Вся правда о

Елена Джеро

Действие последней книги Елены Джеро происходит в Риме, где автор работает журналистом и гидом-переводчиком. Виды, люди и истории Вечного города искусно вплетены в головокружительный сюжет романа. Доминик – хозяйка агентства «Вся правда о», которое ставит людей в ситуации выбора между пороком и добродетелью, – получает заказ на убийство. Отказаться невозможно, выполнить – тоже. Ситуация усугубляется тем, что знакомые и незнакомые люди вдруг начинают называть ее чужим именем и странно себя вести.

Глава 6. Фантастическая псевдология

Проснулась Доминик затемно — у кого-то из соседей вместо петуха затрубил павлин. Две секунды потребовалось мозгу для объяснения, почему глаза видят звездное небо. Вечером она все-таки перетащила пуф из гостиной в кабинет и до своего королевского ложа не дошла. Неподалеку стояла наполовину полная бутылка «Монтепульчано» (купленная вчера по дороге домой) и стакан из муранского стекла. Винных бокалов в закромах кухни не обнаружилось (возможно, это происки поборницы трезвости Марии).

Если первые мысли не выключить в течение минуты, то обратно уже не заснешь. Доминик «точку невозвращения в сон» пропустила. Черный занавес потихоньку синел, белые пятнышки становились серебристыми, потом еще тускнели и, наконец, пропадали в облачных складках. Хотелось лежать так бесконечно, раскинув в стороны руки и ноги, и смотреть вверх. Как в детстве.

На потолок ее маленькой комнаты были приклеены звезды из фольги — и если помахать зажигалкой, то они сверкали и переливались, как настоящие. Только переливались они недолго: появились работы — одна утром, до школы, а вторая — вечером, и зажигалка все чаще оставалась под подушкой всю ночь. Чтобы вскоре уже использоваться только по прямому назначению — для розжига сигарет.

Телефон бодрой гаммой прервал воспоминания — пришло ммс. Одно только слово «Готово» и картинка — канареечный торец. Молодцы, парни! Андреа с его ребятами она отыскала поздно вечером в папке под названием «Специалисты». Поскольку заказ на роспись дома носил личный характер, записей на эту тему нигде не было. Только в разговоре с бригадиром художников выяснилось, что это та же самая команда, которая и создала портрет. Доминик немного беспокоилась по поводу безопасности несанкционированных малярных работ в центре города, но эту проблему уже решила Лаура. По ее совету мастера спрея и трафарета творили в профессиональных комбинезонах строительной фирмы, а вокруг рабочего места выставляли временное ограждение. «Ни один коп не подкопался, — с гордостью сообщил бригадир. — Мы строительную сеть с крыши спустили, за ней вообще ничего не видать».

Следовало признать, у Лауры случались и хорошие сценарные находки. Доминик встала с импровизированного лежака и, прихватив из ванной полотенце, босиком прошлепала вниз на свидание с бассейном.

Вода была еще холоднее, чем вчера, однако женщина все равно поплавала с четверть часа — и чтобы взбодриться, и для фокусировки на хорошем. Сегодня это было проще, наверное, из-за того, что Доминик начинала потихоньку ощущать себя хозяйкой этого сказочного домика. Жилье, даже не самое роскошное, обеспечивает спокойствие сердцу и полет мыслям, что уж говорить про «наследство» Лауры. А ведь могла, чисто теоретически, жить в каком-нибудь дырявом гнезде между рогами черта, и тогда Доминик пришлось бы всю свою энергию направить на поиск приличного скворечника. И вряд ли бы он был сразу с бассейном. Второй причиной улыбки на мокром от стекающей с волос воды лице было наличие какого-никакого плана действий. Сначала с белым флагом отправиться к Аличе, потом потихоньку закрывать дела. На записанные в Outlook¹⁹ встречи придется пойти, конечно, но новые заказы не брать, а если уже работа клиенту обещана — выплатить неустойку.

На сегодня встреча была запланирована только одна — в три пополудни у фонтана Лошадей на вилле Боргезе²⁰. Лаура, судя по органайзеру, за неимением офиса со всеми клиентами встречалась в общественных местах. Рядом с именем клиентки стояло два слова «pro bono»²¹, это хорошо. Раз работала за бесплатно, можно прекратить когда угодно. Вот с сенатором сложнее — нигде не обнаружилось указаний ни на заказ, ни на оплату. Придется вечером выяснять «ощупью».

Поток конструктивных мыслей прервал странный звук — словно где-то близко ударили в небольшой колокол. Может, здесь церковь рядом? Ага, и что, к заутрене в семь часов зовут? Колокол между тем загудел снова. «Звонок это!» — шлепнула себя по лбу Доминик. Кого несет, интересно, в такую рань?

За дверью оказался Дарио с бумажными стаканчиками в каждой руке.

— Я звонил, синьора Сантини, вы не ответили, — обосновал он свой визит и всунул тот стаканчик, что большего размера, в свободную руку хозяйки (другой она придерживала полотенце, чтобы не сползло). — Латте макиато, два подсластителя, угадал?

— Не совсем. В следующий раз сахар клади, две ложки.

— Бинго! — взмахнул руками мальчик, отчего часть какао из его стаканчика выплеснулось на светлые камни дорожки. — Лаура пьет с подсластителем, вы — с сахаром! Дядя Серджио… — Мальчик сжал кулак. — Здесь влюбляется в синьору Аличе, а там, у вас, он женится на ней! Синьора Мария у Лауры — домработница, а вы вчера сказали, что она служит у вас секретарем!

Хозяйка непонимающе смотрела на возбужденного паренька.

— Ну и что?

— Как — что? Неужели вы не видите особую связь между нашими мирами?

Сделав глоток латте макиато (ужас, связи между сахаром и подсластителем точно не было!), Доминик честно пожала плечами.

— Ваш мир — увеличительное стекло этого! — торжественно возвестил Дарио и раскинул руки в стороны, орошая клумбу остатками напитка.

Доминик вылила туда же и свой — пить его было невозможно.

— Стекло, не стекло, — махнула она рукой, — какая разница? Что это меняет?

— Местоположение выхода, конечно! Вчера мы искали не там!

И юный специалист по параллельным мирам поделился с внимательной аудиторией своей теорией.

Поскольку мир Доминик являлся лупой мира Лауры, то есть находился от него в необратимой зависимости, то и проход по мосту был возможен только в одном направлении — отсюда туда. Стало быть, это не Доминик влезла в нору, а Лаура. И хотя, скорее всего, уже выяснила, где эта самая нора находится, обратно просто не может попасть — как нельзя запрыгнуть с земли на балкон третьего этажа. Сила зависимости, то бишь гравитации, не даст.

Доминик открутила мягкую головку розы с ближайшего куста. Теория увеличительного стекла, конечно, была красива, но женщину больше интересовала практика.

— И ты считаешь, этот балкон можно найти?

— Я уверен, милая синьора! Дело в том, что он не общественный, как я вчера думал, а индивидуальный — только для вас с Лаурой. Я вчера немного почитал про внезапную потерю памяти и нашел кое-что интересное. Феномен истерической амнезии, а точнее — один ее вариант под названием «фантастическая псевдология». Это когда больному не нравятся какие-нибудь факты его биографии или там семейное положение, и они из его памяти вытесняются.

— У меня никакой псевдологии нет, — обиделась Доминик. Развернулась и направилась к дому — от мокрого полотенца начало знобить.

— Я знаю! — досадливо воскликнул мальчик. — И если предположить, что хотя бы у части больных ее тоже не было, то мы имеем приблизительную статистику перехода в параллельный мир. Примерно два человека на сто тысяч. Это соответствует коэффициенту случайности — я имею в виду случайного попадания в дыру. Если бы дыра — где угодно — была общая, этот показатель получился бы на несколько порядков выше. Следовательно, у каждого человека, — а возможно, и не только человека, но по другим биологическим видам у нас статистики нет, — в какой-то точке нашего мира есть свой проход в соседний мир. И от этого прохода у этого человека есть ключ — предположительно, индивидуальный энергетический спектр. Но траектория движения конкретного индивидуума на протяжении жизни обычно такова, что он не приближается к своей дыре. Например, если б ваша дыра была где-нибудь в России или Антарктике, вы бы даже рядом с ней никогда не погуляли.

Они зашли в дом и друг за другом пошагали по лестнице на второй этаж.

— Может, поэтому людям так нравится путешествовать, — предположила хозяйка, оглядываясь на топающего в фарватере Рыжика, — ими движет подсознательное желание найти свою дыру.

Взгляд мальчика хоть и был устремлен на Доминик, однако видел совершенно другое пространство.

— Увеличение и уменьшение не может быть бесконечным. Значит, сцепленных измерений мира только два. Такая модель, с одной стороны, доказывает дуальность всего сущего, — немного замедленно, словно в трансе, бормотал Дарио, — но с другой, к сожалению, отвергает многомировую интерпретацию Эверетта.

— Чего? — Доминик застряла на предпоследней ступеньке, и нос мальчика чуть было не уткнулся в полотенце.

Взлетевшие вверх руки остановились в сантиметре от сиреневых махров.

— Простите. Это интерпретация квантовой механики, которая обосновывает наличие бесконечного множества параллельных вселенных. Ну вот, например, я не знал, что положить в ваш кофе — подсластитель или сахар? И в точке решения вселенные разделились — в этой я выбрал подсластитель, а во второй — сахар, понимаете? В третьей — вообще ничего. То есть все варианты существуют одновременно, но видим мы только один. Как жаль, что многомирие не подтвердилось! — он удрученно покачал головой. — Я был склонен верить в хаотическую инфляцию Вселенной.

— Не расстраивайся! Даже хорошо, что эта твоя теория себя не оправдала…

— Не моя — Хью Эверетта!

— Да хоть Санта-Клауса, все равно. Если бы вселенные расщеплялись по любому поводу, то путешествия между ними были бы невозможны! Пока одной ногой на мост встанешь, глядишь — а уже их несколько, этих мостов! И куда? Нет, лучше пусть будут два мира. И один мост.

Доминик прошагала через спальню в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Дарио, семенивший следом, оторвал взгляд от пола и посмотрел по сторонам, явно не понимая, как здесь оказался. Он присел на аккуратно заправленную кровать и снова углубился в размышления. Очнулся от крика из ванной, явно уже не первого.

–…где балкон? Эй, ты там заснул, что ли? — орала Доминик, постепенно увеличивая громкость. — Ты знаешь, где искать этот чертов мост?

Плеск воды исчез, из-за двери донеслось фарфоровое звяканье баночки крема, стук дверцы шкафчика, скрип полотенца по запотевшему стеклу.

— Этот мост не надо искать, синьора. Я точно знаю, где он.

Щелкнула задвижка. Из-за створки показалось вопросительное румяное лицо с торчащими мокрой соломой волосами.

— В туалете.

***

— Это единственное место, куда Лаура не заходила никогда. Она миллион раз была у нас, наверное, за каждым столом посидела. И не единожды, — объяснял мальчик, пока они быстрым шагом преодолевали расстояние, разделявшее «Бар Лии» с виллой Лауры-Доминик. Последняя ее хозяйка распрощалась с жилплощадью в кратчайшие сроки — только одела льняной костюмчик да забежала в кабинет уничтожить следы вчерашнего возлияния (чтобы Лауре не досталось от борца с алкоголем почем зря).

— Вы не подумайте, там чисто и бумага есть, папа за этим строго следит, просто у Лауры после приюта пунктик. Не может она… ну, в общественных местах. Если надо, целый день терпит. В больнице даже пришлось палату на три человека оплачивать — у них свободных однушек не было.

— Как в больнице? — остановилась Доминик. Странное появилось ощущение — словно ее каким-то образом это тоже касалось, хотя сама она ни в каких больницах отродясь не лежала.

— В аварию попала в прошлом году. «Смарт» в лепешку, а сама двумя переломами отделалась. Все говорили — чудо.

— «Смарт»? — выдавили непослушные губы. — Фиолетовый?

— Почему фиолетовый? Белый. А потом «Навигатор» купила, но все равно еще долго боялась за руль садиться.

Доминик громко сглотнула. Лаура попала в аварию. Что это означает? Что Доминик ждет кое-что похуже! Ведь если тот мир увеличивает происходящее в этом, катастрофы не избежать. И что делать? Поменять машину? Спасет это или не спасет? О Бахус…

Каменное строение, в дальнем конце которого ютилась уборная, располагалось позади кафе, во внутреннем садике. Снаружи оно было оккупировано бугенвиллией, а изнутри — книгами. На деревянных полках теснились сотни — большие и маленькие, потрепанные и ни разу не открытые, только что народившиеся инфанты и старики, увидевшие свет почти сто лет назад. Основали библиотеку забытые туристами детективы в мягких обложках, а потом и местная клиентура подключилась, так что скоро наружный стенд стал мал для разросшейся книжной семьи, пришлось сооружать полки в техотсеке. Разрешалось не только читать в кафе, но и брать домой, если книга понравилась. А если не хочешь с ней расставаться — принеси замену.

— Может, Лаура того… через книгу какую-нибудь исчезла? — прервала Доминик объяснения Дарио, сняв с ближайшей полки последний роман Дэна Брауна.

Но мальчик портальное²² предположение сразу отмел.

— По классификации Тегмарка на втором уровне параллельных вселенных это было бы возможно, но нужен мир с другими физическими константами. Не наш случай, к сожалению.

Доминик по этому поводу сожалений не разделяла. Вздохнув, она вернула фолиант на место и посмотрела на дверь с затейливой буквой «W». Надо признаться, вчерашняя черная дыра выглядела куда романтичней.

— Синьора Сантини… — Дарио кашлянул. — Я бы хотел поблагодарить вас.

— За что?

— За то, что вы, несмотря ни на что, возвращаетесь. Судя по тому, как здесь страдает Лаура, у вас там совсем, наверное, беда.

Доминик взялась за ручку двери домой. Похоже, юный паладин полагает, что она из благородства собирается совершить «обратный обмен», не желая «двойнику» своих мучений. А она просто хочет домой. Хотя, если бы в ее мире было хуже, чем здесь, она все равно отправилась бы туда. Наверное. Хотелось так думать. Но вводить паладина в обман на пороге другой вселенной язык не повернулся.

— Если честно, у меня там вообще не беда. И я думаю, если бы у Лауры было больше информации, она бы тоже так не убивалась. Вот она маму с папой ищет, а зря. Просто не знает, что это за родители. Чем такие, уж лучше никаких, — так ей и передай, когда увидишь. И подругу она тоже через незнание потеряла; Аличе не ангел, конечно, но была бы рядом и в горе, и в радости. Просто с ней отдельно надо — дружить, и отдельно — все остальное. А что муж к ней ушел — это вообще не ее вина, Серджио по жизни такой… ловелас гулящий.

— Откуда вы знаете? — нахмурился мальчик.

— Откуда, откуда… — Доминик закатила глаза. — От верблюда! Сама с ним… В общем, пару раз была. Эй, ты чего? Да это все несерьезно было.

Дарио заморгал, вовлекая в зажмуривание все лицо, как это делают дети. Щеки стремительно пунцовели, губы то сжимались в нитку, то надувались, как будто он пытался задержать во рту слова. Но они все равно вырвались:

— Как вы могли?

А больше ничего не произнес. Развернулся и пошел, сгорбившись, к выходу, оставив Доминик наедине с молчаливыми свидетелями необдуманно раскрытого греха. Напротив глаз зловещей черно-красной обложкой вперед стоял кирпич «Инферно». Доминик вздохнула и резко крутанула ручку уборной — бегом из этого ада, домой.

Но бегом не получилось. После пяти заходов в женскую кабинку и двух — на всякий случай — в мужскую, стало ясно, что никакого моста в нормальную реальность здесь нет: творение Дэна Брауна, переставленное для проверки реальности на нижнюю полку, не сдвинулось ни на миллиметр.

Да еще, как назло, приехал автобус с туристами, поэтому проверка помещений растянулась во времени. От расстройства даже кофе пить не стала. Казалось, если ее опять назовут Лаурой, она расплачется. А единственный в этом мире человек, который знал ее настоящее имя, не горит желанием его произносить.

Но главный ужас отсутствия дыры в уборной заключался в крахе теории увеличительного стекла. Эти два мира — никакие не стекла, теперь это было абсолютно ясно; это зеркала! Данная мысль озарила Доминик при размышлении о Серджио. В том мире он изменяет жене Аличе, а в этом — жене Лауре.

Другое доказательство теории зеркал — Алессандро. Там он безответно влюблен в Доминик, а здесь по нему так же безответно страдает Лаура. Или вот взять ювелира Пирелли. В первой реальности жена с ним разводится, во второй — он уходит от жены. Все идеально подходило. Осталось лишь ответить на один вопрос — самый важный. Какой мир из двух — настоящий, а какой — отражение? И для этого совершенно не требовалось много времени: уже усаживаясь в машину, Доминик знала ответ.

Сострадательный мозг, как обычно при наличии страшных ответов, пытался отвлечься изо всех сил. Он сфокусировал глаза на вспорхнувшей с куста птице (может, кошка-Миро подкралась?), велел предательски подрагивающим пальцам включить зажигание (намекая, что управление в наших руках) и настроил уши на радиофонический голос диктора:

— Хорошая новость для тех, кто готовится к выпускным и вступительным экзаменам: кинорежиссер Дэвид Линч прибыл в Италию с целью открыть у нас филиал своего благотворительного «Фонда для идеального образования и всеобщего мира». Фонд занимается сбором средств для подростков, желающих обучиться трансцендентальной медитации, которая, по словам Линча, направляет практикующего к океану чистого знания и дает ощущение счастья…

«То, что надо!» — горько выдохнула Доминик и вернула спасающийся бегством мозг к нелицеприятной реальности. Правда, даже ужасная, лучше слепого неведения… хотя бы тем, что активизирует на борьбу.

Сейчас, конечно, не вспомнить, в какой день бывшая жена ювелира стала клиенткой «Всей правды о», но как минимум год прошел точно. Лаура же выполняла ее заказ только сейчас. А это значит, — женщина завела машину и повернула к себе зеркало заднего обзора — из вытянутого овала на нее смотрели распахнутые голубые глаза, — это значит, что решения принимаются там. Глаза в зеркале закрылись, и мир сжался в тишину салона и шершавость сиденья. «Следовательно, проход может быть только оттуда».

— In fact Transcendental Meditation… — английская речь увлекла не сдающийся правде мозг за собой и тут же была перекрыта итальянским переводом: — Фактически Трансцендентальная медитация — это медитация на мантре, специально подобранной последовательности звуков, которая при произношении оказывает определенное воздействие на организм. Не опасно ли это? — Как смешно: переводчик переводит и мистера Линча, и его интервьюера, не меняя интонации, как в пиратских копиях фильмов! — О, абсолютно безопасно, конечно, если не забывать об общих правилах безопасности, более релевантных для состояния медитативного полета, к сожалению, недоступного для начинающих. Например? — Это, наверное, реплика корреспондента. — Важно держаться в одной среде — в водной, допустим, или воздушной. Также нельзя пересекать границу святилищ: церквей, храмов, кладбищ…»

Кладбищ! Доминик открыла глаза, но вместо разноцветной ограды дома увидела травертиновый монумент. Мост точно там. Если следовать логике Дарио, два человека из ста тысяч никогда бы не нашли свою дыру, если б она просто висела в воздухе. Нет, дыры — это места-магниты, к ним точно подойдешь, не промахнешься. Жаль, что мистер Линч не объяснил, почему именно нельзя заходить на кладбища, в медитативном смысле, конечно. Может, из-за большого скопления людей места эти обладают каким-нибудь особенным энергетическим зарядом? И поэтому там образуется мост Эйнштейна-Розена?

Срочно захотелось поделиться открытием с Дарио, однако юный друг на телефон не отвечал. Скорее всего, потому что больше не хотел быть другом. Так что самую горькую часть зеркальной теории пришлось додумывать в одиночестве.

Доминик не может вернуться в свой мир физически, ибо нельзя запрыгнуть на третий этаж. Остается лишь ждать, пока с балкона спрыгнет Лаура, и тогда, словно на качелях, Доминик вознесется «наверх». Но Лаура не прыгает. Хотя, если она — отражение Доминик, значит, давным-давно выяснила и где машина, и где башня-туннель. Она не возвращается сюда, потому что не хочет. Ей хорошо там.

Примечания

19

Microsoft Outlook — программа-органайзер для компьютера.

20

Римский ландшафтный парк.

21

От лат. pro bono publico — ради общественного блага; это латинская фраза, означающая профессиональную услугу, оказанную на добровольных началах и без оплаты — в качестве общественной деятельности.

22

Портал — особым образом заколдованный предмет, переносящий магов из одного места в другое в определенное время.