Карантинная Мадонна. Враг не снаружи, враг – внутри

Елена Забродина

Инга едет в деревню забрать приболевшего жениха, но оказывается в западне – деревню закрывают на строгий карантин. Неизвестный вирус косит население, а сам жених странным образом пропадает, посылая лишь зашифрованные эсэмэски. Девушка вынуждена бороться за свою жизнь вместе с малолетней сестрой жениха, аутисткой, почему-то оставшейся в квартире одной. А еще – Инга сама ждет ребенка. Книга содержит нецензурную брань.

глава 5

Было, наверно, часов шесть вечера, но прохлады так и не намечалось. Сейчас бы оказаться в офисе своей строительной конторы, с кондиционером, кофе и свежими булочками из ближайшей кондитерской. Изучать данные по новому объекту, ждущему запуска в производство и перебрасываться ленивыми фразочками с главным архитектором, дядечкой лет шестидесяти, грузным и скучным. А вместо этого она тащится черт-те куда, на какую-то улицу не то Колхозную, не то Коммунистическую… Сначала прямо, до здания администрации, потом поворот налево, пройти переулок, свернуть мимо школы, потом обойти садик, несколько домов кряду, потом пойдет почта… Хотя, Инга уже могла перепутать.

Десять минут назад, закрыв за собой дверь и оставив Алису одну, она стукнулась к бабке. Та отозвалась сразу.

— Мне Василия надо найти, который колбасу утром украл.

— Зачем тебе? — удивилась Елизавета Петровна.

Инге не хотелось вдаваться в подробности. Посвящать чужих в свои дела — тем более.

— Вы знаете, где он живет?

— Конечно, все знают.

Бабка пристально смотрела на Ингу и пыталась прочесть, почему это новой соседке понадобился местный алкаш. И все-таки, не проста бабка. Инга не дрогнула, стояла молча и выжидала. Наконец, бабка сдалась.

— Ну ладно, не хочешь — не говори. Только я не помню, как улица называется, да номера дома не знаю. Зеленый такой, косой, давно не крашенный, сразу догадаешься.

Так, наскоро получив план, Инга вышла в деревню. Она прошла по знакомой дороге, ведущей к магазину, к ее облегчению, трупа мужика, которого она безрезультатно пыталась оживить утром, уже не было. Только коричные пятна на асфальте говорили о том, что это ей не приснилось.

Деревня была пуста и напоминала выброшенного на берег кита. Он огромный, еще дышит, ворочается, и видно, что — жив, но понятно, что уже недолго. Еще несколько судорожных вздохов и все, наступит агония и смерть. Ингу передернуло от сравнения. Нет, скоро снимут карантин, их всех выпустят, больных — вылечат, умирающих — спасут.

Она уже обогнула здание администрации, вокруг которого было заметно оживленнее, прибавила шагу под чужими взглядами, вошла в переулок. И почти сразу же наткнулась на сидящую на дороге женщину. Женщина была на коленях, упираясь руками в землю. Инга узнала в ней беременную из очереди. Еще одна жертва болезни, уже становится невыносимым. Бежать, обойти дворами, скрыться и не видеть, как бедняжка испускает дух и заливается кровью. Еще тяжелее сознавать, что умрут сразу двое — мать и не родившийся ребенок.

— Помоги, — беременная заметила ее, протянула руку. Инга с досады закусила губу. Что она может сделать, даже если десять раз пройти курсы первой помощи?

— Я здорова, — еле пролепетала тяжело дышащая женщина. — Ребенок вот только что-то… Мне еще месяц до родов… а он — торопится…

Женщина, еще молодая, нет и тридцати, бледная, кровь полностью отлила от лица, говорит едва слышно, дышит тяжело.

— Я здесь рядом живу… Сходи за моим мужем. Его Вадим зовут… Потапов… За поворотом… наш дом…

Инга стояла в нерешительности, огляделась по сторонам. В каком-то окне опустилась занавеска. Вот суки!

Инга шагнула к беременной, протянула руку, та ухватилась с силой, которой Инга не ожидала, начала подниматься, пробуксовывая ногой в песке.

— Вадим… Потапов…

— Пойдем, я тебя провожу. Обопрись на меня.

Женщина навалилась на нее всей тяжестью. Хрупкая Инга покачнулась под таким весом, на минуту пожалев, что предложила помощь, потом все же сжала зубы, с трудом закинула руку молодой женщины себе на плечо, она в кино видела, что так делают, помогая идти раненым бойцам. Если поначалу женщина еще делала какие-то собственные усилия в продвижении, то потом совсем расслабилась, буквально волочила ноги по земле. Заметив это, Инга разозлилась. Больше на саму себя. Вот зачем она, дуреха, потащила эту девку? У самой по лбу и спине между лопатками бежит пот, внизу живота опять же тянет. Ее просили всего лишь позвать мужа. Так нет же, надо показать себя сердобольной, тащить беременную на себе… Вот и терпи сейчас, героиня, блин.

— Какая квартира-то? — спросила Инга, отдуваясь.

— Отпусти… — еле слышно простонала незнакомка.

Инга оторопела, может, ослышалась?

— Не могу больше… — снова прошелестела та.

Инга осторожно, насколько позволяли ее слабые, дрожавшие от напряжения руки, опустила беременную на землю, растерла свою занемевшую поясницу, с трудом выпрямилась и тут только заметила, что у молодой женщины по ногам течет кровь. Инга была неопытной в плане акушерства. Для нее кровь у беременной женщины ассоциировалась только с выкидышем. Но какой выкидыш на таком сроке? Это уже роды. А с кровью — значит, вообще все плохо.

Волнение проникло во все клетки. Инга заметалась.

— Я сейчас. Какой дом-то ты показывала?

Мысли, как и сама Инга, в беспокойстве запрыгали с одного предмета на другой. Потапов… Потапов — муж. Где же этот дом? Или бежать и выкрикивать имя мужчины?

Женщина ухватилась за Ингину руку, с силой, которая в ней никак не ожидалась, потянула на себя. Инга, подчинившись направленному усилию, присела рядом, женщина, по-видимому, что-то хотела сказать.

— Я боюсь… — прошептала она.

— Все будет хорошо, — поспешила ее уверить Инга, — я приведу мужа и врача…

Сама себя успокаивала — должен же здесь быть врач, не все уехали, кто-то же остался.

— Все не так… муж не знает… мы так ждали этого ребенка. — Из глаз женщины потекли тихие слезы, губы страдальчески скривились.

Так… этого еще не хватало. Инга напряглась. Ей совсем не улыбалось выслушивать тайные признания женщины в грехах. Муж не знает… ну и пусть остается в слепом неведении. Инга выдернула свою руку, показывая этим, что разговор закончился. Нельзя терять ни минуты, все разговоры — потом. Натянула улыбку.

— Я мигом.

Но женщина вдруг разволновалась, зашевелилась.

— Что-то случилось… ребенок… он не мой.

— Как это не твой? — вот тут Инга растерялась окончательно, даже забыла о том, что собиралась бежать.

Одно дело, когда женщина нагуляла чужого ребенка, муж — не отец, а мать — она всегда мать. С какой стороны не погляди. Или что, искусственное оплодотворение? Втихаря от мужа сделала ЭКО? Все равно ребенок ее. Да черт бы побрал эту дамочку! Заговорила совсем. Ну, какая ей-то, Инге, разница? Надо спасать и мать и ребенка.

Инга вскочила на ноги и побежала к ближайшему дому. Из-за забора выглянула женщина, тут же охотно показала на дом Потаповых, а сама побежала за врачом. Инга про себя отметила, что не все в этом населенном пункте — равнодушные, есть и те, которые готовы прийти на помощь. Осталось преодолеть еще метров десять.

— Потапов! — заорала она, подбегая к небольшому и ухоженному частному дому. Из огорода тревожно подняла голову немолодая женщина с лейкой в руках.

— Что случилось?

— Жена там его, на дороге, плохо ей.

Почти сразу же из дома выглянул лохматый рыжеголовый парень:

— Катя!

Женщина отбросила лейку и вышла из огорода.

— Где она?

Блин, объяснить-то как? Инга только замахала рукой в направлении, откуда пришла. Двое кинулись бежать, вероятно, сам Потапов и ее мать (или свекровь?).

— Куда? Черт бы вас всех подрал!

Оба остановились, с надеждой взирая на Ингу.

— За поворотом!

И она снова побежала. Давно она так не бегала, со школы, с уроков физкультуры. Парень и женщина не дождались ее и побежали впереди — она задала им вектор и того хватит. Постепенно остановилась.

И в самом деле, это оказалось совсем близко — она видела, как к беременной уже подошли две бабки, потом подбежали и муж со свекровью. Начали ее поднимать. Мужчина поднял беременную на руки, понес куда-то, вероятно, в больницу. Ну да, где-то в той стороне была та самая больница, Инга помнит ее, проезжала мимо в свой первый злополучный день. Ну и, слава богу, хоть бы успели.

До Василия добралась уже часам к шести. Сразу узнала по соседкиным описаниям покосившийся домишко. Пьянчужка сидел на скамеечке у обвалившегося заборчика и расслабленно курил. Он как будто ждал Ингу.

— Принесла? — спросил с наглой уверенностью.

Тут же захотелось развернуться и уйти, все нутро взбунтовалось, унижаться она не будет, но тревога за Егора остановила.

— Да. Все как вы просили.

«Кроме водки» — добавила мысленно. Этой бодяги в квартире Егора не нашлось.

Василий протянул руку:

— Давай.

Ага, щас. Инга спрятала пакет за спиной.

— Сначала информация.

Василий усмехнулся, выпустил клуб дыма и задумчиво посмотрел на Ингу сквозь завесу.

— Не, ну нормально, — это он как будто согласился с кем-то невидимым. — Мыши-то они не всех ведь кусают.

— При чем здесь мыши? — Инга оторопела.

— Вот почему к примеру, они на тебя вчера напали?

А почему? Он что-то знает? Инга подалась вперед, боясь упустить хоть одно слово. Бобров на чердаке сказал совсем немного, и ей в принципе было мало той информации, оставалось много непонятного.

— Да потому что вредная ты. — Был ответ. И захихикал.

Что??? Он нарочно над нею измывается? Так и хотелось стукнуть мужичонку пакетом по голове. Нервы были ни к черту. Столько всего сегодня произошло. Еще эти непонятные смс-ки от Егора…

— Послушай, любезный, — холодно сказала она, — если ты думаешь, что я вот за эту твою белибердятину тащилась сюда по жаре целый час (тут она, конечно, немного преувеличила), выскребла из дома последние продукты, то ты глубоко ошибаешься.

Инге было плевать на собственные правила (она никогда не обращалась к незнакомым людям на «ты»). Тут был другой случай. По-другому мужик вряд ли бы понял. С ним надо говорить на понятном ему языке.

Конец ознакомительного фрагмента.