Баллада о Звездной Республике. Цикл «Алконост»

Елена Долгова

Беспилотный космический корабль, отправленный в систему Росс 128, спустя двадцать пять лет возвращается с мрачной тайной на борту. От ее разгадки зависит будущее – останется ли человечество запертым в Солнечной системе или сумеет шагнуть к звездам.

Глава 8. «Кречет» и Феникс

Капитан Сибирцев стоял на галерее стыковочного отсека «Алконоста». Внизу, в обширном, пропахшем металлом и разогретой изоляцией пространстве, суетились люди-техники и их помощники — полуразумные сервисные роботы. Шла подготовка рельсотрона к скорому старту челноков. Два длинных токопроводящих элемента на полу тянулись от внутренних ворот палубы до внешнего гейта. Челнок, установленный на эти рельсы, разгонялся при помощи силы Ампера и отрывался от корабля, чтобы на безопасном расстоянии включить собственный двигатель. Вся эта техника нуждалась в обслуживании, а при частом использовании — еще и в ремонте.

— Тяни, Петрович! — кричал кто-то внизу.

Не замечая капитана, техник добавлял к выкрикам неуставные ругательства. Петровичем, как ни странно, звали неантропоморфного робота — конструкцию на шасси с несколькими манипуляторами вместо рук.

Сибирцев молча усмехнулся и машинально потрогал браслет. Виртуальный Сибирцев-старший с утра был немногословен, общался сыном через наушник, дело доппельгангера не упоминал совсем. Имитация все же «проседала» по интеллекту, и капитан в который раз задумался — не удалить ли сомнительную программу совсем.

— Оживленно тут. Люди к высадке готовятся, — заметил Вечеров, который только-только вскарабкался на галерею по вертикальной лестнице. — Вы хотели поговорить неофициально и срочно, странно, что здесь, но мне, вообще-то, все равно. В любом случае готов к докладу.

— Вольно, — пошутил Сибирцев, намекая на неформальный вид оперативника — без мундира, в «гражданских» бриджах и рубашке с закатанными рукавами.

— Униформа в чистке, Сергей Геннадьевич. Оба комплекта, и запасной тоже.

— Почему?

— Наш повар не пожелал ставить чип, отчего и перешел в статус пассажира. Тот, кто его замещат, неудачно открыл емкость с газировкой. Большую, на двадцать литров.

— Н-да… понимаю. И все же — переоденьтесь в мундир, как только его приведут в порядок.

— Будет сделано.

— Как движется дело Мартынова?

— Ни шатко, ни валко. Он в основном молчит. У меня есть миниатюрный детектор лжи — апгрейд к браслету. Реагирует на голос, позу, взгляд. Так вот, доппельгангер не врет. Он искренне утверждает, что нам всем конец, и попытка колонизации Росс-128 не имеет смысла.

— Думаете, он прав?

— Я думаю, что он думает, что он прав.

— Он человек?

— По генетическому анализу — человек. ДНК — как у Мартынова-первого. Что интересно, у них одинаковые отпечатки пальцев и одинаковая радужка глаз, хотя даже у близнецов и клонов бывают различия. Однако, кое-что у Мартыновых-дублей сильно различается. Произношение. Первый говорил на чистом русском языке. У второго — акцент. Мы с Петровским сделали анализ звукозаписей, наш ученый клянется, что, если судить только по акценту, доппельгангер родом из Южной Америки. Его родной язык должен быть видоизмененным андалузским диалектом.

— Интересно. Что еще получилось узнать?

— Больше ничего. Допросы малоэффективны.

— Может, выделить вам психолога?

— Для кого — для доппельгангера или для меня? — сказав это, Вечеров улыбнулся той самой открытой улыбкой, которая у него хоть и редко, но появлялась.

— В общем, капитан, дело дрянь, — продолжил он, и улыбка угасла. — Завтра у нас выход на орбиту планеты, а ясности, чего опасаться, нет. Информации о других двойниках нет. Уверенности, что Мартыновы не заложили где-нибудь, бомбу, тоже нет.

— А они могли?

— По логике обстоятельств — да. Как только боты потушили пожар, ребята Ленца обыскали трюм, но ничего не нашли. Только примитивную «ловушку», которая имитировала тепловой след и синий лазер — часть разобранной буровой установки.

— Ваши предложения?

— Псевдомартынова придется ломать физически, Но результат все равно не гарантирован.

— А вы бы за такое взялись? Ломать физически?

Вечеров вздохнул.

— Похоже, моя судьба — упасть в ваших глазах ниже плинтуса. В общем, хоть я и не садист, но если нет другого выхода — да, возьмусь.

— Доведете дело до конца?

— Доведу. На Земле мы воевали со «Стальными Триадами». Помните, кто это?

— Последняя крупная террористическая организация планеты. Экологические экстремисты.

— На самом деле — фанатики и психопаты, возвели ненависть к человечеству в культ. Убивали людей, взрывали химические заводы. Они же устроили теракт на марсианском транспортнике «Фаэтон». На корабле летели гражданские, мужчины, женщины, старики. Кроме гражданских там был и я со своим товарищем. Его звали Михаил Маевский. Миша солдатом не был, мы привлекали его как психолога. Маевского зарезали в десяти метрах от меня, я ничего не успел сделать…

Сибирцев кивнул. История с ранением Ленца теперь заиграла новыми красками. «У Вечерова убили прежнего напарника и едва не прикончили нового».

«Ты бы, Сережа, помог человеку советом по жизни-то, — раздался в наушнике голос незримого бати. — Человек-то хороший, надежный, главное, чтобы не выгорел изнутри. Давай, не молчи».

— Сочувствую, — сказал Сибирцев. — Смерть другая — тяжелая утрата, но вашей вины в этом нет. Существует, впрочем, разница между спецслужбами и Космофлотом. И к вам, и к нам идут смелые люди, но к вам — прагматики, к нам — романтики. Для экипажа ваш пленник — все тот же Мартынов, то есть, подсознательно, он для них член экипажа, недавний друг, пусть и преступивший закон. Если вы, Александр Александрович, без трибунала расправитесь с доппельгангером, это в какой-то мере деморализует экипаж. Возможно, он на этом свои расчеты и строит.

— Возможно. И что теперь делать?

— Обойдитесь химией.

— У меня ее нет. Не предусмотрели.

— Я одам распоряжение Петровскому. У него хорошие химики и биологи. К Корниенко только не ходите, он расстроится.

— Н-да… Корниенко врач, у него врачебная этика, а вот Петровский — ученый, клятву Гиппократа не давал. Ладно, попробуем.

— И еще… Ни наши убитые техники, ни рана Ленца забыты не будут. Вы хотите правосудия — правосудие свершится по закону. Это я вам обещаю как капитан.

Вечеров был без фуражки, поэтому не приложил руку к козырьку, а только кивнул. «Молодец, Серега, правильно отработал, — раздался голос бати в капитанском наушнике. — Растешь ты у меня умом, отца радуешь».

Техники тем временем уже проверили электрику рельсотрона и теперь проводили испытания, гоняя по нему металлическую болванку туда-сюда.

— Нормально, Петрович, все работает.

К рельсотрону на платформе подкатили малый челнок типа «Кречет», рассчитанный на одного пилота. По сути он был истребителем, но никогда не бывал в настоящем бою — человечество избежало космических войн. Петрович захватил «Кречета» манипуляторами и поставил его на рельсы. Появился Артур Яровой, уже одетый в скафандр, он на ходу щелкнул замок шлема. Пилот ловко забрался в кабину, колпак кабины закрылся. Заработала громкая связь с Системой («Внимание, всем покинуть стыковочный отсек!»). Техники, роботы и сам Сибирцев отошли к экранам слежения за герметичную переборку. Чтобы сохранить воздух, заработали насосы. Потом раскрылся внешний гейт, и челнок молнией вылетел в темноту, пурпуром и синевой полыхнула плазма.

Конец ознакомительного фрагмента.