Прах Феникса. Ужас в зазеркалье

Елена Кипарисова

Жизнь и смерть. Мы слишком легко проводим черту между ними. Диана проверила это на собственном опыте. Трагедия дарует ей новую жизнь, о которой она совсем не просила. Девушка узнает, что принадлежит к древнему роду Фениксов, расе, возрождающейся после своей смерти. Но так ли хороша новая жизнь? Наставник, превращающий каждый ее день в ад, новые друзья, заставляющие чувствовать себя изгоем и, конечно же, новые враги, нашедшие слабые места в ее прочной на вид защите. Можно попытаться бежать, но зеркало видит истинные страхи. Что ждет тебя после смерти?

Глава 3

Сны были беспорядочны и хаотичны. Казалось, на самом деле я и не засыпала вовсе. Очертания комнаты проступали сквозь болезненные видения, путая, где реальность, а где лишь игра сознания.

Мне хотелось прекратить все это, но что-то удерживало внутри, словно в огромном мыльном пузыре, играющим на свету разноцветными бликами. Я не помнила деталей сна, но уже от этого становилось по-настоящему жутко. Странное чувство ожидания неизвестного, которое пугает даже сильнее, чем качественный фильм ужасов.

Бесконечная ночь, заполненная нескончаемым кошмаром. Настоящий ад, где кто-то решил уничтожить меня на корню, сломить волю и уничтожить желание сопротивляться.

Даже яркий солнечный свет не сразу разбудил меня. Сначала появилась маленькая точка света, которая постепенно становилась все больше и больше, пока не стала напоминать огромный тоннель, пульсирующий, словно живой организм. Поглубже вздохнув, я вырвалась на поверхность.

Никто не удосужился задернуть штору на окне, и теперь предательское солнце слепило глаза, проникая даже сквозь одеяло, которым я укрылась с головой. Пульсирующая боль в затылке еще какое-то время удерживала меня все в том же положении эмбриона, приказывая не шевелиться и притворяться спящей.

Что произошло вчера и, черт возьми, сколько я выпила, заслужив такое ужасное похмелье? Амнезия была в данном случае не самым страшным. Головная боль, чрезмерная чувствительность к яркому свету, а еще невероятная жажда. Сколько раз я уже заикалась не брать в рот ни капли спиртного, чтобы потом целый день не чувствовать себя бесполезным куском мяса.

Я все-таки пошевелилась, вызвав тем самым прилив резкой боли, пронзившей от головы до кончиков пальцев. Это выбило из моих легких приглушенный стон. Утро начиналось отвратительно.

Немного помедлив и собравшись с силами, я перевернулась на спину, открывая глаза и пытаясь сосредоточить взгляд хоть на чем-то. Комната завертелась безумной каруселью, мигая яркими огоньками и не позволяя различить даже отдельных черт окружающего пространства. Меня спасало лишь то, что в тот миг я лежала, а не пыталась принять вертикальное положение.

Неожиданно подступившая тошнота исчезла так же внезапно, как и появилась, унося с собой и все остальные симптомы. Зрение вернулось в норму, и я обнаружила себя в дорого обставленной спальне: вульгарные ярко-персиковые обои с экзотическими распустившимися цветами, потолок, напоминающий звездное небо и массивная мебель из темного дерева, перегруженная деталями. Я определенно была вне дома. Да и друзей столь богатых у меня не наблюдалось.

Шелковые простыни подо мной были прохладными, совсем не нагревшись от моего тела. Следующая мысль заставила буквально подскочить в кровати. Прикоснувшись к своей груди, я не ощутила на ней одежды, лишь обнаженную кожу. Теперь стоило волноваться по-настоящему. Со мной такого еще ни разу не случалось, но что-то всегда случалось впервые.

Я приподнялась на локтях, осматривая пространство комнаты. Ее можно было бы назвать стерильно-чистой, если бы не грязно-серые следы на светлом ковре с толстым ворсом, которые шли от двери к кровати. Рядом, бесформенной кучей, лежала тряпка, бывшая в свои лучшие времена белоснежно-белой. Больше ничего. Ни одна деталь не цепляла взгляд.

В комнате не было ни моих вещей, ни каких-либо других мелочей, указывающих, что в ней вообще кто-то живет. Можно было только сказать, что это действительно кто-то невероятно богатый. И щедрый…

Через силу я все-таки смогла сесть, а потом и сползти с кровати, которая показалась мне невероятно широкой для одного человека. Мне удалось трижды обернуть одеяло вокруг груди, превратив его во вполне сносное платье.

Ступни ощутили невероятную мягкость ковра, когда я прошла к зеркалу. Вот только мне совсем не понравилось отражение, которое выступило вперед, словно дразня меня. Кожа казалась невероятно бледной, даже желтоватые солнечные лучи не спасали ситуацию. Кое-где ее покрывали темно-серые разводы, но я не могла вспомнить, когда успела испачкаться в земле. Волосы, словно птичье гнездо, совсем потеряли цвет, и из шоколадно-каштановых стали скорее грязно-коричневыми.

Сначала я решила, что мне померещилось, но, приблизив лицо практически вплотную к зеркалу, увидела, что цвет глаз действительно изменился. Наверное, от бурной ночи и чрезмерной выпивки лопнули сосуды. Но, даже учитывая такую возможность, мне все равно не доводилось видеть столь странных глаз. Это пугало. Вся роговица была красной, а зрачки вместо черных стали розовато-белыми. Мертвый взгляд.

Я пыталась сдержать, всхлип после увиденного. Ведь все можно было исправить? Странным было даже не это, а то, что зрение, несомненно, улучшилось. Раньше без очков я едва различала предметы на расстоянии вытянутой руки, а сейчас каждая деталь проступала ясно как никогда. Вряд ли травма могла вызвать такое. Быть может линзы? Я осторожно оттянула веко и коснулась глаза. Но палец не ощутил никаких посторонних предметов. Что за черт.

Опустив взгляд ниже, чтобы не видеть этих кошмарных изменений, я похолодела. Там, где золотая ткань одеяла не прикрывала мою кожу, выступали грубые розоватые рубцы, шедшие симметрично к плечам. Дрожащими руками я стала медленно разматывать плотную ткань, упавшую в конце бесполезной тряпкой рядом. Теперь воспоминания начали возвращаться. Туман медленно стал рассеиваться, преподнося мне ужасную действительность.

Я вспомнила все. Кладбище, странного мужчину, свое похищение, дорогу к замку, эту комнату и… шрамы. Даже то, что сказал незнакомец. Он оставил их на мне. Маньяк, пытающий девушек лишь для своего удовольствия. Нужно было найти выход, пока не случилось чего похуже. Но силы разом покинули меня. Оцепенение вернулось.

Застыв перед зеркалом, я с ужасом смотрела на безобразные шрамы, располосовавшие мое тело. Оставался вопрос, как раны смогли так быстро зарубцеваться, но это на тот момент волновало меня меньше всего. Они изуродовали меня! Он изуродовал меня!

— Оу, мне стоило постучаться? — голос был насмешлив, но этого оказалось достаточно, чтобы вывести меня из ступора.

Я резко обернулась, встретившись с взглядом золотисто-карих глаз. Мужчина стоял, как ни в чем не бывало, рассматривая меня с ног до головы. Я не успела уловить момент, когда он появился в комнате, словно был здесь всегда.

— Шрамы хорошо зарастают, — продолжил мой похититель, делая шаг навстречу. — Хороший признак.

Но я не стала дожидаться его дальнейших действий, попытавшись поднять с пола одеяло и натянуть его на себя, но запуталась в тяжелой ткани, падая на колени. На минуту в комнате повисла тишина. Мужчина не шевелился, лениво спрятав руки в карманах черных брюк.

Я вздрогнула, кутаясь в золотую ткань и прячась от его пронзительно взгляда, но казалось, он увидел и сквозь нее.

— Можешь не прятаться, — улыбнулся незнакомец, проходя вперед и усаживаясь на кровать за моей спиной. — Я все уже видел, и скажу честно, довольно подробно. Кстати, если тебе интересно, мне не нравятся худышки. Хоть грудь у тебя и ничего, но набрать веса не помешало бы. И эти кубики на животе. Разве ты не знаешь, что их полагается иметь только мужчинам?

Мне не хотелось ему отвечать, и я еще сильнее завернулась в одеяло, подтянув ноги к самому подбородку. Когда-нибудь это должно было закончиться, но мужчина, похоже, считал иначе.

— Но мне нравится твой рост. Люблю таких миниатюрных, беззащитных и испуганных. — Он сильнее наклонился вперед, опершись локтями на колени. — Ты опять не настроена разговаривать?

Конец ознакомительного фрагмента.