Интеллект в экстриме

Елена Евгеньевна Тимохина, 2023

Внедрение искусственного интеллекта не принесло счастья. Люди более не могут распоряжаться своей судьбой. Пилот Курилов уходит из авиации и переезжает в деревню, где пытается обрести смысл существования. В новой жизни ему предстоит стать инженером, наставником мальчика, а потом и воздушным пиратом, выступая в схватку с нейросетью.

Жизнь состоит из шагов, маленьких и больших, незначительных и важных. Шаг первый, выбрать профессию. Шаг второй, обрести друзей. Шаг третий, понять время, в котором ты живешь.

По пути к терминалу пилот Курилов делал двести шагов от автобуса до дверей служебного входа. Он прошел мимо стоянки и приветствовал знакомого охранника.

— Как работа, Петя?

— Так себе, — ответил бывший авиадиспетчер, а ныне служащий парковки. — А у тебя, Саша?

— Нью-Йорк. Париж. Барселона.

— Махнемся не глядя?

— Если только не глядя. Не переживай ты так, Сыркин. Это же не эмиграция. Осень. Птицы улетят, потом прилетят.

Пряча в бумажник купюру, тот заметил сочувственно:

— Что с машиной?

— Разбили. Так починим, ерунда.

— Мне нравится твой оптимизм, Курилов.

Наезд совершил автономный автопогрузчик, и с фирмой-изготовителем разбиралась страховая компания авиакомпании. Впрочем, страховщики относились к тому же холдингу, что и завод служебного автотранспорта. Сейчас трудно было встретить фирму, которая не пользовалась сервисом ИИ. Так что на благополучный исход тяжбы Курилов не надеялся.

Он открыл дверь машины (после аварии она не запиралась) и положил в багажник рюкзак с вещами, которые для рейса не предназначались. Сейчас автомобиль служил ему для хранения вещей. На стоянке были натыканы камеры, воры не лазили.

В секторе терминала «Западный», прислонил карточку к считывающему устройству, подождал немного, но ворота не открылись. Чат-бот выдал инструкцию:

— Проследуйте в медблок.

— Что я там буду делать? Лечиться?

— Проследуйте в медблок.

— Ладно, я первый раз всё понял.

Курилов поднялся на третий этаж, где ему предложили пройти проверку зрения.

— Саша, обрати внимание, — предупредил ему знакомый. — У них все поменялось. Берут пункцию из глаза.

— Ай, ли? А может сразу из мозга?

Пилоты были веселыми людьми, но не всегда добрыми.

В кабинете царила тишина. Курилов повертел головой, ища окулиста.

— Куда смотреть? — спросил он, обратившись к терминалу.

В ответ табло замигало огоньками. Пилот посмотрел на огоньки. Из принтера вылезла отпечатанная карточка. Осмотр закончен.

Сегодняшний случай доказывал, что тестирование его возможностей ИИ шло полным ходом. Судя по числу задержанных рейсов, не слишком быстро.

К счастью, на работу Курилов еще не опоздал, но следовало поторопиться. Неизвестно, каких ловушек ожидать.

Перед допуском к работе ему предстояло пройти досмотр. На пропускном пункте люди не работали, всем распоряжался чат-бот, подключенный к нейросети терминала.

— Выгрузите карманы. Телефон — отдельно.

Со стороны казалось, что робот развлекается. У него и голос был подходящий, гнусавый.

Курилов не смог смолчать:

— Ошибка. Надо говорить: «Выньте вещи из карманов». Скажи оператору, пусть исправит.

Тут же последовало продолжение:

— Проследуйте дальше.

Сервис ИИ развивался, и теперь проверки занимали не больше минуты. Они казались каким-то легкомысленными, чат-бот даже не выслушивал ответы до конца. Надо было дождаться нужной фразы:

— Представьтесь.

— Чартерный рейс GTM 8914. Пункт назначения Калининград. Состав экипажа: командир Курилов, второй пилот Лев Бахно. Вылет в 14.00.

Чат-бот активизировался:

— Ошибка. Второй пилот — ИИ.

— Внести изменения: второй пилот Лев Бахно, — поправил его Курилов.

Вот вроде и поговорили. На этом все. Но это так казалось. Продолжение он узнал потом.

Лёва Бахно ожидал его в комнате для летного состава, куда пилоты заглядывали редко. Обычно тут тусовались пилоты-новички, которые приходили заранее. Сейчас там было пусто. Слухи о дополнительном наборе персонала не подтвердились.

— Пока ждал тебя, слышал разговор. С нами летит проверяющий, — сказал Бахно.

— Человек-пилот?

Бахно подключился к камерам аэропорта,

— Вот он, смотри. Мужчина с седыми волосами. Проходит досмотр.

Внешне инструктор выглядел как седой мужчина с бледной кожей. На самом деле он являлся специализированным роботом, который использовал программное обеспечение для имитации характеристик разных типов служащих. В данном случае он выполнял функции иинструктора. Цель состояла в том, чтобы провести испытание пассажирского судна в режиме автономного полета.

После калининградского рейса, который прошел по штатному расписанию без замечаний, Курилова вывели из сетки чартеров. Ему предстоял тестовый полет в процессе обычной летной подготовки на базе ВВС. который продлился два часа. Его функции включали наблюдение с правом вмешательства, чего не потребовалось, поскольку второй пилот справлялся со своим заданием и самостоятельно провел весь полет. Никаких вопросов к ИИ — он и являлся пилотом — не возникло.

После этого Курилов вернулся к своим чартерам. Работа пилота состояла из рутины, разве только города были разными и везде свои чат-боты, с которыми он любил препираться.

— Пункт назначения Адлер. Состав экипажа: командир Курилов. Второй пилот — Бахно.

— Ошибка. Второй пилот ИИ.

Курилов понизил голос:

— Он умер. Замена. Второй пилот — Бахно.

Чат-бот оказался тем еще сплетником, и последовала незамедлительная реакция. Курилова вызвал старший по смене.

— Скажи, Саша, этот стол живой?

— Нет. Он из пластика. Это что, тест?

— Так как же может умереть твой второй пилот, если он из микросхем? Ладно. Тут такая история вышла. Поговорим? — он покосился на других пилотов.

— Излагай при свидетелях, всем будет полезно знать, — возразил Курилов.

Выяснилось, что мобильный телефон инспектора был найден в его личных вещах, как это случилось, Курилов не мог объяснить.

— Зачем роботу мобильник? — удивился он.

— Неважно. Он в твоих вещах. Факт кражи налицо.

И что это за таинственное хранилище личных вещей? Все его имущество хранилось в багажнике автомобиля, который находился в незапертой машине на стоянке.

— Я понимаю, если бы эту вещь нашли в моем сейфе. Но у меня не сейф, а просто так. Удобный ящик для небольших вещей, я в нем раньше слесарные инструменты держал.

Объяснения слушать никто не пожелал.

Курилов решил побеседовать с охранником на парковке. Не видел ли чего Петя? Например, кто-то подозрительный заглядывал в его машину.

— Да ты сам посмотри на камере.

От увиденной картинки Курилов похолодел. К машине приблизился человек, открыл багажник и положил что-то маленькое в сумку с вещами. Этим человеком был он сам.

На следующий день пилот получил сообщение, что его контракт приостановлен. Он посетил старшего смены, и тот показал ему в компьютере отметку против его фамилии: «Курилов. Статус: не прошел проверку».

Возможно, из-за того, что он высказывал свои мысли вслух. Данные переговоров чат-ботов где-то фиксировались и обрабатывались.

Старший посоветовал обратиться с апелляцией к инспектору по кадрам.

— Всем занимается ИИ. Вам предоставят письменный отчет.

— В таком случае, пусть шлют на почту, — ответил Курилов.

Это письмо Курилов никогда не получит, потому что у него нет почтового ящика и нет дома.

Во время вынужденного безделья Курилов имел неограниченные возможности для размышлений. Большую часть времени он гулял по городу, понемногу дубея на ветру и черствея, как сфинкс.

Мыслей у Курилова было не столь много, как воды в реке, скорее, как чая в чашке, к которому никто не притрагивался которые сутки, и он испарялся. Когда там уже мысленную речь станут записывать на электронный носитель, не используя для этого руки и глаза? И когда можно будет без глаз читать книги и смотреть фильмы? «Мы не только измеряем эти сигналы, но и интерпретируем их, — комментировал военный специалист, менеджер программы по внедрению ИИ. — Следующий шаг — научиться расшифровывать другие сигналы мозга, чтобы компьютер мог «переводить» их в мысли». Особенно его интересовала методика, которой пользовался ИИ, заставив его украсть у инспектора смартфон.

Он жалел, что смолоду не подался в айтишники. В те времена их считали успешными специалистами, и некоторые из его знакомых гениев достигли ранга сеньора и занимали ведущие посты в крупных компаниях.

Курилов навестил парня, считавшегося его лучшим другом. Олег тоже принадлежал к плеяде гениев, причем мятежных. Он пригласил прибыть в офис, Курилов прибыл, там ему велели подать паспорт — и он настолько ударился в панику, что без провожатого не смог бы доехать на лифте до сотого этажа. Табличка на двери АО «Заслон», дверь открылась.

Только когда Олег подал ему руку и произнёс: «Здравствуй, Александр», волнение поутихло, и Курилов пожал протянутую руку. Сердечный малый этот друг. Только зачем ему всё это?

Они расположились в креслах в пентзаузе у окна во всю стену и наблюдали, как сыплет снегом. Олег снял очки, без которых он ничего не видел, и рассказывал по памяти, где находится собор Христа Спасителя, где Москва-Сити, а где «Золотые мозги» — окружающий пейзаж он успел выучить наизусть. На низком столике был накрыт чай, на блюдечках у каждого лежало по круглому печенью.

Курилов не любил жаловаться, это никому не интересно, а кому надо, те знают. Его друг знал, но ни словом не обмолвился об этом. Они обсуждали последствия применения сервис ИИ.

Курилин утверждал, что программа весьма далека от совершенства и способна лишь рекламировать себя. «Что она смогла внушить мне? Украсть чужой телефон», а это далеко от позитивного результата. В медицине показатели и того хуже, набор фальсифицированных показаний, не выдерживающих никакой критики».

— Для пилотов всегда найдется работа. Самолеты ведь останутся, — произнес Олег.

Курилин возразил, что дело не в самолетах, а в том, что военные доверили ИИ управление навигационными системами, без которых транспортная авиация не может существовать.

На столе у друга лежал журнал с фотографией на обложке, который ему подарил Курилов. Он позировал в парадной форме для статьи. Это была жизнь, которую у пилота украли.

Олег любил слушать рассказы про авиацию. Курилов рассказывал, что ИИ пробовал вмешиваться в автоматическую систему управления полета, после чего пилоты стали отключать автопилот при угрозах нападения. Так что эта странная конкуренция продолжалась уже долго и шла не на жизнь, а на смерть.

Когда рассказчик замолк, Олег изменился в лице, возможно, шалили нервы, или причина была в новых туфлях, которые жали ногу. Новые туфли у сеньоров являлись признаком востребованности, как и смартфоны последней модели. Что там шло после сеньоров? Гранды?

— Ты рассказывал, что у «Заслона» есть филиал в области. Там можно получить работу?

Олег обещал навести справки. Курилов получил адрес базы, и то ладно.

— Бывай, Олег!

— До встречи, Саша!

Задушевного разговора с сеньором не вышло. Чай с печеньем, приготовленный для них, выпили другие люди.

Поездку в область Курилов не стал откладывать. Олег все не звонил, и в ожидании ответ от него Курилов стал подыскивать себе дачку. Жить в глубинке оказалось не в пример дешевле, то же относилось и к ремонту автомобиля, и скоро он устроил испытания своей легковушки: сел за руль и стал объезжать окрестности. Первая дальняя вылазка привела его к заброшенному железнодорожному тоннелю, заканчивавшемуся тупиком. Пути, засыпанные гравием, наводили на мысль, что они используются как грунтовая дорога.

По ручьям, сочившимся из тоннеля, он нашел два хода на запад, в том направлении на карте значился завод сельхозтехники. Переговорив с управляющим, Курилов неожиданно получил предложение на работу инженером. Просмотрев рекламные проспекты комбайнов, он обнаружил, что они оснащены системой автономного управления, и уже готов был отказаться, но потом передумал и согласился.

Имея пилотом ИИ, машины все же нуждались в техосмотре.

Свою неприязнь к умным системам Курилов выражал недвусмысленно: он чинил механизмы, а блоки с искусственным интеллектом выбрасывал, говоря, что они не подлежат восстановлению.

Он видел, как под весенним солнцем менялись сугробы, чернея до тех пор, пока от них не оставались одни развалины и они не превращались в плодородную почву. Лужи сначала росли, а потом стали съеживаться — до черной кромки, подобной той, что оставалась на стекле от недопитого чая.

Каждый день Курилов вскакивал в пять утра, чтобы осмотреть комбайны, направлявшиеся на поле. К югу от деревни протекал Кутузовский ручей, который оградили колючей проволокой, и сколько Курилов ни пытался её обойти, все время натыкался на забор. Лаз ему показал соседский мальчишка. Этот белесый парнишка, который всюду разъезжал на самодельном мопеде, работавшем на дизеле.

Курилов лежал на поляне и лениво наблюдал, как паренек скатывался с откоса, ведя свой мопед в поводу и цепляя на штаны прошлогодние репьи.

— Решил за мной последить?

— Вот еще. Я даже вашего имени не знаю. Видел, как вы в тоннель лазили. Что, думаю, ему там надо.

— А чего тебе надо от меня? — осторожно спросил Курилов, чтобы не испугать его.

Кир хотел получить электронные блоки с комбайнов.

— Это вы что, по программе изучаете?

— У меня в голове титановая пластина после аварии, и в школу я не хожу. Я на домашнем обучении. Вот мастерю понемногу, — признался мальчик и снова замолчал, пугаясь своей откровенности.

Кирилл жил в той же деревне — дойти до него дома было минутным делом, но на его зов никто не вышел. Он постучался и открыл дверь. Женщина сидела у окна, спиной к нему, и не повернулась, пока он не подошел к ней. Она была в наушниках и разговаривала по видеосвязи, не прерываясь, она махнула ему рукой, прося задержаться. Курилов вышел во двор. Она появилась следом. Лицо ее было очень бледным, а волосы — такими же светлыми, как у сына.

— Что вам нужно, сосед? — спросила женщина.

— Вернее, кто. Меня пригласил Кирилл. Это ваш сын?

— Кир? Да. Я — Евгения, — представилась она. — Можете звать меня Женя.

Улыбка промелькнула незаметно, словно оттиск на меловой бумаге. Курилов сомневался, что она вообще улыбалась. Подобных женщин ему раньше не встречалось. Блондинки с ледяными глазами обитали среди роскоши. Руки у нее были ухоженные, такой маникюр делали только в дорогих салонах.

— А вы, собственно, кто? — поинтересовалась она.

— Я живу на другом конце деревни, работаю на ремонте комбайнов. Кир понадобилась одна вещь, я ее принес. Электронный блок.

— Подождите, сейчас его найдем.

Мать жаловалась, что Кир проводил в гараже больше времени, чем за книгами.

— Он и сейчас там. Вы не против, если я еще поработаю? Поговорите с ним сами. И еще передайте ему, чтобы не лежал на земле, — крикнула Женя.

Кир вовсе не лежал на полу, а стоял на коленях, прижав к животу раму от мопеда, к которой прилаживал мотор. Сколько времени он провел так, на коленях, решая задачу, которую легко было выполнить с помощью дополнительного крепления.

— Чего вам? — спросил он, недовольный, что его отвлекли.

— Принес то, что ты просил.

Кир поднялся с пола, заглянул в рюкзак и вытащил оттуда электронный блок, поставил его на верстак и встал напротив, чтобы как следует его рассмотреть.

Курилов не нашел в гараже машины. Все, что там нашлось, это мопед и детали, предположительно, мотоцикла. Вероятно, остался от предыдущего владельца.

— От старых комбайнов у меня остаются узлы, ты можешь их взять, — предложил он мальчику.

— Я могу делать с ними все, что захочу?

Глаза Кира глядели серьезно.

— Да. Не хотелось бы только, чтобы ты мастерил из них оружие.

— Верт — это мой самодельный вертолет, дядя Саш.

Через минуту они смеялись.

Парнишка рассказывал забавные истории о мотоциклах и вертолете, который он пытался собрать из мотоциклетных деталей. Для своих пятнадцати лет смотрелся он мелковатым, а выглядел и вовсе на 11, кожа да кости. «Это хорошо, меня Верт поднимет, а то у него грузоподъемность небольшая».

Он всерьез решил лететь на своей самоделке. «Мало мальцу титановой пластины в башке. Все неймётся», — размышлял Курилов, в душе завидуя его решимости.

Между ними завязался серьезный разговор. Кир расспрашивал Курилова о перспективах ИИ в авиации, и тот не скрывал своих опасений. «Отбор данных в ИИ напоминает мне задачки по комбинаторике для начальных классов», — рассуждал Курилов. — «Именно это меня и пугает, дядя Саша», — поддакивал ему Кира, который комбинаторику на дух не переносил.

Слово за слово — и они договорились о сотрудничестве. Здесь все пытались немного заработать, почему бы и им не провернуть сделку.

— Чем еще ты занимаешься, когда не торчишь в гараже? — расспрашивал Курилов.

— Я люблю играть в шахматы, но с тех пор, как уехал мой учитель, у меня нет серьезных партнеров. Может, вам интересно узнать, что с обычным противником я разыгрываю партию меньше, чем за 45 секунд.

Они сели играть в шахматы, но играть с Киром было все равно, что с компьютером. У Курилова так и не получались ни разу выиграть. Кир и вправду заканчивал партию за минуту, но его взрослый товарищ не обижался:

— Если будем дружить, нам надо привыкнуть друг к другу.

Через полчаса он ушел, передав привет его матери. Можно быть довольным. Он навел порядок в доме, много времени проводил на свежем воздухе, узнавал местных жителей… Кое-как жизнь стала налаживаться.

Днями напролет он работал по саду, выкорчевывая старые деревья и обрезая кусты. Кир, заглянувший к нему на минутку, был поражен царившим дома беспорядком.

— Это потому, что я дне привык жить дома, — признался Курилов.

— У нас все по-другому, — сказал мальчик.

Он настоял на том, чтобы курилов пришел к ним на воскресный ужин. Сначала Курилов хотел отказаться, но потом согласился. Как оказалось, это было компенсацией за причиненный ущерб, Курилов понял это, когда нашел свой летный шлем распоротым. «Я из твоего шлема приборчик вынул, хочу приспособить для Верта», — объяснил Кир. Просто удивительно, как мальчишка сумел стащить блок из шлема, ведь целый день он находился у Курилова на виду.

На юго-западе от деревни, за рекой, начиналась холмистая местность с сельскохозяйственными угодьями, которые пересекала однополосная дорога, по ней и направлялся на машине Курилов.

В стороне оставалась территория с комплексом железобетонных сооружений, которые обветшал и стал небезопасен, что отпугивало арендаторов. Во время своих изысканий, бывший Курилов исследовал, но ничего полезного для себя не нашел.

Шоссейку, как и логистические объекты, построила агрофирма, осуществлявшая контроль за пахотными землями. На полях работали комбайны с автономным управлением — по одному на поле. Неудобные участки выкашивались вручную жнецами-сезонниками. Жили они в заброшенной деревушка, где отремонтировали барак. Все это были люди случайные, долго здесь не задерживались.

Курилов прибыл починить комбайн, вышедший из строя, но обстоятельства оказались намного серьезнее, и ему пришлось задержаться.

— С чего вы решили, что на вашу работницу напала машина? — он вел опрос.

— А кто еще?

Резонный вопрос. Трудно представить человека, который решится связываться со жнецами. Эти люди могли считаться киборгами, потому что встраивали в свое тело экзоскелеты, что позволяло поднимать им большие тяжести. Имплантаты усиливали мощь организма и так перекраивали его, что внешне было трудно определить, мужчина это или женщины.

Погибшая тоже вставила себе под кожу чип-другой, это прибавило ей выносливости, и даже с серьезными ранами ей хватило сил вернуться домой. С окровавленным лицом она ввалилась в двери барака и замертво упала на руки товарищей. Её тело лежало на столе, прикрытое простынею.

Курилов приехал первым, до машины скорой помощи, и проводил первичный опрос свидетелей. Возможно, потом выяснится, что погибшая страдала эпилепсией или еще каким заболеванием, но сейчас никто не мог вспомнить, чтобы она жаловалась на здоровье.

Курилова интересовало другое:

— У нее был на теле датчик?

Никто не видел.

О датчиках ходили нехорошие слухи, будто они притягивают к себе технику, так что жнецы предпочитали подстраховаться. Пройдя инструктаж по безопасности, они расписывались в получении датчика и сразу избавлялись от него.

Возле барака крутились парни в обтягивающих майках и дырявых штанах, про них говорили, что это сборщики плоти. Они молча ждали, когда их впустят, а когда Курилов не позволил им забрать тело погибшей, стали орать и куда-то звонить. Вели они себя бесцеремонно, словно знали, что полиция не причинит им вреда. Или это показалось Курилову? Нет. Полицейская машина приехала и уехала. сборщики убрались следом.

Жнецы сидели у себя в бараке и не решались выйти на поле, куда подъехал второй уборочный комбайн. Ближе к оврагу хлебная нива была примята, на колосьях оставались следы крови, там и произошел несчастный случай. Курилов подошел осмотреть место происшествия, больше охотников не нашлось.

Машина скорой помощи прибыла последней. Фельдшер приподнял простынь и покачал головой: выжить после таких ран не представлялось возможным. Глаза покойницы остекленели, а взгляд утратил фокус. Из уха кто-то вынул серьгу. Серьга — серебро с печаткой — являлась у жнецов знаком их профессии, сказала Женя, которая знала местные обычаи.

— Что известно насчет красотки, Саша? — спросил фельдшер.

— Проживает в бараке. Больше ничего — ни имени, ни фамилии.

— На органы отправят, — заключил фельдшер.

— Мы ее похороним, — возразил Курилов.

Вместе со жнецами они предал тело земле. Похоронами это назвать было трудно, они просто обернули тело в простыни и опустили в яму.

— Боюсь, что жнецы разобьют комбайн, — Курилов поделился своими опасениями с Женей.

— Нет, ты их не так понял, — возразила она. — По крайней мере не в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова. Жнецы не желают никому зла. Они просто… не могут этого простить. Мы не знаем, как им объяснить. И, кроме того, они напуганы. Я не знаю, чем именно, но они боятся машин, хотя они не сделали им ничего плохого. — Женя посмотрел на него. — Ты веришь мне?

— Да, верю. Поэтому и вызвал полицию. Кто-то должен защитить имущество компании от жнецов.

Ночью за Куриловым пришли люди. Не сказать, чтобы их приход был неожиданностью. За час до этого мальчик постучал ему в окно.

— Тобой интересовались сборщики плоти. Они сказали, что ты вор. Мама сказала, у тебя неприятности.

— Мы решим этот вопрос, — ответил Курилов.

Уладить дело миром не удалось. Пришельцы кричали наперебой, пока он не открыл им дверь, а потом навалились на него и выволокли его из дома, сунули в машину и отвезли на заброшенную базу. Его противниками были мелкие мужчины с раскосыми глазами, весьма жилистые, но неповоротливые в драке. Он гадал, что это за татаро-монгольское иго ему нарисовалось.

На базе они свободно ориентировались и сразу отвели пленника в железнодорожный вагончик. Сборщики плоти принадлежали к национальному меньшинству, из-за того, что они изъяснялись на своем языке, Курилов никак не мог их понять. Он только понял, что им крайне недовольны. Нашелся земляк, который умел говорить по-русски, и сразу предъявил претензии.

— Ты обокрал нас. Она была здорова, и её органы стоили дорого.

— Тогда выкапывайте, я покажу место.

Сборщики заволновались, словно он нанес им оскорбление. Мёртвыми органами они не занимались, такой у них был кодекс чести.

— Здесь все наше: машины, заводы, станции. Люди тоже наши. Ты рассердил нас, нанес оскорбление.

Водку они не пили, не позволяла религия, зато резать людей дозволялось. Странно тут зарабатывали на жизнь.

— И еще, знай, будешь работать на нас. Долг отрабатывать.

Курилов хотел спросить, что ему придется делать, но они и сами толком не знали. Эти огрызки всюду искали свою выгоду, беспрепятственно перемещались по району, следовательно, их услугами кто-то пользовался.

— Наше дело вставить в тело, — услышал он фразу. Их шутка намекала на половые контакты с жертвами, от чего открещивались все цивилизованные народности. С этими людьми, ни в чем нельзя быть уверенными.

Спасителем Курилова стал навигатор, портативное зарядное устройство, которое он носил при себе. Ими были оснащены все специалисты агрохолдинга. Выискивать носителей таких приборов — не самое интересное занятие для полиции, но тут им повезло.

— И много у нас в районе подобных бродяг с навигаторами? — спросил Курилов.

— Вы единственный.

С полицейскими прибыл представитель гражданской службы. Он держался особняком, ожидая, пока его представят. Внешне он отличался от местных полицейских с их кривыми носами и плоскими лицами — казалось, даже принадлежал к другой расе.

— С вами хотел поговорить инспектор. Это он организовал ваше освобождение.

Так в жизни Курилова вновь появился человек в белой рубашке и черных брюках. В том, что он инспектор, сомнений не оставалось.

Пока шли переговоры, сборщики плоти успели договориться с полицейскими. Шакалы сделали новую попытку урвать свой кусок, и вся карусель началась по новой! Но они не могли сформулировать свою мысль юридическим языком, и тогда инспектор взял на себя переговоры. У него было больше опыта в общении с этими типами.

Конец ознакомительного фрагмента.