Покорить Одиссея

Елена Дженкинз, 2018

В день 18-летия топ-модель Лиза Архипова получает опасное шпионское задание, а в нагрузку – Мужчину Мечты, владельца яхты «Одиссей». К сожалению, он закоренелый холостяк и не воспринимает всерьез юных девочек. К счастью, упорства Лизе не занимать. Покорить Одиссея для нее – главная цель этого сумасшедшего лета. Самостоятельный сюжет, третий в цикле "Любовь вопреки себе".

Глава 5. От судьбы не уйдешь

— Лисса, детка, ты слишком напряжена и позоришь это роскошное кимоно, — возмутился Гектор, ассистент Элеоноры, и расправил складку на плече Лизы. Вокруг суетились девчонки, стилисты, даже фотограф затесался.

Обычная рутина, но сегодня Лиза нервничала как никогда.

Гектор в знак поддержки коснулся ее холодных влажных ладоней и взвизгнул:

— Немедленно воспользуйся тальком!

— Мне нечем дышать, проклятые перья, — процедила рядом Тори, подружка, одетая, как птица Феникс.

— Цепочка режет…

— Подклейте мне левые ресницы!

Гул голосов отвлекал от тяжелых мыслей, и Лиза настроилась на выход. Неделя высокой моды собирала в выставочном павильоне Лувра «сливки общества», сотни высокопоставленных зрителей каждый день.

Элеонора, как и другие знаменитые дизайнеры с мировым именем, подготовила настоящее шоу, фееричное и дорогое. Темой сегодняшнего показа была поэзия хрупкости, которую ломает не ветер, не холод, а равнодушие. Фантасмагория в чистом виде. И в этом шоу Лиза была самой юной «богиней».

Она стояла на высоченных прозрачных каблуках, чтобы казалось, будто она плывет над мраморным полом. Ее наряд — коротенькое шелковое кимоно, едва доходящее до линии бедер и переходящее ниже и до пят в прозрачную клеенчатую «ткань» хрупкости. Лицо — в белилах, красная помада, лепной узор из иероглифов спускается от виска вниз по щеке и дальше на шею, обвивая, как удавкой. Волосы уложены в высокий «тюрбан», пронзенный драгоценными кинжалами, а не палочками.

В общем, тяжело, неудобно, да еще проклятые руки все время потеют.

Гектор выстроил «богинь» в ряд.

— Двухминутная готовность!

Лиза открывала показ, но думала только об одном: приехал ли Яннис Амаду? Утром Элеонора удивилась просьбе отправить срочное электронное приглашение греку, да еще с припиской, что Лиза Архипова просит аудиенции.

— Ты что-то недоговариваешь, дорогая… Да и слишком поздно, неэтично приглашать прямо в день показа, даже если он в Париже. Амаду — частый гость на показах, вполне может быть, что он и так появится.

— Клянусь, от этой встречи зависит моя жизнь, Элеонора.

Та сжалилась: в конце концов, в услуге не было ничего сложного, а Лиза никогда не пользовалась чужой добротой без действительно весомой причины. И вот показ был в самом разгаре, а Лиза не знала, удалось или нет заманить сюда Янниса. И как он отреагировал на такую наглость.

— Девочки, одна минута!

«Господи, я слишком молода для всего этого», — прорыдала про себя Лиза и по знаку Гектора уверенно вышла под ювелирно продуманное освещение, не слепившее, а смягчавшее силуэт манекенщицы.

Подиума не было: модели шествовали по обычному проходу, рассекая толпу зрителей, которые могли запросто протянуть руку и коснуться «богини». Гостей было сотни две, не меньше, в черно-белой гамме одежд. А еще фотографы, операторы, журналисты. Световая игра прожекторов, громкая музыка…

Есть ли среди собравшихся ценителей прет-а-порте мстительный Яннис? Приехал или нет? Возможно, он на другом конце планеты, а не в Париже…

Лиза дышала ровно и без проблем прошла половину пути, позволяя разглядеть себя с самых выгодных ракурсов, исполняя заученные театральные жесты руками, прислушиваясь к такту японской музыки, соединенной с европейской классикой и резким «гранжем».

«Все хорошо, я плыву по ровной поверхности, как лилия… Не думать… Не думать… Андрей!»

Лиза едва не споткнулась на прозрачных «котурнах», когда взгляд ненароком скользнул по стоящему в первом ряду Бестужеву. Показалось?! Оглянуться не было возможности, а на обратном пути призрак исчез. Сердце зашлось в панике, во рту пересохло. Зачем он здесь?! Неужели настолько самоуверен, что попытается снова склонить Лизу к сотрудничеству? Глупо с его стороны.

Она скрылась под аплодисменты за «кулисами» и прижала ладонь к горлу, чтобы выровнять дыхание. Удушливый аромат духов заставил поморщиться.

— Опусти руку, Лисса! Иероглифы разрушишь! Переодевайте ее быстрее!

Голос Гектора срывался, как всегда.

— Нет, нет, я не пойду больше, не могу! — запаниковала она, когда с нее ловко содрали наряд и в два счета натянули прозрачное платье-трапецию в острые складки, под которым лишь полоска бюстика телесного цвета без бретелек и бикини того же натурального оттенка. Кожа блестела от масла, притягивая взоры… А там Андрей!

Из волос достали кинжалы. Еще две секунды — и прическа совершенно иная, с высоким хвостом, ниспадающим до пояса. На голову водрузили высоченную остроконечную прозрачную диадему.

Лиза представляла собою зонтик, который рвется из рук под порывами колючего ветра.

— Мне плохо, я не могу, — причитала она, но никто не слушал.

— Через четыре-три-два…

— Гектор! М-меня тошнит!

— Лисса, я убью тебя! А потом себя! Иди, сказал! Проклятая!

Гектор, невысокий крепкий денди с огромной челкой, рычал зло и отчаянно (его излюбленный тон во время показа). Он буквально вытолкнул Лизу на дорожку, посылая в спину шипящие проклятия, и она выпрямилась, готовая к проходу.

Господи-и-и!.. За что?!

А взгляд искал Андрея в размытых линиях незнакомых лиц, и черные иероглифы на шее душили, прожигая кожу над бешено бьющимся сердцем. Наверное, все-таки показалось.

«Я лилия, я плыву-Ух-чтоб-тебя!»

Лиза едва не развернулась на сто восемьдесят градусов, встретившись глазами с Бестужевым. Он стоял там же, где и в первый раз, и смотрел равнодушно, но пристально. Чувство дискомфорта захлестнуло, призывая спрятаться, прикрыться от мужского взора, и Лиза через силу абстрагировалась, представив, что одна-одинешенька в чистом поле.

Вот так лучше. Хоть дышать получается.

Она сосредоточилась на смене нарядов, причесок, на шагах, и больше не смотрела по сторонам. Лиза притворилась, что все хорошо, и действительно полегчало.

Когда показ наконец закончился, девчонки засобирались на тусовку в модный клуб здесь, неподалеку, на Монмартре. Облако из ароматов духов, лака для волос и звуковой ряби человеческих голосов снова вдохновляло, и на мгновение даже проблемы забылись.

Лиза не знала, приехал ли Яннис Амаду, но точно знала, что где-то там снаружи ходит Андрей. Видеть его не хотелось, поэтому она решила отправиться в клуб.

— Детка, ты сегодня была неподражаема, я даже готов простить твою истерику. — Гектор успел переодеться и принять вид подарка, на который ни у одной живой души на Земле не хватит денег.

Подарок приложился щекой к щеке Лизы и отчалил на перерыв в компании коллеги, который работал у Ромео Понти. У спутника Гектора был непропорционально большой рот и туннели в ушах; выглядел «понтиец» презентабельно и даже, подражая хозяину, носил очки с круглыми розовыми стеклами.

У Понти среди сотрудников — масса лизоблюдов. И как Гектору не противно общаться с подобными людьми?

С другой стороны, а как еще узнавать сплетни от конкурентов?

— Лисса, быстрее, мы ждем! — крикнула Тори.

Вечером предстоял еще один показ, модели и организаторы старались урвать пару часов, чтобы оттянуться и отдохнуть.

Лиза подхватила объемную потертую сумку, которую стащила вчера вечером из дома и которую всегда брала на работу, и, отбросив волосы назад, направилась к выходу.

— Ой, простите! — она едва не наткнулась на Элеонору.

— Хорошо, что мы с тобой не разминулись, дорогая, — обрадовалась та и прошептала: — Это по поводу просьбы. Думаю, Амаду явится на вечерний показ.

— Спасибо вам огромное, — едва не заплакала Лиза. Ей было и страшно, и не очень. Внутрь словно ангельское перо провалилось, чтобы пощекотать нервы. Это было почти приятно.

«Просто я устала и мне даже на опасность наплевать», — пришла она к выводу.

— Я тебе доверяю, не подведи меня неподобающим поведением, — предупредила Элеонора, глядя внимательно из-под элегантной челки.

— Можете не сомневаться.

Лиза догнала девчонок, и они вместе нырнули в белый лимузин, который дожидался у выхода. Внутри бурно общались пару человек из других «домов», включая Гектора с приятелем-понтийцем, но так уж была устроена мода, что конкуренция легко растворялась в шампанском, когда после показа начиналось веселье.

Лиза избегала шумной толпы и не пила алкоголя, но ради Элеоноры старалась держаться ближе к коллективу.

— Упс, извини, Лисса! — Тори разлила золотистую жидкость из бокала прямо на короткие джинсовые шорты Лизы.

— Ничего, Тори, но остальное вылей себе в желудок, ладно?

— Да не вопрос. — Та залпом опустошила бокал и засмеялась.

Что тут смешного, Лиза не поняла. Не любила она алкоголь: из-за него теряешь самоконтроль и можно стать жертвой какого-нибудь мудака. Их, охочих поиметь «манекен», в клубах целые группировки, но подруга, похоже, была не против.

— Если сегодня увижу красивого миллионера, дам ему прямо в клубе, — высказалась Тори.

— Не пей больше, серьезно. У нас ведь показ через пару часов.

— Да ладно, Лисса, ты слишком нудная. Не умеешь расслабиться по-человечески и другим не даешь!

«Другие» поддержали Тори, поэтому пришлось умолкнуть, чтобы не начинать пустой спор. Лиза нажала кнопку, открывая люк в крыше и, поднявшись, высунулась наружу, на свежий воздух. Теплый июльский ветер ударил в лицо, разметав волосы и остудив мозги. Еще не вечерело, но огни города уже красиво зажигались, как упавшие звезды; вдоль дорог белые огни на деревьях сияли даже днем.

Но парижские улицы не вызвали сегодня былого восторга, даже вид Эйфелевой башни не взволновал. Зато бросились в глаза бездомные беженцы, живущие в палатках прямо на обочинах, и от этого стало холодно внутри. Хотя, казалось бы, какое ей дело.

Лиза спряталась обратно в салон, закрыла люк и сказала:

— Мы на месте. Тори, оденься, тебя в одном только белье в клуб не пустят.

— Меня туда голой пускали!

— Ясно все с тобой. — Лиза забросила сумку на плечо и выбралась на улицу первой, когда машина затормозила.

У клуба «Матисс» сегодня царило необычайное оживление: сюда съезжались тусоваться молодые, стильные гости французской столицы между показами, и обычных зевак набралось с полсотни, не меньше.

Парни, стоявшие у входа — их не пропускали — засвистели и начали отмачивать сальные шуточки в адрес девчонок. Один шутник отделился от группы и попытался обнять Лизу, но охранник быстро остудил пыл наглеца. Эта обратная, не очень приятная сторона модельного бизнеса, раздражала Архипову еще в те времена, когда ей было четырнадцать. Иногда и к несовершеннолетним не стесняются подкатывать всякие придурки. Оно и понятно, образ бездушной куклы, «манекена» не вызывает у мужиков иных желаний, кроме потребительских.

Менеджер поздоровался, игнорируя полуголую Тори, и проводил к свободным диванам. Лиза заказала минеральной воды с лаймом — стандартный «обед» между показами — и огляделась. Ей удалось убедить себя, что Андрей померещился сегодня, не было его.

— Пойдем потанцуем, детка, — надумалась Тори и потащила Лизу за собой на огромный танцпол, который уже заполнили люди, хотя еще даже не стемнело на улице. Париж любил отрываться, независимо от времени суток.

Громкие биты сразу проникли в кровь, отозвались в сердце ритмичным натяжением, и Лиза задвигалась в такт, чтобы разогнать стресс, стараясь не думать о предстоящей встрече с Яннисом Амаду.

Танцевать Лиза любила и умела, и когда заиграла очередная композиция, настроение уже бурлило, как зелье в ведьмовском котле. Песня была знакомая, «Мысли вслух» Эда Ширана. Ремикс в стиле кизомбы звучал необычно, но сразу захватил.

Танцевать Лизу научил Поль, который обладал врожденным чувством ритма. Она так доверяла другу, что даже «вещи» в итоге не захватила с собой в Париж, оставив в его квартире.

Мягкий голос певца был заразителен, и Лиза начала подпевать на английском:

«Люди влюбляются непостижимым образом.

…Я влюбляюсь в тебя каждый день…»

Тори танцевала не очень хорошо, зато на ней из одежды было только белье и короткая юбка, которую подсуетил администратор, поэтому желающих исполнить с ней эротические па нашлось сразу трое, и девушка выбрала того, кто смазливее.

У нее были очень противоречивые взгляды на жизнь. Она вела себя распущенно, на грани пошлости, но потом могла ни с того ни с сего врезать парню, с которым минуту назад целовалась, и закричать, что она приличная женщина. Тори была старше Лизы на три года, но в общении этого вообще не было заметно.

Вдруг Тори резко остановилась и с интересом посмотрела поверх плеча Лизы.

— Вау, а это кто у нас?

Желудок сделал кульбит, отозвавшись колючей волной в пальцах. На мгновение показалось, что там может стоять Яннис с двумя пистолетами в руках, и даже поворачиваться не хотелось, чтобы утолить любопытство.

— Привет. — Шепот Андрея у самого уха заставил вздрогнуть. На талию легли горячие руки, резко разворачивая.

— П-привет, — пробормотала Лиза, и снова захотелось воды с лаймом.

— Руки убрал от нее! — прокричала рядом Тори.

— Это мой… дядя, все в порядке, — отвернувшись к подруге, соврала Лиза.

— Привет, дядя! — загоготала Тори.

— Я видела тебя на показе, — зачем-то сказала Лиза Андрею, который стоял слишком близко и сверлил взглядом бессовестных карих глаз.

— Знаю. Ты выглядела, как… зонтик.

Бесстыжий казался таким же спокойным, как и прежде. Он даже переодеться успел: в футболку и светлые джинсы, с повязанным вокруг талии джемпером. Волосы упали ему на лицо, и он отбросил их до странного знакомым жестом. Андрей притянул Лизу к себе и спросил, обдавая теплом и ароматом морской соли:

— Яннис в Париже, мы с ним едва не столкнулись, когда я выходил из Лувра. Есть идеи, зачем он приехал?

— Я его пригласила.

— Ну еще бы ты не пригласила. — Андрей хмыкнул и медленно задвигался в такт музыке, заставляя Лизу поддаться, прислониться еще теснее…

«Игнорируй его! Ты кремень», — напомнила она себе, и пришлось зажмуриться, чтобы избавиться от наваждения. Но от этого только более ощутимым стал аромат соленого ветра.

Андрей отлично уловил ритм, и каждое его прикосновение отбивалось шумным прибоем по натянутым нервам, усиливая эффект громоподобной музыки.

Его руки. Его губы.

Надо бы оттолкнуть, а Лиза обняла его за талию и захныкала про себя: ну почему он такой притягательный? Это преступление против здравого смысла.

«Бинго-бонго, барабаны», — всплыло в памяти, и Лизу затопило воспоминанием о том, как свело спазмом горло, стоило впервые увидеть Андрея в той дурацкой майке с рунами. И вот сейчас ощущение повторялось.

Поцелуй — это танец. Я веду, а ты чувствуешь меня.

Они не целовались, но Лиза чувствовала его слишком ярко, и снова противное желание разлилось по венам. Было так легко поднять голову и снова попробовать на вкус его кожу в изгибе шеи…

Так, стоп! А не пошел бы ты, Бесстыжий?!

Она яростно наступила Андрею на ногу, освобождаясь из объятий, и сделала шаг в сторону, но Мужчина разрушенной Мечты крепко ухватил за руку и дернул на себя, снова захватывая в плен и позволяя ощущать гулкие удары своего сердца.

— У тебя есть дурная привычка уходить не прощаясь, — процедил он.

— А у тебя есть просто отвратительная привычка преследовать людей, которые не желают твоего общества. Я все сказала в записке: мне не нужна ваша помощь, а от меня ничего не дождетесь. Что еще? Зачем ты здесь?

Андрей устало огляделся.

— Надоело перекрикивать музыку, давай поговорим в более спокойном месте, — мирным тоном попросил он.

— Не хочу. Оставь меня и уходи.

— Лиза, не твоя вина, что ты — Архипова, дочь Счетовода. Но если ты продолжишь вести себя, как ребенок, то я и правда уйду.

— Давай, проваливай. Пока! — Она вырвала руку, потерла запястье, которое болело после жесткого прикосновения, и пробралась через толпу к дивану. Если Яннис в Лувре сейчас, то самое время поговорить с ним.

— Ну что за упрямое создание, — зло сказал Андрей, оказавшись рядом.

— Мне на работу пора.

— Серьезно? Ты действительно хочешь встретиться с Яннисом?

— Он не может быть хуже тебя, — пожала плечами Лиза, забирая сумку с дивана.

— О-хо-хо, какие мы юморные! — не оценил сравнения Бестужев.

Девчонки заметили его и заинтересованно притихли.

Умерьте пыл! Одиссей, конечно, магнит для женщин, но при этом — подлец и выскочка.

— Добрый день, — поздоровался он, наградив зрительниц неотразимой улыбкой. Те проблеяли приветствия и покосились на Лису, мол, расскажешь потом, кто это у тебя в ухажерах нарисовался.

Еще чего! Во-первых, не ухажер, а во-вторых, почему-то не хотелось рассказывать чужим людям об Андрее. И предательский внутренний голос тоном Голлума проблеял: «Моя пре-е-елесть».

— Не иди за мной, — попросила она, но Бестужев как оглох.

На улице он тоже не отстал, и как-то само собой так получилось, что скоро они прогуливались по Монмартру, как обычные люди.

— Лиза, я понимаю, ты обиделась на меня. Но это не повод вести себя бездумно.

Она остановилась и, раздраженно сложив руки на груди, вернула Андрею насмешку, с вызовом посмотрев ему в глаза.

— А что именно сделает мне господин Амаду? Убьет? Так он ведь не мафиози. Хочет припугнуть через меня папу? Смешно. Отец не из пугливых, как и я.

— Я заметил, — ехидно поддел ее Андрей.

–…что я ненавижу, так это лицемерие и ложь, а правду, любую, как-нибудь переживу. Даже твои вчерашние грубости приняла и смирилась — потому что это правда. Вот и сейчас не ври. Ты пришел, потому что за меня переживаешь, или лень искать другую идиотку на роль подстилки?

Андрей не сдержал мимолетной улыбки и сунул руки в передние карманы джинсов.

— А нельзя объединить эти две мотивации?

— Нет. Одну выбирай.

— Послушай, профессор Белхард не обижает маленьких девочек. Каким бы ни было твое решение, он не сдаст тебя Яннису, я за это ручаюсь. Но грек не собачка: если ты по своей воле к нему в пасть идешь, то он может не устоять и подпортить тебе личико для профилактики. Он даже свою жену не стесняется бить.

Лиза нахмурилась и ткнула носком босоножки крошечную ямку на тротуарной плитке.

— Ричард не отдаст меня? Почему? В чем смысл?

— Твой отец когда-то спас его сестру от разорения… Профессор хоть и манипулятор, но человек неплохой. И сестру очень любил.

— Вот как? Повезло ей. Я своего брата сто лет не видела.

В карих глазах мелькнуло сочувствие.

Андрей обхватил пальцами ее подбородок и довольно убедительно произнес:

— Лиза, я правда за тебя переживаю…

Сердце пропустило удар, и она сглотнула волнение.

–…и мне нужно знать, вернешься ли ты к заданию.

Очарование момента разом испарилось. Лиза отбросила его руку от своего лица и зашагала вперед. Она чуть не расплавилась, как леденец под солнцем, а он снова о задании говорит! С другой стороны, он ведь ей ничего не должен. Как и она — ему. Так что пускай проваливает.

Но Андрей не сдавался, упорный. Лиза даже восхитилась: одному черту известно, чего Одиссею стоило засунуть свою гордость подальше.

А он вдруг засунул гордость еще подальше и сказал:

— Признаю. Вчера я повел себя немного резко.

— Немного?!

Он сузил глаза, но потом через силу вымучил:

— Ну ладно, много. Прости за это.

Ничего себе, извинений Лиза точно не ждала. Не думала, что такой человек, как Андрей Бестужев, умеет признавать свои ошибки, а тем более извиняться. Даже неловко стало.

— Проехали.

— Ты обиделась и до сих пор злишься.

— А ты слишком быстро превратился в белого пушистого котика. Это тактика такая, да? Вчера был плохим полицейским, а сегодня стал хорошим? Мне, конечно, приятно, но зря стараешься.

Пешеходы оглядывались на них, явно думая, что парочка поссорилась. Один мужчина даже послал Андрею подбадривающий взгляд. Ха-х! Ошибся адресатом!

— Ты не обязана возвращаться со мной в Ниццу, ты вольна делать все, что хочешь. Но Ричард просил рассказать тебе об «объекте». Он уверен, что это повлияет на твое решение.

Лиза притормозила, остановленная любопытством.

— Что же это за «объект» такой, способный меня переубедить?

— Ромео Понти.

Если бы Андрей ударил под дых со всего маха, то дышать и то было бы легче. У Лизы искры из глаз сыпанули.

— Но… Понти?!

Что еще добавить, она не придумала. Мягкие пряди волос легли на щеки, и даже убрать их не было сил, потому что руки вдруг стали ватными. К горлу подкатила тошнота, но кроме воды с лаймом Лиза с утра ничего не ела, желудок был пустой.

Снова проклятый Ромео! Как полтергейст, возникает фоном в жизни, не давая жить спокойно. Чтоб он сдох! Если на мгновение и пробилось желание протянуть Андрею руку, то сейчас хотелось бежать отсюда подальше. Что она и сделала, помчавшись через улицу.

— Лиза! — Андрей догнал ее на противоположной стороне и преградил дорогу, обхватив цепкими пальцами за плечи и заставляя слушать. — Не говори, что не мечтала засадить этого скота за решетку.

— Мечтала, но почему бы с ним не переспать тебе?! Вдруг он и по мальчикам специализируется? А я постою в сторонке, утешу тебя потом.

— Перестань, — разозлился Андрей. — У него девочка уже две недели, Лолита Жарден, ей четырнадцать лет. Официально объявлена пропавшей без вести.

Андрей достал из кармана телефон и показал фотографию. Лиза не хотела смотреть, но против воли взглянула и замерла, увидев искреннее, улыбающееся лицо на экране. По коже побежали мурашки.

— Это не мое дело.

— Тогда не отводи взгляд и повтори, глядя мне в глаза, что тебе плевать.

Лиза сглотнула и со вздохом, нехотя воззрилась на Андрея. Слова застряли в глотке, а может — еще глубже, в сердце, куда запало красивое имя: Лолита Жарден. Лизе ведь тоже было четырнадцать, когда пришла работать к Ромео, а через два года столкнулась с домогательствами. Вот только шустрая Лиса сбежала, а Лолите шанса сбежать не дали, похитили. И до шестнадцати она может не дожить.

— Мне все равно, — сипло прошептала, но в словах сквозила ложь, которую она ненавидела; на глазах выступили слезы от резкого перепада настроения.

Андрей оказался чутким. Он больше ничего не говорил, позволяя Лизе свыкнуться с мыслью, что она может стать частью плана по уничтожению Ромео Понти. Масштабность затеи постепенно осела в сознании, паника улеглась, вернулось любопытство, и Лиза попросила рассказать подробнее о Лолите и Ромео.

— Если девочка у него, то ее, скорее всего, держат на вилле «Дольче Вита», здесь, под Парижем. Через три недели в Монте-Карло будет благотворительный бал-маскарад. До того к Понти не подобраться, у него слишком жесткий график. Но после бала он каждый год совершает одну и ту же рутину, приглашая избранных на виллу. Туда нельзя проникнуть иначе. Ричард утверждает, что, если Ромео заберет тебя с собой, ты…

Андрей осекся, и Лиза поняла, что именно от нее требуется, она ведь уже репетировала: обвинить проклятого Понти в насилии… И, зная Ромео, оно действительно случится.

Бесстыжий вчера учил быть нежнее и наивнее, мол, она должна женственно улыбаться и притворяться ласковой беззащитной паинькой, потому что именно таких девушек любит «объект». Но Ромео ни за что не поверит, что Лиза вдруг стала милой ромашкой.

Когда-то она не только съездила коленом по ненавистным причиндалам этого ублюдка. Она сказала: «Если твои грязные руки еще раз коснуться меня, я засуну их тебе в рот, по самый желудок». А потом она плюнула ему в лицо, как будто мало ей было.

Противно и больно даже думать о том, что придется добровольно пойти к нему.

«Черт, плевать на Лолиту и этого мудака Ромео, каждый сам за себя», — разозлилась она. Но мысль показалась чужой и не прижилась в сознании на этот раз. Как бы Лиза ни пыталась выстроить вокруг себя забор с электричеством, Ромео Понти был и ее слабостью. Его хотелось явить свету, чтобы его наконец признали тем, кто он есть — преступником.

Острая боль в висках заставила поморщиться, и Лиза прикрыла глаза.

— Я подхожу на роль, потому что у меня двойное гражданство, да? — догадалась она. — Хотите раздуть международный скандал?

— Да, — не стал врать Андрей. — Но не только поэтому. Ты смелая и умная, и в импровизации тебе равных нет.

— Ой, все. Не переигрывай. Я на лесть не ведусь.

Они шли мимо кафешки, у которой во дворе за столиком сидели родители с двумя детьми. Дети если мороженое и смеялись, а папа кривлялся, строя рожицы и прикрываясь салфеткой. В сердце кольнула зависть.

— Лиза, у тебя есть возможность свалить такого гиганта, как Ромео Понти. Второго шанса не будет. Конечно, Лолита может еще объявиться. Думаю, ее труп вынесет на берег Сены, прямо к баржам. Она не ты, у нее нет ни единого шанса противостоять Ромео. Может, она уже мертва, кто знает.

— Мне плевать на дурочку, которая работала у маньяка Понти, — с раздражением ответила Лиза, а у самой сердце зашлось. Ну какая разница? Почему не все равно? Откуда это стремление нести доброе и вечное?!

— Решение твое. Теперь ты, по крайней мере, знаешь, в чем состоит дело. Я не буду тебя принуждать. Вряд ли тебя вообще можно к чему-либо принудить.

Андрей быстро набрал номер, и через несколько минут их подобрала серая машина. Водитель свернул с улицы Монмартр к Лувру и запарковался позади П-образного великолепного шедевра архитектуры. Вдоль заднего фасада тянулась монументальная колоннада в двести шагов длиной. Лиза давно посчитала.

— А ты знал, что эти колонны спроектировал брат Шарля Перро?

— Сказочника?

— Да.

— Не думал, что ты любишь сказки.

— Люблю их критиковать, — усмехнулась Лиза. — Бабушка научила меня читать в четыре года.

Они обогнули здание и оказались среди туристов, которые тысячами приезжали посмотреть бесценные коллекции Музея. Но Лиза не строила иллюзий и понимала, что все это добро здесь собрано благодаря не только талантливым создателям, но и рабству, войнам…

В общем, Лиза и правда не умела отдыхать так, чтобы не занудствовать. А если и восхищалась, то не вещами, а людьми. Люди, наравне со свободой, для Лизы были настоящей, неподдельной ценностью. Ее интересовало не столько гениальное полотно, сколько художник, не красивое здание, а архитектор. В археологии тоже была тайна — всех тех людей, которых уже нет и чья история никогда не будет написана.

Конец ознакомительного фрагмента.