Глава 4. Притчи старого чемодана
— Бабушка, а где наш крючок для вязания? — спросила Селена, не успев даже как следует поесть с дороги.
Они сидели с бабушкой на кухне за столом, накрытым вышитой скатертью, уставленным разными мисками и блюдцами. Здесь были и фирменные пирожки с мясом, картошкой и рисом, и булочки с изюмом, и вареники, и ее любимое печенье в форме сердечек, и порезанный с сахаром лимон, и салат с зеленью, да и много чего еще. Селена уже поведала бабушке о свадьбе, поделилась с ней своими впечатлениями и спросила про ее здоровье. Теперь она вся была под веянием каких-то новых идей и свежих творческих находок. Быстро допив свой компот и заев его пирожком, Селена направилась в бабушкину комнату, где под кроватью лежал старый потертый чемодан.
— А салатик? Это мне соседка зелени принесла, только вчера с дачи приехала.
— Потом, бабушка. Мне Настюша такие нитки красивые подарила, можно связать летнюю кофточку, которую я видела в журнале. Помнишь, мне как-то Верка его дала?
— Да помнить-то помню, только вот крючка, наверно, нет, я уже давно им не вязала.
Однако Селена знала, что в старом бабушкином чемодане можно найти все, что угодно. Это было что-то наподобие старинного сундука, набитого доверху разными вещами, одеждой и коробками со всевозможными украшениями. Когда бабушке нужно было что-то найти, она часто доставала его из-под кровати, и тогда они с Селеной подчас даже забывали о том, что искали, потому что перебирать какие-то необычные мелочи было одним из любимых занятий внучки. А тем более бабушка каждый раз рассказывала ей разные истории из своей жизни, а в некоторых случаях еще и старинные притчи. Жизнь бабули была богата событиями и переменами, особенно интересными были для Селены ее любовные встречи и необычные истории детства, юности. Пережив два замужества, несколько смертей своих детей, двое из которых за неимением в то время лекарств умерли еще маленькими, бабушка все же умела радоваться жизни. От нее исходила какая-то ненавязчивая мудрость, необъяснимая внутренняя энергия и доброта. От матери Селене досталась в наследство тяга ко всему прекрасному, желание многое увидеть, постичь. Бабушка же дарила ей минуты прикосновения к миру чего-то необъяснимого, чудесного, полного энергии любви. Иногда бабуля пела внучке старинные песни, и тогда Селена сидела, зачарованная ее голосом и исполнением, в которых слышались настроение героев, их чувства, сквозила какая-то аура прежних лет. Особенно ей нравилась одна песня: «Хаз-Булат удалой, бедна сакля твоя…». Бабушка пела ее с задумчивостью и делая ударение в конце каждой строчки. В молодости бабуля была красавицей, и ее руки добивались многие поклонники. Первый ее муж был офицером и умер от туберкулеза, просидев три дня в болоте, когда его отряду пришлось отступать. Второй, дедушка Селены, был артистом, но, к сожалению, спился, и бабушка с ним рассталась. Когда бабуля рассказывала ей какую-то историю, Селена слушала ее, затаив дыхание. У бабушки, безусловно, был актерский талант, и она умела преподнести все с нотками драматизма и романтики. Кроме того, бабуля была очень ранимой, когда дело касалось ее чувств, и кавалерам, чем-то обидевшим ее в молодости, отвечала с присущим ей внутренним достоинством. Например, в одной из историй она вместе с другими ребятами и девушками играла во «флирт». Это была такая молодежная игра того времени, когда все сидели друг против друга в кругу и обменивались специальными картами с изображением цветов и надписями. В кругу сидел и кавалер бабушки. Когда он начал флиртовать с другой девушкой, бабуля послала ему карту с фиалкой, под которой были такие слова: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем»…
Селена открыла чемодан и, присев на кровать, достала из него узорчатую шкатулку, полную ниток, шпилек, заколок и красивых пуговиц. На самом дне шкатулки девушка обнаружила крючок, про который говорила бабуля. Когда-то она учила Селену вязать им кружевные салфетки.
— Нашла все-таки, — с улыбкой проговорила бабушка, зайдя в комнату и присев на кровать рядом с внучкой.
Взяв крючок в руки, бабуля задумалась, и ее глаза, вспомнив что-то, устремились куда-то вдаль.
— Ба, ты чего? — ласково спросила Селена.
— А? — отвлеклась от мыслей та. — Помню, был у меня летний жилет, такой с дырочками, красиво связанный, без рукавов. Я его любила надевать, когда ходила на свидание с одним парнем.
— Бабушка, расскажи! — оживилась Селена.
— Это было давно, мне еще не было и двадцати. Ох, и красивый же он был! Да только с норовом. Один раз, когда все ушли, оставив меня дома убираться одну, а жили мы тогда в большом особняке, на краю леса, он пришел и стал звать меня у окна. Я ему сказала, что сегодня не приду, мол, дел много. Так он, поняв, что у нас нет никого, залез через окно да стал ко мне приставать, хотел обнять. Ух, я схватила отцовское ружье и говорю: «Не уйдешь отсюда, сейчас стрелять буду». Так он стал ровно и смотрит на меня: стреляй, мол. Ну, я и пальнула вверх, самой страшно стало.
— А дальше что? — с напряженным вниманием спросила Селена, увидев, что бабуля замолчала.
— А тут мой отец с братом пришли, в дверях стали шуметь, он тут же — в окно, и след его простыл.
Бабуля улыбнулась.
— Неужели так никто и не узнал ничего?
— Нет, я не сказала. Его бы отец мой убил.
— Да ты что? Только за это? — волнуясь, удивилась Селена.
— Ну, побил бы хорошенько.
Бабуля посмотрела на внучку с присущим ей огоньком в глазах.
— Он у меня сердитый был.
— А ты еще встречалась с тем парнем?
— Да, только недолго. Его молнией убило.
— Как это?
— Он шел по дороге, что рядом с полем, а гроза началась. Его и убило. Жалко, красивый парень был, — опять добавила бабуля, мечтательно задумавшись и глядя куда-то вдаль.
Селена, также замечтавшись, машинально взяла у бабушки крючок и покрутила его в руке.
— Ба, а ты любила его? — в каком-то пространном отключении спросила она.
— Нет, наверно, — печально ответила та. — Но уж больно он мне нравился.
Бабушка вздохнула и посмотрела на внучку.
— А твой Иван, что же, пишет?
— Ой, да я же письмо от него получила, — вспомнила Селена. — В кармане сумки лежит, потом почитаешь.
— Я на карты гадала, что-то у него с тобой встреча никак не выходит.
Бабушка как-то выжидающе посмотрела на внучку.
— Ну что там было? Говори! — волнуясь, нетерпеливо воскликнула Селена.
— Странная карта выходит, даже и не знаю, что это может быть. Наверно, что-то с дорогой.
— Плохое или нет?
— Нет, только почему-то откладывается у него дорога.
— Это не из-за женщины?
— Да нет, там что-то другое.
Селена облегченно вздохнула, подумав, что, вероятно, здесь кроются какие-то трудности рабочего порядка и, может быть, они достаточно скоро уладятся. Бабушка закрыла шкатулку и поставила ее на место.
— Никогда не предугадаешь, как все обернется, — проговорила она, облокотившись одной рукой на спинку кровати. — Когда-то два человека шли по пустыне. Оба хотели пить. У одного была с собой фляжка с водой, но он ее не доставал, прятал. Устали они и присели. Первый и говорит: «Пойду, еще поищу тут рядом что-нибудь, а ты отдохни». Ушел он, а второй взял да и выпил всю воду. В это время подкралась к нему змея и укусила его за руку. Первый человек нашел источник и зовет второго. А тот уже и не откликается. Пришел первый на место, смотрит, а второй лежит, и фляжка рядом с ним. А поодаль змея уползает. Понял тогда первый человек, что товарищ его обманул. Вот так и водится: «Кто думает, что для себя выгоду ищет, тот ее и находит, но с ядом».
Бабушка взглянула на Селену и по-доброму улыбнулась.
— Все будет хорошо, не бойся, — успокоила она ее.
Селена немного помолчала, задумавшись, а затем встала и пошла за журналом. В нем были модные образцы этого года: юбки, кофточки, платья и костюмы. Еще в начале весны они с Веркой случайно встретились в городе, и та подарила ей журнал, сказав при этом, что Селене очень к лицу будут некоторые из последних моделей. Сама Верка всегда выглядела отменно, стараясь одеваться со вкусом и помоднее. У Селены также был хороший вкус от матери, та умела подбирать цвета и сочетать различные нюансы одежды таким образом, чтобы последняя смотрелась на ней изящно и с шармом. Селена часто вспоминала мать, многие из вещей которой сохранились и время от времени попадались ей на глаза. Например, наручные часы, они лежали вместе с другими мелочами у Селены на столе. Или любимая мамина вазочка, которую подарил маме ее брат, та стояла в серванте на связанной Селеной салфетке. Но самыми, наверно, притягивающими взор живыми предметами в квартире были мамины цветы. Горшки с ними стояли и висели повсюду, напоминая о ней постоянно. Мама собирала их давно, каждый цветок был не похож на другие, но все они были по-своему красивы и дарили Селене какую-то незримую энергию любви. Иногда, стоя у окна и смотря на залитую солнечным светом улицу, где проезжали бесконечной чередой туда-сюда снующие машины, Селена переводила взгляд на живые листья маминого цветка, примостившегося на подоконнике, и ей вдруг становилось тепло и как-то радостно. Конечно, смерть матери повлияла на нее удручающе, и даже подчас сводило болью грудь, а на глазах изредка появлялись слезы, но каждый раз мамины цветы оживляли ее, вселяли какую-то тихую и светлую, наполненную свежестью грез музыку надежд и стремлений, радости и покоя одновременно. Часто перед сном она брала в руки лейку и бережно поливала каждый цветок, разговаривая с ним без слов.
Потратив на вязание всего три дня, Селена уже примеряла новую кофточку, стоя перед зеркалом в прихожей. Ее труды увенчались успехом, кофточка удалась на славу. Она была ажурной и подчеркивала изящную талию хозяйки. Любуясь на свое произведение, Селена поворачивалась то так, то эдак, когда вдруг раздался длинный телефонный звонок. Сняв трубку, она услышала знакомый голос, это был Мишка.
— Привет! К тебе можно зайти? Я от тетки, она живет, оказывается, недалеко от тебя. У меня сегодня выходной, я же уже работаю недели три. Ты как, занята или нет?
— Ой, Мишка! Привет! Конечно, заходи, адрес помнишь?
— Да у меня записан, и твой, и Веркин. Я тогда скоро. Жди, хорошо?
— Да, приходи, я жду.
Селена положила трубку и посмотрела в кухонное окно, которое было видно из прихожей. Погода была чудесная, ни облачка в небе.
— Бабушка, к нам сейчас Мишка зайдет, — крикнула она в кухню, где бабуля готовила клецки.
— Да ну? А он разве в городе?
— Он у тетки сейчас живет, уже работу нашел, — ответила Селена, заправляя волосы в заколку так, что на голове у нее образовался закрученный в одну большую корзинку хвостик с торчащим хохолком.
Бабушка, вытерев руки о фартук, прошла в прихожую.
— Ну, ты уже прихорашиваешься, я смотрю. Так он что же, в городе остается?
— Не знаю, ба. Наверно, раз уже работает.
— Ты с ним особенно не гуляй, не кавалер он тебе.
— Это почему, бабушка? — смеясь, спросила Селена.
— Да не твоего он покроя, как ни крути.
Селена, все еще смеясь, поцеловала бабушку и поспешила в комнату прибраться к приходу гостя. Не прошло и получаса, как Мишка, запыхавшийся, счастливый, уже стоял у нее на пороге, держа в руках небольшой букет свежих цветов.
— Вот, нарвал по дороге, — протянул он их ей.
— Спасибо, проходи в комнату, я сейчас.
Селена взяла цветы и направилась в кухню, чтобы налить воды в бутылку.
— Здравствуй, Мишенька, как дела, что нового? — спросила, выходя в коридор, бабушка.
— Здрасте, баба Миля. Работаю вот, уже третью неделю. Устроился в мастерскую по ремонту машин.
— Молодец, а как жизнь в городе?
— Нормально, уже привык.
— Ну, иди, присядь. Ужинать с нами будешь?
— Нет, спасибо, я уже поел.
Он прошел в комнату и, присев на диван, взял в руки журнал, что лежал на столе. Селена поставила цветы на стол и встала у окна. В свете вечернего солнца ее волосы казались золотистыми, а кофточка оттеняла их и загоревшие руки и шею так, что сочетание это было матово-коричневым с примесью чего-то воздушного, нежно-бежевого. Весь облик Селены был наполнен какой-то аурой невысказанности, притягивающей чистоты и нежности. Мишка, забыв про журнал, смотрел на нее, не зная, что сказать.
— Пойдем, пройдемся на улицу, — запинаясь, проговорил он.
— Идем, я сегодня еще и не гуляла, все дома, — ответила она, улыбаясь.
И они в каком-то приподнятом настроении направились к выходу.
— Селена, а ужинать ты потом, что ли, будешь? — крикнула ей уже вдогонку бабушка.
— Да, бабуль, приду, поем, — ответила девушка, сбегая быстро вниз по лестнице.
Вечерний воздух был полон летнего зноя, в воздухе носились комары, чирикали воробьи, привлеченные крошками у булочного ларька, где-то громко лаяла собака. Селена, идя по дорожке рядом с домом, смотрела вокруг, наслаждаясь потоком вечернего света, запахами трав и игрой детворы. Мишка шел рядом, смущенно жуя какую-то травинку и не зная, с чего начать. Наконец, он решился и произнес:
— Я ведь из-за тебя приехал… Выходи за меня.
Он с надеждой посмотрел на Селену, краснея и замедляя шаг. Та, немного смутившись, на некоторое время застыла, глядя на него в недоумении.
— Миш, ну зачем? Если бы я знала, что ты из-за этого в город едешь, я бы тебя сразу отговорила. Я пока не собираюсь замуж выходить, и потом — у меня есть парень.
— И ты его любишь?
Мишка огорченно посмотрел вниз себе под ноги, затем швырнул высоко вверх какой-то камень и засунул одну руку в карман.
— Да, но ты не реагируй так бурно, — сочувственно заулыбалась она. — Мы встречаемся с ним уже давно.
— Я все равно буду ждать, — вдруг как-то упрямо сказал Мишка, зардевшись и сжав губы.
Селене он в этот момент почему-то показался маленьким и смешным ребенком, у которого отняли его любимую игрушку. Она ничего не ответила на его слова, просто молча пошла дальше, о чем-то грустя и улыбаясь одновременно. Мишка пошел вслед за ней, немного неуклюже от смущения передвигая ноги, руки он положил в карманы, а взгляд направил куда-то в сторону, рассматривая играющих в беседке неподалеку детей. Так они дошли до самого сквера. И тут Селена, посмотрев на него, заметила, что из кармана его брюк выглядывает какой-то пакет.
— А это что у тебя? — спросила она с участливым видом.
— Фотки, хотел показать, да что теперь? — ответил он, в отчаянии достав пакет из кармана и замахиваясь, чтобы кинуть его.
— Постой, да ты что? Ну-ка покажи! — схватила она его за руку.
Выхватив пакет, Селена открыла его. Там было несколько фотографий, сделанных еще во время встречи у деревни, на реке. Она вспомнила, как Артемка несколько раз щелкнул их, когда они играли в воде, а затем еще раз, когда она кидала в воду камешки с девочками. Снимки были удачными, Селена на них смеялась и была очень красивой. На последней фотографии Мишка тоже был в кадре, он с завороженным лицом наблюдал, как Селена замахивается, чтобы бросить очередной камень.
— Можно, я оставлю это себе? — спросила она с нескрываемым интересом.
— Бери, — как-то вдруг успокоившись, произнес Мишка.
Он поднял с земли маленький прутик и, держа его в руке, начал насвистывать что-то себе под нос. Обратная дорога к дому была уже более легкой и приятной для обоих. У ее подъезда они попрощались, как старые друзья, и Селена, взбежав на крыльцо, махнула, улыбнувшись, ему пакетом. Мишка смотрел на нее, пока она не скрылась, затем, медленно развернувшись, пошел по направлению к проспекту, за угол дома, крутя в руках прутик и в какой-то отрешенности глядя по сторонам.
Положив дома на стол пакет, Селена заметила, что бабушка стоит у дивана с подушечкой в руках и смотрит на нее глазами, полными искреннего участия и понимания.
— Бабуль, ну все-то ты у меня знаешь, — засмеялась внучка.
— Как же не знать, если у тебя все на лице написано.
Селена смущенно прошла к окну и, стоя у него, еще долго наблюдала за потоком машин внизу. У нее почему-то было такое странное ощущение, будто она парит где-то в воздухе, там над домами, смотря на разноцветные линии и формы, блуждающие в океане вечернего города.
Следующие два дня Селена провела на даче, работая в огороде. Возвратившись, она застала бабушку в постели, та лежала бледная и слабая. Увидев внучку, бабуля рукой подозвала ее к себе. Селена подошла к ней, присев на краешек кровати.
— Что с тобой, ба?
— С давлением что-то… Не жилец я больше, — как-то тихо сказала бабушка, пытаясь улыбнуться.
— Сейчас я тебе салатик свежий приготовлю, нарвала на даче, — показала ей Селена мешочки с зеленью.
— Ну, иди, я полежу, — слабо отозвалась бабуля, посмотрев на внучку добрыми глазами.
Селена, быстро встав, прошла на кухню и, помыв руки, а потом — зелень и редис, стала крошить последнее в салат, перемешивая все со сметаной и солью. Затем, отрезав купленного по дороге свежего хлеба, она взяла его и миску с салатом, и понесла это в бабушкину комнату. Бабуля, немного приподнявшись, начала есть, слабо держа ложку, но уже слегка порозовевшая. Селена наблюдала за ней с нежной улыбкой на лице. Через пару часов бабушка уже сидела в кресле и смотрела, как внучка наводит везде порядок: моет, убирает, пылесосит ковер. Проветрив хорошенько комнаты, Селена поела и зашла к бабуле, узнать, как ее дела. Та, достав из-под кровати чемодан, рассматривала старые фотографии.
Конец ознакомительного фрагмента.
