда я вдруг задала очередной вопрос:

— Как ты относишься к Алисии?

Ник поднялся и сел, обхватив согнутые в коленях ноги руками.

— Даже не знаю, что ответить. — Сказал он с невеселым смешком.

— Моя мать умерла, когда родилась Мери. Я был на службе у короля. Отец остался один. Он неплохой человек, но слишком мягкий. Ему нужна нянька, которая бы каждый день говорила бы ему, что делать. Такая скоро нашлась. Алисия взяла на себя заботу о нем и Мери. За это я ей благодарен. Но она беспокоится прежде всего о себе. Она умудрилась родить моему отцу сына — Роберта. И теперь старается всеми силами стать полной хозяйкой замка.

Ник повернул голову ко мне:

— Знаешь, она как-то забыла, что есть еще я. А отец стар.

— И что же она предпринимает?

— Пытается меня соблазнить.

Ответ Ника поверг меня в шок, этого я не ожидала.

— И что она выиграет от этого?

В принципе ответ мне был очевиден, но я должна была что-то спросить.

— Она рассчитывает выйти за меня замуж, если мой отец умрет, и остаться хозяйкой замка.

— Ну, и как ты… в общем, реагируешь на эти попытки. — Я замялась и опустила глаза.

— Остужаю ее пыл и сбегаю сюда, к тебе.

— Ах, вот как.

— Мне Алисия напоминает ядовитую змею. Я не боюсь ее, все ее попытки ничего не стоят, но находиться в ее обществе мне неприятно. Когда придет время, я решу эту проблему, отправив ее в дальнее поместье.

Я почувствовала неприятный холодок.

— А в замке знают, куда ты уходишь, чуть ли не каждый день?

Ник пожал плечами и поднялся, потом протянул руку мне, помогая встать.

— Я никому не докладывал.

Я задумалась. Как много времени понадобится Алисии, чтобы это выяснить? Надо ли говорить, что такое положение дел ей не понравится. Во мне вновь шевельнулось неприятное предчувствие. А вместе с ним в сердце появилось и еще одно чувство. И я не стала себя обманывать. Это была ревность.

***

В один из последних дней июля я повредила себе ногу. Поскользнулась на влажной от недавнего дождя земле и вывихнула лодыжку. Кое-как доковыляла домой и, сев на стул, вытянула пострадавшую конечность, поставив на небольшую скамеечку у очага. Нога пульсировала болью. Хорошо, что перелома не было. Только вывих. Но его нужно было вправить и как можно скорее. С этим мне была необходима помощь. Как на зло, Ник не появлялся у меня уже три дня, был занят. Лиззи присматривала за сестренкой, пока отец и мать пасли скот, и тоже давно не приходила. Последний раз я видела ее, когда, примерно неделю назад, она все-таки привела ко мне Фреда. Тот дошел до того крайнего состояния отчаяния, что готов был на все, лишь бы избавиться от постоянной донимающей его боли.

Все решилось за пару минут. Я усадила мальчишку на кухне у окна, дала ему пополоскать рот настоем из трав и потребовала открыть рот. С мучительным стоном он подчинился и зажмурился. Я подготовила небольшие тонкие щипчики, служившие мне для подобных целей, потом наклонилась и легко поцеловала мальчика в щеку. Он удивленно дернулся и открыл глаза, зеленые словно мох.

— Не переживай, теперь больно не будет. — Успокоила я его.

Он кивнул и расслабился. Через мгновение все неприятности остались позади. Изумленный Фред держал на ладони свой корявый и полугнилой молочный зуб. Он осторожно потрогал ранку на десне кончиком языка и расплылся в счастливой улыбке.

— Не болит! — радостно воскликнул он. — Совсем не болит!

Мы с Лиззи, находившейся все время рядом со своим новым другом, рассмеялись, видя его облегчение.

— Как хорошо, что отец не отвел меня к кузнецу. — Сказал он. — Он собирался сделать это вечером.

— А он знает, что ты пошел сюда? — спросила я.

Мальчик замотал головой:

— Нет, я не говорил ему или маме.

— Почему? — я хотела услышать ответ, поэтому настаивала.

Фред замялся, искоса взглянул сначала на меня, потом на Лиззи. Она ответила за него:

— Родители Фреда не разрешили бы ему прийти сюда. Они боятся тебя.

— Да, они сказали, что вы дьявольское отродье. — Простодушно пояснил мальчишка и тут же закрыл рот руками, испугавшись того, что сказал.

— Понятно. — Протянула я, ничуть не удивившись.

Я знала, что далеко не все люди в деревнях готовы просить у меня помощи, и давно смирилась с этим. Я вовсе не старалась подружиться со всеми подряд. Мне вполне хватало тех, кто не видел во мне зла.

— Как же ты объяснишь им внезапное отсутствие зуба? — поинтересовалась я у него.

Лиззи, как это часто случалось, вновь ответила за него.

— Мы уже все придумали. — Начала объяснять она. — Мы скажем, что это я помогла ему вырвать зуб. Привязала нитку и зацепила за дверь. А потом раз! — и Лиззи изобразила, как она резко дергает дверь.

— Что ж, это хороший способ, — согласилась я. — С молочными зубами, он часто срабатывает.

Дети ушли, а я вернулась к своим заботам.

И вот теперь помощь понадобилась мне самой. Я туго перевязала ногу и, доковыляв до кладовой, взяла горшочек с мазью. Она должна была снять боль и воспаление. Я вздохнула. Все мои снадобья были бесполезны, если ногу не вправить. Лодыжка покраснела и пульсировала, проявился большой синяк. Мне придется обратиться за помощью. У меня не было подруг в деревне, малышка Лиззи помочь не в состоянии. Оставалось одно — позвать Ника.

Я устроилась поудобнее и, закрыв глаза, попыталась отвлечься от боли. Я отбросила все мысли и медленно дышала. Наконец, мое сознание стало пустым, словно сосуд без воды. И тогда я представила образ Николаса Брайди. В моем воображении он стоял передо мной, одетый в белую рубашку с закатанными рукавами. Таким он был, когда шел на рыбалку. Я очень четко и ясно видела его лицо и светлые глаза, тёмные брови бросали на них легкую тень, волосы слегка растрепаны. Вдоволь налюбовавшись, я мысленно позвала его по имени. Я звала его снова и снова, пока образ в моем воображении не двинулся мне навстречу. Тогда я открыла глаза и довольно улыбнулась. Получилось. Оставалось ждать.

Наступил вечер, и я, утомленная болью и дискомфортом, задремала прямо на стуле, положив голову на руки, лежащие на столе. Я почувствовала чужое присутствие и, открыв глаза, заморгала. В комнате было почти темно, я подумала, что надо зажечь свечи. В этот момент тяжелая дубовая дверь в мой дом с силой распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Я успела испугаться, хотя почти сразу увидела в дверном проеме Ника.

— Ада! — громко позвал он.

— Да здесь я. — Недовольно отозвалась я, и он повернул голову в мою сторону.

В два шага одолев расстояние до стола, у которого я сидела, он склонился надо мной.

— Что-то случилось? Я даже надеюсь, что случилось, потому что мне показалось, что я схожу с ума.

Несмотря на плохое самочувствие, меня позабавил его всколоченный и растерянный внешний вид.

— Да? — невинно спросила я. — С чего вдруг?

— Я давал распоряжение на счет новой конюшни, как вдруг ясно увидел тебя прямо перед собой. — Начал объяснять он. — Ты появилась, словно из воздуха прямо поверх лошади, возле которой я стоял. Я протер глаза, но ты не исчезала, а потом позвала меня.

Меня начал душить смех. Я, конечно, представляла себе, как неподготовленный к таким фокусам человек мог увидеть образ, который я послала. Это было похоже на картинку, которая появляется действительно из воздуха.

Я слегка пошевелила ногой, и ее пронзила острая боль. Я вскрикнула, и мне стало не до шуток.

— Да, это я звала тебя, — признала я, скрипя зубами. — Будь добр, зажги свечи.

Ник, все еще ошарашенный, выполнил мою просьбу, а потом вновь вернулся ко мне.

— Что произошло?

— Я вывихнула ногу. — Жалобно сказала я. — Мне пришлось позвать тебя. Я не представляю, к кому я могла бы еще обратиться.

Ник опустился на пол передо мной и уставился на мою голую лодыжку. Она уже слегка распухла и даже в полутьме была красно-синего цвета.

— Значит, я все-таки не сумасшедший, — произнес он. — И ты так можешь позвать любого? На любом расстоянии?

— Может, ты все-таки поможешь мне с моей ногой? — сердито произнесла я. — А беседу о моих возможностях продолжим позже?

Ник спохватился:

— Да, конечно, прости.

Он осторожно ощупал мою пульсирующую огнем ногу.

— Это не перелом. — Сделал он вывод.

— Я знаю, — простонала я. — Это вывих. Я поскользнулась на мокрой траве. Его надо вправить. Без посторонней помощи я не могу это сделать.

Ник кивнул:

— Да, я могу это сделать.

— Ты уже делал это раньше?

— Приходилось. — Ник усмехнулся. — Я же говорил, что ходил в военные походы.

— Тогда хорошо. Приступай.

Ник осторожно взял мою лодыжку в свои руки. Его ладони были прохладными, и я испытала кратковременное облегчение от его прикосновения.

— Ты готова? — спросил Ник, вопросительно глядя на меня.

— Да. — Я утвердительно кивнула. — Я давно готова. Я уже устала сидеть тут и ждать, когда перестанет болеть.

Ник оторвал взгляд от моей ноги и слегка растерянно посмотрел на меня.

— А ты разве не можешь снять у себя боль? — спросил он удивленно. — Ты же умеешь. Как со мной тогда.

— Умею. — Ворчливо ответила я. — Но не у себя.

— Почему? Ты вообще не можешь себя лечить?

— Могу. Могу остановить кровь, могу воспользоваться травами и мазями. Но я не могу снять у себя боль или что-то подобное. Просто в таких случаях я как бы делюсь частицей своей силой с больным. А когда это нужно мне, то это не работает. Я не могу делиться силой сама с собой.

— Понятно. — Ник снова занялся моей ногой. — Тогда заранее прошу простить меня.

— Начинай уже. — Я теряла терпение.

Ник согнул мою ногу и вновь поставил ее на скамеечку. Потом держа одной рукой мою голень, другую расположил на внешней стороне лодыжки. Одно резкое движение, я закричала и чуть не свалилась со стула. Но боль тут же отступила, оставив после себя лишь невнятные неприятные ощущения. Я с облегчением выдохнула.

— Спасибо, лорд Брайди. — Произнесла я официально. — Я рада, что не ошиблась в вас.

Он тихо рассмеялся, все еще не отпуская мою ногу и нежно массируя лодыжку.

— Пожалуйста. Теперь тебе понадобится тугая повязка и какая-нибудь твоя мазь, чтобы снять отек и воспаление.

— Да, теперь я справлюсь. — Я осторожно высвободила свою ногу из его ладоней и одернула юбку.

Взглянув в окно, я увидела, что стало совсем темно.

— Мне жаль, что тебе пришлось идти через лес так поздно. — Извиняюще произнесла я и добавила: — А возвращаться придется вообще в полной темноте.

У меня мелькнула мысль предложить ему остаться и переночевать здесь, но я сразу же отмела ее, как совершенно неприемлемую и крайне смущающую.

Ник продолжал сидеть на полу у моих ног.

— А мне не жаль, что ты обратилась ко мне за помощью. Значит, и тебя иногда все-таки нужно спасать? — сказал он с улыбкой.

И я улыбнулась ему в ответ:

— Да, иногда все — таки нужно.

Ник легко поднялся на ноги.

— Не волнуйся за меня. Я совершенно спокойно доберусь до замка. Я хорошо ориентируюсь.

— Тут я могу тебе немного помочь. У меня есть хороший большой фонарь. — Сказала я ему и добавила, улыбаясь: — И я позабочусь, чтобы по дороге тебя не съели волки.

Николас рассмеялся:

— Да, это было бы неплохо.

Он ушел спустя полчаса, убедившись, что дальше я вполне смогу позаботиться о себе. Огонек в лесу горел ярко, и я могла легко проследить его путь до самого замка своим внутренним зрением. Наконец, убедившись, что Николас добрался до дома, я, утомленная, уснула.

Следующие несколько дней я не уходила далеко от дома — берегла ногу. А Николас прислал мальчишку с целой корзиной вкусной снеди. Я оценила его заботу и в тоже время поняла, что увязаю в своих чувствах все сильнее. А беспокоило это меня все меньше.

А пару дней спустя я чуть не убила лорда Николаса Брайди.

***

Проснувшись на рассвете, я как обычно собралась к ручью. Наступил август, и утра стали более прохладными и туманными. Птицы у воды устроили настоящий концерт, воздух пах водой и мокрой землей. Я слегка дрожала от холода. Спустившись к пологому берегу, я спустила с плеч свою сорочку и приступила к ритуалу омовения. Ледяная вода быстро заставила меня проснуться и, разогнав кровь, обострила все мои чувства. И вот тут я вдруг осознала, что я не одна. Испуганно вскочив, я торопливо прижала рубашку к груди. Чутье запоздало подсказало мне, что Ник рядом. Но я не видела его. Начиная злиться, я оглядывалась вокруг. Наконец мой взгляд с уверенностью обратился к стоящему чуть выше ручья большому дереву. Распаляясь все сильнее, я поспешно натянула на себя сорочку, хотя она и вся промокла. Потом решила заняться наглым типом, сидевшим среди ветвей.

— Николас Брайди, слезай оттуда немедленно! — Мой голос звенел от ярости. Никакого движения не последовало, хотя я точно знала, что Ник слышит и видит меня.

— Ну, хорошо, — произнесла я угрожающе. — Сейчас ты пожалеешь, что не послушался.

Я произнесла пару фраз и щелкнула пальцами. Через мгновение затрещали ветки и, цепляясь за них, к подножию, словно мешок упал Ник. Он приземлился на землю с громким криком боли. И я на мгновение ощутила тревогу и беспокойство. Но Ник смог быстро подняться и стоял сейчас передо мной всколоченный, прижимая к себе правой рукой левую. Я подавила в себе вспышку сочувствия, обратив на него горящие раздражением глаза.

— Что ты себе позволяешь? — прорычала я. — Подглядываешь?

Я хотела продолжить свою речь, обвинив его во всем, что только приходило мне в голову. А приходило в данный момент многое, но он прервал меня. Ник умоляюще вытянул вперед руку, хотя сразу сморщился и опустил ее.

— Ада, подожди, — быстро произнес он, опасаясь и не без оснований, что я готова убить его на месте. — Я не хотел подглядывать, честно, это вышло случайно. Да я и не видел ничего. Я спал.

— Какого черта ты там спал? — я все еще не успокоилась. — Или что, Алисия ночью выгнала тебя из своей постели?

На его лице отразилось недоумение, а я и сама понимала, что несу чушь.

— Причем тут Алисия? Нет, конечно. Если ты чуть успокоишься, я все объясню.

— Давай, я спокойна! — рявкнула я, упрев руки в бока, но тут же сообразила, что моя мокрая сорочка обтягивает меня и почти совершенна прозрачна, и вновь скрестила их перед собой.

Ник, по-прежнему настороженно глядя на меня, сказал:

— Вчера вечером я вместе со слугой был в дальней деревне у оружейника. Мы заказывали оружие для замкового отряда. Остались ночевать в деревне. Но я проснулся на рассвете и решил, что перед тем, как идти домой, навещу тебя. Но я пришел к дому слишком рано и решил подождать, пока ты проснешься. Я и не знал, что ты придешь к ручью.

— Зачем ты залез на это чертово дерево, тебе что, десять лет? — я слегка остыла, потому, что чувствовала, что он говорит правду.

— Нет, мне двадцать семь. — Простодушно ответил он, и я против воли неожиданно фыркнула от смеха и закатила глаза.

— Это был риторический вопрос.

Увидев, что я уже не пылаю от злости, Ник смущенно улыбнулся:

— Теперь, если ты не намерена переломать мне все остальные кости, я могу подойти к тебе?

Я кивнула. И он подошел, остановившись в паре шагов от меня.

— Твои кости не сломаны. — Сказала я, и он кивнул, слегка скривившись и все еще держась за плечо.

— Да, но болит сильно. — Ник сделал ко мне еще один шаг, я осталась на месте.

— Не будешь вести себя как ребенок. — С вызовом ответила я на его невысказанное обвинение.

— Не полечишь? — хитро глядя мне в глаза, он подошел еще на шаг ближе.

— Нет, — я решительно замотала головой.

Я чувствовала себя странно, воздух сгустился между нами. Сердце, еще не до конца успокоившееся, вновь ускорило биение крови.

— Тогда я сам. — Тихо сказал Ник, стоя вплотную ко мне.

Я задержала дыхание, когда наклонившись, он легко коснулся моих губ. Я не закрыла глаза и встретила его осторожный изучающий мою реакцию взгляд. Очевидно, Ник счел мою реакцию достаточно нормальной, потому что поцеловал меня снова. Поцеловал легко и коротко, оставив, словно печать, теплый след на моих губах.

***

Сегодня Ник пришел очень рано. Он крутился вокруг меня, мешая заниматься домашними делами. Я собиралась пересадить травы в саду, а еще потравить муравьев. Эти маленькие вредные создания совершенно игнорировали мои уговоры покинуть мои грядки и упорно таскали тлю на кусты роз. Пришлось применить более жесткие меры. Я как раз выходила из дома с банкой сыпучей отравы, когда почувствовала Ника. Через пару минут и он сам показался на тропинке.

— Вам нечем заняться, лорд Брайди? — поинтересовалась я у него вместо приветствия.

Ничуть не обиженный моим пренебрежением, Николас стоял передо мной и улыбался.

— Я думал, мы давно перешли на ты?

Я проигнорировала вопрос и задала свой, одновременно занимаясь уничтожением муравьев.

— Как твоя сестра?

Ник посерьезнел:

— Кажется, все в порядке. Она уже практически здорова и вновь стала есть. Но почему ее самочувствие улучшилось — для меня остается загадкой. Зачем надо было менять служанку, что присматривала за ней?

— Служанка Алисии плохо на нее влияла. — Уклончиво произнесла я.

Глаза Ника подозрительно сузились:

— Ты хочешь сказать, что Алисия сознательно причиняла вред моей сестре?

— Нет, я этого не говорила. Я не знаю. Просто я почувствовала, что это может помочь.

Ник нахмурился и кивнул:

— Я приказал тщательно следить за едой и питьем Мери. И это помогло. Ада, и последний идиот понял бы, что именно в еде было дело. А ухаживала за Мери девушка Алисии.

Я затаила дыхание.

— Ты прав, но, возможно, Алисия хотела не навредить, а помочь девочке. Лечила ее.

Лицо Николоса перекосила злоба:

— Когда у меня будут доказательства, что Алисия сознательно или нет травила мою сестру, я убью эту гадину.

Он вновь пристально посмотрел на меня:

— Что она могла давать ей? Какое-нибудь снотворное?

Ник все ближе подбирался к истине, и меня это очень тревожило. Не стоило и надеется, что виновный избежит его гнева. Я же хоть и косвенно, но была причастна к болезни девочки, которая чуть не привела ее к полному истощению и смерти. Я даже знала причину, по которой Алисия решила хотя бы на время сделать девочку сонной и больной. Хорошо, что с ребенком все в порядке. Алисия же будет молчать. Это в ее интересах. Главное, чтобы она не делала новых попыток вредить сестре Ника. Но об этом я позабочусь.

— Ты же разбираешься в снадобьях. Ада, может быть, ты могла бы узнать.

Мне снова пришлось изворачиваться.

— Ник, я уже пробовала узнать. Я не вижу, что Алисия хотела зла Мери. Скорее всего она всего лишь дала неправильное лекарство или дала его слишком много.

Николас смотрел недоверчиво, а я и сама понимала, что неубедительна.

— Ладно, — произнес он наконец, — оставим пока это. Но я буду следить за каждым ее шагом. Она часто ездит в город, скорее всего она купила это проклятое лекарство там.

— А она не говорила, что давала девочке?

— Нет, эта змея клянется, что единственное, что Мери принимала во время простуды — было горячее молоко с медом. Но простуда давно прошла, а сестре не становилось лучше.

Я решила свернуть с опасной темы:

— Я рада, что неприятности позади, и твоя сестра поправляется. Хочешь, я передам служанке укрепляющие травы для малышки?

Ник благодарно улыбнулся:

— Да, пожалуйста. Тебе я верю.

Опустив глаза, я отвернулась от него и прошла в дом. Хотя я и не приглашала Ника зайти, он без колебаний зашел вслед за мной. В кладовой я отобрала нужные мне снадобья и, вернувшись в кухню, отдала их Николасу.

— Заваривайте по щепотке каждой травы, и пусть Мери недельку попьет этот чай по утрам до завтрака.

— Хорошо. — Он улыбаясь протянул руку и отвел у меня от щеки прядь волос. Я не отстранилась, на мгновение позволив себе слабость, согреваясь от его прикосновения.

— Я принес тебе подарок. — Все также улыбаясь, он опустил руку, ища что-то в кармане.

Я заинтересованно следила за ним. Что он мог подарить мне?

— Закрой глаза. — Попросил Ник. — И дай мне руку.

Подчинившись, я протянула ему правую руку ладонью вверх, ожидая, что он что-то положит в нее. Я сделала вид, что закрыла глаза, но на самом деле лишь прикрыла их, осторожно следя за ним из-под ресниц. И все — таки мне не удалось рассмотреть, что он прячет в руке. Он взял мою протянутую ладонь и что-то застегнул на запястье. И тут же мою руку словно обожгло пламенем. Я вскрикнула и принялась трясти рукой, стараясь скинуть с нее обжигавший меня предмет. Краем зрения я заметила изумленное лицо Николаса. Он пытался поймать меня за руку, но не смог. Теперь я видела серебряный браслет в виде змейки, плотно охвативший мое запястье. Именно серебро браслета причиняло мне страдания. Нет, оно не обжигало по-настоящему, но мне было больно и плохо. Все мое существо будто охватило огнем, а потом обдало ледяным холодом. В голове сильно пульсировала кровь.

— Сними, — взмолилась я. — Пожалуйста, сними скорее.

Перепуганный Ник все же поймал меня за руку и в одну секунду расстегнул браслет. Изящная безделушка упала к моим ногам. А я глубоко вздохнула с облегчением и со стоном потерла запястье, на котором не виднелось не малейшего следа.

— Что с тобой? Что произошло? — Ник был изумлен и с тревогой смотрел на меня.

Мне пришлось признаваться еще в одном своем секрете.

— Серебро ведьмам противопоказано. — С напряженной улыбкой пояснила я. Мне пришлось сесть на стул, так как ноги еще дрожали. Ник сел за стол напротив меня.

— Тебе больно от него?

— Да, оно причиняет мне боль, хотя не травмирует по-настоящему. Серебро парализует меня, я чувствую себя словно в агонии.

— И что же, оно способно убить тебя?

— Нет. Не такой маленький предмет. Но приятного мало, поверь мне.

Ник протянул мне обе руки через стол, и я вложила свои пальцы в его ладонь.

— Прости, — с раскаяньем попросил он. — Я не знал.

— Ты что же не читал сказок в детстве?

— Я не думал, что им можно верить. — Усмехнулся Ник. — Совсем недавно я не верил и в существование ведьм. Что еще из сказок — правда?

— Слишком долго рассказывать, возможно, ты выяснишь это сам опытным путем.

— Обещаю, никакого серебра впредь.

— О, спасибо.

Я кивнула ему, прощая промах.

— Теперь ты знаешь обо мне страшный секрет.

— Да, — согласился он. — Тебе повезло, что я не болтлив.

Пожалуй, это был последний мирный день этого лета. Приближалось новолуние, и до лунного ритуала было еще несколько дней. Силы мои были на исходе. Нельзя сказать, что я была совсем пуста, но все же возможности моей магии были сильно ограничены. В такое время я обычно старалась не принимать посетителей и никогда сама не ходила в деревню. Но тропинку к дому я не закрывала. Главным образом из-за Лиззи, которая могла навещать меня в любое время. Но гостью, которая оказалась у меня на пороге под вечер, я точно не хотела бы видеть. Я слишком поздно почувствовала ее приближение и не успела закрыть тропу. Алисия неторопливо подошла к дому, как и в прошлый свой визит закутанная в темный плащ. Я спокойно ждала у крыльца. Подойдя ближе, она кивнула мне, что очевидно должно было сойти за приветствие. Я ответила ей тем же.

— Нам надо поговорить. — Начала она и без приглашения села на скамейку, где я обычно встречалась с гостями.

Я осталась стоять, глядя на нее сверху вниз. Должна признать, выглядела она великолепно — изящная, с красивым лицом. Светлые волосы уложены в высокий узел на затылке, что подчеркивало ее гибкую шею. И все же ее лицо носило какой-то неприятный оттенок, он проявлялся, когда она переставала сознательно контролировать его выражение. Тогда на нем появлялась некая печать презрения и высокомерия, хитрости и холодности.

«Змея!» — назвал ее Николас и был прав.

— Чего вы хотите? — спросила я ее прямо, не желая затягивать этот нежелательный визит.

В это время на нас полил дождь из набежавшей откуда ни возьмись случайной тучки. Я была вынуждена войти вместе с Алисией в дом. Мы уселись напротив друг друга за столом, я лицом к двери, она царственно расположилась на стуле у входа.

— Я хочу прояснить ситуацию. — Продолжила она, отвечая на мой вопрос.

— И что же это за ситуация?

— У меня появилась соперница. — Напрямую заявила она.

— Ваш старый муж положил глаз на кого-то еще? — я разыграла недоумение.

Алисию это разозлило:

— Не прикидывайся идиоткой, ты знаешь, о ком я говорю.

Меня поразила ее наглость.

— В прошлый раз вы были куда более осторожной в общении со мной.

Она небрежно махнула рукой:

— Я разузнала про тебя. Ничего страшного в тебе нет. Обычная знахарка.

— Зря вы так уверены.

— Да, про тебя ходят слухи, что ты убила парочку новорожденных детей. Но в это я не верю.

— Парочку детей?

Алисия довольно улыбнулась, заметив мою растерянность:

— Да, какая-то там история с близнецами, а еще говорят, жена лавочника родила недавно мертвого ребенка. Утверждают, что это ты наложила на нее проклятье.

Известие неприятно поразило меня.

— Говорят, и сама женщина умрет. — Продолжила Алисия, пристально глядя мне в глаза. — Как бы это не вышло тебе боком. Знаешь, ведьм совсем недавно сжигали и за меньшие преступления.

Я теряла терпение. Искушение завязать ее узлом было слишком велико, но надо сначала выяснить ее намерения.

— Что вам от меня надо?

Алисия осталась спокойна:

— Всего лишь, чтобы ты оставила в покое Николаса. Сиди тихо в своей избушке и не высовывайся, иначе пожалеешь.

Я задохнулась от возмущения, и в этот самый момент с ужасом поняла, что Николас приближается к моему дому.

Алисия тем временем продолжила:

— Если ты не послушаешься меня, то Ник узнает, что ты хотела отравить его обожаемую сестренку. И тогда он своей собственной рукой возведет тебя на костер.

Ник возник на пороге и замер, увидев и, несомненно, услышав слова Алисии.

Что ж, терять мне было уже нечего и, воспользовавшись тем, что Алисия не видит, кто стоит у нее за спиной, я поднялась и начала свою игру.

— Ну, вы же знаете, что это неправда. — Спокойно произнесла я. — Я к этому не имею никакого отношения. Зачем мне травить Мери?

— Кто тебя разберет. — Усмехнулась Алисия. — Это же ты дала мне это лекарство.

— Вы брали его для себя, снотворное, чтобы лучше спать. Вы не говорили, что будете давать его ребенку.

Я сознательно не смотрела на Николаса, неподвижной статуей застывшего у входа. Но легко считывала его эмоции — с трудом сдерживаемую ярость.

— У меня не было ни одной причины желать зла этой девочке. А вам то, это зачем? — продолжила я.

Мне отчаянно надо было, чтобы она призналась. Я пристально посмотрела ей в глаза и мысленно приказала: «Говори!»

Алисия слегка напряглась, застыла, но все же заговорила. Тон ее голоса слегка изменился, стал ровным.

— Она видела, как я целовалась с конюхом. — Как на духу выложила она. — И могла рассказать отцу. Я подумала, что если ее болезнь продлится, то девочка обо все забудет. Я не хотела ее убивать. Но если бы мой муж узнал, что Роберт не его сын, то…

Договорить она уже не успела.

Позади нее раздался гневный рев, Алисия удивленно моргнула, избавляясь от моего воздействия на нее. В следующий момент Николас схватил ее сзади за шею и стащил со стула.

— Проклятая тварь! — взревел он. — Потаскуха! Убью! И тебя и твоего выродка.

Я испугалась, что он действительно убьет ее сейчас прямо на моих глазах. И поделом бы гадине, но это, пожалуй, только принесет нам всем новые проблемы.

— Ник! — крикнула я, но он не обратил на меня никакого внимания, сжимая горло женщины все сильнее. Она уже хрипела, ее глаза вываливались из орбит.

— Ник! Прекрати!

Он все-таки глянул на меня, но только для того, чтобы прореветь:

— Не мешай, с тобой, я разберусь позже!

— Нет, — я с облегчением поймала его взгляд и твердо произнесла. — Нет, Ник. Отпусти ее. Сейчас же.

Несколько секунд казалось, что мой приказ не подействовал на него, но вот его рука чуть дрогнула, лицо мучительно исказилось, и он медленно убрал руки от шеи Алисии.

Она упала на пол грудой тряпья и хрипло закашлялась. Ник стоял над ней бледный и напряженный. Я все еще опасалась продолжения его гнева. Но увидела, что ему удалось справиться с собой и немного успокоиться.

— Убирайся. — Почти спокойно сказал он Алисии. — Иди домой. И не дай бог я не застану тебя там, когда вернусь. Я все равно доберусь до тебя и тогда закончу начатое. Убью тебя и твоего бастарда.

— Роберт не бастард. — Решилась сказать я, и ко мне повернулись два изумленных лица. — Он действительно твой брат, Ник. Я чувствую вашу родственную связь. Только Алисия не знала этого. Она думала…

— Я знаю, о чем она думала. — Рявкнул Ник. Он подхватил женщину под руку и выволок наружу.

Я глубоко вздохнула и привалилась спиной к стене. Конечно, я понимала, что сейчас он вернется, и меня ждет, может быть, что-то еще более худшее, чем Алисию.

Не прошло и пяти минут, как Николас стоял передо мной. Светлые глаза сужены, на челюсти ходили желваки, а кулаки были сжаты. Я приготовилась к обороне.

— Ты обманула меня! Из — за тебя моя сестра чуть не умерла!

— Я здесь ни при чем! Ты забыл, что именно я спасла ее, подсказала тебе, что надо делать?

— Но ты знала, из-за чего она заболела, и не сказала мне!

— Не знала, а догадывалась. Кто я такая, чтобы обвинять в таком преступлении знатную леди?

— Кто ты такая?! — Практически зарычал Ник, наступая на меня и вынуждая пятится назад. — Кто ты? Ты — проклятая ведьма!

Я задохнулась от возмущения и обиды, но, задрав подбородок, гордо произнесла:

— Да, я ведьма! И ты это знал! Знал с самого начала.

— Я верил, что это означает просто прекрасную девушку с необычными способностями.

— Иногда эти способности приносят неприятности. Именно таких, как я, обычно делают козлами отпущения при любом случае. Я защищала себя, хотя ничего плохого не сделала. Что бы ты сделал, если бы тогда узнал правду?

— Убил бы Алисию!

— Да? — я с вызовом смотрела на него. — И что тогда было бы? Ты стал бы убийцей, а меня обвинили в пособничестве вам обоим. Или в оговоре благородной Алисии Брайди.

— Чушь! — он слегка остыл, но по-прежнему смотрел на меня ледяным надменным взглядом.

— Это не чушь. Да, я дала Алисии то снадобье, но я не знала, что она собирается использовать его так.

— Ты должна знать! Ты должна отвечать за то, что делаешь.

— Я всегда отвечаю за то, что делаю. — Я слегка подалась к нему, разгорячившись и не желая больше отступать и оправдываться.

— Я не виновата, что люди используют во зло то, что я даю им в помощь. Любое средство, любое лекарство или амулет можно использовать для своих личных темных дел. Скажи, если оружейник продает кому-то прекрасный охотничий кинжал, разве он в ответе за то, что кто-то убьет им не зверя, а другого человека?

Николас отступил, он не смотрел на меня больше, и задумался.

— Я не знаю. Может быть, ты и права. Но ты должна была сказать мне.

— Я не настолько доверяла тебе тогда. — Бросила я ему.

— А теперь я не могу доверять тебе.

— Что ж, мне жаль это слышать. Я не хотела этого.

Ник отвернулся и, чуть замерев на пороге, вышел из моего дома.

Я почувствовала одновременно облегчение и желание его догнать, но осталась на месте. Лорд Брайди покинул мой дом и, наверное, вряд ли захочет сюда возвращаться. Что ж, когда-то я сама этого хотела. Так почему я так расстроена?

***

Незаметно подобрался вечер. Я сидела на крыльце, сматывая пряжу в клубки. Лес уже потемнел от теней, но на мою полянку еще попадал свет от клонившегося к закату солнца. На небе появились облака, предвещавшие скорый дождь, но пока еще было тепло и тихо. Если погода все-таки испортится, то завтрашний лунный ритуал придется проводить под дождем. Я рассеяно сматывала нитки, они то и дело соскальзывали, и клубок рассыпался, не желая принимать аккуратную форму шара. Лола вертелась рядом. Она все норовила утащить у меня нитки, и ей это удавалось практически без труда. Наконец я сдалась, торопливо и раздраженно сложила все в корзинку. Кошка с добычей из маленького синего клубочка с подозрением посмотрела на меня — не отберу ли? Я позволила ей оставить его себе. У меня не было настроения вновь спорить с кем-то, даже с котенком. В течение дня я несколько раз принимала решение взглянуть сегодня ночью в свой хрустальный шар. Я почти не доставала его за последний месяц и, наверное, он сохранил немного энергии, чтобы показать мне то, что я хотела. А хотела я увидеть Николаса Брайди. Хотя объяснить себе, зачем именно мне это надо, я не могла. Убедиться, что у него все в порядке? А почему, собственно, у него что-то должно быть не в порядке? Он узнал правду и может теперь действовать. Я ругала себя за то, что не рассказала ему про Алисию. Я хотела, но сначала действительно еще не настолько доверяла ему, а потом не было удобного момента. Хотя он ведь спрашивал меня напрямую совсем недавно. Разозлившись, я хлопнула рукой по доскам крыльца. Мое движение спугнуло кошку, которая решила, что я все-таки хочу отобрать у нее нитки. С клубком в зубах Лола ощетинилась, сгорбилась и на напряженных прямых лапках смешно попрыгала в сторону. Я невольно рассмеялась. Спустились сумерки, лес окутал густой белый туман. Я вошла в дом и зажгла свечи. Надо бы поесть, но аппетита не было. Я раздула угли в кухонном очаге и повесила над огнем котелок с водой. Выпью чаю и доем хлеб, что пекла вчера. Еще одна неприятность кроме ссоры с Ником сильно тревожила меня — Катрина. Алисия сказала, что она родила мертвого ребенка. Наверное, это произошло слишком поздно, раз сама она теперь при смерти. Я могла бы попытаться помочь. О, я бы сделала это! Я знаю ритуалы и средства, которые могут вернуть человека практически с того света. Но меня никто не позовет к ней. Алисия сказала, что именно меня считают виноватой. Что ж, я это предполагала.

Совершенно расстроенная, я села за пустой стол. Грозила ли мне опасность, как угрожала мне Алисия? Вот о чем в первую очередь следует спросить шар. В моих обстоятельствах следует думать прежде всего об этом, а не о ясных глазах Николаса Брайди.

Едва дождавшись полуночи, я раскрыла сундук и достала светящийся матовым холодным светом шар.

— Покажи мне Катрину. — Попросила я его.

Шар оставался холодным и непрозрачным. Наконец, когда я уже решила, что ничего не добьюсь от него сегодня, поверхность дрогнула. То, что я увидела в глубине, повергло меня в отчаяние. Молодая мать была мертва. Она лежала на столе, какие-то женщины обмывали ее. Я не стала смотреть дальше. Отодвинувшись от шара, я закрыла лицо руками и заплакала. Я не помню, когда вообще последний раз плакала. Наверное, еще в детстве. Но сейчас я чувствовала себя раздавленной и одинокой. Если бы Ник пришел, то возможно посоветовал что-нибудь или хотя бы просто утешил. Но он также зол на меня, как и многие другие. Я была совершенно одна.

«Нет, я не одна», — вдруг опомнилась я. — «У меня есть мама, и я могу поехать к ней».

Эта мысль слегка успокоила меня и взбодрила. Я приняла решение. Как только проведу ритуал, уеду отсюда. Не навсегда, но на время. В голове беспокойно метались мысли — своих коз и кур я отдам родителям Лиззи, саму девочку попрошу присмотреть за Лолой. А может,

взять котенка с собой? Огород и сад, конечно, зарастут без присмотра, но если я вернусь сюда осенью, то все еще смогу собрать урожай.

Занятая своими планами, я убрала шар на место, так и не попросив его показать мне Ника.

Под утро погода ожидаемо испортилась: полил холодный дождь, поднялся ветер. Утром я проснулась с больной головой, но, торопливо перекусив, принялась складывать необходимые вещи. Самое ценное я спрячу. У меня есть в лесу надежный тайник. Все имеющиеся у меня деньги я положила в бархатный кошелек, который пристегивался к поясу. Одежда — самая необходимая. Все, что нужно, я куплю в городе. Я собрала разные важные мелочи, отобрала амулеты, которые собралась взять с собой. Двери в дом я закрою заклинанием. Сюда никто не сможет войти. Само место прятать не буду. Пусть те, кто придет меня искать, убедятся, что меня здесь нет. И мне все равно, что это похоже на бегство. Я, наверное, могла бы защитить себя, но, если ко мне перестанут приходить люди, — я не выживу одна. Я просто стану пустой и ненужной и сойду с ума. Кто-то там свыше задумал нас как помощников людям, наделил таких, как я, сверхъестественной силой, чтобы мы служили им. И, если ведьма становится не нужна, она либо находит другое место, либо погибает. Я еще не приняла решение покинуть этот лес навсегда, я попробую вернуться. Ведь здесь было достаточно много людей, которым я помогла и сильно. Я чувствовала их благодарность и доверие. Неужели они не смогут меня защитить? Время покажет.

К обеду дождь прекратился, но небо оставалось пасмурным, а лес темным и холодным. Я почти закончила свои сборы и готовилась к ритуалу. К родителям Лиззи я схожу завтра. Они смогут прийти и забрать животных. Я все еще не решила, как поступить с кошкой — взять Лолу с собой в город или отдать Лиззи. Я вытащила свою ритуальную сорочку и разложила ее на кровати. Скорей бы ночь! Я наконец чувствовала себя спокойно и уверенно.

Но все изменилось буквально в одно мгновение. Сначала я почувствовала приближение людей к своему дому. Выйдя на крыльцо, я настороженно вглядывалась в лес. На тропинку вышли двое мужчин. Очевидно, что один из них был ранен. Его правая рука была обмотана покрытой кровью тряпкой, он осторожно прижимал ее к себе. Другой мужчина помогал пострадавшему идти. Я подождала пока они приблизятся и с удивлением отметила, что знаю их. Эти мужчины жили в той самой дальней деревне, в которой я стала так непопулярна.

— Госпожа Ада. — Обратился ко мне мужчина. — Помогите моему другу, он колол дрова и попал себе топором по руке.

— Входите в дом. — Пригласила я их.

Мужчины вошли. Раненый — заросший бородой, в несвежей одежде, с каким-то лихорадочным блеском в глазах стоял передо мной. Я удивилась, что он не был бледен или измучен, скорее скован и напряжен. Второй мужчина, чтобы не мешать осмотру, отошел от нас и встал позади меня.

— Покажите мне вашу руку. — Попросила я и потянулась к окровавленной повязке.

Стянув тряпку, я с недоумением посмотрела на раненого — его рука была в целости и сохранности. Не успела я и рта открыть, как вдруг мужчина, стоявший позади, ударил меня по голове. Яркая вспышка боли, и я потеряла сознание.

Очнулась я, скорее всего, не скоро. Сначала я услышала голоса, они доносились до меня смутно и неясно, но постепенно сознание прояснилось. Я поняла, что полулежу, прислонившись к стене. Мой рот был заткнут кляпом, глаза завязаны, кроме того, на голову мне надели какой-то мешок. Мои руки и ноги были связаны, да так крепко, что я ощущала боль от туго впившихся веревок. Я не стала шевелиться и осталась полностью неподвижной, чтобы мои злодеи не догадались о том, что я пришла в себя. Я стала прислушиваться, чтобы понять, что они собираются делать дальше. Шум в голове от удара очень мешал слышать, меня подташнивало.

— Дождемся Джона и решим, что с ней делать дальше. — Услышала я голос рядом с собой. — Поскорее бы он пришел, я не хочу оставаться наедине с ведьмой.

— Не бойся. — Ответил второй мужчина. — Она сейчас неопасна. Ничего не сможет сделать — ни заклинание сказать, ни руками какой финт выкинуть, и в глаза нам не посмотрит.

— Кто ее знает. — Возразил первый. — А если она мысленно может колдовать?

— Брось, ничего она не может. А заметишь, что шевелится, огрей ее снова по голове. Только смотри не убей. Джон хочет лично с ней разобраться. Все — таки она убила его жену и ребенка.

Я замерла от ужаса и старалась дышать очень тихо, хотя из-за мешка на голове и кляпа во рту, мне не хватало воздуха. В голове все мутилось. Я понимала, что нахожусь в смертельной опасности. И они были правы — я не могла себе помочь.

Дверь скрипнула, и в дом вошли еще люди.

— Где она? — услышала я сиплый глухой голос. Я узнала его. Это был Джон, муж Катрины.

— Здесь. — Откликнулись мои похитители. И кто-то из них пнул меня ногой под ребра.

Я не удержалась и застонала.

— О, очнулась. Что с ней делать будем?

— Я предлагаю решить это дело побыстрее. — Снова с опаской проговорил тот, кто по-прежнему боялся моего колдовства.

— Да, тянуть незачем. — Отозвался Джон. — А что, Бретт не захотел прийти?

— Нет, он говорит, что она не виновата в смерти его ребенка. Она, мол, наоборот, спасла его жену и второго младенца.

— Дело его. А вот мою жену и дочь она убила, тварь.

Меня снова ударили ногой, и я сжалась в комочек. Я должна срочно что-то сделать, иначе они меня убьют. Но сделать в этой ситуации я могла только одно — позвать Ника. С этим сразу же возникало несколько проблем: во-первых, чтобы позвать его, мне нужно максимально расслабиться и сосредоточиться, что в моих обстоятельствах было весьма затруднительно. Во-вторых, я совсем не была уверена, что он откликнется на мой призыв, захочет откликнуться. Ну, а в — третьих, это было бессмысленно по той причине, что Ник просто не успеет прибыть сюда вовремя. Сколько времени пройдет, пока он поймет, что нужен мне, а потом поразмышляет зачем и почему я зову его? И потом, если и решит прийти, то он все равно не сможет добраться сюда за несколько минут. Кажется, у меня не было даже их. У меня вообще не было времени. Меня грубо поставили на ноги и выволокли на улицу.

— Привяжите ее к дереву. — Приказал Джон. — И несите хворост, вон за домом его полно.

Меня толкнули, но ноги мои были связаны, поэтому идти я не смогла. Тогда кто-то схватил меня за руки и потащил по земле. Запястья пронзила острая боль, я чувствовала, как впившиеся веревки сдирают с них кожу. Меня подняли. Поставили спиной к чему-то твердому. Дерево? И привязали веревками за талию. На меня накатила волна животного ужаса, я закричала сквозь кляп и задергалась. Я почувствовала, как к моим ногам что-то бросали, наверное, ветки. С огромным трудом я взяла себя в руки, отбросила на пару мгновений все мысли чувства и позвала Николаса. Да, он не успеет спасти меня, но это единственное, что мне оставалось. Дальше я перестала осознавать происходящее. Нет, я не потеряла сознание, но на меня обрушилась паника и всепоглощающий страх. Даже сквозь мешок я почувствовала запах дыма. Едва он достиг моего носа, как я начала задыхаться. Кажется, я умру раньше, чем начну гореть. И это будет благословением.

Из-за шума в ушах я не услышала криков на поляне, не поняла, что кто-то раскидывает горящие ветки от моих ног. Мой мозг включился только тогда, когда мои руки вдруг стали свободны, а с головы и глаз сорвали повязку. Почувствовав, что больше не связана, но не понимая, как и почему это произошло, я инстинктивно выбросила вперед руку и буквально выдохнула заклинание. Слезящимися глазами я успела увидеть, как человек, стоявший передо мной, отлетел на несколько метров и с криком упал. Я дико озиралась по сторонам, готовая защищаться дальше.

— Ада! — кричал кто-то рядом со мной, но я плохо понимала где. — Ада! Успокойся! Это я — Ник.

Имя проникло в мое сознание, и я повернулась на голос. Ник действительно стоял передо мной, а вокруг было еще человек шесть или семь его людей, они уже скрутили моих обидчиков. Я дико озиралась по сторонам, мною все еще владел страх.

— Ада, — снова позвал меня Ник, и я взглянула на него уже более осознанно. Он осторожно приближался ко мне.

— Ада, все в порядке. — Мягко говорил мне он. — Ты в безопасности. Все хорошо.

Наконец он подошел ко мне почти вплотную и осмелился положить мне руку на плечо. Ярость и страх все еще бурлили в моей крови, и первым побуждением было скинуть эту руку с себя, но я уже достаточно пришла в себя, чтобы контролировать свои действия.

— Все хорошо. — Повторил Ник.

Я видела его встревоженные глаза, и вдруг на меня нахлынуло чувство огромного облегчения.

— Ты пришел. — Прошептала я.

— Пришел. — Кивнул Николас, поглаживая мое плечо. Он дернулся ко мне, желая обнять, а я, потеряв разом все силы, упала ему на руки.

Я была очень близка к тому, чтобы все-таки потерять сознание. Ник подхватил меня на руки и понес в дом. Краем глаз я заметила, что его люди связали тех, кто только что чуть не сжег меня живьем. Четверо мужчин — значит, их было четверо? — сидели на земле под охраной.

Войдя в дом, Ник посадил меня на стул, а сам опустился на пол передо мной.

— Как ты? — ласково спросил он и взял мои руки в свои.

И тут же вскрикнул, увидев, в каком они состоянии. Ко мне только возвращались все мои чувства и ощущения, и я вдруг почувствовала вернувшуюся боль в истертых запястьях. По ним струилась кровь, пальцы все еще были синие и онемевшие.

Ник схватил льняное полотенце, лежавшее на столе, и очень осторожно обернул им мои руки.

— Ничего. — Сказала я. — Ничего. Все пройдет.

Кажется, я уговаривала сама себя. Я сидела на стуле и чуть раскачивалась взад-вперед. Ник поднялся, чтобы поискать воды. Обнаружил ее в ведре под окном и, зачерпнув кружкой, дал мне напиться. Я пила жадно, большую часть проливая себе на платье.

— Надо перевязать тебе запястья. — Тихо сказал Ник. — Скажи, где мне взять мазь и бинты. Я помогу тебе.

— Ты уже помог. — Я чуть успокоилась. — Как ты узнал? Как успел? Я позвала тебя, но ты бы не смог так быстро…

Я не договорила, Ник встал и подошел к окну, выглянул в него, а потом снова вернулся ко мне.

— Подожди минутку, хорошо? — попросил он. — Я только дам распоряжение своим людям и вернусь.

Я кивнула. Он вышел, и я услышала во дворе его голос, раздающий приказы:

— Отправляйтесь в замок. Заприте их. Я допрошу их, когда вернусь.

Он говорил, что-то еще, но я уже не прислушивалась. За окном быстро темнело, сгущались сумерки. Через несколько часов мне надо провести ритуал.

Ник вернулся через пару минут и вновь сел передо мной. Он ласково мне улыбался, а во мне билась упоительная мысль: «Он пришел! Он меня спас».

— Так как же ты успел? — снова задала я ему вопрос.

— Ко мне примчался Бретт, он встретил нас на полпути и сказал, что эти полоумные отправились тебя убивать. — Начал объяснять Ник. И добавил:

— Не волнуйся, они больше не тронут тебя. Я объявлю всем, что беру тебя под свою защиту. А этих подонков будут судить и…

— Подожди, — прервала я его, — он встретил вас на полпути? На полпути куда? Ко мне?

Я пыталась воссоздать всю картину, но у меня не получалось.

Ник поднялся и, чуть нахмурившись, отошел от меня.

— Да, мы направлялись сюда. Потом, уже после того как Бретт все нам рассказал, я увидел твой образ. Всего на какое-то мгновение ты появилась и сразу исчезла.

— Я рада, что ты успел. — Произнесла я, и вдруг почувствовала, что во мне назревает что-то неприятное.

— Но скажи мне, — снова попыталась я выяснить, — зачем ты шел ко мне со своими людьми?

Ник бросил на меня взгляд, который я расценила как виновато-злой, и отвел глаза.

— Мне нужно было поговорить с тобой. — Наконец сказал он.

— И для этого разговора ты взял с собой вооруженный отряд? — мой голос сорвался в конце. — Зачем?

Быстрая догадка блеснула в голове, и мне было все равно, верная она ли нет.

— О, видимо, ты сам хотел сделать то, от чего спас меня. — Я вскочила на ноги, игнорируя боль. — Ты тоже хотел обвинить меня…

— Нет! — Ник закричал, пытаясь меня остановить.

Мы стояли друг напротив друга, я злая и готовая растереть все и всех в порошок. Он — защищаясь, но тоже злой. Или отчаявшийся — вдруг пришла мне в голову мысль, хотя я пока ничем не могла подтвердить свое ощущение.

— Я шел просить о помощи, — снова попытался объяснить Ник, — но, учитывая, как мы с тобой расстались, я не был уверен, что ты согласишься меня выслушать.

Ник принялся вышагивать по моей маленькой комнате.

— И поэтому, — звенящим от напряжения голосом продолжила я за него, — на всякий случай решил взять побольше людей, чтобы меня заставить.

Его плечи опустились, он остановился и закрыл глаза.

— Да, — покорно признался он. — Все именно так.

Я вдруг заметила, какой он бледный и уставший, словно постаревший.

— Это были бы крайние меры. — Почти неслышно закончил Ник и отвернулся от меня.

Я не была настроена милосердно.

— И что бы ты сделал, если бы я не согласилась тебе помочь? — прозвучал мой жесткий вопрос.

Ник, не поворачиваясь, опустил руку в карман и, вытащив что-то, бросил это что-то на стол. Серебряная змейка, сверкнув в свете свечей, прокатилась по деревянной столешнице и, не удержавшись, упала вниз.

Я вздрогнула:

— Понятно.

Я действительно поняла его замысел. Если бы моим ответом было — нет, он бы хитростью или обманом, или может быть силой, нацепил бы на меня этот проклятый браслет и заставил меня подчиниться.

— Ада, я действительно этого не хотел. — Ник стремительно развернулся и хотел подойти ко мне, но его остановил мой взгляд.

Я видела вину и отчаяние в его глазах, но сегодня пострадавшей стороной все же была я, поэтому я не стала поддаваться своему желанию понять его.

— Ну что ж, — начала я сухо и холодно. — Я у тебя в долгу. В чем же ты хотел, чтобы я тебе помогла? Я выполню твою просьбу, если это в моих силах.

— Ты не больше у меня в долгу, чем я у тебя. — Ник старался поймать мой взгляд, когда ему это удалось, я увидела, что глаза у него потемнели от переживаний.

— Ада, — позвал он меня, — прости, но мне очень нужна помощь.

Я кивнула с непроницаемым лицом.

— Говори же.

Ник сел за стол и сильно потер лицо руками.

— Мой лучший друг умирает. Его ранили во время тренировочного боя. Рана была пустяковая, но началось заражение крови. Он умирает. Вчера, когда я вернулся от тебя, мне привезли письмо от его матери. Она просит, чтобы я приехал… попрощаться.

Голос Ника дрогнул, взгляд застыл. Я чувствовала его горе и страшную печаль. «Что ж, — подумала я отстраненно, все еще пристально глядя на него — возможно, это могло бы служить оправданием». Подумала и тут же рассердилась на себя за готовность уступить и все простить. Я уже была с людьми слишком добра, сегодня это чуть не закончилось костром для меня.

— И ты хочешь, чтобы я вылечила твоего друга? — спросила я.

Ник кивнул и с надеждой посмотрел на меня.

— Но я не всемогуща, я уже говорила тебе. Что, если я не смогу?

Николас понял, что я хотела на самом деле спросить у него и ответил:

— Я не буду винить тебя за это. И обеспечу твое безопасное проживание на моей земле.

С минуту я вглядывалась в его напряженное лицо, а потом кивнула:

— Хорошо, я постараюсь тебе помочь.

Его лицо озарилось радостью. Он хотел подойти ко мне, но я предупреждающе подняла руку. Не стоило сейчас прикасаться ко мне.

— Я приду к тебе на рассвете. Будь готов отправиться в путь.

Ник слегка растерялся:

— Почему на рассвете? Почему бы тебе не отправиться со мной в замок сейчас? Тебе самой тоже нужна помощь. Мы бы переночевали в замке и утром отправились бы в дорогу.

Я резко отрицательно качнула головой.

— Нет, мне надо закончить кое-какие дела.

— Но сейчас почти ночь, — не сдавался Ник. — Какие у тебя могут быть дела ночью? Я оставлю распоряжение на счет твоих животных и дома, за ними присмотрят. Собери только вещи.

— Сегодня ночью покажется молодая луна. Мне необходимо провести важный ритуал. — Я снизошла до объяснения. — Это даст мне силу.

Ник все еще не был готов оставить меня.

— Тогда я подожду тебя здесь.

У меня вырвался нервный истерический смех. Боже, только этого не хватало! Если Николас Брайди увидит меня во время ритуала с телом и волосами, объятыми пламенем, или совершенно в диком виде, вернувшуюся после, боюсь, он закончит то, что так неудачно начали сегодня эти деревенские идиоты. Да он просто вгонит мне осиновый кол в сердце!

Николас по-прежнему не отрывал от меня тревожного взгляда.

Конец ознакомительного фрагмента.