Не хочу быть Золушкой!

Елена Ковалёва, 2021

История трех девочек-подростков Батяни, Тубы и Мисюры, обучающихся в экспериментальной школе для одаренных детей в пригороде Петербурга, состоит из трех частей: первая часть, «Батяня против серости», повествует о расследовании девочками преступных замыслов Серых, которые являются воплощением мыслеобразов директора школы. Во второй части, «Огненная роза», главным героиням приходится столкнуться жестокой реальностью. Действие происходит во время подготовки в школьном театре спектакля «Золушка». Десятиклассницы заперли в подвале исполнительницу роли Золушки. Затем расправились с Мисюрой, которую руководитель школьного театра Шекспир назначил второй исполнительницей роли. Третья часть, «Была такая ведьмочка», о том, как Мисюра пытается вызволить своих подруг Батяню и Тубу из секты, которую под видом группы ДПИ возглавляет Люсанна. По ходу действия прослеживаются истории любви главных героев, и анализируется сценарий Золушки, который часто неосознанно выбирают девочки для своей жизни.

Часть первая. Батяня против серости

Глава 1. Ночное происшествие

Что такое свалиться с третьего этажа, любители ночных прогулок хорошо знали. Буквально в прошлом году был случай, когда восьмиклассник Завр поскользнулся на обледеневшем балконе и совершил полет с десятиметровой высоты. Благо, была зима, и он угодил головой в снежный сугроб.

Но, как говорится, запретный плод сладок! В прямом и переносном смысле. Теперь на балконе стояла троица: Батяня, Туба и я. Сентябрь подходил к концу, и нашей целью были последние груши!

Туба, держась руками за простыню, перебросила ноги через решетку балкона, обхватила ими «канат» и соскользнула вниз, как будто съехала с ледяной горки.

— Теперь твоя очередь, Мисюра! — скомандовала Батяня.

Для меня это была первая ночная вылазка, можно сказать, дебют. Я почувствовала, что ладони стали влажными. Так случалось всегда, когда я волновалась.

Третьей спустилась Батяня. Свое прозвище она получила из-за фамилии Батяева. А еще потому, что часто вела себя, как предводитель шайки разбойников. Звали ее Яна. Но по имени ее называли только учителя. И то не всегда.

Лилю прозвали Тубой, сократив фамилию Трубецкая. Она считала себя потомком дворянского рода. Когда школа выезжала на экскурсию в город, Лиля всегда задерживалась около Медного всадника на Сенатской площади, где в 19 веке произошло восстание декабристов. Понятно, что ей никто не верил, кроме Нифигенича. Нифигенич — учитель истории и библиотекарь. Это тоже прозвище. Вообще-то, он Лев Евгеньевич. Но если «Лев Евгеньевич» повторить быстро и несколько раз подряд, получается «Нифигенич».

Мне повезло. Меня звали просто по фамилии. Фамилия у меня подходящая для нашей компании. Во-первых, я учусь в шестом, а девчонки в восьмом. Во-вторых, мой рост меньше всех в классе — метр с кепкой в прыжке, как говорит Батяня. Про мое имя вспоминают редко, хотя я — Геля, по документам Ангелина Сергеевна Мисюра.

Мне больше нравится, когда людей называют по именам, но такой уж в школе порядок. Наша школа особенная — для одаренных детей с круглосуточным проживанием. Ребята из разных городов стремятся поступить к нам, чтобы развить свои таланты. Дети тут живут самостоятельно, без родителей. Присматривают за нами учителя и воспитатели. А по ночам дежурят няни. Родителей в школу пускают только на Новый год и восьмое марта. На лето детей забирают в семьи — кого-то в свои, кого-то в приемные. Некоторые воспитанники остаются на лето в школе.

Чтобы попасть в грушевый сад, нам пришлось пройти через школьный огород и участок первоклассников с большой песочницей и статуями Маши и Медведя. Урожай на огороде уже был собран — поживиться нечем!

— Смотрите, свет в конференц-зале! — Туба первая заметила освещенные окна, выходившие в грушевый сад.

— Может, просто забыли выключить? — Батяня, а следом за ней Туба и я, повисли на решетках, которыми были оснащены окна первого этажа.

Во главе длинного стола восседала директор Зеленая Палочка. Было понятно, что шло какое-то важное совещание.

Приглядевшись, мы увидели, что за столом сидят не учителя и воспитатели, а совершенно незнакомые мужчины в одинаковых серых пиджаках.

— Опаньки! Как хотите, но я ничего не понимаю, — сказала Батяня, когда мы отлипли от окон и отошли на безопасное расстояние. Сколько насчитали?

— Десять, — ответила Туба.

— А ты, Мисюра? — Батяня посмотрела на меня.

— Где-то так, — замялась я.

Я спрыгнула не очень удачно, так что вся нагрузка пришлась на правую руку. Но сделала вид, что все нормально. И так меня считают малявкой. Тут еще спрыгнуть, как следует, не смогла.

— Двенадцать, — подвела итог Батяня. Зеленая Палочка — тринадцатая.

— Я тоже ничего не понимаю, — сказала Туба. Люди в сером!

— Все разговоры потом, сейчас — в сад! — Батяня, пригнувшись, пошла по направлению к грушевому саду.

Мы с Тубой за ней. И тоже, разумеется, пригнувшись.

Ночью среди опавшей листвы увидеть груши невозможно. Трясти деревья опасно — можно привлечь внимание участников ночного заседания.

Пошарив в листве и набив карманы не очень раскисшими на ощупь грушами, мы отправились обратно. Сладкий сок бежал по губам и подбородкам. Руки стали липкими. Моя правая рука ныла из-за неудачного приземления.

Подниматься по простыням — это почти то же самое, что забираться по канату в спортзале — даже узел на конце Батяня завязала, чтоб на него можно было встать ногами. Наш канат состоял из шести связанных простыней. Поднявшись, мы затащили его в холл, при свете луны с трудом развязали узлы. Простыни отнесли в комнату и постелили на свои кровати. На каждого ребенка полагалось по две штуки. Одна — вместо пододеяльника. А вторая обычная.

Кроме нас троих в комнате жила семиклассница Ластя, двоюродная сестра Батяни. Когда мы покинули комнату, Ластя не спала, но обещала прикинуться спящей, если зайдет ночная няня.

На самом деле Ластя — это Настя. С виду она такая ласковая, а глазки хитрые и бегают — вправо-влево, вправо-влево. У моей бабушки есть часы с маятником — вот у Ласти глаза двигаются, как этот маятник. Голос у Ласти, как у лисы. Хотя, какой у лисы голос? Это в сказках лиса разговаривает, а так, тявкает просто! Зато уши у Ласти!.. За эти всеслышащие уши Зеленая Палочка ее больше всех любит и даже к себе домой берет на выходные.

За молчание мы пообещали принести Ласте самую большую грушу.

Директора школы Зеленую Палочку у нас никто не любит, но все боятся. Она стала директором только в этом году. До нее была Жабыня. Понятно, что все это прозвища. Жабыня приготовила себе замену в лице Зеленой Палочки и уехала со своим котом за границу. Почему Жабыня? Фамилию сократили, вот и все. На жабу она совсем не была похожа, разве немного — выпученными глазами.

Говорит Зеленая Палочка очень тихо и присвистывает на букве «с», как змея, а еще нотации без конца читает и зеленой указкой в детей тычет. В своем кабинете тычет, потому что в коридорах у нас камеры висят — можно попасть на экран к вахтеру.

За эту указку ее и прозвали Зеленой Палочкой.

И сама она вся какая-то серо-зеленая — глаза, волосы, одежда.

Предыдущая директор красиво одевалась. Больше всего мне нравился ее брючный костюм цвета бедра испуганной нимфы. Такой цвет, действительно, существует. Это я вам, как бывший художник, говорю! Можно, конечно, сказать — бледно-розовый, но цвет бедра испуганной нимфы гораздо лучше звучит! Поэтичней!

Зеленая Палочка одевается невзрачно — все время в серых брюках ходит и кофточке, тоже серой, с зеленоватым оттенком и маленькими тряпичными пуговками по всей длине.

Стрижка у нее не модная. Глаза и губы она только по праздникам подкрашивает и юбку по праздникам надевает. А так все время в брюках и кофточке с пуговками ходит.

И вот теперь, когда Жабыня уехала, Зеленую Палочку назначили директором школы. Правда, по всей школе еще висели фотографии Жабыни — уж больно та любила фотографироваться. Но всем было понятно, что к старому возврата нет.

В директорский кабинет заселилась Зеленая Палочка. В кабинете она ничего менять не стала. И свежие розы по огромному букету ей по утрам приносят, как раньше Жабыне приносили, и кофе она там со своими помощниками пьет.

Из помощников у нее учитель по технологии и декоративно-прикладному искусству Люсанна и одинадцатиклассник Леха по прозвищу Уполномоченный. Кто и в чем его уполномочил, никто из воспитанников школы точно не знает. Но выглядит он солидно, очень даже уполномочено. Ему, единственному среди учеников, разрешено пользоваться сотовым телефоном и без предупреждения разгуливать по всей школе. И даже выходить за территорию.

Люсанна все, что угодно, может сделать: она даже двойника себе сделала. Теперь, если ей неохота на работу идти, она за себя свою копию отправляет. А та себя очень странно ведет: детей по фамилиям не знает и смотрит на нас, будто впервые видит.

Мы выложили груши на стол. Не забыли про спящую Ластю — как обещали, положили ей на тумбочку самую большую грушу. И легли спать.

История с серыми пиджаками долго не давала всем заснуть. Решили, что завтра с утра пойдем по своим классам, а после обеда встретимся в школьном театре и поговорим — все девчонки из нашей комнаты считались одаренными по театральному направлению. Поэтому и проживали мы в одной комнате.

В других комнатах жили ребята с другими талантами. Половину этажа занимали комнаты девочек, половину — мальчиков.

С сентября по декабрь все воспитанники школы сдают экзамен, подтверждая свою одаренность. Некоторых переводят в другие группы.

Например, есть у нас Танька-Ванька. Это близнецы, брат и сестра. Но они до того похожи, что их так и зовут сдвоенным именем, что одну, что другого. Так вот, близнецы сначала были одаренными в математике, а потом показали блестящие результаты по шахматам — их перевели в подгруппу шахматистов. Группа осталась прежней — академики.

Но есть и такие ребята, кто полностью проваливает тест на одаренность, и тогда их переводят в какие-то другие школы.

Случается, что какой-то одаренности в нашей школе не предусмотрено. Вот, например, один мальчик проявил одаренность на фокусы. Ему, конечно же, сразу дали новое прозвище — Кио — и перевели в другую школу. Прозвали, понятно, дети, а перевели взрослые.

Меня в прошлом году перевели из художников в артисты, чему я была очень рада: жизнь в театральной группе показалась мне гораздо интересней.

А еще у меня появились подруги — Батяня и Туба!

Глава 2. Изолятор

Наутро я почувствовала, что заболела. Меня морозило, и ужасно болела правая рука. Это были последствия неудачного приземления. Батяня, осмотрев мою распухшую руку, сказала:

— Перелом! Срочно в изолятор! Мисюра, скажешь, что ночью с кровати упала!

Я пошла в медпункт, а девчонки, взяв портфели — в учебный корпус, который находился в правом крыле школы.

Школа была похожа на большую гантелину, если посмотреть на нее с высоты птичьего полета.

В правом крыле на первом этаже располагались конференц-зал, школьный театр и мастерские, на втором и третьем — учебные кабинеты, на четвертом — учительская и комнаты самоподготовки.

В левом крыле на первом этаже — гардеробная, спортзал, медпункт и душевые. На втором — комнаты кружковцев и лингвистический кабинет, на третьем — компьютерные классы, на четвертом — большая библиотека с читальным залом.

В центральном корпусе находились спальни и большие холлы с балконами. В спальни можно было пройти и с левого, и с правого крыла школы. На втором этаже жили старшие — с девятого по одиннадцатый класс. На нашем, третьем, этаже — ребята с пятого по восьмой класс. На четвертом — малышня, их называли инкубатор. Наверное, потому, что там только выращивали таланты, у них еще не было четкой специализации. За малышами внимательно наблюдали, а с пятого класса распределяли по направлениям одаренности.

На первом этаже в центральном корпусе располагались вахта, столовая и кабинет директора.

В медпункте, или изоляторе, главным был Фик-Фас — Виктор Васильевич. Фик-Фас — врач, пожилой уже. Таблетки и уколы назначает, если кто-то заболеет. Ростика он маленького и говорит очень тихо, гораздо тише, чем Зеленая Палочка, почти шепотом. От этого все звонкие согласные в его речи превращаются в глухие. Например, хочет он сказать медсестре: «Сделайте ему, пожалуйста, укол и дайте витаминку!», а получается: «Стелайте ему, пошалуйста, укол и тайте фитаминку!»

Поэтому дети ему такое прозвище дали, сократив имя-отчество и заменив звонкие согласные на глухие.

Еще медсестры тут, в изоляторе, работают, помощницы Фик-Фаса. Фик-Фас им команду дает, а они выполняют назначения.

Он сам маленький, а медсестры у него, как на подбор — высокие, здоровые тети. Таких специально набирают, чтобы дети не могли вырваться из их рук во время уколов или прививок.

Было раннее утро, и Фик-Фас еще не пришел на работу. Медсестра, похожая на каменную бабу, покрутила мою руку, измерила мне температуру и спросила:

— Как это тебя угораздило?

— Во сне с кровати упала, — соврала я.

Не рассказывать же мне ей о том, что мы висели на решетках, наблюдая за ночным совещанием в конференц-зале, а потом я неудачно спрыгнула. Тем более, что я должна была придерживаться версии Батяни.

— Вывих лучезапястного сустава! — медсестра сделала свое заключение и провела меня в процедурную. Там замочила в тазике гипсовые бинты и замотала ими мою руку. Через несколько минут гипс застыл. Медсестра подвесила мою руку на веревку, так что я стала похожа на раненого солдата. Дала мне таблетку аспирина и отравила в палату для девочек.

В палате стояло четыре кровати, все были свободны.

Я выбрала себе кровать у окна и прилегла, не раздеваясь.

***

— Почему ты лежишь в халате, поверх одеяла? — раздался голос Зеленой Палочки.

— Нечаянно уснула, — я открыла глаза.

Наверное, я проспала достаточно долго. Солнце било в окно. На тумбочке стояла застывшая каша и чай.

— Если ты решила поспать, надо было раздеться и лечь под одеяло. В изоляторе разрешено лежать в постели днем, но не в верхней одежде. Тебе такие вещи надо объяснять? — присвистывая на звуке «с», отчитывала меня Зеленая Палочка.

Она, с указкой в руках, стояла рядом с моей кроватью, а за ее спиной находилась Тая Молоко, пятиклашка, которая не прошла тест на одаренность. В прошлом году Таю перевели из театральной в социальную группу, которая как раз сейчас проходила тестирование. А прозвище так и осталось театральным — Молоко. Она играла Молоко в спектакле «Синяя птица». Теперь ее собирались перевести в другую школу.

В руках Таи был пакет с личными вещами.

Я поднялась и присела на край кровати.

— Сидим мы на стульях, — продолжала Зеленая Палочка. Встань, поправь постель и сядь на стул.

Я встала, поправила и села, удивившись, что Тая до сих пор находится в школе, ведь уже несколько дней назад тех социалов, кто не прошел тест на одаренность, должны были отправить в другие школы.

— Вот твоя кровать, — Зеленая Палочка обратилась к Тае. Раздевайся и ложись!

Подозрительно взглянув на мою загипсованную руку, директор вышла из палаты.

— Ты откуда? — спросила я пятиклашку, когда за Зеленой Палочкой закрылась дверь.

Тая сняла синий форменный пиджак, повесила его на спинку стула и показала мне жестами, что не может говорить: сначала прижала указательный палец к губам, потом скрестила обе руки и помотала головой из стороны в сторону.

— Я думала, что вас увезли, — прошептала я. Ты что, заболела?

Тая приложила правую руку ладонью ко лбу и сделала печальное лицо.

— Голова болит? — все так же шепотом спросила я.

Тая утвердительно кивнула головой.

— Тебя вернули?

Ответ был отрицательным.

— Где же ты была? Я тебя в школе не видела!

Тая показала на пол.

— В подвале?! — я недоумевала.

В подвале хранился инвентарь и всякие инструменты. Там было хозяйство дворника дяди Юси. Но пятиклассница утвердительно закивала.

Я поняла, что добиться от нее каких-либо объяснений не удастся, и решила выйти из палаты, чтобы прояснить обстановку.

Зеленой Палочки в изоляторе уже не было. Зато пришел Фик-Фас. Он заполнял какие-то карточки, сидя за столом, и даже не поднял головы, когда я появилась в дверях. Медсестра сидела на кушетке и разговаривала по телефону.

— Что тебе? Иди в палату! — сказала она мне, не отрывая уха от телефона.

Я хотела ответить, что мне надо в туалет, но медсестра, увидев, что я не тороплюсь уходить, встала с кушетки и прошла в процедурный кабинет, на ходу продолжая разговаривать с кем-то: «И вот представь, я ему говорю, что отбивные готовлю лучше, чем его мама, а он…» Дверь в процедурный кабинет закрылась. Настенные часы в виде головы доктора Айболита показывали половину второго.

Постояв с полминуты и удостоверившись, что Фик-Фас не обращает на меня никакого внимания, я открыла входную дверь и прошмыгнула на лестницу.

Ступени вели на второй этаж, к спальням старшеклассников, и вниз — в подвал. Все прекрасно знали, что вход в подвал с этой стороны был закрыт. Но теперь!.. После того, как Тая жестами показала мне, что пришла оттуда!..

«Я только загляну…», — подумала я, спустилась по лестнице и слегка толкнула выкрашенную зеленой краской, под цвет стен, дверь. Тяжелая дверь со скрипом приоткрылась, и я оказалась в длинном коридоре, ничем не отличающемся от других спальных этажей. Только расстояние между комнатами было гораздо больше обычного, раза в два, или даже в три.

Горело дежурное электричество, окон в подвале не было. На удивление здесь стоял приятный цветочный аромат.

На дверях комнат, как и по всей школе, висели фотографии. Среди фотографий детей я не встретила ни одного знакомого лица. Снимки напоминали рекламные проспекты. Зато в центре каждой фотографии красовалось лицо Зеленой Палочки.

Я удивилась — ведь фото Жабыни до сих пор никто не осмелился снять с верхних этажей, а здесь со всех дверей смотрела Зеленая Палочка!

Пройдя до конца коридора, я насчитала с одной стороны шесть, а с другой семь дверей. На обычных этажах располагалось по восемнадцать комнат с каждой стороны.

Неожиданно сзади раздался до боли знакомый голос:

— Ты что тут делаешь?

Я медленно обернулась и увидела Зеленую Палочку с указкой в руках. У каждой двери теперь стояли, как часовые, мужчины в строгих серых костюмах. Они появились совершенно бесшумно.

— Взять ее! — скомандовала Зеленая Палочка. Ее голос звучал непривычно громко.

Я дернула за ручку ближайшую ко мне дверь, около которой почему-то не было охранника. Но оттуда, навстречу мне, двинулся такой же незнакомец в сером. Тогда я спряталась за эту дверь со стороны коридора и прижалась к стене. Остальные охранники, думая, что я вошла в комнату, побежали сюда, устроив в дверях столпотворение. Воспользовавшись «пробкой», я просочилась за их спинами и бросилась наутек.

Сердце мое бешено колотилось. Правая рука, тяжелая и несгибаемая из-за гипса, болталась, как привязанная к шее гиря.

— Держите ее! — раздался голос Зеленой Палочки, когда я пробежала половину коридора.

Мне показалось, что незнакомцы уже протягивают руки, чтобы схватить меня. Я слышала их топот и шумное дыхание за своей спиной.

«Догонят!» — с ужасом подумала я.

Но вдруг бежать стало легче. На секунду мне показалось, что ноги практически не касаются пола. Я выскочила за дверь и захлопнула ее. На удивление, погоня прекратилась.

Поднявшись к изолятору, я хотела войти, но тут мне в голову пришла другая мысль. И я, как была, в красном байковом халате, в тапочках, с рукой наперевес, вышла в общий коридор.

Часы над стойкой вахтера показывали без четверти два. Это означало, что через пятнадцать минут начнется занятие для актерски одаренных. Обычно Шекспир назначал репетиции в пять. Но в начале года, пока не было самоподготовки, еще и в два.

К залу стали подтягиваться театралы. Все обращали внимание на мою руку.

Вообще-то Шекспир — это наш режиссер Иван Юрьевич Шапиро. Но сами понимаете…

— Почему ты, Ангелина, не переодеваешься? — спросил он.

— Так у меня же рука!..

Неужели он не заметил мою подвязанную к шее руку?

— И что — рука?! Актер имеет право не прийти на репетицию только в одном случае…

Все знали, что Шекспир скажет дальше — «…если он умер!». До этого было еще далеко, и рука практически не болела. Но сегодня мне непременно нужно было узнать, что за тайну хранит подземный коридор. Я понимала, что «Дело Серых» не терпит отлагательства.

— О, Мисюра, привет! — подошли Батяня с Тубой. Туба обняла меня, а Батяня постучала указательным пальцем по гипсу. Что ты там спрятала? Бриллианты?

Увидев, что все ребята пошли в зал, Батяня прошептала:

— У соцпедов пропали дела двенадцати воспитанников. Зеленая Палочка всю школу поставила на уши, — веснушки запрыгали на носу и щеках Батяни, выражая чрезмерное волнение. Искали по тумбочкам. Уполномоченный даже под матрасы залезал!

— Нашли? — спросила я.

— Нашли! — ответила Туба. Догадайся где!

— В подвале?! — я обрадовалась, что теперь не одна знаю страшную тайну.

— В конференц-зале! — Батяня слегка постучала пальцем по моей голове, как только что стучала по гипсу.

— Я в подвале видела этих… Серых! И Зеленая Палочка с ними! — я попыталась возразить Батяне.

— Туба, потрогай Мисюре лоб! — Батяня презрительно посмотрела на меня. У нее, наверное, температура. Как могла Зеленая Палочка находиться в подвале, если она все это время разыскивала по школе личные дела?

Туба сделала вид, что поплевала на палец и на секунду припечатала его к моему лбу. После чего резко отдернула руку, будто обожглась.

— Я честно говорю! И Таю Молоко из пятого класса, которая тест не прошла, в изолятор положили.

— Мисюра, ну, что ты опять сочиняешь? Может, тебе в группу писателей попроситься? Будешь рассказы писать. В жанре фэнтези. Один твой зеленый человечек чего стоит! — засмеялась Батяня. Как там его зовут?

— Соно! Он не зеленый — оранжевый!..

— Жди нас сегодня после полдника в изоляторе. Пойдем, Туба! А то Шекспир будет ругаться!

Батяня и Туба скрылись за дверью репетиционной, а я пошла в изолятор.

Конечно, было обидно, что девчонки мне не поверили.

Глава 3. Соно

Когда Соно пришел ко мне первый раз, я очень удивилась. Это случилось ровно год назад, тоже осенью — меня тогда перевели в актерскую группу.

Только-только я стала засыпать, вдруг у меня нога дернулась — так бывает иногда, когда засыпаешь. Мне в этот момент снится, будто я спускаюсь по лестнице и вдруг оступлюсь. Или снится, или кажется — наверняка не скажу, но если нога дернулась, я моментально просыпаюсь и открываю глаза.

И вот в один из таких разов я резко просыпаюсь, гляжу — а на моей тумбочке кто-то сидит! Я подумала, что кому-то из девчонок не спится, и пригляделась, чтобы понять, кто же это. И тут увидела, что голова у сидящего совершенно круглая! А глаза огромные, как у лемура!

Моя кровать стоит напротив окна, и в лунном свете я смогла разглядеть круглую и абсолютно лысую голову! Человечек маленького роста был одет в комбинезон серебристого цвета. Капюшон он снял, поэтому я смогла разглядеть его голову. Лицо пришельца в лунном свете выглядело, как большой мандарин — это был не зеленый человечек, это был оранжевый!

Тонюсенькие ножки гостя были обуты в огромные башмаки. Я сразу поняла, что он — инопланетянин. Я про такого в одной книжке читала*.

— Привет, Ангелина! Не бойся! — сказал инопланетянин каким-то мультяшным голосом. Он откуда-то знал мое имя.

— Я не боюсь! — ответила я. Вы забирать меня прилетели?

— Я не прилетел, а пришел.

— Откуда?

— Из дома.

— Где же Ваш дом?

Тут инопланетянин легко спрыгнул с тумбочки и странной походкой направился к окошку. Ростом он был с меня. Я поняла, почему его походка показалась мне странной — он шел на трех ногах!

Когда пришелец переставлял две задние ножки, тельце его немного разворачивало в стороны. Передняя нога была опорной и двигалась по прямой. Мало того, что у него было три ноги, так еще и руки напрочь отсутствовали! Как же он снял капюшон?

— Подойди сюда, Ангелина! — сказал человечек.

Я встала с постели и, словно под гипнозом, подошла к нему.

Девчонки в комнате мирно спали, не догадываясь, что сейчас за мной прилетит тарелка, и они меня больше никогда не увидят. Человечек, легким взмахом головы отодвинул тюль с окна и посмотрел куда-то вдаль, за школьный стадион: там была расположена улица, а за ней котлован, который все называли озером.

— Я живу за озером, — промолвил он.

— Разве Вы не…

— Конечно, инопланетян! На Земле я временно, — перебил он меня. За озером у меня есть маленький дом. Я на лодке переплываю озеро, привязываю лодку за колышек, а потом иду пешком. Иногда не беру лодку, а сразу иду пешком.

— По воде? Как же Вы привязываете лодку?.. — я чуть не сказала «без рук».

— Силой мысли, Ангелина! А по воде лучше идти, когда большая луна. Дополнительно срабатывает закон лунного притяжения.

— Как сегодня? — спросила я.

Огромный шар луны висел на небе, освещая комнату не хуже лампы. За окном ничего похожего на летающую тарелку я не увидела.

— Как Вас зовут? — я почему-то совсем перестала его бояться.

— Соно! — ответил инопланетянин, ловко запрыгнув на подоконник.

Когда он силой мысли открывал окно, на его круглой голове в районе затылка что-то блеснуло. Приглядевшись, я поняла, что это был дополнительный, третий, глаз, и этот глаз смотрел прямо на меня!

Чудеса на этом не кончились! Соно начал спускаться вниз по стене!

— Уже уходите?! — я перегнулась через подоконник. Мне почему-то совсем не хотелось с ним расставаться.

— Я приду завтра, — обернулся Соно. Если можно. Я привык сюда приходить: на твоем месте раньше жила другая девочка…

— Спала! — поправила я человечка.

В ответ он посмотрел на меня лемуровыми глазами, и на его личике появилась грустная улыбка.

— Да, конечно, Ангелина! Даша тут спала.

— Ее перевели в другую школу!

— Я знаю. Теперь ты спишь на ее месте. Закроешь за мной окно?

Он шел по стене, как циркуль, который учительница по математике Аэлита Константиновна почему-то называла «козьей ножкой». Шел абсолютно спокойно по отвесной стене, рисуя задними ногами полукруги!

Я еще какое-то время постояла у окна, глядя, как Соно пересекает школьный стадион. Потом, почувствовав, что засыпаю стоя, закрыла окно.

Когда я рассказала о пришельце Батяне и Тубе, они решили, что все это мне приснилось. Мне очень хотелось, чтобы они увидели Соно и убедились в его существовании.

Когда в следующий раз я попросила его об этом, он ответил, что всему свое время.

Глава 4. Снова в изоляторе

Вернувшись в изолятор, я получила взбучку от медсестры. Во-первых, за то, что ушла без спросу из палаты. Во-вторых, за то, что обед, который она мне принесла, совсем остыл.

Я опустила глаза, мне было неловко.

Фик-Фас с сочувствием посмотрел на меня:

— Тайте ей, пошалуйста, фитаминку!

— Вот съест обед, тогда дам! — каменная баба не боялась спорить с Фик-Фасом.

Я ела холодный суп, потом гречневую кашу с котлетой и поглядывала на Таю. Она лежала, натянув одело до самого носа, и думала о чем-то.

Что же с ней произошло? Жестами я показала ей, что спустилась в подвал, открыла дверь. Потом показала десять пальцев и еще два отдельно, потом еще один. Это означало число 13 — двенадцать охранников, плюс одна Зеленая Палочка.

Как смогла, изобразила Зеленую Палочку с указкой в руках.

Это был этюд на беспредметное действие — мы часто получали такие задания от Шекспира. На все мои жесты Тая утвердительно кивала головой. Значит, она тоже все это видела!

Что делать дальше? Спускаться в подвал опасно. От Таи ничего добиться не удается. Приходилось ждать.

После полдника я услышала шум и вышла из палаты. Шум подняла Батяня, потому что медсестра не пускала их с Тубой ко мне.

— Мы хотим навестить подругу! Почему «не положено»? — возмущалась Батяня. Ее рыжие хвостики возмущенно вздрагивали.

— Потому что это — изолятор! — густым басом отвечала медсестра, выпихивая Батяню и Тубу своим мощным телом. Здесь могут быть опасные микробы!

Фик-Фас все так же сидел за столом, не отрывая головы от карточек.

— У меня вывих! И нет никаких микробов! — я попыталась объяснить медсестре то, что она сама прекрасно знала.

Вслед за мной на шум из палаты выглянула Тая Молоко в голубом халате. Я подумала: а вдруг у Таи обнаружили этих самых микробов? Я читала, что марсиане вымерли из-за простого гриппа.

— У тебя, может, и нет, а вот у твоей подруги очень даже могут быть! — сказала медсестра, махнув рукой в сторону Таи. Туба и Батяня тоже увидели Таю Молоко и сделали огромные глаза. Особенно Туба — ее глаза стали, как два голубые блюдца.

— Идите в палату! — скомандовала нам с Таей медсестра, окончательно выдавив из медицинского кабинета незваных гостей.

— А витаминки? — спросила я, пытаясь сгладить ситуацию.

Получив по два желтых кислых шарика, мы с Таей пошли обратно в палату. Тая по-прежнему не произносила ни звука.

Ночью мне приснился странный сон.

Как будто из изолятора нас похитили инопланетяне. Они не были похожи на моего друга Соно. Это были самые что ни на есть зеленые человечки! Их лица, с вытаращенными глазами и длинным, растянутым до ушей ртом, напоминали лягушачьи. Пальцы рук имели перепонки. А голоса… Они не говорили, а квакали! Но почему-то я понимала их речь.

Внутри тарелки, куда попали мы с Таей и еще двумя мальчиками, все было устроено по типу операционной.

Инопланетяне прикрепили нас ремнями к кушеткам.

— Приготовить биоматериал! — раздалась команда, видимо, главной Жабы.

— Биоматериал готов! — ответил второй, одетый в серый комбинезон с пуговками по всей длине. В своих перепончатых пальцах второй держал хирургический инструмент, похожий на длинный острый нож. С кончика ножа, как кусочек мяса с шомпола, свисала серая масса величиной с яичный желток.

Неожиданно раздался аварийный сигнал.

— В чем дело? — проквакал главный, одетый в светло-розовый флюоресцирующий комбинезон.

— Обнаружены опасные микроорганизмы! — забеспокоился второй и отключил аварийку.

Рот главного недовольно скривился:

— Придется отложить коррекцию! Включите лампу амнезии!

«Хотят стереть нам память!» — подумала я. Тут же в салоне загорелся синий свет, похожий на лампу для кварцевания в школьном изоляторе.

В следующий момент тарелка содрогнулась от какого-то толчка, и корабль швырнуло в сторону. Затем толчок последовал с другой стороны, и корабль отбросило в противоположном направлении.

Я услышала сигнал «Скорой помощи», затем строгий голос, усиленный микрофоном:

— Космическая полиция! Вы нарушили межгалактическую Конвенцию по правам ребенка!

— Полиция! — проквакал главный. Принесло же их — как всегда, не вовремя! Приготовить боеприпасы объемного взрыва!

— Простите, сэр! — раздался голос второго — тихий, но в то же время умеющий убеждать. Стоит ли воевать с полицией? Ведь у нас все чисто!

На этих словах он ватным тампоном снял серое вещество с острия ножа и бросил тампон в емкость, похожую на корзину для мусора. В корзине что-то забурлило и зачавкало — она уничтожала собственное содержимое.

— В таком случае, выдайте им детей! — проквакал главный. Его лицо выражало недовольство.

— Хорошо, сэр! — услужливый инопланетянин отвязал нас от кушеток и нажал какую-то кнопку на пульте.

Лампа амнезии погасла. Дверной люк тарелки разъехался, как двери в купе поезда.

Мы один за другим посыпались из тарелки.

Что произошло после, я не могу вспомнить в деталях. Но утром в палате мальчиков мы с Таей обнаружили Рому Ничегострашного из моего класса и Сережу Добрыйдень из восьмого, которые по странному совпадению стали участниками моего сна.

Оба они до этого обучались в социальной группе, но теперь у Ромы обнаружили необыкновенные умственные способности, которые не вписывались в наши школьные программы, а у Сережи — обонятельные. Их должны были, как и Таю Молоко, отправить в другую школу. Но, видно, что-то пошло не так!

Забегая вперед, скажу, что Рому, сразу же после возвращения в школу, переименовали в Головастика, а Сережу — в Носа. Свои прежние имена — Ничегострашного и Добрыйдень — они получили из-за фраз, которые часто употребляли в речи, когда обучались в группе социалов.

Глава 5. Там, где бабайка живет

Через два дня мне сняли гипс. Рука совершенно не болела, но все-таки медсестра упаковала ее в специальное приспособление на липучках и подвесила к шее.

Всех, находившихся в изоляторе, выписали в один день: меня, Таю Молоко, Сережу Носа и Рому Головастика.

Сережа теперь стал одаренным по нюху, и для него пришлось создавать специальную группу. Вундеркинда Рому перевели в академики, так как у него зашкалил коэффициент IQ. Таю оставили в социальной. Учителя объяснили это так, что в других школах, куда отправляли ребят, тоже не нашлось соответствующих для их одаренностей групп. Поэтому, мол, их вернули.

Когда я попыталась поговорить с Носом и Головастиком про подвал, они недоуменно пожимали плечами. Даже Тая Молоко, которая теперь не боялась говорить, пожимала плечами, делая вид, что не понимает, о чем это я — словно, действительно побывала под лампами амнезии.

Наконец-то я встретилась со своими подругами — Батяней и Тубой! Правда, я немного обиделась, что они мне не поверили насчет подземного коридора, но сама понимала, что все это похоже на выдумку. Тая Молоко не могла подтвердить моих слов.

«Ничего, — подумала я. Всему свое время!» Эту фразу любил повторять Соно, я ее отлично запомнила.

Шекспир взялся репетировать «Золушку». Батяне дали роль Мачехи, мне и Тубе — ее глупых дочерей. Тубе — Анны, мне — Марьяны. Понятно, что роль Золушки досталась Ласте. С виду она очень милая, и все учителя ее любят. У нее длинные светлые волосы и большие серые глаза. Если бы они не бегали из стороны в сторону, можно было бы назвать Ластю красавицей.

Среди нас красавицей считалась Туба. У нее были огромные голубые глаза и черные прямые волосы. Тонкая и высокая, она напоминала балерину.

Батяня — пониже ее ростом, полненькая, с рыжими волосами, торчащими во все стороны, и с огромными веснушками на носу и щеках. Иногда она заплетала косички, или завязывала хвостики и тогда становилась похожей на Пеппи Длинныйчулок. Глаза у Батяни необыкновенного, как гречишный мед, цвета. Она редко смеялась, но если уж смешинка попадала ей в рот, то она всех вокруг заражала своим смехом.

Батяня всегда стояла на защите слабых, с ней боялись связываться даже отпетые хулиганы, которые, к сожалению, встречаются даже среди одаренных.

Я вполне соответствовала своей фамилии Мисюра — маленькая, щупленькая, с волосами, похожими на солому, с белыми ресницами и бровями. Правда, Туба говорила, что у меня выразительные глаза цвета морской волны.

Когда я смотрела в зеркало, ничего выразительного там не видела — самые обычные глаза, самые обычные волосы и маленький нос пипкой.

Роль Принца досталась Мише из десятого класса по прозвищу Красавчик. Конечно, все девчонки с шестого по десятый завидовали Ласте. По вечерам Шекспир назначал репетиции для них двоих, как для главных героев пьесы. Ластя была этим очень горда.

Кроме репетиций нам давали время на самоподготовку, которую мы сокращенно называли «сампо». На сампо мы делали обычные уроки.

На уроки и сампо собирались ребята со всех групп одаренности. Это было яркое зрелище! Дело в том, что школьная форма у каждой одаренности своего, фирменного, цвета. У академиков цвет формы черный, у естественников — зеленый, у социалов — синий. Фиолетовый достался художникам, театралам — красный. Только Леха Уполномоченный, хоть и относился к социалам, подгруппе лидеров, но формы не придерживался и часто ходил в отлично сшитом сером костюме — под цвет одежде директора.

В моем обычном шестом учился Рома Головастик. В нашей школе не принято тесно общаться с другими одаренностями. Сами посудите — о чем станет говорить Рома, у которого зашкаливает коэффициент IQ, c дочкой мачехи из «Золушки»? Или с Теслой, который пускает молнии направо и налево, а больше ничем не интересуется?

Конечно, что-то спросить у других одаренностей допускалось. Особо не рассчитывая на то, что тебе ответят.

— Ты молнии не продаешь? — однажды спросила я метателя молний Теслу, проходя мимо его парты. Сама не знаю, зачем спросила. Так, поддержать разговор.

— Мисюра, у тебя деньги-то есть? — оторвавшись от какой-то толстой книги, вопросом на вопрос ответил Тесла.

— Найдутся, не сомневайся!

— Зачем тебе молнии?

— Хочу в подвал пустить!

— Туда, что ли? — Тесла показал большим пальцем вниз.

— Угу, — как ни в чем не бывало, ответила я.

— Крыс пугать?

— Да, крыс — серых, огромных, с тебя ростом!

На самом деле Тесла не был высоким. Скорее наоборот. Но его черные цыганские глаза, не хуже молний, привлекали внимание девчонок.

Звали его Коля — так же, как известного изобретателя Николу Теслу.

После ужина мы с Батяней и Тубой наконец-то смогли поговорить обо всем, что произошло в школе за эти три дня.

Ластя ушла на индивидуальную репетицию, как главная героиня будущего спектакля, и мы, не опасаясь, обсуждали «Дело Серых», валяясь на кроватях. Вечером Зеленая Палочка по комнатам не ходит и не проверяет, лежим мы, или сидим на стульях, как положено.

— Мисюра, ты извини, — примиряющим тоном начала Батяня. Расскажи, что ты там, в подвале, обнаружила!

Батяня умела признавать свои ошибки. Когда они с Тубой увидели в изоляторе Таю Молоко, то поняли, что я не сочиняла.

Я в подробностях описала комнаты в подвале и рассказала, как сбежала от Зеленой Палочки и охранников в серых пиджаках. Про цветочный запах и тусклый свет тоже не забыла. А потом добавила:

— Оттуда вернули не только Таю Молоко, еще Сережу Носа и Рому Головастика. Но они ничего не помнят!

Про свой сон и про лампу амнезии я промолчала, ведь это, действительно, мне приснилось.

Девчонки уже знали, что Рому и Сережу вернули и дали им новую форму и новые прозвища. Сережа учился в их классе.

— Если ты насчитала тринадцать комнат, а в конференц-зале было двенадцать Серых… — задумчиво произнесла Туба.

— За тринадцатой дверью может располагаться кабинет Зеленой Палочки, — я поспешила перебить Тубу.

— А из кабинета соцпедов похитили двенадцать личных дел… — продолжала размышлять Туба.

Соцпедами в школе называли социальных педагогов.

— Значит… — добавила я, хотя совершенно не понимала, что это значит.

Батяня, как всегда, взяла инициативу в свои руки:

— Значит — если все это правда — в подземном коридоре осталось девять детей! Предлагаю еще раз попытаться проникнуть в подвал!

Туба, которая научилась понимать Батяню с полуслова, предложила:

— Надо узнать по классам, кто еще не прошел тестирования!

— Постойте! — лицо Батяни озарила догадка. Если ребята находятся в подземном коридоре, ведь кто-то должен приносить им еду!

— Точно! — сказала Туба и с уважением посмотрела на подругу.

Я тоже посмотрела на Батяню. И тоже с уважением.

— Устанавливаем наблюдение за обоими входами в подвал, — подвела итог Батяня. Со стороны изолятора и со стороны дяди Юси.

— И за столовой! — добавила Туба.

Дядя Юся — наш дворник. Вообще-то, его дядей Юрой зовут, но дети часто дразнят его: «Дядя Юся, я тебя не боюся!» И тогда он со своей метлой за ними бегает. К сожалению, школа для одаренных детей не гарантирует отсутствия идиотских выходок со стороны отдельных воспитанников.

Все последующие дни мы следили за входом в подвал со стороны изолятора, а когда выходили на улицу — за дверью дяди Юси. Раньше мы думали, что в подвале только его хозяйство, но теперь… Дядя Юся к своим владениям близко никого не допускал. Только Теслу. Тот частенько сидел у него в каморке, изобретая метательные аппараты для своих молний.

Что касается столовой — ничего подозрительного там мы не обнаружили. Никто из поваров, или дежурных по кухне еду в подземный коридор не носил.

— Наверное, их кормят ночью, — предположила я.

— Или рано утром, когда все спят, и приносят еду на целый день, — поддержала меня Туба. Потом греют в микроволновке. А, может, прямо там готовят.

— Завтра субботник! — сообщила Батяня. Будем убирать листья. Постараемся проникнуть в подвал со стороны улицы.

***

В начале субботника Батяня и Туба разыграли актерский этюд. Все ребята, как обычно, получили от воспитателей метлы, грабли, лопаты и начали сгребать опавшую листву сначала в кучи, а потом в огромные пластиковые мешки. Мешки тащили к мусорным контейнерам. Обычно девочки наполняли мешки, а мальчики относили их к мусорным контейнерам.

В этот раз Батяня и Туба взялись за мужскую работу. Несколько раз они относили мешки, не выпуская из рук одна метлу, другая грабли. Когда поблизости никого не было, Батяня спрятала инструменты в кустах у дороги. Дорога вела к офисному зданию под вывеской «Миллер и Ко». Миллер торговал пиротехникой. По праздникам над его конторой взрывались, озаряя небо, изумительной красоты фейерверки.

Вернувшись на участок, девчонки сделали вид, что ищут уборочный инвентарь.

— Пока носили с собой, все нормально шло. Один раз оставили, так сразу сперли! — возмущалась Батяня.

— Кто взял мою метлу? — на весь участок разорялась Туба.

Никто не признавался. Воспитатель отправила подруг к дворнику — может, у него остались какие-нибудь инструменты.

Батяня и Туба только этого и ждали.

— Вам что? — спросил дядя Юся, когда заговорщицы подошли к двери в подвал.

— Грабли, — ответила Батяня.

— И метлу, — жалобно добавила Туба. Нам не хватило!

— Где я вам инструмент возьму? Весь выдал!

— Может, там есть? Там у вас что?

Теперь, когда уборочного инвентаря в каморке дяди Юси не было, стала видна другая дверь, обитая железом.

— Какое твое дело, а? Слыхала поговорку: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали»? — ответил дворник Батяне.

— Может, там инструмент посмотрите? — продолжала канючить Туба. А то нас воспитатель ругать будет, что мы не работаем.

— Как же работать, если инструмента нет? — подхватила Батяня.

— Нету за той дверью никакого инструмента! — дворник сказал, как отрезал.

— А что там? — снова полюбопытствовала Туба.

— Там бабайка живет! — решил подшутить над растяпами дворник.

— Ой, дядя Юся, покажите бабайку! — голосом капризной девочки попросила Туба. Не зря девчонки несколько лет занимались в театральной студии.

— Пожалуйста, покажите! Мы никогда бабайку не видели! — Батяня вдруг резко бросилась к двери.

От неожиданности дворник не схватил ее и не преградил дорогу. Батяня с разбегу толкнула обитую железом дверь — та распахнулась! Глазам девочек предстал слабо освещенный длинный коридор. По его обеим сторонам располагались двери.

— А ну, убирайтесь отсюда, школопендры! — рассердился дворник, замахнувшись на Батяню своей метлой.

Всех девчонок школы дядя Юся называл школопендрами, а мальчишек — школозаврами.

— Ну, хоть метлу-то дайте! — попросила Туба, сделав вид, что не заметила в подвале ничего подозрительного.

— И мешок для мусора! — Батяня продолжила разыгрывать сценку.

Дядя Юся, чтобы побыстрей отделаться от них, дал Батяне мешок, а Тубе всучил свою метлу и вытолкал их взашей из каморки, хранившей столько секретов.

Никто среди всеобщей суеты не обратил внимания на отсутствие восьмиклассниц. Никто, кроме тайного агента номер три — Мисюры, то есть меня. Теперь мы назывались «Тайным обществом». Батяня — агентом номер один, Туба — номер два, я — номер три.

Не зря говорит Соно, что всему свое время! Все, что я видела, оказалось правдой! Батяня и Туба не успели разглядеть на дверях подземных комнат фотографии детей и Зеленой Палочки. И стражников в серых костюмах они тоже не увидели. Но ведь и я, войдя в коридор, не сразу заметила портреты. Зеленая Палочка и Серые тоже появились позже и совершенно неожиданно.

Девчонки больше не сомневались в моих словах. Теперь мы все понимали, что директор руководит группой мужчин в серых пиджаках. Раньше у нее в помощниках числились Люсанна и Уполномоченный, а теперь — двенадцать Серых. И эти двенадцать — ее большая тайна!

Правда, нас ждало одно разочарование: отчисленных учеников ни в одном классе мы не обнаружили! Это означало, что в подвале сейчас никого из детей нет.

— Тестирование в сентябре проходили только социалы. Следим за академиками! — Батяня, как всегда, внесла ясность в наши размышления.

Следующими по графику стояли академики, за ними — гуманитарии, театралы и прочие. К прочим относились естественники, художники, музыканты, писатели и ребята со скрытой или смешанной одаренностью.

— Театралы — только в декабре, — Туба заглянула в свой дневник. Туда она переписала график тестирования с доски объявлений.

На следующий день, во время прогулки, Батяня «случайно» обнаружила в кустах потерянные инструменты.

— Отнеси инструменты дворнику, Яна! — попросила воспитатель. Воспитатель была из тех, кто называл воспитанников по именам.

— Почему я? Пусть мальчики… — Батяня оглянулась, выискивая, на кого бы из мальчишек скинуть поручение. Вон, пусть Сережа отнесет!

Батяня махнула рукой в сторону Сережи по прозвищу Нос. К сожалению, он ничего не помнил о своем пребывании в подземном коридоре, но нюх не потерял. Когда группа шла в столовую, Сережа безошибочно определял, чем сегодня будут кормить. Подходя к классу, знал, находится за дверью учитель, или класс пуст. Оказывается, у каждого человека имеется свой, отличающий его от других, запах: запах состоит из многих составляющих, но воспринимается в целом. Нос безошибочно определял, кто находится за его спиной, даже если шутники менялись одеждой.

— Как ты это делаешь?! — удивлялись одноклассники.

— Я и сам точно не знаю, — пожимал плечами Нос.

«А нюх, как у собаки», — тогда-то Батяне пришла в голову одна мысль…

— Сережа, — обратилась воспитатель к одаренному нюхом мальчику. Помоги, пожалуйста, Яне.

Сережа взял грабли, а Батяня метлу.

В этот раз дворник никакого интереса к посетителям не проявил — сидел и чинил лопату. Напрасно Батяня беспокоилась, что он прогонит ее за прошлую выходку.

— Чем это тут пахнет? — спросила Батяня, когда они с Сережей занесли инструменты в каморку. Хотя совершенно никакого запаха она не ощутила.

— Запах лаванды, — Сережа Нос поставил грабли в общий строй. А еще — ванили и розового масла.

— Ты серьезно? — Батяня недоверчиво покосилась на Сережу. Ей показалось странным, что в подвале пахнет не краской и сыростью, а лавандой и розой.

Нос улыбнулся и почесал свою голову в белых кудряшках. Для него это была детская задачка.

— Может, ты знаешь, чьи это запахи? — Батяня поставила метлу.

— Думаю, знаю…

— И чьи же?

— Ваниль и роза — это директор.

— А лаванда?..

— Это запах ее помощника.

— Уполномоченного?!

— Да, его, — Нос принюхался. Точно, его!

— Больше ничего?

— Нет, других запахов нет, — уверенно ответил Сережа.

— Как же дядя Юся? — задала провокационный вопрос Батяня.

— Дядей Юсей пахнет здесь, — Нос обвел рукой маленький предбанник, в котором хранились инструменты.

— А лавандой и розой? — удивилась Батяня.

— Тебя ведь не предбанник интересует! — улыбнулся Нос и махнул рукой в сторону запретной двери.

— Пойдем, — Батяня постаралась не выдать своего замешательства.

Глава 6. Приближение к разгадке

— Если Нос не ошибся, то никаких «людей в сером» не существует, — Батяня открыла вечернюю планерку в холле. В комнате находилась Ластя, а при ней мы ничего не обсуждали.

— Какой-то коллективный гипноз получается. Мы ведь все втроем их видели! — отозвалась Туба.

— Видели… Возможно, мы увидели то, что происходит параллельно, в другом измерении, — по задумчивому виду Батяни было похоже, что она сама погрузилась в другое измерение.

— Я слышала о таких вещах по телеку, — подтвердила Туба. И все-таки, следы Серых остались в нашем измерении — это украденные личные дела!

— Какая-то иллюзия! — веснушки запрыгали на щеках Батяни.

— Если, правда, иллюзия? — глаза Тубы загорелись. Если двенадцать Серых — клоны Уполномоченного? Ведь Нос определил запахи двух людей — директора и Лехи.

А ведь, правда, Уполномоченный носил серый, не по форме своей одаренности, пиджак!

— Слишком много серости!.. — произнесла Батяня.

Что и говорить, она была против любой серости! Когда Батяня шла по школе в своем красном пиджаке, с рыжими волосами, в окружении двух ординарцев — меня и Тубы, то походила на пламя, или самую яркую молнию Теслы! К тому же, с ней никогда не было скучно!

Тут мы вспомнили про Люсанну, которая сделала себе двойника. Люсанна, как и Уполномоченный, находилась в числе приближенных Зеленой Палочки.

— Что, если Люсанна сделала двойника не только себе, но и директору? — Батяня развернула наши мысли в новом направлении. Сделала один двойник директора и двенадцать — Уполномоченного.

— Тогда многое становится понятным! — сказала Туба.

Мне тоже стало понятно, почему Зеленая Палочка, видевшая меня в подземном коридоре, при встрече в школе не подавала виду, что мне известна ее тайна. Возможно, все, происходившее там, для нее самой было тайной. В подземном коридоре могла находится Зеленая Палочка-2!

***

Ночью мы встретились с Соно. Впервые за месяц я не пропустила момента засыпания. Он, как обычно, сидел на тумбочке и спокойно ждал, когда я проснусь.

— Привет, Ангелина!

— Привет, Соно! Давно хотела спросить тебя: как ты ходишь по стенам и не падаешь? — даже не знаю, почему я спросила его об этом именно сейчас, ведь он спокойно сидел на тумбочке и болтал своими тремя ножками.

— В моей обуви — специальные подошвы. Когда я иду по воде, подошвы надуваются, как спасательные круги.

— А когда по стенам?

— Включаю присоски!

Соно, сидевший на тумбочке рядом со встроенным шкафом, вытянул одну из трех ножек, уперся подошвой лунохода в дверцу и пошел вверх — легко и бесшумно. С дверцы шкафа он перешел на потолок, потом на другую стену, около которой стояла кровать Батяни. Ослабив присоски, сделал в воздухе переворот и, перелетев через спящую Батяню, очутился на полу. Батяня, что-то пробурчав во сне, отвернулась к стене.

Мне так хотелось обсудить с Соно «Дело Серых», но эта тайна касалась не только меня!

Глава 7. Молнии

На сампо ко мне подошел Тесла:

— Рядом с тобой место свободно?

— Свободно, — ответила я.

Из актеров в нашем классе никто не учился, и обычно я сидела одна, что на уроках, что на сампо. Тесла присел рядом со мной и достал из портфеля тетрадь в клеточку.

— У тебя цветные карандаши есть?

— Есть! — я вытащила из портфеля пачку карандашей.

— Точилка есть? — спросил он.

Я дала ему точилку. Он поточил красный, потом черный. Провел во всю ширину листа черным карандашом полосу. Затем нарисовал шесть скобочек с одной стороны полосы и семь с другой. Полоса сразу стала похожа на подземный коридор. Я не подала виду, что это место мне знакомо.

Тогда Тесла взял вместо черного серый и около каждой скобочки, кроме одной, нарисовал серую палочку. Сомнений не осталось — это был подземный коридор со стражниками около дверей! Затем он зеленым карандашом в центре коридора поставил палочку. Она была выше, чем серые. Внимательно посмотрел мне в глаза — понимаю ли я его? Я сделала вид, что не понимаю, о чем речь, слегка помотав головой.

Тогда он достал из кармана маленькую серую пуговку, обтянутую тканью — как раз такую, как на кофточке Зеленой Палочки, и показал мне. Я подержала пуговку в руках. Плотная, размером с ноготь, снизу из черной пластмассы с петелькой, сверху — из ткани с ворсистой поверхностью — кончики моих пальцев ощутили неприятное покалывание.

Удостоверившись, что я поняла его, красным карандашом, причем, левой рукой, он провел справа налево вдоль всего коридора зигзагообразную линию со стрелкой на конце, поразив Зеленую Палочку и часть охранников в серых пиджаках. Это линия могла означать только одно — молнию, которую он собирался пустить в подвал!

Тесла вырвал лист с рисунком из тетрадки. Затем написал в правом нижнем углу: «11.11 в 11» и отдал мне.

После сампо, с графическим письмом в руках, я бежала в нашу комнату, чтобы поделиться известием с «Тайным обществом». Взрыв молнии Тесла запланировал на воскресенье, до него оставалось всего два дня!

Батяня назначила заседание после душа в холле.

Мы сидели на диване, поджав под себя босые ноги, в байковых халатах, с полотенцами на головах. Три пары одинаковых тапочек стояли рядком около дивана.

Я подала Батяне листок Теслы. Она внимательно рассмотрела рисунок, потом передала его Тубе со словами:

— Значит, это не только наша тайна!

— У него и пуговица есть!

— Какая пуговица? — удивилась Туба.

— От кофточки Зеленой Палочки! — я доложила о маленькой улике.

Туба, рассмотрев рисунок, высказала свое мнение:

— И, похоже, Тесла знает, что сейчас пленников в подземном коридоре нет!

— Вернее, не было! До сегодняшнего дня, — сказала Батяня. Сегодня, после тестирования академиков, трех девочек куда-то оправили. Скорее всего, в подвал!

— Кого?! — ужаснулась Туба.

— Таньку-Ваньку из девятого, Биссектрису из десятого и Принцессу из седьмого.

— Таньку-Ваньку без брата?! — в это трудно верилось — настолько их привыкли видеть вместе.

— Говорю же, девочек! — Батяню иногда раздражала моя непонятливость.

Принцессой звали цыганскую девочку, которой уже исполнилось шестнадцать лет, но она училась только в седьмом классе. Принцесса — ее настоящее имя, не прозвище. Так у нее в паспорте записано. Принцесса не очень хорошо усваивала школьную программу, зато могла и прошлое, и будущее по руке рассказать. И все сходилось! Видимо, со своей одаренностью она не вписывалась в группу академиков.

— Каким образом не прошла тестирование Биссектриса с математическим уклоном — совершенно не понятно! — изумилась Туба.

— Если в подвале держат девочек, то становится ясным, почему Головастика и Носа вернули, — рассуждала Батяня.

— А Молоко? — возразила Туба.

— У нее болела голова. И медсестра сказала… — я напомнила, как девчонок не пустили навестить меня из-за того, что у Таи Молоко могли быть микробы.

— Может быть, потому, что она пятиклассница?.. — вопрос Батяни заставил нас задуматься.

— А если их продадут в рабство?! — Туба всхлипнула.

— Прекрати, Туба! До этого не дойдет — я уверена… — голос Батяни прозвучал не слишком оптимистично.

— Что же нам делать? — я уже ничего не понимала, но стало страшно. Даже сердце громче застучало — так же, как тогда, когда Серые гнались за мной в подземном коридоре.

— Первым делом, Мисюра, передай Тесле наш ответ, — Батяня взяла себя в руки. В подземном коридоре снова появились дети — значит, пускать молнии нельзя!

Глава 8. Нифигенич

Сегодня Нифигенич пригласил в библиотеку Тубу и отдал ей одну фотографию.

На старинной, пожелтевшей от времени карточке были изображены красивая девушка в длинном белом платье и офицер. На обратной стороне расплывчатыми чернилами написано:

«Лилечке на долгую память от потомка русских декабристов и немецких рыцарей. Иркутск, 1904 г. Проездом на фронт».

— Лилечке? — удивилась Батяня.

— Нифигенич считает, что Лилечка — это моя пра-пра-пра-пра…бабушка. Вполне может быть, что меня в честь нее назвали. Она была известной артисткой.

Мы так привыкли называть друг друга вымышленными именами, что почти забыли, что Тубу зовут Лиля, Батяню — Яна, меня — Ангелина, или, сокращенно, Геля.

Нифигенич в нашей одаренной школе историю преподает и в библиотеке подрабатывает. На прозвище, которое ему дети дали, он не обижается. Ему много лет, но на старика он совсем не похож — высокий, стройный и одевается хорошо. Рубашка у него всегда белая. И волосы белые, как снег, и бородка с усами. Он бородку аккуратно постригает — ему идет! А ходит, прихрамывая на правую ногу, но без тросточки. Хотя ему пошло бы с тросточкой ходить.

Глаза у Нифигенича голубые, очень яркие, как будто в линзах. Но линзы он не носит, потому что носит очки в золотой оправе. Очки надевает, когда выставляет оценки в журнал, или заполняет формуляры в библиотеке.

Если Нифигенич за что-то берется, то доводит дело до конца. Он один верил, что Туба — потомок декабристов, и вот, пожалуйста!

— Рядом с Лилечкой на фотографии кто? — спросила я Тубу.

— Мисюра, прочитай на обороте! — Батяня перевела взгляд с меня на Тубу. Так вот в кого у тебя актерская одаренность, Лилечка!

Я первый раз услышала, что Батяня назвала Тубу настоящим именем.

Глава 9. Операция «Туннель»

Я запиской передала Тесле то, что велела Батяня, нарисовав за тремя скобочками кружочки. Для верности около каждого кружочка поставила восклицательный знак красным карандашом. Тесла молча забрал мой рисунок.

Через несколько дней в подвале находилось уже девять пленниц — девочек, не прошедших тестирования. Батяня считала, что Серым нужны непременно двенадцать детей — ведь в самом начале этой таинственной истории они рассматривали двенадцать личных дел. Все понимали, что ждать больше нельзя! Было назначено совещание в холле с приглашением Теслы, которого мы тоже включили в «Тайное общество».

Тесла пришел к нам не один, а со своим другом Завром. Завр — это сокращение от прозвища Тираннозавр. Именно он свалился с третьего этажа прошлой зимой, отделавшись легким испугом. Сейчас он учился в девятом.

Завр был огромным, мощным и неуправляемым. Все дети побаивались Завра, несмотря на его добродушную улыбку. Мне тоже стало страшновато, когда он появился на совещании в холле.

С виду это были просто мирные посиделки, но вопросы здесь решались серьезные.

Некоторое время мы не знали с чего начать. Потом Батяня взяла слово:

— Если у кого есть, что сказать — говорите!

Я подумала, что в этом году Батяню могут перевести в социалы, в подгруппу лидеров. Ведь она даже среди старших по возрасту умудрялась стать главной. Вот выдадут ей синий костюм — пиджак и юбку… Неожиданно я вздрогнула — голос у Завра был таким же мощным, как он сам:

— Что там говорить? И так все понятно!

— Ты потише, Завр! — попросила Туба, как все, опасавшаяся, что кто-то из посторонних услышит наш разговор. По коридору, который разделялся холлом на мужскую и женскую половины, постоянно кто-то ходил.

— Кто, по-вашему, эти Серые? — спросила Батяня.

— Серые — это посредники, — ответил Завр.

— Посредники? — удивилась Туба. Ее глаза стали в два раза больше обычного.

— Да. Между директором и инопланетянами, — приглушенно прорычал Завр.

— Какими инопланетянами? — Батяня хотела возразить Завру, но он ее перебил.

— Обычными. Жабообразными.

— Откуда такие сведения, Завр?

— Был у них на тарелке. И не раз! — Завр вытащил из кармана спичечную коробку, в которой лежали три маленьких, зеленых шарика.

Это было что-то новенькое!

— Что это? — удивилась Батяня.

— Чипы! Когда инопланетяне забирают на тарелку, ставят вот такие шарики. Чтобы по ним легко было найти человека.

— Где ты их взял? — Туба взяла один шарик и внимательно рассматривала его.

— Выковырял из-под кожи, — ухмыльнулся Завр.

Конечно, все дети немного верят в инопланетян. Но слова Завра показались мне похожими на бред. Ладно, мой Соно! Или даже клоны! Это как-то понятно. Но чтобы чипы!

Тесла достал из кармана очередной рисунок и красный фломастер. Теперь к длинному коридору присоединилось ответвление. В этом ответвлении было нарисовано двенадцать серых и одна зеленая палочка. За девятью квадратными скобками-дверями были обозначены обитатели подземного коридора.

— Я все-таки пустил молнию! — признался Тесла.

— Зачем, Тесла?! Мы же предупредили, что там люди! — ужаснулась Батяня.

Тесла, на удивление, был абсолютно спокоен.

— Я значительно уменьшил заряд. Молния прошла параллельно комнатам. Она не могла нанести никакого вреда людям. В результате Серые замуровались здесь, в туннеле, — Тесла ткнул фломастером в ответвление коридора.

Туннель, который нарисовал Тесла, находился за четвертой дверью, которую мы втроем считали входом в кабинет Зеленой Палочки-2.

— Откуда такая уверенность? — Батяня не теряла бдительности.

— Мы спускались туда, — за Теслу ответил Завр.

— И что там? — спросила Батяня.

— Девчонки сидят тихо. На стук не отвечают. Может быть, они находятся в искусственной коме. Или боятся.

— Все двери заперты! — добавил Тесла.

— Я хотел выбить!.. — Завр поиграл мускулами под рубашкой.

— Но решили сначала пустить молнию! — продолжил его мысль Тесла. Дверь в туннель замурована, и Серые, скорее всего, там!

— Вот выбьем их из туннеля и сразу освободим девчонок!

— Как же вам удалось войти в подземный коридор? — засомневалась Батяня.

— Это не сложно! — Завр ухмыльнулся.

— У меня есть ключ от хозяйства дяди Юси, — признался Тесла.

— Почему вы называете клонов мыслеообразами? — вопросы Батяни сыпались один за другим.

— Зеленая Палочка, пока не стала директором, создала воображаемое королевство в подвале. Она мечтала о сильной команде. Двенадцать Уполномоченных и ее собственный двойник — продукты ее фантазии.

— За помощью обратилась к Люсанне, — продолжил Тесла.

Все знали историю с двойником учителя по ДПИ, поэтому нисколько не удивились вмешательству Люсанны.

— Двойник Люсанны — тоже мыслеобраз? — спросила я.

— Вероятней всего! — ответил Завр. Зеленая Палочка не ожидала одного — что двойники начнут жить собственной жизнью. Вступят в сговор с инопланетянами. И начнут эксперименты с настоящими детьми.

— Зачем инопланетянам дети?! — рыжие волосы Батяни встали дыбом.

— Чтобы делать космических гибридов, — ответил Завр. Пришельцы ведут свои эксперименты в различных направлениях, включая подсадку биологических материалов как родившимся, так еще не родившимся детям.

— Так вот почему они отбирают одних девочек?! — догадка пробежала по лицу Тубы.

— Настоящая Зеленая Палочка знает, что творится в подвале? — Батяня еле сдерживала свое возмущение. Кто спускает туда не прошедших тестирования?

— Это пока вопрос, — Завр многозначительно помолчал.

Открытых вопросов оставалось слишком много.

— Возможно, Уполномоченный! — предположил Тесла.

— Леха?! Не может быть! — Батяня не могла поверить в подлость Лехи, который столько лет проучился в нашей школе.

— Или даже сама директорша! — Завр высказал свое мнение. Возможно, ее клон шантажирует настоящую.

— Логично было бы Зеленой Палочке, став директором, уничтожить свои мыслеобразы. Почему же она этого не сделала? — Батяня задала резонный вопрос.

Я подумала, что после тестирования Батяню могут перевести не в социальную, а в интеллектуальную группу. Ее легко можно представить в черном костюме академика. А на празднике Посвящения — в квадратной шапочке с кисточкой.

— Мы об этом думаем, — ответил Завр.

— Что за дети изображены на фотографиях? — взяла слово Туба.

— Тоже мыслеобразы. Но не стойкие! Если директор и Серые были скопированы с конкретных людей и наделены их качествами, то дети — так, абстракция! — Завр подтвердил мои предположения: фотографии детей на дверях подземного коридора напоминали рекламные проспекты.

— Зато теперь там сидят настоящие! — Батяня не на шутку расстроилась.

— Операция «Туннель» назначена на сегодня! — сказал Тесла. Нам нужна ваша помощь.

— Что надо делать? — Батяня встряхнула головой, стараясь прогнать грустные мысли.

— Последить из окошка. Мы молнию пустим, чтобы туннель пробить, а вы посмотрите, выбегут Серые или нет, — Тесла нарисовал молнию в ответвлении коридора.

— Из какого окошка? — спросила Туба.

— Окно вашей комнаты выходит на футбольное поле, — ответил Завр. По расчетам Теслы молния вынесет Серых именно туда!

— Школа на воздух не взлетит? — спросила Туба.

— Молния — не бомба! Это электрический разряд! — с гордостью ответил Тесла.

— Молнии обычно сопровождаются громом — охранник услышит! — волновалась Туба.

— Это в природе! Мои молнии бесшумные!

— Насколько это опасно для пленниц? — Батяня беспокоилась, ведь в подвале находились совсем не абстрактные дети.

— Абсолютно безопасно! Молния пройдет между третьей и четвертной комнатой по правой стороне. Никого не заденет. Кроме Серых.

— На сколько назначена операция? — Батяня поднялась с дивана.

Было понятно, что разговор подошел к концу.

— На час ночи, — ответил Завр. Постарайтесь не уснуть!

Мальчишки передали нам бинокль и пошли каждый к себе — Тесла жил на нашем этаже, а Завр — на втором.

— Смотрите — никому! — уходя, сказал Завр.

***

— Сколько натикало? — прошептала Батяня.

— Ноль часов, пятьдесят пять минут, — так же, шепотом, ответила ей Туба, взглянув на большие комнатные часы.

Мы, выбравшись из-под одеял, босиком, в пижамах, подошли к окошку. Ластя спала.

— Главное, чтобы никого не убило, — снова прошептала Батяня.

— Но не убило же в прошлый раз, — возразила я.

— Чем ты слушала, Мисюра? В прошлый раз заряд слабый был!

— Ноль часов, пятьдесят девять минут, — медленно, как по радио, произнесла Туба.

— Тихо, девчонки! Следим за окном! — скомандовала Батяня, глядя в бинокль.

Все уставились в ту точку, где примерно должен был окончиться туннель. Это совпадало с зоной дальних футбольных ворот.

— Ровно! — обернувшись на часы, промолвила Туба.

Стало очень тихо и тревожно.

В этот самый момент у футбольных ворот появилась красная вспышка — она выглядела не как обычная молния, а как красное облачко! Облачко быстро растворилось в небе. Но тут прямо с неба на стадион опустились что-то, похожее на звезду!

Батяня передала бинокль Тубе.

— Тарелка… — Туба слегка покачнулась.

Я выхватила у нее бинокль.

— НЛО! — я зажала рот рукой и передала бинокль Батяне.

Из-за необычайно яркого света, исходящего от тарелки, я увидела, даже без бинокля, как раздвинулись в обе стороны двери! Но оттуда никто не вышел — наоборот, в тарелку стали влетать люди!

Бинокль снова оказался у меня в руках, и я, глядя на происходящее, считала людей, которых тарелка всасывала, будто пылесос:

— Один, два, три, четыре…

Туба, отобрав у меня бинокль, продолжила считать:

–… пять, шесть, семь, восемь… — затем передала бинокль Батяне.

–… девять, десять, одиннадцать, двенадцать! — Батяня окончила счет.

Тут дверь НЛО захлопнулась, и тарелка взмыла вверх плавно и стремительно, так же, как опустилась несколько минут назад.

Когда она исчезла из виду, я обернулась и посмотрела на часы. Прошла всего одна минута!

— Всем по кроватям! — скомандовала Батяня.

— Что это было? — шепотом спросила Туба.

— Похоже, Серых, выбитых из туннеля, забрала тарелка, — ответила Батяня.

— А Зеленую Палочку? — прошептала я.

— Я насчитала двенадцать, — Батяня зевнула.

— Я тоже, — добавила Туба.

***

На следующий вечер в холле снова произошло совещание.

— Туннель мы пробили! — гордо сообщил Завр. Выходим, а снег — прямо горячий! Там, где тарелка стояла, снега вообще не осталось — растаял.

— Как вы поняли, что там тарелка была? — спросила Батяня.

— Что же мы должны были подумать? — со своей характерной улыбочкой ответил Завр. Что там трактор стоял? Снег выехал разгребать ночью, да?

— Конечно, мы поняли, что это тарелка была, — добавил Тесла. Не тупые!

— И что тарелка Серых забрала, поняли? — Батяня отдала Завру бинокль.

— Это было логично! Куда ж им, бедненьким было деться? — развел своими ручищами Завр.

— Но почему молния привлекла НЛО? Молния выглядела скромно, и вряд ли ее можно было увидеть из космоса! — даже Батяне многое из увиденного оставалось неясным.

— Приманка сработала, — Завр довольно потер руки. Я закопал приманку у футбольных ворот.

— Какую приманку? — спросила Туба, выпучив глаза.

— Приманку для НЛО, — Завр ухмыльнулся.

Оказывается, Завр уже давно пытался приманить инопланетян с помощью чипов. Он закапывал бусинки в землю или в снег, положив их в полиэтиленовый пакет, чтобы не намокли. Но инопланетяне почему-то не прилетали.

Когда к его опытам подключился Тесла, они сделали инкубатор для чипов, на батарейках. Инкубатором в нашей школе называли малышей. Но сейчас речь шла о другом инкубаторе.

— Это обогреватель такой, в нем даже цыплят можно из яиц получать, — объяснил Тесла.

— Но они все равно не прилетали, — вздохнул Завр.

— Зачем вы инопланетян приманивали? — спросила я.

— Хотели молнию с крыши пустить по тарелке.

— Прямо «Звездные войны» получаются! — покачала головой Батяня, которая все еще сомневалась в существовании пришельцев.

— Ага! — широко улыбнулся Завр.

— Если бы вы в хороших инопланетян попали? — я забеспокоилась, вспомнив Соно.

— Я что, Мисюра, по-твоему, не знаю, какие инопланетяне мне чипы ставили?

— Какие? — спросила Туба.

— Зеленые, — ответил Завр без своей обычной ухмылочки. На жаб похожие.

После слов Завра я опять вспомнила свой сон, когда Космическая Полиция освободила нас от Жабообразных.

— Почему же в этот раз приманка сработала? — сомнения не давали покоя Батяне.

— Из-за молнии, конечно! — гордо ответил Тесла. Скорей всего, молния перевела чипы в режим «SOS», то есть аварийного состояния, на что инопланетяне мгновенно среагировали.

— Что с чипами? Вы не проверяли?

— Сегодня ходили. Не нашли. Молния их расплавила! — вздохнул Завр.

— Разряд был мощный! — Тесла белозубо улыбнулся.

— Вас «зеленые человечки» к себе не заберут? — забеспокоилась Батяня.

— Я не против, мне еще чипы нужны! — Завр встал, приготовившись уходить.

— А Зеленая Палочка? — спросила я.

В пылу эмоций мы чуть не забыли про Зеленую Палочку-2. Ведь пришельцы взяли на борт только двенадцать двойников.

— Она осталась в туннеле. Ее не так легко оттуда выбить, — Тесла тоже встал.

На следующий вечер назначили заседание «Тайного общества», чтобы разработать операцию по освобождению девочек в деталях. Девять девочек оставались в подземном коридоре. Возможно, без пищи и воды. Завр предлагал выбить двери.

— Теперь охранников в подземном коридоре нет, а без них Зеленая Палочка-2 не сможет противостоять нам! — довольно прорычал он.

***

Из-за своих переживаний мы совсем забросили учебу. Школьную программу еще как-то тянули, а вот в театре… Мы до сих пор не выучили текст!

Шекспир выразил крайнее недовольство:

— Вы задерживаете постановку! Мачеха и обе дочери! Я поставлю вопрос об отчислении вас из театра и переводе всех троих в другие группы одаренности.

Тут Батяне в голову пришла новая идея.

— Слышали, что сказал Шекспир? — спросила она нас.

— Поставит вопрос… — грустно ответила Туба.

Мне тоже было не весело. Театральная одаренность мне очень нравилась.

— Вы что — ничего не понимаете?! — Батяня искренне удивилась нашей тугодумности.

— Не-е-ет! — мы с Тубой, действительно, ничего не поняли.

— Эх! «Королевство маловато — разгуляться негде!» — Батяня произнесла фразу из своей роли. Ведь это наш шанс попасть в подземный коридор! Увидим все изнутри и спасем девчонок!

— Это очень опасно! — испугалась Туба.

— Конечно, опасно! — согласилась Батяня. Поэтому каждой из нас, прежде, чем принять такое решение, надо хорошенько подумать.

Завр и Тесла поддержали Батяню.

— Так мы сможем вывести на чистую воду Зеленую Палочку! — сказал Завр.

— Иначе эти безобразия никогда не прекратятся! Что ей помешает создать новых двойников? — добавил Тесла.

Глава 10. Прогулка по космосу

Жаль, что точка перехода от бодрствования ко сну такая быстрая — попасть в нее удается не всегда. Я легла в постель, закрыла глаза и стала ждать. Каждый момент погружения в сон я держала под контролем: приходилось одновременно быть расслабленной, чтобы уснуть, и сосредоточенной, чтобы вовремя проснуться.

В какой-то момент я дернулась всем телом, а не ногой, как обычно — мне приснилось, будто я выпала из окна. Я открыла глаза и очень близко от себя увидела лицо Соно с большими круглыми глазами и ртом, будто вырезанным тонким ножичком на тыкве. Я впервые видела его лицо при таком ярком свете.

За долю секунды я поняла, что мы летим. Мы сидели с ним в центре летающей тарелки на двух, стоящих рядом, креслах пилотов и мчались одновременно вверх и вперед. Под круглым, прозрачным колпаком корабля виднелось небо — абсолютно черное, бархатистое, как кошачья шерстка. Из-за большой скорости мне никак не удавалось разглядеть звезды — они выглядели как мазки светящейся краски.

Я заметила за креслами баллоны голубого цвета, похожие на огнетушители, с надписью «О2».

— Аварийный запас кислорода! — пояснил Соно.

На пульте управления, расположенном вкруговую, размещалось множество кнопок, ручек, мелькали огоньки, и дрожали от напряжения несколько небольших экранов. Соно был одет в комбинезон, в котором ходил обычно.

Я, оглядев свою пижаму «в мишках», подумала: «Жалко, что у меня нет такого комбинезона!» Как только я об этом подумала, тут же с потолка мягко, едва шурша, на меня слетел кусок серебристой ткани. Моментально сжавшись под форму моего тела, он превратился в тонкий скафандр! Это выглядело примерно так, как ламинируют документы! Серебристый пластиковый пакет заламинировал меня, оставив открытым только лицо. Затем на лице появилась прозрачная маска, выпуклая, как стеклышко иллюминатора.

Я опустила взгляд на свои ноги — теперь на них красовались такие же, как у Соно, серебряные луноходы.

Я услышала, как работает двигатель в нижнем отсеке корабля — будто ветер, захваченный в спасательный круг, пытался вырваться на свободу.

Соно, у которого не было рук, управлял кораблем, мысленно нажимая на ручки и рычажки, и тарелка поворачивалась, послушная своему хозяину.

— Рад, что тебе нравится! — улыбнулся он. Смотри на экран, Ангелина!

Экран, который находился прямо передо мной, вспыхнул, и я увидела на нем пролетающие мимо нас огромные яйца, бананы, треугольники и святящиеся шары.

— Что это за бананы?

— Сигарообразные корабли — перевозчики грузов. Зеленые шары — синоптики. Определяют погоду.

— А яйца?

— Это корабли-разведчики.

— Сколько же их тут! Как на дороге автомобилей! — удивилась я.

— Это не так, Ангелина! Просто мы мчимся с огромной скоростью, поэтому кажется, что мы движемся в потоке летающих машин.

— С каких планет эти корабли?

— С разных. В основном, из Вашей галактики. Но есть и далекие пришельцы.

— Как ты, Соно?

— Моя планета находится очень далеко: если лететь к ней со скоростью Света, то понадобится пятьдесят тысяч лет!

Наш разговор прервала стая разноцветных космических медуз, облепившая тарелку.

— С какой планеты эти медузы?

— Эти расплывчатые корабли с Венеры.

Постепенно медузы отклеились от нашей тарелки и расползлись в разные стороны лениво и медленно, меняя не только форму, но и цвет.

Внезапно на экране появилась тарелка, издававшая звук — до этого корабли пролетали бесшумно. Звук напоминал сигнал машины «Скорая помощь».

— Это «Космическая полиция» — Скандинавы! — Соно поспешил успокоить меня.

— Они забирали нас от Жабообразных. Правда, это был только сон…

— От Квакеров? Квакеры — это пираты! Похитители людей! — Соно не на шутку встревожился. Эти?

На экране появилось увеличенное изображение Жабообразного.

— Да, это фотография их главного. Полиция тогда подоспела вовремя. Неужели?.. — догадка осенила меня.

Соно внимательно посмотрел мне в глаза, и я поняла, что все это произошло с нами наяву.

— Квакеры очень коварны!

Соно поставил на экран новое изображение — пришельца с белым лицом.

— Это гибриды, они заботятся о людях, потому что имеет сходную с вами ДНК.

Завр и Тесла рассказывали нам, что людей с Земли похищают, чтобы производить космических гибридов. «А если и нас превратят в гибридов?», — подумала я.

— За это не беспокойся, Ангелина! Я этого не допущу! — Соно прочитал мои мысли.

Я посмотрела в его лемуровые глаза и поняла, что он все знает.

— Раньше я думала, что инопланетяне — это зеленые человечки. Оказывается, есть и другие.

— Есть и белые, и серые…

–… и оранжевые! — закончила я мысль Соно.

Экран компьютера выдал изображение пришельца с серой кожей и надменным лицом.

— Здесь, в космосе, Серыми, или Греями, называют гуманоидов-телепатов с серым цветом кожи. Они дружественны по отношению к землянам, но очень эгоистичны. Преследуют только собственные интересы. Если интересы не совпадают, становятся агрессивными.

«Значит, Серые — это тоже инопланетяне?! А мы решили, что это мыслеобразы!» — подумала я.

— Вы правильно решили, Ангелина! Ваши Серые — это мыслеобразы. Сейчас они на корабле Квакеров. Но в новогоднюю ночь они снова наведаются в школу. Скорее всего, через изолятор. Там — портал Квакеров. Вам нужно быть начеку и выполнять свою задачу.

— В чем наша задача?!

— Вам самим предстоит это выяснить! К сожалению, я не могу сказать больше, чем уже сказал, — Соно печально вздохнул.

— У тебя тоже есть задача, Соно?

— Конечно! Я несу послание со своей планеты.

На экране появилось изображение металлической пластинки с выбитой посередине точкой.

— Возьми ее, Ангелина!

— Как взять?

— Силой мысли! Ты ведь научилась силой мысли попадать в точку между бодрствованием и сном. Возьми мою точку.

Я протянула к экрану руку и взяла металлическую пластинку, которая от древности поржавела по краям. Точка выглядела так, как будто кто-то пытался вбить в пластину гвоздь, но не смог, и осталась вмятина.

— Что означает это послание? — несколько разочаровано спросила я, вертя в руках прямоугольную пластинку с точкой, выбитой посередине.

— Точка на тральфамадорском языке означает «Привет!» — своим мультяшным голосом ответил Соно.

— Это и есть твое послание, Соно?

— Да, Ангелина! — гордо ответил человечек.

Я вспомнила, что каждый раз, когда мы встречались с Соно, он говорил: «Привет, Ангелина!»

— Это доброе пожелание. Я должен желать добра всем.

— Даже Квакерам?!

— Квакерам, а еще Рептоидам, Чукпакабрам…

— Кто это такие?

— Те, кого считают злыми.

Я посмотрела на экран: рядом с Квакером был изображен инопланетянин, похожий на динозавра, которые у нас, на Земле, вымерли миллионы лет назад.

— Разве это не так? — спросила я, но Соно почему-то промолчал.

Третьим встал инопланетянин, покрытый шерстью, с красными глазами и вытянутыми хоботком губами, похожий на большую обезьяну. Выражение его лица вызывало страх.

— Ты довольна экскурсией? — улыбнувшись, спросил меня Соно.

— Спасибо тебе, что ты взял меня покататься! — я положила пластинку с посланием на пульт управления.

— Не забудь мою точку, Ангелина!

— Что же ты будешь показывать другим?

— У меня много таких! — Соно улыбнулся лемуровыми глазами.

Я взяла пластинку с пульта управления. В одно мгновение исчез мой серебряный скафандр, и я осталась в пижаме и с босыми ногами.

Как прошел спуск, я не ощутила. Сон обнял меня так крепко, что никакая сила мысли не могла заставить меня проснуться вплоть до того самого момента, как я услышала: «Девочки, театральная группа, подъем!» Ночная няня включила свет в нашей комнате.

В руке у меня по-прежнему находилась маленькая металлическая пластинка с точкой посредине.

Глава 11. Тестирование задом наперед

До Нового года оставалось три дня. Большая толпа учеников в красной форме из разных классов столпилась около конференц-зала на процедуру тестирования. Все волновались. Большинству хотелось подтвердить свою одаренность. Некоторые надеялись на перевод в другую группу. Только три человека в очереди мечтали, чтобы их признали утратившими одаренность. Причем, утратившими напрочь.

В конференц-зале заседала большая комиссия во главе с директором Зеленой Палочкой. Сначала театралы по одному человеку заходили на собеседование, а потом получали письменное задание. Письменное задание выполняли в одном из учебных классов.

Из нашей троицы я вошла в конференц-зал последней. Как и предполагалось, Шекспир доложил комиссии, что мои дела обстоят не лучшим образом.

Меня попросили прочесть какую-нибудь басню. Я начала читать «Ворону и Лисицу» и два раза нарочно сбилась.

Этюд мне помогла провалить Зеленая Палочка. Я хотела показать тающую свечу, но вдруг увидела перед собой ее ледяные глаза, и пламя моей воображаемой свечи тут же погасло.

— Мисюра! — Зеленая Палочка тала из-за стола и подошла ко мне. Какую роль ты играешь в спектакле?

— Роль Марьяны, — ответила я. Сводной сестры Золушки.

Я обратила внимание, что все пуговицы на ее кофточке были на месте.

— Может быть, ты так безответственно отнеслась к роли, потому что она тебе не нравилась? — Зеленая Палочка, как обычно, присвистывала на звуке «с». Хотела бы ты сыграть Золушку?

— Нет! — ответила я. Не хочу быть Золушкой!

Конечно, я соврала — каждая из нас мечтала о роли Золушки! Но сейчас нас ждала операция по освобождению пленниц в «Деле Серых». А Зеленая Палочка имела прямое отношение к этому делу — в этом ни у кого из «Тайного общества» не оставалось сомнений!

— «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом!» — добавила Зеленая Палочка и пошла на свое председательское место за столом.

«Конечно, — подумала я. Но не такой ценой!»

Конец ознакомительного фрагмента.