Голубая лилия

Елена Витальевна Пеньковская, 2018

Древняя история об эльфах, давно забытая людьми, вновь оживёт… Юной знахарке Лилии предстоит пережить нечеловеческую жестокость и предательство, узнать настоящую дружбу, и выяснить, в чём заключена чудовищная тайна эльфийского народа. Девушку и её друзей ждут тяжёлые испытания. Справятся ли герои с ними? И что в конце концов станет истинным смыслом жизни?

Лес

1

Об опрометчивости своего ухода Лилия не задумывалась ещё долгое время. Напротив, такой поступок был для неё единственно верным решением. Гораздо раньше — а если быть точным, уже на следующее утро с того момента, как она начала своё путешествие, — девушка поняла, что единственным её помощником в ориентировке на местности будет полная к ней неспособность.

Безусловно, Лилия хорошо знала тропы, по которым они вместе с Ревекой ходили за травами. Пока места были ей знакомы, она с удовлетворением отмечала, что помнит каждое дерево на развилках, все заросли черёмухи и даже старые беличьи дупла.

К концу второго дня лес стал заметно сгущаться, и девушка теперь шла, немного радуясь, что не может выбрать для себя какого-то определенного направления. Однако, сама того не понимая, Лилия шла всё дальше и дальше на восток…

2

Девушка помнила, что в трёх днях пути от её деревни должно находиться ещё одно селение — как раз туда ехали её родители в свой последний раз. Но она не знала, что два года назад деревню уничтожил пожар, а уцелевшие жители решились на долгий и опасный путь к Серебряному городу, под защитой которого они надеялись обрести новый дом.

Хотя, если говорить честно, Лилия вовсе не хотела отыскать селение, даже если бы могла. А чего хотела — не знала.

Она просто шла через лес, останавливаясь на непродолжительный ночлег каждую ночь.

Вскоре деревья понемногу стали редеть. Чаще открывались обильно цветущие поляны, солнце уже всегда могло пробиться сквозь ветви высоких сосен. Изредка на глаза стали попадаться маленькие охотники — норки, куницы и даже забавные лисы. Они были рыжими, но лапы, мордочку, уши и хвост покрывали маленькие тёмно-коричневые пятна. Пели птицы, многих из них она не узнавала, хотя было предостаточно и привычных ей синиц, овсянок и соек.

Однажды Лилия заметила дятла и очень удивилась — он был намного больше тех, что она видела раньше. Откормленнее. И ярче — красное пятно на голове и зелёные на крыльях выделялись так, словно это было не оперение, а искусно сшитый карнавальный костюм.

Когда и дятел ее заметил, то бросил свое занятие и стал внимательно смотреть, смешно наклонив голову, чем жутко напомнил девушке её недавнего знакомого. Потом он перелетел на следующее дерево, следуя за Лилией. Девушка смеялась и разговаривала с птицей.

— Ты меня провожаешь? Очень мило с твоей стороны. — Птица села на ближнюю ветку и как будто прислушалась. Папа часто говорил, что животные, как люди, слушают речь. Возможно, птица просто редко слышит людей и интересуется. Хотя Лилия могла поклясться, что он за ней следит.

— А ты очень красивый, знаешь? — дятел наклонил голову и вдруг стал бить крыльями и щёлкать клювом. Лилия засмеялась. — Да ты просто прелесть, правда!

Её случайный спутник взмахнул крыльями и легко приземлился перед девушкой. Он оказался действительно огромным, размером едва уступая степному орлу, но это точно был дятел, никаких сомнений! Лилия медленно опустилась на корточки. Дятел внимательно смотрел.

— Ты меня как будто понимаешь… — пробормотала Лилия.

Тут девушка поймала себя на мысли, что птица её изучает. Снова наклонив голову, дятел словно пытался понять, стоит ли она его внимания. Как только Лилия начала думать об этом, птица растопырила крылья и начала скакать на месте, как обрадованный чем-то ребёнок. От неожиданности девушка вскочила на ноги. Дятел стал кивать головой и свистеть. Такое поведение было, мягко говоря, удивительно.

— Что ты хочешь?

Дятел, высоко поднимая ноги, пошёл куда-то вправо. Лилия провожала его ошеломлённым взглядом. Тут он остановился и оглянулся на неё, а увидев, что она стоит на месте, пронзительно засвистел. Потом птица снова начала подпрыгивать — несколько прыжков к ней, а потом снова обратно.

— Ты хочешь, чтобы я за тобой пошла?

Тут дятел посмотрел на девушку так, будто сейчас человеческим голосом воскликнет что-то вроде: «Да ладно?!» — он даже, казалось, слегка саркастично прикрыл глаза.

Лилия сделала шаг вперёд. Дятел тут же оживился и вспрыгнул на нижнюю ветку. Девушка подошла к нему, и он перелетел на другое дерево. Так некоторое время они продвигались всё дальше, и внезапно дятел слетел с ветки, поднялся выше и полетел.

— Подожди! Куда ты? — крикнула Лилия и бросилась за ним.

Она бежала, постоянно поднимая голову вверх, выискивая среди листьев белое брюшко своего провожатого. Несколько раз она налетала на деревья, но не отставала. Очень сильно мешала сумка, и на ходу девушка забросила её за спину.

Но вот дятел пропал из вида. Лилия продолжила быстро идти в ту же сторону, подняв вверх голову, но не нашла белого брюшка. Тогда она, пробормотав что-то нечленораздельное, остановилась и посмотрела вокруг.

Произошедшая перемена поразила её. Кругом росли огромные клены с листьями, в длину и ширину чуть больше тридцати сантиметров. Трава под ними была зеленой и блестящей — клёны на удивление хорошо пропускали солнечный свет, и все вокруг приобретало зеленоватый оттенок. Возникло ощущение, что девушка оказалась на дне неглубокого озера, поверхность которого покрыта листьями кувшинок. Лилия была удивлена — по её понятиям, она совсем недолго бежала за необыкновенным дятлом, но окружающая растительность каким-то образом успела радикально смениться. Сосны и редкие берёзы, перемежающиеся с полянками, сменил древний кленовый лес. «А на какие деревья я налетала по дороге?» — спросила себя Лилия. Даже птицы здесь пели совсем по-другому. Их говор был насыщеннее, разнообразнее. Очевидно, здесь им поётся охотнее и свободней.

Лилия медленно продолжила идти мимо стволов. Под руками чувствовалась их мшистая поверхность.

— И где я, интересно…

3

Путешествие Лилии, начавшееся со встречи с большим дятлом, продолжалось уже три дня, и всё это время девушка удивлялась всему, что видела вокруг. Огромные стволы могучих клёнов напоминали колонны величественного зала в каком-нибудь далёком замке. Под ногами — ковёр из травы, достававшей иногда до колен. Нигде не видно было троп, и спустя пару дней пути Лилия решила, что их тут нет совсем. Но идти по мягкой траве было даже лучше.

Под вечер девушка стала замечать в траве редкие цветки. Это оказался клевер, и Лилия решила, что где-то поблизости есть поляна. Девушка не ошиблась, но она никак не ожидала того, что ей предстояло увидеть.

С каждым шагом цветов под ногами становилось всё больше, стволы клёнов отходили друг от друга всё дальше, и, наконец, взору девушки предстало необычайное, можно сказать, волшебное зрелище.

Солнце уже садилось, окрасив небо в нежный цвет розового пиона. Облака облачились в золото, купаясь в лучах, спускающихся сквозь них к земле, как дождевые потоки. У ног Лилии разворачивался, насколько хватало глаз, огромный луг, усыпанный большими и пышными цветками розового и белого клевера так густо, что не видно было даже зелёных стеблей и листьев. Где-то в отдалении виднелся новый лесной массив.

— Красота какая!.. — выдохнула Лилия, глядя на всё широко открытыми от восхищения глазами.

Казалось, целую вечность она стояла и смотрела на всё это великолепие. Забыв о дятле, об одиночестве своего вынужденного путешествия. Забыла она даже и о Ревеке, своём госте и пожаре. В конце концов, девушка уютно расположилась на ночлег возле последнего клёна. Когда Лилия засыпала, ей чудилось, что воды нежно-розового моря уносят её куда-то очень далеко…

4

Перебравшись на следующий день через душистое море клевера, девушка вновь оказалась в кленовой роще. Из неё, в принципе, можно было и не выходить — обойти поле под сенью деревьев. Но она не видела причин бояться показываться на открытых местах. Здесь никого не было, кроме иногда попадающихся животных. Лилия шла вперёд, всё дальше на запад, и гадала, большой ли этот лес? Когда и где он закончится? И куда же она, всё-таки, так упорно идёт?

Раздумывая над этими вопросами, слушая пение птиц и периодически останавливаясь, девушка продолжала путь до тех пор, пока однажды днём ей не показалось, что она в этом лесу всё-таки не одна.

5

Приглядевшись внимательнее, Лилия поняла совершенно точно: за деревьями мелькала чья-то фигура.

После того как девушка сбежала из деревни, прошло, кажется, около месяца, и всё это время она оставалась наедине с собой, если не считать встретившегося ей дятла-провожатого. Поэтому то, что в лесу оказался человек, сначала даже обрадовало её. Девушка пошла быстрее, стараясь нагнать того, кто шёл далеко впереди, — его спина маячила среди стволов.

Однако внутри нарастала тревога. Лилия вдруг подумала: а что если незнакомец опасен? Ведь это странно — столько времени не было ни одной живой души, ни одной деревни, и вдруг — человек. Лилия замедлила шаг, но не упускала из виду фигуру впереди и стала соображать, что ей делать. «В конце концов, неужели, если человек тут один, он обязательно должен быть опасен? А может, это лесник, и он живет где-то здесь?..» — так думала девушка, одновременно присматриваясь к впереди идущему. Сначала она заметила только тёмно-зеленую куртку. Но немного приблизившись и присмотревшись внимательнее, она разглядела кое-что, повернувшее её мысли совсем в другую сторону.

Лилия вдруг поняла, что незнакомец идет очень странно — медленно, шатаясь. Поэтому ей так легко удалось нагнать его. Его волосы были очень светлыми, кажется, даже белыми. Неужели он стар и сед? По фигуре не скажешь, пусть с ним и творится что-то неладное. Вот он прислонился к дереву спиной, так что девушка разглядела его профиль. Лилия медленно приближалась, всё еще размышляя, стоит ли вообще показываться ему на глаза. Она смотрела на фигуру у дерева, и незнакомец показался ей странно измотанным. И он вдруг упал на землю.

Теперь Лилия не сомневалась, вновь пошла быстрее, потом побежала — в опасности, судя по всему, была вовсе не она.

Девушка оказалась возле лежащего на земле, и с первого же взгляда на него у Лилии волосы на затылке встали дыбом — на левом боку она увидела ужасную рану. Очень длинная, с рваными краями, она начиналась почти от ключицы и неровной дугой вспарывала бок. Рана обрывалась только на спине, уже на пояснице. «Кто мог сделать такое?!» Девушку пробрала дрожь, но нужно было что-то делать.

Опустившись на колени, она сняла со спины сумку и начала немного дрожащими руками развязывать шнурки на тёмно-зелёной куртке. Справившись с этим, осторожно разорвала рубашку, снимая ткань с раны, вокруг которой только начала запекаться кровь. Ранили его относительно недавно.

— Могло быть хуже… наверное, — пробормотала Лилия.

Кровь всё ещё сочилась из раны, поэтому девушка плотно перевязала её никуда не годной уже рубашкой и бинтами, которые вытащила из сумки.

Рану нужно было промыть и наложить хорошую повязку. А значит, необходимо принести и согреть воды.

Однако её предстояло ещё найти.

Лилия покосилась на лежащего. Лицо было молодым, как и тело. А вот волосы… Девушка читала в одной книге, что такое бывает. Наследственный дефект?

— Я сейчас вернусь, — сказала она зачем-то и отправилась на поиски, стараясь не заблудиться и надеясь, что ручей тут поблизости всё-таки есть.

6

Солнце уже стояло высоко, яркими потоками прорываясь сквозь кроны деревьев. Стало жарче, птицы поутихли, но часто было слышно, как они порхают с ветки на ветку, тихим чириканием, свистом и воркованием общаясь друг с другом. Пару раз девушка видела рыжего зайца, пробегавшего перед ней в отдалении. «Интересно, это один и тот же?»

Лилия около десяти минут уже шла в одну сторону и думала об одной… нет, о двух вещах: как бы не заблудиться и где чёртов ручей в этом лесу? Прошла ещё пара минут, и Лилия повернула обратно. Она собиралась вернуться и пойти на поиски воды в другую сторону.

Внезапно прямо у её ног пролетело рыжее пятно, ринувшееся в ближайшие кусты. Лилия вскрикнула от неожиданности, но быстро поняла, что это опять заяц, и снова рыжий. «Всё-таки это тот же зверёк, — подумала Лилия, глядя на заросли, в которых только что исчезло рыжее пятно, чуть не сбившее её с ног. — Не может быть столько зайцев в одном месте». Никого больше не увидев, Лилия двинулась дальше, но не прошла и ста метров, как услышала шорохи слева от тропинки. Она остановилась. Шорох повторился, приблизился, и из куста малины вылез тот самый рыжий заяц. На нём не было ни единого белого или тёмного пятнышка, шерсть выглядела блестящей и ухоженной. Зверек оказался небольшого размера, но имел невообразимые по длине уши. Заяц яростно вращал ими, нюхая воздух, прелестно шевеля носиком. Всё это вместе производило просто шикарное впечатление — Лилия рассмеялась громко и искренне и сама удивилась этому. Зверек, увидев, что она смеётся, перестал вращать ушами и посмотрел на неё почти с укором. Девушка постаралась сдержаться и просто улыбалась, глядя на посуровевшее животное.

Зрелище определённо великолепное — девушка и заяц среди деревьев стоят и смотрят друг на друга, при этом выражение морды последнего было сравнимо с выражением лица человека, который в очередной раз выслушивает не смешную шутку по поводу своего падения с лошади в прошлые выходные. Зверёк держал Лилию под таким взглядом секунд пятнадцать, потом тряхнул головой, провёл лапой по мордашке и встал на задние лапы.

— Привет, — поздоровалась девушка. — Ты чего тут?

Заяц озадаченно наклонил голову. Взгляд у него, как и у большинства животных, был очень умным. Глазки-бусинки внимательно следили за незнакомкой. Внезапно Лилии в голову пришла странная мысль….

— Ты не знаешь, здесь есть ручей неподалёку?

Да, отлично. Она спрашивает дорогу у зайца. Радует одно — хуже быть уже не может. Или?..

Как только она задала вопрос, зверёк заметно оживился. Он начал снова молотить ушами по воздуху и вращать головой, принюхиваясь. Заяц опустился на все четыре лапы, обежал вокруг Лилии. Поглядел в одну сторону, потом в другую, снова поднялся. Посмотрев на Лилию, он вытянул переднюю лапку к лесу, вправо от того места, где они стояли.

Он показывал ей дорогу.

Лилия стояла, открыв рот в крайнем изумлении. Она таращилась на зайца так, как будто увидела приведение. Их девушка тоже никогда не встречала, как и рыжих зайцев, которые могут показать направление.

Заяц тем временем настойчиво задёргал лапой. Он как будто говорил: «Ну, и что стоим? Ручей нужен, или как?» Потом зверёк опять наклонил голову, как бы размышляя, и, решив что-то, снова обежал вокруг Лилии, касаясь её ног, и устремился в лес — туда, где, должно быть, как он утверждал, есть ручей. Сделав несколько прыжков, он обернулся к девушке.

Лилия не двигалась. Шок от того, что заяц понял её и, более того, собрался, похоже, проводить, уже проходил. Не это заставляло её стоять на месте. Она боялась заблудиться.

Конечно, она была в лесах, собирала травы, ходила за ягодами, грибами. Но она никогда не была в совершенно незнакомом месте совсем одна. Правда, мысль о том, что заяц хочет завести её подальше и принести в жертву волкам (которых, она надеялась, тут не будет), была, мягко говоря, абсурдной.

И тут Лилия вспомнила, зачем вообще сюда пошла. Она ведь оставила человека с большой раной под деревом, без сознания. Много будет толку, если она даже не заблудится, но не сможет помочь ему?

Заяц подбежал к Лилии и начал свистеть всё настойчивее. Девушка очнулась, покосилась на зверька и сказала:

— Пойдём.

Тот тут же поскакал довольно быстро в указанном им же направлении, через каждые несколько прыжков оглядываясь и убеждаясь, что девушка идёт за ним. Двигались быстро, благо, что лес не хвойный, и деревья в нём растут не так плотно. Уже через пару минут Лилия действительно услышала отдалённый шум лесного ручья. В целом прошло около пяти минут до того, как они миновали заросли кустарника и сразу оказались на берегу неглубокого потока.

Сложно передать, какое облегчение испытала при этом Лилия. Ей стало стыдно за то, что она с таким недоверием отнеслась к своему проводнику. Тот опять занял смотровую позицию на задних лапах, вынюхивая что-то в воздухе.

— Спасибо тебе, — ласково сказала ему Лилия. Заяц, без сомнения, понял и добродушно пошевелил ушами.

Ручей был заключён в каменное русло, берега представляли собой плоские и гладкие глыбы горной породы. Похоже, что эта речка раньше была намного шире и захватывала своим течением и то место, на котором находились девушка с зайцем.

Вода была очень холодная, как ей и полагалось, и удивительно прозрачная. Глубина в том месте, где Лилия набирала воду, была чуть меньше длины её руки. На дне были видны маленькие, удивительно красивые рыбки — их спинки отливали зелёным, когда они играли на дне.

Девушка набрала воду во все фляги и наполнила котелок. Ей понадобится много, чтобы промыть рану и приготовить повязку. Она почти закончила, когда задумалась о том, каким образом ей снова найти то дерево, у которого она оставила незнакомца с белоснежными волосами.

Лилия аккуратно связала фляги, во вторую руку взяла котелок и, выпрямившись, увидела, что заяц сидит на том же месте и смотрит на неё. Когда их взгляды встретились, заяц покивал головой и опустился на четыре лапы. Он начал снова скакать, оборачиваясь и, очевидно, желая, чтобы Лилия шла за ним.

— Мне нужно вернуться! — крикнула ему вслед девушка, увидев, что заяц направился не туда, откуда они пришли.

Зверёк остановился, обернулся и нетерпеливо и слегка раздосадовано посвистел. Лилия поняла, что он знал, куда ей надо, и знал, куда идёт.

Они снова начали идти, уже по другому маршруту, но так же быстро. Лилия не знала, как смогла понять зайца. Она ведь не просто догадалась, она почти услышала, как он говорит: «Я знаю, знаю, он ждёт, а я тебя к нему веду — не соображай так туго!» Это было удивительно, даже, можно сказать, слишком удивительно, и доля удивительных вещей, случившихся с Лилией за последний месяц, заметно увеличилась по сравнению с её жизнью в деревне. Девушка вспомнила дятла, которого встретила в берёзовой роще. Тот тоже осознанно пошёл с ней на контакт, и он так же, как и рыжий проводник, показал ей дорогу, хотя, конечно, его она об этом не просила (может быть, и попросила бы, если бы тогда знала, что это, оказывается, работает). Лилия не успела подумать обо всём этом — она уже заметила дерево, под которым всё ещё без сознания — естественно — лежал раненый.

Заяц остановился, сел и оглянулся на неё, поджидая. Девушка подошла к нему и тоже присела рядом на корточки.

— Я очень благодарна тебе, рыжик, — сказала она, поладив его по голове. Он был, как ни странно, не против. — Жаль, я не знаю, что могу сделать для тебя.

Зверёк пошевелил бархатным носиком и опустил уши, которыми до этого несколько раз яростно молотил по воздуху. Черные блестящие глазки внимательно смотрели на девушку.

Осторожно перебирая лапами, он подошёл вплотную к Лилии. Вид у него был решительный. Заяц снова навострил уши, покивал головой и проделал свой фокус снова — повернулся в сторону дерева, под которым лежал раненый, и указал туда лапой. Только на этот раз он не показывал дорогу — они ведь и так уже пришли, куда нужно, верно?

Он хотел, чтобы девушка помогла человеку с белыми волосами.

7

После того, как заяц убежал, Лилия взялась за работу. Достаточно быстро, практически за полминуты ей удалось разжечь огонь, несмотря на экстренность ситуации. Это воодушевило девушку, тем более то, что нужно было сделать дальше, было её стихией. Она аккуратно достала из сумки множество холщовых мешочков. Разложив чистый платок, небольшими горками высыпала на него засушенные цветки сирени, желтой акации, горечавки. Даже в сухом виде они испускали довольно приятный, узнаваемый аромат. Запахи акации и сирени смешались в привычном нежном сочетании.

Вскипятив воду в котелке, Лилия смешала травы и аккуратно высыпала их в воду, которую сняла с костра. Через двадцать минут всё было готово, и она процедила отвар в маленький керамический кувшин. Его ей когда-то подарил пожилой гончар из соседней деревни за то, что она вылечила руку его сыну. Тот старик был очень добрым человеком, и Лилия всё ещё вспоминала его иногда, хотя с тех пор не видела уже около года.

Кстати, котелки, что Лилия взяла с собой и с которыми работала и дома, были её маленькой гордостью. Они легко умещались в сумке, складываясь один в другой. Можно было не переживать и о тяжести — котелки сделали из меди, закрепив тонкими чугунными ободками, так что они были похожи на странноватых, отлитых из металла шмелей. Сходства с шмелями добавляло и ещё кое-что. Размер. Самый большой из трех котелков вмешал в себя всего две чашки — столько же, сколько и глиняный кувшинчик. А маленький — кажется, даже меньше, чем чашку. Это было весьма удобно, ведь травы очень не любят много места. Они предпочитают уют и чистоту. За последним Лилия всегда тщательно следила.

Был у неё и сравнительно большой котёл, на пять чашек, естественно, для воды и еды. Но он — обычный, тяжёлый, чугунный. Его девушка пристёгивала ремнём, потому что он не вмещался в сумку. Но чистила и следила за ним так же тщательно.

Оставив отвар остывать, она подошла ещё раз осмотреть рану. Девушка решила, что её нанесли плохо заточенным оружием — края были неровные. Такой удар мог бы с легкостью убить этого человека, если бы он не уклонился. Возможно, это спасло ему жизнь. По крайней мере, на некоторое время.

Лилия принялась готовить компресс, который, как она надеялась, сделает заживление более быстрым и безболезненным. Ей пришлось снова кипятить воду, но уже для других ингредиентов. Арника и кора молодого дуба — очень хорошая смесь. Отвар из них — сильное средство, которое затягивает раны на ура. Но Лилия больше ценила тысячелистник и ромашку. Ревека называла их королевской четой среди лекарственных растений. Девушка вспоминала об этом, наблюдая, как танцуют в медленно кипящей воде их цветки. Туда же она опустила тонкие хлопковые бинты, чтобы их волокна впитали всю силу трав, которую раскроет вода.

Лилия огляделась по сторонам. Дул свежий ветерок, который был очень кстати — в полдень солнце грело нещадно, несмотря на то, что большую часть тепла и света забирали на себя огромные листья древних клёнов. Они возвышались здесь повсюду, а под ними росла густая зелёная трава. Поход к ручью и знакомство с зайцем позволили Лилии понять, что этот край — дом для тысяч зверей и птиц, место огромного скопления деревьев, кустарников, трав и цветов. Тут было хорошо, хотя величественность растущих вокруг клёнов заставляла почувствовать себя маленьким и беспомощным существом.

Лилия взяла кусок мягкой белой выстиранной ткани, которую до этого ещё подержала над паром, когда кипятилась вода, и кувшин. Опустившись на колени возле раненого, она осторожно окунула кончик ткани в пахнущий цветами чуть тёплый отвар и начала аккуратно обмывать рану, убрав временную повязку. Начиная с краёв, Лилия осторожно смыла остатки затвердевшей крови. Она работала осторожно, даже с некоторой опаской. Раздвигая края раны, чтобы обработать её изнутри, Лилия чуть морщилась, представляя, как это, должно быть, больно. Но несчастный был без сознания и не издавал ни звука, не двигался.

Скоро рана сделалась чистой, но менее страшно она выглядеть не стала. Наоборот, теперь были видны неровные края и глубокая борозда, проникающая в некоторых местах на пару сантиметров.

Чтобы наложить бинт, ей необходимо было приподнять раненого. На несколько секунд Лилии показалось, что у неё не получится сделать это. Ей не было тяжело физически, но на девушку напала какая-то странная неуверенность и казалось, что она не имеет права ничего предпринимать, может сделать что-то неправильно. Лилия разозлилась сама на себя. «Чёрт возьми, что происходит? Я должна выполнять свой долг, меня этому учили! С чего я вдруг?!"Девушка вскочила на ноги, нервно прошлась несколько раз из стороны в сторону. Остановившись возле незнакомца, ещё раз посмотрела на него. Бледный, с длинной раной на левом боку, без сознания. К горлу подкатила такая жалость к нему, что на глазах выступили слезы. С ещё более твёрдым, чем несколько минут назад, намерением сделать для него всё, что в её силах, она опустилась на колени, обхватила лежащего одной рукой за пояс, а другой придерживала плечи. Очень осторожно, чтобы не задеть рану, девушка приподняла раненого и усадила спиной к дереву. Удостоверившись, что он не завалится на бок, Лилия хотела уже вернуться к сумке и продолжить, как человек вдруг застонал. Девушка от неожиданности вздрогнула. Она внимательно посмотрела в лицо незнакомца — глаза были закрыты.

— Простите… — как-то виновато и сочувственно шепнула Лилия. На одно мгновение ей показалось, что он услышал.

Девушка не могла оторвать взгляда от лица несчастного. Ей было даже не жалко его, ей было больно за него, и она не могла понять, почему, ведь она даже не говорила с ним, видит его в первый раз. Но что-то в душе рвалось. Лилия чувствовала нежность к тому, кому пыталась помочь. Такого ещё ни разу не случалось, и в душе разыгралась целая буря, но девушка списала это на то, что впервые в жизни она осталась одна и впервые полностью самостоятельно занимается лечением. Прибавить ещё все недавние события… «Это наверняка из-за избытка впечатлений», — пришла к выводу Лилия и поднялась на ноги.

Она хорошенько отжала ткань, которую собиралась использовать в качестве компресса. Бинты источали терпкий, но приятный аромат, который характерен для хорошо настоянного тысячелистника. Аккуратно, чтобы не было складок, Лилия проложила ими рану.

После этого девушка достала тканые хлопковые бинты из сумки и снова вернулась к дереву. Ещё раз осмотрев рану и компресс, она начала осторожно накладывать повязку. Дело шло медленно — Лилия укладывала слой за слоем очень аккуратно, вдумчиво, постоянно контролируя, чтобы повязка не была слишком тугой, чтобы не причинять боли раненому, который, судя по всему, уже достаточно её испытал, но смогла остановить ещё сочившуюся кровь. Через полчаса все было готово.

Лилия оглядела повязку и осталась довольна. Что-то заставило её снова поднять глаза. На лицо человека упали светлые пряди. Лилия подняла руку и, немного помешкав, дотронулась до его лба. Холодный. Даже слишком. Девушка провела рукой по нему, отводя белоснежные волосы за ухо.

И вдруг ахнула и отдёрнула руку.

— Ничего себе! — выдохнула Лилия, пристально и слегка ошалело вглядываясь в лицо раненого.

Тот, кого девушка приняла за человека, был, без сомнения, эльфом.

Лилия сидела и смотрела. Сначала на аккуратно заострённое ухо. Потом внимательно вгляделась в лицо. Впервые за всё время.

— Так ты эльф….

У него были прекрасные, мягкие, но не лишённые мужественности черты лица. Тёмные ресницы на закрытых веках, немного широкие брови, бледная кожа — всё это превосходно сочеталось в нем. «Какие красивые, должно быть, у него глаза», — подумала девушка, но тут же устыдилась, непонятно почему. Она чувствовала, как её щеки покраснели.

Теперь Лилия увидела, что спутать раненого эльфа с человеком было практически невозможно. Всё указывало на его происхождение: красив и, судя по всему, силён. Прямые, необыкновенно белоснежные волосы. Лицо… Оно было особенным — измождённое и бледное, но спокойное. На нём не было следов жестокости или обвинения, которые так часто наблюдала Лилия у больных людей, когда приходила лечить их. Некоторые даже в обмороке сохраняли гримасу, которая обвиняла в их страданиях всех вокруг. Лилия не увидела этого на лице эльфа, и, кажется, с этого момента (а может быть, сразу, как увидела его) прониклась уважением и даже привязанностью к нему.

Это сложно объяснить, но так бывает. Порой, чтобы узнать человека, испытать к нему какие-то чувства — будь то уважение или ненависть, привязанность или неприязнь, — нужно провести с ним некоторое время. Иногда много времени. Разговаривать, следить за его глазами, за его поступками, искать его душу. А иногда достаточно просто взгляда, потому что душа не прячется за оболочкой. Душа показывает себя, она является именно в том обличье, в котором существует внутри человека. Лилия только потом поняла, что это относится ко многим эльфам и очень немногим людям.

Поэтому, увидев спокойное лицо эльфа, Лилия признала в нём что-то близкое для себя. Она больше не сомневалась, что поступала правильно, помогая ему.

8

Об эльфах люди знают много, так им кажется. Но их знания так же незначительны, как маленькая мошка в сети огромного паука — они есть, но не имеют ценности, даже мешают, внушая напрасную надежду на то, что обладание ими принесёт что-то важное. Пауки в этом плане умнее. Они ценят крупную добычу. Имеющую цену. Имеющую смысл, ради которого стоило строить сеть.

Интересно, что бы сказала Ревека, если бы видела, знала, с кем встретилась её воспитанница? Удивило бы её это? А саму девушку это удивляло?

Если да, то не слишком уж ощутимо. Откуда бы ни взялся эльф, кем бы он ни был — другом или врагом, — ранен был достаточно серьёзно, а Лилия знала, что она должна остаться с ним. На самом деле, у неё даже не было сомнений по этому поводу. Девушка ни за что не бросила бы его в любом случае. Интересовала её, впрочем, пара вещей. Эльфы — существа довольно мирные. Но всё же Лилия предполагала, что у эльфа должно было быть какое-то оружие… хоть что-нибудь. А также её не покидала мысль о том, что, если бы на нём была кольчуга, рана могла быть не такой глубокой.

Лилия принесла ещё воды, несколько раз сходив к ручью, дорогу к которому она выучила, и сухих веток. Холодало. Куртка, которую девушка сняла с раненого, уже никуда не годилась. К тому же она решила, что эльфу сейчас какие-либо манипуляции принесут дополнительную боль, чего жутко не хотелось бы. Так что Лилия накрыла его одеялом, как есть. Она потрогала покрытый испариной лоб — он был холодный, и Лилия опасалась, что эльф потерял слишком много крови. Хотя это было логично, учитывая, сколько он, должно быть, прошёл. Но эльф до сих пор жив, а значит, кроме воспаления, которое может образоваться и с которым можно справиться, если знать, что делать (а она знала), бояться нечего. Но у девушки было плохое предчувствие, хотя она сама не могла объяснить себе, откуда оно.

Вздохнув, Лилия обошла костерок, в десятый раз подумав о том, что нужно бы больше тренироваться в разжигании огня, и устроилась рядом с деревом, закутавшись в походный плащ. Спать не хотелось. Лилия устала от дороги за последние несколько недель, но эта неожиданная встреча как будто разбудила все дремавшие до этого мысли. В голове проносились одни за другим образы: кошка, пожар, огромный дятел, цветки клевера, рыжий заяц, эльф.

Интересно, кто его ранил? Лилия похолодела от этого внезапного вопроса, который неизвестно почему не пришёл в голову раньше. Что если тот (или те?), кто хотел убить эльфа, до сих пор где-то рядом, в лесу? Хотя, скорее всего, эльф смог убить врага прежде, чем тот нанес ему ещё одну рану. Иначе он не смог бы уйти.

Но что если есть ещё кто-то? Напрягая слух и зрение, Лилия изучала сгущающиеся между деревьев сумерки.

Внезапно она поняла, что даже если по лесу бродит какая-нибудь тварь с мечом, луком, топором или чем-то ещё, это не имеет особого значения. В конце концов, она тут одна, если не принимать во внимание несчастного, лежащего в нескольких шагах от неё. И она не сможет убежать, спрятаться или защититься. Даже на дерево не заберётся.

Лилия кривовато усмехнулась. Как-то она об этой вероятности не подумала, когда убегала из охваченной пожаром деревни. Ну что ж, в любом случае, не ушла бы оттуда — точно умерла бы. А тут она всё ещё жива, хотя то, что творится, нельзя назвать стандартным путешествием.

Лилия взглянула на раненого. В лице у него ничего не изменилось.

Ночь тем временем полностью завладела лесом. Клёны шептались под лёгким ветерком, как будто не желая разбудить многочисленную птичью братию, уснувшую в их кронах. Повсюду слышны были шорохи лёгких кожистых крыльев летучих мышей. Лилия видела одну, когда та приземлилась на ствол дерева, — размах крыльев небольшой, примерно с её предплечье. Ночные бабочки и разнообразные жуки танцевали над костром, кружась в такт только им слышной музыке. Постепенно к ним присоединились и мыши, но танец у них был свой — танец охотников. Тени внезапно появлялись из мрака для смертоносного пируэта в круге света и исчезали вновь. Кажется, этот танец может продолжаться всю ночь. Лесные жители редко предаются бешеной пляске у костра.

Лилия подбросила ещё немного сучьев в пламя, которое тут же благодарно зашипело и принялось перемалывать новую добычу. Над костром рыжими светлячками взлетали искры, смешивались с танцем лесных букашек, поднимались всё выше и выше, пока не угасали, коснувшись звёздного неба. А оно было воистину прекрасно: нежный, бархатистый тёмно-синий свод, усыпанный мелкими сверкающими бриллиантами. Некоторые из них превратились в серебристую пыль и облачком протянулись через все небо. Были на этом полотне и камни покрупнее — голубые, жёлтые, красноватые. Искры гасли, а звезды падали, казалось, спеша им навстречу.

Восток медленно окрашивался в голубой, розовый, а после и в светло-жёлтый. Когда первый луч солнца пробился сквозь листья, эльф застонал.

9

— Не двигайтесь! — воскликнула Лилия, вскакивая. При этом она невольно вытянула руки перед собой, как будто собиралась отгонять от себя внезапно очнувшегося незнакомца. Он удивлённо воззрился на неё и, похоже, совсем не понимал, что происходит. Осознав, как глупо, должно быть, всё это выглядит, девушка смутилась. Она опустила руки и уже спокойно повторила:

— Не двигайтесь. Пожалуйста.

Оба молча смотрели друг на друга. Повисло неловкое молчание. Лилия медленно обошла догорающий костёр и подошла вплотную к нему. Ей не нравилось, что лежащему приходится смотреть на неё снизу вверх, поэтому она опустилась на землю, всё ещё не спуская глаз с пришедшего в себя эльфа. Оба по-прежнему молчали.

Сцена со стороны выглядела более чем странно. Девушка была похожа на маленького испуганного зверька, который вдруг обнаружил хищника, попавшего в западню. Зверёк медленно подкрадывался, не в силах опустить взгляда, ожидая, что хищник вот-вот рванётся. Хотя, конечно же, на деле было не совсем так. Лилия не то чтобы боялась эльфа, она просто забыла подготовиться к тому, что он придёт в себя.

— Вы… Я нашла вас без сознания, — неожиданно для себя начала Лилия, запинаясь на каждом слове. Эльф молча смотрел на нее, — вас кто-то ранил.

Лилия мысленно съездила себе по лицу. Можно подумать, он сам не догадался. «Он подумает, что я дура», — решила она. Почему-то её этот вариант расстраивал и мешал соображать.

— Простите, я… — опять начала девушка, в мыслях горячо желая себе замолчать.

— Ты меня перевязала? — негромко, но неожиданно уверенно и спокойно спросил эльф.

Всё время, пока Лилия сидела на коленях и пыталась разъяснить ситуацию, которая ей самой была не до конца понятна, эльф внимательно за ней наблюдал. Глаза у него были действительно красивыми, как и думала девушка, глядя на него прошлым вечером. Они были самого холодного голубого оттенка, цвета замёрзшего озера в морозный день, когда лёд отливает прозрачной синевой. Но взгляд у эльфа был добрый и неожиданно тёплый, хоть и заметно измождённый.

Странно слышать незнакомый голос. Особенно после того, как ты долго наблюдал за его обладателем, но не говорил с ним. Человеческое сознание каким-то образом пытается предугадать голос и характер другого по его внешнему виду, стараясь дополнить образ самостоятельно. Когда же истина открывается и расходится с созданным образом, это становится большой неожиданностью, хотя и случается чаще всего.

Но, как убедилась впоследствии Лилия, с эльфами дела обстоят иначе. Совершено. Голос у эльфа не был высоким или низким. Он был таким же тёплым и добрым, как взгляд голубых глаз, именно таким, каким его невольно для себя представляла Лилия, осознав это только в тот момент, когда он заговорил.

— Да, — тихо сказала она, — я промыла рану и перевязала. Она глубокая, но со временем затянется. Шрам, конечно, останется…

Лилия почувствовала, что волнуется. Так всегда случалось, если она начинала говорить с кем-то, кого не знала или знала мало. Девушка старалась смотреть куда угодно, но не на эльфа.

— Спасибо тебе.

Лилия повернула голову и тут же встретилась с его голубыми глазами. Эльф улыбался, а она не могла не улыбнуться в ответ. Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, и Лилия чувствовала, что с каждой секундой ей становится проще находиться рядом с ним.

— Тебе… стоит лечь, — с улыбкой, вкрадчиво сказала девушка. Она сама не заметила, как вслед за эльфом перешла на дружеский тон, но ей стало от этого еще легче.

— Как скажешь, — улыбнулся он и аккуратно опустился на землю, заметно побледнел после этого движения. Лилию расстроило это, она хотела помочь, но не знала, как. Будучи лекарем, она сделала всё, что могла на данный момент, но не вполне умела поддержать кого-то по-человечески.

— Сильно болит? — спросила она, желая вложить в эти два слова всё сочувствие, которое у неё вообще было.

Эльф посмотрел на неё и начал тихо смеяться. Так это было просто и от души, что Лилия не могла не улыбнуться тоже.

— Неужели ты за меня волнуешься? — с улыбкой спросил эльф, наигранно подозрительно прищурив глаза.

Вопрос почему-то застал Лилию врасплох. Конечно же, она волнуется за него! Со вчерашнего дня, с момента, когда она увидела рану на его боку, Лилия боялась, что он умрёт, её тревожила боль, которую он испытывает и которую испытает, придя в сознание. Не говоря уже о том, что она не знала, что будет делать, если эльф всё-таки умрёт. Но признаться в этом даже самой себе она не могла. Это было чем-то на подсознательном уровне личным. Она почувствовала, что краснеет.

— Ну… когда ты был без сознания… то выглядел таким несчастным и беспомощным.

Она не стала уточнять, что несчастным он кажется ей и сейчас, когда она смотрит на его измученное бледное лицо.

Эльф стал серьёзнее, но глаза по-прежнему тепло улыбались ей.

— Ты, кажется, добрая девушка, — сказал он, пытаясь поймать её взгляд, который она до сих пор пыталась куда-нибудь деть. — Как тебя зовут?

— Лилия. Если хочешь — Лия. Бабушка так звала, — тут она осеклась и решила поправить себя, — ну, соседка.

— Что ты делаешь в этом лесу? Ближайшее ваше поселение… — эльф слегка нахмурился, соображая. — Если ты пешком, то понятие «ближайшее» вообще растяжимо.

— Может, и нет ближайших. По крайней мере, я их уже с месяц не наблюдаю, — пожала печами Лилия. — Я издалека.

Утро понемногу вступало в свои права. Было прохладно, но солнце тёплыми лучами прокрадывалось через кроны деревьев, забирая с собой остатки росы. Было слышно, как шумит неподалёку Заячий ручей (Лилия не знала, как он называется на самом деле, но про себя называла его именно так). День обещал быть тёплым и солнечным.

— И где твоя деревня? — спросил эльф.

— Я плохо ориентируюсь, — призналась Лилия. — Она где-то к юго-западу отсюда, у Зелёной гряды.

— Далековато, — согласился он, секунду поразмыслив. — И что ты делаешь тут?

— Ну, я просто… шла и оказалась здесь.

В конце концов, это было правдой. Эльф вопросительно поднял брови.

— Я ушла из деревни, — призналась Лилия. — Там…

Она замолчала и пожала плечами. Воспоминания о случившемся были ещё довольно яркими. Незнакомец, ставший её гостем, толпа, прибитая к сараю кошка. Искажённое, противное лицо кожевенника встало перед глазами. В тот момент девушка не осознавала до конца опасность, которая ей грозила. И только сейчас она поняла, как это было мерзко, бесчеловечно… но в основном страшно.

Эльф тронул её за локоть, и это вернуло Лилию к реальности. Она передернулась от неожиданности, но он не убрал руку.

— С тобой тоже что-то случилось, так ведь?

Лилия озадаченно смотрела в сторону, опасаясь встречаться взглядом с голубыми глазами. Её одолевали странные смешанные чувства. С одной стороны — настороженность. Стоит ли рассказывать о себе? Это может быть крайне опасно, и она помнила, что Ревека предупреждала её. Она говорила: «Будь сама по себе. Неосторожное слово, неосторожное доверие — забудь про это».

А с другой стороны, её терзало непреодолимое желание довериться ему. Его лицо, голос и глаза не могли врать. Ей очень хотелось верить эльфу — с самого начала.

Эльф, конечно же, видел её замешательство. Ситуация сложилась отнюдь не стандартная, это нужно было признать. Девушка спасла ему жизнь, и он хотел тоже помочь ей. Больше всего эльфу нужно было, чтобы она не боялась его. Тем более, это в принципе становилось бессмысленно — в таком его положении.

— Ты можешь мне верить, — тихо сказал он ей, — в конце концов, ты всегда сможешь меня добить, если что, — весело добавил эльф.

Эта фраза сильно подействовала на девушку. Она встретила взгляд ледяных глаз — он улыбнулся и приподнялся на локтях, выставив при этом руку вперёд и останавливая Лилию, которая хотела ему помешать.

— Всё нормально. Поможешь мне?

Лилия обняла эльфа за пояс и помогла ему прислониться к дереву. Он старался не показывать, но, несмотря на это, было понятно, что движения доставили ему боль.

— Так лучше, — устроившись, радостно сообщил эльф. — А то уж очень неудобно разговаривать в лежачем положении.

— Только недолго, — улыбнулась Лилия, — и если станет плохо, сразу скажи.

Вместо ответа эльф на секунду прикрыл глаза.

Убедившись, что всё хорошо, Лилия подбросила несколько веток в костёр, установила небольшую кастрюльку с водой на камень и стала кипятить воду. Девушка подумала, что неплохо бы приготовить чай, чтобы эльф расслабился. Боль утихнет, а он уснет — ему нужен отдых, а ране — покой. У неё была валериана, а чтобы смягчить возможное болезненное состояние, Лилия решила соединить её с ромашкой.

Эльф решил, что рассказ стоит начать ему.

— Ты много знаешь об эльфах?

Лилия утвердительно кивнула, и он продолжил:

— Мы стали меньше общаться с внешним миром, это правда. И тому есть причины. Несмотря на это, эльфы не перестали быть верны своим принципам: ни один не причинит вреда тому, кто идёт с чистыми намерениями и добрым сердцем. Мы любим разговаривать с людьми и с радостью помогаем им, если нужно. Всё реже и реже, правда.

Лилия оторвала взгляд от мешочков, которые перебирала в поисках нужных трав. Ей в голову пришла одна неожиданная мысль.

— Ты сказал, что есть причины для вашей скрытности. Но они распространяются не на всех, так?

— Есть плохие люди, — задумчиво глядя на занятие девушки, произнёс эльф. — Грубые, невежественные, не знающие ценности жизни. Таких мы не терпим, не показываемся им на глаза никогда. Хотя иногда хочется что-нибудь эдакое с ними сделать… ну, для урока.

Эльф удовлетворенно заметил, что девушка улыбнулась, занимаясь своим делом и слушая его.

— А вот добрые и честные люди нам по душе. Если такой человек придёт в наш лес, ему нужна будет помощь и он её примет…

Он помолчал, наблюдая за тем, как девушка обдумывает его слова, и произнёс:

–Правда, в этот раз получилось по-другому. Я говорю это потому, что хоть ты и помогаешь мне, доверия я не чувствую.

Лилия завязала мешочек с засушенной ромашкой, убрала его в сумку и взглянула эльфу прямо в глаза.

— Я очень хочу довериться тебе. Просто боюсь. И я не хочу рассказывать о том, как оказалась здесь. Может, позже.

Это было правдой. Эльф с понимающим видом кивнул, но ничего не ответил, хотя внутри у него взыграло какое-то совершенно новое для него чувство.

Лилия немного погодя рассказала ему о том, чем занималась. О родителях, Ревеке, кошке. Чтобы развлечь нового знакомого, рассказала парочку действительно забавных историй. Эльф слушал, иногда переспрашивал. Что-то его откровенно удивляло.

Девушка тем временем закончила возиться у костра и, перелив содержимое в кружку, отдала её эльфу. Он поблагодарил её, и некоторое время они молчали.

— Так, значит, тебя зовут Лилия, — протянул эльф как-то задумчиво, — очень красивое имя. Кто дал его тебе?

— Мой папа. Он очень любил цветы, а лилии просто обожал.

Девушка смутилась, произнеся это. В другое время она ни за что не позволила бы себе что-то подобное; тем более именно сейчас девушка вдруг вспомнила, что дело здесь не только в цветах. Но в глубине души Лилия чувствовала, что эльф поймёт её правильно.

И она не ошиблась: подняв глаза, увидела, что он одобрительно улыбается.

— А как твое имя? — спросила Лилия, только сейчас осознав, что раньше не спросила об этом.

— Меня зовут Инди́л.

— Я знаю, что у эльфов все имена что-то значат. Что означает твоё?

Лилия задала вопрос, поправляя большую ветку в костре и не глядя на эльфа, и потому очень удивилась, когда вдруг услышала смех. Индил смеялся, как мальчишка, запрокинув голову и прикрыв глаза ладонью. Правда, рана заметно ограничивала его веселость.

— Эй, я что-то не то сказала? — воскликнула она. Девушка могла обидеться на его смех, если бы он не был так заразителен.

Отсмеявшись, эльф убрал руку и посмотрел на Лилию. В голубых глазах плясали весёлые искорки.

— Ты права, у имён эльфов есть значения, — улыбаясь, ответил Индил, — но ты решишь, что я выдумываю, если я расскажу тебе про моё.

— Но ты ведь не станешь врать? — подозрительно сощурилась девушка, стараясь подавить смех.

— Конечно, нет. Обещаю. — Индил состроил очень серьёзную гримасу, но не выдержал и широко улыбнулся, обнажив красивые зубы. — «Индил» — слово, ставшее моим именем, — на твоём языке означает «цветок лилии», — продолжил он, со смехом в глазах наблюдая за реакцией девушки.

Лилия удивлённо уставилась на него.

— Я же обещал не врать, помнишь? — сказал Индил, поднимая обе руки в покорном жесте.

Она знала, что он не врёт, была в этом уверена.

— Мне нравится твоё имя. Оно тебе подходит.

— Возможно, тебе показалось, что такое имя несколько странно носить эльфу мужского пола?

Индил задал вопрос и снова рассмеялся, увидев выражение лица Лилии. Они и правда подумала об этом, но только на секунду, и теперь ей стало стыдно за эту мысль. Ей не хотелось, чтобы Индил посчитал её слишком поверхностной.

— Прости, я просто…

— Ничего, просто иногда даже я задумываюсь над этим вопросом.

Лилия обрадовалась, что Индил не обиделся, и в очередной раз удивилась его способности угадывать мысли.

— Тогда почему тебя так назвали? — спросила девушка, теперь абсолютно уверенная в том, что он ответит и не разозлится.

Индил устремил на неё долгий взгляд. Он почти всё время улыбался с тех пор, как очнулся, и каждая улыбка отличалась от другой. Не все могли это заметить, но это было так. Губы эльфа могли складываться в улыбку каждый раз одним и тем же образом, но, тем не менее, каждый раз что-то менялось. Это было в его глазах, в его тоне и ощущениях, которые испытывала Лилия, глядя на него.

И эта улыбка тоже была особенная. Она скрывалась зеленоватыми светлячками в холодных голубых глазах, как скрываются под снегом зелёные стебельки первых цветов. Улыбка удивления и доверчивой благодарности, но в ней таилась тихая печаль. Лилия только потом поняла, почему она была такой.

— Рядом с тем местом, где я родился и вырос, разливался большой пруд, окружённый старыми ивами, — начал Индил, и казалось, что он с трудом старался вспомнить то, что было очень давно. — В нём росло много белоснежных водяных лилий. Моя мать говорила, что совсем маленьким я мог часами смотреть на них, ловить руками, а с рассветом ждать, когда они раскроют бутоны. И цвет волос…

— Как у лепестков белой лилии, — тихо договорила Лилия, мягко улыбаясь и осознавая, что это правда.

— Точно, — сказал Индил, глядя ей в глаза.

Лилия была рада разделить его воспоминания. Заметив, что эльф до сих пор держит в руках кружку, она взяла её и спросила:

— А где сейчас твоя мать?

Лилия сразу же поняла, что вопрос она задала не самый подходящий… С лица Индила пропала даже тень улыбки, черты ожесточились, а глаза вспыхнули холодным огнём.

Девушка увидела всё это и ужаснулась. Она хотела извиниться и поменять тему, но эльф вдруг произнёс холодным и жестоким тоном.

— Она умерла. Убили.

Выражение лица стало пугающим. В нём смешались печаль и ожесточённость, часто присутствующая у тех, кого лишили самого дорогого в жизни.

— Кто-то… такой же? — осторожно спросила девушка, указав на его рану.

— Нет, — Индил покачал головой и отвёл взгляд. — Один из эльфов.

Индил смотрел в землю перед собой. Последние слова повисли в воздухе и тяжёлым грузом легли между ними. Даже если бы в его глазах стояли слёзы, это не возымело бы такого действия на девушку. Именно обречённая жестокость, живущая в нём, глубоко расстроила её. Лилия понимала, что эта тяжесть давит на эльфа гораздо сильнее, чем простая скорбь.

Она неуверенной рукой коснулась его лба и отвела белоснежную прядь. Точно так же она сделала, когда Индил был без сознания. Почему-то этот простой, но ласковый жест казался ей единственно дозволенным и уместным.

Лилия и не думала, что у них окажется больше общего, чем могло показаться в самом начале.

— Мне очень жаль.

Солнце уже поднялось высоко, начался самый разгар дня, но в кленовой роще было не жарко, необыкновенно уютно и тихо. Далеко стоявшие друг от друга деревья тянули друг к другу ветви, расправляя огромные листья, так что вокруг по-прежнему царил волшебный зеленоватый свет. Где-то постоянно пели птицы, невидимые в раскидистых кронах.

Индил взглянул на девушку. Из глаз исчезли тёмные отсветы жестокого упорства. Теперь эльф выглядел глубоко опечаленным. Некоторое время они смотрели друг на друга. Лилия вздохнула, покачала головой и поднялась на ноги.

Она внутренне сокрушалась — как же сложно найти слова утешения, особенно если никакие из них не помогут справиться с болью. Поэтому только жестами и взглядами девушка силилась показать, что ей не всё равно.

10

Лилия направилась за водой, взяв котелки, когда Индил тихо сказал то, о чём она догадалась ещё ночью:

— Мы окажемся в опасности, если останемся здесь.

Она остановилась и чуть повернула голову.

— Мы всё равно не можем никуда уйти… пока.

Она знала, что Индил прав, и уже чувствовала, что он скажет теперь, — то, что она так не хотела услышать.

— Ты можешь уйти.

Ну вот. Ожидаемо. Благородно. И глупо.

Лилия усмехнулась, слегка покачав головой, и сделала шаг в сторону ручья.

— Послушай, — начал эльф гораздо громче, с ноткой раздражения в голосе. Он, кажется, не понимал, что она не маленькая девочка, которая просто вредничает.

— Ну, скажи, — перебила Лилия, вернувшись на место напротив него. — Ты знаешь этих… — Лилия сообразила, что не выяснила, кто ранил эльфа, — кем бы они ни были, неважно. От них можно убежать?

Лилия наблюдала, как глаза эльфа распахнулись, и на лице появилось выражение горького отчаяния. Он, не посмотрев на неё, покачал головой. Этот жест испугал её. Очень испугал. Она могла представить себе всё что угодно — любое чудище, разбойника ростом с дом… Но вот такое безмолвное подтверждение действительной опасности внушало уже настоящие опасения.

— Что и требовалось доказать, — бросила Лилия резче, чем собиралась. Заметив, с каким упорством Индил смотрел теперь в сторону, она вздохнула, поставила котелки и присела рядом с ним. — Индил… — он не посмотрел в её сторону, но так ей было даже проще. — Ты тяжело ранен. И я не брошу тебя. Я смогу помочь, по крайней мере, постараюсь. А пока остается надеяться, что у нас не будет гостей.

Эльф наконец поднял глаза на неё, но сразу отвёл их. Девушка знала, что он не смирится. Это было написано у него на лице, принявшем несколько обречённое выражение. Лилия хотела было встать, но, подумав, добавила:

— Ты беспокоишься за меня, хотя совсем не знаешь. Я благодарна тебе.

Индил удивлённо уставился на неё. Лилия не дала ему возможности сказать что-либо, коснувшись его руки.

— Давай я помогу тебе лечь. Стоит поспать.

Индил больше не стал спорить и с её помощью лёг, пару раз поморщившись.

Лилия сходила к ручью, принесла ещё веток и принялась за очередную порцию отвара для промывания раны — её нужно было снова промыть и перевязать вечером. Она делала всё молча, предоставляя эльфу возможность уснуть.

Валериана с ромашкой действительно действовали, и Индила одолевал сон. Перед тем как провалиться в него на несколько часов, он, повернув голову набок, смотрел на девушку, притихшую у костра, и думал. Чувство беспокойства не собиралось покидать его. Эльфа волновала судьба той, которая так много сделала для него и за которой он наблюдал в этот самый момент. Волосы девушка заплела в косу, которая перекинулась через плечо, пока она занималась делом. На ней было простое платье — то самое, в котором она ушла, так что уже порядком изодранное. Хотя даже в нём Лилия выглядела ухоженно.

Они были знакомы всего день, но девушка уже пробудила в Индиле чувство странной привязанности. Он полностью доверял ей. За разговорами, взглядами они словно узнали друг друга так, как будто уже были старыми добрыми друзьями. Эльф старался понять — почему она делает всё это? Зачем она перевязала ему рану и осталась с ним? Почему не ушла? И лишь сейчас ему стало ясно — во всем, что сделала Лия, не было никакого расчета. Остаться и помочь ему не было взвешенным решением. Причина в добром сердце, в заботливом простодушии.

«Какая же она хорошая…» — вдруг подумал Индил. Это слово показалось ему безнадёжно простым, но шло из глубины сердца. Хорошая.

Индил понимал, что Лия начинает всё больше нравиться ему. А где-то в глубине билась отчаянная, полная страха мысль о том, что из-за него девушка может попасть в беду. Ему было страшно за её жизнь.

Эльф почти уснул, когда в голову закралась смутная мысль: лучше бы она не нашла его — тогда, возможно, осталась бы в безопасности. Но эту мысль тут же сменила другая, более ясная, более уверенная. Он не хотел, чтобы Лия уходила.

11

Остаток дня прошёл спокойно — без больших птиц, рыжих зайцев и кого-нибудь пострашнее. Всё те же цветы Лилия использовала для промывания раны, следила за костром и выстирала и высушила повязки.

Ближе к вечеру Индилу стало хуже. Он ещё не просыпался, но его кожа стала горячей и покрылась маслянистым потом. Лилия размотала бинты и увидела, что рана совершенно невообразимо воспалилась. Хуже того — она выглядела ненормально даже для воспалённой. Кожа по краям почернела, это было похоже на подпалённую каёмку на недогоревшем кусочке бумаги. Выделялся гной ужасающего цвета — землянисто-болотный, и очень много.

«Всё не могло так сильно измениться, — лихорадочно говорила себе девушка, распахнутыми от ужаса глазами разглядывая всё это. — Ещё с утра она выглядела вполне пристойно». Лилия всё внимание направила на кошмар, который видела перед собой, и не заметила, как Индил очнулся. Она поняла это через минуту после того, как он перестал вздрагивать во сне. Лилия убрала руку, которой до сих пор удерживала его, чтобы осмотреть, закрыла глаза, судорожно вздохнула, и только потом осмелилась посмотреть эльфу в глаза.

Индил, казалось, уже обо всём знал. Выражение его лица невозможно было разгадать. Понимание, смешанное с сожалением. Казалось, что оно говорит: «Тебе нужно было уходить». Лилия поджала губы и отвернулась. Индил со вздохом откинул голову назад, прикрыв глаза ладонью.

Надо было срочно делать всё, что можно. У девушки дрожали руки, но она быстро принялась за дело: вскипятила ещё воды и после того, как помогла Индилу лечь на здоровый бок, начала осторожно вычищать гной, которого стало очень много. От него шёл какой-то затхлый запах, не такой, как обычно. Не то чтобы Лилия видела много гнойных ран, тем более подобных этой, но всё же была с ними знакома.

У неё ушло много времени, она несколько раз кипятила воду. Наконец, девушка промыла рану сиреневой водой, но даже её запах не сбил жуткого тинного смрада. Пока она работала, Индил молчал, не отнимая ладони от лица, и старался не шевелиться. Когда гноя не осталось, Лилия смогла увидеть рану целиком. Почерневшие края кожи и плоти виднелись везде. Как будто что-то невидимое сжигает рану, стремясь добраться как можно глубже. Кожа вокруг раны сильно покраснела и стала горячей.

Это выглядело просто ужасно. Лилии стало страшно. Девушка с ужасом подумала о том, что от такого эльф легко может умереть, и ещё больше на неё давила мысль, что виновата в этом она. Перед глазами всё заволокло туманом, и Лилия поняла, что плачет от страха. По щекам текли слёзы, а внутри всё панически сжималось. Девушка, стараясь подавить истерику, вскочила на ноги, выхватила из сумки бинты и накрыла ими рану, чтобы она не загрязнилась и не привлекала своим болотным трупным запахом насекомых. Она ещё не закончила, когда Индил остановил её, неожиданно крепко схватив за руку повыше запястья. Лилия дёрнулась от неожиданности и от того, что и так была на пределе, но он не отпустил.

— Тебе надо уходить, сейчас. Слышишь меня?

Лилия посмотрела на него, и что-то кроме страха вдруг всплеснулось в ней. Какая-то упрямая решимость, смешанная с отчаянием. Она вырвала руку и тут же вскочила на ноги и, посмотрев на эльфа со злостью, которая была вызвана внезапно проснувшейся уверенностью, устремилась в лес.

Удача, что стояло начало лета. Это гарантировало, что Лилия найдёт то, что ищет. Гречиха — трава с красным стеблем, высотой до полуметра и с маленькими розовыми цветками на верхушках побегов. Она обычно растёт на лугах и полянах, но девушка не была уверена, что в этом лесу есть какое-нибудь подобие таковых. И, тем не менее, света везде было достаточно для этого душистого растения.

12

Пока Лилия металась среди деревьев, отходя всё дальше от лагеря, эльф со стоном приподнялся, чтобы взглянуть на рану. Он этого ожидал. Так всегда выглядели раны тех, кто возвращался раненым с боя с этими тварями. И все они неизменно умирали через сутки-двое.

Он вернул повязки на место и снова уронил голову на согнутую в локте руку. Индил думал, что не боится смерти. Но одно дело — умереть в сражении, забрав с собой как можно больше тех, кто виновен в гибели друзей. А совсем другое — медленно умирать, разлагаясь заживо, беспомощно валяясь в лесу, предоставив себя заботам девушки.

Мысль о Лии заставила эльфа спрятать лицо в ладонях. Перед глазами стояло её залитое слезами лицо и упрямая решимость, даже злость на него за то, что он в очередной раз пытался отослать её. Индил и сам злился на себя, он чувствовал, что не имел права говорить такое. Но в то же время он знал, что Лии грозит опасность, а его неспособность сделать хоть что-нибудь, чтобы оградить её от этого, просто убивала.

13

Девушка вернулась через полчаса. Глаза были красными, но она больше не плакала. Не глядя на Индила, она села рядом и начала рвать в руках ярко-зелёные сочные листья. Она нашла небольшие заросли гречихи почти сразу за ручьем и была почти вся мокрая — перебираясь через него, девушка неудачно поскользнулась.

Мелкие, размятые в руках кусочки листьев Лилия накладывала на черневшую мелкими прожилками рану, и тут же, поверх листьев, бинты. Она делала всё быстро и методично, не так, как было сутки назад. Индил смотрел на неё, не решаясь сказать что-нибудь, но всё же желание поговорить с ней было сильнее.

–Лия…

–Если ты… — перебила девушка тихим, резким тоном, не терпящим возражений. — Если ты ещё раз скажешь, что мне нужно уйти, клянусь: я в тебя кину чем-нибудь тяжёлым.

Произнося это, она смотрела эльфу прямо в глаза. Её взгляд был жёстким и напряжённым. Индил и не догадывался, что она умеет так смотреть.

Лилия вернулась к разрыванию гречишных листьев. Молчание длилось от силы полминуты, а потом эльф разразился беззвучным хохотом.

— Кидаться чем-то тяжелым — это жестоко, — сквозь смех выдавил он.

Лилия покосилась на него, и на лице появилась лёгкая улыбка. Потом она снова посерьёзнела, но в этом выражении теперь не было ни капли жесткости.

— Лежи смирно.

Эльф, конечно же, послушался, перестав смеяться, но продолжал улыбаться.

14

Всю ночь Лилия сидела около Индила. У него началась лихорадка: он бормотал что-то в бреду, иногда начинал метаться. Девушка иногда будила эльфа, давала ему воды и отвара — это помогало бороться с воспалением, и, хоть оно и было очень необычным и сильным, надежды и старания девушки оправдали себя. Ближе к утру Индил всё чаще приходил в себя или спал гораздо спокойнее. Каждый раз, когда он открывал глаза, то находил возле себя Лилию и улыбался ей неизменно спокойно, благодарно и извиняясь. Девушка спрашивала, что он чувствует. Индил, несмотря на то, что чувствовал он одно и то же, честно из раза в раз отвечал ей.

Может быть, кому-то покажется странным, что подобные ежечасные доклады приносили облегчение. Но даже смертельно больному человеку не так больно, плохо и страшно, если тот, кто рядом, понимает, что с ним происходит, пусть и не может помочь.

А Лилия могла. По крайней мере, старалась. Страх, который она испытала, сослужил хорошую службу, заставив действовать, чтобы избежать его. И её присутствие сыграло в эту ночь особую роль в том, что Индил выжил. Если бы она ушла, если бы он не видел её каждый раз, когда сознание в полной мере возвращалось к нему, он, возможно, не стал бы возвращаться. Собственные мысли унесли бы его разум так далеко, что потом никакое лечение не спасло бы. Но об этом догадывался только Индил.

Перед рассветом эльф уснул спокойно, и Лилия поняла, что лихорадка отступила на какое-то время. Его белоснежные волосы Лилия еще с вечера завязала в хвост своей чёрной лентой, чтобы они не мешали ему, и эта лента теперь отчётливо выделялась, как бы вплетаясь в белоснежный поток прямых локонов. У эльфа под глазами пролегли тени, а губы, складывавшиеся в улыбку, побледнели.

15

Лилия проснулась, словно от толчка, когда солнце уже выглянуло из-за горизонта. Она увидела, что Индил тоже очнулся. Девушка уже хотела задать ему свой вопрос, но Индил, глядя ей в глаза, поднёс палец к губам, призывая не только сохранять тишину, но и, видимо, не двигаться. Внутри у девушки всё похолодело. Индил опёрся рукой о землю и приложил к ней ухо. Закрыв глаза, он к чему-то прислушивался. Спустя несколько секунд, которые показались девушке часом, он снова взглянул ей в глаза и тихо, с явным беспокойством сказал:

— Эльфы.

Лилия ожидала чего угодно, но не эльфов, и на секунду обрадовалась. Но глаза Индила заставили её сердце снова сжаться. Присутствие его собратьев недалеко от них должно было, как думала Лилия, наоборот, свести всё беспокойство Индила на нет, и поэтому явный страх в его глазах поразил и испугал её.

— Что не так? — шёпотом спросила Лилия.

— Помнишь, что я тебе говорил об их доброжелательном отношении к людям? — покосившись куда-то в сторону и прислушиваясь, спросил Индил.

Лилия кивнула. Эльф, вглядываясь в чащу, произнес:

— Это не вполне относится к моему отцу.

Как только он сказал это, раздался зов рога. Этот звук не был сравним с каким-либо другим. Чистый и раскатистый, он слышался очень далеко и одновременно совсем рядом, проносился сквозь деревья, как ветер, запутывался в траве. Казалось, что этот зов способен настичь где угодно — на самых высоких пиках и на самых больших глубинах озер и рек. Весь лес внимал ему.

Индил схватился за ствол клёна и, подтянувшись, сел, но это оказалось больно настолько, что он чуть не потерял сознание. Лилия схватила его за плечо, чтобы придержать и остановить. Сама она оглядывалась, как загнанный зверь, ожидая, что из-за деревьев вот-вот кто-нибудь появится. Голос рога не затихал, он по-прежнему был везде.

Девушка убрала руку с плеча Индила и поднялась на ноги. Тут же в паре сантиметров над её головой что-то со свистом пролетело и врезалось в дерево. Лилия отпрянула и ахнула. Стрела.

Но девушка осталась стоять, когда из-за деревьев показались всадники. Их было около тридцати, и слышалось только шумное дыхание и изредка всхрапы животных. Сами же всадники сохраняли абсолютное молчание.

Они разделились, сформировав кольцо из семи лошадей; медленно ходили по кругу, центром которого оказалось дерево. Всадники были вооружены огромными луками, и можно было не сомневаться, что их стрелы легко пригвоздят к дереву любого. Ещё около двадцати эльфов остались за пределами кольца, повернув лошадей головами в его центр и не двигаясь.

Лилия стояла возле дерева, рядом с Индилом. Он сохранял молчание, пока все всадники не заняли места, а когда стала слышна только лёгкая поступь семерых лошадей, что продолжали двигаться по кругу, Индил громко сказал что-то на эльфийском:

–Отец, что ты делаешь?

Лилия не поняла, к кому из эльфов он обращался, а выяснять это было не слишком уместно, особенно учитывая семь стрел, нацеленных на них. Или на неё, если быть точнее. Она только раз покосилась на эльфа в надежде услышать хоть какое-нибудь объяснение, но он не отрывал глаз от движущихся по кругу лошадей.

Это были очень красивые животные. Все имели стройное телосложение, длинные ноги и шеи. Лошади были одинаковые — серые в яблоках. Гривы светлые и достаточно длинные. У многих в гривы вплетены цветы.

— Ро́гон, ты не мог бы остановиться? Мне тут и так не слишком хорошо, а вы действуете на нервы. Ты меня испугать хочешь? Или её, может быть? — сказал Индил, обращаясь к темноволосому эльфу. В его голосе звучал приказ и одновременно дружеская издёвка.

Тот, кого, вероятно, звали Рогоном, развернул лошадь, оказавшись, как и все остальные, лицом Индилу и Лилии. Это заставило остановиться всю семерку. Пару секунд они оба смотрели друг другу в глаза, потом всадник улыбнулся и сказал:

— Ты ставишь меня в неловкое положение, друг мой. Я не знаю, кому мне подчиняться.

Рогон поднял руку, и все остальные опустили оружие.

— В чем проблема? — тоже повеселев, хоть это и не слишком вязалось с его бледностью и болезненностью, спросил Индил. — Слушай меня, я твой командир.

— А я — твой король.

Серые лошади расступились, и в кругу оказался великолепный конь тёмно-игреневой масти. Он был черный, как смола, а грива и хвост — белоснежные. Как у всадника. И как у Индила.

— Сын мой, если я буду вынужден искать тебя по лесу с вооруженным отрядом после каждой твоей вылазки, то ты станешь не командиром, а главным конюхом, — сурово, но с такой же нотой издёвки, как только что Индил, сказал эльф.

Он изящно спешился, и по его движениям было понятно, что эльф силен, грациозен и прекрасно ездит верхом. Лилия невольно восхитилась им.

Восхищали её также прекрасные лошади, всадники и довольно эффектное появление всей этой процессии, хотя оно и напугало до полусмерти, в чем ей было стыдно признаться даже себе.

Король тем временем приблизился, взял сына за плечи и обеспокоенно смотрел сначала в его лицо, очень изменившееся с их последней встречи, а потом и на повязку, охватывающую всё от груди до бёдер. Лилия видела, как сильно вытянулось его лицо и напряглись мышцы, сжимавшие челюсти.

— Вы их нашли… — не спросил, а будто подытожил эльф, глядя в глаза Индилу.

Тот кивнул.

–Где остальные?

Они в полном молчании смотрели друг на друга. Эльф не убирал руки с его плеч. Остальные не двигались и хранили молчание.

Прочитав ответ в глазах сына, король тяжело вздохнул. Он опустил голову и дотронулся рукой до того места, где под повязками была рана. Ладонь дрогнула.

— Они тебя ранили?

— Позапрошлой ночью, — ответил Индил. — Я убил его. Всего их было восемь.

Его слова стали ударом для отца. Тот зажмурил глаза, ещё сильнее сжал челюсти, уронив голову на грудь. Его обеспокоенность почти ощутимо переросла в обречённость. Индил сжал предплечье руки, которой отец дотрагивался до повязок. Он с жалостью смотрел на него.

— Отец…

Лилии показалось, что все разом испытали одинаковое чувство. Страх.

— Четырнадцать эльфов. Восемь тварей. Это слишком большая цена.

Эльф поднялся на ноги и, обращаясь к Индилу, сказал:

— Нам нужно добраться до Солнечной крепости. У нас есть для тебя лошадь.

— Он не может ехать верхом.

Это сказала Лилия. Всё время она молча стояла на том месте, на котором её застала стрела, и наблюдала. Ей было страшно, но она не могла промолчать

Король медленно поднял голову и повернулся к ней, взглядом — снова — пригвоздив к месту. Индил был очень похож на него. Те же волосы и ледяные глаза, те же черты лица и сложение. Но его отец заметно отличался от него одной деталью. В его глазах совсем не было тепла.

«Это не относится к моему отцу», — раздался в голове у девушки голос Индила. Ей показалось, что она услышала это только сейчас, по крайней мере, смысл дошел до неё под взглядом короля. Эльф, который устремил на неё ледяной, полный недоверия взгляд, не благосклонен к людям. Лилия пожалела, что не выяснила, насколько.

— Кто ты?

Этот короткий вопрос прозвучал, словно пощечина. Лилия не ожидала такой резкости. Индил был единственным эльфом, с которым ей довелось говорить, и его тон всегда был мягок.

Девушка покосилась на Индила, который опёрся рукой о землю и смотрел на отца с явным напряжением. Он встретился с Лилией глазами и едва заметно кивнул. Сама же Лилия решила, что отвечать нужно по возможности быстро и только то, о чем спрашивают.

— Меня зовут Лилия.

— Откуда?

— С юго-западной границы.

— Что ты делала?

— Я… шла, — запнулась Лилия, будучи уверенной, что вопрос она не поняла.

— Что ты делала? — повторил эльф.

Лилия растерялась. Она не могла понять, что он хочет от неё. А его пристальный взгляд и жёсткий тон пугали.

— Что. Ты. Делала? — повторил он, разделяя слова паузами, будто говорил с дурочкой. Лилия ждала раздражения в его голосе, но его не было.

— Лия…

— Молчи. Я хочу услышать её ответ, — резко оборвал отец сына, который хотел вмешаться.

— Я не понимаю, о чём вы спрашиваете, — глядя прямо в глаза эльфу, произнесла Лилия немного дрожащим голосом, но громко.

Холодные глаза встретились с карими, и казалось, что эльф пытается заглянуть ей в душу. Он сделал два шага и оказался прямо перед Лилией.

— Я хочу знать, что ты делала здесь, рядом с моим сыном.

— Я… хотела помочь… — тихо ответила Лилия.

Она чувствовала, как за их разговором следят все эльфы, которые остались на лошадях, и Индил, уставившись в спину отцу. Когда она ответила, в воздухе повисло почти ощутимое напряжение…

— Помочь? Ты? — с презрением бросил эльф.

— Отец!

Не обращая внимания на оклик Индила, эльф, как рассерженный зверь в клетке, сделал круг, не глядя на неё, а потом вдруг развернулся, больно схватил её под подбородок.

— Да что ты можешь?! — прошипел он, сжав зубы. — Глупая девчонка, даже понятия не имеешь, с чем столкнулась!

Вот сейчас Лилия испугалась окончательно. Эльф шипел ей в лицо, заставляя отходить назад, к лошадям, которые всё ещё стояли на месте. Она подняла руку, желая защититься, но он перехватил и сдавил так сильно, что девушка ахнула. Все это время эльф гипнотизировал её, как удав — кролика, заставляя смотреть себе в глаза.

— Отец, прекрати! Отпусти её!

Это прозвучало как приказ. В голосе Индила неожиданно обнаружился ледяной стержень, доказывающий, что он сын своего отца. Услышав его, эльф, похоже, испытал секундное замешательство, и этого хватило, чтобы Лилия вырвалась из его хватки.

— Индил! — воскликнула она.

Он уже стоял, опершись одной рукой о дерево, другую прижав к ране под повязкой. Лицо исказилось от боли, но Индил упрямо, с вызовом смотрел на отца и не отвёл глаз, даже когда Лия подлетела к нему, чтобы поддержать.

Индил немного расслабился, когда Лия оказалась рядом с ним. Он почувствовал, как девушка обняла его за талию и её рука легла на его ладонь. Эльф думал, сколько он ещё сможет выстоять — пульсирующая боль в боку и груди отдавалась во всем теле, застилая глаза мутной пеленой. Но Индил знал — сейчас нужно во что бы то ни стало убедиться, что отец, находясь в смятении, не утеряет здравого смысла.

Хозяина игреневого коня, отца Индила, звали И́мирин. Он был королём лесного братства эльфов, лордом Солнечной крепости. И нрав у него крутой, особенно это было ясно, когда дело касалось опасности для его народа. И в большей степени — для его сына.

Сейчас вид короля был ужасен. Имирин сжимал кулаки, и ярость пылала в его глазах, искажая лицо. Он не двигался с места, как и все остальные эльфы вокруг них. Мысли его метались, Имирин вперил взгляд в Лилию. Индил знал его… особенности, и такие перемены в настроении короля редко заканчивались безрезультатно. Это и пугало.

Неожиданно произошло то, что заставило Индила сжать пальцы девушки. Лицо Имирина вытянулось, ярость в глазах исчезла… Король, не опуская взгляда, медленно приближался к ним. Лилия судорожно вздохнула, а эльф остановился в метре от нее. Он изучал её лицо. Глаза его метались, то раскрываясь, то изучающе прищуривались. Имирин протянул руку к Лилии. Индил попытался загородить её, но Имирин схватил девушку за плечо, второй рукой рванул ленту, которой девушка завязала волосы в хвост. Русые волны рассыпались по плечам. Всё произошло так быстро, что ни Лилия, ни Индил не успели как-либо среагировать, но Имирин тут же отступил на шаг.

— Лилия… — прошептал он одними губами, — так тебя зовут?

Девушка коротко кивнула, не отрывая глаз от короля.

— Лилия… так назвали маленькую девочку… — король говорил так тихо, что его не слышал никто, кроме них двоих.

— Отец? — позвал его Индил, шокированный очередной переменой. Он посмотрел на Лию, но та так же ошеломлённо смотрела на короля.

Имирин выглядел так, будто его только что ударили по лицу. Удивление и какая-то печаль сменили прежнюю ярость. Как улыбка Индила менялась каждый раз, так и глаза его отца принимали разные выражения. Король, казалось, что-то вспомнил. Что-то важное.

— Отец?

Имирин взглянул на сына. Через несколько секунд его смятение исчезло, будто ничего не было. Глаза приняли свое первоначальное выражение. Холодное.

— Так ты не можешь ехать верхом? — спросил король.

Индил покачал головой. Имирин задумчиво кивнул, обвёл взглядом сына, снова взглянул на Лилию и, развернувшись и направившись к коню, приказал:

— Приготовить носилки. У вас полчаса, и мы отправимся в крепость.

Имирин с лёгкостью забрался в седло и добавил прежним приказным тоном:

— Девушка едет с нами.

Игреневый конь с всадником вышел из круга и направился прочь.

Все остались на местах, несколько озадаченно глядя вслед королю. Индил почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Странное поведение отца и опасения за Лию держали его в напряжении всё это время, и только сейчас он понял, сколько сил это потребовало. Лилия придержала его второй рукой, и очень вовремя рядом оказался рыжеволосый эльф, подхвативший Индила с другой стороны. Вдвоём они помогли ему опуститься на землю под деревом.

–Твой отец превзошёл самого себя, — с искренним удивлением выдал эльф, чем вызвал лёгкий смех Индила.

У рыжеволосого эльфа были большие глаза, цветом напоминающие зеленоватый сумрак кленовой рощи, в которой они находились. Открытое лицо, казалось, всегда улыбалось, даже если он был серьёзен. Этому способствовал ещё и небольшой, задорно вздернутый нос, а также веснушки, усыпавшие его переносицу. Курносый эльф располагал к себе и был, казалось, ещё совсем юн по сравнению с остальными.

Он посмотрел на девушку и, по-дружески улыбнувшись, представился:

— Я Ма́рли. Приятно познакомиться, Лилия.

Он приложил левую руку к груди и легко наклонил голову, улыбнувшись ещё шире. Лилия постаралась ответить ему таким же жестом, чем вызвала его радость и, хотя ей казалось, что это невозможно, ещё более широкую улыбку.

— Я тоже очень рада, — улыбнулась она ему.

Лилия взглянула на Индила.

— Король сказал, что мы отправимся через полчаса? — спросила она, украдкой изучая его лицо, которое побледнело настолько, что голубые глаза казались ярче.

Эльф кивнул.

— Тебе нужно сменить повязку. Я успею, — сказала Лилия и, поискав глазами сумку, обратилась к Марли, который выжидающе смотрел на неё. — Сколько идти до?..

— Солнечной крепости, — с задорной готовностью подсказал эльф, — нам идти два дня.

Лилия нашла наконец сумку и вернулась к Индилу и Марли.

— Вы устраиваете лагерь на ночь?

— Нет, — покачал головой Марли. — В лесу легко передвигаться, тем более на лошадях. Мы можем сделать остановку, чтобы напоить и накормить их.

Марли покосился на Индила и с сомнением добавил:

— Правда, король может решить, что нам не стоит мешкать…

Лилия поняла, что он имеет в виду, и озадаченно задумалась, разматывая бинты.

— Что-то не так? — спросил Индил. Он не позволил себя уложить и теперь сидел, прислонившись спиной к дереву.

Лилия встретилась с ним взглядом.

— Мне нужно будет снова промывать рану вечером. Придётся останавливаться…

Оба эльфа промолчали. Лилия сняла бинты до конца, и глаза Марли широко распахнулись. Рана не выглядела хуже, чем была вечером, и девушка вздохнула с некоторым облегчением. Но она по-прежнему была ужасна — чёрные прожилки пронизывали её, и снова начал выделяться тёмно-зеленый гной. Хотя гречишные листья работали — большую часть они вытянули на себя, и плоть в нескольких местах была чистой.

Марли вцепился Лилии в плечо. Оглянувшись, девушка увидела, как он смотрит на рану, которую открыла сброшенная повязка. Лилия удивилась: ей казалось, что уж эльфы, целители, бессмертные создания, привыкли к виду ран, насколько это возможно.

— Все хорошо, — соврала Лия, накрыв ладонью сцепившиеся на её плече руки ошеломлённого эльфа.

Она покосилась на Индила. Тот смотрел на Марли, видимо, сожалея, что он так напуган и расстроен из-за него.

— Марли, — мягко обратилась к эльфу Лилия; тот сразу с вниманием поглядел на неё. — Можешь помочь? Нужно принести воды, тут недалеко ручей.

— Конечно! — с готовностью вскочил эльф и, схватив котелок, рысью направился за водой. Он, кажется, хорошо ориентировался здесь, сразу выбрал правильное направление.

Лилия проследила за ним взглядом, пока рыжие волосы не затерялись среди лошадей и эльфов. Девушка взглянула на Индила.

— Марли — мой оруженосец и воспитанник, скажем так, — сказал Индил, прочитав в её глазах немой вопрос. — Он очень способный, хочет всему учиться. Только робкий и стеснительный.

Лилия почти закончила с новыми повязками. Индил заметил возвращающегося Марли ещё издалека. Девушка проследила за его взглядом, и он сказал:

— Он уже давно не видел своих родных. Я для него как старший брат, и Марли любит меня.

Индил ещё немного понаблюдал за рыжеволосым эльфом, который возвращался всё той же рысью.

— Он и от тебя, кажется, уже в восторге, — улыбаясь почти так же широко, как Марли, добавил он.

Лилия подняла глаза и встретилась взглядом с Индилом. Они оба весело рассмеялись и продолжали хохотать, когда подошел Марли. Тот сначала переводил свои большие и удивлённые глаза с Лилии на Индила, отчего они расхохотались ещё больше. В конце концов, Марли тоже засмеялся.

— Я рад, что ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь, — выдал он, искренне радуясь.

Услышав это, Индил с Лилией снова разразились смехом. Лилия даже не смогла с первого раза закрепить повязку, и пришлось сначала успокаиваться и придержать концы бинта. Марли, подумав, понял смысл своей фразы и покраснел.

— Простите, я только хотел сказать…

— Я понял тебя, Марли, не волнуйся так, — прервал его Индил. — Ты хорошо всё сказал, хотя я, право, не знаю, насколько плохо выгляжу.

Лилия с улыбкой покачала головой

16

В отряде короля было двадцать восемь эльфов, не считая его самого, и пятнадцать лошадей, которые предназначались отряду Индила. Он настаивал, чтобы Лилия ехала верхом на одной из них, но она отказалась: ей нужно было идти с ним, и, к тому же, она не слишком хорошо умела обращаться с лошадьми. Поэтому она шла рядом с носилками, которые несли Марли и ещё один эльф по имени Э́льдалин. Все вместе они шли за королём и пятью всадниками, составляющими его личную гвардию, как объяснил Марли. Остальные всадники окружали их по бокам и сзади.

Лилия изучала находящихся вокруг эльфов. Почти все были одеты так же, как Индил, в брюки, рубашки и зелёные куртки, только у многих под ними всё-таки обнаруживались легкие кольчуги. На ногах кожаные ботинки. Волосы были прямые, разных цветов — чёрные, тёмно-коричневые, соломенных оттенков. Рыжим был только Марли, да еще Индил и Имирин имели белоснежные волосы. Эльфы носили косы, которые покачивались у них между лопатками. Все в отряде были прекрасны собой.

Девушка очень удивилась, обнаружив, что на лошадях эльфы едут без сёдел. На спине каждого животного — мягкий гобелен, закреплённый парой тонких ремней. Повод эльфы брали его в руки только для того, чтобы на стоянках свести всех лошадей в одно место. Во время езды они придерживались за шеи животных, а те слушались го́лоса и прикосновения.

Ещё одним открытием был тот факт, что эльфы не говорили на эльфийских наречиях. Даже между собой они общались на человеческом языке, хотя пользовались им с явно бо́льшим изяществом, чем люди. Конечно, это было радостно для Лилии — она могла свободно общаться с эльфами, не испытывая проблем в изъяснении. Но девушка недоумевала и даже расстраивалась, что прекрасный язык не используется ими, как прежде. Ведь он был их достоянием, и отец часто рассказывал, сколько тайн хранят в себе эльфийские наречия. Лилия отважилась задать вопрос Марли, не чувствуя себя еще в праве говорить с другими.

— Мы больше… не говорим на языке эльфов, — с извиняющейся улыбкой отвечал он, с сомнением глядя на сородичей. Лилия не стала дальше расспрашивать его.

Большая часть пути прошла в молчании. Индила к вечеру замучила лихорадка, рана болела и гноилась. Но заражение не шло дальше.

Вечером король приказал остановиться. Весь отряд спешился, остановившись возле небольшой заводи. Лилия размышляла, не тот ли ручей, который она назвала Заячьим, образует здесь запруду.

Марли и Эльдалин опустили Индила на траву чуть в отдалении от воды. Лилия положила сумку рядом и начала приготовления. По дороге она поила Индила отварами трав, чтобы облегчить лихорадку и остановить воспаление, и ей необходимо было приготовить новые для следующего перехода. Это не говоря уж о том, что рану следовало снова прочистить и перевязать. Её черные прожилки и болотный запах беспокоили Лилию — она не понимала, что могло вызвать такой губительный эффект.

Эльдалин предложил свою помощь, но девушка с благодарностью отказалась — она могла полностью довериться Марли, который, по всей видимости, действительно любил Индила. Лилия наблюдала за ним, за его обеспокоенным взглядом и тем, как он старается не причинять Индилу боли, аккуратно обращаясь с носилками. Ей не хотелось отлучать его. Тем более, присутствие других эльфов заставляло её нервничать. Их превосходство было достаточно явным.

Марли занялся костром, пока Лилия принесла воду и отобрала нужные травы. Её восхитила легкость, с которой он раздул огонь из пары искр, высеченных кремнем. Девушка сказала ему об этом, и эльф смутился, так что веснушки на переносице стали ярче. Потом он счастливо заулыбался.

Вид раны уже не вызвал у Марли такой убийственной реакции, но он всё же заметно сник, когда Лилия осматривала изуродованный бок Индила.

— Лилия… — тихо позвал Марли.

Она обернулась к нему, подумав, будто он хочет что-то сказать, но поняла, что эльф лишь хотел обратить её внимание на приближение короля.

Лилия с Марли поднялись; по примеру эльфа девушка склонила голову. Имирин приблизился и поклонился в ответ.

— Оставь нас на минуту, Марли.

Тот быстро кивнул и, уходя, бросил через плечо красноречивый взгляд; Лилия видела, что он неотрывно наблюдал за ними всё время. Девушка была благодарна ему, поскольку боялась, что король всё ещё неблагосклонен.

Имирин, глядя в сторону, дождался, когда Марли удалился. После подошёл к Индилу и опустился на колени рядом с ним. Девушка заметила очередную перемену в короле. От прежней уверенности не осталось и следа, зато ясно видно было смятение и печаль. Имирин осмотрел рану сына; Индил спал и не видел отца.

Лилия обошла носилки и села напротив короля. Тот направил взгляд в землю и молчал. Девушка тоже молчала и ждала. Прошло несколько минут. Наконец король вздохнул и выпрямился.

— Ты Лилия.

— Да.

Имирин кивнул. Похоже, он долго думал над этим, но девушка никак не могла понять, что это все значит.

— Твой отец лечил людей в деревне, что на юго-западе, так ведь? Ты сказала, что пришла с юго-западной границы.

— Д-да, — запнувшись, ответила Лилия, удивившись его осведомленности.

— А почему же ты не продолжаешь его дело?

— Я продолжаю!

— Как? Тебе ещё нужно учиться, а ты слишком далеко от него! — резко и громко оборвал эльф. — Где он? Где твой отец?

Ей совершенно ничего не было понятно. У Лилии появилось ощущение, что она попала в чью-то историю, в которой всё неправда, да ещё и играет в ней какую-то роль, которую не знает. И играет плохо. Она не могла объяснить ни поведение короля, ни свое собственное.

Раздражение и куча вопросов вздымались внутри, как языки пламени.

— Его убили вместе с матерью люди, которых он лечил, — глядя в холодные голубые глаза, сказала Лилия, удивившись тому, насколько ожесточился её голос. Девушку злило обвинение короля. Поэтому и в её словах прозвучал упрёк.

Не опуская глаз, Лилия упрямо смотрела в лицо эльфу, ожидая его реакции. И удивилась. Он точно знал её отца. А вот о его смерти — нет.

Голубые глаза вспыхнули ярким светом и погасли. Король сжал зубы, между серебряными бровями пролегла тень. Эльф не отводил глаз, как и Лилия. В них было глубочайшее разочарование. Сожаление.

— В этом вся суть добродетели, — сказал он тихо. — Чем её больше, тем ужаснее будет расплата.

Король взглянул на Индила. Тот тяжело дышал — у него опять был жар. Имирин коснулся его головы, пробормотал что-то, прикрыв глаза, и после притронулся к своей груди. Король поднялся на ноги, Лилия последовала за ним.

— Отец передал тебе книгу? — спросил он.

— Откуда вы?.. — Лилия начинала догадываться.

–Неважно, — перебил Имирин, на этот раз мягче. — У него была книга. Где она теперь?

Лилия помедлила с ответом. Она вспомнила, как Ревека в последний вечер требовала с неё обещание беречь книгу.

— Она у меня. Я нашла её около месяца назад.

В глазах короля читалось явное облегчение.

— Книга написана на эльфийском, — добавила она, украдкой наблюдая за королём.

–Да, — кивнул Имирин. В этот момент Лилия впервые увидела его улыбку, и она оказалась одной из лучших. Улыбка теплоты воспоминания. — Но там был перевод.

— Я читала.

Король подошёл к ней вплотную. Лилия в который раз уже бросила взгляд на Марли, стоявшего неподалеку. Имирин оглядел её, будто искал что-то знакомое в её чертах. Положив руку ей на плечо, он наклонился и тихо, так, что даже девушка с трудом его расслышала, прошептал:

— Тебе понадобится ещё раз изучить книгу… если ты действительно хочешь его вылечить.

Эльф убрал руку. Отойдя на несколько шагов, он обернулся:

— Ты найдёшь то, что ищешь, на страницах, написанных красными чернилами.

— Там яды, — заметила Лилия с сомнением; конечно же, во время своего путешествия она просматривала книгу не один раз. — Почему бы вам не помочь ему? Вы ведь наверняка знаете, как.

Но Имирин уходил прочь, и тогда она, опомнившись, крикнула вслед:

— Мне нужно время!

Эльф уже отошёл достаточно далеко, но повернул голову, чтобы она расслышала его.

— Я буду ждать. Мы отправимся дальше, как только ты будешь готова.

И Имирин ушёл. Лилия смотрела ему вслед и видела уже не вспыльчивого, вздорного и нетерпимого короля эльфов, каким предстал он ей в первые минуты. Лилия не могла точно знать и лишь догадывалась, что именно это было, как и о том, откуда он знает её отца и что такого видел в ней утром. Но девушка поняла — что-то изменилось. Настолько сильно, что страшно было подумать. И невозможно ничего понять. Но уже поздно. Нужно играть роль дальше.

Марли вернулся, и Лилия взялась за работу. Она прочистила рану ещё раз, и поручила эльфу отыскать листья вьюна или повоя. Правда, притрагиваться к ним отказался, но со всем остальным они быстро справились уже вместе.

Ночь провели вместе возле Индила. Под руководством Лилии Марли процеживал отвары и поил ими раненого. Рыжеволосый эльф всё больше и больше нравился ей, он был, как и говорил Индил, очень способным.

Как бы глупо это ни было, но Марли был не похож на остальных эльфов, за которыми Лилия наблюдала целый день. По крайней мере, так казалось девушке. Остальные воплощали в себе истинно легендарный образ — статные, сильные, изяществом в них было наполнено всё — от стиля верховой езды до манеры говорить. Казалось, в них не было изъяна. Это восхищало и пугало, их превосходство любой человек ощущал бы каждой клеткой своего существа. А Марли был не таким. Он немного наивен и прост, часто улыбался. Вообще его настроение и иногда даже мысли Лилия могла прочитать у него на лице, в то время как лица других были ещё непроницаемы. Этим Марли оказался похож на Индила. Этим походил и на эльфов из рассказов перед сном.

Отец ведь часто рассказывал об эльфах, и Лилия представляла себе их. Сочетание мудрости и остроумия, умение жить по-настоящему, жизнерадостность и открытость души… Все это Лилия увидела в Марли и Индиле. И закрытую холодность — в других. Да, она лишь день провела среди них. Но даже ни намека… Ничего.

Конечно, пройдёт время… если оно у неё будет, прежде чем что-то откроется ей и в других.

Глава книги, которую несколько часов не выпускала их рук Лилия, та самая, что написана действительно тёмно-красными чернилами, содержала сведения о всевозможных ядах: их происхождение, способы приготовления и проникновения, действие на человека и (в некоторых случаях) на лошадей и скот. И, конечно, практически ко всем было противоядие.

Лилия поняла, что Имирин имел в виду, когда отсылал её к этой главе. Она не думала раньше, но было очень похоже, что такое необычное воспаление вызвано ядом. Девушке предстояло среди сотни страниц и тысячи описаний найти то, что вызывает такие симптомы. И при свете костра она изучала бисерный почерк отца под витиеватым эльфийским текстом. Марли сидел возле Индила и ухаживал за ним, а также поддерживал костер. Лилию он старался не отвлекать, а она, иногда наблюдая за ним, надеялась расспросить на следующем переходе. Девушка почему-то знала, что это нужно будет сделать. Индила продолжала мучить лихорадка, и он часто погружался в тяжёлый сон.

Наконец Лилия нашла то, что искала. Солнце к этому моменту еще не поднялось, но на востоке облака окрасились в оттенки голубого и розового. Девушка чуть не уснула несколько раз, но находка взбодрила её. И показалась плохой шуткой.

Яд носил название «Морнгван». В книге сказано, что он действует, только если попадёт в открытый порез или рану. Описано то, как он разрушает человека, пока тот не сгнивает заживо. «Раны чернеют, словно их опалило пламя, и сочатся гноем, который, чем ближе конец, тем более темным становится», — вот что прочитала Лилия Марли. Ничего больше не было — ни слова о других симптомах и происхождении самого яда. Впрочем, и этого было достаточно, чтобы не ошибиться, — Лилия в этом уже убедилась.

Марли подсел к девушке, заглядывая на страницу.

— Серый болотник? — нахмурившись, прочитал он.

–Название так себе, правда? — Лилия разбирала написанное. — У него просто нет эльфийского имени.

Пока Лилия зачитывала всё, что было на странице, она не заметила, как к ним подошел Эльдалин. Ночью он тоже навещал их несколько раз — они расположились немного в отдалении от остальных. Эльдалин — высокий черноволосый эльф с темно-серыми глазами. У него был низкий голос и спокойный нрав. Сначала Лилии не нравился его отчуждённый вид, но, проведя в его компании некоторое время, она нашла его вполне дружелюбным. Хотя, конечно, до Марли ему было далеко.

— Правильно, у этой травы есть название, только на твоем языке, потому что нашёл его человек, — Эльдалин присел напротив Марли. — Что тебе в этом скверном растении?

— Судя по всему, оно мне необходимо, и как можно скорее, — ответила Лилия, оглянувшись на Индила.

Эльдалин оглянулся вместе с ней и кивнул, дав понять, что понял.

— Ты знаешь, как оно выглядит? — спросил он.

Лилия помотала головой.

— Тут есть его краткое описание. А если исходить из названия, то искать придется на болотах.

Эльдалин подумал минуту и поднялся на ноги.

— Да уж, люди так логичны, — эльф язвительно выделил слово «логичны» и состроил саркастичную гримасу, — я пойду с тобой, а то заблудишься ещё. Искать я тебя ночью точно не стану. Подожди здесь минуту.

Лилия не успела ответить, потому что он развернулся и быстрым шагом направился прочь. Она лишь проводила его недовольным взглядом. Девушка отложила книгу и присела возле Индила — нужно было очистить гной, который продолжала источать рана несмотря на все ухищрения.

Конец ознакомительного фрагмента.