Что в имени тебе моем?..

Елена Васильевна Ленёва, 2017

Второй роман из серии «Расследования частного сыщика Максима Омского». Детектив с двумя загадками и подсказкой. Москвичка Рита просыпается в чужом доме на Корсике, где все принимают ее за другую, похожую на нее женщину по имени Алиса. Мистическое стечение обстоятельств? Или тщательно разработанный план по замене женщин? В Москве убивают профессора истории Виктора Сидельникова. Кому мог помешать талантливый ученый? Подсказка из прошлого поможет разгадать загадки. На рубеже XVIII-XIX веков был убит Павел Первый – незаслуженно забытый, непонятый своими подданными великий русский государь. Придворный писатель Август фон Коцебу описывает в своем дневнике события, предшествующие этой трагедии.

Поиск Отгадки. Первая Попытка. Наши дни. Москва

— Здравствуй, Лена, — Макс звонил своей бывшей жене.

Услышав знакомый, но совсем забытый голос, он немного смутился. Ей пришлось дважды повторить «слушаю», прежде чем Макс произнес свое «здравствуй»…

Необходимо было срочно поговорить с Леной. От того, как скоро Макс выяснит все о «голосе» — кто этот человек, откуда, зачем хотел видеть детектива, будет зависеть и эффективность расследования. Макс должен найти убийцу и постараться разобраться в деле этого несчастного. Теперь это его дело! Долг перед тем человеком и, чего скрывать, профессиональный интерес заставляли действовать немедленно.

Эта загадка захватила его. Непременно захотелось найти ответ… Конечно, не мешало бы выяснить, смогут ли родственники «голоса» оплатить расследование. «А если не смогут или не захотят платить, стоит ли возиться?» — задал себе вопрос Макс и, долго не раздумывая, сам себе ответил: «Стоит. Уж больно интересно!» Он проворочался всю ночь, подремал пару часов перед самым рассветом, утром наскоро выпил кофе и убежал в офис. Сначала связался с Андреем, сказал, что тот ему очень нужен. Но оказалось, что Андрей и сам считал минуты («неудобно беспокоить женатого человека так рано», — сделал он ударение на слове «женатый» — подколол все-таки!), чтобы, наконец, позвонить главному детективу.

— Шеф, ты не представляешь, я только что собирался тебя набрать. Ты меня опередил.

— Что-то важное?

— Очень. У меня хорошие новости. Есть новое дело.

— У меня тоже появилось новое дело. И мне нужна твоя помощь.

— Нет, ты не понял, Макс. У меня настоящее дело!

— У меня тоже настоящее, — засмеялся тот, — приходи давай. Когда можешь прийти?

— Через час. Устроит?

— Устроит, — Макс хотел повесить трубку, но не удержался и спросил: — Ну, и что там у тебя?

— А, заинтриговал? — Андрей держал паузу, — ладно, скажу коротко. Звонил Мишель, мы ему очень нужны. И как можно скорее. Так что едем во Францию, шеф.

Макс молчал. Казалось, он тщательно обдумывал, что сказал Андрей, потом как-то неуверенно промычал в трубку: «М-м-м».

— Эй, ты чего? Не рад? — Андрей удивился, — у Мишеля вырисовывается очень увлекательное расследование. Говорит, без нас не справится. И заказчик небедный. Ты же недавно жаловался, что ничего интересного на горизонте не происходит. И что агентству деньги нужны. Или тебя финансовая сторона не интересует?

— Да нет, очень даже интересует. Но именно сейчас у нас здесь — в Москве — появилось новое дело. Думаю, пока будем разбираться, пройдет немало времени. А сразу два расследования, да еще в разных странах, мы не потянем.

— Бывало, и три тянули.

— Бывало. Только дело делу рознь.

— Да что случилось?

— Приезжай, расскажу. И тебя послушаю, что там у нашего Мегре произошло.

Так иногда в шутку Макс называл своего французского коллегу — частного детектива Мишеля Дебре. Им приходилось работать вместе. Есть у них «свой» сыщик и в Италии. Но итальянец Алесандро — просто коллега и классный специалист, а Мишель за эти годы стал настоящим другом.

Уже пару лет они никакой совместной сыскной деятельности не вели, общались только по случаю праздников — поздравляли друг друга с Рождеством, Новым Годом, не забывали о днях рождения. От Мишеля Макс получил подарок и ко дню свадьбы — замечательную картину парижского художника и бутылку бордо. Шато Лафит. Это был очень щедрый подарок. И так как этот жест — Макс был уверен — шел от всего сердца, они с Аней приняли его с благодарностью. Конечно, он был бы рад снова поработать с Дебре. Если уж французский детектив обратился к московским коллегам (и друзьям!), значит, намечалось очень интересное дело. Только вот… как же быть с «голосом»? Вести сразу два расследования? «Вот так всегда, — вздохнул Макс, — то ничего нет, то сразу несколько дел».

…Время близилось к девяти утра. Пора звонить Лене.

— Здравствуй, Лена.

— Макс? — она удивилась, — что-то случилось?

— Случилось.

— О господи, — она забеспокоилась, — что-то с Галиной Петровной?

Лена любила бабушку Максима. Расставаясь мирно, без сцен и дележа имущества, они и после развода поддерживали достаточно дружеские отношения. Три года назад она даже помогала устроить Галину Петровну в хорошую клинику — у той были проблемы с сердцем. Бывшие тесть и теща Макса — врачи. А теща — так, вообще, медицинское светило. Лена не пошла по родительским стопам. Она историк, преподает в университете. Что-то там пишет, какие-то научные исследования. Макс уже забыл, что она исследует, вернее, его это не особенно интересовало. Ни тогда, ни сейчас.

Он тут же попытался успокоить ее и перевести разговор в нужное русло: не хотелось обмениваться ничего не значащими фразами «как дела, как здоровье мамы, папы, бабушки» и тому подобное.

— Нет, с бабушкой все нормально, — поспешил заверить Макс, — у меня к тебе вопрос другого рода.

— Слушаю тебя, — она все-таки была удивлена.

— Лена, недавно ты посоветовала одному человеку обратиться ко мне, помнишь об этом?

— Да, конечно. Ты говоришь о Викторе Степановиче? Это мой коллега. Ученый. А что, не нужно было советовать? — Лена спросила поспешно, как бы извиняясь. — Я просто подумала, почему нет, если ты сможешь помочь хорошему человеку… — и замолчала.

— Ты все правильно сделала. Не в этом дело.

— Так он встретился с тобой?

— Нет. Он звонил. И мы договорились о встрече. Он должен был прийти и…

— Не пришел? Странно.

— Он не дошел, Лена. — Макс чувствовал себя неуютно, — его убили.

— Что? Убили? — она вскрикнула, — я тебя не поняла… Ты сказал, Виктора Степановича убили?

— Да. Он шел ко мне на встречу. Но в подъезде его убили. Закололи ножом. Это все, что я знаю.

— В каком подъезде? — она задала этот простой вопрос с такой значимостью, как будто это был самый главный вопрос в ее жизни, — я не поняла, в каком подъезде?

— В моем, — еще раз повторил Макс. — Он шел ко мне на встречу, но мы не успели встретиться.

«Надо заставить ее сосредоточиться, так я ничего не узнаю», — подумал он и четко проговорил:

— Лена, мне нужна твоя помощь. Расскажи мне об этом человеке. Почему ты посоветовала ему обратиться ко мне?

— А разве он тебе не рассказал?

— Если бы он рассказал мне, я бы не звонил сейчас, — Макс ждал от нее ответа, но она молчала, — понимаешь, он даже не представился. Я от тебя услышал, как его зовут.

— Может, мы говорим о разных людях? Я… не знаю. Виктор Степанович — очень интеллигентный человек. Как это, не представился? А как же вы с ним разговаривали? Как ты его называл?

Макс чуть было не закричал: «Вот так и разговаривали… Интел-ли-гентно. Называл я его «голос», и он мне ничего не сказал, не успел», но сдержался, понял, что весть об убийстве коллеги расстроила ее. Он продолжал спокойно задавать вопросы.

— Лена, я понимаю, что сообщил тебе неприятную новость. Но, пожалуйста, помоги мне. Я должен понять, кто и зачем убил этого человека. Да еще в моем доме. Мне очень важно знать, зачем он хотел меня видеть? Какой тайной поделиться? Сосредоточься, пожалуйста. Если ты посоветовала ему обратиться ко мне, значит, ты понимала, что у него серьезное дело. Ты знала, о чем он хочет со мной поговорить? Можешь ответить мне?

— Слушай, Макс, прости меня, конечно. Я невольно доставила тебе неприятности. Наверное, и полиция тебя допрашивала?

Она, видимо, не понимала, о чем он ее спрашивает. Макс хотел закричать: «При чем тут полиция?!», но снова сдержался и медленно, чтобы до нее, наконец, дошло, сказал:

— Лена, полиция тут ни при чем. Ты тоже совершенно ни при чем. Ты дала мой номер телефона и посоветовала Виктору Степановичу прийти ко мне. Нет проблем. Мне не за что тебя прощать. Ты хорошо сделала. Очевидно, он нуждался в моей помощи. Что-то его беспокоило. Я просто хочу знать. Первое: что он тебе рассказал? И второе: что это за человек? Расскажи о нем. Это поможет мне найти его убийцу. Пожалуйста, Лена, сосредоточься и расскажи мне все, что знаешь.

— Хорошо, я попробую. Только знаю я совсем немного.

— Я буду рад любой информации.

— В общем, так. Мы работаем вместе. Вернее, работали. В архиве. Раньше. Подожди, — она вдруг вспомнила, — ты ведь его знаешь.

— Кого?

— Виктора Степановича. Вернее, не знаешь, а видел однажды. И даже разговаривал с ним, кажется. Помнишь, еще в начале нашей совместной жизни, — Лена произнесла эту фразу очень обыденно — для нее, так же как и для него, тот факт, что они расстались, никакого сожаления не вызывал, — мы искали сведения о твоем прадеде и встретили в архиве этого человека. Ну, вспомнил?

Макс вспомнил. И, наконец, понял, что его так зацепило вчера, когда он увидел распростертое на лестничной площадке тело. А смутило его то, что телефонный гость оказался очень похож на вымышленный, вернее, «угаданный» им персонаж. Он никак не мог понять, каким образом у него получилось так точно увидеть этого человека. Вплоть до очков с толстыми стеклами. А, оказывается, все очень просто: Макс услышал его голос по телефону, и подсознание «вспомнило» человека, которому этот голос принадлежал. Память никаких ассоциаций и сравнений с походом в архив десятилетней давности не выдала, а вот подсознание, как всегда, сработало на пять баллов. Да, Макс видел этого мужчину раньше. Но он совершенно не помнил, ни что из себя представлял этот человек как личность, ни о чем они, вообще, тогда беседовали. Запомнился, видимо, только голос. А в нужный момент «выплыл» и его образ.

Что ж, одной загадкой меньше. Тем лучше.

— Да, я вспомнил.

Он не хотел «застревать» на этом факте. Главное — узнать, зачем Виктор Степанович искал встречи с частным детективом.

— Продолжай, Лена. Расскажи мне о твоем знакомом. Что ему от меня было нужно?

Макс, наверное, в десятый раз повторил эту фразу, но разговор никак не выруливал на волнующую его тему.

— Он преподавал на нашей кафедре лет пятнадцать назад. Потом ушел работать в архив. То есть он работал и в архиве, и на кафедре. Когда я писала диссертацию, он помогал мне в поиске исторических документов. Что сказать о нем? Обычный человек. Интеллигентный. Приятный. Умница. Замечательный ученый. Очень отзывчивый. — Лена подыскивала слова. Но для Макса все это было не то. — Одинокий.

А вот этот факт очень интересный.

— Почему?

— Что, почему?

— Почему он был одинок?

— Макс, я не знаю. Мы не были с ним настолько дружны. Просто знакомые.

— Извини, я не так выразился. Я хотел тебя спросить, почему ты, когда перечисляла: умный, приятный и так далее, употребила вот это слово «одинокий»?

— Потому что он жил один. Так мне кажется.

— Ты знаешь наверняка или тебе так кажется?

— Не путай меня, пожалуйста. — Она подумала. — Да. Знаю наверняка.

— Откуда? Он сам говорил? Если да, то в каком контексте он об этом сказал?

— Нет, по-моему, специально он об этом не говорил. Просто… он такой неухоженный… — и добавила: — был… И я думала, что за ним некому ухаживать. И еще вот вспомнила: однажды он сказал, что страсть к науке заменяет ему страсть к женщине. Что наука мешает ему создать семью, мол, ни одна женщина не поймет его и не захочет быть вечно второй… Второй после науки, — уточнила она.

— Но женщины ему нравились?

— Откуда я знаю.

— А тебе он знаков внимания не оказывал?

— Ты имеешь в виду, не флиртовал ли он со мной?

— Можно сказать и так.

— Нет, не думаю. Мы с ним спелись как историки. Ничего личного.

— А теперь расскажи мне, как он попросил тебя о помощи.

— Хорошо. Попробую вспомнить поподробнее… — она помолчала. — Он пришел на кафедру, мы с ним разговорились.

— Стоп. Он специально пришел на кафедру, чтобы тебя увидеть?

— Ну-у, — она протянула это «ну-у», и Макс вспомнил, какое трогательное становилось лицо у его бывшей жены, когда она задумывалась. В такие моменты она была похожа на девчонку: наклоняла голову, смешно растягивала слова и начинала накручивать на палец кончик волос. Он представил эту картину и улыбнулся. А Лена продолжала: — я не ду-у-умаю, что специа-а-льно… Ведь он мог и не увидеть меня в тот день.

— Хорошо. Что было дальше? Вы увиделись и…

— Сначала говорили об истории.

— О чем конкретно?

— Он интересуется восемнадцатым веком… — Лена продолжала говорить медленно.

Макс прервал ее.

— Ладно, не будем о восемнадцатом веке. Давай перейдем в век двадцать первый. Как ваш разговор перешел на мою скромную персону?

— Мы говорили о Екатерине Второй, потом о Павле Первом. Он нашел какие-то неизвестные документы.

— Лена, прошу тебя…

— Я вспоминаю, Макс. Ты же сам просишь меня вспомнить… Так… Он вдруг замолчал, снял очки и, не глядя на меня, спросил: «Леночка, однажды вы приходили в архив со своим мужем», наверное, он не знал, что мы с тобой в разводе. Знаешь, ученые все — не от мира сего, — Лена все время отвлекалась. — Потом он задал вопрос: «Скажите, ваш муж все еще работает в милиции?» Я ответила, что нет. Ты в полиции не работаешь, и ты уже давно не мой муж. Виктор Степанович очень расстроился. А я спросила, в чем дело. Тогда он мне сказал, что ему нужна юридическая помощь. Нет, он поправил: помощь милиции. Он вроде бы стал замечать, что в последнее время за ним кто-то следит. Говорил о каком-то письме или письмах.

— Каких письмах?

— Не знаю. Он не уточнил.

— И?..

— И он сказал, что боится.

— Писем? Чего он боится?

— Нет. Он нервничает из-за писем и из-за слежки. Вот я и сообщила, что ты — частный детектив, у тебя свое агентство, и он может к тебе обратиться. Почему нет? Дала ему номер телефона, объяснила, как доехать. И добавила, что гонорар у тебя высокий, но дело свое ты знаешь и человек ты порядочный. Я ведь правильно сказала?

— Сказала ты все правильно. А дальше?

— Это все.

— Как все?

— Вот так. Он только поинтересовался, может ли он на меня сослаться как на человека, который посоветовал к тебе обратиться. Я ответила, что, безусловно, может. Мы в разводе, но претензий друг к другу не имеем и поддерживаем нормальные отношения.

— Лена, но ведь он как-то объяснил, почему за ним следили? Ни с того ни с сего за интеллигентным ученым-историком следить не будут. Что он думал по этому поводу?

— Максик, ну, прости, не было у нас никакого конкретного разговора на эту тему. Да и не восприняла я все серьезно. Если б знать, чем может эта история закончиться…

Макс расстроился. Он ожидал большего… Этот разговор, практически, ничего не дал. Нет, кое-что прояснил, конечно, но совсем немного. Кроме имени, которое все равно полиция выяснила бы, он не услышал ничего значительного. Или… Или, слушая Лену, не обратил внимания на важные факты, пропустил существенные детали? Такое может быть? Вряд ли. Надо дать ей — Лене — время, может, она еще что-нибудь вспомнит. Так бывает: иногда важное исчезает из памяти или теряется среди мелочей и ненужных подробностей.

— Хорошо, Лена. Спасибо. И ты меня прости за беспокойство. К сожалению, тебя, видимо, еще побеспокоит полиция… Я не мог скрыть от них, что это ты посоветовала Виктору Степановичу обратиться ко мне, — Макс извинялся.

— Понимаю, — вздохнула она, — я расскажу им то же, что и тебе… Вряд ли от меня они узнают что-либо существенное. У тебя есть еще вопросы?

— Назови мне, пожалуйста, его имя, адрес и место работы.

— Сидельников Виктор Степанович. Адрес не знаю. Одно время работал в ГАРФе¹⁴, но последние лет пять — в государственном историческом архиве.

— И сфера его профессиональных интересов была связана с историей государства Российского? Так?

— Почитай его работы. Думаю, тебе станет понятно, чем он занимался.

— Придется почитать. Хотя не думаю, что слежка и странные письма, если они на самом деле существовали, были связаны с его работой.

— А с чем?

— Да мало ли? С наследством, детьми…

— Ну какое наследство? Откуда?

— Знаешь, недавно у меня было дело, связанное с завещанием. Человек нежданно-негаданно получил наследство от двоюродного дядюшки из Австралии. Дядюшка был богат и бездетен. Так что вполне себе нормальная версия.

— Я об этом не подумала. А дети? Он же одинокий.

— Это он в последнее время был одинок. А знаешь ли ты наверняка, может, лет двадцать-тридцать назад у него была жена, дети? Или какие-нибудь внебрачные дети, о которых он сам не подозревал. Разве это фантастика?

— Когда я была студенткой, он преподавал у нас на факультете. Молодой ученый, доктор наук. В сорокалетнем возрасте иметь докторскую степень — в то время это было, действительно, признанием заслуг. Сейчас вот развелось молодых докторов знаешь сколько! А задай этим, с позволения сказать, докторам вопрос не по теме диссертации, так страшно становится: вся их «умность» сводится к раздуванию щек и изложению прописных истин. — Лена снова отвлеклась. Потом спохватилась и вернулась к теме. — Так вот, Сидельников был доктор настоящий! И не был женат. Это я помню. Он был немного странный. Девчонки подшучивали над ним, флиртовали. Но ничего дальше флирта не шло.

— Но это не говорит о том, что у него не могло быть детей.

— Не говорит. Согласна. — Лена произнесла «согласна», но звучало это как «сомневаюсь». — И все-таки ты меня не убедил. Ведь профессиональная версия не исключается?

— Не исключается. Я не говорю, что такого не может быть. Просто пока считаю эту версию слабой.

— Почему?

— Лена, подумай сама… Ты предполагаешь, что его убили за некую историческую информацию (он ведь историк, соответственно, сфера его профессиональных интересов — история), которой он владел?

Макс ждал, что ответит его бывшая жена, но она молчала.

— Скажи мне, что могло настолько заинтересовать преступника, что он пошел на убийство? Твой Виктор Степанович, как ты сама сказала, занимался восемнадцатым веком! Во-сем-над-цатым! Возможно, он переключил свой интерес на двадцатый век? Тогда это более реально. Например, он нашел неизвестные документы, которые могли бы скомпрометировать каких-то людей? Ты ничего не слышала о том, что он поменял временные рамки, или как там у вас говорят, своих исследований?

— Лучше сказать, исторический период. Так вот, я не слышала, чтобы он серьезно занимался другим историческим периодом. Такого не было. Конечно, он человек необычайных энциклопедических знаний… был… и мог часами говорить о любом периоде в истории нашей страны. Однако предпочтения отдавал екатерининским годам. Его последние работы — о времени правления Екатерины, Павла Первого и Александра Первого. А это конец восемнадцатого — начало девятнадцатого веков.

— Может быть, тебе известны какие-то конкретные темы его исследований, которые, на твой взгляд, могли бы вызвать чей-то интерес?

— Нет, Макс, извини, мне ничего такого не известно, — Лена ответила спокойно, казалось, с сожалением, что она не может помочь.

— Ну вот. Ты тоже меня пока не убедила.

— А что, если он открыл какие-нибудь исторические тайны?

— Я подумаю над этим, — Макс ответил так лишь для того, чтобы не развивать дальше эту тему. На самом деле, он слабо верил в такую возможность. То есть Виктор Степанович, конечно же, мог обнаружить какие-либо секреты в истории нашей страны, но чтобы за это его убили? Неубедительно!

— А что еще может быть? — снова поинтересовалась Лена.

— Много чего может быть. — Пора заканчивать разговор. — Лена, прошу тебя, если ты что-нибудь вспомнишь, позвони мне, пожалуйста. Даже что-то незначительное, но необычное. Все может быть важно.

— Хорошо, я позвоню. Хотя и не думаю, что вспомню что-то новое.

— Все равно, спасибо тебе.

— Макс… — она помолчала.

— Да.

— Как ты живешь? Скажи пару слов.

— Нормально. Я женился, Лена.

— Правда? Поздравляю. И кто она?

— Женщина…

Макс не знал, что ответить. Кто она? Что за вопрос. Любимая! Самая лучшая! Его Жена! Но разве можно так сказать другой женщине? Пусть даже бывшей! И не важно, что они в разводе и что без скандала… Как же ответить правдиво и не обидеть? Но Лена заговорила первая.

— И я замужем. И еще я стала мамой.

— У тебя ребенок?

— Два.

— Неужели близнецы?

— Нет, — она засмеялась, — один — мой, а второй, вернее, вторая, — она уточнила, — девочка — дочка мужа. Но у нас она бывает часто. А у меня сын. Антошка. Ему скоро год.

— Я очень рад за тебя, — Макс сказал это искренне, ему, действительно, было приятно услышать, что у бывшей жены все в порядке. — Я желаю тебе счастья, Лена. И всегда желал.

— Я знаю. И я желаю тебе счастья. Ты заслуживаешь, — и без всякого перехода: — я обещаю, если вспомню что-то важное, позвоню. А ты найди его, Макс. Этого убийцу. Виктор Степаныч был хорошим человеком. Очень его жаль, — и помолчав, попрощалась: — до свидания, мой бывший муж.

— До свидания, моя бывшая жена, — усмехнулся Макс.

Их разговор длился долго. Макс устал. Он, вообще, не любил обсуждать серьезные темы по телефону, но у него не было выбора. Ой ли?

Омский лукавил. Выбор есть всегда. Вполне можно было позвонить Лене и договориться о встрече. Всегда легче разговаривать, когда видишь глаза собеседника. Можно уловить какие-то нюансы, задать наводящие вопросы. Неправильно он поступил. Просто… Просто он подумал, если есть необходимость встретиться с бывшей женой (даже по делу!), нужно поставить в известность Аню, а, значит, объяснять, зачем и почему. Лишние вопросы, лишние объяснения. Макс не желал посвящать жену в эту историю. Но, видимо, не отвертеться. Он чувствовал, что это не последний разговор с Леной.

Да, беседа с бывшей женой его не удовлетворила. И дело было не в Лене. Она-то как раз старалась отвечать правдиво и полно на его вопросы. Дело было в нем. Он непрофессионально подошел к этому разговору, не подготовился. Чувств к бывшей жене у него никаких не было, с этой стороны его ничего не смущало. Но вот сама беседа, увы, прошла не на высоте. «Теряешь квалификацию, Макс», — подумал он. Эту невеселую мысль не позволил развить звонок в дверь.

Пришел Андрей. Вместо приветствия Макс указал на связку ключей:

— Я приготовил тебе ключи, так что можешь приходить без предварительного со мной согласования. И нужно оставить связку для Вовчика.

Это был их новый помощник, студент последнего курса юрфака. Уже два года Володя помогал сыщикам: начал подрабатывать «мальчиком на посылках» и постепенно дорос до самого настоящего юридического консультанта. Специализируясь на уголовном праве, он хорошо ориентировался и в других отраслях права, мог быстро и точно указать, на какую статью сослаться, в какое заведение обратиться и, главное, к кому обратиться. После окончания института собирался работать следователем. А у Омского, по его собственному выражению, «набивал руку». Помощником своим Макс и Андрей были довольны, во всем ему доверяли. И пока что Володя не разочаровал сыщицкий тандем.

— Привет, что ли. Кофе будешь?

— Естес-сно. Как же без кофе… А я булочки принес, — Андрей стал выгружать французские булочки. — У тебя же в офисе подкрепиться нечем.

— Тебя накормишь…

Макс всегда удивлялся тому, сколько Андрюха может съесть. Но самое интересное, что при бесконечном его перекусе он умудрялся оставаться стройным. Максим же после появления в его жизни Анечки заметно округлился. Нет, он не был полным, но ежедневные вкусности, которыми баловала его жена, отложили видимый след на боках. Так что булочки он решил оставить Андрею.

— Идем на кухню. Я сгораю от нетерпения! Что же случилось у нашего друга Мишеля? Рассказывай.

— Заинтересовал, все-таки. А поначалу ты вроде как проигнорировал мое сообщение. У тебя ведь тоже есть новости для меня?

— Есть. Кто первый начинает? — спросил Макс.

— Если ты будешь столь любезен и дашь мне возможность перекусить, то предлагаю начать тебе, я послушаю. — Андрей разлил кофе по чашкам, — идет?

— Хорошо. Итак, mon cher ami, приготовься слушать. Вчера у меня в подъезде убили человека. — Макс выразительно посмотрел на Андрея.

Но тот продолжал жевать, скорчив гримасу.

— Это, конечно, трагедия для родственников убитого, но при чем тут ты?

— Человек шел ко мне. Мы договорились о встрече. Но, понимаешь, он не дошел. Кто-то подсуетился и не позволил ему со мной увидеться.

— Ого! Вот это уже интересно. — Андрей даже жевать перестал, — а дальше?

— Да ты ешь, ешь. И слушай. — И Макс рассказал подробно о вчерашнем «голосе», о следователе, который усомнился в его — Макса — честности, разговоре с Леной, своих размышлениях по поводу этой истории и закончил: — Так что предстоит сложная работа. Я просто обязан выяснить, кто и почему его убил. И зачем он спешил ко мне.

— Ты не обязан. Это дело полиции. Но я тебя понимаю. Говори, что от меня нужно, я подключаюсь.

— Я к тому, что расследование предстоит хлопотное и, возможно… — Макс мысленно чертыхнулся, — не обеспеченное материальными благами. Не буду выражаться высокопарно о том, что это мой долг, но на самом деле так оно и есть. К тому же в голове уже процесс пошел, и я не успокоюсь, пока не дойду до конца. Ты не обязан мне помогать…

— У-ля-ля… — усмехнулся Андрей, — шеф у нас благороден…

— Ты не иронизируй. Я, действительно, не знаю, как буду оплачивать твою работу по этому делу. Из нашего общего фонда, может быть. Но там совсем немного денег.

— Макс, есть один минус в твоей женитьбе. Один. Но очень существенный.

— Не понял. Какой минус?

— Ты поглупел.

— Ну, знаешь, — Макс захохотал, — я слишком много дал тебе свободы. А ты, пользуясь моим добрым к тебе отношением, наглеешь. И хамишь.

— Разве я наглею? Это ты плохо обо мне думаешь. После стольких лет совместной работы! Ты платишь мне зарплату — раз. Бесплатно поишь супервкусным кофе — два. Разрешаешь пользоваться твоей машиной, даже в личных целях — три. Ключи вот от офиса дал…

Они оба рассмеялись. Все-таки Максу очень повезло с Андреем!

— Теперь твоя очередь. Рассказывай, — Максим отставил пустую чашку и приготовился слушать.

— Значится, так…

Дожевав последний кусок от третьей булочки и завернув оставшиеся пять в пакет (еще не вечер!), удобно расположившись и наслаждаясь игрой в детективов, понятной им обоим, начал рассказывать:

— У Мишеля появился интересный клиент с совершенно необычным и деликатным делом. Он — клиент — вдруг засомневался, что его жена — это его настоящая жена.

Макс открыл рот, протянув протяжно: «О-о…»

— Не понял. Ты хочешь сказать, что муж сомневается, что его жена — это его жена? Я тебя правильно «перевел»?

— Угу.

— Да, бывают, конечно, разные истории, разные семьи. Но мы здесь при чем?

— Это русская семья. Или, лучше сказать, с русскими корнями.

— Так… — заявил категорично Макс, — если дело идет о так называемых «новых русских», то я даже слушать о них не хочу. Браться за дело не буду. Хватит нам прошлогодней истории с этим идиотом олигархом. Меня чуть не убили тогда. А их менталитет и комплексы у меня вызывают рвотный рефлекс.

— Нет, это не новые олигархи. Эти — настоящие французы. Родились во Франции. Но у них бабушки-дедушки русские. И они хранят семейные традиции, ходят в русскую церковь, православные. В семье говорят по-русски. Мама жены — так вообще то ли княгиня, то ли графиня. Это я не совсем понял, но мы все уточним позже, если будет нужно. — Андрей держал интригу. Помолчал.

— Ну и? Что дальше-то? Рассказывай, не тяни.

— Так вот. Муж обратился к Мишелю…

— А как он на него вышел? — прервал Макс.

— Через знакомого епископа или русского священника. Он нам все потом подробно изложит… Так вот, муж обратился к нему с очень деликатной и конфиденциальной проблемой. С какого-то момента он стал замечать, что его жена очень изменилась. Это проявляется во многом. Хотя никто, кроме него, этих изменений не замечает.

— А он, вообще-то, нормальный? Я спрашиваю, муж — нормальный? Не псих?

— Я задал точно такой же вопрос Мишелю. И тот ответил, что не сомневается в его адекватности. Муж объяснил, что жена долго болела (они были готовы к самому худшему), но после лечения у одного, как бы это сказать, доктора нетрадиционной медицины, она «вернулась к жизни». Болезнь отступила. Но с ней стали происходить странные вещи. Вот такая интересная история.

— Я так думаю, что это не к нам, это к врачам, Андрюша. Что нам расследовать? Какова причина душевных… изменений? Этим пусть занимаются психиатры. Или церковь. Кому что больше нравится.

— Макс, не спеши делать выводы. Мишель — умный человек. Если бы он видел, что дело только в психических или, как ты говоришь, душевных изменениях, он бы не просил нашей помощи. Есть что-то очень необычное в этой истории. Много моментов, которые его очень смущают. Мишель считает, что у клиента, то есть мужа, есть основания сомневаться. После тщательного изучения дела он сказал клиенту, что сам не справится, ему нужна помощь русских детективов — нас с тобой, — и тот не возражает подключить нас к расследованию. Естественно, все расходы будут оплачены, и гонорар свой мы получим. Единственная просьба — конфиденциальность. Так что надо ехать во Францию.

— В Париж?

— Нет. И это еще одна удивительная и приятная новость. Семья живет на Корсике.

— Ух, ты! Корсиканские страсти… — Макс вздохнул и добавил: — Андрюха, ты прости, но я пока не готов ответить положительно…

Андрей не стал возражать. В конце концов, Омский — начальник, ему видней. К тому же он хорошо знал своего шефа — тому нужно было время, чтобы принять решение. А еще Андрей готов был чем угодно поклясться, что Макс заинтересуется корсиканским делом. Шеф — настоящий профи, он не может просто так пройти мимо интересного расследования. Конечно, убийством этого несчастного тоже нужно заниматься. Андрей уже знал, чем может помочь.

Первое. Надо изучить последние публикации Сидельникова и посмотреть, нет ли чего-нибудь необычного в его работах. Второе. Он пойдет в архив, где работал ученый и наведет там все необходимые справки.

Вовчика нужно отправить опросить соседей, бабушек-дедушек во дворе (вряд ли в это время кто-то гулял — августовская жара изнуряет; особенно тяжело старикам, но мало ли?). Возможно, кто-то что-то видел в окно, кто-то гулял с детьми и обратил внимание на незнакомых людей: на самого Сидельникова и того, кто шел за ним. Вовчик обаятельный, говорить с людьми умеет, располагает к беседе, так что эта работа — именно для него. Правда, Вовчик сейчас в отпуске. Придется вызывать в Москву, если без него не справятся.

А Макс пусть разбирается с полицией. У него это лучше получается. Пусть подключает свои связи, чтобы узнать нужную информацию. Если следак с самого начала был не расположен к совместной работе, то ждать от него известий о том, как идет расследование, не стоит. Идти надо выше, в главное управление. А там у Омского есть друзья.

Андрей так и сказал Максу: если тот не будет возражать, он займется архивом и научными работами ученого, Вовчик будет проводить оперативно-розыскные мероприятия, а Максу достанется самое «легкое» — полиция и криминалисты.

Шеф не возражал.

И в этот момент телефон разразился знаменитой аккордеонной мелодией «Sous le ciel de Paris». Макс понял, что звонит Мишель. «Сейчас будут меня уговаривать», — подумал он и не ошибся.

Надо сказать, что французский язык у Андрюхи был безупречным. Раскатывая грассированное «р», тот свободно вел беседу, чему-то удивлялся и обещал (это Макс понял) поговорить со своим начальником (по-французски, его — Макса — статус назывался «patron». И слово «патрон» он услышал за время беседы не раз). Все понятно: Андрей подключил «тяжелую артиллерию»! Сейчас протянет трубку Максу и тому ничего не останется, как пообещать Мишелю помочь. Только он об этом подумал, как Андрей протянул трубку и, улыбаясь, сказал:

— Тебя. Мишель хочет поговорить.

— Я уже понял, — покачивая головой и вздыхая, взял трубку. — Hi, my friend! How are you? — Макс продолжил разговор по-английски.

Андрей слушал, не перебивая. Он знал, о чем идет беседа. Мишель убеждал Макса помочь в расследовании. Приводил аргументы, против которых шеф не сможет возразить, а именно: фантастическая история и такой же гонорар!

Осталось немного подождать…

Макс попрощался с Мишелем, нажал на отбой и показал Андрею кулак.

— Зараза ты все-таки. Знал ведь, что не смогу ответить отказом. — Он потер рукой затылок, что говорило о раздумьях. — Я поступлю умно! Поедешь на Корсику один. И будешь сам доказывать французам, что ты Эркюль Пуаро! Езжай и разбирайся, кто у них настоящий, кто ненастоящий. Жена или муж. Покупай билет и лети. Но прежде ты должен выполнить то, что пообещал. Завтра же предоставишь мне отчет по Сидельникову. Понял? Потом можешь лететь на остров красоты. Договорились?

— Все будет сделано, шеф. Я побежал.

— Булочки забери.

— Да ладно, я еще вечером зайду, — и уже у самой двери: — а на какое число брать билет?

— Да хоть на завтра. Если уверен, что за сегодняшний день все, что мы наметили по убийству, выполнишь, я тебя отпускаю.

— Мерси боку. Спасибо, Макс, — и добавил: — может, все-таки два билета брать?

— Я тебя сейчас поколочу, — Макс взял со стола разделочную доску и двинулся к двери. — Один билет, я сказал. Если нужно будет, я потом прилечу. На этот раз понял? Или мне объяснить более убедительно? — он шутливо замахнулся доской.

— На этот раз все понял. До вечера.

И Андрей убежал, не дожидаясь лифта и переступая через ступеньку. А Макс принялся звонить участковому, который приезжал вчера на место преступления. У них сложились нормальные отношения, поэтому не будет проблем выяснить, какие новости у полиции по вчерашнему убийству. Если будут сложности, придется подключать Красавина — подполковника главного управления МВД, высочайшего профессионала и хорошего человека.

Примечания

14

¹ ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации.