Лесная нимфа

Елена Арсеньева, 2009

Автор дамских детективов Алена Дмитриева давно встречалась с ним – молодым, красивым и женатым, и ничто не мешало их счастью: ни разница в возрасте, ни законная супруга. Но на все – воля случая… Как-то раз Алена стала свидетелем дорожной разборки. И конечно же, приняла сторону пострадавшего. Тем более что Дмитрий Анненский выдернул писательницу буквально из-под колес иномарки. У Алены тут же появляется незнакомый, но очень опасный враг, которому известно о ней почти все, в том числе о скандальной связи с женатым красавчиком. Незнакомец шантажирует Дмитриеву, требуя выдать спасителя, и ей не остается ничего другого, кроме как обратиться за помощью к самому Анненскому. Вместе им удается выяснить: у этой истории давние корни, причем они имеют прямое отношение к прошлому Дмитрия…

1985 год

Диме Анненскому через полгода исполнялось семнадцать, а выглядел он от силы четырнадцатилетним, совсем мальчиком. Разговор начала, по уговору, Лариса — обычный разговор инспектора комиссии по делам несовершеннолетних с подростком, стоящим на учете.

Дима отвечал на ее неторопливые, спокойные вопросы быстро, нервно, изо всех сил стараясь не коситься на Наталью, сидевшую за другим столом и делавшую вид, что ее не очень интересует эта беседа и она занята совсем другим делом. Она хотела, чтобы Дима расслабился, освоился, но тот безошибочно чуял исходившую от нее опасность, был насторожен и не скрывал своей неприязни.

Одет Дима был небрежно. Наталья знала, что они с матерью живут очень скромно. Прошлую кражу парень совершил не только из-за сигарет: рассчитывал, что в киоске осталась несданная выручка, хотел купить себе новые брюки, он стыдился носить чиненые. Лариса рассказывала об этом с долей сочувствия, а Наталья подумала, что попытаться заработать Диме и в голову не пришло. Он предпочел кражу.

— Отец не приходит? — тем временем осторожно спрашивала Лариса.

Дима мотнул головой.

— Деньги дает матери?

Дима дернул плечом: какие, мол, это деньги!

— А ты хотел бы его увидеть?

Дима слегка искривил краешек рта.

Отец его служил несколько лет назад в милиции, в отделении вневедомственной охраны, был второй раз женат, воспитывал дочь жены от первого брака и свою дочь — сводную младшую сестру Димы. Судьбой парня не интересовался. Едва узнав, что сын арестован, бросился к следователю, который вел это дело. Думали, озаботился судьбой мальчика, но оказалось: если несовершеннолетний взят под стражу, родители имеют право не платить алименты на его содержание… По рапорту возмущенного следователя отец Димы Анненского был отстранен от службы.

— Дима, — сказала Наталья, надеясь незаметно подвести разговор к главному, но, повинуясь вызову его затравленного взгляда, спросила прямо: — Ты знаешь, что в вашем доме совершена кража?

— Ну? — ответил Дима полувопросительно, крепко берясь за края стула.

— Имей в виду, мы о тебе плохо думать не хотим. Но Масляков утверждает, что совершить кражу мог только ты. Как ты считаешь, почему он так уверен в этом? — продолжала Наталья, решив ничего не скрывать.

Дима помолчал, глядя на нее растерянно, но вот взгляд стал отсутствующим, как будто парень задумался о чем-то куда более важном, чем подозрение в краже. Потом он опустил ресницы и сказал с хмурой, вызывающей насмешливостью:

— А что толку отпираться? Bсe равно не поверите. Ну, грабанули мы вашего паршивого Маслякова. Я и… в общем, два парня и я. Славка Шибейко и Витька Косихин их зовут.

В протоколе допроса Димы Анненского было записано следующее:

«Я не хотел совершать преступление, но как-то, несколько дней назад, я проходил мимо дома № 18 по нашей улице Пригородной, и из дома вышли Витя Косихин и Слава Шибейко. Косихин живет в этом доме, в десятой квартире, а Шибейко где-то за оврагом, не знаю точно. Косихин предложил мне пойти с ними обокрасть квартиру, сказав, что есть ключи, назвал номер дома, где я живу, 16а, но в какую квартиру идти, не говорил. Ключи я раньше видел у Косихина, большую связку, штук 15. Все разные. На следующий день Косихин и Шибейко на практику не пошли. Учатся они в школе № 89, Шибейко перешел в седьмой, а Косихин в восьмой класс. Мы встретились около трансформаторной будки напротив нашего дома. Мы вошли в подъезд, поднялись вместе на третий этаж. Мне Витька Косихин велел стоять на васаре, а сам со Славкой поднялся на этаж выше. Я слышал, как гремели ключи, ребята долго возились, но не знаю, около какой двери. Они вышли быстро. У Косихина в руках были черные вельветовые брюки с фирменной наклейкой, а у Шубейко — магнитофон. Фломастеров я не видел. Какой марки магнитофон, не обратил внимания. Мне ничего не дали, да я б и не взял…»

…Вечером наконец-то позвонил Никита.

— Наташка! — произнес он очень серьезным голосом. — Привет.

— Никитка! — таким же тоном ответила Наталья. — Привет.

Было время, когда эта интонация ее обманывала и она ждала: ну вот сейчас ему надоест болтать и ерничать, и он наконец скажет ей… Теперь уж больше не ждала.

— Это не ты подняла трезвон позавчера ночью? — спросил Никита глуховато, и Наталья представила, как он, зажав трубку плечом, пытается подтянуть к себе кресло, чтобы усесться поудобнее.

— Когда? Позавчера? Среди ночи? Да бог с тобой! С какой бы это радости? — пожала плечами Наталья, и голос ее прозвучал вполне убедительно: вот удивилась, вот подняла брови, вот пожала плечами…

— Ты извини, слушай, я только сейчас вспомнил, что мы как раз позавчера договорились созвониться, — с некоторой виноватостью сказал Никита.

— Ну, у тебя совершенно замечательная память! Я даже и не помню, чтобы мы сговаривались.

— Значит, не ты звонила? — печально повторил Никита. — А я-то подумал… Даже на душе легче стало.

Год назад в ответ на такие слова Наталья разразилась бы потоком слез и нежностей, но сейчас — не год назад, к тому же она отлично помнила отнюдь не угнетенный, а просто сонный голос Никиты, а поэтому опять легко соврала:

— Нет, мне и в голову не пришло. Извини, что разочаровала. — И, словно доиграв обязательное вступление, спросила наконец о том, что волновало: — У тебя что-то произошло?

— Мы нашли ту женщину… помнишь, я тебе говорил? Катерина Долинина, на станции Садовая.

— Санитарка из областной? Конечно, помню. В мае, кажется, было заявление об исчезновении?

— Да, в мае. Так вот, нашли ее.

— Ее? Или…

— Или. Это что-то ужасное. Почти два месяца прошло, да и погода… Убили, судя по всему, ударами по голове, а потом закрыли труп кочками. Кочки, знаешь, аккуратно так срезали метров за сто оттуда, носили, закладывали… Место там вроде обжитое: дачные участки недалеко, а этот ложок нехоженый. Или заманили туда, или затащили уже мертвой. Теперь чесать частым гребнем по станции.

— Что-нибудь уже есть?

— Да есть кое-что… Может, я ошибаюсь, но похоже, что там мелкие, как твоя Лариса говорит, орудовали. Так что, Наташка, не исключено, будем вместе работать.

— Ничего, переживем и это.

— А ты молодец! — с язвительным одобрением сказал Никита. — Прогрессируешь. Голос абсолютно чужой. Даже мурашки бегут.

— У тебя?! — на этот раз Наталья воскликнула с искренним изумлением. — Мурашки?!

— Ну ладно, — с хрупким спокойствием произнес он. — Прекратим этот детский лепет. Как работа?

— Ну, на работе у меня именно детский лепет! Новое дело, причем абсолютно без проблем. Кража. Потерпевший с ходу назвал предполагаемого преступника: шестнадцать лет, недавно из колонии. Тот мигом во всем сознается, называет двоих соучастников, иди и бери их…

— Ну и чем ты недовольна? — В голосе Никиты холодок, его не смягчить показным интересом. Наталья чувствовала, что сейчас волнует его только убийство в том станционном поселке и, как ни странно, ее равнодушие. Именно равнодушие! Прозвучи в голосе Натальи хоть нотка тоски, задрожи он от накопившихся слез — и Никита мгновенно изменится, прибавится у него уверенности в себе, опять сможет неделями не звонить, не встречаться.

— Чем недовольна? Ну, например, тем, что Дима Анненский… этот герой моего романа, ты понял?

— Я понял, — ответил Никита. — Так что Дима Анненский?

— Парень был в колонии, уму-разуму его там хоть немного, но обучили. Верно? И он идет на кражу в свой же дом! В другой, правда, подъезд, но все же. Неосторожно.

— А может быть, ты переоцениваешь его интеллект? Уж этим-то юноша не блещет, так?

— Не блещет. Но…

— Но и на старуху бывает проруха. А какие у нашего Димы отношения с пострадавшим?

— Плохие отношения. Хуже некуда. У того четкая уверенность: раз человек оступился — охромел на всю жизнь.

— Ну а Дима твой мог решиться насолить этому типу?

Наталья вспомнила затравленный взгляд юноши, его острые локти, сжатые в кулаки пальцы…

— Не знаю. Он напуганный какой-то.

— Понятно, с комплексами. От таких только и жди. Ну, с этим пунктом покончили? Дальше?

— Дальше. Соучастники — младше Димы один на два, другой на три года. Причем по его рассказу получается, что они ему просто так сказали: «Пойдем ограбим квартиру» — и он пошел. Кстати, вопреки твоей отмстительной теории, не знал, в какую квартиру пойдут.

— Он такой слабовольный, что ли?

— Да сама не пойму, — повторила Наталья. — Разговаривали пока только один раз, а он такой, говорю тебе, замкнутый… как замок!

— Очень оригинально, — восхитился Никита. — Браво! Сама придумала?.. Ты с его родителями-то встречалась?

— Хотела сегодня вечером, но мать на дежурстве, она на две ставки работает, придется, видимо, прямо в больницу к ней идти. Она санитарка в областной.

— Да? Скажи-ка мне ее имя. Катерина-то моя Долинина тоже из областной. Вот видишь, Наташка, наше сотрудничество уже началось. А теперь расскажи, как там моя подруга Лидочка в своем шестом отряде?