Из бездны с любовью

Елена Вяхякуопус, 2023

В одном из старых районов Петербурга исчезают дети. Поиски приводят следствие в психиатрическую больницу, диковинный дом известного режиссера, музей-дворец великого князя и в магазинчик «24 часа». С каждым из главных героев – следователем, охранником музея и светской дамой-психологом – происходят события, которые можно принять и за мистические таинства, и за бред расстроенного сознания, и за реальное вмешательство древнего прошлого в современную жизнь. При всей увлекательности детективного сюжета, роман серьезный – размышление о том, что сейчас происходит с нами в нашем мире. О потерянных и украденных детях. О чудаках, кого пугают собственные выдумки, а перед настоящими опасностями они проявляют удивительное бесстрашие. Кто боится выйти из дома или поцеловать девушку, но хладнокровно становится под дуло пистолета. Роман о психологах и психиатрах, следователях и подследственных, о мертвых, кто возвращается отомстить живым. И конечно, о Петербурге и о любви.

Глава 10

Сон капитана

Лана Васильевна не слышала, как сын вернулся, она крепко спала. Лугину тоже хотелось спать, но все же он решил подняться на чердак. Светлая июльская ночь темнела, наползало сизое марево, словно туча легла прямо на крышу. Он долго сидел и смотрел в окно, словно в экран включенного без антенны телевизора. Что-то мелькало и мигало в сером тумане, слышался шорох и потрескивание, свивались дымные струи, вихрились, падали из окна вниз, на лицо, холодили лоб. Темнело. Все сильнее свистел ветер, и несколько снежинок осело на ресницах. Пахнуло хвоей. Сквозь мглу проступил берег замерзшей реки и черный лес, и вышли из леса две женщины. Ветер подхватил лохмотья их одежд, выбил черные космы из-под драных платков. Одна из женщин подняла руку и очертила над собой круг кривым пальцем. В тот же миг метель стихла, и призрачный лунный свет озарил изможденные лица странниц. Обе они были очень стары, головы их тряслись, носы, будто клювы, нависали над беззубыми ртами, глаза чуть светились под черепашьими веками.

— Опять мы заблудились… — прошамкала та, что усмирила вьюгу. — Здесь нет серого петуха…

— Что с твоим умом, Ану, разве он высох, как высохли твои щеки? — засипела ее товарка. — Не видишь — вот раздваивается река. Ты сама мне читала: «От раздвоенного берега отсчитай восемьсот шагов в сторону Ура».

— Доживи до моих лет, Ина, и посмотрим, что ты будешь помнить, — пробормотала Ану, оглядываясь.

— Обе мы умрем сегодня на рассвете, ты и об этом забыла, старая ящерица? — Ина усмехнулась, обнажив голые десны. — Времени осталось мало. Считай.

Сгорбленные фигуры повернули обратно в лес и пошли, взглядывая на звезды и шепотом считая шаги. Мягкий снег оставался нетронутым под их ногами. В лесу было тихо, звери спали в занесенных снегом берлогах и норах, только волк, почуяв человеческое тепло, поднял было голову, собираясь завыть и позвать собратьев на легкую добычу, но тут же сник и, растерянно заворчав, отполз подальше с пути скользивших между соснами путниц.

— Семьсот сорок пять, семьсот сорок шесть… — шелестели их замерзшие губы…

Впереди посветлело, и странницы вышли на поляну. В конце ее возвышался запорошенный снегом гранитный камень, похожий на большую птицу.

— Вот он, серый петух! — торжествующе просипела Ану. — Сорок лет мы искали его и нашли в последнюю ночь!

— Да, теперь мы получим нашу награду! — подхватила Ина, облизывая заиндевевший рот. — Теперь мы вернемся домой…

Подковыляв к камню, они принялись обнюхивать и осматривать его со всех сторон.

— Странно, — наконец сказала Ану, — нет никакого входа, и тут слишком холодно для Него. И Он не плачет. Я ничего не слышу.

— А я слышу. Но это не Он.

Странницы обернулись. В лесу мелькали огни.

— Слишком рано, — забормотала Ану, — еще не встало солнце… И в этот раз мы ошиблись…

На поляну вышли несколько человек, одетых в суконные пальто цвета зимних елок. На плечах они несли длинные ружья. Шедший впереди человек крикнул:

— Эй, убогие!

Странницы не пытались бежать. Ветер сорвал платки с их голов, обнажив черные, густые, молодые волосы. Молча они стояли и ждали, когда маленький отряд приблизится к ним.

— Кто такие? — грозно спросил главный.

Старухи медленно подняли головы, и люди отпрянули. Глаза странниц пылали кровавым огнем, как будто в них отсвечивало багровое зимнее солнце, которое им не суждено было больше увидеть.

— Ведьмы! — взвизгнул один из солдат и, выхватив топор, ударил плашмя по трясущейся старушечьей голове.

— Ведьмы! — закричали остальные и бросились на женщин.

Через минуту солдаты затопали прочь вслед за угрюмо молчащим капитаном, а скрюченные тела остались лежать на поляне. Лес вскоре расступился, и отряд вышел к большому лагерю, где между палаток и свежих срубов тянулись к утреннему небу дымки костров, ржали лошади, бегали солдаты с сеном и мешками овса.

Капитан подошел к новому дому, сложенному из сосновых бревен, толкнул тяжелую, окованную по углам дверь. Из комнат в сени, навстречу ему, выскочил человек в сбитом набок напудренном парике, зашипел:

— Где тебя черти носят! Сам уж спрашивал второй раз…

— Виноват!

— Да иди уж, чего встал-то!

Капитан шагнул в жарко натопленную душную горницу, где за столом сидел полный человек в белой рубашке с расстегнутым воротом. Прищурив на вошедших глаза и бросив на стол трубку, человек спросил:

— Нашел?

— Нашел, батюшка, свет наш, нашел! Лучшего места не сыскать. Нева напротив того места разделяется надвое…

— Посмотрю сам. Давай коня.

— Светлейший князь, одно слово…

— Ну?

— По дороге на поляне, где камень на петуха похожий, встретили двух ведьм с очами яко уголья, и солдатики, спужавшись, забили их до смерти… Послал я солдатика закопать их в снегу, от волков, а он говорит — нету их…

— Ты с ума, что ли, спятил, — от гневного рыка капитан попятился, — сказки рассказывать! Сказки, ссказки, сскасски…

Рык перешел в шипение. Лысая полная голова князя качалась в воздухе, как поплавок в воде… Лугин вздрогнул всем телом и очнулся. Руки и ноги его совсем застыли, лоб саднило. Из окна в потолке по-прежнему струился холодный свет, но туман почти рассеялся, и луна горела, как бакен на темной воде, и плыли от нее разноцветные переливающиеся круги. Павел спустился домой, привычное уютное тепло охватило его. Он включил свет в ванной и взглянул в зеркало. Через весь его лоб шла длинная тонкая царапина, гранатовые капельки застыли на ее краях.