Лиса. Путь без права на выбор

Елена Альбертовна Жукова, 2021

Не так Лиса представляла свое будущее. Тихая жизнь приемной дочери трактирщика вдруг превратилась в клубок из погонь, смертей и неожиданно открывающихся тайн. А виной всему таинственный постоялец с пасмурно-серыми глазами, оказавшийся далеко не последним магом в Империи.

Пролог

Вечер выдался холодным и ветреным, как обычно в конце грудня. Солнце почти скрылось за вершинами едва различимых холмов за рекой, и сумерки поглотили городские подворотни.

Тренькнул колокольчик над входом в трактир, хлопнула дверь, выпуская последнего посетителя. Был он высок, крепко сложен, а его неразличимого в сумерках цвета плащ наверняка прослужил хозяину не одно десятилетие. Шляпа на посетителе была того же года, что и плащ, и, может быть, поэтому они прекрасно дополняли друг друга.

Переулок, в коем и располагался трактир, находился в Нижнем районе, поэтому на незнакомца в старомодном облачении попросту никто не обращал внимания.

В отличие от своего соседа, Среднего района, Нижний славился близким расположением домов. Двухэтажные домики буквально жались друг к другу, оставляя лишь небольшие переулки через пару-тройку домов. Посему окон в торцах домов не было вовсе. Зато лицевые фасады состояли наполовину из окон, особенно в тех домах, что побогаче. А торцы… на то и торцы. Меньше видишь — крепче спишь.

Отчего же вход в трактир выходил в торцевой переулок? Оттого, что папаша Висмур, открывший здесь трактир, поначалу совсем не жаждал, чтобы о нем узнали сующие во все нос имперские законники, ведь за это по тем временам полагалось отсечение каких-то важных конечностей. А расставаться со своими, пусть и не слишком здоровыми частями тела папаше Висмуру не хотелось. Совсем.

А позже, когда не слишком умный закон о запрете питейных заведений в Нижнем районе убрали, трактир так здесь и остался. Перестраивать здание, в котором он так удобно расположился, не стали, решив проблему «опознавания» яркой надписью со стрелкой на фасаде, указывающей на вход в переулке, да звонким колокольчиком над дверью. Надпись гласила: «Трактир за углом». Подсвеченная магическим светом, она была заметна аж с начала улицы.

В Нижнем районе селилась своеобразная и довольно разношерстная публика. Двухэтажные дома имели вполне приличный вид, пусть и без претензий на изысканность, как в Среднем, зато радовали ценой за проживание, что и привлекало сюда чиновников мелкого пошиба, разорившихся богатеев, а наряду с ними и ремесленников всех мастей. Исключением были кожевенники, устроившие дамбы со стороны реки за крепостными стенами с юго-восточной стороны города. Упомянутый выше Средний район, сосед Нижнего с одной стороны, дал приют финансистам, врачам, нотариусам и другой «чистой» братии.

С другой же стороны соседом Нижнего был Нищий район, название которого говорило само за себя. Правда, соседство это было лишь номинальным, потому как прямо по границе Нижнего района и проходила городская крепостная стена Креста-на-Саманке.

Откровенно говоря, название городу дал тот самый крест, который образовывали две главные улицы города, но так как такое же название носил и второй по значимости город Альдариона, то к Кресту добавили название реки, на которой сей град и стоял.

Река Саманка огибала городской холм, начиная с южной стороны, практически подмывая восточные ворота и уходя на северо-запад уже далеко за пределами городских стен. По той же причине три въезда в Крест-на-Саманке проходили по мостам, и лишь с западной стороны в город вела сухопутная дорога.

Крест-на-Саманке, ввиду своего расположения, был торговым городом. Тут разгружались с лодок и перегружались на повозки многочисленные торговцы. В Заречье, которое примыкало к реке с восточной стороны, раскинулись бесконечные ряды складов, а на самой реке естественным образом образовалась стоянка лодочников. Поэтому восточная часть Среднего района и носила название Лодочной.

Селились там семьи лодочников, подсобных складских рабочих, грузчиков. Посему и трактиры щедро раскинулись именно в Лодочной части.

Не стал исключением и «Трактир за углом». Папаша Висмур сам был из бывших лодочников. Потрепанный в порогах своенравной Саманки, он долго отлеживался, временами прощаясь с жизнью, но волею ли Светлой Богини, а может и благодаря своему упрямому нраву, все же выжил, пусть и приобрел на всю жизнь хромоту на правую ногу, а заодно и обзавелся заботливой женой да парой ребятишек. Жена его Марлена прекрасно готовила, о чем знали во всей Лодочной части, и папаша Висмур, недолго думая, открыл трактир в задней части дома, в то время как в передней радушно распахивала дверь, звеня колокольчиком, «официальная» чайная лавка. Бывший лодочник не боялся, что шум трактира привлечет ненужное внимание, ведь днем любой шум с избытком перекрывал звон молотков в соседней кузне, да и с захаживающими стражами у папаши Висмура уже давно были налажены «долговременные деловые отношения». Опасаться следовало лишь периодически приезжающей проверки, во время которой «Трактир за углом» закрывал свои двери. Так что жил папаша Висмур довольно спокойно.

Заведение свое вместе с чайной лавкой, как и положено, он оставил в наследство старшему сыну, а тот, в свою очередь, своему сыну. Так что ныне «Трактир за углом» принадлежал потомку папаши Висмура уже в пятом колене. А чайная лавка и вовсе прекратила свое существование пару поколений назад, освободив место под две комнатушки для постояльцев. И теперь один из них все так же стоял в темном осеннем переулке, раздумывая о том, какого демона он не отправился спать в снятую им комнату, а мерзнет вместо этого здесь на холодном ветру.

Часть 1

Глава 1

— Ой, Лиса, — вздохнула Юма и, ткнув пальцем в тесто, затрясла головой. — По-моему, оно опять не желает подходить.

Палец Юмы вновь ткнулся в тесто, оставляя быстро затягивающиеся дырочки. Лиса посмотрела на сестру и, улыбнувшись, продолжила раскладывать отглаженные кухонные полотенца по ящикам комода, качая головой.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — ответила она, не поворачиваясь. — Быстрее все равно не получится.

— Может, подвинуть его еще ближе? — Юма взялась за чан с тестом, пытаясь его подвинуть.

Лиса тихонько хмыкнула.

— Проще засунуть его сразу в печку. Юма, перестань. Оно почти готово. Просто подожди. И накрой его обратно полотенцем, а то и впрямь не подойдет.

— Легко тебе говорить «подожди», — проворчала Юма, с горестным вздохом усевшись на лавку около стола. — Тебе не достанется от отца, если булочки не будут готовы через час.

Лиса подумала, что Юма ворчит точь-в-точь как нир Морис, и надавила на ящик комода, пытаясь заставить тот сдвинуться с места. Ящик, как обычно, невозмутимо остался висеть.

— Тебе тоже не достанется, — ответила она, тяжело выдыхая. — И что тебе взбрело в голову их готовить? Захотела показать, что можешь ничуть не хуже нирры Альмы? Хорошо. Но раз уж захотела, то надо было вставать пораньше. Вон у нирры Альмы, все уже готово, — она, кряхтя, вновь надавила на ящик, но тот словно вкопанный стоял на месте. — Ну не переживай. Ты все успеешь. Еще целый час. Иди, лучше помоги мне. Этот клятый ящик опять не закрывается.

Юма подошла к комоду и надавила на ящик с другой стороны одновременно с Лисой. Ящик послушно заскользил по деревянным полозьям и встал на место.

— Фух, спасибо, — проговорила Лиса, собираясь уходить с кухни, — и не расстраивайся. Лучше займись чем-то другим. А я побежала, еще куча дел. Забегу к тебе после того, как приберусь в комнатах.

Она повернулась к выходу, но после, словно передумав, вернулась к сестре и обняла ее, утыкаясь носом в косички Юмы, выглядывающие из-под кружевного белоснежного чепчика. Косички пахли мятой и лавандой. Видно, Юма опять втихую брызгалась духами нирры Альмы. Лавандовая вода была только у нее.

Юма тут же ответила на объятия, обхватив Лису за талию, а в следующую секунду пощекотала ее за бока.

— Юма! — Лиса отскочила и засмеялась, Юма бросилась ее догонять, и обе с разбегу врезались в необъятный живот нира Мориса Эйса, отца Юмы и хозяина «Трактира за углом».

— Так, так, — наигранно грозно пробасил тот, ловя подружек за руки. — Играете? Что, Юма, как твои булочки? Уже готовы? И, полагаю, все уже убрано, так, Лиса?

Нир Морис хмурил свои рыжие брови, но глаза оставались добрыми, поэтому Юма тут же обняла отца и, погрустнев, сказала:

— У меня ничего не получается. У мамы вон какие булочки, — она кивнула на стол, где действительно лежали и исходили ароматом воздушные с запеченной корочкой шарики.

— У тебя тоже получатся не хуже. Я уверен, — нир Морис тихонько похлопал Юму по спине. — Правда, Лиса?

Лиса присела и, тут же поднявшись, улыбнулась.

— Конечно, нир Морис.

— Ну хорошо, хорошо. Беги, не задерживайся. И, Лиса, — остановил он ее. — У того приезжего уберись потщательнее.

Он воздел глаза к потолку, прошептал что-то вроде «и кто меня надоумил принять его на постой». А после вновь посмотрел на Лису.

— И зачем я тебе это говорю, ведь ты по-другому и не делаешь. Но он, видно, из ассов или магистров, — нир Морис неприязненно поморщился, — кто их разберет.

Хозяин таверны продолжал разглагольствовать о странных постояльцах, но уже только Юма, все еще обнимавшая отца, слушала его.

Открыв комнату странного постояльца, Лиса тут же догадалась, что тот провел эту ночь где угодно, только не здесь. Кровать, застеленная ею еще вчера, не изменилась ни на складочку. Она прошлась по комнате, отметив идеальный порядок. О наличии здесь постояльца говорил лишь старый саквояж, одиноко стоявший возле кровати. Лиса пожала плечами. Что ж, она пришла сюда убираться, и она это сделает. Пыли, к примеру, все равно, ночевал постоялец или нет. Вон как спокойненько лежит на гладкой поверхности комода. А посему, протерев упомянутый комод, она принялась за подоконник, а после и за полы. Полы были чудо как хороши. Досочка к досочке, одно удовольствие мыть. И только она так подумала, как тряпка застряла, зацепившись. Лиса удивленно посмотрела. Не может быть. Она вчера мыла здесь, и все было в порядке. Освободив тряпку, девушка увидела торчавшую доску. Лиса попыталась прижать ее, представляя, как расстроится нир Морис, узнав, что его обманули и всучили недосушенную древесину для пола. Доска ни в какую не вставала на место. Ну что сегодня такое! Наверное, эта доска доводилась родственницей тем доскам, из которых были сбиты комодные ящики. Не иначе. Лиса в сердцах стукнула по полу ладонью, и тут доска поднялась еще выше. Девушка аккуратно приподняла доску и попыталась рассмотреть, что мешает ей встать так, как положено. И наткнулась на тайник.

Ну как тайник. Вообще, тайник может быть подо всем полом, ведь там всегда есть ниша. Лиса знала об этом, потому что сама видела, как перестилали полы в этих комнатах. Старые доски заменили на новые этим летом. Только вот именно здесь как раз тайник и был. Под доской лежало что-то небольшое, завернутое в тряпицу. Что-то, чему здесь было не место. Рука Лисы сама потянулась к свертку. А вдруг этот странный постоялец что-то украл и теперь прячет. Ведь если стражники подумают, что нир Морис укрывает вора, то плохо придется не только ему, но и репутация Валена пострадает, а ведь он лейтенант городской крепостной службы. И «Трактиру» тоже не поздоровится. Кто захочет идти туда, где обитает не слишком честная публика? Лиса решительно взяла сверток в руку и вытянула на свет. Темная материя когда-то была зеленого цвета, словно отрезанная от бархатного платья. Вот даже по краю вышивка. Но ткань потемнела, а нитки, те и вовсе не отличались от ткани по цвету. Лиса погладила пальцем гладкие нити вышивки.

«Интересный узор, — подумалось ей, — не местный. То есть если постоялец и украл, то, может, не здесь. А может, это вообще что-то старинное, судя по ткани».

Мысли пронеслись в голове Лисы, пока она разворачивала тряпицу. А когда развернула, то не сдержала разочарованного вздоха. Внутри свертка лежал обыкновенный серый камень. Таких камней видимо-невидимо разбросано по берегу Саманки. Обтесанные водой, они имеют гладкую поверхность и замысловатые рисунки из белых прожилок. Она усмехнулась и хотела было уже положить камень обратно, как тот внезапно потеплел у нее в руке.

Лиса удивленно посмотрела на камень вновь. Без сомнения он был теплым, но самым обыкновенным голышом. Серого цвета, овальной формы, он легко и удобно лежал в ее руке.

Лиса положила его на тряпицу. Подождала немного. Подумала, а вдруг ей это показалось. Она ведь мыла пол, руки и нагрелись. А от них нагрелся и камень. Прижав ладонь к щеке, она почувствовала, что рука холодная. Потом потрогала камень. Вроде тоже холодный. Взяла его в руку, прислонила к щеке. Холодный… Нет. Уже нет. Теплеет. Отняв от щеки камень, она вновь принялась его разглядывать. Почудилось, что по серой поверхности пробежала рябь. Лиса встала с пола и подошла к окну. Холодный осенний свет высветлил серую поверхность. Нет. Ничего необычного. Те же прожилки, как и у других камней. И все же он теплый словно… словно живой. Серая поверхность вновь подернулась рябью. Но рассмотреть это Лисе уже не удалось.

Шаги на лестнице отозвались бешеным стуком в сердце девушки. Метнувшись от окна, она, быстро завернув камень в тряпицу, вернула его на место и, схватив тряпку, отчаянно принялась тереть пол. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел постоялец. Тот самый. В старом плаще и странной шляпе. Он возвышался над ней горой. Даже не глядя, она почувствовала, будто туча накрыла небо над ней. Лиса со страхом подняла взгляд на вошедшего. Поля шляпы отбрасывали тень на лицо мужчины, но, тем не менее, черты лица были хорошо ей видны. Она молча смотрела на него, а у самой сердце из груди так и выпрыгивало.

«Вот сейчас он все поймет и…» — мысль о том, что произойдет в этом случае, еще не вполне сформировалась в ее голове, но это что-то по совершенно непонятной причине вызывало ужас в душе девушки.

Увидев Лису, постоялец нахмурился. Глубокая морщина прорезала его переносицу.

— Я… — промямлила она едва слышным голосом, — я здесь убираюсь, нир.

Глаза постояльца сверкнули, словно уже само обращение его оскорбило.

— Мне не нужна уборка, — голос у мужчины был резким, низким, с хрипотцой. Он помолчал мгновение и уже более спокойно продолжил: — Благодарю. Но больше не нужно.

Его взгляд опустился на злосчастную, все еще торчащую доску в дюйме от коленки Лисы. Затем метнулся на ее лицо. Девушка почувствовала, как краска заливает ее щеки и шею. Она опустила глаза и, пролепетав «простите», выскочила из комнаты, прихватив тряпку и ведро.

Дверь за ее спиной не торопилась закрываться, и Лиса так и чувствовала, как взгляд постояльца жжет ей между лопатками.

«Какой ужас, — думала она, торопясь к выходу из дома. — Он узнал! Он точно все понял! Какая же ты любопытная, хуже кошки. И что тебе стоило сразу вернуть все на место? Ведь ничего незаконного там не было». Она торопилась унести ноги подальше от комнат, мелкими шагами измеряя коридор, и заодно старалась не разлить воду из ведра, а спокойно и по возможности быстро вылить ее в уличную сточную канаву.

Открыв дверь, Лиса попала прямо в руки входившего Валена. Вода тут же плеснула на пол, брызгами украсив его запыленные сапоги. Молодой человек придержал девушку на месте и улыбнулся.

— Эй, Лиса, куда так спешишь? Решила вымыть меня прямо на пороге? — он покачал головой. — Да и я хорош. Прости, после дежурства совсем сплю на ходу.

— Простите, нир Вален, — совсем сконфузилась девушка. — Я не хотела…

— Да ты что, это я виноват, — лейтенант внимательно посмотрел на нее, отметив покрасневшие щеки. — Что-то случилось?

— Нет-нет, — уверила его Лиса, тряся головой. — Все в порядке.

Она глубоко вдохнула и заставила себя улыбнуться.

— Правда. Все хорошо. Проходите, все уже, верно, ждут вас к завтраку.

— А что же ты? — удивился он.

— Да-да, я тоже сейчас приду. Разберусь только вот с этим, — она кивнула на ведро.

— Уверена, что справишься? — он стянул с крючка у двери теплый Лисин платок и накинул ей на плечи. — Так теплее будет.

Лиса кивнула, и Вален придержал ей дверь, позволяя спокойно пройти, никого больше не обрызгав.

Вылив ведро грязной воды в сточную канаву, Лиса поежилась от холода, закуталась в платок и все же села на минутку на крыльцо. Нужно было привести мысли в порядок, пока она не попала под взгляды семейства Эйс. Девушка улыбнулась. Семья Эйс была дорога ей. Все они. Ведь другой у нее больше не было. А они были так добры, что приютили, приняли сироту, пусть даже и дочь подруги хозяйки дома, но все же.

«Вот уже пять лет, как нет мамы», — Лиса вздохнула, чувствуя, как пальцы на руках облизывает холодный ветер. Она подышала в сложенные лодочкой ладони.

Не об этом она хотела подумать. А о камне. Что это за камень такой? Артефакт? Возможно, но она не слышала о живых артефактах. Нужно будет спросить у нира Лерелия. Лиса вновь вспомнила строгое лицо постояльца. А ведь он словно испугался, когда подумал, что она нашла спрятанный им камень. Зачем вообще прятать что-то, если оно не ценное? Может, камень чем-то ценен лишь для постояльца? Вот если бы клятая находка лежала на комоде, ей бы даже в голову не пришло ее взять. Камень и камень, мало ли у людей причуд? А теперь… Лиса вздохнула.

— Ну, — спросила она у ведра, — и что теперь делать? Попробуй я рассказать обо всем ниру Морису — поднимет на смех. И потом еще месяц я буду прекрасной темой для шуток. Вален и того хуже. Он и так смотрит на меня, как на глупую девчонку, уж если я ему скажу про камень…

Лиса покачала головой. «Надо постараться забыть. Не было ничего, и все тут», — подумала она. В это мгновение дверь приоткрылась, и на крыльцо выглянула Юма.

— Лиса, ты идешь? Вот бедовая голова, замерзнешь же. — посетовала та, вытаращив глаза на сидящую на крыльце в обнимку с ведром Лису. — Устала?

— Да, нет. — Лиса тоже взглянула на ведро и улыбнулась. — Ну, не очень.

— Тогда пошли завтракать. Все тебя ждут. Булочки получились прямо как у матушки. А ты так и не пришла их попробовать, — затараторила сестра. — Вот как хочешь, а три штуки ты съесть обязана.

Юма шла рядом с Лисой по коридору и не замечала, как та кивает ей в ответ лишь по привычке. Мыслями Лиса была все еще в комнате постояльца.

Глава 2

За завтраком в семье нира Мориса всегда было шумно и весело. Это был единственный раз за день, когда вся семья собиралась вместе. Вален всегда подначивал Юму, Трейс шутил и пытался казаться взрослым, Юма кипятилась и выдавала эпитеты в адрес Трейса. Нирра Альма была спокойна и рассудительна, как всегда. Нир Морис витал в своих мыслях о предстоящем дне, а Лиса просто наблюдала и радовалась теплу, царящему в доме. Словом, все было как нужно, как должно быть. Когда же у Валена было дежурство, как вчера, к примеру, семья завтракала без него. Но и тогда менее шумным завтрак не был. Разве что более «детским», что ли. Вален, будучи лейтенантом городской стражи крепости, весьма четко разделял детские игры и взрослые разговоры, но участвовал и в том, и в другом понемногу. Дежурства старшему сыну нира Мориса выпадали ровно два раза в седмицу, а посему семейные завтраки в полном составе являлись уже сложившейся традицией. Обедали в семье девочки, мальчики и родители в разное время, а уж ужин и вовсе получался у каждого в свой час. Вся семья занималась «трактирными» делами, и дела сии не заканчивались даже с заходом солнца.

Нирра Альма создавала уют в доме и являлась тем самым «клеем», на котором держалась вся семья. Ее обходительность, умение сгладить острые углы всегда являлись примером для девочек и маяком для мальчиков. В одном она была несгибаема: девочкам никогда не дозволялось служить подавальщицами в трактире. Они могли убираться, мыть посуду, выполнять черную работу, но посетителям в трактире еду подносили наемные девушки. И сделано это было не столько во избежание нежелательных случаев, сколько с целью составления благоприятной репутации девочек, способной впоследствии сыграть не последнюю роль при выборе супруга.

Тема замужества и женитьбы довольно часто поднималась за завтраком. Нир Морис любил процитировать какого-то давным-давно почившего лодочника, неизвестно при каких обстоятельствах сказавшего: «Брак — это долгое плавание в тесной каюте посреди бушующего моря». И после этой цитаты глава семейства неизменно смотрел на супругу таким нежным взглядом, что девочки тайно вздыхали, надеясь найти такой же взгляд в своей жизни.

Для Лисы завтрак был отдушиной. Она любила понаблюдать за семейством или же подумать о чем-то своем, сокровенном, о чем невозможно тихонько помечтать наедине с вечно шумной Юмой. И сегодня, когда нирра Альма спросила: «Девочка, с тобой все в порядке?», Лиса поняла, что все уже давно пьют чай, в то время как она все еще ковыряет ложкой в тарелке с кашей. Вопрос был ей задан, видно, не в первый раз, так как Трейс уже вовсю хохотал, а Юма пыхтела как разъяренный бык, глядя на младшего брата.

Вален лукаво улыбнулся и сказал, заговорщически понизив голос до громкого шепота:

— По-моему, Лиса влюбилась.

— Вален! — бык по имени Юма сорвался с привязи. — Как ты можешь?

Лейтенант пожал плечами, намазывая масло на булочку.

— А что прикажешь еще думать? Посмотри, у нее и щеки покраснели.

Юма тут же перевела взгляд на сестру.

— Конечно покраснели, — не сдавалась она, заметив, что брат прав. — Ты же не о себе сейчас это сказал, а о ней. Да Лиса не успевает взгляд поднять, все время что-то делает. В кого же ей, по-твоему, влюбляться? В ведро? А вот тебя, между прочим, в прошлое воскресенье видели с дочкой капитана Гаррета.

Юма наконец замолчала, довольная видом покрасневших щек теперь уже у братьев. Трейс, сообразивший, что не стоило выдавать этот «страшный» секрет болтушке Юме, сейчас вовсю пытался слиться со столом, ну или со стулом на крайний случай.

— Думаю, главное, что капитан еще не в курсе, — метко заметил нир Морис.

Нирра Альма лишь вздохнула и погладила по руке старшего сына, а следом за этим неодобрительно покачала головой, глядя на Юму.

В общем, завтрак удался. Вален отправился спать, пообещав отцу после отвести лошадей на перековку к соседу — ниру Лимасу. А нирра Альма предупредила, что намерена сегодня отправиться выбирать новые занавески, запланированные еще в прошлом месяце. Юма, Лиса и Трейс остались на семейной кухне, где проходил завтрак. Девушки занялись посудой. Трейс же, безуспешно попытавшись еще раз поддеть Лису, убежал кормить лошадей.

— Какие же глупости приходят мужчинам в голову, — заметила Юма, глядя как Лиса достает подносы. Кормить постояльцев было обязанностью девушек. В этом нирра Альма все же сделала исключение. Потому как: «Постояльцы — люди более надежные, нежели посетители трактира». «И более состоятельные», — тихонько добавила Юма на ушко сестре.

— Я не обиделась на Валена, если ты переживаешь, — ответила Лиса.

— Конечно, кто же обижается на сущую глупость! Ты влюбилась. Да в кого тут влюбляться?! — Юма в сердцах махнула ложками, изображая, видимо, где это «тут». Ложки вылетели и звенящим водопадом приземлились на пол. Девушки принялись тут же их собирать, при этом Юма бурчала, что «в этом районе вообще некого встретить кроме лодочников».

— А с лодочниками всегда одни проблемы, — наставительно говорила она. — Сегодня они тут, завтра там. Семьи во всех попутных городах, куча жен, детей, собак и проблем. Он уедет, а ты останешься с детьми, собаками и проблемами. То ли дело маги. — Юма сладко вздохнула.

Лиса прекрасно знала, что сестра спит и видит себя женой мага. Желательно мага боевого, но это уже мелочи. Мечтала, правда, Юма втайне от нира Мориса. Ибо, узнай достопочтенный глава семейства, о чем именно мечтает его дочь, ее ждал бы самый отдаленный Храм империи. В качестве временной послушницы, конечно же. На время, так сказать, во избежание совершения поступков, принижающих честь семьи.

Нир Морис не жаловал магов. Унаследовал он эту неприязнь от своего отца нира Хорниса, который в бытность свою владельцем «Трактира за углом» подвергся несправедливому аресту по вине какого-то заезжего мага. Арест сей продолжался довольно долго, разбирательство по делу затормозилось, так как вышеупомянутый маг сбежал и был найден лишь спустя месяц. Пока суть да дело, нир Хорнис успел подхватить в крепости какую-то легочную инфекцию и на протяжении всей своей оставшейся жизни мучился изматывающим кашлем в холодное время года. Словом, магов в семействе Эйс не любили.

Юма же, напротив, видела своим мужем только мага. Ее будущий жених непременно совершит что-то прекрасное для их семьи, папенька оттает и сразу же выдаст свою любимицу за героя. Как-то так рассуждала девушка. Лиса ее в этом не поддерживала, но и не отговаривала. Куда уж глядеть в чужое будущее, когда в своем не разберешься. Свое будущее Лиса представляла смутно. Конечно, она задумывалась о том, как сложится ее судьба. Но, не имея ни приданого, ни собственного дома, будущее свое она не прозревала далее пары месяцев. Да поможет Светлая Богиня, нир Морис согласится отдать ее в ученицы артефактора Лерелия, живущего в северной части Нижнего района. Нир Лерелий всегда был добр к девочкам, когда они забегали к нему раз в месяц зарядить артефакты.

Лиса снова потеряла нить разговора, но, припомнив, что Юма говорила что-то про собак, обрадовалась.

— Знаешь, пойдем сегодня к нирре Ильзе вместе. Купим у нее птицу и заберем щенков. В прошлый раз, когда я к ней заходила, они уже сами ели из мисок.

— Правда? Конечно пойдем. Так хорошо, что сегодня можно уйти.

К удивлению Лисы, Юма нахмурилась.

— Понимаешь, — ответила та на невысказанный вопрос сестры, — сегодня приезжает лодочник Махиор, я слышала, как папа просил Валена побыть вечером внизу, в трактире.

— Он же собирался перековывать лошадей, — возразила Лиса.

— Успеет. А Махиор еще в прошлый раз поджидал меня у входа. — Юма брезгливо скривилась. — Ручищи свои грязные тянул. Фу, противно.

— Ты ниру Морису говорила? — Лиса обеспокоенно посмотрела на сестру. Та покачала головой. — Откуда ж он узнал?

Юма пожала плечами.

— Пошли скорее. А то постояльцы останутся без завтрака. А мне сегодня нирра Эйна обещала перед отъездом показать магические картинки с их свадьбы. Никогда не видела.

— Юма, — попросила Лиса — А может поменяемся?

— Ты что?! — девушка прижала поднос и чуть не расплескала кофе. — Я ее еле уговорила, и они сегодня съезжают. Представляешь, к морю едут. Из этого холода и на теплое море. М-м-м. Мечта.

Лисе ужасно не хотелось идти к странному постояльцу, но надежды на благосклонность Юмы испарились, та уже открывала дверь сдаваемой комнаты. Лиса подошла к двери и, задержавшись на секунду-другую, тихонько постучала. Ответа не последовало. Она постучала вновь.

— Кто? — глухой голос постояльца заставил девушку вздрогнуть, но она все же открыла дверь.

Мужчина сидел перед комодом, используя его вместо стола, и что-то писал. Перо в его руке застыло.

— Я принесла вам завтрак, нир. — Лиса склонила голову.

— Не может быть, — проворчал постоялец. — И что там?

— Каша, яйца и булочки с джемом. — Лиса замерла, ожидая приказаний.

— Заберите кашу и булочки. И принесите мяса или птицу. И вина, — мужчина явно был недоволен.

Лиса рассматривала его сгорбленную фигуру. Постоялец был высок, а комод вовсе не предполагал такого его использования. К тому же стул, на котором сидел мужчина, больше походил на высокий табурет. И тем не менее, впечатление, которое он создавал было далеко от веселого.

— Что вы застыли как соляной столб? — постоялец смотрел на Лису с плохо сдерживаемым возмущением.

— Ничего, нир. Я… я просто ждала, может, вы еще чего-нибудь пожелаете?

Мужчина выдохнул, словно сожалея о собственной несдержанности.

— Нет, ничего, — ответил он. — Ступайте.

Лиса еще раз склонила голову и вышла.

Вернувшись через некоторое время с подносом и вновь пройдя в комнату, девушка застала постояльца задумчиво разглядывающим улицу. Она поставила поднос и собралась тут же уйти, но мужчина остановил ее.

— Постойте, — он развернулся к ней. — Подойдите.

Лиса не шелохнулась.

— Ну что вы там опять застыли? Подойдите. Да подойдите же, не бойтесь. Я вас не съем… Возможно.

После этого Лиса, уже сделавшая пару шагов, вновь остановилась. Мужчина усмехнулся.

— Да, Крис, — проговорил он, потирая одной рукой глаза, — пора тебе перестать пугать девушек. Как вас зовут?

— Лиса, — девушка смотрела на него, по-прежнему не понимая, чего тот от нее хочет.

— Подойдите же, Лиса, — голос мужчины вновь стал хриплым и усталым.

— Я прекрасно вижу и слышу отсюда, нир. Что вам угодно? — Лисе отчаянно не хотелось приближаться к нему. Вдруг из ниоткуда появившееся чувство опасности охватило ее, словно еще шаг, и с ней что-то произойдет.

Постояльца удивила столь явная непокорность. Его брови поползли вверх.

— Вы боитесь? — он тряхнул головой. — Простите, мне всего лишь нужно, чтобы вы взглянули в окно.

Лиса выдохнула и осторожно подошла к окну, встав слева от мужчины. За окном кипела привычная жизнь, не смолкающая даже в холодную промозглую погоду. Их улица была очень оживленной, сказывалось близкое расположение восточных ворот.

— Что вы видите? — поинтересовался постоялец.

— Улицу, нир. Вон там слева, где привязаны лошади, стоят мужчины. Они, наверное, к нашему кузнецу, ниру Лимасу. Замерзли, верно, вон ногами притопывают. А почему к другому кузнецу не идут, так потому что он лучше всех в районе перековывает лошадей. А справа нирра Мора, цветочница. Лавка у нее зачарованная. Вон, даже в грудень продает букеты. А еще дальше… — она похолодела и поморгала, потому что решила, что ей показалось. Но нет. — Не может быть!

— Чего не может быть? — вкрадчиво проговорил постоялец.

Лиса потерла глаза и вновь взглянула в окно. Снега еще не было, и окна не покрыл ледяной узор, потому и видно было хорошо.

— Пару лет назад там жила семья нира Фаррана, он был оценщиком… Как странно.

— И что же странного? — требовал продолжения мужчина. Лиса перевела взгляд на него, поясняя.

— Этой зимой многие болели, легочная марь. Знаете, что это?

— Приходилось встречать, — кивнул он. — После нее мало кто выживает.

— Да, — согласилась Лиса, вновь глядя в окно. Смотреть ему в глаза было невозможно. Он будто прожигал в ней что-то. — Но в этот раз болезнь забирала почему-то немногих. Только вот семья нира Фаррана… Светлая Богиня всех забрала.

— Так что же странного? — мужчина больше не смотрел в окно, напротив, сосредоточившись лишь на ней. И Лиса опять почувствовала опасность. Слишком близко он стоял. Так близко, что тепло, исходящее от него, касалось ее кожи. Упорно не переводя на него взгляд, она смотрела только на дом нира Фаррана.

— Там, — она указала на улицу, чувствуя, как от этой нереальной картины по рукам и спине побежали мурашки, — там стоит… сам хозяин дома.

— Вы уверены? — в голосе мужчины слышалась улыбка, и Лиса все же посмотрела на него. Тот и впрямь улыбался. Но от его улыбки ей стало еще страшнее. Глаза мужчины потемнели, из серых превращаясь в черные. Улыбка исчезла, губы его стали сухими и тонкими. Лисе показалось, что светлый день за окном померк, а ее саму медленно затягивает в омут, в черный омут его зрачков. Он не раскрывал рта, но она услышала.

— Покажи, — его шепот будто отразился от тысячи стен одновременно. — Покажи, покажи, покажи,…кажи,…кажи,…жи,…жи…

В голове Лисы эхо все еще звучало, а перед глазами пробежали картины сегодняшнего утра в этой комнате, как она вытирает пыль, моет пол, вынимает камень, несет его к окну, кладет на место. Вот заходит постоялец, и она опять, теперь уже четче видит черты его лица, и снова его взгляд в спину вызывает мурашки. Потом следуют картинки с завтрака, вот Юма, Вален краснеет, Трейс хохочет, нирра Альма качает головой, нир Морис улыбается.

Все это пролетает перед глазами Лисы, и в следующее мгновение она вновь стоит перед мужчиной в его комнате, а за окном день. Резкое возвращение забирает ее последние силы, и она начинает медленно оседать. Голова кружится неимоверно. И страх возвращается. Лиса пытается позвать на помощь, но выходит лишь слабое мычание. Оказывается, мужчина не дал ей упасть, усадив на тот самый табурет спиной к стене. Она улавливает в его взгляде заботу. Удивляется. Глаза его вернули серый пасмурный цвет, но губы все еще сомкнуты в линию. Кто он? Что он с ней сделал? Почему никак не получается позвать на помощь? Что ему нужно от нее? И почему так тихо, ведь окно нараспашку. Она же чувствует холодный ветер. Пахнет пылью и лошадьми. Лису замутило. Нет, нет. Мята. Откуда здесь запах мяты? Ах да, у незнакомца в руках что-то. Флакончик. Снадобье? Яд? Он что, хочет отравить ее? Она с ужасом смотрит на него. Он что-то говорит, но слова доносятся до нее как из колодца.

— Нет. Не яд. — разбирает она.

— Лиса, — слышит она голос Юмы. — Лиса, что с тобой? Что вы с ней сделали?

Слова слышатся уже четче. Она находит взглядом сестру. Нет, нет, он ведь и ее тоже сейчас… Но мужчина говорит Юме, что Лисе стало плохо, а он лишь дал ей понюхать мятные капли. Юма зовет отца. Через минуту появляется нир Морис, и тут у Лисы окончательно темнеет в глазах.

Глава 3

«Темно. Почему так темно?»

Лиса открыла глаза и сначала подумала, что ослепла. Но потом до нее дошло, что на ее лице что-то лежит. Она провела рукой, нащупав всего лишь влажное полотенце. В комнате было тоже темно, однако лунный свет просвечивал сквозь хлопчатые шторы, которые Юма называла цветочными. Она посмотрела на кровать сестры, но не увидела ее.

— Юма, — вышло совсем уж шепотом. Лиса прочистила горло. Пить хотелось невыносимо. — Юма.

Темнота казалась всепоглощающей. «А вдруг он их всех…» Даже мысли подернулись холодом от жуткой догадки. Она помнила все, что произошло. И ей до сих пор было страшно находиться с этим человеком под одной крышей. Приподнявшись на руках, девушка прислушалась к себе. Голова уже не кружилась и, что удивительно, даже не болела. Была небольшая слабость и все.

— А может, мне все приснилось? — пробормотала она. — Ну, хорошо, не приснилось, привиделось.

В доме было тихо. Обычно слышались хоть какие-нибудь звуки. Лиса прислушалась. Ничего. Лишь ее дыхание. Не слишком мерное, кстати. Она глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

Пол показался ей слишком грубым, когда ее ноги коснулись деревянных досок. Сорочка с шорохом скользнула по ногам. Сорочка. Значит, ее переодели. Тишина резала слух. Лишь дойдя до двери, Лиса обнаружила, что та закрыта, и вздохнула немного свободнее. Причина тишины отыскалась. И правда, стоило ей открыть дверь, как она услышала шум голосов и увидела свет в конце коридора.

Юма, Трейс и Вален отыскались в общей кухне. Мальчики сидели за столом, сестра же мерила кухню шагами.

— И что с того, что он «мастер»? — говорила она, обращаясь к Валену.

Вален выглядел неважно. Лиса остановилась в дверях и только тут сообразила, что стоит в одной сорочке. Она развернулась, но тут же вынуждена была остановиться. Юма налетела на нее как ураган.

— Лиса, ты проснулась. Ой, ты бледная. Что? В сорочке? Ерунда. Сейчас принесу что-нибудь. Еще не хватало гулять в твоем состоянии по лестнице туда-сюда. Быстро все отсюда. — Юма повернулась к братьям с таким грозным видом, что даже Трейс ретировался без звука.

Все-таки приятно, когда о тебе заботятся и любят тебя просто так. Лиса поймала себя на мысли, что тоже привязалась к Эйсам за эти пять лет. Конечно, она не воспринимала нирру Альму как маму, но все же та была ей дорога. За пять прошедших лет Лиса не могла припомнить ни одного случая, когда бы ее отругали просто так или попрекнули куском хлеба. Она понимала, как ей повезло. Повезло, что у мамы оказалась такая подруга, а у той такая семья.

И вот сейчас, когда все, кроме нира Мориса (ну не мог он бросить трактир, лодочники, как и говорила Юма заполнили весь небольшой зал) собрались за столом, пришлось объяснять, что произошло. И как бы ни было стыдно, признаться в том, что вытаскивала камень и рассматривала его без разрешения владельца. Рассказывая об этом, Лиса опустила глаза, предчувствуя заслуженное осуждение. Когда она замолчала, над столом повисла тишина. Если ее сейчас выгонят из дома, они будут абсолютно правы. Но несмотря на ожидающие ее неприятности, расстраивало девушку только, что они будут плохо о ней думать. Лиса вздохнула.

— Конечно, не следовало брать то, что тебе не принадлежит, Лиса, — спокойно проговорила нирра Альма, — но тебя оправдывает то, что ты сделала это лишь по молодости, глупости и из любопытства. А не ради наживы. Думаю, что это само по себе уже послужило тебе уроком и наказанием.

Нирра Альма вздохнула, и Лиса, осмелившись взглянуть на хозяйку дома, с облегчением обнаружила в ее глазах лишь беспокойство за самочувствие девушки.

— Ну что ты, Лиса, — обняла ее Юма, заметив слезы в глазах сестры. — Вот если бы это была я, то не только посмотрела, но еще бы и рассказала всем об этом.

— Сейчас важно другое, Юма, — произнес тихо и серьезно Вален. — Какое воздействие было оказано на Лису. И что теперь делать. Мы ничего не сможем предъявить мастеру Истеру. Он маг, Лиса.

Юма нахмурилась. Трейс сидел как на иголках. Нирра Альма о чем-то размышляла, внимательно слушая то, о чем говорил Вален.

Лиса же понимала, что это все объясняет. Все странности этого человека, все его действия. Все, кроме того, что она смогла увидеть то, чего не должна была видеть. Если только это не было каким-нибудь внушением. Кто их знает, этих магов.

— Подумаешь, маг, — не унималась Юма. — Разве он не обязан обеспечивать нам спокойную жизнь без магических опасностей? Разве не в этом смысл их существования?

— Нет, Юма, — ответил Вален. — Маги нам ничего не должны, как и не обязаны отчитываться перед нами за свои действия.

— Он не сказал, что будет со мной? — голос Лисы был тихим, но вопрос услышали все.

— Он не просто маг, Лиса, — в голосе Валена сквозило сожаление. — Он Имперский сыщик.

— Что это значит? Я не понимаю. — Лиса снова утратила логичность собранных и связанных ею событий.

Вален посмотрел на нее, и девушка поняла, что видит в его взгляде отчаяние и обреченность, свою обреченность.

— Это значит, что он подчиняется лишь Магистерству и Императору. И в его власти сделать все, что угодно. Даже асс Бреор Крестский ему не указ.

Часы, висевшие напротив входа в кухню, оглушительно пробили десять часов вечера. Лиса по привычке отметила, что девятый удар звучит хрипло, а значит, нир Морис так и не сносил их артефактору. В голове было звонко и пусто.

— И что же такая шишка-пустышка делает у нас в трактире? — звонкий голос Трейса разорвал тишину.

Юма угукнула, на этот раз для разнообразия поддержав младшего брата. Лиса заметила, что нирра Альма хмурится, словно решает для себя как поступить. Вален же лишь пожал плечами и взлохматил брату волосы.

— Возможно, ищет что-то. — Хриплый голос, произнесший эту фразу, заставил всех вздрогнуть. На пороге стоял сам предмет спора и, ничуть не смущаясь, разглядывал уютное семейное собрание. Лиса почувствовала, как сжимается под его взглядом, и нарочно выпрямила спину, не позволяя страху завладеть собой, ну или хотя бы создать видимость этого.

— Мастер Истер, — проговорила нирра Альма, поднимаясь, — проходите, прошу вас.

В ее голосе не было ни малейшего намека на упрек, но, тем не менее, все поняли ее фразу именно так. И сам постоялец в том числе. Однако ничуть не смущаясь, он прошел на кухню и опустился на стул нира Мориса, занимая вместе с ним и главенство за столом. Юма сжала руку Лисы под столом, показывая, что не даст сестру в обиду. Девушка сжала ее руку в ответ.

— Думаю, что следует прояснить ситуацию, — голос мастера Истера неприятно резал слух, и Лиса вдруг захотела, чтобы он замолчал. Она чувствовала, что если он сейчас скажет то, что собирается, то весь ее мир рухнет. И все же она подняла на него взгляд. На миг ей показалось, что его глаза черны, как тогда, утром. Но нет, на нее, именно на нее, смотрели пасмурно-серые, колючие глаза. Лиса попыталась представить человека, сидевшего рядом с ней, совсем маленьким. Она всегда так делала, когда пыталась избавиться от страха перед людьми. Представляла их маленькими детьми, нашкодившими или беззаботно-веселыми. И это всегда срабатывало. Всегда. Кроме этого раза. Теперь пришлось сосредоточиться на том, о чем говорил неприятный гость.

–…не стану. Несмотря на то, что любопытство могло привести к, хм…, крайне неприятным последствиям. Вся ваша семья может не ожидать от меня никаких ответных или отсроченных мер и в будущем… Но… — маг замолчал.

Лиса отметила, как заходили желваки на лице Валена и как побледнела нирра Альма.

— Но, — повторил мастер Истер. — Лиса отправится со мной.

— Прошу прощения, мастер Истер, — голос нирра Мориса заполнил всю кухню, а следом за голосом появился и сам глава семейства. Он взял себе табурет, стоявший около комода, и, пробормотав Лисе: «Подвинься, детка», уселся между ней и магом.

— Еще раз прошу прощения, мастер Истер, за оплошность, совершенную моей дочерью, однако я несу ответственность за нее перед Светлой Богиней и людьми, так собираюсь поступать и впредь.

— Но она вам не родная, нир Эйс, — заметил маг, а Лиса отметила, что в его глазах блеснул смех.

— Я принял Лису в свою семью, назвав ее дочерью в Храме Светлой Богини, и не собираюсь отступаться от данного мною слова. И раз уж нир маг…

— Асс маг, — поправил его мастер Истер.

— Простите великодушно, раз уж асс маг заявляет, что считает инцидент исчерпанным, не вижу причин для того, чтобы Лиса покинула сей дом.

— Вы изъясняетесь вовсе не как хозяин трактира, нир Морис. — Лиса услышала во фразе мага издевку и вдруг отчетливо поняла, что он играет с ними, со всеми. Ведь он прекрасно знает, что никто не сможет запретить ему сделать так, как он желает. Так зачем же он все еще ведет беседу? Зачем заставляет нира Эйса, нирру Альму и даже Валена придумывать поводы, способы ее оставить? Ему просто скучно, и он нашел способ себя развеселить. Среди магов не нашлось оппонентов, и он развлекается за счет простых людей, изначально не имеющих таких же прав, как у него? Ее отношение к мастеру Истеру изменилось. Она перестала уважать его. Да, она боялась его, но невольно уважала. До этого момента. Маги в ее представлении были незыблемым авторитетом. Недостижимые? Да. Всесильные? Да. Возможно, на ее мнении о магах отразилось отношение к ним Юмы, но тем не менее, так оно и было. А теперь, видя, как созданный ею образ непогрешимого всемогущего защитника рушится, она почувствовала нестерпимое разочарование. Наверное, именно это и заставило ее сказать:

— Перестаньте, нир Морис, неужели вы не видите, что он играет нами. Ему все равно, что вы или я чувствуем. Он уже давно все решил и лишь наслаждается представлением.

Тишина, внезапно разлившаяся по кухне, оглушила. Даже Трейс замер, испуганно глядя то на Лису, то на мага. Вален сжал кулаки, видимо, намереваясь защитить ее в следующий момент. Глаза мага и правда потемнели, предвещая бурю, но Лиса твердо встретилась с ним взглядом. Страх отступил, уступая место снисхождению и жалости. Почувствовав эту жалость, мастер Истер сжал зубы, играя желваками, словно сдерживая себя. После резко поднялся со своего места, с неприятным скрипом отодвигая стул, и направился прочь из кухни.

На пороге он остановился и, не поворачиваясь, бросил:

— Выезжаем на рассвете.

Глава 4

Холодный ветер задул добрую горсть снежинок ей за шиворот. Лиса поежилась, натягивая стянутый ветром капюшон. До станции телепорта было уже рукой подать, стремящаяся ввысь звезда призывно переливалась разными цветами. Мастер Истер шел впереди, время от времени отклоняясь то вправо, то влево, отчего ветер бросался снежинками, попадая Лисе в глаза. Они шли уже с полчаса, и девушка недоумевала, отчего маг не взял и на этот раз экипаж. Хорошо, не экипаж, ну хоть захудалую пролетку. Погодка-то не для прогулок. Оставалось радоваться тому, что ее родной саквояж ничего не весил. Мастер Истер соблаговолил повесить на него артефакт, удививший Лису до того, что она несколько минут не решалась взяться за ручки. Ее саквояж, конечно, не был таким огромным, как у нира Эйна, их соседа по улице, который два раза в год ездил к своей любимой теще в гости в соседнее селение. Они с Юмой частенько наблюдали за ним из окон и даже спорили, сколько вещей он возьмет на этот раз. Количество вещей измерялось саквояжами и тюками. А все имущество Лисы уместилось в одном небольшом саквояже. Грязень был на исходе, и уже не приходилось удивляться снегу и холоду. Поэтому девушке пришлось надеть почти всю теплую одежду, что избавило ее от лишней поклажи. Особых богатств в силу обстоятельств и юного возраста Лисе пока нажить не довелось. Наследство же… Лиса, подумав о наследстве, сжала левую ладонь в кулак внутри рукавицы, ощутив, как оттягивает палец не по размеру большой перстень. Вот оно, ее наследство.

От мамы ей почти ничего не досталось. Все их имущество городские власти забрали в пользу казны. А что тут поделаешь? Долги-то нужно было погасить. Нир Морис же, хоть и пытался, но выкупить закладную на дом так и не смог. И что такого ценного было в их доме? Нет, для Лисы, конечно, было. Ей были дороги и старые доски, и прохудившаяся крыша, и даже печка, что так и норовила время от времени выпустить порцию едкого пепельного дыма, когда Лиса подкидывала в нее полено. Но для города? Что для города было в их доме таким ценным, что за закладную на него просили сумму, вдвое превышавшую стоимость «Трактира за углом»? Так и оказалось, что дом со всей мебелью и почти всеми вещами отошел в казну. Осталась пара маминых платьев, ее зеркальце, стеллаж с книгами и вот этот самый перстень. Нирра Альма вручила его Лисе в ту, самую последнюю, ночь в доме семьи Эйсов. Прикрыв от снега глаза, Лиса вспомнила ее взволнованный взгляд, словно всегда размеренная и всезнающая нирра Альма впервые не смогла подобрать слова. «Это перстень твоего отца, Лиса. Дита, — на глаза усталой женщины навернулись слезы, — отдала мне его на хранение незадолго до кончины, и в последнюю нашу встречу попросила вручить его тебе в качестве подарка на восемнадцатилетие. Вот я и собиралась сделать это, да видно не судьба».

Так что теперь все ее наследство умещалось в саквояже и в рукавице. Книги пришлось оставить. Куда их с собой тащить? Тем более что Лиса понятия не имеет, куда ее везут. Да и что толку думать об имуществе в ее положении. И сейчас Лиса размышляла о куда менее значительных вещах. Сделать бы, например, веревочку для перстня, да повесить на шею, чтобы не привлекать лишнего внимания, только где ее взять, эту веревочку.

Девушка сердито выдохнула в намокший от снега шарф и зашагала, еще резче впечатывая подошвы в снег. Мастер Истер оглянулся и, увидев, что она по-прежнему идет за ним, вновь зашагал вперед. Встречный ветер, как ни странно, вовсе не задевал его шляпу. Да и сам мастер Истер, похоже, был недосягаем для ветра.

А Лиса, в очередной раз поежившись, подумала, что будь у ее спутника хоть капля совести, они бы давно уже прибыли на станцию. Девушка жалела, что у нее нет свободных денег и возможности распоряжаться собой по собственному усмотрению. И хоть по закону Лиса была не обязана ни ехать с магом, ни мерзнуть сейчас под ледяным ветром, фактически она не могла этого избежать. Ну, попробуйте ослушаться мага. Закона, запрещавшего ему заморозить или, наоборот, поджарить неугодную ему персону, не существовало. По крайней мере, Лисе об этом ничего не было известно.

А как было бы чудно оказаться сейчас на теплой кухне Эйсов. Ну или хотя бы на постоялом дворе, как вчера. Или как позавчера. И два дня назад. Куда они направлялись, Лиса не знала. Но это была уже пятая станция телепорта. И седьмой пункт их путешествия. Маг ничего не говорил о цели, лишь, определив ее на ночлег, хмуро бросал: «Не распаковывайся. Завтра уезжаем». И они ехали. Экипажами, повозкой, телепортом.

Лиса усмехнулась в шарф, вспомнив как впервые разглядывала станцию телепорта. Ледяная звезда, стремящаяся ввысь, венчала башни телепорта почти в каждом городе. Исключение составляли лишь те города, которые не могли их себе позволить. Станции были одинаковыми и разными одновременно. Высокая портальная арка внутри и площадка с панелями для настройки. Во всех башнях были артефакты переноса и маги, их настраивающие. На первой станции магов и артефактов было несколько. А во втором городишке лишь один маг-старичок, напоминавший, скорее, сторожа, и всего один артефакт. Мастер Истер порой снисходил то того, чтобы дать пусть и скудные, но все же пояснения. Лиса вспомнила, как в тот самый первый раз, еще в Кресте-на-Саманке, она встала с открытым ртом, увидев, что стоявший перед ними в очереди молодой человек прошел прямо в мерцающие огни в арке и исчез, не оставив даже вещей, в огромном количестве проследовавших за ним вполне самостоятельно. В тот раз мастер Истер объяснил ей, что вещи имеют магическую привязку к хозяину и потому проследуют туда же, куда и он. И тут же резко бросил, чтобы она не стояла столбом, а пошевеливалась. Но даже после этого Лиса не сдвинулась с места, поэтому магу пришлось взять ее, как маленькую, за руку. А она пыталась не слышать его бормотаний насчет глупых девчонок, полных суеверий. И не думать о том, что несмотря на то, что он был явно рассержен, ладонь ее держал почти невесомо, совсем не дергая.

Мастер Истер остановился перед дверью станции, пропуская Лису вперед. С хмурым выражением лица маг проводил девушку взглядом и последовал за ней, плотно прикрывая дверь от разошедшейся не на шутку непогоды.

Станция была маленькой и тихой, а из желающих куда-либо переправиться были лишь они с мастером.

Штатный станционный маг, одетый, видимо, в обыкновенную для портальщиков серую мантию, поприветствовал их кивком. Он был молод, всего лет на пять старше Лисы, и отросшей бородкой пытался прибавить себе солидности.

Магов Лиса теперь видела часто, что благотворно повлияло на ее к ним отношение. Страх исчез, зато проснулось любопытство. Как же так устроено, что одни люди или нелюди рождаются одаренными, а в других дара нет совсем? Она не спрашивала об этом у своего спутника, не желая нарваться на очередную резкость, решив остановиться на обыкновенном наблюдении. И через какое-то время научилась определять, принадлежит ли встреченный к магам или нет. Это ощущалось каким-то неведомым, спрятанным внутри нее колокольчиком. Как-будто в ней самой рождалось ожидание чуда, когда Лиса смотрела на мага. Вот и глядя на молодого человека, она почувствовала, как зазвенел внутри воздушный колокольчик.

В движениях мага чувствовалась рвущаяся сквозь напускную медлительность молодая энергия. Вероятно, немалых усилий стоило ему сохранять неторопливость в шаге и движениях рук. Пока он подходил к ним, мастер Истер уже успел достать красный глиняный кружок. Он предъявлял его всем станционным магам. И ровно с этого момента вокруг них с Лисой поднималась суета. Лишь тот самый старичок-маг по-прежнему оставался невозмутимым, храня все ту же дружелюбную улыбку.

Вот и на этот раз, стоило молодому магу увидеть красный кругляш, как всю его напускную медлительность как ветром сдуло. Он, прибавив шагу, тут же поинтересовался конечной целью перемещения. Мастер Истер скупо произнес: «Лацена». Маг вернулся к стойке с панелью артефакта, провел рукой, как делали все маги до него. И ничего не произошло. Арка по-прежнему оставалась погруженной в темноту. Маг повторил движение рукой. И вновь безрезультатно.

Лиса наблюдала за его попытками с некоторой долей сожаления, понимая, как он переживает. Его волнение буквально пропитало воздух. Она и прежде замечала реакцию станционных магов на знак в руке своего спутника, понимая, что именно этот знак означает. «Важная персона желает скорее попасть в пункт своего назначения».

А тут, в захудалом городишке, на скромной станции (даже Лиса, со своим скудным опытом, понимала, насколько скромной была эта станция) в кои-то веки важный пассажир, и такое «беразбразие» (как выразился бы Трейс).

— Есть проблема? — хриплый голос мастера Истера эхом отозвался в помещении. Станционный маг, казалось, даже вжал голову в плечи.

— Небольшая, — выдавил он, не поворачиваясь. — Артефакт не отзывается.

— Так зарядите его. Что, у вас впервые сел артефакт? — раздражение мага прорвалось наружу, и Лиса почувствовала себя неловко, став невольной свидетельницей несостоятельности молодого мага. Она постаралась не смотреть в их сторону, весьма заинтересовавшись орнаментом, украшавшим стену.

— Я… я заряжал сегодня, — послышался голос молодого человека. — Утром.

Краем глаза Лиса увидела, что мастер Истер направился к панели артефактов.

— Тогда зарядите еще раз, будьте любезны, — эта слащавая вежливость заставила девушку презрительно скривить губы. — Мы торопимся.

«Если мы так торопимся, — подумалось ей, — то почему мы шли пешком?»

— Я пробую, но он не слышит, — донеслось до нее.

Мастер Истер уже подошел к собеседнику, и теперь голоса стали тише. Но даже при всем этом ей послышался скрежет зубов своего спутника.

— Отойдите, — бросил он, вставая на место перед панелью. Молодой маг подвинулся, но далеко уходить не стал.

Мастер Истер повторил движение портальщика. Тишина. Он повторил еще раз. Лиса смотрела и понимала, что арка не отзывается. Где-то внутри подленько хихикнуло: «Так тебе и надо». Молодой маг, тоже ощутив свою правоту, выпрямил спину, но все еще с надеждой смотрел на неожиданного помощника.

Спутник Лисы в последний раз провел рукой над панелью и, поняв, что ничего не произойдет, мрачно спросил:

–У вас конечно же нет запасного артефакта?

Молодой маг покачал головой.

— У нас очень маленький поток пассажиров, — сказал он в свое оправдание. — А артефакт меняли только на прошлой неделе. И он был исправен.

— Можете послать кого-нибудь из служителей за заменой? — в последней надежде поинтересовался мастер Истер.

— К сожалению, я здесь один, — молодой маг выглядел виноватым. — И не могу покидать место службы, как вы понимаете.

— Я останусь здесь и временно приму ваши обязанности. — перебил его мастер. — отправляйтесь скорее.

— Но… — начал было станционный маг.

— Не спорьте. Если желаете, я дам вам письменное обязательство, но позже. Пока вы съездите, я все напишу.

— Я полагаюсь на вашу честность, мастер, — поклонился молодой человек. — Располагайтесь, пока меня нет.

— Поторопитесь, пожалуйста, — напутствовал его мастер Истер.

Лиса следила за сборами молодого человека, которые заняли не более пяти минут, и отметила, что маг не обременен излишним количеством одежды. Его наряд пополнился лишь легким плащом, годным, может, для конца вересня, но никак не для начала грудня. А уж в преддверии зимы в здешних местах он и вовсе был не к месту.

— Там холодно, — обронила она, обратившись к проходившему мимо нее молодому магу. — И снег.

— Благодарю вас, — с улыбкой отозвался он.

Лиса прониклась симпатией к этому неконфликтному и скромному молодому человеку. Конечно, это его обязанность, следить за артефактом и работой станции, но он мог оказаться грубияном и задирой. Поэтому в душе она пожелала ему легкой дороги и скорейшего возвращения.

Хотя, откровенно говоря, последнее пожелание было скорее для себя, чем для молодого мага. Несмотря на их довольно продолжительное путешествие, Лиса не любила оставаться с мастером наедине. Ее все еще преследовало воспоминание их «близкого общения» там, дома. Повторения она не желала вовсе. Ей казалось, что он все время наблюдает за ней. Все время настороже. И даже зная, что мастер, по его словам, «пока не намерен повторять это», Лиса ощущала страх и неловкость.

Звук захлопнувшейся двери глухо отозвался внутри помещения. В наступившей тишине шаги приближающегося мага прозвучали слишком громко.

Лиса обернулась к нему. Только теперь, при свете магических фонарей, она увидела, что выглядел мастер неважно. В его пасмурно-серых глазах отчетливо читалась усталость. Даже учитывая их путешествие, отсутствие полноценного сна и регулярного питания, такой усталости неоткуда было взяться.

— За аркой есть служебное помещение, и вы можете отдохнуть, Лиса, — в его голосе послышалась забота.

— А я подумала, что у нас есть, наконец, время объясниться. — Лиса посмотрела ему в глаза.

— Вы полагаете, нам есть что обсуждать? — его лицо приняло ироничное выражение.

— Перестаньте, — качнула она плечом, нахмурившись. — Мастер Истер, вы и сами так думаете. Хорошо, если вы не можете или не хотите раскрывать мне причину, по которой я отправилась с вами, тогда хотя бы скажите куда мы едем? Я ведь понимаю, что дело не в камне. За такой пустяк вряд ли следовало бы такое наказание. И все же… Вы забрали меня. Зачем?

Мастер Истер молчал и рассматривал ее, словно только что увидел. Она просто молчала и ждала, чувствуя, что он решает, стоит рассказывать ей или нет. И тут, словно приняв решение, он устало кивнул своим мыслям.

— Хорошо, Лиса. Для начала, давайте заново познакомимся. Мое имя Кристиан Рейно тер Истер. Я мастер императорской службы сыска. Обычно моя задача состоит в том, чтобы находить и доставлять магических преступников на суд Коллегии Верховных Магов. Порой я сам расследую преступления по заданию Императора. Но в этот раз задача немного другая. Открыть вам я ее действительно не могу. Могу лишь сказать, что нам нужно как можно скорее попасть в Крест, а лучше в столицу. Проблема в том, что переместить двоих на такое большое расстояние я не могу, это раз. Прямым путем попасть в Крест мы тоже не можем по ряду обстоятельств, это два. И любая задержка грозит обернуться тем, что нас обнаружат, это три. Держать нейтральный обманчивый фон довольно тяжело, — он замолчал, разглядывая ее. — Хотя, о чем я, вы же все равно ничего не поймете.

Он устало покачал головой.

— Вы напрасно так думаете, — ответила Лиса. — Но, раз уж мы начали заново, то… меня зовут Лисавета Амато, и за всю свою жизнь я ни разу не покидала Крест-на-Саманке. Но, тем не менее, я кое-что слышала о магах из рассказов приезжих лодочников и нашего артефактора Лерелия. Знаю я, конечно, мало, но еще никто не жаловался на мою несообразительность, и если вы потрудитесь объяснить, думаю, я пойму.

— Амато? Ваше родовое имя Амато? — заинтересовался маг.

— Да, а что?

— Вы уверены? Это довольно странное имя для ваших мест. Даже учитывая смешение народов.

— Мастер Истер…

— Думаю, вы можете называть меня Крис, но только без посторонних. Так проще.

— Не думаю, что это хорошая идея. Но хорошо, — Лиса замялась, — Кристиан. Не знаю, какое значение имеет для вас мое имя, но оно такое, каким я его назвала. Это фамилия мамы. Она умерла, а отца у меня нет. И это тоже не важно. Я хотела узнать другое. Вашей целью с самого начала была я? Или вы просто воспользовались удобным случаем?

— Я не могу ответить, — маг задумчиво отвел взгляд, потом вновь посмотрел на нее. — Нам просто нужно поторопиться.

— Хорошо, я постараюсь не задерживать вас. А почему мы едем в Лацену, а не в Крест?

Кристиан усмехнулся.

— Да, потому что из этой дыры можно переправиться только в Лацену и в Триест. Но Триест нам совсем не подходит.

Маг не вернулся даже когда стрелки часов перевалили за полночь. Лиса крепилась до последнего, но пригревшись в тепле после снежного перехода, почувствовала, как ее разморило. И, согласившись на предложение Кристиана, устроилась в уютном старом кресле в комнате смотрителя. А во сне было опять снежно и ветер дул, подвывая, с хрипом. Потом как-то в один миг все стихло. От этой звенящей тишины аж уши заложило. И вдруг резкий, оглушающий до боли удар.

Проснувшись и протирая словно засыпанные песком глаза, она попыталась разобраться, было ли все это сном, потому как за дверью тоже что-то грохнуло и завыло. Судя по звуку, упало что-то большое и тяжелое. А потом звон. Видимо, еще и разбилось. Лиса вскочила с кресла и побежала в зал, по-прежнему ничего не понимая. Дверь поддалась не с первого раза, пришлось надавить на нее всем телом. Зато потом она распахнулась, вынося за собой и свою невольную пленницу. Лиса успела схватиться за ручку и теперь была этому несказанно рада.

Зал телепортации был заполнен смерчем. Повсюду куда ни глянь, все вертелось. Полы ее пальто и шарф тут же потянулись к центру ближайшей воронки. Лиса схватилась свободной рукой за шарф, опасаясь, что он задушит свою хозяйку.

— Кристиан, — закричала она, оглядываясь и пытаясь перекричать вой ветра. Но в этой круговерти не было видно ни единой фигуры. Одной рукой девушка по-прежнему держалась за дверную ручку. Затем, размотав с шеи шарф, перекинула его вокруг плеча, освобождая вторую руку. И, ухватившись за дверное полотно, прижалась к нему всем телом, потихоньку продвигаясь в ту комнату, где совсем недавно так сладко спала. Удалось ей это не с первой попытки. Но, оказавшись за косяком, почувствовала, как спало напряжение. Она прижалась к стене, тяжело дыша, даже не пытаясь придержать хлопавшие полы пальто, и снова позвала:

— Кристиан, — мысли ее летали так же, как и вещи по залу. Она чувствовала себя ужасно беспомощной. Может, ему нужна была помощь? А вдруг он уже внутри одной из воронок? Что же делать? Она повернулась, чтобы осмотреться, и тут же получила по носу размотанным шторным шнуром, а следом хлестнула бахрома. Шторы хлопали, стараясь улететь в зал. Лиса ухватилась и дернула за шнур, отрывая его от гардины. Однако он оказался недостаточно длинным. Шарф. Нужно обмотаться шарфом, связать его со шнуром и привязаться к чему-нибудь устойчивому. Невольно пришла благодарность Юме за то, что та не вязала нормальных шарфов. Быстро завязав узел на талии и связав шарф и шнур, Лиса снова взглянула в зал. Вздохнула еще раз, набираясь смелости. Придется проделать обратный путь и зацепиться за дверную ручку. Этот путь оказался гораздо короче предыдущего, ближайшая воронка так и норовила засосать ее внутрь, но она все же ухватилась за ручку в последний момент, руку рвануло и Лиса вскрикнула. С трудом подтянувшись к на удивление прочной ручке, она просунула в петлю шнур и попыталась его завязать одной рукой. Ноги съезжали, увлекаемые ветром. Взяв шнур в зубы, она свободной рукой обвязала вокруг него узел и пару раз дернула для верности.

Затем развернулась и, отпустив ручку, стала потихоньку отпускать шнур, продвигаясь в центр зала. Шаг, шнур натянут в руке. Огляделась, никого. Второй. Ближайшая воронка, словно почувствовав жертву, жадно потянулась к ней. Шнур в руке заскользил, растирая кожу до крови. Ноги уже не шли, а скользили по полу, и Лиса поняла, что ее сейчас засосет, но вот дернулся шарф на талии, перехватывая дыхание. В шаге от края воронки. Она всматривается в ветряные белесые потоки, пытаясь различить хоть что-нибудь.

— Кристиан. — Лиса даже не слышит себя сквозь свист ветра. Шарф стягивает талию все сильнее. Вдруг пришла неожиданная мысль: «А что, если Кристиана там внутри нет? Как тогда выбраться наружу? Ползти по шнуру?» Но в этот момент она увидела, что воронка и впрямь движется к ней. Сейчас. Сейчас. Ее ноги отрываются от пола, но шарф все еще не пускает, причиняя боль. Ее коса давным-давно растрепалась и волосы теперь облепили лицо, не позволяя увидеть, как воронка приняла ее в свои объятия.

Тишина навалилась точно так же, как в совсем недавнем сне. Оглушая до противного звона в ушах. В центре воронки не было ветра. Не было тумана. Была тишина. И было оно. Существо. В самом центре. В шаге от Лисы.

Живя в городе, славящемся торговлей, Лисе приходилось встречать и гномов, и красавцев-эльфов, и полукровок всех мастей, однажды даже видела орка, правда, тот был закован в цепи. Существо не походило ни на кого из них. Да, у него было две руки и одна голова. Ног не было видно под длинной черной мантией. Но его глаза были словно из жидкого серебра. И их было три. Три глаза. На гладкой темно-серой коже. Два небольших отверстия заменяли нос. А рот казался просто горизонтальной прорезью. За спиной виднелись два черных перепончатых крыла. Существо стояло так близко, что девушка ощущала тошнотворно-приторный запах, исходивший от него. Сердце Лисы стучало слишком сильно и быстро, и ей казалось, что существо отчетливо слышит ее страх. Отчего-то пришло осознание, что смерч создан этим жутким созданием.

Существо пристально смотрело ей в глаза, и она, чувствуя его волю, не могла отвести взгляда. Оно, казалось, заглянуло к ней в голову и теперь, подчинив, играет новой игрушкой.

— Смертная, — губы существа были все также сомкнуты, но его шипящий змеиный голос раздавался прямо в голове Лисы. — Глупая. Думаешшшь помочь ему? Чем? Своей смертью?

Существо вдруг замолчало, прислушиваясь. Затем подошло вплотную. Лису затошнило от обволакивающего сладкого запаха. Ноздри существа дернулись, словно оно принюхивалось к ней.

— Ни живая, ни мертвая, — прошипел снова голос. — Кто ты?

Лиса молчала. Как это ни живая? Кто? Она? Мысли, скованные страхом, вновь зашевелились и понеслись вскачь. Кто оно? Или что оно?

— Кто ты? — повторило существо. Рука его с длинными когтями на концах длинных фаланг пальцев потянулась к ее лицу. Лиса импульсивно хотела закрыться, но руки повисли слабыми плетьми. Коготь существа коснулся ее лба, спустился по щеке, оставляя царапину. Кровь, выступившая из ранки, привлекла чудовище, жадно втягивающее ее запах своими ноздрями. Изо рта существа показался уродливо-длинный язык. Он скользнул по ее лицу, повторяя дорогу когтя и заставив Лису содрогнуться от омерзения. Ей с огромным трудом удалось подавить рвотный спазм.

В этот момент Лиса почувствовала, как что-то рвануло ее за шарф, заставляя тот до боли впиться в ее тело. Она закричала. Но этот рывок вытащил ее из воронки, и Лиса поняла, что вновь владеет своим телом. Поэтому, когда чьи-то руки плотно обхватили ее, она с ужасом стала изо всех сил вырываться, царапаясь, не хуже кошки. А в следующее мгновение почувствовала сильное головокружение. Пришлось даже прикрыть глаза и задержать на миг дыхание, чтобы вновь сдержать спазм.

Поток свежего морозного воздуха, столь неожиданный и своевременный, заставил ее открыть глаза. С каким-то обволакивающим облегчением она поняла, что все закончилось, что она всего лишь стоит под открытым небом в какой-то впадине. Ноги ее по щиколотку утонули в снегу, отчего жутко холодно, а со спины кто-то все также ее обнимает за плечи.

Глава 5

Лиса повернулась, мгновенно сообразив, что вытащил ее из этого ужаса Кристиан. Он стоял, опираясь на нее. Бледность на его лице почти сравнялась с окружавшим их снегом. Забыв о собственном, еще не до конца пережитом ужасе, о тысяче вопросов, она с беспокойством бегло осмотрела его. Ран не было. По крайней мере, таких, о которых стоило беспокоиться.

— Кристиан… — начала было она, но он ее перебил, качая головой.

— Дайте мне пару минут. Сейчас пройдет, — он прикрыл глаза, и его ощутимо качнуло. Лиса вцепилась в его плащ, стараясь удержать. — Все в порядке.

Отпустив плащ, она поднырнула под руку мага, давая ему возможность опереться на нее, а второй рукой крепко обхватила мужчину за талию. Они так и стояли посреди ночи в какой-то ложбине, в снегу. А над ними чернело небо, звезды перемигивались и не было ни малейшего намека на луну.

Маг опустил руку в карман, нащупывая там что-то, и замер, выжидая. Его дыхание стало ровнее, глубже. Лиса наблюдала за ним, по-прежнему опасаясь, что его состояние ухудшится, и ей придется что-то делать. А она понятия не имела, что именно. Постепенно мертвенная бледность отступила, исчезла чернота под глазами и около рта.

— Зачем? — проговорил он, все еще не открывая глаз.

— Что? — не поняла она. Ей показалось, что он бредит.

— Зачем вы полезли туда? — Кристиан открыл глаза, и Лиса отшатнулась бы, если бы ей позволили. Но Кристиан уже не опирался на нее, а держал. Крепко, не вырваться.

— Полезла? — она все же дернулась, хоть это ни к чему и не привело.

— Да. В этот ад, в эту демонову воронку, — голос его уже почти рычал. Он не спрашивал, он обвинял. Лиса сама не поняла как, но сумела оттолкнуть его, и он даже позволил ей отойти на шаг.

— Зачем? — закричала она в ответ. — Да за вами, тысячу иголок вам в зад…

Она закрыла рот рукой, останавливая себя. Кристиан посмотрел на нее и вдруг хмыкнул, а после и вовсе громко расхохотался. Смеялся он так заразительно, что Лиса тоже не сдержалась. Теперь они смеялись вдвоем, понимая, что вместе со смехом, а у Лисы так и со слезами, вдруг неожиданно брызнувшими из глаз, выходит напряжение и становится легче.

— Пожалуй, тысячи иголок мне как раз там не хватает, — вытирая ей мокрые щеки, сказал он. — Но если серьезно, Лиса, единственное, что вам нужно было сделать, это бежать оттуда.

— Бежать и бросить вас там? — Лиса возмутилась.

— А что бы вы смогли сделать, увидев меня мертвым? — этот вопрос заставил ее признаться, что ничего. И все же, бежать она все равно бы не смогла. Наверное.

— И как вы предлагали мне бежать, если на моем пути было по крайней мере два смерча? — не сдавалась она. — Тоже мне, стратег.

— Ну хорошо, — усмехнулся он ее неожиданному замечанию. — Нам нужно идти. Перенести нас я сейчас не смогу. Слишком много сил потрачено.

Кристиан огляделся.

— Тут неподалеку какое-то селение. Нужно только дойти.

Лиса была согласна на что угодно. Сейчас, после всех волнений, она почувствовала, как заледенели ноги в сапогах, а пальто все еще расстегнуто и держится только на шарфе. Шарф! Лиса попыталась развязать тугой узел, но он затянулся намертво. Кристиан, увидев ее попытки, достал откуда-то из-под плаща кинжал и просто перерезал узел. Девушка повязала остатки шарфа на шею и протянула второй конец с узлом от шнура магу. Тот повторил процедуру и, проследив, как она застегивает пальто, развернулся и зашагал вперед, протаптывая тропинку в снегу.

Через полчаса Лисе стало жарко. Шли они довольно споро. Видимо, Кристиан понимал, что начни он сбавлять темп, тут же станет холодно, захочется отдохнуть, а расслабляться сейчас было нельзя.

— А кто это был? — вопрос вышел сбивчивым из-за тяжелого дыхания. Кристиан молчал. Лиса подождала еще немного, но все равно не выдержала. — Кристиан.

Он не отвечал.

— Мне кажется, что я имею право знать, кто чуть не убил меня, — в ее голосе слышалось возмущение. Она остановилась.

— Кристиан! — руки сами сжались в кулаки.

Он тоже остановился. Обернулся.

— Нужно идти, Лиса.

— Вам трудно ответить? — девушка упрямо стояла на месте.

— Оттого что я отвечу, ничего не изменится. Пойдемте, осталось совсем немного. Вот уже огни. Видите?

Он снова зашагал, и ей ничего другого не оставалось, как последовать его примеру. Разговаривать с ним и препираться расхотелось вовсе. Внутри она возмущалась, но лишь первые пять минут, потом хотелось уже просто дойти. Усталость грозила свалить ее прямо здесь, и даже снег уже не казался холодным и колючим, почти распахивая мягкие баюкающие объятия. Огни и впрямь оказались недалеко. Кристиан постучался в первый попавшийся приличный дом, где, по его мнению, их могли принять на ночлег. Хотя сейчас бы ей подошла даже копна сена. Но им повезло. Или маг как-то повлиял на решение хозяина, вполне упитанного сельчанина, но так или иначе, для ночевки выделили целую комнату. Сын хозяина с женой уехали в город торговать солониной и заночевали там, на счастье постояльцев. Хозяйка живо постелила не новое, но свежее холщовое белье. И Лиса, посмотрев на огромную кровать, остановилась, не зная, как поступить. Спать хотелось неимоверно. Казалось, присядь она на кровать, и тут же упадет, сморенная сном. Но в комнате была лишь одна кровать. Кристиан, подошедший следом за ней, бросил:

— Я выйду. Вы ложитесь, а я устроюсь на полу.

Хозяйка, услышавшая это, уставилась на Лису, будто та была никак не меньше княжеской дочери. А то как же, маг и на полу. Кому, как не княжне, место уступать. И тут же предложила тюфяк для «его магичества» с подушкой. Чтобы не так жестко спать было. Лиса уже ничего не понимала, и происходящее с ней все больше напоминало какую-то выдуманную историю, вроде тех, что по выходным рассказывал местный словоплет в «Трактире за Углом». Оставив все вопросы и мысли на завтра, девушка, без зазрения совести, раздевшись до нижней сорочки, легла спать. Как пришел маг, как хозяин стелил ему тюфяк, как, наконец, дождавшись, когда все уйдут, Кристиан долго разглядывал ее спящую, о чем-то хмуро размышляя, Лиса уже не слышала.

Глава 6

Так было тепло и приятно греться под солнечными лучами. Окна спальни и кухни в их доме выходили на восток, и Лиса просыпалась утром рано, вместе с солнышком. А потом они с мамой готовили, наслаждаясь теплыми лучами.

— Лисичка, — мама всегда ее так называла, — сластена, опять сахара пересыпала. Что я скажу нирре Вайле, когда она спросит, почему нам не хватило сахара на ее кексы?

Голос мамы доносился с эхом, и Лиса подняла взгляд, пытаясь понять, о чем таком важном говорит мама. Мамина фигура была залита солнечным светом, так что четко видным оставалось лишь лицо с ясными и такими же голубыми, как у нее самой глазами. Глаза были добрыми и все понимающими. Мама что-то говорила, но теперь голоса не было слышно совсем.

— Мама, — Лиса говорила громко, а выходило почти без звука. — Я не понимаю, не слышу, что ты говоришь.

Взгляд мамы стал обеспокоенным. Она по-прежнему что-то говорила. Лиса пыталась понять по губам. Вновь появилось эхо, но теперь оно больше походило на сотню голосов, то сливавшихся, то рознящихся. Вся эта какофония испугала девушку. Она все еще пыталась разобрать слова. Мамину фигуру поглотили лучи, заливавшие все пространство ровным бледно-золотистым светом. Лиса хотела побежать за ней, но движения стали вязкими, бесконечными, тяжелыми. А вокруг все, напротив, пришло в движение, облетая девушку, словно та была центром урагана. Звуки смешались, все смешалось. Голова кружилась, и девушка закрыла глаза, стараясь найти точку опоры, хотя бы внутри себя. Она зажала уши, чтобы не слышать бесконечных голосов.

— Мама, мама. Пожалуйста. Помоги, — из глаз потекли слезы. И тут словно кто-то резко выключил шум. Она сначала почувствовала, а потом, открыв глаза, поняла, движение тоже прекратилось. Издалека послышался сиплый шепот: «Ни живая, ни мертвая».

Сердце бешено забилось. А шепот все не унимался: «Ни живая, ни мертвая». Вернувшееся эхо повторилось десятки раз. Страх, казалось, заполнил ее всю. Вокруг туман и лишь этот мерзкий скрипучий шепот. Страшно. Страшно. Резкий четкий мамин голос: «Будь осторожна! Будь осторожна, Лиса! Лиса».

— Лиса, Лиса.

Она почувствовала, что ее трясут за плечи. Нет. Как же, там же мама. Она ей что-то сказала. Да. Будь осторожна.

— Будь осторожна, — проговорила она, окончательно просыпаясь.

— Что? Да проснись же, — недовольный голос мага все расставил по местам.

Девушка открыла глаза. Светло. И четко. Все видно. Она в кровати. И Кристиан сидит рядом, держа ее за плечи. Его взгляд насторожен.

— Мастер Истер? — взгляд Лисы непонимающе опустился на его руки, потом на свою сорочку, неприлично распахнутый ворот. И возмущенно снова на его лицо. Щеки ее покраснели.

Он неловко и как-то резко, будто обжегшись, убрал руки и поднялся.

— Ты звала. — как бы в оправдание бросил он.

— Вас? — Лиса натянула одеяло до подбородка.

— Что? — Кристиан отошел к двери, собираясь выходить. Но вопрос девушки заставил его обернуться. Нахмуренный лоб, сжатые губы. Она не понимала, сердится он или думает о чем-то.

— Звала вас? — уточнила она.

— Нет, — дверь хлопнула, выпуская недовольного мага.

Просидев минут пять, приходя в себя, девушка попыталась вспомнить сон. Обрывки, образы. И фраза мамы. Будь осторожна. Как предупреждение? Тогда немного запоздало.

Лиса оделась, заправила по привычке постель, раздумывая. Мама ей, конечно, снилась не впервые, но в этот раз она была такой живой. Казалось, протяни руку и дотронешься. И это ее предупреждение. Слишком много волнений, вот и снится.

Маг нашелся уже на улице. Честно говоря, хотелось есть. Но, по-видимому, он не собирался задерживаться. Разговаривая с хозяином дома, мастер Истер выяснял, где можно купить лошадей. Лошадей Лиса любила, но наездницей была аховой. Да и где было ей научиться, если все передвижения не выходили за пределы пары кварталов. Поэтому, заслышав о лошадях, она приуныла. Не хотелось стать обузой. И так хлопот с ней много. Кровать уступи. Есть, опять-таки, хочется. Желудок словно в подтверждение выдал громкую руладу.

Кристиан расплатился и попрощался с хозяином, а Лиса тепло поблагодарила хозяйку за ночлег. Добрая женщина вручила ей пирожки, источавшие даже через холщовое полотенце одуряюще аппетитные запахи.

Кристиан снова шел впереди. Девушке пришлось чуть обогнать его, чтобы протянуть еще горячий пирожок, который тот взял, даже не глядя на нее. Лиса, стараясь не обращать внимания на его недовольное лицо, молча шла рядом, глядя по сторонам. Снег блестел на солнце, переливаясь, словно драгоценности. Ах да, драгоценности. Она залезла в обнаруженную еще вчера рукавицу, спокойно лежавшую в кармане ее пальто, и дотронулась до отцовского наследства. Гладкий металл согрел ей руку. Ну хоть что-то у нее осталось. Продавать перстень не хотелось, но, конечно, придется. Узнать бы еще, сколько он на самом деле стоит, а то вдруг он вовсе не серебряный, как она подумала, или ростовщик решит ее обмануть. Ну, до этого далеко. До города бы добраться. «Едешь ты, Лиса, из одного Креста в другой», — подумалось ей. Ворона, сидевшая на побелевшей до синевы березе, громко каркнула, и Лиса суеверно трижды поплевала через левое плечо, отгоняя беду. Да тут же чуть не споткнулась о лежащую поперек дороги оглоблю. Вот и не верь в приметы.

Телега с привязанной оглоблей стояла прямо посреди улицы. Ворота невысокого забора были раскрыты настежь, а в прогал было видно, как мужчина, по-видимому, хозяин, выводил из сарая рыжую лошадь. Маг остановился, ожидая, когда хозяин телеги приблизится к ним. При ближайшем рассмотрении тот оказался пожилым человеком, в коротком овечьем полушубке, с окладистой бородой и испещренными рисунками мозолистыми натруженными руками.

— Доброго дня, уважаемый, — голос мастера Истера чуть заглушило ржание лошади.

Мужчина взглянул на мага из-под кустистых бровей и тоже пожелал доброго дня. Лиса отметила настороженность, с которой тот приближался к ним. Но оно и понятно. Чужаки. В этот миг из-за забора выскочил пес. Одно ухо белое, нос розовый, шерсть коричневая. Самая, что ни на есть, дворянская порода. Пес залаял, но, подбежав к незнакомцам, стих под взглядом мага.

— Ко мне, Рам. — приказал хозяин и пожурил. — Когда надо нет тебя, а тут налетел, словно звали. Вы уж простите, что напугал. Только не злой он, так, побрешет, да перестанет.

Пес и впрямь завилял хвостом, глядя на мужчину.

— Нам бы лошадь купить, — проговорил Кристиан. — Точнее, две.

— Две лошади? — покачал головой мужчина, погладив свою рыжую по морде. — Да перед зимой.

— В накладе не останетесь, — уверил его маг.

— Так-то ж понятно. Где ж вы еще лошадок-то возьмете? Только у нас народ совестливый, на чужой беде наживаться не привык. Больше положенного не возьмут. А лошадок купить тут можно воооон там, через два двора, — мужчина указал дальше по улице.

Пес его, все так же виляя хвостом, подбежал к Лисе и, поведя носом, уткнулся ей в руку, пахнувшую пирожками. Девушка несмело погладила его по жесткой шерсти на загривке.

— Вы уж простите старика, только вам лошадки-то зачем? — поинтересовался хозяин пса и тотчас спохватился. — Я к тому, ежели вы в сторону Лацены направляетесь, так могу подвезти. Ежели в Нар, тогда, конечно, нет. А в Лацену могу. Вам, нир, вторую свою лошадь предложу, а молодую нирру на телеге подвезу. Ей, верно, так и лучше будет, все не верхом. Да и денег много не возьму, только за дорогу. Лошадку после обратно заберу.

— Подходит, — Кристиан согласно кивнул, бросив на Лису непонятный взгляд, и пошел помогать мужчине запрягать лошадь в телегу.

В четыре руки управились быстро. Нир Брейнор постелил для девушки поверх сена одеяло, чтобы не так кололось и привел вторую лошадь. Рыжая была коренастой, широкогрудой и с мощными ногами, настоящий тяжеловоз. А пегий конь, которого нир Брейнор вел под уздцы, оказался высоким и норовистым. Почуяв уверенность седока, он хоть и пытался показывать норов, но все же несколько притих. Лиса устроилась на телеге, радуясь столь удачному стечению обстоятельств, и они отправились в путь. Пегий конь, сдерживаемый Кристианом, скакал впереди. Тяжеловоз же от него не отставал, да и телега была почти пустой, обремененной лишь седоками.

Дорога по снегу была уже накатана, и лошади шли ходко, порой и вовсе переходя с шага на рысь. Лиса пригрелась в накинутой овчине. Телега поскрипывала, а возница оказался разговорчивым.

— Тепло? — спросил он скорее для поддержания разговора, чем в ожидании ответа.

— Тепло. — Лиса улыбнулась. Солнце всегда улучшало ее настроение. А сегодня день выдался как раз солнечным.

— Так значит, вы с мужем в Лацену едете?

— Мастер Истер едет в Лацену, а я с ним. Подмастерьем, — как еще объяснить, кем она приходится магу, Лиса не придумала. Пусть уж лучше подмастерье, чем неизвестно кто.

— Подмастерье? — прокряхтел нир Брейнор, косясь на нее. — Такая молодая нисса, как же родители отпустили?

— Сирота я, — не соврала Лиса.

— Ох ты ж, беда какая, — нир Брейнор задержал на ней взгляд, помолчал. Потом посмотрел в спину магу и снова перевел взгляд на девушку. — Не обижает?

Лиса тоже посмотрела на Кристиана. И покачала головой. Он ехал впереди, почти не держа поводья, управляя лошадью коленями. Во всей его манере держаться читалось происхождение. «Он ведь не просто маг, — вдруг подумала Лиса, — из ассов». Только они так себя вели. Надменно, высокомерно. Конечно, маги тоже, но они чаще вызывали страх. Наверное, чтобы показать свою силу. А ассы, в них было какое-то достоинство, что ли.

— Не надо, дочка. Не мечтай, — по-своему истолковал ее взгляд возница. — Такие, как он, не ровня нам. Там и до беды недалеко.

Лиса вспыхнула.

— Я и не думаю, — она покачала головой для достоверности и перевела взгляд на стелющееся до горизонта тонкое снежное покрывало с незалатанными темными земляными прорехами.

— Ну и славно, — вздохнул нир Брейнор и дернул поводья, подгоняя лошадку. — Но, пошла хорошая. Грудень-то нынче выдался. А? Снежка почти и нет. Вот, никак с телеги на сани не пересядем. То снежком посыплет, а то растает все. Быстрей бы уж истинная зима пожаловала.

— А что зимой? — Лиса решила скоротать дорогу разговором.

— Знамо дело, что, дороги все заметет. Со всей деревни сани-то только у нас троих. Вот, в город буду товар возить.

— А почему вы только в Лацену ездите?

— Да, такое дело, — он почесал затылок. — Раньше-то я и туда, и туда ездил. Да и, правду сказать, Нар ближе Лацены. Только неспокойно стало там.

— Как так, неспокойно? Разбойники гуляют? — Лиса вспомнила, что в Нижнем квартале время от времени объявлялась та или иная разбойничья шайка, только долго не задерживались. В городе, где стражники на каждом шагу, негде было ужиться разбойникам. Да и асс Бреор Крестский был очень строг в отношении разбоя. Воровство было, куда от этого деваться. В любом торговом городе умельцев по воровскому делу хватало, но чтобы разбой… Такого не было.

— Да нет, разбойников давненько не было. Вот дальше Лацены, говорят, на дорогах пошаливают. А здесь кого ловить? Все они ближе к столице кормятся.

— Отчего ж неспокойно в Наре?

Возница помолчал. Из-под его носа вырывался пар, и борода у него от этого покрылась изморозью. А мороз-то крепчал. Лиса натянула овчину и поджала ноги, укутываясь.

— Говорят, будто пришлые маги там лихачат, — он снова посмотрел в спину наезднику. — Ищут, видно, кого-то.

— Мало ли магов путешествует, — возразила Лиса. — У нас в городе тоже много чужих было. Но беспокойства от них не бывало.

— Так не одни они, — разоткровенничался тот. — Поговаривают, что серые тени с ними.

Лиса затаилась, ожидая продолжения. Возница поглядел на нее.

— Неужто о серых тенях не слышала? А еще подмастерье, — нир Брейнор головой покачал — Молодежь. Убивцы это самые, что ни на есть настоящие. Сами страшные, с крылами, будто мыши летучие. Тьфу, зараза. Серые, без волос, на руках когти, что у твоей кошки. А во лбу глаз. Третий. Дунет такой и снесет тебя ураганом, будто и не было. А еще говорят, что в голову они залезть могут. Как скажут тебе «помри», так и помрешь.

Лиса молчала, вспоминая существо. И страх накрыл ее с новой силой.

— И что, такая… тень, она не одна? — спросила она.

— То-то и оно, что нет. Свояк мой ажно трех тварей этих видел. Едва убег.

Трех. Вчера одна была, ее и одной хватило. А тут три.

— Что ж им понадобилось в городе?

— Так говорю ж, — он снова дернул поводья. — Но, чего встала, поезжай себе. Говорю ж, ищут чего. Али кого. Только сдается мне, не простого человека. Мага, небось. Простого человека чего искать, вот он. Бери его и в темницу. А эти.

Возница покачал головой. И замолчал.

— Вот потому и не еду в Нар. Пережду, пока поутихнет.

Лиса тоже молчала, думая о своем. Серые тени. Вот, значит, как они называются. И ищут-то они их. Мурашки побежали по рукам. Кто сказал, что они в Лацену за ними не отправятся? И один с ними Кристиан не справится. Лиса посмотрела на мага. А тот, словно почувствовав ее взгляд, обернулся и попридержал лошадь, поравнявшись с телегой.

— Не замерзла? — поинтересовался он.

— Нет, — помотала она головой, отводя взгляд.

— Коли замерзнете, у меня еще овчинка есть, — отозвался нир Брейнор. — Да к вечеру уж до Лацены доберемся. Должны до темна успеть. А темнеет нынче рано.

Кристиан кивнул, снова глядя на Лису, неожиданно увлекшуюся торчавшими из мягкой подстилки соломинками.

Глава 7

До Лацены добрались даже раньше, чем думал нир Брейнор. Было еще вполне светло и это позволило хоть немного рассмотреть город. Лацена была меньше Креста-на-Саманке, но ее пригород вытянулся на добрых три версты. Домишки жались к дороге, скрывая позади себя небольшие огороды, по краю которых высился, словно молчаливый стражник, синий сосновый лес. Маленькие, большие — на семью из трех поколений, богатые, бедные, такие разные, будто сюда съехались все жители империи, и каждый на свой манер выстроил себе дом. Вот эти дома, верно, принадлежат гномам, уж больно приземисты и почти не выделяются среди уже наметенных здесь, в отличие от малоснежного Нара, сугробах. А ближе к самому городу появлялись и вовсе чудные, с остроконечными крышами, словно накрытые колпаками. Нир Брейнор усмехнулся на ее вопрос и сказал, что кроме безумных эльфийских полукровок, строить такие дома и некому.

Империя всегда была лояльно настроена к разным расам и вероисповеданиям. Но если здесь и попадались нелюди, так по большей части полукровки. И те старались жить общинами.

Сама же Лацена отличалась желтыми или кирпичного цвета домами с повально черепичными крышами, нынешней порой занесенными снегом. А вот улицы были путаными. Складывалось впечатление, что строился город хаотично, без учета какой бы то ни было логики. Лиса разглядывала дома, отмечая отличия, либо, наоборот, находя сходство с родным городом. Снега здесь было больше, чем в Наре. Однако дороги в городе радовали чищеными полотнами. Да и сам город создавал приятное впечатление. Мастер Истер расплатился с ниром Брейнором и тот, пожелав им всего хорошего и привязав вторую лошадь позади телеги, отправился в сторону рыночной площади. Судя по шуму, там собралась добрая половина города.

Лиса посчитала дни и поняла, что до дня ее рождения осталось всего ничего, вот только где она встретит этот свой день рождения, неизвестно. Если вообще встретит. После теплой овчины ноги мгновенно озябли. Она шла следом за мастером Истером, полностью доверившись ему. На этот раз он не стал останавливаться на окраине. Лиса поняла это, увидев, что более скромные дома остались позади. Она впервые попала в богатый район. Кованые решетки оград, резные ворота, высокие крыши домов. Как будто о снеге здесь понятия не имели. По крайней мере, под ногами его не было, а что там творилось за высокими заборами, кто его знает. Здесь было теплее, чем на окраине. Лиса сняла рукавицы и ослабила шарф. Они остановились перед очередным высоким забором. Кристиан постучал, взявшись за резное кольцо калитки. К удивлению девушки, та открылась сама, радушно приглашая войти. Кристиан спокойно прошел и, обернувшись, успокоил.

— Не волнуйтесь, здесь живет мой старый… друг. Он маг. Поэтому постарайтесь не слишком удивляться.

И как было не удивляться, если шагнув внутрь двора, она попала в лето? Рот открылся сам собой. Даже в лучах заходящего уже солнца были видны зеленеющие деревья и чувствовался аромат цветов. В зимней одежде тут же стало жарко, и Лиса совсем развязала шарф и расстегнула пальто. Озираясь по сторонам, вопреки предупреждению мастера Истера, она дивилась то склонившимся до земли странным фиолетовым цветам, то свисающим с веток яблокам. Дом на фоне летнего сада казался самым обычным, хотя раньше таких красивых и больших жилищ Лиса не видела. Он смотрел на гостей тремя этажами окон, но маг повел спутницу не к парадному входу, а к неприметной дверце флигеля. Девушка подумала, что, видимо, ее, как не слишком аристократичную особу стыдно ввести в дом с парадного входа, и ничуть этому не удивилась. Для такого большого дома флигель был слишком маленьким, но впечатление оказалось обманчивым, потому что войдя внутрь, Лиса внезапно оказалась в просторной комнате, уставленной столами с какими-то банками, трубками и другими странными предметами. То, что это был не черный вход в дом, угадывалось сразу по богатой обстановке комнаты, которая была не единственной во флигеле, судя по нескольким дверям, ведущим, видимо, в другие помещения.

Здесь же, в кресле около камина, в котором, несмотря на жару, пылал огонь, сидел молодой человек. По возрасту он напомнил девушке Валена, однако, в отличие от него, был более субтильным. Одет же он был в длинный золотистый шелковый халат, поверх белой рубашки и темных брюк. Слева от молодого человека стоял маленький столик, на котором разместилась игральная доска. Шарики двигались по ней сами собой, и Лиса, в жизни такого не видевшая, остановилась, не сводя с доски взгляда. Молодой же человек, увидев вошедших, поднялся и, подойдя ближе, отвесил церемониальный поклон. Кристиан его проигнорировал, а Лиса, все еще наблюдавшая за волшебными шариками, не заметила вовсе.

— Ты как всегда неучтив, Кристиан, — вздохнул вместо приветствия хозяин дома.

— А ты как всегда слишком официален, Феликс. — в тон ему ответил Кристиан, выводя своей фразой Лису из оцепенения. Она перевела взгляд на молодого человека и присела, по давней привычке, приветствуя асса. Кристиан нахмурился, вздохнул, а затем повернулся к Лисе.

— Нисса Амато, это Феликс Отейр тер Горт, маг третьей ступени и, надеюсь, все еще мой друг, — затем повернулся к молодому человеку. — Феликс, это нисса Лисавета Амато, моя… спутница.

Феликс еще раз поклонился, а Лиса, чувствуя себя ужасно неловко, вновь присела в отточенном поклоне.

Конец ознакомительного фрагмента.