Лоб Желтый Карман. Место преступления: виа Аппиа Антика

Елена Джеро

По случаю кончины хозяйки на старинной римской вилле собирается «безутешное» семейство. Но вскоре вилла превращается в место преступления, а гостям грозит смертельная опасность. Единственная надежда на спасение – найти спрятанный на вилле клад, путь к которому указывает непонятный шифр. За дело берется русская невестка покойной Анна Ясинская. В этой книге все не такое, каким кажется: и место действия, и герои, и сама история, которая только маскируется под классический детектив в запертом доме.

Глава 3. Бритва Оккама

9:50

Стукнувшись головами, они уставились на дисплей.

«La modalità di consegna dei documenti sarà communicata successivamente»¹².

Анна повернулась к Маурицио с немым вопросом в глазах, но он не отнимал взгляда от светящегося экрана. За то время, пока он его изучал, можно было прочитать сообщение раз пятнадцать. Не торопясь, с выражением.

Вдруг он вскочил и побежал по направлению к выходу. Анна, потеряв от неожиданности секунду, бросилась за ним. По тому же фарватеру обогнула стол и прыгнула через оттоманку, словно через спортивного козла. Маурицио уже вылетел в зеркальный коридор, не сбавляя скорости на повороте, и затормозил лишь у входной двери, приложившись к ней обеими руками. Дернул за витую ручку, еще раз — заперто. Откинул крышку замаскированного образком Мадонны щитка, набрал код на подсвечиваемой клавиатуре. Ответом ему был противный писк и надпись на зеленом экране: «Неправильная комбинация».

Подоспевшая Анна решила, что деверь, наверное, ошибся с разбегу, и уже открыла рот для совета проверить еще раз, но он уже несся через кухню к черному ходу. Пришлось опять гнаться за ним. Впустую — и эта дверь не поддалась. Уже медленнее, но все равно довольно резво младший сын графини запрыгал от окна к окну. Что толку — везде же решетки. Анна сколько раз думала: как это должно быть ужасно — жить рокфеллером в этой тюрьме? Чего эти внутренние хоромы стоят, если снаружи мир в клеточку? А самое ужасное — что сам себя сюда засадил. Находиться в постоянном страхе — разве это не худший острог на свете?

У предпоследнего окна Маурицио наконец остановился, оперся руками на подоконник и уставился в сад. Анна уже не спеша приблизилась. Стекла были идеальной прозрачности, казалось, их вовсе нет. Только ветер не чувствовался — хотя и дул: вон кусты качаются. За кустами просматривался инвалидный «Фиат» супругов де Роз, ее «БМВ» тоже был на месте. Ворот отсюда было не видно. Все как всегда, ничего необычного. Но тут глаза перевели резкость с удаленных объектов на близлежащие, и Анна захлопнула ладошкой готовый вырваться крик.

В нескольких метрах от окна, у ирисовой клумбы растянулся белый с коричневыми пятнами щенок. Как-то сразу стало понятно, почему он не двигается. Так и смотрела на маленькое тельце, не моргая, пока не додумалась зажмурить глаза.

— Дядя, мы идем в полицию? — раздалось за спиной с едва различимой вопросительной интонацией. В дверях гостиной, изучая ковер под ногами, стоял Филиппо. Он был уже полностью одет.

Маурицио только удрученно покачал головой:

— Не сейчас, малыш. Позови всех сюда, пожалуйста! И как можно быстрее.

Филиппо развернулся и зайцем поскакал наверх.

«Бедный ребенок. Еще пока не понял, что случилось», — подумала Анна. А может, и не поймет — при синдроме Аспергера эмоциональные связи иначе складываются. Она читала, что привязываются аспергерцы только к тем, кто непосредственно ими занимается. Что об отце Филиппка даже с натяжкой сказать нельзя. Было нельзя то есть.

Через несколько минут, громко топоча по лестнице, спустились остальные заложники. Переодеться никто не успел, только француз напялил наизнанку поло. Выстроились в ожидании полукругом перед Маурицио и Анной. Лица хмурые, озабоченные. Рты закрыты, зато взгляды вопили вовсю.

Может, поэтому Маурицио тоже заговорил громко, отчетливо:

— К сожалению, я позвал вас, чтобы сообщить плохие новости. Первая — код смартлока изменен. Как вам известно, обе двери титановые, с противосъемными штырями — их хрен спилишь, да и нечем здесь. Решетки на окнах стационарные. Другими словами, дом запечатан.

Испущенный аудиторией вздох больше походил на всхлип, но оратор перекрыл его железным голосом:

— Не паниковать! — и, словно пресекая панику, поднял открытую ладонь. — Второе. Мы получили еще одно сообщение.

Он достал телефон и зачитал текст:

— «Способ передачи документов будет сообщен позже». Это означает, что убийца — не Анна. И не я. Разумеется.

— Разумеется? Вы с Аннет запросто можете быть сообщниками, — вскинулся Дидье.

Клаудия пихнула его в бок локтем.

— Не так уж Альфонс и не прав! — неожиданно вступилась Патриция. — Не в смысле, что сообщник ты, Маурицио, это бред, а что — он существует, сообщник. Ты сам сказал, он где-то недалеко. Необязательно в доме, он может быть и на улице, и в домике де Розов…

Она запнулась и уже медленно докончила:

— Их поэтому и не видно.

Клаудия махнула на сестру рукой:

— Ой, да ладно! Они же безвредные совсем! И столько лет нам служат! Матери то есть.

— О супругах де Роз нам ничего неизвестно. Но исключать худшее мы не можем, — все тем же металлическим голосом сообщил хирург. — Под худшим я имею в виду их насильственную смерть.

По залу пронесся общий, усиленный эхом стон.

— Кстати, третья новость — у нас еще один труп, — сообщил Маурицио.

Слушатели принялись вертеть головами, недоуменно пожимая плечами, — вроде все были на месте.

Подождав немного, Маурицио продолжал:

— Слава богу, на этот раз собака. Мне жаль, Клаудия.

— О нет! Только не это! Только не Бонапарт, — вскрикнула хозяйка барбоса. (Вот как его, оказывается, звали.) — Его-то за что? Не повинное ни в чем существо! Где же он?

Брат печально кивнул в направлении клумбы. К злосчастному окну кинулись все, кроме уже наглядевшихся на грустное зрелище и Филиппо, — Патриция велела ему не смотреть. Чтобы исключить случайное попадание трупа в кадр, посадила мальчика на банкетку, стоящую под зеркалом между окнами. В кресло соседнего простенка опустился Карло и раскурил сигару. Анна первый раз видела, чтобы в гостиной курили, но нарушителю никто ничего не сказал. Его и раньше-то нечасто замечали, а в кризисных условиях он сделался совсем невидимкой.

Безутешная хозяйка погибшего пса припала к культуристской груди любовника, он гладил ее по волосам и шептал в ухо что-то французское. Но от окна не отходили, время от времени косясь на щенка. Патриция сдержанным галопом отправилась к входным дверям — самолично убедиться в факте абсолютного заточения. После чего пронеслась в кухню, но и черный ход приятных сюрпризов не преподнес.

— Все закрыто, как и рассказал Маурицио, — объявила она, вернувшись, и принялась наматывать круги по гостиной, размышляя вслух: — Почему дали время до шести — ясно. Потому что позже прибудет синьор Бальдаччи… А почему нас ждет судьба Роберто? Непонятно. Он что, тоже получал угрозы? — Золовка вопросительно-подозрительно уставилась на Анну. Причем подозрений в этом взгляде было гораздо больше, чем вопросов.

— Или преступник просто хочет отвести от себя внимание, — предположила Анна.

— Или чтобы заставить нас искать клад. Потому что без нашей помощи он найти его не может, — добавил Маурицио.

Патриция застряла на миг, обдумывая сказанное братом, после чего продолжила маршировать.

— Но мы не знаем, где этот чертов клад. Ну эти чертовы документы. Но он об этом не знает. — Она даже не уточнила, кто это «он» — все и так поняли.

— Знает, — не согласился Маурицио, — поэтому и время дал. Если бы он думал, что документы у нас в руках, потребовал бы сразу. Значит, он в курсе, что вчера мы их не нашли.

— В курсе? Он что, наблюдал вчера вечером за нами? Следил?! — в ужасе пропищала Патриция. — Но как? Как он попал на территорию имения?

— На машине, конечно, — мордочка Клаудии вынырнула из ложбинки между пекторальными мышцами Дидье. Рука указывала на Анну: — Она единственная на машине приехала! На «БМВ»! Да там взвод убийц уместится, не то что один. Усадьбы одной мало показалось, так еще и клад наш захапать решила! Вот она, жадная русская душа!

Этого молодая вдова уже стерпеть не могла. Даже браслет не помог, хотя и дотронулась до него сразу же — рефлекс уже за столько-то лет выработался. ИЭП («И это пройдет») выручало почти каждый раз, когда хотелось выразить словами все, что в данный конкретный момент кипело на сердце. Дотронешься — и вроде как крышкой накрыл кастрюлю, и не будешь потом сожалеть и лечить нанесенные другим ожоги. Анне почему-то казалось, чужие раны лечить труднее, чем свои.

— Про русскую душу наоборот говорят — широкая, означает — щедрая, — как можно спокойнее ответила она. — А обвинения твои, мягко сказать, несостоятельны: зачем мне было везти с собой сообщника, если по дороге сюда я и понятия не имела, что Роберто виллу получил, а про клад знала столько же, сколько вы все. И когда — одновременно со всеми, заметьте, — услышала подсказку, то никакой обсессии, в отличие от некоторых, в поисках не выказала. — Все-таки выплеснулся кипяток.

— Вот именно! — подхватила Клаудия, брызгая слюной. — Зачем тебе было суетиться, если потом…

Маурицио дважды хлопнул в ладоши. В просторном зале получилось звонко, с эхом.

— Кла, успокоилась, быстро! — приказал хирург. — И ты, Анна, пожалуйста. Нам сейчас голословных обвинений не надо. Давайте все будем говорить по делу.

Он взял стул, на спинку которого до этого опирался, и придвинул к Анне. Усадив девушку, сам остался рядом, присев на краешек стола.

— Итак. Признаем, что гипотеза про сообщника имеет право на существование. Но я больше чем уверен, что убийство — дело рук того, кто находится сейчас здесь.

По залу прокатился общий вздох, усиленный акустикой, и немедленно началась перестрелка злобными взглядами.

— Судите сами, — снова притянул внимание к себе оратор, — из рук убийцы с улицы мой брат не взял бы яду, а подсыпать отраву именно в тарелку Роберто и уйти незамеченным из кишащего людьми дома, согласитесь, очень сложно.

— В тарелку очень просто поместить отраву, если ты повар, — заметил француз со значением.

Невероятность этого предположения явственно читалась в устремленных на альфонса презрительно-снисходительных взглядах.

Анна же разрушила его подозрения вслух, подтвердив невиновность де Розов:

— Берто не ел горячего, только закуски, а они подавались в общих блюдах.

— Эрго, — подхватил Маурицио, — остается два варианта: либо яд попал в жертву другим путем — например, через укол, либо брата убил не посторонний.

В тишине судорожно всхлипнула Клаудия. Патриция, пришвартовавшаяся к банкетке Филиппо, погладила его по голове.

— И тут нам на помощь приходит бритва Оккама, — продолжал Маурицио.

— Какая бритва, pardon? — не понял Дидье, и, судя по наморщенным лбам, не он один.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

«Способ передачи документов будет сообщен позже» (итал.).