Приключения домовёнка и мышонка

Елена Алексеевна Миронова, 2001

Сказку о домовёнке и его друзьях я написала давным-давно для своей дочери Маши. Точнее, мы вместе придумывали приключения хозяйственного Трошки, любопытного и незадачливого Трошки, ежей Пафнутия И глафиры, паука Никодима и всех-всех-всех. Времена изменились, но неизменным остаются дружба, взаимовыручка и любовь к приключениям!

Трошка и Чуня:

приключения начинаются!

Глава первая,

в которой появляется Трошка

Если кто не знает, Трошка — это домовой. Правда, небольшой ещё домовичок. Словом, домовёнок. Так у них, у домовых, положено: если дом долго без хозяев стоит, то старый домовой на пенсию уходит. И правда, что ему одному-то в пустом доме маяться? Сыро, холодно, одиноко… Так и ревматизм схватить недолго. А как только новые хозяева туда въезжают, появляется в нём молодой домовичок, чтобы за домом приглядывал, а заодно и опыта набирался.

Занятие это, надо сказать, непростое, поэтому домовичку много чего уметь надо: жильё обустроить, себя обшить-обстирать, еду раздобыть, хозяевам на глаза не попасться, да при этом зорко следить, чтобы беды какой не случилось с домом или его жильцами. Так что Трошка хоть и молодой, но очень самостоятельный домовичок.

Только вот не повезло ему с самого начала. В дом-то он заселился, как положено, жильё себе на чердаке устроил по всем правилам: в самом сухом и тёмном углу, тут тебе и лежаночка, и чуланчик, и кладовочка для припасов. Посуды на чердаке предостаточно отыскалось, можно и гостей приглашать. Это для нас, людей, всякий хлам ненужный, а для хозяйственного домового всякая крышечка и тряпочка в дело годится.

Так и прожил Трошка целое лето, всё к своим хозяевам присматривался. Шумные они, громкие, особенно девочка Маша. Всё ей знать надо, всюду нос сунуть хочется: а ну как всё самое интересное без неё случится? Она и на чердак как-то раз забралась, едва-едва Трошка спрятаться успел. С утра до вечера в доме смех, гам, тарарам! А потом все как-то сразу собрались и уехали. Тихо стало.

Сперва Трошка даже обрадовался, спустился потихоньку с чердака, побродил, всюду порядок навёл: там блестящий фантик от конфеты подобрал, там печенье нашлось, там — носовой платок потерянный, в голубую полосочку. Всё это добро Трошка собрал и к себе на чердак уволок.

День прошёл, другой, неделя пролетела. Скучно стало Трошке одному, а тут ещё и погода испортилась: целый день дождь по крыше стучит. В такую погоду только спать, ничего делать не хочется. Законопатил Трошка все щели в своём домике на чердаке старой ватой, постель из драной меховой шапки наладил. Хорошая кровать получилась, тёплая. Уютно, как в гнезде. Забрался Трошка в шапку, поворочался, повозился.

— Эх, какие же это хозяева?! Жильцы временные, вот кто вы такие! — рассердился домовичок.

Шмыгнул Трошка пару раз носом, повздыхал ещё немного, угрелся в шапке да и заснул.

Глава вторая

Трошка встречает Чуню

Проснулся Трошка оттого, что его капля по носу щёлкнула. Мокрая такая капля, нахальная. А за ней — вторая, третья! Вскочил Трошка, ничего спросонок понять не может. Вверх глянул — караул! В крыше — прореха, как раз над его домиком, оттуда и капает. Пришлось ему срочно стремянку искать да крышу латать. Заделал дырку, переоделся в сухое и подошёл к чердачному окну посмотреть, что на белом свете делается. Глянул — и ахнул. Кругом сосульки тают, в проталинах земля чёрная показалась, солнышко вовсю пригревает. Это же он до самой весны проспал!

Обрадовался Трошка солнышку, окошко тряпочкой протёр, чтобы лучше смотреть было, за уборку принялся. Всё в домике перемыл, перечистил, полы подмёл. Шапка зимняя, что ему постелькой служила, по весне линять начала, так он её выволок из дому, а себе настоящую кровать из большого спичечного коробка соорудил. Устал Трошка, самовар поставил, баночку варенья достал, любимого, вишнёвого. А самому без дела не сидится, руки так и чешутся — что бы ещё смастерить? Решил Трошка себе обновку сшить — штанишки на лямочках. Лоскуток подходящий он себе давно припас, нарядный, в горошек. Сказано — сделано. Хорошие штаны получились, Трошка в них — просто загляденье! Он и так-то ничего себе домовичок, ладный, а в новых штанишках на лямочках — и глаз не отвести. Тут и самовар вскипел. Налил себе Трошка чаю, варенья в блюдечко положил, прихлёбывает, радуется.

Вдруг слышит Трошка: в дальнем углу кто-то попискивает тихонько, вроде как плачет. Пошёл он посмотреть, может, с кем на его чердаке беда приключилась. Видит, сидит в углу мышонок маленький, мокрый весь, дрожит от холода. Трошку увидел, хотел было спрятаться, да не успел.

— Ты кто такой? — спрашивает Трошка.

— Чу-Чу-Чуня, — едва выговорил мышонок. У него зуб на зуб не попадет от холода, вот он и заикается.

— А меня Трофимом звать, можно просто Трошкой, — говорит ему Трошка. — Домовой я здешний. Пошли скорей ко мне, чаем напою, заодно и обогреешься.

Скоро они уже пили чай с вареньем и сухариками, и повеселевший Чуня рассказывал, как он потерялся. Это такой мышонок был, невезучий. Может, потому, что родился он тринадцатым по счёту? Не везло ему постоянно: то в венике запутается, то кошке прямо в блюдечко с молоком упадёт. Теперь вот дома перепутать умудрился. Одно слово — Чуня!

Сидят они так, разговаривают. Трошка жалуется, что жильцы его бросили. Чуня сочувствует. Вдруг видит: на спинке стула штанишки висят. Глаза у него так и загорелись, застыл, как вкопанный. Оказывается, давно Чуня о таких штанишках мечтал! Что тут поделаешь? Пришлось подарить.

Примерил Чуня штаны и заплясал от радости. Он к тому времени обсох, освоился, плакать давно перестал. Хорошо им вдвоём, весело.

Тут кто-то в дверь постучал. Открыл Трошка, а там большая серая мышь, встревоженная такая.

— Нет ли здесь моего Чуни? — спрашивает.

Увидел её Чуня, обрадовался, прямо запрыгал:

— Мама, мама пришла!

Мама-мышь, конечно, тоже обрадовалась, что Чуня жив и здоров, но для порядка его пару раз шлёпнула, чтобы из дома не убегал да не терялся. Потом она его простила, и они все втроём ещё раз за чай сели. Когда гости уходить собрались, Трошка и спрашивает:

— А можно, Чуня ко мне приходить будет?

Видит мышка, что Трошка хороший домовичок, её Чуню непутёвого не обидит, и разрешила им дружить. Только велела Чуне штанишки оставить Трошке, а то в них от кошки убегать несподручно, да и другие мышата завидовать будут.

Но всё равно Чуня, когда в гости прибегал, сразу эти штаны надевал и расхаживал в них важный-преважный, прямо министр какой-нибудь. Гостил он у Трошки часто и подолгу, а потом и вовсе жить переселился. Мама-мышка сначала бранилась, после рукой махнула: живи, раз нравится. Иногда она вместе с другими мышатами к ним наведывалась: Чуню повидать, чайку попить. Хорошо, у Трошки запасы были. Он же хозяйственный домовой, самостоятельный.

Глава третья

Как Трошка поссорился с Никодимом

Бывает, что день с самого утра не заладится. Настроения нет, из рук всё валится, белый свет не в радость. А тут ещё и погода подвела: вчера солнышко вовсю светило, на чердаке светло, радостно было, а сегодня дождь зарядил — мелкий такой, нудный, кап да кап. Трошка ему говорит:

— И кто тебя, мокроногого, звал? Кому ты нужен? Развёл сырость, носа на улицу не высунешь! Что ж мне, опять спать ложиться?!

Дождик в ответ ещё больше припустил, будто назло. Ничего не поделаешь, выбрался Трошка из кровати, чаю попил без аппетита и сел придумывать, чем бы ему таким заняться. Думал, думал, ничего не придумал и отправился по чердаку бродить, просто так, скуки ради. Шагает Трошка, себе под ноги не смотрит: чего смотреть, если весь чердак сто раз вдоль и поперёк исхожен?

Вот так шёл он, шёл, да как споткнётся, как об пол-то брякнется! Аж искры из глаз посыпались! Вскочил Трошка, шишку на лбу потирает и вокруг оглядывается: кто это его уронил? А это паук Никодим свои ловчие сети развесил, вот Трошка об паутину и споткнулся.

Разозлился домовичок, давай паутину рвать: зачем уронила?! Покраснел от натуги, а толку никакого: Никодим мастер паутину ткать. Только сам запутался. Бьётся домовичок в сетях, как большая муха, Никодима ругает. А тут и он сам прибежал, валенками подшитыми топочет, спешит: думает, добыча какая попалась. Глядит, а в паутине Трошка запутался, рвётся, вопит во всю ивановскую. Едва-едва его Никодим из сетей выпутал!

Да только Трошка нет чтобы спасибо сказать — на паука напустился:

— Ты чего это сети на дороге развесил, места другого не нашёл? Вот я из-за тебя какую шишку набил!

Тут уже и Никодим осерчал.

— Зря ты, Трошка, такие слова говоришь! Сам виноват, что под ноги себе не смотришь!

Неохота Трошке свою вину признавать, он ещё пуще ругаться стал.

— Никакой от твоей паутины пользы нет! — кричит, — липкая, противная и некрасивая! Ишь, навешал повсюду!

Зря он так сказал. Обиделся Никодим.

— Погоди, Трошка, ещё узнаешь, какая от моей паутины польза. Сам прибежишь прощения просить!

Рассорились Трошка и Никодим. Трошка к себе домой вернулся, а Никодим сеть в клубочек смотал и убрёл восвояси.

— Вот и хорошо, — утешает сам себя Трошка. — Пусть там и сидит со своей липучкой! Ишь, обидчивый какой! Слова ему не скажи!

Так они и стали жить по разным углам. Им бы помириться давно, да каждый ждёт, что другой первый шаг сделает.

Сидит как-то Трошка на крылечке, чай пьёт с вареньем. Тут, откуда ни возьмись, муха прилетела. Здоровенная, назойливая такая. Трошка от неё отмахивается, а муха уворачивается, летает вокруг и гундит. Мало того, увидела варенье и давай в него лапы немытые совать! Какое уж чаепитие в таких условиях!

Полдня Трошка от мухи отбивался, потом не выдержал, от досады замахнулся и съездил ей кулаком прямо по хоботку. Взвыла муха от боли и улетела. Только Трошка обрадовался, глянь — а она назад летит, да не одна — ещё троих с собой привела. Не успел Трошка глазом моргнуть, залетели мухи в дом, всю посуду перебили, банку с вареньем перевернули, половину тут же и съели, половину по столу размазали. А потом развернулись и за Трошкой погнались. Кинулся он со всех ног из дома, кричит:

— Караул! Убивают! Никодимушка, миленький, выручай!

Увидал Никодим, что за Трошкой четыре здоровенные мухи гонятся, долго раздумывать не стал. Схватил моток паутины, раскрутил над головой, как заправский ковбой. В одну секунду самую наглую муху заарканил, а там и остальных крепко-накрепко повязал. Висят мухи вниз головой, шелохнуться боятся и даже не жужжат.

Отдышался Трошка и говорит:

— Спасибо тебе, Никодим, спас ты меня! Ты уж прости, что я паутину твою бесполезной назвал. Это я сгоряча наговорил, по глупости.

Простил его Никодим, сказал только:

— Гляди, Трошка, впредь тебе наука будет, чтобы мастера зря не обижал!

Вот они и помирились, опять стали по соседству жить. Никодим для Трошки гамак сплёл, удобный и прочный. Хорошо в таком гамаке после обеда вздремнуть или книжку почитать со сказками.

Глава четвёртая

Путешественник Поликарпыч

Однажды ясным весенним днём в чердачное окошко кто-то постучал. Трошка глянул, кто там, да так и замер от удивления. За окном он увидел крупного белого голубя, на спине у которого уютно устроился старичок с рюкзачком за плечами. Несмотря на почтенный возраст, одет он был по-походному: тёплая фуфайка, длинные сапоги, круглая вязаная шапочка до бровей. Незнакомец приветственно помахал Трошке рукой и кивнул на стекло. Трошка повис на щеколде, повозился пару минут, и вот уже удивительная парочка оказалась на Трошкином чердаке.

— Давай знакомиться, молодой человек, — сказал Трошке путешественник. — Меня зовут Поликарпыч, голубя — Вяхирь, прошу любить и жаловать.

— Трошка, — представился озадаченный Трошка, вежливо пожимая протянутую руку, и тут же поправился, — Трофим то есть!

— А нет ли чего перекусить для моего верного друга? — осведомился Поликарпыч, и Трошка засуетился: пригласил гостей в дом, собрал на стол, насыпал в большую миску хлебных крошек для Вяхиря.

Вскоре они с Поликарпычем уже чинно беседовали за самоварчиком, а сытый голубь дремал возле окна.

— Устал, бедняга. Путь-то у нас неблизкий, — пожалел его Поликарпыч. Он снял фуфайку и теперь блаженствовал в тепле и уюте, дуя на блюдечко с чаем. Ему немного мешала длинная борода, всё время норовившая обмакнуться в чай.

— Дедушка Поликарпыч, издалека ли путь держите? — Трошке прямо не терпелось узнать, откуда взялся этот необычный путешественник.

— Ишь ты, дедушкой признал! — рассмеялся Поликарпыч. — Хотя, если рассудить, всякий домовой домовому родня. А история со мной приключилась такая…

Трошка слушал рассказ, как зачарованный, подперев голову кулачком…

Глава пятая

Трошка делает выбор

Жил да поживал себе Поликарпыч в деревянном домике вместе со своими хозяевами, старичками-пенсионерами. Жили они мирно, друг другу не мешали, а случалось, и помогали. То бабушка для Поликарпыча молочка в чашке оставит, то Поликарпыч поможет отыскать обронённую иголку или потерянные очки. Так бы они и коротали свой век, да только дом их под снос определили, а старичкам новую квартиру дали, в высотном доме. Делать нечего, собрали старик со старухой немудрящие свои пожитки и перебрались в многоэтажку, а с ними и Поликарпыч с узелком.

Старичкам новая квартира очень понравилась, а вот домовому-то куда деваться: ни печки, ни чердака нет, спрятаться негде. Помыкался так Поликарпыч с неделю и затосковал. Всё по ночам на балкон пробирался, глядел на то место, где их дом стоял. Смотрит, вздыхает, себя жалеет.

Вот так стоял он однажды и вдруг услышал шум крыльев. Оглянулся Поликарпыч и видит: на перилах сидит голубь и смотрит на него круглым глазом-бусиной. Сбегал домовой на кухню, принёс ему хлебца. Поклевал голубь, а улетать вроде и не собирается, воркует что-то по-своему, по-голубиному. Посмотрел на него Поликарпыч, посмотрел да и решился. Принёс моток верёвки, соорудил стремена, вещички свои в рюкзачок собрал, оделся потеплее, зонтик прихватил, припасы. Забрался голубю на спину, а тот словно только и ждал этого. Плавно так взлетел, как будто пробуя, удобно ли седоку. Сперва у домового даже голова закружилась от такой высоты, зажмурился он крепко и ждёт: а ну как сейчас свалится?! Да нет, хорошо его голубь несёт, бережно, видать, понравился ему Поликарпыч. Взлетели они выше крыши, аж дух захватывает! Увидел Поликарпыч облака рядом, рукой потрогать можно, и засмеялся от радости:

— Вперёд, Вяхирь! Да здравствуют приключения!

Вот так и стал Поликарпыч на старости лет первым домовым — воздушным путешественником. Сколько они мест разных повидали — и не сосчитаешь! Ночевали всё больше на заброшенных чердаках, а случалось, какой-нибудь домовой их в гости пускал, вот как Трошка сейчас. Домовые — они народ отзывчивый.

— До чего же, оказывается, белый свет огромный! — Поликарпыч даже языком прищёлкнул от восхищения. — А то сидел бы я и по сей день на своём чердаке, мхом порастал! Красотища кругом — словами не передать, и всем-то на Земле места хватает: и букашке малой, и человеку, и дереву. Вот как правильно всё устроено!

Трошка слушал, удивлялся, качал головой, а сам потихоньку думал: «А я-то, я нешто хуже?! Чего я на этом чердаке караулю? Жильцы мои, может, и вовсе не вернутся, а я тут погибай?!»

Решился он и выпалил:

— Дедушка Поликарпыч, а можно мне с вами путешествовать?

Поликарпыч с интересом взглянул на Трошку, потом задумчиво смерил его взглядом, повернулся к голубю:

–А что, дружок Вяхирь, может, возьмём парнишку в попутчики? Тяжести от него никакой, а втроём ещё веселее будет.

Голубь что-то пробулькал в ответ.

— Видишь, согласен Вяхирь, приглянулся ты ему. Ну-ка, собирай вещички, пора и в путь.

Трошка заметался, как ошпаренная кошка, кидая в узелок рубашки, тёплые носки, старый зонтик. Вроде всё собрал, осталось только с домом попрощаться да замок повесить.

«Ой, а Чуня-то как же? Как же это я с ним не попрощаюсь?» — вспомнил вдруг Трошка и пригорюнился. Он представил, как прибегает к его домику весёлый Чуня, останавливается на пороге и с недоумением разглядывает амбарный замок на дверях. Вот Чуня поворачивается и уходит, понурив голову и печально волоча длинный хвост, и некому больше присмотреть за непутёвым мышонком… Трошка смахнул рукавом непрошенную слезу, ещё раз оглядел свой уютный домик…

— Троша, поторапливайся, пора нам, — окликнул его с окна Поликарпыч, уже оседлавший Вяхиря.

— Нет, дедушка, не полечу я с вами! Дружок у меня здесь, я с ним останусь. Да и за хозяйством пригляд нужен, — покачал головой Трошка, опуская узелок на землю.

Но Поликарпыч совсем не рассердился. Наоборот, похвалил его:

— Молодец, Трофим! Хороший ты домовичок, раз друга бросить не можешь. А приключения — они сами тебя отыщут. Ну, до свидания, Трошка, не скучай! Может, когда и свидимся!

Голубь расправил крылья и закружился в небе, прощаясь с Трошкой. Домовичок стоял на окне и махал им рукой, пока голубь с седоком на спине не превратились в крохотную белую точку, а потом и вовсе пропали. Трошка побрёл домой, разложил вещи по местам, налил себе чаю.

— Ладно, погожу ещё, может, приедут, — сказал Трошка самому себе. — Как же дом без хозяина?! Сиротой ведь останется! — и положил ещё одну, утешительную ложку варенья.

Глава шестая

Приехали!

Трошке снилось, что он охотится на огромного дикого тигра. Тигр во сне сильно смахивал на соседского кота Мурзика, разбойника, хулигана и задиру. Трошка, конечно, тигра победил, тот уже смирился со своей участью и только бил себя от злости по бокам пушистым хвостом и яростно рычал. Довольный Трошка уже и глаза открыл, а тигр всё рычит и рычит где-то за окном.

Подскочил Трошка на кровати, кинулся к окошку, выглянул и ахнул: возле дома урчит мотором грузовичок, а двое дюжих грузчиков сосредоточенно таскают узлы с вещами, коробки, кадку с фикусом, телевизор…

— Приехали, приехали! — запрыгал Трошка, забегал по чердаку. От радости он сначала будто очумел слегка, за всё хватался и тут же бросал. Наконец-то он станет настоящим домовым при собственных хозяевах!

Дом ожил, наполнился голосами, весёлым перестуком молотка, звоном посуды. Трошке не терпелось сбегать посмотреть, что же происходит там, внизу, но пришлось себя сдержать и дожидаться ночи. Только жильцы (так Трошка и называл их пока жильцами, не забыл ещё обиды) спать укладываться не торопились, засиделись допоздна. Бегали по дому и саду, охали, ахали, восхищались. Трошке это было непонятно. Если здесь так хорошо, зачем было в город уезжать, его сиротой оставлять? Странные они, эти люди!

Наконец всё затихло, и Трошка решился на вылазку. Бесшумно ступая, он спустился с чердака и отправился бродить по спящему дому, поминутно натыкаясь на разбросанные тут и там вещи, тюки, ящики. Он настолько был рад возвращению своих непутёвых хозяев, что даже не сердился на них за бесхозяйственность.

Как известно, в темноте домовые видят не хуже кошки, а тут ещё лунный свет из окошка подсвечивает. Ходит Трошка, ревизию наводит. Ворох нарядов, склянки-флакончики — это, конечно, мама. Трубка и табак (Трошка сунул нос и расчихался), ящик с инструментами — папино хозяйство, Трошка осмотрел и одобрительно покивал головой.

А тут что? Батюшки, неужто книжки?! Выросла, повзрослела девочка Маша за год, в прошлый раз только куклы да мишки были. Обложки глянцевые, картинки яркие! Да вот одна на столике раскрытая лежит. Трошка забегал вдоль строчек, сам не заметил, как увлёкся, стал страницы переворачивать. На минутку остановился дух перевести, глянул в сторону Машиной кроватки и замер.

Маша не спала. Она сидела на кровати, свесив босые ноги, и смотрела на него круглыми от удивления глазами.

Глава седьмая

Над друзьями сгущаются тучи

Пары секунд хватило Трошке, чтобы соскочить со стола и шмыгнуть в щёлку. Там он и притих, даже дыхание задержал, только сердчишко колотится, трясётся, как заячий хвостик. Из своего убежища он видел, как Маша встала и подошла к столу. Так и есть, странички-то он перевернуть забыл! Постояла Маша возле стола, подумала, кругом оглянулась, под стол заглянула. Не может она домовичка разглядеть, но всё-таки Трошка сжался в комочек, чтобы ещё меньше, незаметнее стать. Поискала ещё немного Маша, ничего подозрительного не заметила и решила до утра подождать. Утро вечера мудренее, а сейчас, после долгой дороги и беспокойного дня, уж очень спать хочется.

Выждав ещё для верности, Трошка выбрался из укромного уголка и что есть духу кинулся к себе на чердак. Эх, подвело домового любопытство! Уж очень он книжки с картинками любит, не сумел устоять, вот и потерял всякую осторожность. Что теперь будет? Долго ещё ворочался Трошка с боку на бок, наконец, решил: может, девочка подумает, что ей всё приснилось?

Но нет, не суждено было оправдаться Трошкиным надеждам. Едва открыв глаза, Маша тут же вспомнила про ночное приключение. Наскоро позавтракав, она взялась за поиски. Сперва тщательно обследовала комнату, в каждую щель заглянула. Вскоре в доме не осталось ни одного укромного места, куда бы она ни сунула любопытный вздёрнутый носик, в меру присыпанный веснушками. Неисследованным оставался только чердак, и Маша уже начала взбираться по лесенке, но тут, на Трошкино счастье, вошла мама и спросила:

— Можно поинтересоваться, куда это тебя понесло?

Ничего путного, оправдывающего путешествие на чердак, Маша придумать не смогла, к тому же обманывать нехорошо. Пришлось всё рассказать.

— Значит, так, — сказала мама, подумав. — На чердак залезать не надо. Ты непременно вся перепачкаешься, к тому же там пауки. Лучше оставь на столе конфету или печенье и проследи, что будет. Может, твой человечек опять в гости пожалует.

Пауков Маша немного побаивалась, поэтому нехотя, но всё же согласилась подождать до вечера. Она отправилась играть, но ночной гость никак не шёл у неё из головы.

На кухне в это время шёл такой разговор.

— Где-то здесь я видел мышеловку. Надо положить кусочек сыра, и завтра мы будем точно знать, кто это навещал Машу, — сказал папа.

— А мышка не пострадает? — забеспокоилась мама.

— Вот смотри: мышка забегает в мышеловку, хватает сыр и освобождает верёвочку. Верёвочка больше крышку не держит, крышка падает, плутовка попалась.

Конечно, взрослым было невдомёк, что как раз над их головами, приложив ухо к щёлке в потолке, слушает их разговор Трошка, холодея от ужаса. Нет, не за себя он волновался. Как раз сегодня Чуня, который бегал навещать родных, должен вернуться. Мимо сыра он ни за что не пройдёт, а предупредить нет никакой возможности.

«Чуню надо спасать!» — решил Трошка и стал обдумывать план действий.

Глава восьмая

В ловушке

Время тянулось медленно, Трошка прямо извёлся. То подбегал к чердачному окну: не бежит ли от соседнего дома Чуня; то прислушивался, что делается в комнате внизу. Наконец наступила ночь.

Осторожно, поминутно оглядываясь, Трошка спустился с чердака. Дверь на веранду была приоткрыта: там, положив на столик новую книжку и конфету «Мишка на Севере», поджидала его в засаде Маша. Трошка даже не посмотрел в ту сторону, он торопился на кухню.

А вот и мышеловка с приглашающе поднятой дверцей. Там, внутри — аппетитный кусок сыра. У Трошки даже мурашки по спине побежали, когда он представил, что Чуня, глупенький Чуня, с загоревшимися глазками вбегает в ловушку и хватает вкусно пахнущий кусочек. Некогда раздумывать, пора за работу приниматься!

С замирающим сердцем Трошка шагнул в раскрытую пасть мышеловки. Если расчёты верны, всё должно получиться, как надо. Аккуратно, едва дыша, привязал Трошка свой поясок к ниточке, которая удерживала крышку мышеловки открытой. Туго натянув, другой конец пояска Трошка привязал к решётке мышеловки. Что ж, теперь можно подумать и об опасном угощении для мышонка!

Хихикая про себя, Трошка снял с крючка сыр. Вслед за сыром соскочила с крючка и ниточка, но поясок, натянувшись и зазвенев, как тугая струна, удержал дверцу открытой. Трошка покатил сыр к выходу. Вот завтра все удивятся!

— Ой, что это ты делаешь?! — пискнул под ухом невесть откуда взявшийся Чуня. — Сыр, сыр, настоящий сыр! — запрыгал он вокруг домовичка, пару раз перекувырнувшись через голову от радости.

— Тс-с, не шуми, помоги лучше отнести на чердак, — попытался урезонить его Трошка.

Но взбудораженный мышонок не слушал его, оглядывался по сторонам и засыпал его вопросами.

— А это что за клетка, мышеловка, да? Сыр — приманка, точно? Мама мне строго-настрого запрещала соваться в мышеловку! Ой, Трошка, ты же поясок забыл!!!

И не успел Трошка опомниться, как Чуня влетел в мышеловку и принялся отвязывать поясок от решётки.

— Чуня, не смей! — отчаянно закричал Трошка и кинулся следом. Он схватил злополучного мышонка за лапку и поволок к выходу.

Им не хватило доли секунды. Узелок развязался, и дверца с оглушительным лязгом упала, отрезав им путь к свободе. Ошеломлённые друзья опустились на пол мышеловки, обнялись и приготовились к самому худшему.

Глава девятая

Новый знакомый

— Это я, я во всём виноват! — каялся Чуня, бегая из угла в угол. Он дрожал мелкой дрожью от макушки до кончика хвоста. Домовичок отчаянно искал выход, но в голову ничего не приходило.

— Чуня, помолчи! — наконец не выдержал он. — Думать мешаешь!

— Конечно, это я — бестолковый, глупый мышонок! Пусть меня и казнят, а ты спасайся! — Чуня заплакал, и Трошке пришлось его утешать.

— А сыр, наверно, вкусный был, — всхлипывая, добавил вдруг ни с того ни с сего Чуня. — По запаху — швейцарский, с большими дырками, — и он облизнулся.

В такой момент — и думать о еде! Трошка ошалело уставился на него, но не успел ничего сказать. За дверью послышался топот, будто там кто-то бродил в сапогах. Чуня бросился к Трошке, прижался к нему и крепко-крепко зажмурился. Шаги раздавались всё ближе, сопровождаясь громким пыхтением. Друзья уже прощались с жизнью, как вдруг…

— Не сочтите меня навязчивым, пых-пых-пых, но, по-моему, пых-пых, молодые люди оказались в затруднительном, пых, положении?

Трошка нерешительно открыл глаз, потом второй. У дверцы мышеловки, протирая носовым платком круглые очки, стоял крупный ёж.

— Разрешите представиться, пых-пых, — Пафнутий. С кем имею честь?

— Трошка… Чуня… — проговорили друг за другом маленькие пленники.

— Очень, пых, приятно! — поклонился вежливый Пафнутий. — Вам помочь?

–Если Вам не трудно, — отозвался Трошка. — Только что тут можно сделать?

Пафнутий обошёл вокруг мышеловки, подумал.

— Мне представляется такое, пых, решение. Не могли бы вы вдвоём повиснуть на нитке, пых, чтобы чуть-чуть приподнять дверцу? Тогда я, пых-пых, мог бы попытаться подлезть под неё и немного, пых, придержать, чтобы дать вам, пых, возможность убежать. Надеюсь, это не идёт в разрез с вашими, пых, планами?

Друзья дружно заверили нежданного помощника, что только об этом и мечтают, и тут же повисли на нитке. Дверца чуть-чуть приподнялась. Оглушительно пыхтя, ёж просунул в образовавшуюся щель сначала одну лапку, потом вторую, а потом и нос. Запыхтев ещё громче, Пафнутий приподнял дверцу почти на половину Трошкиного роста!

Оказавшись на свободе, друзья с трудом перевели дух.

— Что теперь? — спросил Трошка у Пафнутия.

— Э-э, хорошо бы подложить что-нибудь под дверцу, пых, чтобы я смог выбраться, — попросил ёж, тяжело дыша.

Трошка осмотрелся, отыскал пустую коробку подходящего размера и пододвинул её под дверцу так, чтобы Пафнутий смог освободиться.

— Мы так вам благодарны, Вы не представляете! — с чувством сказал Трошка, пожимая ежу лапку.

— Не стоит благодарности, пых, — скромно ответил интеллигентный ёж. — Был рад оказать помощь!

— Спасибо Вам огромное! — восторженно пропищал Чуня и расцеловал Пафнутия в обе щеки, так что тот слегка смутился.

— Что вы, право, пых-пых, каждый мог оказаться на вашем месте, пых, в том числе и я.

— Нам очень хотелось бы Вас отблагодарить, — добавил Трошка.

— Я знаю, знаю, знаю! — подпрыгнул Чуня и кинулся за добытым такой дорогой ценой сыром. Держа лакомство обеими лапками, он аккуратно наколол его на спину Пафнутия. — Примите от всего сердца!

— Ну что ж, — согласился Пафнутий. — Только, пых, при одном условии: я приглашаю вас к себе на скромный ужин. После таких, пых-пых, потрясений вы наверняка не прочь подкрепиться?

Друзья посмотрели друг на друга и охотно согласились. Беспрестанно пыхтя и топая ногами, Пафнутий повёл их к себе в гости.

Глава десятая

В гостях у Пафнутия

Ёж Пафнутий устроил себе жильё под крыльцом. Странное это было жилище, но на свой лад очень уютное. Отовсюду свисали пучки сушёных трав, гроздья ягод, нитки с нанизанными на них грибами опоясывали комнату, словно гирлянды на новогодней ёлке. С потолка свисала лампа причудливой формы. Приглядевшись, Трошка увидел, что внутри кружатся несколько светлячков. В углу стояло кресло-качалка, сплетённое из тонких веточек ивняка. Видимо, Пафнутий был большим мастером по этой части, потому что и вся остальная мебель в его домике была плетёной: круглый столик, стулья, кровать, напоминающая корзину, книжные полки, на которых аккуратными стопками были сложены старые газеты и книги. Книг у Пафнутия было огромное количество, преимущественно научного характера. Судя по их виду, все они были брошены когда-то за ненадобностью, а потом подобраны Пафнутием и старательно приведены в порядок: сшиты, подклеены, высушены. Пафнутий был очень начитанный и интеллигентный ёж, он знал много учёных, редких слов.

Пока друзья осматривались, ёж не терял времени даром, и вскоре в домике вкусно запахло наваристым грибным супом и брусничным настоем. Хорошо было сидеть в гостях у доброго ёжика, да и угощение удалось на славу. Трошка и Чуня разговорились и скоро сами удивлялись, как же это они столько времени жили по соседству и ничего не знали друг о друге.

Друзья уже успели отдать должное ужину и принялись за чай, когда в дверь тихонько постучали. Пафнутий пошёл открывать и вернулся вместе с франтоватым сверчком, одетым в коричневый фрак. В лапках он бережно держал скрипку и смычок.

— Представляю вам, друзья мои, нашего соседа и давнего, пых, моего приятеля! — торжественно объявил Пафнутий. Сверчок церемонно поклонился и представился:

— Маэстро Скрип. Очень рад знакомству!

Трошка и Чуня назвались и тоже вежливо поклонились. Чуня даже попытался шаркнуть лапкой и чуть не упал. Пафнутий принёс ещё одну чашку, и чаепитие продолжилось.

Маэстро Скрип оказался замечательным собеседником. Он знал множество увлекательных историй, и друзья готовы были слушать его хоть всю ночь напролёт, но Пафнутий решил, что после стольких переживаний и Трошка, и Чуня нуждаются в отдыхе. К тому же, маленькие светлячки тоже устали, свет стал совсем тусклым. Пафнутий решительно возражал против возвращения Трошки и Чуни домой и устроил их в уголке, на охапке душистого мягкого сена. Только тогда они почувствовали, что глаза слипаются сами по себе, а травы пахнут так сладко: солнцем, мёдом, летним лугом…

Маэстро Скрип приложил скрипку к плечу, провёл смычком по струнам, и полилась тихая, волшебная, как эта лунная ночь, мелодия. Сон подхватил их мягкими лапами, укачивая, словно в колыбели.

Спокойной ночи, Трошка! Спокойной ночи, Чуня! Добрых и сладких снов!

Глава одиннадцатая

Кто поможет мышонку?

— Это какая-то необычайно умная мышка! — удивлялась утром мама, разглядывая коробку, подсунутую под дверцу мышеловки.

— Свой сыр она заслужила честно, — подытожил папа и убрал мышеловку обратно в чулан.

А Маша ничего не сказала. Она-то точно знала, что мыши здесь не при чём, и упорно продолжала поиски. Побывала она и на чердаке, но домик отыскать не смогла: домовым нет равных по части маскировки. Даже если бы Маша и увидела Трошкино жилище, то наверняка приняла бы его за груду пустых коробок и прочего ненужного хлама. Маша пускалась на хитрости: нарочно оставляла на столике раскрытую книжку с картинками, вкусную конфету или печенье. Конечно, домовёнку отчаянно хотелось хоть одним глазком посмотреть, чем же кончится та замечательная сказка, которую он начал читать памятной ночью, но Трошка стал очень осторожным.

А однажды случилось такое, что Трошке стало не до игры в прятки. Чуня заболел. У мышонка просто талант был влипать во всякие истории. Дня не проходило, чтобы не случалось с ним чего-нибудь из ряда вон выходящего. Такой уж он уродился непутёвый. А тут и вовсе учудил: свалился прямо в ведро с холодной водой, еле-еле выбрался. Прибежал к Трошке на чердак, зуб на зуб не попадает. Трошка его скорее обсушил, чаем горячим напоил и в постель уложил. Уснул Чуня, а утром проснулся совершенно простуженным. Лежит мышонок с несчастным видом, глазки у него мутные, то в жар, то в озноб его бросает. Трошка в жизни не болел, растерялся. Чем лечить друга? С ног сбился: то укроет Чуню одеялом, то сбросит его. Дождался, когда мышонок снова уснёт, и побежал за советом к Никодиму.

Паук повздыхал, пожалел бедного мышонка, а потом сказал:

— Ему бы пропотеть хорошенько, чтобы вся болезнь с потом вышла. Малина нужна, цвет липовый, а всего лучше мёд помогает. Мёд при простуде — первейшее средство.

— Дяденька Никодим, выручай! — взмолился Трошка. — Посиди с Чуней, пока я к ёжику сбегаю! У него всякие снадобья есть, может, и мёд найдётся.

Никодим согласился приглядеть за больным, и Трошка пулей помчался под крыльцо к Пафнутию.

Ёж был дома и гостю обрадовался. Но, узнав, в чём дело, сокрушённо вздохнул:

— Липа у меня, пых, найдётся, и малина сушёная, пых-пых, есть, как знал, пых, насушил. А вот мёда — чего нет, того нет!

— Мёд будет! — решительно сказал Трошка и ушёл, оставив Пафнутия недоумевать, где это домовичок мёд раздобудет.

А дальше было вот что. Только Маша начала засыпать, уже и глаза закрыла, как неведомо откуда на её кровати очутился маленький человечек, ростом чуть поменьше новорождённого котёнка. И глаза у него зеленущие, кошачьи, так и светятся в темноте.

Человечек прижал палец к губам, хотя Маша и так молча смотрела на него, и спросил:

— Мёд у тебя найдётся?

Глава двенадцатая

Мышиная больница

Вот так они и познакомились, Трошка и Маша. Может быть, случись это при других обстоятельствах, и не завязалась бы у них такая крепкая дружба. Конечно, домовым строго-настрого запрещено людям на глаза показываться, но вряд ли кто Трошку осудит. Тут уж, как говорится, сам погибай, а товарища выручай! Маша — девочка умная, она сразу поняла, что про Трошку никому рассказывать нельзя, и дала честное-пречестное слово секрета не выдавать.

Нашлись и мёд, и малина. Чуня поселился в ящике Машиного стола, в коробке, выстланной ватой. Маша укрыла его кукольным одеяльцем, Трошка менял мокрую тряпочку на лбу и поил тёплым молоком с мёдом. Днём о Чуне заботилась Маша. Маму-мышку решено было не тревожить, но она как-то проведала о болезни Чуни, и ночью к Маше на веранду явилось всё мышиное семейство. Впрочем, Чунина мама тут же убедилась, что за её сынишкой очень хорошо ухаживают и он уже идёт на поправку. Правда, Чуня был ещё такой слабенький, что она даже не стала его ругать за неосторожность, только качала головой и горестно вздыхала.

Приходили проведать больного паук Никодим, ёж Пафнутий и Маэстро Скрип. Все они очень понравились Маше, только от Никодима она на всякий случай старалась держаться подальше. Зато паук подружился с ежом, и они часами вели серьёзные учёные беседы. Маэстро Скрип по Машиной просьбе играл на скрипке мелодии, то весёлые, то печальные, но неизменно очень красивые. Так что по вечерам на веранде собиралась пёстрая компания, а Маша устраивала для всех угощение с чаем. Трошка рассказывал девочке о своих приключениях, Маша — про то, как она пыталась поймать домовичка. Им было очень весело вместе. А мама, которая, конечно же, ничего не знала, очень радовалась, что Маша по утрам спит долго и крепко:

— Пусть отсыпается перед школой, сил набирается!

Глава тринадцатая

Большой переполох

— Ну, так и быть, — сказала как-то раз мама. — Сбылась твоя мечта, Маша! Можешь официально, с нашего разрешения, на чердаке покопаться. Будем туда всякие ненужные вещи перетаскивать, чтобы сарай под гараж освободить.

Она-то думала, что Маша обрадуется, а у той внутри всё похолодело. А ну как Трошкин домик увидят?! Но ничего, справилась, даже виду не подала, что за друга испугалась.

— Вот здорово! — говорит, а сама соображает, как бы это Трошку предупредить?

Маша и не подозревала, что в сарае скопилось столько ненужных вещей: сломанные стулья, всякая посуда, какие-то ящики… В другое время она с удовольствием покопалась бы в этой груде, но сегодня ей было не до этого. Девочка нарочно вызвалась перетаскивать вещи в дальний угол, стараясь при этом шуметь побольше: Трошка услышит и сообразит, что нужно спрятаться.

— Эй, кто тут живёт, на чердаке! — вопила она во весь голос. — Кто не спрятался, я не виновата!

Надо сказать, она очень старалась: гремела, звенела, кричала, пела, с топотом носилась по всему чердаку, так что в конце концов у мамы разболелась голова, и она отправила Машу вниз, чтобы не мешала.

С замирающим сердцем девочка прислушивалась к шагам над головой и глухим голосам, доносившимся с чердака. Наконец родители спустились вниз, и Маша опрометью кинулась к ним.

— Ну что, никого там не встретили? — не утерпев, спросила она нарочно небрежно.

— Ой, Маша, мы такое видели! — всплеснула руками мама.

— Кого?! — выдохнула Маша и замерла, готовясь услышать самое страшное.

— Паука огромного, вот кого! Хорошо, что ты уже ушла, а то бы точно в обморок хлопнулась! — торжественно объявила мама, сделав страшные глаза.

— И вовсе я пауков не боюсь, — обиделась Маша, с облегчением вздохнув. — Раньше боялась, а теперь у меня даже знакомый паук появился! — сказала и тут же прикусила язычок: проболталась!

— Знакомый паук — это хорошо! — одобрил папа. — Передай ему, что на кухне пропасть мух развелось, пусть зайдёт.

Конец ознакомительного фрагмента.