Приключения Клеопатры

Елена Арсеньева, 2019

Если правда, что каждый из нас проживает несколько жизней и пересекает разные эпохи в поисках своей истинной сути, то почему происходит это? Что за сила вынуждает наши души к этим странствиям? Герои этого романа убеждены, что эта сила – Любовь, и они бессильны с ней бороться, да и не пытаются, переносясь из Древнего Египта в российскую реальность 90-х годов, из Древнего Китая в далекое, почти нереальное будущее, где рисунки созвездий небесных оживают и влияют на судьбы людей…

Браслет с изумрудом

Стрелец снял телеочки — и стерильный, бледно-голубой мир лечебницы показался ему вдруг таким безликим, скучным — до тошноты! — после сине-золотого сверканья, что он чуть не застонал.

Булгарин сидел в своем кресле, потирая усталые веки, но внезапно Стрелец заметил, что гость исподтишка наблюдает за ним.

— Пожалуй, я ошибся, — сказал Булгарин как ни в чем не бывало, поймав взгляд Стрельца. — Краски имели тут не последнее значение.

— Зачем вы мне это показали? — спросил Стрелец, может быть, излишне резко. Булгарин помолчал.

— А то вы не догадались!

Теперь на некоторое время замолк Стрелец. Потом с запинкой проговорил:

— Кажется, начинаю догадываться. Номер телефона (я уже начал привыкать к этому нелепому словосочетанию!) который обозначен в конце статьи, — тот же самый номер, который был начертан на небесах во время трансляции из Сферы! И вы полагаете, что он не случайно был явлен именно мне?

— Полагаю, что так.

— А почему?

Булгарин обезоруженно развел руками:

— Узнать можно только с вашей помощью.

— Это как же? — озадачился Стрелец.

— Если согласны, можете совершить небольшое путешествие и все выяснить доподлинно.

— Куда это? Какое путешествие?

— Да в Прошлое.

На секунду Стрельцу показалось, что он участвует в третьесортном фантастическом сериале. Он усмехнулся, чувствуя неловкость за Булгарина:

— Эка вы… без предисловий, ба-бах — и в Прошлое. Легко ли?

Булгарин ответил на его усмешку холодноватым мерцанием своих непроницаемых глаз:

— Зачем же нам разворачивать дешевые диалоги? Слава богу, в наш-то век люди могут позволить себе роскошь понимать друг друга с полуслова! Впрочем, ежели желаете, могу провести убедительную беседу с вами. Это тем более легко, что каждое ваше душевное движение, сударь, мне ясно и понятно. Вы не смогли уничтожить Светлую Деву — вас вынудили стрелять. Вы не исполнены жажды мести к пришелице. Прекрасно понимаете, что залп огня — лишь естественная защитная реакция с ее стороны. Теперь: вы безотрывно — и сочувственно, я наблюдал, — следили за игрой коней золотых… Душа ваша готова отозвать на зов Неведомого! Человеку уровня этих «покорителей голубых дорог», как говаривали два века назад, даже уровня вашего режиссера я не рискнул бы предложить путешествие во Времени. Да и не смог бы: ведь не им были явлены знаки… А вы, конечно, приметили в этой картинке, — он кивнул на мутно-синий квадратик, — еще кое-что знакомое кроме знаменитого номера?

— Да. Руку, — тотчас отозвался Стрелец. — Ту ладонь, что остановила самолет Ишкина и Алова, или как их там, этих нечестивцев… И голос, голос! Я б его и сквозь сон узнал!

Он опомнился, отнял ладони от груди. Булгарин смотрел на него странно внимательно:

— Да. Я понимаю! Ведь этот же голос пел о корабле Соловья Будимеровича.

— Какого еще Соловья?

— Героя древнерусских былин киевского цикла. Корабль «инопланетянки» распевал слова одной такой былины. Да, наша гостья небесная или даже занебесная весьма искушена в земной лексике и фразеологии. А ее наряд? А прялка, кудель — да, облачная, но кудель? А нож, которым она резала небесные руны, подобно скандинавской валькирии? А эта французская фраза — изысканная, я бы сказал, салонная? Похоже, были, были уже встречи… Или хотя бы попытки их, нам оставшиеся неизвестными! Но, согласитесь, все эти приметы не могут быть зацепками — кроме номера телефона. В самом деле, по нескольким французским словам не определишь, кто обучил языку нашу межпланетную странницу. Поэтому только в одном существует хотя бы небольшая вероятность попадания в очко: 90-е годы позапрошлого века, Обимурск, Лучников из редакции журнала «Фантастика». И ведет-то он «Сферу таинственного»! А? Дивное совпадение?

— Знаете, я в это не верю! — отмахнулся Стрелец. — Все это фарс какой-то. Вы предлагаете мне путешествие в никуда, в пустоту, за ничем. Все мертво там давно, что было. Я не верю, что прах мыслей и пепел чувств можно воскресить ради праздного любопытства.

— Я понимаю, что именно тяготит ваше воображение, — Булгарин быстро прошелся по палате, и Стрелец наконец-то понял, что гость его тоже крайне взволнован. — Поверьте, не в праздном любопытстве дело. Впервые за всю историю планеты есть такой явный намек на Контакт. И не просто с Внеземельем, а с Внеземельем потусторонним, сказал бы я… А что касается в «никуда» и за «ничем»… Признавая существование ничто, мы скорее признаем существование нечто. Ведь если ничто есть, оно уже наполнено каким-нибудь содержанием, верно? Оно уже не ничто! Поверьте, нет ничего на свете, что исчезло бы без следа, не оставив его на месте своего исчезновения, за тысячу ли световых лет от него… или через два-три века после.

— Вы хотите сказать… сакраментальная фраза, мол, прошлое всегда рядом с нами… — заикнулся Стрелец.

— Да. Оно витает вокруг нас, оно пронизывает воздух, которым мы дышим. Ведомо ли вам дурманящее ощущение узнавания незнакомого, чувство, будто с вами уже происходило то или иное событие? Весь опыт наших предков смыкается вокруг нас в особых, жизненно важных ситуациях — и либо предостерегает, либо манит, либо гасит наши стремления. Объективно, вне нашего сознания и вне сознания персонажей, задействованных в том или ином миге прошлого, эти искры минувшего — назовем их так — постоянно вспыхивают в одних и тех же точках Пространства, в зависимости от того, какая Вселенская Идея владеет в данное время этим Пространством и что там вершится. И если бы вы могли сейчас взглянуть на некоторые приборы — есть такие! — вы бы поразились концентрации этих искр здесь, сейчас! Все события, происходившие когда-либо на Земле или во Внеземелье в связи с явлениями нашей солнцеликой Брунгильды, незримо вьются вокруг нас, зовут, манят, обещают открыть свои тайны! Они трепещут, ждут нашего внимания, которое вернет им жизнь.

— Что, прямо вот здесь? — недоверчиво спросил Стрелец, окидывая взором голубые, холодно-прозрачные стены палаты. Чудилось, он лежит под ледяным куполом. Это ослабляло жар, утишало боль ожогов.

— Да. И вы сможете это увидеть сами.

— Когда же? — сказал Стрелец, и ему показалось, что он стремглав бросился куда-то.

— А когда вы будете готовы? — так же быстро спросил Булгарин.

— Врач сказал — маску снимут через три дня. Но ведь это, наверное, требует особой подготовки — в Прошлое-то… Удастся ли мне…

Стрельцу почудилось, будто он торопливо попятился куда-то прочь от Булгарина, но тот как бы ничего не заметил.

— Лабиринты Времени причудливы, бесспорно! — успокаивающе кивнул он. — Множество дверей засверкает пред вами манящими огнями, однако тут поможет наш компас. Он будет контролировать направленный хронпрокол и охранять вас от соблазнов, так сказать. — Булгарин защелкнул на запястье Стрельца узкий браслет. — Вам не привыкать носить транслятор, так что, думаю, и с этим освоитесь, он гораздо легче. Сигнал опасности — даже потенциальной — нагревание, мигание глазка. Через три дня по нашей команде задействуете вот эту микроклавишу, — он слегка коснулся тщательно отшлифованного изумруда, почти сливавшегося с поверхностью браслета, — пуск!.. И Хронолабиринты откроются вам. Постараемся, чтобы опасности обошли вас, однако страстями минувшего готовьтесь насладиться с лихвой.

— Страстями? — переспросил Стрелец. — В смысле…

— В том смысле, что претерпеть душе много придется, — отозвался Булгарин. — Пострадать. Проникнуться радостями и печалями иного Времени.

И только тут Стрелец спохватился:

— А скажите… С каких пор магистры Юридических отделов, пусть даже и Комитета по КВЦ, вправе делать такие предложения?

— Они, может, и не вправе, — кивнул Булгарин. — А вот высшие чины Института Времени… Кстати, форму ваши телевизионщики у нас, извините за выражение, содрали. Правда, эмблему не переняли — и на том спасибо. У нас на левой стороне груди, видите, золотом вышито изображение Солнечных Часов — было в древности такое созвездие на астрономических картах. Хотел бы я знать, чье время, золотое, медовое, они отмеряли?

— Погодите! — воззвал Стрелец. — Какое медовое время? Какой Институт? Так вы не…

— Да, сударь мой, уж простите меня, ради бога, еще раз. Я ведь в действительности заведующий лабораторией НПВ в вышеозначенном институте. НПВ на нашем жаргоне означает «Направленный Прокол Времени». Прошу прощенья за комедиантство: люблю, грешник, менять личины, а пуще всего в том причина моего притворства, что хотел к вам получше присмотреться.

— Ну и ну! — дернул плечом Стрелец. — Не представитель Международной Дирекции, не магистр, не Булгарин, по-видимому?

— Нет, отчего же, Булгарин, точно. И именно я буду обеспечивать ваше возвращение в случае утери браслета или каких-то неожиданностей, вести вас по запутанным Хроносом путям!..