Отродье. Следствие ведёт Рязанцева

Елена Касаткина

Можно ли остановить зло с помощью ответной агрессии? Поможет ли месть избавиться от тяжёлых душевных ран, способна ли вернуть счастье и покой? Противоречивые чувства одолевают следователя Елену Рязанцеву, которая невольно симпатизирует убийце.

Глава четвертая

Кнопка звонка утонула в пластиковом квадрате, но не издала ни звука. Котов попробовал еще раз, но результат был тот же.

— Не работает. Стучи, — скомандовал Ревин и сам забарабанил кулаком по дверному наличнику. Звук получился глухим. Таким, что даже если стоять под дверью, вряд ли услышишь, а если кто в глубине квартиры, да еще и глуховат по возрасту, то и не надейся.

— По дерматину стучать вообще без вариантов. Если только ногой. — Котов почесал затылок, оглянулся на соседние двери, размахнулся и саданул носком ботинка в обитую утеплителем дверь.

— Ботинки не жалко? Давай лучше я, у меня кроссовки.

— А кроссовки не жалко, что ли? — покосился Котов на ноги стажера. — Они у тебя фирменные, дорогущие, наверное.

— Не жалко, к тому же я бывший футболист, у меня удар профессиональный. — Сергеев несколько раз стукнул ногой по двери. Дверь вздрогнула, но никакой потусторонней реакции не последовало, зато из соседней квартиры выглянула женщина и подозрительно уставилась на оперативников.

— Чего дубасите? Я сейчас милицию вызову.

— А мы и есть милиция. Не знаете, есть кто дома?

— Не знаю. Я за ним не слежу.

— А гражданин Федоров один в квартире проживает или еще кто?

— Один. Раньше жена была, но она от него сбежала.

— Сбежала? А родители?

— Родителей его отродясь не видывали, может, и нет у него родителей, и не было никогда.

— Как это не было? — удивился Котов, заглядывая внутрь прихожей через голову повисшей на цепочке хозяйки.

— Ай, не знаю я ничего, и знать не хочу. — Женщина резко захлопнула дверь перед носом оперативника.

— Ну, раз никого нет, значит, открываем, — Ревин вынул ключи, повертел связку в руках, выбрал подходящий, вставил в ячейку замка и провернул два раза.

В нос ударил неприятный запах. Котов, мающийся сезонной аллергической заложенностью носа, поморщился, пару раз вдохнул и смачно чихнул.

— Фу, псиной воняет.

— По всей видимости, здесь обитает животное.

— Так и есть. — Сергеев приподнял висящий на крючке собачий поводок.

— Раз есть поводок, значит должна быть и собака.

— Собака бы первая на стук откликнулась, и первая бы нас встретила, значит, нет собаки.

— Может раньше была. Собака сдохла, а ошейник остался.

— Давайте уже пойдем дальше, чего мы в прихожей застряли, — Сергеев отпустил поводок и направился в кухню, за ним следом двинулись остальные.

— Мда, сразу видно, мужик один жил, — оценил обстановку Ревин, — женщина такой беспорядок не допустит. Прокурено все.

— Пчхи, — громко чихнул Котов и с остервенением зачесал нос. — Ну все, началось. Достала аллергия.

— Это на никотин? Ты же вроде сам куришь.

— Да какой никотин? На собак это у меня. Если и померла собака, то совсем недавно.

— А разве на собак бывает аллергия? Я думал, что на кошек только.

— Бывает. Теща на даче пуделя себе завела, так у меня теперь уважительная причина туда не ездить, — хохотнул Котов и потер глаза. — Да нет тут ничего интересного. Пойдемте в комнату, по-быстрому осмотрим, пока я задыхаться не начал.

В комнате, не обремененной порядком, ничего вызывающего интерес не нашлось.

— По нулям. Даже зацепиться не за что. Все, как у обычного холостяка. Ну что, звоню Рязанцевой?

— Подожди. — Ревин вынул из кармана ключи. — Смотрите, на связке четыре ключа, а замок в двери один. Вот этим я открыл, он по форме подходит. А эти три совсем другие.

— Этот… — Котов ткнул пальцем в самый короткий, — похоже, от амбарного замка. Теща такой от погреба на груди носит. За свой консервный завод переживает.

— Слушайте, ребят, так может и у этого Федорова тоже дача есть, может и собака там, время сейчас — как раз на дачи перебираться.

— Точно. Потому я и чихаю, что собака еще недавно здесь была.

— А на кухне ни мисок, ни еды собачей.

— Это объясняет и поводок на крючке. На даче он не нужен, выгуливать собаку не надо, там у нее свобода передвижения.

— Значит этот… — Олег отделил самый длинный ключ, — скорей всего от ворот.

— Похоже, — кивнул Котов. — Тогда этот от домика.

— На дачу надо ехать, пока собака не умерла от голода.

— Надо. Только куда? Где эта дача находится?

— В Подлипках! — хором выкрикнули Сергеев и Ревин.

Внешне председатель дачного кооператива «Последний из могикан» Егорыч мало чем напоминал героя Фенимора Купера. Разве что двумя глубокими залысинами на лбу и желтым от старости цветом лица, а может все это армянская фамилия — Могикян. При рождении сына русская мать настояла на русском имени — Андрей, а вот отчество, происходившее от имени Егише, было настолько труднопроизносимо, что народ не заморачивался и звал председателя по-простому — Егорычем.

— Раньше наш кооператив назывался «Путь Ильича», тогда им Ильин командовал. Загибался кооператив, времена тяжелые были, девяностые годы, сами понимаете, ни света, ни воды, ни дороги нормальной. Это и понятно — откуда тогда деньгам у народа взяться. Потом меня выбрали, ну и решили сразу переименовать, значит. А народ же у нас шутейный, грит, раз Ильина на Могикяна сменили, так пусть и название будет соответствующее. — Свою речь председатель сопровождал безостановочной и бессмысленной жестикуляцией. — И, посмотрите, как теперь расцвело наше садово-огородническое товарищество, а? Вот, вот, — тыкал Егорыч высохшим пальцем в разные стороны. — А дорога, а? — Остановился и для убедительности подпрыгнул на месте. Резиновые калоши издали смешной «чмок», что совершенно не смутило старика. — Видите, какая? Вот! Тут теперь круглый год жить можно, и свет тебе, и вода. Живи — не хочу.

— А про Федорова что можете рассказать?

— А что про него рассказывать? Взносы платит исправно. А в личное его я нос не сую. И не интересно мне, да и живет он на отшибе. Вон его дом, последний справа. Мне обязательно дальше с вами идти, или сами дойдете?

— Мы и сами дойдем, а не знаете, собака там у него злая? Не кинется?

— Собака? — Егорыч почесал затылок. — Чет не знаю я. Вроде не было у него собаки. А может и завел. Говорю же, я в том конце редко бываю, некогда мне разгуливать, дел по горло. — Для убедительности председатель резанул рукой по шее. — Сейчас вот мусоровозка должна подъехать. Так что звиняйте, но пойду я обратно.

Незамысловатое одноэтажное строение с обветшалой крышей и полуобвалившимся крыльцом с трудом просматривалось сквозь плотные железные реи забора и не производило впечатления обитаемости. Ключ, вставленный в замок калитки, со скрежетом провернулся, и оперативникам открылась удручающая картина запущенности.

— Ну и что он за этим забором прятал?

— Мало ли. Может лень свою.

— Скорее беспорядок от соседей. — Котов пнул ногой валяющийся на земле мешок. — Эх, тещи моей на него нет.

— Собаки тоже не видно. Ни будки, ни вольера.

— Мда, — Ревин потеребил ключи, — пошли в дом, может там чего интересного обнаружится.

Снаружи неприглядный дом и внутри был ничем не лучше, та же убогость и запущенность. Стол, заваленный газетами, разбросанные где попало тряпки, обрывки веревок, рваная телогрейка на крючке и замызганные грязью потрепанные ватные штаны, пыль, хлам, картонные коробки — все это производило гнетущее впечатление. Но объяснить возникшее чувство отвращения одним беспорядком было бы неверно. Что-то во всем этом было не так. Что-то давило, вызывало в душе неприятие и отторжение.

— Такое впечатление, что ни человек здесь жил, а… Даже не знаю кто.

— Ирка моя сказала бы, что аура здесь тяжелая, — уточнил Ревин.

— Да уж. Я хоть во всю эту хрень не верю, но точнее не скажешь.

— А я и раньше-то дачи не любил, а теперь тем более. — Котов прикрыл рукой нос и громко чихнул. — Ну все, теперь мне обострение гарантировано, как же я ненавижу весь этот хлам и пыль. Вонь здесь не меньше, чем в квартире его.

— Странно, запах какой-то специфический. Жаль, Волкова нет, может он бы подсказал, чем пахнет. Или Ирка моя, она все-таки химик.

— Пахнет? Олег, ты издеваешься, что ли? Это не запах, это вонь. Я даже сквозь свою заложенность чувствую. Давайте все откроем и проветрим.

Ворвавшийся со сквозняком поток воздуха взъерошил газетный пук, и из него вылетело несколько квадратиков, вырезанных из школьных тетрадей. Сергеев присел и подобрал упавшие на пол листы.

— Интересно.

— Что там?

— Это объявления.

— Объявления? Он что, собирался продать эту халупу?

— Нет… Это… — Сергеев стал читать: — Отдам в хорошие руки щенка породы такса…, — протянул Ревину листок и зачитал другое. — Найден мопс-потеряшка, хозяину звонить по номеру… Тут все про собак.

— Значит, собака все-таки есть. Но где?

— Может быть она потерялась, потому и объявления? — предположил Ревин.

— Это чужие объявления, написаны разными людьми, здесь разные номера телефонов, и собаки разные, не псарню же он содержал.

— А может и псарню. Собирал по объявлениям собак, может у него приют был? Или… — Олег обернулся, — А что если он кинолог или дрессировщик, вон там штаны и куртка драные висят.

— А что, вполне логично.

— Что логично? Где собаки эти, только вонь одна.

— Так разобрали всех. Вот и нет ни одной. Может благим делом человек занимался, а мы сразу: аура дурная.

— Тяжелая, — поправил стажера Ревин. — С другой стороны, про приют бы известно всем было, уж председателю кооператива стопудово.

— Не факт. Народ сейчас все больше политикой интересуется, всех волнует, что там за рубежом делается, а что под носом, что у соседей происходит, никому не интересно. Ты вот много про своих соседей знаешь?

— Так мы только недавно переехали, не успел еще.

— Вот, вот. А что за газеты там? Олег, посмотри, не хочу я в них копаться, и так уже глаза слезиться начали.

Ревин взял со стола стопку газет, пролистал и удивленно взглянул на товарища.

— Это какое-то старье в основном. Тут… тут все про собак. А вот есть и поновей… но тоже про… догхантеров.

— Про кого?

— Это такие уроды… Ненавистники собак. Дог по-английски собака, хантер — охотник. Это целое направление. Недавно образовалось. У них своя философия. Они считают, что делают благое дело — очищая город от бродячих собак. На самом же деле они уничтожают всех подряд, разбрасывая везде отравленную еду.

— Вот сволочи, я и не знал о таких. Не, ну слышал об отдельных идиотах, но так, чтоб целое направление… — На лице Котова отразилась злоба. — У меня хоть и аллергия на собак, но я за них удушил бы подобную тварь.

— Надо забрать эти газеты, покажем Лене, возможно все это имеет отношение к убийству. — Ревин огляделся, снял с вешалки старую тряпичную сумку, — давайте сложим их вот сюда.

— А почище ничего нет? Какая-то она вся замызганная, вся в пятнах, — скривился стажер, представив сумку на сиденье своего автомобиля.

— Здесь все такое. А пятна старые, засохшие, не вымажут твой салон, не беспокойся, — Котов взял из рук Ревина сумку, — странные пятна, вот эти на сопли засохшие похожи, а эти… А эти… Ребят, эти на кровь похожи.

— Вот и держи, я газеты сложу, а там и сумку на экспертизу отправим.

Ревин сгреб бумаги со стола и запихнул их в сумку.

— Все, что ли?

— Вроде все. Поехали! — скомандовал Котов, у которого от аллергии стали распухать веки.

— Стойте, у нас же еще один ключ есть, который от амбарного замка. — Сергеев вопросительно посмотрел на Ревина.

— Точно. Тот, что от погреба.

— И где этот погреб?

— Надо обойти участок.

Выйдя на крыльцо, оперативники придирчиво оценили заросли прошлогодней растительности, из которой кое-где торчали огромные зонтики сухого борщевика.

— Ничего себе укроп, — присвистнул Сергеев.

— Эх, ты! — усмехнулся Котов. — Английский знаешь, а обычный дачный борщевик от укропа отличить не можешь. Кстати, аккуратней, он ядовит, так что руками лучше не касаться. Хоть и сухой, да мало ли чего.

— Так как же мы тогда сквозь эти заросли проберемся?

— Идите сюда, вот тропинка, — позвал Ревин, который за время их разговора успел обойти дом.

Узкая свежеутоптанная тропинка привела оперативников к странного вида конструкции, которая представляла собой вкопанный в земляной вал строительный вагончик. То ли сарай, то ли бункер.

— Замок амбарный. — Ревин вынул ключи и вставил самый короткий в ячейку. — Подходит.

Внутри полумрак. Свет попадал в помещения из одного единственного небольшого окошка.

— Опять этот запах, — поморщился Сергеев.

— Нет, этот еще хуже, напоминает… — обнаружив выключатель, Котов нажал на кнопку, — точно, так пахнет в морге у Волкова.

— Ну не совсем, — поправил Ревин, — хотя похоже. Пряный запах смерти, запах разложения, запах трупов.

Конец ознакомительного фрагмента.