Чудесный мир сказки. Высшая школа сказкотворчества. Ступень 2

Елена Анатольевна Козлова

Хочется рассказать, о чём мои сказки. Это где-то вымысел, а где-то правда, только в сказочной форме. Конечно, многие герои стали сказочными персонажами. Конечно, наша жизнь – это не сказка, а быль, но я прошу вас, если случаются трудности на пути – берите ручку и пишите свою сказку, и пусть в ней будет все хорошо. В жизни только желаю не сказочного счастья!

Волшебная ткань

В одном Граде, в одном Хуторе, в одной избе жил отец с тремя дочками. Все у них складно да ладно было. Отец в дочках души нечаял, любил до безумия. Младшенькую Стешу ещё и баловал. Зарабатывал он тем, что по странам на кораблях сплавлялись за парчовыми материями, а потом купцам продавали. А ткани Федос привозил шикарные, красивые, золотом да серебром вышитые. С разноцветными переливами. Домотканые же с душой сотканные. Берешь в руки и словно сила прибывает, душа вновь оживает, миру радуется. Счастье Вселенское пребывает. Привозили еще изредка шелка разноцветные, да бархат. Бархат был мягкий да плюшевый. Из него наперники шили, что бы сон крепче был и накидки на диваны, чтобы сидеть было приятно. Все эти ткани роскошью были каждая по своему своих хозяев оберегала, энергию давала. От чёрных сил укрывала. Брали их купцы и знатные вельможи.

А однажды в соседнем хуторе молодому Царевичу Ярослав сказали, что есть ткань Волшебная, золотом да серебром тканая, от которой счастье приходит. На ощупь же мягкая, мягче пуха лебяжьего. Если девица сошьет из него накидку Царскую, а ещё с душой внутренней, светлой то непременно женой твоей будет. Царевичу понравился этот сказ. Хотя невдомек ему было, что придворные его все напутали и перемешали. Но непременно Царевич захотел такую ткань, чтобы жениться смог, да трон свой было кому оставить. Родительское Царство наследник передать. Стал Царевич узнавать, кто и где тканями такими занимается. Разузнал он так про Федоса и поспешил ему со своими гонцами Указ отправить. Когда прибыли они к дому Федоса, стали этот указ зачитывать:

«Молодой Царевич повелевает!

Если к завтрашнему полудню не будет ткани золотом да серебром тканной, которая на солнце переливаются, а на ощупь — мягче пуха лебяжьего, то распрощаешься ты со своими дочерьми и отправишься к Царевич батрачить. Ну а коли добудешь ты ткань эту, да сошьют твои дочери мне накидку. И которая лучше всех сошьет, да с душой девичей, ту и возьмёт Царевич в жены. Будет все у нее, что пожелает. В любви да ласке не обижена будет. А наследник трон обещает.»

Гончие прочитали наказ, а потом говорят:

— Решай мужик, что для тебя лучше и спокойнее. Завтра к Царевичу сам прибудешь. Дорогу знаешь.

— Да где ж мне до завтра — то успеть? Мне корабль подготовить нужно, да команду собрать. Только на это дня два уйдёт. Не успею я к завтрому. — Чуть не умоляя говорит Федос.

— Ладно три дня и не боле. — Грозно ответили гонцы. — Если через три дня ткани не будет, пойдешь с нами, батраком у Царевича будешь.

Сказали и ушли. Что Федосу делать? Пошёл команду собирать, да корабль отлаживать. Ушло на это день и ночь. Пришел Федос домой и задумался, что искать надобно? Как выглядит? Поделился наказом Царским с Воеводой, а тот ему и говорит:

— Не печалься Федос, найдём мы ткань эту, а если не найдём, то из другой похожей ткани дочки твои сошьют ему накидку, он и не узнает. Будет она ого-го!!! А сейчас попрощайся с дочками да в путь!

Повеселел как — то Федос, хотя расставаться ему со своими дочками вовсе не хотелось. Спросил тогда Федос что им привезти:

— Яблочко на тарелочке — попросила старшая.

— Зеркальце резное с жемчуговым перламутром. — Произнесла средняя.

— Возвращайся батюшка, мне ничего не надобно. Только чтоб живой вернулся, не видимый. Путь будет нелёгким, таинственным. Возвращайся отец родимый! А чтобы не сильно грусти по дому ты, вот возьми платочек мой самовышитый. Как грусть да печаль нахлынут, достань платочек из кармана, поднеси к сердцу, да посмотри потом на него. Сразу сил прибавится и почувствуешь ты любовь дочернюю. Всё садится тогда, все получится…

На том и распрощалися. Отправился Федос в дальний путь. По морям да по океана ходил, по заливаем. Искал всюду ткань диковинную, волшебную. Все прошли с командой они вместе: бури и штормы, и ливни, и смерчи. Были на волоске от гибели, но смогли уберечься и выстоять. Пришла пора домой возвращаться, а ткани нет. Не нашли значит. Подарки только Федос вёз своим доченькам. Как заказывали. Отчаялся Федос, загрустил. С дочками проститься придется. Вспомнил он про платочек родимый, самовышитый. Достал из кармана, прижал к сердцу и посмотрел на него. Сил у него действительно прибавилось, да смелости. А ещё храбрости да уверенности. Попросил причалить к Острову Сен — Бартелеми. Один из прекраснейших Островов с одним из самых невероятных закатов и прекраснейшем природой. Они причалили к Острову, отведали заморской кухни, увидели желто — огненный закат с огромным солнцем уходящим за горизонт. Нашли они такую ткань купца одного. Однако пришлось выложить половину сундука монет чтобы выкупить. Довольные и счастливые они отправились они в обратный, добрый путь.

Дочки встретили их всех с хлебом и солью. Пригласили их всех к обедне. Пообедал команда Федоса, да домой отправились. Федос раздал дочкам подарки. Только младшенькой гребень привёз разноцветный такой. Со вставками жемчужными.

— Это вот тебе,, доченька моя, младшая! Только не знаю понравится он тебе аль нет, но старался я, выбирал и друзья мои посоветовали.

— Всё хорошо, батюшка! Очень красивый гребень! Да как расчесывает… Словно не волосы стали, а как гладь на реке. Вообщем все остались довольны. Принёс отец сундук домой с материей, открыл его и достал ткань диковинную.. Все дочки от неё в изумление. То серебряные нити, то золотые, а мягкая до чего же… Будто в лебяжьем пуху купаешься. А на солнце её выставили, так она переливаться стала всякими бликами.

Задумали две сестры дело тёмное. Спрятать от отца ткань волшебную, чтобы их была и ничья более. А младшенькая и говорит:

— Сестрицы, да как же так? Как же можно? Отца ведь заберут, батраком будет. Я батюшке скажу.

— Тут сестрицы разозлилась на младшую и начали думать как её извести. Думали думу свою каверзную и надумали… Уже ночь на дворе. Они Мертвую водицу в блюдце налили и гребень сестрицы в неё окунула. Пошли и вдели в волосы сестры. Только она прошептала:

— За что сгубили меня, родимые?

Уснула смертным сном младшенькая…

Вот и утро уж настало, отец в горницу за тканью диковинной, а её и нет, как не было. Что случилось? Куда подевалась? Никто не видывал. Он зовёт свою младшую, а те говорят:

— Батюшка, батюшка, не зови пока сестрица нашу. Она вчера умаялась и устала. Спит она ещё… Пусть выспится.

Согласился отец,, уж больно любил он дочь. Тут гонцы с охраной пожаловали, а Федосу показать — то и нечего. Забрали они отца с собой. Только что и успел, попрощаться с ними, а младшенькой попросил передать:

— Пусть не сердится на меня, не беспокоится. Люблю я вас очень, мои девочки! Прощайте! Живите дружно!

Дочки две слезы пустили, да недолго и плакали. Как уехал отец они тут же к материи. Только та почернел вся и ни золота, ни серебра. Чернее углей из печи стала материя эта. На солнце лишь черные блики. Бросили сестрицы ткань на пол и испугался. Что делать не знают. Отец же у Царевича работает. Царевич с ним уважительно обходится, не обижает. Так же Федос ездит за тканями разными для Царевича, на заказ привозит. Только скучает больно по дочкам своим, места себе не находит. Сжалился Царевич над Федосом и говорит ему:

— Федос, Ступай с Богом! Хороший ты человек, добрый! Дочкам ты нужен больше.

Федос откланялся Царевичу и домой направился. Дорога не трудная, путь лёгкий. Дошёл быстро Федос до дома. Заходит во двор, никто его не встречает. Заходит в дом, а на полу ткань черная валяется. Тут и дочки в дом с улицы прибежали. Отца увидели и бросились обнимать. А он потом их спрашивает:

— Дочки мои любимые, родные! Где же ваша младшенькая ходит. Почему отца не встречает?

— Отец дорогой, батюшка! Прости ты нас! Не смогли уберечь дочь твою, самую любимую. Нет её с нами. Спит смертным сном. Ткань чёрная погубила её. Она взяла ткань в руки, ткань почернел и она так замер во и упала. — Разрыдалась сестрицы.

Конец ознакомительного фрагмента.