Война драконов. Рождение легенды

Елена Загаевская, 2018

В одной странной больнице живет девушка без имени и прошлого. Всю свою жизнь она пытается ответить на вопросы: Кто она? Как и почему попала в заточение? Единственное, что приносит ей радость в ее тяжелой серой жизни – это цветные сны, в которых она видит невероятные волшебные миры. Она даже и не подозревает о том, как сильно ее сны могут изменить жизнь, а поиски ответов на вопросы, поставленные судьбой, могут привести туда, откуда обратного пути нет, где ее будет ждать любовь, предательство и невероятные приключения…Автор обложки: Варвара Карпа

Глава 8. «Длинный разговор»

Вдоволь наевшись вкусных пирожков, я припомнила обещание Дарьи Матвеевны рассказать мне о том, куда ушла Клава. На кухне тихонько тикали часы, словно напоминая о том, как здесь плавно течет время. На стене рядком висели разноцветные расшитые прихватки для горячего, украшенные желтыми подсолнухами. Очевидно, это шитье сделано своими руками, потому что такие вещи наполнены каким-то особенным теплом и сильно отличались от других. А она мастерица, раз успевает так вкусно готовить, да еще и рукодельничать. Окружающая нас атмосфера располагала к задушевным беседам, поэтому после моей вечерней трапезы я с пристальным вниманием принялась слушать рассказ Дарьи Матвеевны:

— Ну что, наелась? — с улыбкой спросила женщина.

— Да, спасибо, Дарья Матвеевна, было очень вкусно, — поблагодарила ее я. — Вы обещали рассказать мне, куда ушла Клавдия?

— Она рассказала мне в какой вы опасности, — начала она, сменив улыбку на лице необъяснимой тревогой. — Послушай, то, что я тебе скажу — большая тайна. Если об этом кто-то узнает, тебя могут найти.

— «Ужасные»? Они обнаружили мою пропажу?

— Я уверена, что это уже произошло, — подтвердила мои опасения она. — Клавдия Алексеевна оставила тебя здесь, чтобы уберечь от опасности. Сама же ушла, чтобы скрыть твое место нахождения от этих людей.

— Но куда? Она вернется? — сердце снова сжалось от тоски.

— Милая, скорее всего, нет. Видишь ли, она пошла в другую деревню, в дом, где жила раньше. Это должно запутать «ужасных», как ты говоришь. Они будут искать тебя рядом с ней, а им известно, где она живет. Клавдия Алексеевна рассказала мне о твоем тяжелом состоянии и о том, как ты попала в реанимацию, поэтому тебе нужно отдыхать.

— Какую еще реа… А, не важно. Выходит, что ее могут найти, но ей грозит опасность!

— Вам обоим грозит опасность. Ей, похоже, сложно помочь. Ну, по крайней мере, она так говорила. А вот как помочь тебе, мы придумали.

— Значит, она пожертвовала собой ради меня… — Мне трудно было сдерживать слезы, поэтому я закрыла глаза руками. Передо мной то и дело возникал ее образ. Только теперь я поняла, как сильно она любила меня. — Это все из-за Пети?

— Откуда ты знаешь о нем? — удивилась Дарья Матвеевна.

— Я не знаю, просто слышала это имя. Скажите, это из-за него с Клавой приключилась беда?

— Это очень длинная история. Но раз уж ты стала ее частью, то имеешь право знать, — женщина откинулась на спинку стула и начала свой рассказ. — Давно это было. Нам с Клавой было лет по пятнадцать. Мечтали тогда стать знаменитыми врачами. Жили мы с ней в соседних деревнях. А познакомились в нашем лесу, она поранила себе ногу, а я рядом проходила. Пришлось помочь, разговорились о том, о сем. Оказалось, что у нас с ней много общего. Так и дружим с ней до сих пор. У нас не было секретов друг от друга, радость или горе — все делили пополам. Ах, чудное время тогда было. Наступила пора нам поступать в медицинское училище. Клава талантливая была, анатомию на зубок знала, все до каждой косточки. Что и говорить, это было смыслом ее жизни. Помню, она сидела со мной за учебниками и объясняла что да как. Мне нравилась медицина, но, к сожалению, я плохо разбиралась в этих премудростях. В итоге, после сдачи вступительных экзаменов, Клава поступила и оказалась в числе лучших студентов, а я не набрала даже половины требуемых баллов.

— И что же? Неужели вы поссорились?

— Что ты, нет, конечно. Через два года я поступила в архитектурный.

— А с Клавой вы виделись?

— Виделись редко, но писали друг другу достаточно часто. Она рассказывала, сколько всего нового и интересного она узнает о медицине. Я даже помню, как она сделала первый укол. Да, ей бы врачом быть. Она подавала большие надежды, отличницей стала.

— Как странно, а у нас в больнице она работала уборщицей. Неужели она разучилась? — удивленно спросила я.

— Нет, обстоятельства так сложились. Да ты не торопись, сейчас все расскажу тебе, — осадила меня Дарья Матвеевна и продолжила. — Клавдия с отличием закончила училище и поступила в институт. А на первом курсе познакомилась с Петром Семеновичем Крамовым, лаборантом, работал у них там. Тут-то все и началось. Эта роковая встреча перевернула полностью ее жизнь. Они долгое время близко дружили. Я даже немного ревновала ее к нему. Потом успокоилась и решила наладить отношения с Петей, подруги все-таки. Клава решила нас познакомить. Он мне сразу не понравился: щуплый такой, в очках, а глазенки так и бегают. Тревога закралась мне в душу. После его ухода я долго пыталась объяснить Клавдии, что он непростой человек, что тревожно мне за нее. Клавдия и слушать меня не хотела, она рассердилась на меня, заявила, что я просто от зависти так говорю ей. Она сильно обидела меня тогда. Это был тот единственный раз, когда мы с ней серьезно поссорились.

— Но почему она вас не послушала? Она не доверяла вам?

— Она была влюблена в него. А любовь это такая вещь…

— Любовь? — спросила я, мне было чуждо это чувство.

Дарья Матвеевна улыбнулась и, поднявшись из-за стола, вышла в комнату, где я спала утром. Спустя пару минут женщина вернулась обратно, неся в руках старую фотографию.

— А где же Петр Семенович? Где он сейчас?

— Ох, милая, любовь она такая обманчивая. Трудно сказать, что такое любовь, — Дарья Матвеевна глубоко вздохнула и замолчала, словно вспомнила что-то. — Это вроде как позволить части тебя разгуливать где-то рядом. Ты всегда переживаешь за свою частичку и очень радуешься, когда она рядом. Иногда, ты так увлечен ею, что начинаешь забывать о себе и даже о здравом смысле, тогда любовь поедает тебя без остатка. Так случилось с Клавой, — женщина глубоко вздохнула и добавила, — и со мной.

— Что это значит?

— А то, что здравый смысл для нее перестал существовать, она не замечала никого, кто говорил что-либо о нем. Да и сама я тоже была такою, когда полюбила. Видимо, меня Бог наказал, упрекала ее во всем, вот и сама обожглась. Вышла замуж за первого парня на деревне. Бабушки говорили, что непутевый, а я не слушала и не думала ни о чем. Может быть, конечно, судьба у меня такая.

— А что пошло не так?

— Гулящий он был да выпивал много. Дочка у нас родилась, Соней назвали. Я думала, что после ее рождения образумится он. В школе толком не учился и после никуда не пошел. Работал грузчиком на фабрике. Ох, сколько я слез пролила, да все напрасно. Но я любила его, молодость, ветер в голове. Мне очень нравилось в нем его свобода, считала его «крутым», как тогда говорили все парни в деревне. А в итоге — закончил он тоже «круто».

— Он умер? — осторожно спросила я.

— Напился после работы, как всегда, и по дороге домой под машину попал. Его не стало, но только жизнь моя не наладилась. Я считала себя самой умной, что мне никто не указ. Последняя радость у меня была, моя Сонечка, но и ее я не уберегла. Вся в отца пошла. Как повзрослела немного, решила уехать от меня в город, а точнее убежать. Она говорила, что я ее все время контролирую, жить ей не даю.

— И вы ее отпустили? Вот так одну?

— Нет, конечно, я удерживала ее, как могла, документы спрятала, дома запирала. Но все было напрасно. Однажды я вернулась домой из магазина, а ее уж след простыл. Я и в милицию, и в газету и куда только не обращалась, так и не нашла ее. Будто исчезла, без документов и денег. Где она скиталась, никто не знает. Уже достаточно времени прошло, поговаривали, что померла она, что волки ее загрызли. Ты ведь знаешь, лес у нас дремучий, а если поглубже зайти, то можно на волков наткнуться. Я отказывалась верить в это, да видно ничего не сделать. Мне в милиции сказали, что в этом году ее признают без вести пропавшей. Так что нет у меня теперь ни мужа, ни дочери.

Ее взгляд опустился на фотографию, и она замолчала. Было видно, как ей тяжело, и сколько горя выпало на ее долю. Но ни одной слезинки не показалось на ее глазах, видимо, за всю ее нелегкую жизнь несчастья иссушили все ее слезы и закалили характер. Так хотелось обнять и пожалеть ее. Зачем я спросила у нее про любовь? Нужно было срочно возвращать ее из темного прошлого.

— Дарья Матвеевна, а что же стало с Клавой?

— Она вышла замуж за Петра Семеновича. Сначала она была счастлива. Только потом, спустя некоторое время поняла, что его страсть к деньгам, понемногу лишает его рассудка. Петр был очень жесток с ней. Клаве приходилось работать на трех работах, чтобы содержать семью, но все деньги откладывались на так называемый «черный день». Для него это была навязчивая идея. Клава пыталась прятать от мужа деньги, скрывала их как могла, чтобы прокормить и его, и себя, а то, что не удавалось уберечь, он отбирал и закапывал во дворе. Это переросло в психическое заболевание, хотя раньше он был, на мой взгляд, не слишком-то здоров. Ах, как же Петр вымотал Клаву, она голодала. Прошло некоторое время, и его болезнь стала очевидной. Петр совсем обезумел, ему требовалось лечение дорогими лекарствами. Клава устроилась в больницу, где работала сначала врачом-терапевтом, но денег на лекарства все равно не хватало. Тут в нашу больницу пришел новый главврач, очень состоятельный. Поговаривали, что он ученый и что-то исследует. Подробностей я не знаю, Клава не говорила, чем именно он занимается. Она помогала ему в исследованиях, за это он снабжал ее необходимыми лекарствами для мужа. Но вдруг у них что-то пошло не так, это было связано с нарушением закона что ли, подробностей я не знаю, но Клаву стали шантажировать, слишком много денег она была должна за то лекарство, которое брала. С тех пор я не видела ее. Поэтому, когда вы появились у меня на пороге, я не могла поверить своим глазам.

— Получается, в больнице ее держали силой?

— Похоже на то. Но я мало понимаю, что там происходит на самом деле.

— А можно с ними как-то бороться?

— Мне кажется, мы только навредим ей. Тем более у нас нет никаких доказательств. Без Клавы мы ничего не докажем, а если бы она осталась здесь, то все бы мы оказались в большой беде.

— А что же делать со мной? Я даже не знаю, откуда взялась в этой проклятой больнице. Я всю жизнь до сегодняшнего дня провела в палате, мне делали уколы. Клава рассказала что-нибудь обо мне?

— К сожалению, почти ничего. Только лишь то, что вы бежали вместе. О твоей болезни я ничего не знаю, но мы еще с ней разберемся. Она сказала, что теперь кроме меня у тебя никого нет, и только я смогу подарить тебе нормальную жизнь.

— Как же это возможно, у меня даже имени нет.

— Я буду называть тебя Соней, как мою дочь. Ее больше нет, — она грустно посмотрела на меня, — ты сможешь стать ею.

— Как это? — мне сложно было представить то, как можно превратиться в другого человека и жить его жизнью.

— Ты станешь моей пропавшей без вести дочерью. Конечно, это будет звучать дико, что ты нашлась. У нас в деревне все тебя будут считать пропащей душой, тебе нужно будет к этому приготовиться. Репутация у моей дочери была не очень. Ну, о мертвых плохо не говорят. Господь послал мне тебя, видимо, дает мне второй шанс. Поверь, я буду хорошей мамой. А ты обретешь семью.

— Семью? Вот это да, — от чувства нечаянной радости у меня заблестели глаза, я готова была заплакать в тот момент.

— Мы изменим тебе прическу, приоденем, никто и не догадается, что ты не моя дочь. А завтра утром я пойду и сообщу, что ты нашлась. Теперь все будет хорошо.

— Жить чужой жизнью? — спросила я.

— Нет, это твоя жизнь, просто я тебя удочеряю, — успокоила меня Дарья Матвеевна. — У тебя же нет мамы, а у меня нет дочки.

— Что ж, если нет другого выбора, я согласна. Все равно я о себе ничего не знаю. Да и здесь лучше, чем в больнице.

— Ты можешь звать меня мамой, — сказала Дарья Матвеевна и ласково улыбнулась.

— Мне трудно, я раньше так никого не называла, — что-то защемило внутри от мыслей о том, что теперь у меня будет мама.

— Хорошо, я подожду. Посмотри-ка, уже совсем стемнело, а мы с тобой все разговариваем.

Я посмотрела в окно. Там действительно было темно, только редкие фонари тоскливо освещали небольшие участки дороги. От всего того, что случилось в моей жизни за последнее время, голова шла кругом, а еще эта слабость от ночного побега давала о себе знать, поэтому Дарья Матвеевна проводила меня до кровати, накрыла одеялом и поцеловала. Это было так странно, мне раньше не доводилось чувствовать подобного. Неужели теперь я как все? Мягкая постель окутывала мое тело со всех сторон и дурманила сонливой негой. Еще чуть-чуть и я снова засну. Если все, что сейчас со мной происходит — волшебный сон, то я не хочу просыпаться…