Светоносцы: Мерцающая башня

Елена Константиновна Жердева, 2023

Перед вами – роман-загадка, с элементами эзотерики, мистики и даже научной фантастики, многоярусной архитектоникой и сюрреалистичными "вывертами" сюжета. "Светоносцы: Мерцающая башня"задуманы как первый том трилогии "Светоносцы". Для поклонников классического фэнтези эта книга может стать кладезем любопытных литературных изысканий – открытых автором и вплетённых в сюжетную ткань романа новейших мифологем. Для искателей же глубинного реального затекста "Светоносцы" предстанут произведением в жанре художественной эзотерики и явят ключи не только к адекватному миропониманию наступившей Эпохи Водолея, но и укажут на те рабочие духовные инструменты, которые апробированы автором на практике сотворения реальности каждого дня, дабы ощущать себя Со-Творцом в энергополе Всеединства. "Светоносцы" укрепляют веру в позитивную первооснову бытия и поддерживают глубокую убеждённость человека в реальности мощной преобразующей силы собственной Световой Природы.

Глава 4

В ТАЙНОЙ БИБЛИОТЕКЕ МОНАСТЫРЯ

После того как брат Анил Гремучая Змея с двумя конвоирами, ошеломлёнными внезапным исчезновением арестованного послушника, покинули его келью, Ник долго не мог опомниться от счастья. Он спасся благодаря чуду, которое сотворил сам по великой Божьей милости и ангельской помощи! Всё это еле укладывалось у него в голове. Но больше всего мальчика мучили вопросы: он всё ещё невидимка или уже нет и как управлять своей невидимостью? Если первое он мог легко проверить на свой страх и риск, выйдя за дверь и попав на глаза кому-либо из братьев, то второе было настоящей загадкой. В голове Ника зрели один за другим различные планы, как можно было по собственной воле становиться невидимкой.

Следуя одному из планов, он должен был просто велеть себе стать невидимым, равно как и наоборот, но только прежде три раза пропустив через себя световой поток, как он делал это всю ночь. Но проверять, исполнилось ли повеление, надо было снова в присутствии братьев-монахов, так как, разумеется, в монастыре больше никого не было.

Другим способом являлся побег, который бы дал возможность встретить человека за стенами монастыря и проверить действие невидимости в его присутствии. Оба способа имели право на существование в представлении Ника, но казались ему слишком рискованными. Повеление могло не подействовать в присутствии монахов, явно оповещённых о беглеце, и тогда плетей и Астуса не миновать. Послушник понимал, что приговор немедленно приведут в исполнение в случае поимки, не дав ему времени на одиночество и опыты со световым потоком.

Найти человека за пределами монастыря также было затруднительно, точнее, невозможно преодолеть незамеченным — в случае видимости — монастырскую стену, ревностно охраняемую монахами-конвоирами, которых в монастыре было превеликое множество. Монашеское воинство особо культивировалось в Николо-Григориевском монастыре: по образу и подобию тибетского Шаолиня, но только с местной спецификой. Итак, попасться в лапы охраны ничего не стоило — и этот план отпадал. Экспериментировать без присутствующих было невозможно, а с ними — опасно, поэтому Нику ничего не оставалось, как снова попросить помощи у своих Ангелов-Хранителей.

И Ник произнёс: «Ангелы мои Хранители! Я вас очень люблю! Придите ко мне и помогите понять, как мне управлять невидимостью?» На ладонях будто заплясали огоньки. Они напомнили о дружеском прикосновении невидимых существ с большими белыми крыльями и сияющими добрыми ликами. Ник нашарил в тумбочке коротенькую оплывшую свечку, засветил её и принялся записывать всё, что рождалось в этот миг в недрах его души:

О здравствуй, сыне! Мы идём на помощь!

На твой вопрос у Нас готов ответ:

Без Света, знай, невидимости нет.

Ему подвластен день, подвластна полночь.

В любой момент впускай пречистый Свет

В свои мечты, намеренья, желанья!

Так Бог Отец возводит Мирозданье,

Так ты твори — вот Наш тебе совет!

Детали сам найдёшь в своей душе,

Ведь опыт первый в жизни есть уже!

И это всё. Теперь прощай за сим.

Коль очень надо — снова Нас спроси.

Но не проси совета, сыне, там,

Где можешь справиться с препятствием ты сам,

Тогда не станем Мы беседовать с тобой,

Ведь у тебя есть дар: луч Света золотой!

Твои Ангелы-Хранители.

Обрадованный Ник от всей души поблагодарил своих Ангелов — Хранителей за неоценимую помощь и приступил к действию, согласно полученному наставлению. Ему было теперь ясно, что невидимость можно создать силой своего намерения в момент, когда световой поток входит в тело, управляемый силой воображения, и образует вокруг него защитный экран, не позволяющий людям с нечистыми помыслами обнаружить того, кто надёжно спрятан за ним. Сам же себя Ник прекрасно мог видеть в момент своей невидимости — вот почему ему трудно было оценить своё состояние без помощи извне. «Бежать! Бежать!» — раздавалось в голове мальчика. Но трудно бежать в никуда, где тебя никто не ждёт, никто не знает, что ты вообще живёшь на свете!

По ощущениям Ника, был уже полдень. Узкая зарешеченная щель в стене, похожая скорее на бойницу, чем на окно, скупо впускала в крохотную полутёмную келью лучи жаркого июльского солнца. Было душно, хотелось пить, нестерпимо сосало под ложечкой от голода. Стоически переносить бедственное положение узника Нику больше не хотелось. Он всё обдумал, взвесил и решился освободить себя из затянувшегося заточения.

Для начала он создал световой кокон невидимости вокруг себя, затем дёрнул дверь: она не поддалась. Ника словно обожгло: он понял, что погребён заживо в глубокой утробе монастыря, названного в честь великих Чудотворцев, и теперь ему, действительно, поможет только чудо! Если нет — можно считать, что игумен Плеон, сам того не зная, достиг своей цели: свёл счёты с ненавистным подкидышем своим излюбленным способом, погребением заживо, пусть не в Астусе, так хотя бы в собственной келье провинившегося! «Браво, Плеон! Но я просто так не сдамся! Нет! — собрав всю волю в кулак, принял решение Ник. — Не для того я родился на свет, чтобы сгнить в этой норе, не выполнив своего предназначения! Не выйдет, владыка Плеон! Мы ещё посчитаемся, лживый хозяин монастыря!»

И мальчик со всей силой принялся барабанить в дверь кулаками, пинать её разбитыми обутками, сопровождая яростную атаку истошными выкриками. Пот катился с его лба, заливал глаза, одежда взмокла, хоть выжми. Ник то бросал своё бесполезное занятие, то снова обрушивался на монстра, которым теперь представлялась отроку дверь, пока вдруг в гулком монастырском коридоре не прогремели шаги. Мальчик секунду колебался, усомнившись в своей невидимости, но тут же понял, что другого выхода у него нет — и снова, и снова атаковал ненавистную дверь.

Шаги прогремели уже совсем близко, затем ключ заскрежетал в замочной скважине, и… дверь толкнули вовнутрь с такой силой, что Ник, если бы не отбежал к кровати, то оказался попросту убит этим толчком. Слава Богу, он вовремя поостерёгся: инстинкт самосохранения своевременно впрыснул в кровь очередную порцию адреналина!

Как только монах-конвоир Елпидофор, — шедший на смену Фаддею, дежурившему возле кельи профессора Грымова, — ввалился в свободный проём, Ник прытко проскользнул под носом громилы и был таков. Конвоир, ничего не поняв, недоумённо обозрел пустую полутёмную келью и, исполнившись суеверного ужаса перед взбунтовавшимися привидениями, о которых не раз слышал от старых монахов, вылетел наружу и запер дверь на засов. Про себя монах-конвоир Елпидофор решил молчать о произошедшем: лишь бы братья как всегда не подняли его на смех.

Тем временем Ник брёл по длинному сводчатому коридору, напоминающему нескончаемый лабиринт. Он, зная, что всё ещё не видим и никто не сможет причинить ему вреда, постарался всё же ступать легче, чтобы не слишком тревожить эхо, дремлющее под сводчатым потолком. Ник направлялся к двери, ведущей в подвал монастыря, где, по слухам, находилась тайная библиотека. Он твёрдо решил отыскать там книги Магнуса Горнвальда, которым был в прошлом, как утверждали Ангелы. Может быть, именно в этих книгах есть что-то такое, что напомнит ему о подробностях, приведших его на столь опасный путь. Послушник толком не мог понять, почему именно ему предназначалось в этой жизни расправиться с владыкой Плеоном и низвергнуть сложившийся порядок в монастыре.

Ничего не подозревая, что иерарх отдаёт себе отчёт в том, что опасность низложения исходит именно от него, монастырского подкидыша, Ник по наивности считал владыку просто жалким истеричным стариком, по которому давно «психушка» плачет, как однажды выразился брат Амвросий. Того высекли «ни за что», но потом разобрались, найдя настоящего виновного, на котором владыка тоже сполна отыгрался. Недооценивая, таким образом, всю опасность, которая исходила от настоятеля Николо — Григориевского монастыря, отрок обычно много ему спускал в отношении себя и других. Но только вот теперь, в эту минуту, поразился родившейся у него в голове внезапной мысли: «А что если владыка Плеон узнал про исчезновение странички рукописи из Псалтири? А что если это именно он вырвал её откуда-то для чего-то специального и спрятал там?! А что если Плеон как-то свяжет между собой уборку в келье и пропажу листка? Что тогда? А тогда — Ника всего аж передёрнуло — тогда мы и есть с ним заклятые враги. Нужно непременно найти книги Магнуса Горнвальда, ведь он, — то есть я, создатель Плеона, — уж точно знает, как его устранить!»

Обуреваемый этими неприятными размышлениями Ник не заметил, как скоро достиг ступеней, ведущих в подвальное помещение, где ему не раз доводилось прятаться от конвоиров, вечно рыскавших за ним по приказанию Анила Гремучей Змеи. Брат-соглядатай имел привычку приписывать безродному подкидышу все те гнусности и пакости, которые вытворяли некоторые монахи. (Они нарочно натравливали Гремучую Змею на беззащитного послушника, потешаясь над обоими).

Центральная дверь в подвал часто бывала незапертой по причине того, что вела в продуктовые и винные погреба, без конца посещаемые монахами-поварами и личной обслугой владыки, а также членов его Совета. Вот и на сей раз Ник легко проник в пропахший сыростью и горелым факельным маслом подземный коридор и остановился, прислушиваясь, нет ли кого поблизости. Дверь даже не скрипнула. Вероятно, кто-то из чревоугодников не забыл о ней позаботиться, чтобы лишний раз не привлекать внимания к своим частым посещениям этого притягательного местечка. Нику это было на руку, хоть он и находился в состоянии невидимости, время от времени поддерживая его в своём воображении с помощью струящегося золотого потока, как учили Ангелы-Хранители.

В подвале было светлее, чем в коридоре наверху: факелы горели над каждой дверью, ведущей в какую-нибудь кладовую или погребок, но встречались и неосвещённые двери. «Скорее всего, — размышлял Ник, — если не освещают вход, значит, им не пользуются. Наверное, и тайной библиотекой мало кто пользуется, ведь она тайная. Стало быть, надо искать неосвещённую дверь». Ник долго бродил вдоль нескончаемых рядов зажжённых факелов. Как назло они чадили все: одни ярче, другие были почти потухшие, но всё же будто нарочно старались из последних сил освещать каждую дверь или нишу. А Ник всё шёл и шёл, и, казалось, эта иллюминация никогда не даст сбоя, ни над одним входом.

И тут взгляд мальчика упал на неосвещённое круглое отверстие в земляной стене. Оно напоминало лаз в нору, в которую мог пролезть разве что пятилетний ребёнок. Ник просунул в нору голову и опёрся ладонью о поросшую мхом стену над ней. Мох под ладонью продавился и стал осыпаться прямо на голову. Мальчик в недоумении отскочил назад и понял, что надо помочь природе довершить начатый процесс разрушения до логического конца. Он легко отрывал пласты мха вместе с комьями земли вокруг норы, пока она не расширилась для свободного проникновения. Ник был довольно рослым для своего возраста, и ему понадобилось приложить немало усилий, чтобы освободить себе путь.

Наконец всё было готово. Мальчик пробрался внутрь и оказался в кромешной тьме. Запах сырости и гнили усилился. Земляные стенки, на которые приходилось опираться, скользили под ладонями. Послушник сделал шаг вперёд, поскользнулся и начал медленно съезжать по гладкой глине куда-то всё ниже и ниже, безуспешно пытаясь выкарабкаться. Но спуск как нарочно становился всё более и более скользким и упругим, и уже казалось, это была вовсе не глиняная, а ледяная детская горка, будто специально созданная здесь кем-то для коварной потехи.

Ник катился куда-то в кромешной темноте, чувствуя, что от страха неизвестности почти теряет сознание, как вдруг движение прекратилось. Под ногами обнаружилась ровная каменная площадка, из которой торчало круглое кольцо. О него-то и запнулся Ник, пытаясь встать во весь рост и отряхнуть одежду от налипшей грязи. Теперь оставалось только дёрнуть за кольцо и сказать «сим-сим, откройся!» — как в старой восточной сказке, — что послушник и сделал.

Из открывшегося люка пролился приглушённый свет и поманил к себе незваного гостя. Ник заглянул вниз и обомлел: он находился на потолке помещения с высокими стеллажами, на которых ровными рядами теснились книги. Тайная библиотека монастыря действительно существовала! И кто-то очень постарался, чтобы она оставалась тайной! Нику предстояло как-то спуститься вниз, но, похоже, лестницы не было. Послушнику бросился в глаза только угол стеллажа, располагавшийся прямо под люком. Расстояние в прыжке было небольшим. Однако могли подвести скользкие от грязи обутки, и неуклюже загреметь с четырёхметровой высоты ничего не стоило.

Минуту помедлив, Ник прыгнул на выступающий стеллаж и еле удержался, вовремя схватившись за его деревянный карниз. Оглядевшись, мальчик увидел ступеньки передвижной лестницы, с помощью которой добираются до самых верхних полок, и осторожно спустился.

Здесь не было факелов или свечей, как в монастырских помещениях наверху. Отовсюду струился мягкий золотистый свет. Подвальный смрад тоже куда-то исчез. Пахло чем-то вроде ладана или иного благовония, которое наполняло душу едва уловимым приятным волнением. Стены и пол покрывали деревянные плиты, и кругом — куда ни падал взгляд — книги в высоченных стеллажах с резными карнизами.

«Ух, ты!» — слетел вопль восторга с губ потрясённого отрока. Ник медленно передвигался вдоль гигантских деревянных сооружений с книгами и старался не топать: мало ли что! Мальчика подстёгивало разгоравшееся любопытство: откуда истекал этот красивый золотистый убаюкивающий свет? Выросший в монастырском полумраке юный послушник отродясь не видывал ничего, кроме факелов и свечей, да редких лучей солнца, — а тут! Волшебный свет зачаровывал мальчика, потому что на самом деле был волшебным, и какая-то часть души послушника интуитивно это знала.

Обойдя очередной стеллаж, Ник внезапно остановился как вкопанный. Прямо перед ним будто из-под земли возник человек, сидящий, согнувшись, за письменным столом и что-то быстро записывающий.

— Здравствуй, Магнус Горнвальд! — не поднимая головы, произнёс человек, продолжая свои записи. — Наконец ты явился. Я два столетия жду тебя здесь, — сказал он снова и, отложив перо, поднял голову.

Синие пронзительные, будто хрустальные, глаза незнакомца, казалось, просверлили дыру во лбу Ника. Было ощущение, что голову сканируют и выворачивают наизнанку всё её содержимое. Мальчик, внезапно представ перед этой страной личностью, ясно сознавал, что перед ним тот, кто знает всю его поднаготную; мало того, абсолютно всё о нём прежнем и будущем. Ник застыл, не пытаясь ничего вымолвить, потому что тот, кто спрашивал, уже давно знал все ответы, какие бы ни рождались в этот момент в голове ошеломлённого послушника. И вот что странно: человек за столом каким-то образом давал понять это без слов.

— Приди в себя, Магнус! Мы давно знакомы. Я Скрибиус. Вспомни: перед твоим уходом я обещал, что останусь здесь и дождусь тебя, чтобы помочь. Я сдержал слово. Ты, я вижу, тоже, раз пришёл. Свет напомнил тебе о твоём долге, не так ли? — спросил странный человек, энергично встал и вышел из-за стола.

Оказалось, он обладал неестественно высоким ростом. Смоляная грива его роскошных длинных волос волнами ниспадала до середины спины. Тонкие длинные пальцы с острыми отполированными ногтями, казалось, никогда не оставались в бездействии, перебирая жемчужные чётки. Два столетия, проведённые в монастырском подземелье, так и не смогли сплести уродливую паутину времени на его безмятежном челе. На вид Скрибиусу было не больше тридцати лет, и лишь глаза выдавали почтенный возраст души. Мало кому так удавалось сохраниться, ничуть не обветшав, за столь продолжительный срок пребывания на Земле, разве что двум-трём индийским йогам!

Глядя на этого странного своей проницательностью человека, Ник ничуть не удивился услышанному, но пребывая всё же в некотором замешательстве, поймал себя на мысли, что не удивляется и способности Скрибиуса видеть невидимое для всех (он, конечно же, имел в виду собственную невидимость, которую научился постоянно удерживать усилием воли). Внутреннее чутьё изо всех сил подсказывало мальчику, что он и хозяин библиотеки, действительно, чем-то крепко связаны. Но вот чем?

Выйдя из оцепенения, Ник промолвил неуверенное «здравствуйте!» и тут же вздрогнул от неожиданного замечания собеседника:

— Брось, Магнус, давай на «ты». Глупо знать друг друга целую вечность и церемониться при каждой нашей встрече на Земле! Это, право, смешно! Хотя охотно верю, друг мой, что реинкарнация вышибает память напрочь! Но скоро ты всё вспомнишь, и мы посмеёмся вместе. Садись!

Скрибиус легонько подтолкнул Ника к креслу у стола. Сам же уселся напротив, на своё место, отодвигая стопки исписанных ровным бисерным почерком листов.

Один из них выбился из общей кипы и слетел на пол, прямо под ноги Нику. Мальчик, прежде чем сесть, склонился поднять рукопись и обомлел: почерк на листке, вложенном в старую Псалтирь, и этот были похожи как две капли воды. Сердце Ника забилось в волнении, и с губ сам собой слетел вопрос:

— Про Башню, это Вы, то есть, ты написал?

Неожиданная детская озорная улыбка оживила лицо Скрибиуса, казавшегося прежде невозмутимым, даже строгим:

— Ну вот, уже кое-что встаёт на место в твоей голове, Магнус! Конечно, я, хотя и не совсем я. Вот это всё, — и Скрибиус, кивнув, обвёл взглядом многочисленные стеллажи с книгами, — моих рук дело.

И увидев округлившиеся, полные недоумения глаза Ника, добавил:

— Впрочем, только рук.

Маска удивления прилипла к Нику намертво, и лицо мальчика, казалось, больше никогда не примет своего привычного выражения.

— Ты спрашиваешь, почему только рук, не так ли? — уловил Скрибиус немой вопрос, не успевший слететь с уст юного послушника. — Всё дело в том, что я, как сейчас принято нас называть в миру, ченнелер, проводник, а мои информанты, — и Скрибиус сделал паузу, посмотрев вверх, — Великие Личности из Семьи Света, живущие в бесконечности времён. Информация приходит ко мне нескончаемым потоком золотистого Света, и я при помощи автоматического письма перевожу её в целые тексты и книги, доступные для понимания, в том числе и твоим современникам. Понял?

Ник, улыбнувшись, кивнул. Чего же здесь не понять: он давеча сам таким же вот образом получил послание от своих Ангелов-Хранителей! Ободрённый дружеским тоном создателя библиотеки, Ник обрёл наконец душевное равновесие и, уже не чувствуя никакой дистанции между собой и этим гривастым великаном, непринуждённо произнёс:

— Я искал тайную библиотеку, чтобы прочитать книги Магнуса Горнвальда, то есть, получается, свои… И я так понял, здесь не найду их. А хотелось бы, очень бы хотелось. Помоги мне, Скрибиус! Я должен одолеть Плеона, я сейчас всё объясню… — остановился в замешательстве Ник.

Скрибиус внимательно слушал, поставив локти на стол и подперев гладкие щёки огромными кулаками. Чётки браслетом обвились вокруг его запястья. В пронзительных синих глазах Скрибиуса мерцали озорные огоньки. По всему видно было, что ему с трудом удаётся сдерживать улыбку, чтобы не нарушать серьёзности момента, столь важного для гостя.

Мгновение спустя хозяин библиотеки не выдержал и расплылся в улыбке.

— Ник, мой дорогой Ник! — вдруг неожиданно перешёл он на привычное для послушника обращение. — Неужели ты до сих пор ничего не понял: ведь я здесь, и я ждал тебя уйму лет, чтобы непременно помочь, — в голосе Скрибиуса слышались отеческая нежность и участие.

Его огромный кулак медленно раскрылся, и внушительных размеров ладонь полностью накрыла кулачок мальчика, в котором всё ещё был зажат поднятый листок, исписанный бисерным почерком.

— Тогда расскажи мне о Магнусе всё, что знаешь, — ободрился Ник, словно вдохнул свежего воздуху, хлынувшего наконец из распахнутого настежь окна.

— Что ж, слушай. Ты должен это знать, Ник. Иначе, зачем

я здесь? — улыбнулся Скрибиус и начал свою историю.