Архимагические сказки – 2

Елена Алексеевна Миронова, 2015

Что будет, если взять обычную семью из архимага высшего класса, магички с уникальной способностью влипать в самые невероятные ситуации, шкодных двойняшек и дракончика с теми же качествами и поместить в их квартире портал с выходом в сказку? Ответ: приключения, разрушения и события КОСМИЧЕСКОГО масштаба!

Отчёты, просчёты и старые счёты

Вступление

— Да что ж за напасть?! — Баба Яга, в который уже раз оглядев разложенные на столе карты, решительным жестом смела их со стола. Трефы и пики закружились в воздухе роем назойливых осенних мух и осыпались на только что подметённый пол «рубашками» вверх. Все, кроме трёх. Яга, сморщив и без того напоминающее печёное яблоко лицо, нехотя посмотрела, что выпало на этот раз.

— Стало быть, опять без архимага не обойдётся, — констатировала она, щёлкнув костлявыми пальцами (карты послушно вспорхнули на полку, откуда старая ведьма самолично и достала их с получаса назад). — А рыжая, как всегда, сама увяжется… Ну, что ж, на то и благородные короли, чтоб от беды избавлять… Быль ли, сказка ли — разницы нетути! Пожалуй, пироги затеять надобно… С вишней и яблоками налеплю, такие-то, поди, оба любят…

Посчитав вопрос решённым, Яга поднялась с лавки, привычно потирая досаждавшую уже не первую сотню лет, особенно — на перемену погоды, поясницу и прошаркала лапотками к печи — затворять тесто.

…Далеко-далеко от владений мудрой лесной колдуньи, промахнувшись приблизительно миль на триста от намеченной точки — дворца Шамаханской царицы, сработал портал. Из мерцающего искрами проёма вышли трое: два довольно-таки колоритной внешности субъекта мужского полу с кожаными папками под мышкой и сухопарая дама со строгим пучком и в круглых учительских очках. Троица озиралась по сторонам с таким видом, словно вновь прибывшие ежесекундно ожидали нападения.

— Ну, что ж, коллеги, — нарушил повисшую в воздухе паузу тот, который был пониже ростом, что, впрочем, с лихвой компенсировалось его шириной. (Окажись здесь Лея, не преминула бы съязвить, мол, на живот плечистый). При этом он умудрялся поглядывать на двух оставшихся персонажей сверху вниз, да так, что его куда более высокий коллега сжимался и ещё больше сутулился, чтобы казаться меньше. Впрочем, он был настолько худ, что, повернись он к начальнику в профиль — и попытка увенчалась бы успехом. Дама, напротив, относилась к суровым взглядам индифферентно. Она вообще выглядела так, будто в мире не могло произойти ничего такого, чтобы на её лице появился хотя бы намёк на эмоции. — Судя по всему, мы на месте, осталось определить, на каком. Кстати! Вернёмся — напишу приказ, чтоб деятели эти, что портал наводили, без премии квартальной остались! — пробурчало начальство, орлиным взором оценив обстановку и не обнаружив искомого. — Элеонора Михайловна, пометьте там у себя!

— Сделано, Клим Никанорович! — Дама, поджав и без того тонкие, обозначенные двумя чертами хищного цвета губной помады губы, кивнула с явно злорадным видом и черкнула что-то в блокнотик, извлечённый из ридикюльчика, болтающегося у неё на плече. Было заметно, что предвкушение грядущей расправы над проштрафившимися технарями доставило ей изрядное удовольствие, она даже оживилась слегка, потеряв на секунду сходство со Статуей Командора, облачённой в строгий офисный костюм.

— Постановляю: считать комиссию приступившей к работе! — изрёк поименованный Климом Никаноровичем. — Валентин Валентинович, Элеонора Михайловна, время не ждёт! Шевелите ногами, господа!

Многолетний опыт работы в министерстве науки и магии научил его ничему и не при каких обстоятельствах не удивляться и всё подвергать сомнению, так что сейчас он, взяв инициативу в свои руки, первым решительно зашагал по расстилающемуся во все концы, насколько хватало взора, полю, подавая пример остальным. За ним с мученическим видом потянулся худосочный Валентин Валентинович, успевший уже пару раз выронить папку с документами из рук (следствие природной рассеянности и вчерашнего злоупотребления крепкими спиртными напитками, дабы подкрепить дух перед столь опасным и трудным путешествием), каждый раз ему приходилось наклоняться и подбирать её под осуждающим взором председателя комиссии. Последней ковыляла на высоченных каблуках Элеонора Михайловна, брезгливо отстраняя так и льнущие к юбке стебли травы. Чиновники из министерства, облечённые властью и суточными, приступили к выполнению возложенной на них миссии.

Глава 1

— Иван Иванович, ну скажи, что сегодня 1 апреля и ты пошутил?! — взмолился архимаг. От услышанного всегдашнее спокойствие изменило даже ему. — Куда могли деться в сказке сразу три деятеля из министерства? Их что, за ручку водить надобно, как детей неразумных? За каким лядом их туда вообще понесло?! Мало с меня Фармазона с его фокусами было, да? Мне бы поработать…

— Стас, — осторожно начал Козырев, только что сообщивший своему совершенно замотанному за последние две недели напарнику убойную новость. — Я всё понимаю… Если бы можно было кого другого отправить, так и сделал бы… Только тут такое дело… Комиссией этой, будь она неладна, рулит такой Клим Подсидельцев. Противный тип, фамилия тоже подходящая. Из тех, что из грязи в князи по головам пролезут, а всех, кого помехой сочтут, с той самой грязью и смешают.

— А потом ещё и грязь продадут, за лечебную? — осведомился Стас. Такой тип людей ему уже приходилось встречать, но и это не объясняло, почему ведущий архимаг института, занимающегося исследованием всевозможных магических проявлений, должен бросать все дела и мчаться на выручку вздумавшей потеряться в трёх соснах комиссии.

— Вижу, понял, — продолжил Козырев, подбирая слова. — Так вот, я уверен: если хоть один волос с Климовой головы упадёт или ему сей факт померещится, он в лепёшку коровью всех расшибёт, а неприятностей на всех виноватых накличет. Не будет виноватых — назначит… Он такой!

— Да уж, по твоему описанию — просто душка, — усмехнулся Стас, постепенно свыкаясь с мыслей, что идти в сказку всё же придётся. Если б не комиссия — сам бы первый вызвался, там Яга, Горыныч, Серого Волка сто лет не видел… Так нет же — ищи, понимаешь, этих… заблудших! — Так по какой нужде они туда ринулись?

— По малой, — рискнул пошутить Козырев, отметив про себя, что архимаг вроде как уже и согласился. — Фармазона проведать… Как там живётся переселенцу, не обижают ли… Политика, сам понимаешь!

— Ну, спасибо тебе, Лев Абрамович! — с чувством произнёс Стас. — Это ж сколько нам от тебя икаться-то будет?!

— Что поделать, — развёл руками Козырев. — Лев Абрамович Фармазон — это вам не Иван Иванович Пупкин… К тому же — первый случай добровольного переселения в сказку, с официальным запросом, с министерской резолюцией…

— Ладно… — сдался Стас. — Говоришь, в сказке они пробыли от силы два часа, а потом исчезли бесследно? Я не понял, а как этот факт обнаружился?

— Видишь ли, — Козырев оглянулся по сторонам с таким видом, будто проверял, не торчат ли из стен уши. — Подсидельцев, прежде чем пропасть, включил экстренную мобильную связь. Успел крикнуть что-то вроде «Помогите!» — и всё отключилось. Тут же пошли звонки из министерства, нашего Краснобаева с дачи выдернули не хуже репки, он меня вызвал… Ну, а тебя послать я предложил, уж не взыщи. Из каких соображений, я уже объяснил, — Иван Иванович смотрел виновато, видеть его таким было непривычно.

— Проехали.. — сейчас архимага занимал другой вопрос. — Стало быть, обычным смертным магам в сказку нельзя никакую технику из нашего мира с собой брать, а министерским — да пожалуйста? Интересно девки пляшут…

— Те, кто пишут правила, для себя исключения приберегают, — философски заметил Иван Иванович. — Так пойдёшь?

— А мне выбирать? — проворчал Стас. — Когда?

— Сейчас, — вздохнул Козырев. — Бумаги подписаны уже, портал институтский для тебя откроют, как раз там, где этих… деятелей вынесло. Авось до конца рабочего дня и обернёшься.

— Лее не говори! — смиряясь с неизбежным, попросил Стас, уже прикидывая, что ему понадобится в экспедиции. — А то с неё станется, обидится, что без неё обошлось!

— Ладно, прикрою, — вздохнул Козырев, втайне надеясь, что всё действительно обойдётся и рыжая магичка не хватится своего архимага в течение дня. Врать ей не хотелось отчаянно, да и не факт, что прокатит. — Собрался? Так я ребятам звоню?

— Ага, звони, — закончив сборы, архимаг поднялся из-за стола, с тоской оглядывая ворох бумаг, грозивших девятым валом затопить его рабочий стол.

Козырев ухватил трубку, коротко переговорил с кем-то из технического отдела, и уже через пару минут они вместе шагали по длинному институтскому коридору в святая святых: к стационарному институтскому порталу, способному перенести объект в любую точку любой реальности… О том, что в институте раньше имелся и второй, так сказать, запасной выход, к тому же прямо из кабинета Козырева и архимага, знали немногие. После неких произошедших не так давно событий эту лазейку запечатали, и теперь сейф приходилось использовать по назначению… Тот факт, что имеется ещё и третий портал, был известен и вовсе единицам, и Стас по этому поводу распространяться не собирался.

Вручив надлежащие бумаги встречающим их суетливым спецам, Стас с лёгкой усмешкой оглядел портал. Да, когда-то казался чудом техники и магии, а теперь, пожалуй, устарел ты, братец.. Ну, ничего, авось да вывезешь…

— Запускай! — раздалась команда, суета поднялась такая, будто не в сказку его, а в космос отправляли. Привычное ощущение быстрой смены жара и холода — и в следующий миг под ногами оказался уже не пол кабины, а высушенная знойным солнцем трава шамаханской степи.

Глава 2

— Те же. И архимаг. Оно конечно, где уж нам самим разобраться, без великих волшебников да с высшим образованием! — вместо «здрасьте» проворчал Кощей, удобно устроившийся на травке в паре метров от выходящего из портала Стаса. Всем своим видом бывший наставник демонстрировал, что оказался здесь абсолютно случайно… Так, прогуляться вздумалось… — Целоваться, думаю, не будем?

— Не будем, — ухмыльнулся Стас, давно привыкший к манере общения этого абсолютно нетипичного сказочного злодея. Кощей, поднявшись на ноги, подошёл к нему вплотную, крепко обнял и похлопал по спине. Соскучился, понятное дело… — Да я и не своей волей. Министерские переполошились, как же, целая комиссия куда-то подевалась. Деятелей там, конечно, хватает, но чтоб так разбрасываться — перебор всё же… — Стас решил, что пора перейти к делу. — Есть какие-то соображения?

Кощей хмыкнул:

— Какие были, уже проверили. Фармазон в грудь себя пяткой стучит и вопит, что комиссию эту он и в глаза не видел. Похоже, не врёт… Если бы они до него добрались, наш Лев Абрамович первый бы на всю округу раззвонил, что ему такая честь оказана. Как же — на самом, почитай, верху, его судьбой интересуются! Так что получается полная ерунда: сюда они, стало быть, прибыли, а до места не добрались. При этом никто ничего не знает, не слышал и вообще не ведает! Да и то сказать — как в песне, степь да степь кругом. Ни одной живой души! Суслика порядочного, и то не сыщешь…

— Затерялись, как подводная лодка в степях одного крайне самостийного государства, — невесело пошутил Стас. — Может, скрытый портал? Типа того, в который прошлый раз наш горе-кладоискатель угодил?

— Проверил, — покачал головой Кощей. — Нет тут ничего подобного. Я самолично от этого самого места по их следам прошёл. Недалеко и ушли, с километр примерно. Дальше — всё!

— Уж не с Индриком ли они повстречались… — при этой мысли архимагу стало как-то неуютно. Припомнилось первое знакомство с местным единорогом… Да уж, легенды сильно приукрасили это сказочное создание! Какая там лошадка?! Скорее уж крысокрот с рогом, как у нарвала. Такое вылезет перед носом — и стальные нервы не выдержат…

— Шамаханка божится, что её зверушка гостей не трогала, — Кощей понял, о чём он думает. — Горой за любимца встала, руки в боки упёрла и такой хай подняла! Оно, конечно, восточная кровь, горячая, но приложила она меня так, что усомнился, нет ли у нашей Шамсии родни где-нибудь под Харьковом…

Стас представил эту картинку так ярко, словно сам присутствовал при данной сцене.

— Она и спервоначалу паинькой не была, а теперь и вовсе офармазонилась, — хохотнул Кощей. — Но, что удивительно, живут ведь душа в душу… Пока, по крайней мере, — не преминул добавить он, подмигнув Стасу. Впрочем, и без того аскетичное лицо его тут же вновь стало непроницаемым. — Короче говоря, Индрику на закуску они не достались, это уже радует.

— Да травоядный он, — вступился за единорога Стас.

— Или разборчивый, что попало, в пасть не тянет, — добавил Кощей. — Не могли ж они живьём на небеса вознестись? Я, конечно, многое повидал, но ангелов среди министерских деятелей не встречал однозначно…

— А если на ковре-самолёте? — выдвинул предположение архимаг. Кощей покачал головой.

— У нас, в сказке, учёт строже, чем в вашем архиве. Всё под контролем, ковры-самолёты по сундукам… Горыныч с Гордеей в эти места тоже не залётывали, они шамаханцев не любят, говорят — дикие народы.

— Есть ещё один вариант, — раздумчиво произнёс Стас. — По грузоподъёмности как раз годится… Только вот зачем оно ей надо?!

— Да, поднять-то Пруха их поднимет, — прикинул Кощей. — Давненько её в наших краях не видали… Птичка вольная, нравная. Да и то сказать — тосковала она без этого вашего, мелкого. Яга говорит — частенько над её избушкой летала, всё высматривала, а потом запропала куда-то. Думаешь, она?

— Не исключаю такой вариант, — осторожно кивнул архимаг. — Надо бы проверить… А она где обитает, собственно?

— А вот этого тебе никто не скажет, — огорошил его Кощей. — Бывало, что находили её старые гнёзда, брошенные… Сам, наверное, видел, у Яги в сарае?

— Ага, — Стас покосился на своего учителя: не подсмеивается ли? Нет, похоже, не знает Кощей об эпопее с чудо-аппаратом летательным, который они вдвоём с бабкой из ступы и того самого гнезда сконструировали. И который едва летальным не обернулся…

— Пруха — птица сказочная, вольная, — пояснил Кощей. — Сила огромная ей дана, это так, только от злого умысла и ей не уйти. В такую цель и слепой не промажет… Вот и досталось ей от природы магическое свойство: между мирами селиться, там, где найти её никто не сможет. Ни я, ни Яга. Даже Дед Пихто тут не подмога.

— Вот те на! — подивился Стас. Вот вроде всё про сказку знаешь, ан нет, каждый раз — что-то новенькое! — Положим, есть один субъект, который точно нашу пропажу отыщет…

— Зови! — кивнул Кощей, смекнув, о ком речь.

— Да вроде уже и не надо, — архимаг почувствовал, как острые коготки царапнули плечо. — Лёгок на помине…

Масик довольно чирикнул, устраиваясь поудобнее. Маленький дракончик обладал уникальным свойством: он мог без всяких там порталов, одним усилием воли, перемещаться между мирами… Вот и сейчас, стоило о нём подумать, он уже тут как тут… Хорошо хоть Лея подобными способностями не обладает… наверное. Стас на всякий случай огляделся по сторонам. Кощей понимающе хмыкнул.

— Один прилетел, точно… Ладно, раз все собрались, время терять ни к чему. Быстрее домой попадёшь, да и комиссию хотелось бы сплавить побыстрее.

— Сперва её отыскать надо, — Стас подмигнул мурлыкающему на ладони у поглаживающего его Кощея Масику: — Давай, пацан, помогай! Навестим твою подружку…

Масик чирикнул что-то вроде: «Это мы с превеликим удовольствием!» — и в следующий момент магия древних аррказоров, пронизывающих по своему желанию пространство, сработала. Они переместились. Только вот куда?

Глава 3

— Ты уверен, что доставил нас по адресу? — на всякий случай уточнил Стас у дракончика. Тот покосился на него голубым котёночьим глазом: «Обижаешь!» При этом он и сам озирался по сторонам. Здесь было… неуютно, если не сказать больше. Кто бы ни был тот, кто устроил логово в мрачной и стылой пещере, об удобствах и интерьере он заботился в последнюю очередь. В углу валялись свежеобглоданные кости, охапка веток, перемешанных с высохшей травой, явно служила местом ночлега, видимо, местный хозяин был крайне непритязателен. Почему-то желания знакомиться с ним более тесно не возникало.

Неожиданно дракончик, встрепенувшись, метнулся к дальней стене. Подойдя поближе следом за ним, архимаг разглядел еле заметный знак, начертанный на камне.

— Похоже, дверь… — пожал плечами Кощей. — Ну, что? Сунемся? Не нравится мне всё это…

— А мне-то как не нравится, — вздохнул Стас, касаясь ладонью вспыхнувшего алым знака. Часть стены с грохотом отъехала в сторону, открывая их взорам странную картину.

Они были здесь — все трое. По описанию, данному Козырев, легко угадывалось, кто есть кто. Вот только вопросы задавать им сейчас было бесполезно… Комиссия из министерства напоминала застывшие статуи с ничего не выражающими глазами. Возле ног того, что повыше (Валентин Валентинович, вспомнил Стас), валялась плоская фляжка, жидкость из неё растеклась лужицей, а запах стоял такой, что сомнений в её характере не возникало. Похоже, министерский деятель пытался снять стресс привычным способом… «А коньячок не из дешёвых», — мельком подумал архимаг и сам себя одёрнул: ни о том думаешь!

— Кто ж вас так, болезные? — спросил Кощей, впрочем, не ожидая ответа. — Странная какая магия… Раньше с таким сталкиваться не приходилось… Они вроде бы живы, но как-то… не совсем. Не могу понять!

— Надо их вытащить отсюда, а там разберёмся, — предложил Стас. — Масик, давай-ка обратно! Масик… Да что с тобой, дружище?!

Дракончик застыл на месте, будто замороженный мгновенными злыми чарами. А в следующую секунду Стас почувствовал, что их неведомый враг готовится атаковать.

— Берегись! — успел он крикнуть Кощею. Тот среагировал, не думая, метнув практически наугад мощный заряд магии. Две клокочущие энергией сферы столкнулись в воздухе, рассыпавшись на миллионы искр. Запахло озоном, как после грозы. Пещеру залил ровный мертвенный свет, в котором лица застывших членов комиссии выглядели особенно зловеще. Впрочем, одно из них неуловимо изменилось. Чопорная сухопарая дама (кажется, секретарша) смотрела на них в упор, узкие губы тронула ухмылка.

— Советую не сопротивляться. Вы можете повредить… вот это, — небрежный кивок в сторону своих коллег. — Надеюсь, уничтожение комиссии из министерства не входит в ваши планы?

— Не может быть… — Кощей повнимательнее всмотрелся в надменное лицо министерской дамы, словно стараясь разглядеть подлинную суть, скрывающуюся за телесной оболочкой. Стас понял чуть раньше… В это действительно было невозможно поверить!

Перед его внутренним взором вновь возникла картина грандиозного сражения. И снова стремительно вращается сверкающая сфера. Безобразная морда василиска, искажённое страданием лицо Леи…. Хрустальный звон, заполнивший, кажется, всю Вселенную, мир, разлетающийся на осколки… Рождение белого дракона, который одновременно и есть он, Стас…

— Ты же умерла тогда… — сорвалось с языка само собой. Губы лже-секретарши скривила змеиная усмешка:

— Как видишь, не совсем… Ты глуп и самоуверен, архимаг! Врагов надо добивать… Иначе они вернутся, чтобы добить тебя!

— Хель! — в это короткое имя Кощей вложил столько ледяного презрения, что оно прозвучало, как звук пощечины. Колдунья повернула голову в его сторону.

— Вижу, и ты помнишь меня, чародей… Помнишь и то, что я способна сотворить с тобой… Каково это, кстати — быть хуже, чем инвалидом, лишившись волшебной силы?

Лицо Кощея исказилось: видимо, это он помнил хорошо…

— Значит, воскресла, — процедил он сквозь зубы. — А что помешает нам убить тебя во второй раз?

В лице Хель, больше напоминающем бесстрастную маску, не дрогнул ни единый мускул.

— Он, — указала она на архимага. — Поскольку нельзя же допустить, чтобы погибли люди, правда? Прежняя моя сила ещё не восстановилась, однако уничтожить ту, что любезно предоставила мне это тело, я успею. Не так ли, архимаг?

Кощей перевёл взгляд на Стаса, словно ища у него поддержки. Тот, скрепя сердце, кивнул: да, может. И у остальных шансы невелики, так что лучше не рисковать с экспериментами…

— Что ты хочешь? — спросил он у злорадно усмехающейся колдуньи.

— Вот это — деловой разговор, — Хель уже поняла, что победила… — Я хочу стать прежней Хель, Хель Великой! И вернуть свой прежний облик…

— Что, надоело скитаться в образе бестелесного духа? — Кощей попытался хоть как-то уязвить торжествующую магессу. Не удалось: холодные глаза взирали на него почти снисходительно.

— Считай это маленьким женским капризом… Да, я соскучилась по своему прежнему телу. Правда, мне бы хотелось получить его вместе с гарантией, что оно прослужит долго… вечно!

— Нереально, — покачал головой Стас. Но даже тени сомнения не появилось на лице-маске.

— Есть способ! — заявила она так уверенно, что архимаг понял: она пойдёт до конца и добьётся своего любым способом. — Я должна получить силу Хранителя. И ты мне в этом поможешь!

Глава 4

— Ага, прямо разбежался, — проворчал архимаг. Хель покачала пальцем перед его носом. Возможно, по её замыслу в данном жесте должна была содержаться некая доля игривости, но результат получился весьма далёким от ожидаемого: Стас взглянул на неё с лёгкой брезгливостью, как на вздумавшую пококетничать гадюку. Впрочем, к змеям архимаг относился с большим уважением…

— А у тебя нет выбора, — магесса держалась так уверенно, словно твёрдо знала, что все козыри у неё. — У меня заложники…

— А вдруг рискну? — попытался всё же заартачиться Стас.

— Совесть замучает… — хихикнула Хель. — И потом: уничтожишь ты это тело… И где гарантия, что я не смогу уцелеть в этот раз? Вспомни: ты уже убивал меня однажды… Это крайне неприятно, когда тебя почти что нет, поверь мне на слово. Но я была терпелива… И дождалась! Тот, кто добровольно согласился стать моим рабом, призвал меня к жизни и вернул мне силы… Почти, но это поправимо.

— И кто же это у нас такой заботный? — включился в разговор внимательно слушающий разглагольствующую ведьму Кощей. Стас понимал, что сейчас его бывший наставник, точно так же, как и он сам, со скоростью компьютера просчитывает и отбрасывает варианты избавления от так некстати воскресшей колдуньи.

Ответ пришёл сам, показавшись в разверстом проёме тайной пещеры: мохнатый, угрюмый, скалящий острые клыки на незваных гостей. Что ж, он и в человеческом виде особых симпатий не вызывал, по причине подлого нрава, а в волчьем и вовсе выглядел устрашающе.

— Эх, Мухомор… Ничему тебя жизнь не учит! — вздохнул Кощей, обменявшись взглядом со Стасом. «Надо было добить гада!» — прочёл архимаг в сталисто блеснувших глазах сказочного злодея и покачал головой. Всё уже случилось, поздно жалеть о несделанном. Да и знай он, чем дело обернётся, решения своего не изменил бы.

Волк ощерился, серой тенью скользнул к хозяйке, всем своим видом демонстрируя готовность защищать её от врага (или ища защиты у неё, так, на всякий случай?). Хель небрежно потрепала его по холке.

— Небось, обещала золотые горы за службу? — спросил архимаг. Магесса ухмыльнулась:

— Всего лишь — вернуть человеческий облик…

— Обманула она тебя, Прошка, — констатировал Кощей. — Заклинание то необратимым было. Зря старался.

Волк припал на передние лапы, шерсть на загривке поднялась дыбом, зверь угрожающе зарычал. Колдунья усмирила его одним касанием руки, не сводя глаз с магов.

— Кому ты веришь, мне или им?! — Волк-Прохор нехотя успокоился и лёг у неё в ногах.

— Поосторожнее с выводами, — предупредила Хель. — Ещё одна провокация — и я убью одно из этих… тел, — она пренебрежительно кивнула на застывших изваяниями министерских чиновников. — Хотя, должна отметить, они подвернулись крайне вовремя…. Существовать в бесплотном состоянии, подпитываясь кровью убитых им (небрежный кивок в сторону зверя) тварей — это так утомительно… К сожалению, я была слишком слаба, чтобы вытеснить сознание кого-либо из здешних обитателей. Так и не поняла, что их защищает, но факт остаётся фактом… И вот — такой подарок! Потеснить прежнюю обитательницу не составило труда, у нас оказалось много общего… К тому же мне хотелось получить именно женское тело. Привычка, знаете ли!

«Да она действительно кокетничает!» — изумился архимаг. Он отлично помнил Хель в образе безобразного василиска, так что сейчас перед его мысленным взором мелькнуло абсолютно гротескное видение: строящее ему глазки чудовище… Видимо, нечто такое отразилось на его лице, поскольку колдунья резко сменила тон:

— Хватит разговоров! К делу!

— Погоди… Один вопрос можно? — архимаг тянул время, к тому же ему действительно хотелось знать: — Как они сюда попали?

— Что, знаменитый архимаг теряется в догадках? — расхохоталась Хель. — И с этим мне тоже помогли! Как просто манипулировать живыми тварями, нажимая на нужные рычаги… Пожалуй, пора бы ей и вернуться.

В соседней пещере потемнело, словно вход закрыли изнутри. Кто-то огромный пробирался сюда, повинуясь зову злой колдуньи. Спутать с кем-либо старую знакомую они всё равно бы не смогли: второго подобного существа в сказке не было.

— Пруха! Что же ты натворила, глупая?! — в сердцах произнёс Стас, но птица не повернула головы в его сторону. Даже замершего статуэткой Масика она, кажется, не замечала и вообще выглядела скверно: перья утратили блеск, глаза смотрели невидяще. Хель снова расхохоталась неприятным каркающим смехом.

— Приручить эту пташку оказалось так просто! Стоило убедить её, что, как только она принесёт этих вот людишек ко мне, следом непременно явитесь вы… и это мелкое недоразумение, в котором она, кажется, души не чаяла. Что ж, наука на будущее: не стоит так надолго оставлять женщину без внимания… Даже если она — всего лишь тупая курица-переросток. Итак, наша девочка послушно выполнила свою задачу. Я получила новое тело… и смогла за пару часов убедить эту дурищу, что она никому не нужна… кроме меня, конечно.

— Пруха… И ты ей поверила?! — Стас смотрел на грандиозную птицу со смесью жалости и удивления. Та всё так же смотрела в другую сторону, будто и не слышала.

— Я умею быть очень убедительной, — в голосе Хель прозвучали самодовольные нотки. — Довольно! Покончим с этим делом! Я не намерена ждать дольше!

Стас посмотрел на Кощея, одновременно открывая ему навстречу своё сознание. Обычно мысли архимага не мог прочесть никто, но сейчас случай был экстренный.

«Она нас переиграла. Здесь мы бессильны, разве что ты готов пожертвовать кем-то из них…»

«Должен быть другой вариант! Однажды нам удалось выманить её из украденного тела, может, и сейчас получится?»

«Думаю, она стала осторожнее… Нужно постараться удержать её здесь, не выпуская в тридевятое царство».

«А где мы сейчас? Что это за место, ты знаешь?»

«Догадываюсь. Это логово Птицы Прух. Место между мирами, её тайное убежище… Пока мы заперты здесь, можно попробовать обойтись малой кровью».

«Лучше бы вообще без неё… Что предлагаешь?»

«Тяни время. Нужно попытаться расколдовать Масика, его помощь лишней не будет!»

— Столь длительное молчание в присутствии дамы — это уже неприлично! — заявила Хель. — Зови Хранителя, или я убью кого-то из них… Можешь даже выбрать, кого тебе меньше жаль! — колдунья торжествовала, наслаждаясь своим триумфом.

Стас опустил голову.

— Не нужно никого убивать. Я призову дракона.

Глава 5

К предчувствиям Лея относилась серьёзно, несмотря на то, что архимаг частенько подшучивал по этому поводу, а иногда и ворчал, что так недолго самого себя на неудачу запрограммировать. Вот так зациклишься, начнёшь ждать, что случится что-то скверное — оно непременно и случится!

— Хорошо тебе, у тебя характер спокойный, нордический, — завистливо вздыхала магичка. — А я натура творческая…

— Натура, говоришь? — переспрашивал Стас, удерживаясь от желания срифмовать. — Ну, вот что ты себя накручиваешь? Ничего ведь ещё не случилось, рельсы ещё не проложили даже, а ты уже мчишь поперёд паровоза… Зачем переживать то, что ещё не произошло?

— А потом поздно будет, действовать надо! — защищалась магичка. Стас этой логики понять не мог, так что поступал, как истинный философ: пережидал, пока его неуёмная половинка сама успокоится, как правило, убедившись, что повода для беспокойства и не было.

Однако сейчас Лея просто места себе не находила. С самого утра будто недобрая рука сжала сердце, да так и не отпускала. Магичка в сотый раз покосилась на мобильный, лежащий перед ней на столе. Может, всё-таки позвонить? Ох, как не любил архимаг таких вот внезапных звонков… Да и сказать нечего. Беспокоюсь, предчувствия мучают? Не хватало ещё за истеричку сойти!

Лея гордо вздёрнула нос кверху. Правда, решительности хватило не надолго, по сердцу опять будто ржавой тёркой поскребли. Посчитав, что компромисс вполне сгодится, магичка быстро открыла электронную почту и написала: «Милый, у нас вроде картошка кончается, давай встретимся после работы, заодно и прикупим?» Собственная идея показалась ей гениальной: если архимаг у компьютера, он точно ответит. Хотя бы для того, чтобы напомнить, что этой самой картошки — завались, на прошлой неделе закупили… Чувствуя себя непревзойдённым стратегом и тактиком, Лея немного успокоилась и погрузилась в написание статьи, ожидая сообщения о новом письме.

Время шло, статья писалась, вот только архимаг никак не отзывался. На улице его тоже не было. Неужто так заработался, что забыл встретить? Совершенно на него не похоже… Лея почувствовала, что потихоньку начинает закипать. Ну всё можно понять, работа вредная, ненормированная, но нельзя же быть таким невнимательным… Извини, Стас, ты первый начал! Лея, вздохнув, набрала номер архимага. Механический голос сообщил, что абонент недоступен.

— Ах, так?! — магичка твёрдо решила, что она обиделась. Вот пусть теперь успокаивает, а она целых полчаса будет сидеть с несчастным видом на кухне и молчать. Потом они, конечно, помирятся, потому что долго сердиться на своего архимага она всё равно не умела… Главное, чтобы с ним ничего не случилось, а с остальным они разберутся…

Квартира встретила Лею напряжённой тишиной. Едва открыв дверь, Лея поняла, что Стаса здесь нет. И даже неугомонный Масик, обычно встречавший их на пороге так, словно скучал в одиночестве несколько месяцев, а не часов, куда-то запропал. Магичка, на ходу скинув туфли и оставив сумку в коридоре, прошла по всему дому. Никого…

— Ребята, куда ж вы делись, а?! — жалобно произнесла Лея, чувствуя, как тревога девятым валом затопляет её сознание. Нет, так нельзя! Есть же ещё Козырев, может, он в курсе? Однако телефон непосредственного начальника Стаса тоже молчал. По иронии судьбы, именно в эти минуты Иван Иванович беседовал с почтенной матерью своей супруги, выслушивая её ценное мнение о необходимом уровне достатка, соответствующем званию её зятя. Козырев уже уяснил, насколько не соответствует заданной отметке, но тёща всё никак не могла угомониться и продолжала зудеть. Телефон прозвонил уже несколько раз, однако позволить себе отвлечься от беседы означало нарваться на новую волну излияний, и Козырев смирился.

Лея, убедившись, что и этот абонент отвечать не собирается, положила мобильник и села очень прямо, стараясь дышать так, как учил Стас: на четыре счёта — вдох, на четыре счёта — задержка дыхания, на четыре счёта — выдох. Дыхание выровнялось, магичка смогла сосредоточиться, и в этот момент ей почудилось, что её зовут. Тихо-тихо, очень издалека. Она посидела ещё немного, прислушиваясь к себе: не почудилось ли? И тут же совершенно чётко услышала, как её окликают по имени.

Лея решительно поднялась, сейчас никто и ничто не смогло бы её остановить. Магичка подошла к шкафу, отыскав среди одежды лёгкую кольчужку — дар славянских богов. Ещё минута понадобилась, чтобы прихватить со стены арбалет — подарок Деваны. В кольчуге и с арбалетом за плечами она очень не вписывалась в интерьер обычной городской квартиры, но там, куда она направлялась сейчас, всё это будет выглядеть вполне уместно.

— Только бы получилось! — магичка распахнула дверцу кладовки и вошла в тесное помещение, на ходу вспоминая нужную формулу. В одиночку портал она открывала только один раз… Тогда они и познакомились с архимагом, который с превеликим трудом ликвидировал последствия этого магического деяния. С тех пор она пользовалась таким способом перемещения неоднократно, но всегда — вместе с ним. Сообразив, что ещё немного колебаний — и точно ничего не получится, Лея громко произнесла формулу. На какую-то секунду ей показалось, что она ошиблась, её замутило, сознание уплыло куда-то… А в следующий момент она уже стояла внутри избушки Бабы Яги.

— С утра жду! Уж и пироги давно простыли, — проворчала бабка, пряча за суровым тоном искреннюю радость при виде дорогой гостьи. — Да ты никак на войну собралась?! — кивнула она на арбалет. Лея шутки не разделила.

— Может, и на войну… Стас пропал, Масика дома нет. Сердцем чую — они в беде!

Яга покачала головой:

— Что ж, может, и твоя правда… Сердце — вещун, его не обманешь. Да и карты то же пророчат. Вот только как бы от твоей подмоги да большей беды б не приключилось!

Лея присела на лавку и жалобно глянула на старуху:

— Не пугай ты меня, бабушка! Скажи лучше: он здесь? Ты что-нибудь знаешь?!

Ведьма смахнула со стола несуществующие крошки. Видимо, раздумывала над ответом. Наконец, нехотя произнесла:

— И здесь, и не здесь… В такое место угодил, что не дойти, не доехать, на карте не сыскать, в зеркальце волшебное не увидеть. Да погоди ты в панику кидаться! — спохватилась старуха, заметив, что от лица впечатлительной магички отлила вся кровь. — Не мальчик маленький, чай, а боевой архимаг! И не один он там… С Кощеем.

— Значит, вы всё знали, да?! — настроение у магички менялось мгновенно, как погода по осени. — Все всё знали — и никто предупредить не удосужился?!

— А ну, охолонись, девка! — построжела Яга. — Ты ещё спасибо скажи мужу, что бережёт тебя, глупую, от любой беды заслонить норовит. Тем более — сейчас! Это тебе всё на месте не сидится, на приключения тянет! Остепениться пора, слышь?!

Лея поднялась из-за стола, прихватила сброшенный арбалет, поклонилась бабке в пояс.

— Ладно, всё я поняла. Спасибо за привет, за ласку… за помощь да совет добрый! Дальше мы как-нибудь сами управимся!

— А ну, сядь! — рявкнула Яга. — Ишь, порох! Узнаю породу…

Лея увидела, что старая ведьма улыбается тайком, да и смотрит на внучку вроде как и с гордостью даже.

— Садись и слушай, что говорить буду, — как ни в чём не бывало продолжила Баба Яга. — Вернулось на нашу землю зло, что похороненным считали. Лицо у врага новое, да суть-то прежняя. Оружие против него бессильно, на него не надейся. В другом деле тебе оно службу сослужит. Помни: силой силу не сломить, всегда большая найдётся. На хитрость да на язык бойкий и подавно не рассчитывай, однова они тебя выручили, сейчас враг учёный уже, второй раз не купится.

— А что же делать тогда? — жалобно спросила Лея. Ведьма развела руками:

— На друзей надеяться… И сердце слушать. Оно тебя сюда привело, оно и правильный ответ подскажет. Прости, внученька, большего я сказать не могу, да и нечего… И за то прости, что сама с тобой отправиться не могу. Ежели удастся врагу лютому моей силой завладеть — сказку нашу погибель неминучая ждёт!

— Ничего, бабушка! Авось управимся, — Лея снова встала, готовясь немедленно отправиться в дорогу.

— Погоди, торопыга, — Яга словно прислушивалась к чему-то. — Кто ж тебя одну-то пустит? Чую, помощник уже у ворот!

Лея выглянула во двор. У самого крыльца, попыхивая клубами сизого дыма, стояла самоходная чудо-печь.

— Здорово живём! Ну, что, готова в дорогу али передумала? — в своей непревзойдённой манере обратился к магичке устроившийся возле самой трубы Кондратий. У Леи уже был опыт общения с этим ворчливым домовым, небольшой, но ей хватило, чтобы понять: за его бурчанием успешно скрываются не только любовь к порядку, но и доброе сердце.

— Готова! — отозвалась она, обнимая Ягу. Старуха ласково пригладила рыжие вихры магички, поправила берестяной гребешок в причёске, пошевелила губами, словно хотела ещё что-то добавить в напутствие, но только рукой махнула: езжайте, мол. Лея полезла на печь, устроилась поудобнее. Кондратий похлопал печку по трубе и понукнул, будто лошадь:

— Но-о-о, родимая! Понеслась!

Печь послушно тронулась с места, унося со двора уже двух седоков.

Яга постояла у крыльца, глядя им вслед.

— Береги её! — не сдержалась-таки, крикнула в спину. Кондратий, обернувшись, помахал ей рукой, мол, знамо дело, пригляжу.

— А пироги-то?! — спохватилась старая ведьма, только сейчас сообразив, что впервые за долгую свою жизнь нарушила закон сказочного гостеприимства…

— Да какие уж тут пироги, — сама себе сказала Яга. — Либо к вечеру угощу на славу, либо всему тридевятому царству уже не до пирогов будет…

Глава 6

В это самое время Хель, заподозрив неладное, снова окликнула архимага:

— Обмануть задумал?! Где Хранитель, я спрашиваю? Эй, раб! — волк в углу заворчал, выползая на брюхе из своего убежища и всем своим видом демонстрируя готовность выполнить любой приказ хозяйки. — Начни-ка с этого, длинного!

Тонкий палец, украшенный дорогим кольцом, небрежно ткнул в сторону безвольно замершей худой фигуры. Глаза Прохора сверкнули радостью: зверь почуял поживу, к тому же поглумиться над беспомощным в данных обстоятельствах архимагом он был не прочь…

— Погоди! Я зову его, но приказать не могу, — Стас постарался, чтобы его голос звучал как можно более убедительно. Колдунья недоверчиво посмотрела на него.

— Ложь! Вы двое — части единого целого! Он должен прийти к тебе на помощь! Значит, ты плохо стараешься… Прохор!!!

Волк, сверкнув клыками, прицелился к горлу несчастного Валентина Валентиновича. Кощей сделал было движение в их сторону, но Хель была начеку.

— Даже не помышляй об этом! Я успею первой! Или хочешь проверить? — в её холодном голосе слышалась насмешка. Кощей, не отвечая, сел на пол рядом с тем местом, где жалкой пернатой статуэткой застыл казавшийся сейчас совсем крошечным Масик, обхватил руками худые колени и отвернулся.

— Это было последнее предупреждение, — отчётливо произнесла Хель, не сводя льдистых глаз с архимага. — Пошёл на место! Успеешь ещё! — волк, поджав хвост и недовольно ворча, снова скрылся в тёмном углу.

Стас, глубоко вздохнув, сосредоточился, выплетая длинное и сложное заклинание.

…Печка шла ходко, ровно, к тому же Лея пригрелась и уже всерьёз размышляла о том, насколько же это удобный и полезный в хозяйстве транспорт. Вот бы им со Стсом такой… А что? И на работу ездить можно, и на рынок. Впрочем, надолго отвлечься от главной мысли ей не удалось, тревога за близких не давала сосредоточиться.

— Ты-то хоть знаешь, куда ехать? — спросила она у сопящего рядом Кондратия. Тот сердито зыркнул на неё из-под бровей:

— Куды-куды.. Куд-кудыкни вот мне ужо ещё разок — высажу и пёхом отправлю! Ишь, моду взяла — дорогу закудыкивать!

Лея виновато опустила глаза и подумала, что бойкому языку иногда лучше оставаться за зубами.

— Прости, Кондратий… — повинилась она. — Сорвалось…

— На лету подсекай, тогда не сорвётся! — отбрил её строгий домовой, впрочем, тут же сменив гнев на милость:

— Ежели верно мы скумекали, то искать пропажу надобно там, где и Птицу Прух. Место это тайное, запросто туда не попадёшь, но подсказка всё ж таки имеется:

Путь туда совсем не прост:

Перекинь волшебный мост

Между небом и землёй,

Над проточною водой.

Если помыслы чисты —

Тайный путь отыщешь ты.

Даже тоненькая нить

Крепче стали может быть!

— Над проточною водой… Выходит, мы речку ищем? — ухватила суть магичка. Кондратий, не оборачиваясь, кивнул.

— Соображаешь… Ежели правду сказки говорят да свезёт нам — глядишь, и доберёмся до места того. Хотя, по мне, так лучше б без тебя управились!

— Даже не начинай, — Лея волновалась всё сильнее, и на перебранку с ворчливым домовым у неё просто не осталось сил. Тем более поберечь их надо. Архимаг с Масиком в беде, на Кощея, похоже, тоже рассчитывать не приходится… Да что ж за напасть такая?! Магичка поймала себя на мысли, что, кажется, впервые за всю историю пожалела, что Стас выбрал для себя именно такое неспокойное занятие. Работал бы где-нибудь на заводе, по чёткому графику, по выходным в баню бы ходил или на рыбалку там… Всё ясно и понятно! Магичка попыталась представить себе этот новый уклад жизни — и не смогла. «Что ж ты делаешь, глупая?! Не накличь перемен, мало ли, что взамен?! Счастье на счастье редко меняют!» — словно наяву, услышала она строгий голос Яги. По спине, постукивая копытами, стадом пробежали крупные мурашки. «Не надо нам такого счастья, пусть всё остаётся, как есть! — мысленно взмолилась рыжая. — Мне бы только отыскать его, а вместе мы из любой передряги выпутаемся!»

— Тпр-р-ру, родимая! — заправским извозчиком окликнул печку Кондратий. Самоходный агрегат замедлил ход, а вскоре и вовсе остановился. Речушка здесь и вправду имелась — небыстрая, с чистой, как слеза, водой.

— Приехали… Вот она, Смородинка, — ласково произнёс домовой, ловко спрыгивая с печи и подавая Лее руку. Та фыркнула и демонстративно слезла сама. Кондратий насупился и покачал головой: нравная!

— Погоди… Как ты сказал — Смородинка? — Лея недоверчиво оглядела речушку. Да быть того не может! Совпадение, скорее всего… Она оглянулась на домового. Тот кивнул:

— Она самая… Что, старую знакомую встренула?

Лея ещё раз посмотрела на весело поблёскивающую на солнце воду. И та Смородинка тихоней казалась… пока легендарной рекой Смородиной не обернулась. А почему — не может быть? В сказке всё возможно.

Решительно тряхнув рыжей головой, Лея повернулась к Кондратию.

— Стало быть, мост нужен? Между небом и землёй, так ведь сказано? Вряд ли из досок его мостят, долго, да и Леший не одобрит… Слушай, ты у нас запасливый… Верёвки в хозяйстве не отыщется?

— Такой, чтоб до того берега хватило — вряд ли, — призадумался Кондратий. — Нитки есть, моток целый. Может, сгодятся?

— Суровые? — подмигнула Лея. Не смотря на всю серьёзность ситуации, магичка ощущала азарт: сейчас она могла действовать, а не прикидывать варианты.

— Как я! — солидно ответил домовой, доставая из кармана внушительный моток.

— Пойдёт! — Лея принялась привязывать нить к основанию стрелы. Домовой сопел у неё над ухом, наблюдая за очередной неудачной попыткой, потом отобрал у магички всю конструкцию и сноровисто завязал узел.

— Дуб на том берегу видишь? — указал, возвращая Лее стрелу. — Целься хорошенько, смотри!

— Постараюсь. Под руку не говори! — огрызнулась Лея, заряжая арбалет. Не часто ей доводилось выстрелить из него… Один раз… точно, на собственной свадьбе! Лея поёжилась, вспоминая ту историю с подмётной стрелой и оборотнем, принявшем её обличье. Да и тогда, в компьютерном мире микронов, она спустила тетиву, скорее, от бессилия как-либо повлиять на патовую, как тогда казалось, ситуацию. А ведь обошлось же! Вот и сейчас в её сердце разгоралась искра надежды, что всё непременно будет хорошо. Стрела, дзенькнув тоненько, пронеслась над рекой, ткнувшись на том берегу в морщинистую кору раскидистого дуба. Второй конец нити из размотавшегося клубочка Кондратий сжимал в кулаке.

— Погоди-кося, закрепить надобно! — недолго думая, хозяйственный домовой снова полез на печку и надёжно привязал нитку к печной трубе, подёргал, проверяя, крепко ли держится. Лея окинула взглядом ниточку, протянувшуюся между берегами. И это — мост?!

— Или передумала? — прищурив глаз, глянул на неё Кондратий. Лея, словно очнувшись, помотала головой: какое там!

— Зацепиться бы как… — домовой покопошился в рундучке, с которым, кажется, не расставался с момента их знакомства ещё там, в старом доме на окраине города. Удовлетворённо крякнув, продемонстрировал здоровенную подкову:

— На удачу, говорят. Она нам не помешает, это точно!

С этими словами Кондратий приладил подкову на нить, ещё раз проверил на прочность и… повис, уцепившись двумя руками за края «бегунка».

— А ну, лезь на печь да хватай меня за пояс! С ветерком прокатимся!

— Это я должна за тебя хвататься? — Лея с сомнением оглядела маленького домового, болтающего в воздухе обутыми в добротные лапотки ногами. Кондратий намёк понял и шумнул на колеблющуюся магичку:

— Ну, не наоборот же! Испокон веков баба за мужика держалась! Хватайся, кому сказано!

Лея, сообразив, что ещё секунда промедления — и домовой разобидится уже всерьёз, махом вскарабкалась на печь и решительно обхватила его за пояс, одновременно оттолкнувшись от тёплого печного бока и подогнув ноги. Они понеслись, да так, что только ветер в ушах засвистел!

Между небом и землёй,

Над проточною водой,

Сказка, явью обернись,

Мост волшебный, появись!

— торопливо произнёс Кондратий. Лея едва успела подумать, не сам ли он, часом, магические заклинания сочиняет, а ноги уже коснулись дощатого мостика, откуда ни возьмись появившегося над тихой Смородинкой. Вот только края его будто размывались, не касаясь берегов. Мост просто висел в воздухе, но удивляться времени не было.

— А теперь загадай место, куда попасть надобно! — велел домовой. Подкова так и осталась у него в руке, хозяйственный Кондратий, поразмыслив, сунул её в карман. Заодно и нитку, оборвав, в клубок смотал — и туда же. Лея сосредоточилась, зажмурилась от усердия и произнесла отчётливо, тщательно выговаривая слова:

— Хочу оказаться там, где сейчас архимаг!!!

Мостик дрогнул, пасторальный пейзаж: речушка, лесок невдалеке — поплыл, размываясь, теряя чёткие контуры. Картина сменилась: сейчас путники оказались где-то в горах, угрюмых, неприступных. Прямо перед ними чернел вход в пещеру, оттуда потянуло холодом и недоброй магией. Мостик за спиной исчез, будто и не было его никогда.

— Похоже, добрались! — Кондратий, оглядываясь по сторонам, сделал шаг к пещере. Прислушался к чему-то и тут же, метнувшись к магичке и хватая её за руку, яростно зашептал:

— Чего ворон считаешь?! Прячься! Не чуешь, что ли — сюда идёт кто-то!

Лея, даже не успев обидеться, укрылась за ближайшей скалой, и только тогда почувствовала: и правда, их встречают… И вряд ли хлебом-солью.

Потому что из чёрного зева пещеры, вздыбив шерсть на загривке и глухо рыча, показался матёрый волчище.

Глава 7

Стас почувствовал, что Лея здесь, в нескольких шагах от него, едва магичка сделала первый шаг на каменистую, унылую почву. Эх, не усидела! К тому же — не одна, с провожатым. Хорошо это или скверно, он ещё не определился. Ситуация, и без того аховая, теперь грозила перейти в категорию абсолютно непредсказуемых. Архимаг посмотрел на Кощея: заметил ли? Тот казался безучастным, лишь изредка поглаживал замершего и непривычно-безмолвного Масика. Ни один мускул в лице бывшего наставника не дрогнул, но Стас понял: он тоже знает. «Лея, оставайтесь снаружи!» — послал он мысленный приказ. Хель не спускала с него глаз, и архимагу пришлось вернуться к прерванному занятию: изображать, что он безуспешно взывает к Хранителю. Естественно, долго так продолжаться не могло, колдунья уже явно теряла терпение. В этот момент в углу забеспокоился волк: приподнялся, глухо зарычал.

— Ты что-то чувствуешь, раб? — Хель холодно глянула на выслуживающегося Прохора. — Так пойди и проверь!

Повинуясь её слову, волк двинулся в сторону выхода. «Осторожнее!» — Стас не знал, слышит ли его Лея, к тому же мысли приходилось тщательно скрывать.

— А ты поторопись! — тем же приказным тоном проговорила Хель. — Мне уже приходилось убивать… и по менее значительному поводу. И даже ради забавы. Поверишь на слово или нужны доказательства?

— Поверю. Не нужны, — коротко ответил архимаг, вновь погружаясь в подобие транса.

…Волк, щурясь от резкого света, остановился у самого выхода из пещеры. Здесь кто-то был, обострённое звериное чутьё ясно свидетельствовало об этом. В следующий момент он узнал этот запах. В груди у мохнатого предателя закипала радость, смешанная с ненавистью: вот он, повод отомстить обоим, тем, кого он считал главными виновниками всех своих злоключений. Не вмешайся в эту историю архимаг, он, Прохор по кличке Мухомор, и сейчас жил бы себе припеваючи, безраздельно правя бандой лесных разбойников… Хорошее было времечко! Все тебя боятся, лучшая часть добычи — твоя… А что теперь?! Серая шкура да вечно голодное брюхо… Хозяйке нужен только архимаг, она не рассердится, если он порвёт горло этой рыжей… Припав к земле, волк осторожно пополз в ту сторону, где, по его представлениям, пряталась Лея. А секунду спустя могучий удар по затылку заставил мир вокруг него померкнуть.

— То-то! — удовлетворённо крякнул Кондратий, стараясь говорить шёпотом и между делом снова прибирая подкову в карман. — Видишь, и вправду — на удачу!

— Он бы мог возразить… Да никто не спрашивает, — так же шёпотом отозвалась Лея, брезгливо разглядывая вытянувшегося в двух шагах от неё волка. — Он что… того?

— Не-е… Через часок оклемается, — с сожалением констатировал Кондратий. — Добить бы, да руки марать неохота.

— Не надо… Не трогай его, — попросила Лея. Магичка прислушивалась к собственным ощущениям. Да, Стас там, в пещере. И Кощей с ним. Наверняка Масик тоже рядом. Там, внутри, были ещё люди, ей незнакомые. А ещё там была… да, такое не забудешь! Так вон он, старый враг, о котором говорила Яга… Лея почувствовала, как ледяной ужас пробирает её до костей. Вспомнилось, как Хель удалось полностью подчинить себе её сознание. Тогда колдунья почти победила… Почти!

— Ничего, и сейчас справимся! — процедила рыжая магичка. — Пошли в пещеру! — скомандовала она Кондратию. — Не за тем пришли, чтоб у порога мяться!

— Ага, пошли… К ведьме в зубы! Вот истинно: волос долог, ум короток! — сплюнул себе под ноги Кондратий. Глянул на яростно блестевшую глазами Лею и добавил: — Да и волос тоже… того… Тут стратегия нужна, по-нашему ежели — смётка!

— Ну так смётывай, ежели весь из себя такой портной! — действенной магичке ох как не хотелось признавать, что домовой прав… По её бы характеру если — ворваться сейчас в пещеру кавалерийским наскоком, размахивая арбалетом да с криками «Ура!», всех врагов победить, а потом стоять, скромно потупив глазки, и слушать, какая она умница. Ага, только сперва надо попросить Хель подождать, пока она до пещеры доберётся, а лучше уж сразу — самоубиться к бесам болотным и проблем хорошим людям не создавать. Так что план был хорош, жаль только — невыполним.

— Я, в отличие от некоторых, сперва думаю, потом делаю, — проворчал Кондратий, убедившись, что его излишне горячая спутница остыла и готова прислушиваться к советам более старших и мудрых. — Значит, так. Я сейчас мышкой-норушкой обернусь, мы, домовые, это умеем. Авось да смогу незамеченным проскочить. А что до тебя… лучше б ты в сторонке постояла, да ведь всё одно увяжешься, так?

Лея молча кивнула, не обращая внимания на язвительное замечание. Кондратий же, он без этого никак!

— Ладно… Только чур — от меня ни на шаг! — предупредил домовой и тут же добавил: — Чего ждёшь-то? Оборачивайся!

Лея честно обернулась. За спиной никого не было, и она недоумённо воззрилась на домового. Тот выразительно постучал пальцем по лбу.

— Мышкой, говорю, оборачивайся! Вот ведь горе в юбке!

— Знаешь что?! — рассердилась магичка. Переругиваться шёпотом было нелегко, но у неё получалось. — Я, конечно, магичка, но не оборотень же! Не умею я этого!

— Не умеешь — так спроси, может, и научат! — отрезал Кондратий. — Гребень волшебный тебе зачем — для красы, что ли?

— Гребень? — Лея машинально потрогала подарок Берегини, с которым не расставалась со времён достопамятной битвы с Чернобогом и Мораной там, в сумеречной и зловещей Нави. Тогда гребешок их выручил, это да. Но потом-то… она полагала, что вся его сила утрачена, и действительно носила как украшение. Гребень был узорный, лёгонький, расчёсывал отлично, к тому же Лея заметила как-то, что совершенно забыла о головной боли.

— Гребень, гребень! — Кондратий начинал сердиться. — Дотронься до него и задумай, кем обернуться желаешь! Скорей давай… дурында!

Последнее слово он пробурчал уж совсем себе под нос, но магичка услышала и… смолчала. Не время и не место обидки лелеять. Быстро коснувшись гребня, она отчётливо представила себе маленькую юркую мышку. «Пожалуйста, помоги мне, гребешок!», — взмолилась она. И тут же земля стремительно бросилась ей под ноги, так что Лея в буквальном смысле слова уткнулась в неё носом. Мир вокруг стал огромным, наполнился новыми запахами и звуками…

— Получилось?! — пискнула Лея.

— Получилось, получилось… Голосить-то чего? — проворчал крупный серый мышь. Да уж, облик Кондратий, может, и поменял, а вот характер… — Разговоры разговаривать будем или друзей выручать?

Вместо ответа Лея повернулась к нему хвостом и бодро порысила ко входу в пещеру.

— Ку-у-уда?! — рявкнул домовой, не больно, но ощутимо цапнув воительницу зубами за хвост. — Нам в обход надобно! С тылу зайдём!

— Так и веди, раз такой умный! — огрызнулась Лея. — А дорогу закудыкивать нечего! Вот!

Удивительно, но на этот раз промолчал Кондратий. С крайне сосредоточенным видом он обнюхивал скалу, отыскивая потайной путь внутрь.

— Здесь! Давай за мной!

Лея без комментариев ринулась следом за уже почти скрывшимся в едва заметной расщелине серым хвостом. Кондратий уверенно рысил вперёд, магичке же приходилось туго: стены давили со всех сторон, грозя раздавить крошечную мышку.

«А ну, прочь! — стиснув зубы, велела страхам Лея. — Ты — боевая магичка, а не барышня кисельная! Нытьём ты Стасу точно не поможешь!»

Помогло, даже дышать вроде как полегче стало… Тем более, что стены узкого туннеля понемногу расширялись, а впереди забрезжил пусть тусклый, но всё же — свет. Бегущий первым Кондратий резко затормозил, так что Лея едва успела остановиться самостоятельно, а не влететь ему в… тыл. Осторожно выглянув из-за плеча своего напарника, магичка едва сдержала возглас изумления и ужаса.

Да, Стас был здесь… Сосредоточенный, осунувшийся… родной. «Нельзя сейчас… осторожно с эмоциями!» — сама себе велела Лея. И Кощей с ним, сидит в углу, Масика гладит. А что это с дракончиком?! То ли живой, а то ли не совсем… Живой всё же! — прислушавшись к внутреннему магическому чутью, с облегчением поняла Лея. Только… замороженный какой-то. И эти двое, незнакомые, — тоже. А вот третья… Магичка всмотрелась в лицо также неизвестной ей женщины с холодным, надменным лицом, пытаясь проникнуть глубже, в скрытую суть. Да… сомнений быть не могло. Хель вернулась! Ну, ничего, паниковать — последнее дело. Так архимаг учил, а она всё же способная ученица.

Тень в углу шевельнулась, и Лея только сейчас сообразила, что в пещере есть ещё одно живое существо, причём — гигантских размеров. Пруха?! С тобой-то как колдунья эта проклятущая справиться сумела? Хитростью, поди, заманила… Лея приняла решение. Бочком протиснувшись мимо не успевшего даже пискнуть Кондратия и стараясь держаться в тени, серая мышка шмыгнула в угол, где шумно вздыхала и возилась сказочная Птица Прух.

Глава 8

Хель, похоже, забеспокоилась, хотя прочесть что-либо по холодному, бесстрастному лицу, больше напоминающему фарфоровую маску, было практически невозможно.

— Кажется, одних слов было недостаточно… — угрожающе начала она. — Придётся убедить вас в серьёзности моих намерений, так сказать, наглядно. Эй, раб! Где ты там застрял?!

Ответа не последовало, да и не могло: Прохор в это время «отдыхал» возле входа в пещеру. Подкова, может, и приносит удачу, однако в данном конкретном случае она принесла схлопотавшему ею по темечку волку только здоровенную шишку и обморок… Не получив ответа, колдунья обвела всех ледяным взором.

— Что ж, вы сами напросились… Их кровь — на твоей совести, помни об этом, архимаг!

С этими словами она протянула было руку в сторону господина Подсидельцева, мало напоминавшего сейчас важную фигуру из министерства науки и магии. Зато сходство со свежемороженым окунем у Клима Никаноровича было просто поразительное. Стас приготовился. Один магический удар он успеет отвести, что дальше, придётся решать по ходу действия. И в этот момент произошло нечто совершенно неожиданное: глаза злобной магессы расширились, рот округлился буквой «О», а следом раздался визг, достойный какой-нибудь банши со стажем:

— Там… МЫШЬ!!!!!!!!

Архимаг быстро глянул в указанном направлении. Действительно, прямо посреди пещеры, совершенно не скрываясь и даже самым нахальным образом потирая лапками усики, сидел крупный мышь.

«Чтобы Хель испугалась обычной мышки?! Быть того не может! — со скоростью курьерского поезда пронеслась мысль в голове у Стаса. — Это же та, из комиссии, даёт о себе знать! Значит, колдунья не всегда может её контролировать, а это — шанс!»

Видимо, их гость подумал о том же… Доля секунды — и вместо серой норушки, отряхивая пыль, появился сурово взирающий на хлопающую глазами Хель Кондратий. Домовой направился прямо к колдунье, на ходу извлекая что-то из кармана. Архимаг пригляделся и оторопел: домовой держал в руках… самодельную куклу. Точно, такими раньше детишки в деревнях играли… Да что он задумал-то?!

Домовой тем временем подошёл вплотную к ведьме и сунул ей игрушку прямо в руки.

— Тебе это. Подарок, значит! — назидательно произнёс он. Хель, похоже, пребывала в лёгком ступоре, поскольку переспросила:

— Мне? Зачем?

— А затем! — назидательно произнёс домовой, качая пальцем перед носом оторопевшей колдуньи. — Слышь, девка! Ежели ты сейчас дозволишь ведьме этой над собой верх взять, ничего у тебя в жизни не будет, ясно тебе? Ни мужика надёжного, ни деток малых… Ни качать, ни лелеять, только вот этот куклёнок и останется. Да и тебя самоё не будет! Ты что, этого хочешь?! Так не сиди, как мышь под веником, а борись изо всех сил. ДАВАЙ!

Хель, сообразив, что её обманули, в ярости метнула в домового магический заряд. Плохо бы пришлось Кондратию, однако смертоносная молния резко ушла в сторону, сбитая прицельным зарядом архимага. По лицу ведьмы пошла судорога, словно в ней боролись два человека. Похоже, строгий домовой нашёл-таки потаённый уголок в канцелярском сердце чопорной секретарши. Она боролась, да ещё как! Холёное тело Элеоноры Михайловны корёжило, будто на сеансе экзорцизма!

— А ну, чародеи, навались! — скомандовал Кондратий. Архимаг, несмотря на серьёзность ситуации, ухмыльнулся: этот ни при каких обстоятельствах не меняется! Секретарша сражалась, как львица, выталкивая Хель из своего тела, так что Стас только помог немного — и вытесненный из насильно захваченного тела бесплотный дух заметался по пещере, отыскивая новое убежище. Элеонора Михайловна же, избавившись от навязанного ей соседства, аккуратно сползла в обморок. А вот Кощей вёл себя непонятно: бывший наставник архимага всё так же безучастно сидел на корточках, поглаживая зачарованного Масика. Стас, мельком глянув на него, решил, что сейчас не до вопросов, тем более что ничего ещё не кончилось…

Определившись с новой жертвой, Хель коршуном ринулась на двух оставшихся деятелей из министерства, которых в недобрый час принесло инспектировать сказку. Глаза Валентина Валентиновича блеснули недобрым огнём: ведьма обосновалась в его теле.

— Думали, справились! — злорадно выкрикнула Хель изменившимся голосом. — Не тут-то было! Всех уничтожу!!!

Рука с длинными худыми пальцами вытянулась в сторону Стаса. Архимаг приготовился отбить удар, но заряд… ушёл в сторону. Удивились оба, но Хель, кажется, сильнее. Колдунья попробовала ещё раз… Результат оказался тем же, в довершении всего магический шар отрекошетил и взорвался над головой у заполучившей новое тело Хель, покрыв её копотью. Колдунья закашлялась, сделала шаг, другой… Её швыряло из стороны в сторону, как неопытного матроса во время сильной качки.

— Да он же пьяный в стельку! — первым догадался укрывающийся в углу Кондратий. — Точно, вон и фляжка пустая валяется!

Хель обвела всех мутным взглядом Валентина Валентиновича. Видимо, со страху тот принял немало, да и коньячок попался добротный. «Кутузов», кажется… «Помогай, родимый!» — мысленно обратился Стас то ли собственно к продукту отечественного виноделия, то ли к гениальному русскому военачальнику.

— Дум-м-маете, ваша взяла? — пьяненько хихикнула колдунья. — А я всё равно всех победю… побежду… тьфу ты, язык сломаешь! Ага… На коленях ползать будете, опа… опа-опа! Что я сказать-то хотела? Ах, да! О-п-пощаде ум-м-молять! — выговорила она наконец.

Слушать болтовню вдрободан пьяной (благодаря заботам Валентина Валентиновича, конечно) ведьмы было противно, однако архимаг ни на секунду не позволял себя расслабляться. Хмель, возможно, и затуманил сознание чёрной магессы, но заодно и сделал её совершенно непредсказуемой, а значит, ещё более опасной.

— Как же ты мне надоел, архимаг! — неожиданно призналась Хель, покачиваясь в теле министерского деятеля с носка на носок. — Ты и эта твоя рыжая! До-о-о-обренькие, да? Всех спасаете, любой твари на подмогу кинуться готовы. Любовь у вас… Придумали сладенькую сказочку — и тешитесь. А мир — он на страхе держится, понял?! Всё продаётся и покупается… так то. Вопрос цены. Назначь правильную цену — и друг предаст, любимая отвернётся. И ты это знаешь! И он — тоже, — кивнула она на Кощея, который даже головы не повернул в их сторону.

Стас промолчал. Он отлично понял замысел пьяной, но от этого не менее коварной колдуньи: вывести его из себя, а не получится — хотя бы уязвить. Сейчас ему, как никогда, нужен был холодный рассудок.

— А вот и врёшь! — этот звонкий голос было трудно спутать с каким-либо другим. Возле слабо копошащейся в своём углу Прухи стояла Лея. Глаза магички горели от негодования. — И если ты действительно так полагаешь… мне тебя искренне жаль!

— Ага, вот ты где! А я-то думаю, кто там в углу шуршит… Вот ты себя и выдала. А теперь — себя пожалей! — губы Хель искривились в змеиной усмешке. — Извини, трогательного прощания не будет. Лови!!!

Колдунья выбросила слегка дрожащую руку вперёд, целясь прямо в грудь магичке. Стас приготовился… Однако в следующий момент торжествующее выражение на лице Хель сменилось недоумённым: Птица Прух, внезапно оживившись, с угрожающим клёкотом выступила вперёд и распахнула гигантские крылья, прикрывая Лею, словно птенца.

— Ты… защищаешь тех, кто тебя предал?! — изумилась колдунья.

— Не старайся. Второй раз не выйдет! — отозвалась магичка, ласково поглаживая громадную Пруху. — Мы поговорили, и она всё поняла. Даже если мы не рядом, всё равно любим её!

— Отойди! — приказала Хель наступающей на неё сказочной птице. Та помотала головой. Более того, Пруха явно готовилась атаковать…

— Тогда — получи! — Хель, давая выход скопившейся ярости, выпустила в пернатую защитницу смертоносную молнию. Два магических заряда, посланных архимагом и магичкой, озарили пещеру ровным сияющим светом…

И всё же удар, хотя и ослабленный многократно, достиг своей цели… Пруха страшно вскрикнула, перья окрасились кровью. Хель захохотала. Лея, уже не скрываясь, кинулась к птице, обняла её за шею, зашептала сбивчиво:

— Прушенька, потерпи! Я помогу!

— А тебе кто поможет? — Хель уже снова поднимала трясущуюся руку…

— А ну, не балуй! — косматый вихрь в лапотках и домотканой рубахе сшиб её с ног. Долговязый Валентин Валентинович и в ясном-то сознании непрочно на них держался, а тут ещё во хмелю… Колдунья рухнула на землю, ругаясь самыми чёрными словами. Стас в два прыжка оказался рядом, сковывая ведьму обездвиживающим заклинанием. Запасливый домовой аккуратно вязал ей руки и ноги всё той же шерстяной нитью, бормоча себе под нос:

— А мы вот так, без волшебства, по-простому! Поди, надёжнее будет!

Пленённая Хель ругалась, как пьяный сапожник, извиваясь и корчась в бессильной ярости.

— Ну, и чего вы добились?! Убьёте меня — и его убьёте! А вам это никак… Чистенькими быть хотите! — орала она. Архимаг поморщился досадливо. Всё рассчитала, ведьма!

Однако, пока враг, хоть временно, но нейтрализован, появились проблемы и поважнее. Пруха стонала от боли, несмотря на усилия суетящейся рядом Лее, положение её было незавидным.

— Она ведь не умрёт, правда? — жалобно спросила магичка у Стаса. Тот не ответил, зная, что сейчас помочь и бедной Прухе, и всем им может только чудо.

И чудо произошло… Стены дрогнули, мир под ногами качнулся, и словно тысячи Жар-птиц разом забили крыльями, наполняя всё вокруг яркими сполохами нездешнего света. Стас успел прижать к себе Лею, прикрывая глаза руками. А потом реальность разлетелась на куски вместе со сводами пещеры, слишком тесными для того, кто оказался перед ними сейчас.

Глаза 9

Дивное, грандиозное создание, рядом с которым даже Птица Прух как-то сразу потерялась, раскинуло радужные крылья, будто впервые пробуя их силу и мощь. Архимаг почувствовал, как сердце наполняется ощущением безграничного покоя и ожиданием тихой радости, которая случится непременно. Не может не случиться, если в мире существует такое вот чудо! Лея, прижавшись к нему, молчала, но в её широко раскрытых глазах читалось совершенно детское восхищение.

— Но это же… Это не Хранитель! — яростно воскликнула Хель. Тело несчастного Валентина Валентиновича извивалось: колдунья пыталась освободиться от пут или хотя бы отползти в сторону, укрыться от этих мудрых, пронзительно-голубых глаз.

— Правильно. Это аррказор, — Кощей, пошатываясь от слабости, с трудом стоял на ногах. Только сейчас архимаг понял, что его бывший наставник практически лишился магии. Такое уже было однажды… Правда, на этот раз он сделал это добровольно. Кощей, перехватив его взгляд, кивнул и пожал плечами. Куда ушёл его магический резерв, было ясно и так: каким-то образом старый чародей ускорил время, превратив крошечного дракончика в того, кем он являлся по сути. Масик вырос… во всех смыслах этого слова!

Аррказор шумно вдохнул воздух, видимо, и ему трудно было привыкать к новому облику. С высоты своего колоссального роста он оглядел всех, остановившись на Хель. Магесса панически взвизгнула:

— Нет! Не смей!!!

Аррказор наклонил голову к поверженному врагу, пытающемуся зарыться в землю… Никто не понял толком, что произошло: точно облако пара отделилось от тела и… Масик втянул его широко раздувшимися ноздрями. Валентин Валентинович перестал биться в судорогах и затих. Лея кинулась к нему, но опасения не подтвердились: злосчастный министерский деятель сейчас просто спал…

— Масик!!! Хель перешла в него! — запаниковала магичка. Стас, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, покачал головой:

— Он справится… Зло нельзя истребить, но с ним можно и нужно бороться… противостоять ему… И наш маленький друг это тоже понял. И спас нас всех.

— Кажется, не всех, — с печалью в голосе отозвался Кощей. Пруха медленно заваливалась на бок, из её клюва доносилось хриплое клокотание. Жизнь медленно уходила из сказочного создания, и помочь ему они не могли…

–Эх, бедолага… — жалостливо произнёс Кондратий, легонько поглаживая поверженную птицу.

Масик опустился рядом с подругой, согревая её своим теплом. Пруха благодарно вздохнула.

— Неужели эта история закончится вот так?! — голос Леи дрогнул. — Это же неправильно… Ведь мы же в сказке! Одно чудо уже произошло… Я знаю… я верю! Они придут и помогут! Иначе — несправедливо!!!

— Они уже пришли… — тихо и почтительно произнёс Кощей. Лея сквозь застилающие глаза слёзы посмотрела туда же, куда пристально смотрел сейчас и он.

Да, они были тут, оба: величественный белый дракон, а рядом — призрачная фигура его верной спутницы, сотканная из водяных капель. Бессмертные Хранители Сказки по первому зову оказались там, где были так необходимы сейчас. Кажется, никто не успел даже понять, что и как произошло дальше. Небо, затянутое серыми облаками, будто раскололось надвое, открывая проход в другой, неведомый мир, полный красок, света и вселенской любви — мир аррказоров. Он звал к себе, манил, завораживал…

— Мать честная! — воскликнул Кондратий.

Лея не верила своим глазам. Птица Прух преображалась, исчез уродливый клюв, крючковатые когти. Новое создание отличалось от прежнего, как бабочка — от гусеницы. Ликующий крик Масика пронёсся над каменистой равниной, и скалы дрогнули от этого торжествующего клича.

Стас подошёл к Хранителю. Два взгляда — человека и дракона — встретились, и архимагу показалось, что тот заглянул ему прямо в душу. Это ощущение длилось не более секунды, но ему показалась, что прошла вечность.

— Я знаю… — отозвался Стас. — Всё верно. Мы должны были справиться сами… сделав всё, что было в наших силах. То, что за гранью человеческих возможностей, совершили вы. Иначе и быть не могло. Но, кажется, пришло время прощаться?

Дракон слегка наклонил голову, соглашаясь. Хранительница оказалась рядом с Леей, коснулась её руки. Магичка вздрогнула… и тут же успокоилась, принимая поддержку той, в ком навечно поселилась часть её души.

— Да… понимаю… здесь она погибнет, там — будет жить. А ей он сейчас нужнее, правда?

Призрачная Хранительница кивнула утвердительно… Лея тяжело вздохнула, зажмурилась, стараясь справиться с нахлынувшими на неё эмоциями, а когда снова открыла глаза, Хранителей уже не было, словно приснились они. Кондратий бочком пододвинулся поближе к магичке, сопел рядом, но молчал, понимая, каково ей сейчас.

Аррказор склонил шею перед Стасом, так, чтобы тому было удобно её почесать. Архимаг коснулся сверкающих на солнце перьев, осознавая, что любые слова будут лишними. Масик, а за ним и преобразившаяся Птица Прух, поднялись в воздух, готовые отправиться в новый для них, удивительный мир.

«Не грусти! Время и пространство — такая ерунда по сравнению с настоящей дружбой!» — пронеслось в голове у архимага. Масик, обернувшись на лету, подмигнул ему всё тем же шкодным котёночьим глазом, и два крылатых силуэта скрылись в мгновенно затянувшемся проёме.

Архимаг почувствовал, как Лея взяла его за руку. Глаза у магички были на мокром месте, но она не плакала.

— Всё будет хорошо, — шепнул ей Стас. — Ты мне веришь? Тогда не грусти… Он так сказал!

— Я знаю, — отозвалась она, шмыгнув носом. — И всё-таки буду скучать…

— А что здесь происходит? Мне кто-нибудь объяснит, а?! — послышался начальственный бас. В следующий момент раздался истошный визг, будто кому-то наступили на хвост.

— А ну, пшёл прочь! Разлёгся тут!

Из-за груды камней, брезгливо отряхивая пиджак, выбирался господин Подсидельцев, собственной персоной. Сзади, ковыляя на высоченных каблуках, семенила Элеонора Михайловна.

— Э-э-э… Всё под контролем, Клим Никанорович! — поднимаясь с земли, отрапортовал изрядно помятый Валентин Валентинович. — Вот… встречающие, стало быть! Целая делегация!

Все четверо «делегатов» переглянулись. Кощей оценивающе глянул на Стаса, Лею, насупившегося Кондратия… и неожиданно подмигнул.

«Вам пора. Я тут сам управлюсь. К Яге загляните, волнуется, поди», — прочитал его мысли архимаг. Спорить с наставником, хоть и бывшим, было не резон. Да и устали все слишком, чтобы сейчас возиться с комиссией. Так что Стас, с точки зрения представителей министерства, поступил самым вопиющим образом: не вдаваясь в объяснения, открыл портал, и троица, сделав ошеломленной комиссии ручкой, исчезла из виду.

Глава 10

Яга, обернувшись на шум, задела рукавом разложенные карты, пёстрой стайкой порхнувшие под стол.

— Так и знала, что всё обойдётся! Вот и карты то же говорили! — прогудела внушительных размеров дама, восседающая на лавке напротив Бабы Яги. Опознать в ней матушку Емели, Марфу Тимофеевну, особого труда не составило, ибо второй такой, способной остановить не то что коня на скаку, а и Змея Горыныча на лету, в сказке попросту не было. — Тем более — Кондратий мой с ними, а с этим точно не пропадёшь!

— Знамо дело! — солидно отозвался домовой, приосанившись под восхищённым взглядом своей домохозяйки. Яга, не отвечая, прижала к груди магичку. Лее показалась даже, что бабка пару раз всхлипнула. Убедившись, что внучка жива и здорова, Яга не менее крепко обняла архимага.

— Насилу дождалась… — вздохнула старая ведьма. — Знаю, тяжко вам там пришлось, детушки… Простите, что сама с вами не смогла пойти. Вся надежда на вас была… Справились, родимые! И Кощей не сплоховал… А где ж дракончик-то наш? — спохватившись, поискала взглядом Яга.

Лея опустила голову. Баба Яга посмотрела на Стаса, будто пытаясь прочесть ответ в этих непонятного цвета (пегих, что ли?) глазах. Видимо, ей это удалось.

— Вон оно как… — старуха перевела взгляд на грустную Лею, тронула её за плечо. — Ты не плачь о нём, девонька… Ему там хорошо, да и не один, поди. Приходит время — вырастают детушки, на волю из гнезда просятся. Учись отпускать, родная. В сердце-то всё одно останутся, да и разлука та — не на век, свидетесь ещё, и не раз, уж поверь мне, старой. А слезу точить тебе и вовсе не след… Тебе теперь радоваться надо почаще, себя беречь!

Лея вспыхнула, как маков цвет. Прислушивающаяся к этому непонятному разговору Марфа Тимофеевна всплеснула руками:

— Что ж вы молчали-то?! Радость-то какая!

Магичка покраснела ещё пуще. Стас медленно въезжал в ситуацию.

— Это вы про что?

Обе почтенные дамы покатились со смеху. Кондратий, откашлявшись, подошёл к архимагу и подёргал его за рукав, привлекая внимание:

— На крестины-то позвать не забудьте!

Стас посмотрел на Лею. Та кивнула и шепнула:

— Я сегодня и хотела сказать тебе, да всё так закрутилось…

Стас перевёл взгляд на Ягу. Ведьма, похоже, почувствовала резкую перемену в его настроении, потому что смех резко прекратился.

— И ты отправила её прямо в лапы к Хель?

Архимаг даже голос не повысил, однако в избе стало тихо-тихо…

— Стас… Я ж не просто так, а в кольчуге волшебной! — робко пискнула магичка, но Стас всё так же пристально глядел на Ягу. Та выпрямилась, насколько позволяли года и больная поясница, глаз не отвела.

— Погоди судить, коли всего не знаешь! — строго произнесла она. — Предначертанное сбылось! Без неё всё иначе обернулось бы, и кто знает, довелось бы и вовсе нам всем тут собраться… Зла на меня не держи, чай, разум ещё не весь прожила, кровиночку свою без защиты вовек бы не отпустила на такое дело. Гребешок-то при тебе? — обратилась Яга к Лее.

Магичка машинально провела рукой по рыжим волосам. На ладони у неё оказался берестяной гребешок — подарок Берегини. Яга взяла украшение, ласково погладила узловатыми пальцами.

— Спасибо… уберёг внучку!

Заметив, что и магичка, и архимаг ждут дальнейших объяснений, старуха продолжила:

— По моей просьбе Берегиня тебе гребешок передала. Сама я тогда всего тебе рассказать не могла, не время было… А до тебя его дочь моя носила, Аглая, — голос Яги дрогнул, однако быстро справилась с собой. — Лучшего оберега для тебя не найти было, нежели любовь материнская. Береги его, Лея. Придёт час — своей дочке передашь!

— Это чегой-то — дочке? — нарушил торжественность момента Кондратий. — Пацан у них будет, у меня на энто дело нюх!

— Ничего и не пацан, а девка! — немедленно вступила в спор Марфа Тимофеевна.

— А ну, цыц! — прекратила разговоры Яга, улыбаясь. — Не смущайте их, время и без вас покажет. Тем более, что оба вы ошиблись. И оба — правы… Так-то! А сейчас — ну-ка, за стол! Победу отметить надобно, у меня пироги с самого утра вас дожидаются!

Лея, обрадовавшись смене темы, хотя и несколько удивлённая этим загадочным замечанием, послала бабке благодарный взгляд и умостилась на лавку поближе к Стасу, уцепив под скатёркой его руку. Оба понимали, что сейчас и вправду не надо ничего говорить, на это у них будет время потом, уже дома. А сейчас они разом почувствовали, как огромный камень свалился с души и ухнул в воду — только круги пошли. Хель больше нет, сказке ничего не угрожает, по крайней мере, сейчас. А если придёт на эту добрую землю враг — его встретят Хранители, да и они сами будут готовы… Хотя… Кое-кому явно придётся немного успокоиться и передохнуть от приключений. Ну, хотя бы на время!

Лея поняла, о чём думает сейчас её архимаг, и упрямо подумала в ответ:

«Дома сидеть, носки вязать?! Мне, боевой магичке? Это мы ещё поглядим!»

«Кто слушаться обещал, а? — урезонил её Стас. — Хватит и на твою долю приключений, сейчас поважнее дела есть».

«Ну, разве что на время», — сдалась Лея, уцепив с тарелки румяный пирожок. Волшебный, конечно, поскольку и не остыл даже. За ним последовал второй, третий. Хороши пироги у Яги! Особенно вот эти, с вишней и яблоками…

…Первыми, попрощавшись, отбыли на самоходной чудо-печке гости (как выяснилось, сказочный агрегат самостоятельно отыскал дорогу к дому, а уж к Яге встревоженная за судьбу своего домового Марфа Тимофеевна сама подалась). Остатки угощения Баба Яга собрала в узелок, вручив Лее с наказом непременно угостить Козырева, к которому старуха явно благоволила. Расцеловав обоих и заручившись обещанием навещать и не забывать, бабка проследила, как в проёме вспыхнувшего посреди избы портала гаснут последние искры, вздохнула, а потом, неожиданно расхохотавшись по-молодому звонко, произнесла, непонятно к кому обращаясь:

— Сдаётся мне, двойнята ихние, когда подрастут чуток, куда как хлеще родителей будут! Ну, держись, сказка!!!

Эпилог

Утром Козырев лишних вопросов не задавал. Раз архимаг на месте, значит, всё в порядке, дело улажено. Вскользь отметил только, что комиссия осталась довольна результатами проверки, к тому же Фармазон с Шамаханской царицей при явном попустительстве Кощея упоили министерских деятелей так, что из портала они попросту выпали и долго ещё лыка не вязали…

Решив на этом считать вопрос закрытым, оба взялись за работу, благо её, как всегда, был непочатый край.

Разбитое зеркало тролля

Вступление

Уже по тому, как долго Лея возилась в коридоре, переобуваясь в уютные тапочки и поправляя что-то там в причёске (вот уж совершенно бесполезная затея, рыжие вихры всё одно торчали в художественном беспорядке по собственному желанию, не считаясь с парикмахерскими ухищрениями магички), Стас понял, что она отчего-то не в настроении. Усилием воли уняв шевельнувшуюся было в сознании тревогу, архимаг выглянул в коридор. Так и есть: насупленная, губы поджаты. Однако, что бы там ни приключилось, со здоровьем это точно не связано, он бы уже знал. К слову, «интересное положение» практически никак не отразилось на деятельной магичке, даже внешне. Живот, естественно, округлился, всё-таки двойня — это вам не шуточки, однако широкая кость, на которую Лея частенько списывала некоторую пышность форм, в данном случае здорово выручала, и многие знакомые даже и не догадывались, что эта неугомонная и, кажется, обладающая способностью находиться в нескольких местах одновременно особа готовится вскоре стать матерью. Характер, вопреки некоторым опасениям архимага, если и изменился, то в лучшую сторону: Лея стала мягче, ровнее, будто бы прислушивалась к себе. Так что же такое могло случиться в женской консультации, откуда, собственно, она сейчас и вернулась, что его боевая магичка пребывает в столь подвешенном состоянии?

Перехватив вопросительный взгляд мужа, Лея тяжко вздохнула и попыталась улыбнуться:

— Да нет, ничего особенного не произошло. Просто разговоры…

— Разговоры? Какие? — Стас решил, что ей непременно нужно выговориться, иначе любая мелочь может распухнуть в её творческом сознании до размеров вселенской катастрофы.

— Не только разговоры… — собираясь с мыслями, нехотя продолжила Лея. — Народ какой-то стал… злой, встопорщенный. Как-то всё одно к одному сложилось. В маршрутке затолкали, в регистратуре нахамили, а пока в очереди сидела, такого наслушалась, что волосы дыбом. Представляешь: сидят сплошняком будущие мамы — и друг друга пугают. Кто что слышал, кто что читал… Разве так можно?!

— Нельзя, конечно. Но есть, — вздохнул архимаг, потихоньку стараясь увести разговор на другие рельсы. — Доктор-то что сказала?

Лея наконец-то улыбнулась.

— Всё нормально, говорит. Побольше на свежем воздухе бывать, двигаться побольше. Баловать себя вкусненьким…

— Ну, положим, это ты привираешь, — на лету подсёк попытку раскрутить его на подзапретную пироженку архимаг. — Вон, фруктов целый холодильник, так что неча!

Мир и спокойствие в доме были восстановлены. И только вечером, удобно устроившись на диване рядом со Стасом и ласково поглаживая живот, Лея спросила:

— Ты помнишь, в сказке про Снежную Королеву Андерсен пишет про зеркало тролля? Ну, которое разбилось, а осколки разлетелись по всему миру?

— Помню, конечно. А почему ты спросила? — архимаг оторвался от газеты и внимательно посмотрел на вновь слегка погрустневшую жену.

— Мне иногда кажется, что в этой сказке есть доля правды, — ответила Лея, придвигаясь к нему поближе. — И ещё… — добавила она тихо-тихо, почти шёпотом. — Он мне снится иногда…

— Кто? — Стас отложил газету, аккуратно сгребая её в охапку и потихоньку укачивая. Так все её страхи разбегались кто куда, повизгивая на ходу и не смея даже оглянуться на сурового архимага.

— Тролль. Но это же всё ерунда, правда? — спросила Лея с надеждой.

— Конечно! — ответил Стас, очень стараясь, чтобы она не уловила тень сомнения, проскользнувшую в его голосе. — Ты лучше сама сказки пиши. У тебя они добрые получаются. И давай-ка на боковую, вон ты уже зеваешь вовсю!

— Ага, — сонным голосом отозвалась магичка. — Я уже даже сюжет придумала…

Глава 1

Козырев отчего-то выглядел с утра не лучшим образом: хмурый, глаза припухли и покраснели. Похоже, если удалось его непосредственному начальнику поспать, то совсем немного. На немой вопрос архимага Иван Иванович ответил коротко:

— Тёщу на «Скорой» увезли. Сердце прихватило. С вечера такой концерт для циркулярной пилы с оркестром закатила! Сама завелась, сама себя и довела…

— Вроде не впервой такое? — осторожно спросил Стас. О сложных отношениях со старшим поколением в семье начальника отдела в институте знали, похоже, все, хотя сам Козырев на данную тему практически не распространялся. Но поди утаи что-нибудь от любопытных институтских дам… Что не узнают, то придумают!

— В этот раз — на особицу, — объяснил Козырев. — Ладно бы просто пилила, это у неё вместо физзарядки, я привык уж. А вот когда она заплакала и прощения взялась просить, что заела совсем — вот тут я по-настоящему испугался… Заговорил её, как водится. Вроде уснула спокойно. А под утро — приступ…

— Сейчас-то как? — архимаг молча взял у начальника папку с бумагами, которые он перебирал не глядя, лишь бы занять руки, и переложил к себе. Не работник нынче Иван Иванович, так что лучше самому попозже посмотреть.

— Говорят — стабильно, — вздохнул Козырев и вдруг ни с того ни с сего спросил: — А у тебя как дела? Ничего странного не замечал в последнее время?

Стас внимательно посмотрел на проявляющее непонятную заботу начальство.

— Да вроде ничего такого… — подумав, пожал плечами он. Не рассказывать же про недавний инцидент с Леей? А других странностей в его жизни вроде как и не намечалось. Хотя, когда ты работаешь ведущим архимагом в институте, занимающемся изучением магии и всевозможных чудес, любой день вряд ли можно назвать обычным.

— А спишь как, хорошо? — продолжал допытываться Козырев.

— Как всегда, только голову до подушки… А что? — задал встречный вопрос Стас. Иван Иванович как-то замялся, расспросы прекратил, и вскоре оба погрузились в обычный рабочий процесс. Правда, Козырев несколько раз звонил то домой, то в больницу, но, судя по тому, что комментариев от него больше не поступало, положение прихворнувшей тёщи оставалось прежним.

За делами день пролетел незаметно. Распрощавшись с Козыревым и пожелав скорейшего выздоровления матери его супруги, архимаг вышел на улицу и зябко поёжился. Небо затянули серые, скучные тучи, дождь уже накрапывал, разводя слякоть по мостовой. На сегодня у него ещё оставалось небольшое, но неотложное дело, придётся проехаться, а это остановок семь… В принципе, можно было ездить на работу на своей «девятке», поначалу архимаг так и делал, но генеральный директор института, Павел Константинович Краснобаев, живо просёк это дело и принялся гонять архимага по всякой служебной надобности (и без оной). Про то, чтобы подкинуть на бензин, конечно, и речи не шло. Всё это Стасу быстро надоело, так что вскоре он решил, что пару остановок можно и на маршрутке проехать, а по хорошей погоде — и пешком пройтись, для здоровья куда как полезнее…

Маршрутка подошла минут через десять, архимаг отыскал свободное место, по привычке отгородившись от окружающего мира плеером. Микроавтобус осторожно пробирался по наводнённым машинами улицам (откуда что взялось-то, вроде не столица?), толпа гудела, пассажиры вяло переругивались, водитель огрызался, и Стас почувствовал, что глаза сами собой закрываются. В принципе, можно и подремать чуток, пока доберёшься, и это ещё если повезёт и в «пробке» не застрянешь. Покачиваясь, будто на волнах, архимаг позволил сознанию уплыть, погрузившись в неглубокий и чуткий сон.

И в этот самый момент зазвонил мобильник. Судя по мелодии (Стас на каждый звонок поставил рингтоны из своих песен, так что точно не спутаешь), это был Козырев. Вспомнил чего, что ли? Вроде только-только расстались…

— Да? Иван Иванович, ты чего названиваешь?

В трубке молчали, там слышалось потрескивание и какое-то царапание, будто сотня мышей скребла острыми коготками.

— Ну, и не очень-то хотелось! Значит, не сильно надо, — прокомментировал архимаг, готовясь отключить молчащий телефон, но тут его взгляд упал на дисплей. Странно, номер не то что не определился, в памяти телефона о странном звонке вообще не сохранилось никаких воспоминаний, что он был… Стас пожал плечами, пообещав себе разобраться с данным обстоятельствам немного погодя, и снова задремал.

…Он шёл по бесконечному коридору из тысячи зеркал. Только там, по ту сторону, был уже не он, а какой-то другой человек с его лицом, его фигурой. Он — и не он. Так уже было однажды! Лабиринт отражений… Странное место, где можно стать кем угодно, выбрать любую судьбу… или остаться самим собой. Почему это происходит опять?!

Коридор кончился. Путь архимагу преграждало огромное зеркало. Только оно ничего не отражало. По всей поверхности того, что казалось стеклом, змеились трещины, напоминающие паутину. Что-то тёмное, жуткое таилось в самом её центре, и это что-то было одновременно и живым, и неживым. А ещё — невероятно голодным.

Архимаг открыл резко глаза. Привидится же такое! Да, надо всё-таки и отдыхать иногда, заработался ты, Стас! Тем более — уже и приехал. Стряхнув с себя остатки сна, он двинулся к выходу, напутствуемым шипением чем-то недовольных попутчиков.

Глава 2

Неотложные дела отняли ещё пару часов. Лея встретила его в коридоре, непривычно тихая, смурная.

— Что, опять троллей троллила? — попытался пошутить Стас. Магичка качнула головой.

— Да нет… Так, зависла что-то. Полезла в Интернет за схемой для вязания, мельком по новостям пробежалась… Жуть! Там стреляют, там взрывают, эти беснуются, те пеной изо рта брызжут…

— Эх, ты, а ещё филолог! Классику бы вспомнила! — покачал головой архимаг. — Помнишь, профессор Преображенский предостерегал: не читайте газет перед едой! А ты круче — в новости вляпалась…

Шутка подействовала: Лея хихикнула, но лёгкая тень всё же осталась на её лице осенней тучкой.

— Ага, он мне ещё «Собачье сердце» цитировать будет… Стас… Мы что, правда злее становимся год от года? — неожиданно продолжила она. — Иногда кажется, что добро такое беззащитное…

— Ну, что за настроения у тебя? — Стас прижал её к себе. Магичка посмотрела на него снизу вверх серыми, грустными сейчас глазами. — Не волнуйся, в этом мире всё разумно устроено, всё сбалансировано, просто мы видим не всю картину, а отдельные фрагменты. И очень спешим с выводами. Добро может постоять за себя, не переживай. Покажи лучше, чего навязать успела.

В последнее время Лея больше обычного увлеклась вязанием, причём нахально таскала спицы и нитки прямо на работу. Где и когда она успевала этим заниматься, Стас понять не мог, материалы в любимую газету Лея поставляла регулярно, однако факт оставался фактом: его гардероб неуклонно пополнялся, причём вещи получались тёплые, добротные и даже стильные. Магичка завела целую коллекцию разношёрстных клубочков, но основу составлял, несомненно, тот самый, дарёный домовым Кондратием волшебный клубок, пряжа в котором не кончалась и поныне. Архимаг видел, что ей отчаянно хочется начать вязать детские вещи, но приметы не позволяли, а Лея, несмотря на то, что уже довольно давно жила в городе, оставалась всё той же чуточку суеверной провинциалкой. Ничего, наверстает… по факту. Стас улыбнулся. Трудно пока представить, что скоро их будет уже четверо. Прощай, покой!

— Да вот… носки ковыряю, — охотно пересела на любимого конька Лея. — Тру-у-удно… Я стараюсь, вроде всё по написанному делаю, а они всё какие-то разухабистые получаются!

Стас осторожно выудил из корзинки означенное изделие. Мда, всё бы ничего, даже размер подходящий, вот только по ширине носок ему подошёл бы при одном условии: если ему на ногу наступит Горыныч. Впрочем, на ласты ещё можно носить…

— Вот видишь! — вздохнула магичка, норовя снова повесить нос.

— Да не так и плохо! — запротестовал Стас. — Хочешь, я померю?

— Ага, а сверху верёвочкой подвяжем, — поддакнула Лея. — А лапти уже сам сплетёшь!

В её глазах уже блестели знакомые искорки-смешинки, а значит, очередная стаканная буря пролетела мимо…

Магичка всплеснула руками и порысила на кухню: что-то там шипело и булькало, если не зелья, то наверняка — ужин. Стас остался наедине со своими мыслями. Отголоски сна снова всплыли в его сознании с невероятной чёткостью.

— Эй, архимаг! Ты ещё сонник полистай… С толкованиями девицы Ленорман! — хихикнул сам над собой Стас. Однако ирония если и помогла, то не слишком. Сон был неслучайным, это он понимал совершенно отчётливо. Как и звонок на мобильный… Вот это, пожалуй, было самым странным за сегодняшний день. Можно, конечно, списать на сбой в сети, на компьютерный глюк. Только он уже знал, что всё не так-то просто. Однако гениальных решений вопроса пока не наблюдалось, оставалось одно — на время задвинуть его в сторону и последовать совету опытной в подобных вещах героини «Унесённых ветром» Скарлетт — подумать об этом завтра. Тем более что Лея уже и ужинать зовёт…

А ночью ему приснился всё тот же сон. Только трещина на чёрном стекле стала ещё шире, грозя лопнуть под напором чудовищной, злобной силы, затаившейся там, по другую сторону. Стас стоял перед пульсирующим зеркалом, которое на самом деле вовсе таковым не являлось, и не мог сдвинуться с места. Так бывает во сне: хочешь убежать — и понимаешь, что ноги тебя не слушаются, и ледяной холод продирает по спине… Тогда остаётся лишь одно — скорее проснуться! И он проснулся.

Часы показывали половину четвёртого. Час волка. За окном висели серенькие, застиранные сумерки. Лея шевельнулась тревожно, похоже, и в её снах не было покоя. Архимаг, подумав, сделал несколько пассов над её лицом. Кажется, помогло: магичка засопела ровнее, перевернулась на другой бок, сонно бормотнула: «Ста-ас». Да… у каждого — свои мантры, свои обереги. Вот и тебе, архимаг, пора медитацией заняться, а то кошмары зачастили. А ещё лучше — в отпуск! К морю, на песочке поваляться, на волне покачаться заместо бакена… Или к Яге махнуть, в тридевятое царство! Только что без всяких приключений. А такое разве бывает? Эх, мечты, мечты… Однако завтра на работу, точнее — уже сегодня. Стас решительно выбросил из головы все мысли и уснул. Уже без сновидений.

Глава 3

— Нет, я тебе точно не звонил, — сегодня Козырев выглядел ещё более замученным. Похоже, состояние болящей тёщи его тревожило всерьёз. Архимаг уже давно догадался, что, несмотря на постоянные придирки вышеозначенной, его начальник относится к ней трепетно, хотя и с лёгкой иронией. Однажды Стас спросил его напрямую, почему он терпит постоянные «проработки» со стороны матери жены. Козырев посмотрел на него… пожалуй, да — слегка снисходительно даже, и высказался в том духе, что у тёщи это вместо подзарядки аккумуляторов. Вот не умеет человек иначе проявлять заботу о зяте, в результате ведёт себя, как персонаж бородатых анекдотов. Признаться, тогда архимаг логики в данных рассуждениях не уловил. У него самого подобных заморочек не случалось, благо родители Леи, пожилые, тихие люди, жили себе в заштатном Лесогорье, общаться с ними доводилось нечасто, наездами, к тому же у Стаса каждый раз появлялось странное чувство, что они его и побаиваются слегка. Впрочем, и у магички отношения с его матерью были несколько натянутыми. Нет, не подумайте ничего такого, обе были предельно вежливы и улыбчивы, но… Когда они бывали в гостях, лицо у Леи становилось таким, словно она отвечает урок и очень-очень старается. Поделать с этим Стас ничего не мог, надеялся, что со временем всё образуется само собой. Проблема отцов и детей, похоже, из того же разряда, как и вечные вопросы типа «Кто виноват?», «Что делать?» и «Почему опять отключили горячую воду?», а значит, нужно просто запастись терпением. К слову, Козырев, будучи всё ж таки магом не из последних, давным-давно мог внести некоторые коррективы в непростой тёщин характер, однако отчего-то этого не делал, и архимаг, кажется, понимал, почему.

— Как там Зинаида Степановна? — поинтересовался Стас. Козырев грустно посмотрел на него:

— Перепугалась она сильно. И прихватило серьёзно, а уж как себя накрутила — и того пуще. Всё ей что-то видится, слышится да мнится. Спит мало и беспокойно. А самое странное — просила не звонить, а приезжать лично. Телефон мобильный жене в сумку затолкала, говорит, уберите с глаз долой. Возраст, что поделаешь. Капризничает…

— А может, и нет, — задумался Стас. — Говоришь, телефон отдала? Странно это…

— А ты знаешь, так оно и есть, — вскинулся Иван Иванович. — Так прямо и сказала: поговорю с вами по телефону, а потом кошмары снятся.

— И не ей одной… — Козырев недоумённо уставился на Стаса. — Погоди, Иваныч, я и сам ещё не пойму, какая тут связь… Но что-то в этом есть, кажется.

— Что, и у тебя со связью проблемы? — заинтересовался Козырев.

— И со связью… И со снами, — Стас решил, что стоит поговорить начистоту. Оба работали бок о бок уже не один год, знали друг друга достаточно хорошо, чтобы не усомниться, а не на пустом ли месте возникли тревоги.

— Треснувшее зеркало — это не к добру, — Козырев не шутил, лицо у него сейчас было крайне сосредоточенным. — И лабиринт этот… Сны — материя тонкая, конечно, но складывается впечатление, что какое-то воздействие идёт на подсознание.

— А тебе самому ничего такого не снится? — прямо спросил Стас.

— Нет, конечно, — быстро ответил Козырев. Пожалуй, слишком быстро… Ну, что ж, каждый имеет право на свои секреты…

— Можно допустить, что между странными звонками и кошмарами есть причинно-следственная связь, — предположил Стас. — Можно попробовать провести эксперимент. Так сказать, в лабораторных условиях.

Иван Иванович посмотрел на него с некоторым сомнением.

— Себя предлагаешь в качестве лабораторной мышки?

Стас усмехнулся:

— Ага! К тому же всегда мечтал поспать на работе при полном попустительстве непосредственного начальства.

Козырев всё ещё сомневался.

— Не тяни время, Иван Иванович, — поторопил его Стас. — Кто-то или что-то негативно воздействует на людей. Мы не можем допустить, чтобы это продолжалось. А значит, любые способы сгодятся. Ежели что — сам меня и вытащишь.

Козырев помолчал, подумал. Покосился на мобильник Стаса, лежащий возле монитора, причём так, будто он был не безобидным телефоном, а притаившейся гремучей змеёй.

— Ну, нету там магии, никакой! Ты же и сам знаешь! — кажется, он всё ещё пытался переубедить своего упёртого напарника.

— И я проверял. И не раз. И всё-таки надо попробовать, — не сдался Стас. — Так что не изображай из себя передового шотландского волынщика, а давай делом займёмся!

— Ладно, твоя взяла, — наконец-то сдался Козырев. — Если ничего не получится, хоть поспишь полчасика…

Стас кивнул и включил плеер: так легче погрузиться в лёгкий транс, к тому же в маршрутке всё именно с этого и началось. Звонок мобильного пробился в сознание, вплетаясь в общий фон музыки. И… ничего не произошло.

Стас открыл глаза за секунду до того, как Козырев коснулся его, чтобы разбудить. Архимаг со вкусом потянулся, чувствуя себя отдохнувшим.

— Ну, и как? — на всякий случай спросил Иван Иванович.

— Спасибо, поспал, — отозвался Стас. — Ничего, отрицательный результат — тоже результат!

— Значит, по заказу кошмары не выдаются, — констатировал Козырев. — А может, просто отключить телефоны — и дело с концом?

— Провокатор ты, Козырев, — вздохнул Стас. — Ну уж нет, теперь я точно докопаюсь до сути. Как-то вышел из того возраста, чтобы Буки под кроватью бояться… Короче, подумаем, поглядим, а пока давай-ка поработаем. Краснобаев вряд ли зачтёт за аргумент, что мы проект завалили, потому что не выспались.

Вот тут возразить было нечего, дражайшего Павла Константиновича оба знали достаточно хорошо, так что вскоре работа закипела и даже местами забулькала. Оставалось помешивать и следить, чтобы через край не рвануло.

… «А с народом и правда неладное творится», — отметил Стас, шагая в людской толпе по направлению к дому. Последние события заставляли его замечать мелочи, ранее оставляемые без внимания. Вот девушка резко разговаривает по телефону, почти кричит, лицо искажено… Мужчина выговаривает кому-то, не особо стесняясь в выражениях. Мобильный телефон — наш привычный спутник, повседневный и привычный. Да, он значительно облегчил жизнь… но и стал её контролировать. «Мы связаны мобильной связью», — подумалось архимагу. Ага, вот так и луддитом заделаться недолго… Самоирония, как всегда, помогла, и домой он пришёл уже в обычном, ровном расположении духа…

…которое развеялось, едва он взглянул на Лею, молча стоящую в коридоре. Похоже, плакала.

— Рассказывай! — коротко сказал Стас. Магичка вздохнула:

— Извини… Да нечего рассказывать… Наверное, это из-за беременности всё.

— Ты говори, потом будем выводы делать, — Стас усадил её на стул, сел напротив. Лея знала, что терпения ему хватит надолго, ускользнуть от разговора не получится. Магичка набрала воздуха, словно готовилась прыгать с большой высоты.

— Да ничего такого. Дурной сон… — Стас всё так же ждал, глядя ей прямо в глаза. Лея, напротив, отворачивалась, ей было неловко. Но всё же договорила:

— Там, во сне, я проснулась. И оказалось, что всё вот это, — она неопределённо обвела взглядом комнату, молча сидящего перед ней архимага, свой округлившийся живот, — словом, всего этого нет. И не было никогда. Я всё выдумала. Или приснилось… Глупости говорю, да?

— Нет. Не глупости, — Стас обнял её крепко-крепко, чувствуя, как она затихает, успокаивается понемногу. — Похоже, это твой самый большой страх, и сейчас он выплыл на поверхность. Хорошо, что рассказала. Не знаю, сколько времени пройдёт, пока этот страх развеется без следа, обещаниями и заверениями кидаться тоже не стану. Просто буду рядом. А теперь слушай меня внимательно. Всё вот это — реально, а тому, кто пытается заставить тебя усомниться в этом непреложном факте, я шею сверну… если она у него есть. А если нету — придумаю что-нибудь. Но сегодня ты будешь спать спокойно. Веришь?

— Верю! — кивнула Лея. Её заплаканные глаза сейчас сияли звёздами. — Только спать пока рано, так что давай я сперва голодного и уставшего тебя накормлю. Там ещё шарлотка внеплановая… Когда стряпаешь, меньше рыдается как-то, — повинилась она и с завистью добавила:

— Тебе-то выпечку можно!

— Ничего, потом наверстаешь! — не поддался на провокацию Стас и, потянув воздух носом, кивнул: — Айда на кухню! Оно ж пахнет, а я — обычный архимаг, а не соловей басенный!

Глава 4

Несмотря на вялые протесты и тихие подскуливания Леи, спать магичка отправилась в другую комнату, а её мобильник архимаг разместил в пустующей клетке, где когда-то обитал весёлый и шебутной дракончик. Да, сейчас он точно сюда не поместился бы, к тому же и раньше магическая защита не могла его удержать… Ничего, глядишь, мобильнику до Масика, как до Китая автостопом, авось да удастся ей поспать спокойно… А вот тебе, архимаг, пора заступать на ночное дежурство.

Стас зевнул и потёр глаза. Вот так, весь график — на фиг. Строгий архимаг приучил себя за долгие годы ложиться и вставать в определённое время, так было легче организовываться и распределять имеющиеся в наличии часы и минуты. К тому же он был «ранней пташкой», проснуться рано утром для него проблем не составляло, в отличие от Леи, которая могла засидеться за полночь и продрыхнуть часиков до 10. Похоже, за минувшие ночи она натерпелась так, что сейчас уснула по-архимаговски: едва коснувшись головой подушки. Стас покосился на лежащий в пределах видимости телефон. Дожили… Приходится следить за собственной техникой, как за вражеским лазутчиком! Мобильник прикидывался паинькой, признаков жизни не подавал. Ага, сейчас, поверю, слезу пущу…

Стас улёгся на бок и сомкнул веки так, чтобы осталась крошечная щёлочка. Дыхание его стало ровным, для стороннего наблюдателя он абсолютно точно выглядел сейчас спокойно спящим человеком. В течение нескольких минут ничего не происходило, затем пространство вокруг телефона слегка зарябило. Ага, кажется, начинается… Дисплей сам собой вспыхнул синим, будто с той стороны включили свет… Тихо-тихо, на грани слышимости, заиграла та же мелодия, которую он установил на звонки Козырева. Архимаг не отреагировал, ожидая, что же будет дальше. Очень медленно, осторожно, как бы прислушиваясь, от мобильника потянулся сгусток сизого тумана. Казалось, неведомая тварь высунула краешек хищного щупальца, которое, удостоверившись, что жертва крепко спит, целенаправленно потянулась к архимагу. Стас ждал. Чего-чего, а выдержки и терпения ему было не занимать…

«Щупальце» замаячило у самого лица. Чтобы не спугнуть непрошеного гостя, Стас плотно сомкнул веки, однако чувствовал всё происходящее настолько чётко, будто продолжал видеть. Сейчас… подпустить поближе… Пора!

Реакция не подвела: в мгновенно выброшенной вперёд руке архимага извивалось нечто: сгусток тёмной, крайне недоброжелательной энергии. Стасу почудилось даже, что невидимая тварь, скорее всего находящаяся далеко отсюда, в бешенстве визжит, силясь вырваться. Однако хватка у него была отменная, и сейчас он потянул «щупальце» изо всех сил, физических и магических. Тварь заорала так, что у Стаса слегка заложило уши.

— Врёшь, не уйдёшь! — сквозь стиснутые зубы проговорил архимаг, наблюдая, как сгусток энергии вытягивается, становится всё длиннее. — Давай, покажись, а то сейчас в макраме завяжу и скажу, что так и было!

Тварь, видимо, поверила ему на слово, поскольку дисплей мобильника погас так же неожиданно, как и включился. В руках у Стаса осталось вяло шевелящееся щупальце.

— Вот ведь дрянь какая, сам себе лапу отгрыз и сбежал! — констатировал Стас, брезгливо разглядывая трофей. — Ладно, завтра в лаборатории глянем, что ты такое… С овцы, страдающей педикулёзом, шерсть хреновая, конечно, но для анализа и это сойдёт.

Затолкав добычу в чистую реторту, архимаг запечатал сосуд для надёжности ещё и заклинанием, после чего, рассудив, что сегодня враг вряд ли решится совершить повторное нападение на его персону, отправился спать.

Если ему что-то и снилось, утром он этого припомнить не смог. Лея тоже выглядела куда как бодрее, на аппетит тоже не жаловалась, так что вскоре, пройдя вместе несколько кварталов, оба разбежались по работам.

— Ну? — встретил его вопросом Козырев. Стас коротко рассказал о ночной охоте и передал начальнику свой трофей. Иван Иванович поднёс реторту поближе к глазам. «Щупальце» несколько усохло за ночь, но продолжало шевелиться.

— Никогда ничего подобного не встречал, — признал Козырев. — Попрошу девочек, пусть посмотрят, что к чему. Конфиденциально.

— Если конфиденциально — это уже не шоколадка, а коробка конфет, — прикинул Стас.

— Грабёж, — проворчал Козырев, однако спорить не стал. Маги скинулись на взятку, и Козырев исчез за дверью, а Стас, не спеша браться за накопившиеся бумаги, крепко задумался. Гениальные идеи в голову не спешили, в первом же приближении было понятно, что неведомый агрессор нападает на спящих людей и каким-то образом воздействует на их подсознание, поднимая со дна муть: страхи, злобу, агрессию. Зачем? Ответ напрашивался самый простой: так оно питается. А если может питаться, может и расти… И тогда пищи потребуется всё больше и больше. Архимаг почувствовал, как по спине пробежал холодок. И что делать? Выступить с призывом выбросить мобильники? Или призывать возлюбить друг друга? Проповедников мира и добра и до него хватало, и каков результат?.. Стукнула дверь — Козырев вернулся.

— Девочки спрашивают, где мы такой кошмар наловили, — с порога начал он. — Пришлось выкручиваться, чтоб не перепугались. Мы имеем дело с энерговампиром класса А, причём мощность у него такая, что приборы зашкалило. А это ведь остаточная активность, полудохлый же почти… Что делать будем, а?

— Для начала — думать, — пожал плечами Стас. — А потом — уничтожать. Других вариантов нет.

Козырев посмотрел на него долгим взглядом, словно хотел спросить о чём-то, но не мог подобрать слова.

— Слушай, Стас, — выговорил он наконец. — Этот твой «пунктик» насчёт телефонов… В институте же каждый первый знает, что ты к ним, мягко говоря, прохладно относишься… Ты что, знал, что это вот случится?!

Стас пожал плечами.

— Нет, конечно. Просто не люблю, когда трезвонят не по делу… А что?

— Да так, — кажется, Козырев ему всё-таки не поверил. — Ладно, мне нужно посоветоваться… с коллегами. Я отлучусь ненадолго, ладно? Если Краснобаев вызовет, прикрой.

Начальник поспешно вышел. Стас догадался, с кем он собирается советоваться. Его начальник, тихий и ничем не примечательный с виду Иван Иванович Козырев, был Координатором, представителем, по сути, тайного правительства Земли. Координаторы вмешивались в ход событий лишь в экстренных случаях, когда под угрозой оказывался хрупкий баланс Добра и Зла. В принципе, об их существовании не должен был знать никто. Архимаг стал исключением. Отчего-то его память, несмотря на все старания Координаторов, сохранила воспоминания об их коротких встречах. Козырев, несомненно, об этом догадывался, но оба не афишировали свою осведомлённость, может быть, ещё и потому, что деловые отношения давным-давно переросли в приятельские. Иногда Стас задумывался, каково это: быть Координатором? Держать руку на пульсе мира, обладать способностями, способными создавать и рушить миры — и при этом не вмешиваться, наблюдать, зная, что ты не вправе предотвратить войны, гибель миллионов людей, иначе ход истории нарушится бесповоротно, и неизвестно, к каким последствиям это приведёт. Нет, поменяться с Козыревым местами архимаг не согласился бы ни за какие коврижки…

На этот раз Козырев отсутствовал около двух часов. Вернулся же такой усталый, будто не совет держал, а вагоны разгружал.

— Тут такое дело, Стас, — начал он привычной уже фразой. — Ни с чем подобным нам сталкиваться ещё не приходилось, и врага такого сильного на наши головы ещё тоже не было. Если выманить его из норы не получается, остаётся одно: идти к нему в логово. Это значит, нужен доброволец, способный контролировать собственный сон. Другими словами, воевать кому-то придётся в собственной голове… Обещали обеспечить прикрытие, но не более того. Короче, тот случай, когда один в поле воин.

— Ладно тебе… — усмехнулся Стас. — Развёл дипломатию политкорректностью. Добровольцы нужны? Записывай. У меня к этой твари личные счёты. Будет знать, как цвету отечественной магии спать не давать!

Глава 5

Нельзя сказать, что Лея повторно откочевала в гостевую комнату без всяких возражений. С одной стороны, никаких тебе попыток отстоять привычное место под солнцем (точнее, на диване), но смотрела магичка оч-чень красноречиво, а вздыхала так, что ещё чуть-чуть — и Стас махнул бы рукой на все эксперименты разом. Однако и Лея отлично знала, когда можно настаивать на своём, а когда нужно остановиться, так что ближе к полуночи в доме всё затихло, и архимаг осторожно погрузился в чуткий, сторожкий сон. Он уже не видел, как дисплей мобильного засветился всё тем же потусторонним светом, и не слышал тихого, вкрадчивого звонка…

… — Жениться бы тебе, Стас, — вздохнула мать, исподтишка подсовывая ему тарелку с котлетами. Разговор начинался не в первый (и не в последний) раз, так что он привычно постарался перевести всё в шутку.

— Да вот, не нашёл такой, чтоб на тебя похожая. Мам, я всё вижу! Вторая котлета в меня уже не уместится!

— Вот-вот, — вздохнула мать, подперев щёку кулаком. — Крутишься день-деньской, исхудал вон как, в чём душа только держится… Хоть здесь поешь нормально!

— Нормально я питаюсь, вкусно и полезно, — отмахнулся Стас. Если сейчас мать пришпорит любимого конька, придётся уходить от тяготившего его разговора в буквальном смысле: по лестнице.

— Мне б внуков дождаться, — гнула мать свою линию. — Да куда там… Женат ты на своей работе…

— Зато дома порядок, все вещи на месте и нормальный режим дня, — Стас нагнулся, чмокнул её в щёку. — Ладно, ма, пора мне! Дела…

— Неужто так и проживёшь, один? Я не вечная… — поздно, по щекам уже покатились крупные слёзы, губы дрожат. Накатила такая тоска, что впору самому заплакать. Серое, беспросветное уныние поднималось к горлу, грозя стянуть его тугими кольцами…

— НУ И ХВАТИТ, ПОЖАЛУЙ!

Картинка окружающей реальности смазалась, зарябила: так в неисправном телевизоре бегут по экрану полосы помех. То, что позволило себе наглость принять облик его матери, сперва, кажется, и не поверило даже, что попытка провалилась. Однако архимаг уже полностью вернул себе контроль над сновидением, и в этом странном междумирии — то ли сон, то ли явь — увидел странное существо, с комфортом устроившееся у него на груди. Блёклое, будто скроенное из грязных клочков тумана, оно сучило когтистыми лапками, поскуливало и недоумённо взирало на него единственным, изредка моргающим глазом. Магия не подвела: миг — и тот, кто считал себя победителем, сам превратился в пленника.

— Надо же, старый знакомый… Я ведь уничтожил тебя однажды, помнишь? Что, самому теперь лихо?

Лихо заметалось, однако Стас держал крепко. Это тогда, в Лесогорье, он был не слишком готов к подобной встрече и едва не уступил энеговампиру, насылающему на свои жертвы тоску и уныние, заставляя вспоминать самые болезненные, неприятные моменты жизни. Сейчас — другое дело.

— Ты что ж, болезное, думало, один и тот же финт дважды прокатит? Это ты Лею сумело до слёз довести… за что сейчас, извини, и огребёшь по полной программе. Разочаровало ты меня! Никакой выдумки, штампы одни. Значит, так…

Для начала архимаг припомнил парочку сочных одесских анекдотов. Лиху, однако, было совсем не смешно, его корёжило так, будто оно пыталось выпрыгнуть из собственной потёртой и заношенной шкурки. Стас же вошёл во вкус, быстренько наснил себе гитару и прошёлся по собственному репертуару, выбирая самые весёлые, с перчиком, солью и прочими приправами, песенки (некоторые из них он даже Лее не показывал, мало ли что). А тут слушатель вон какой благодарный попался… вопит что-то. «Браво», наверное.

— Ты не стесняйся, подпевай, — предложил Стас, и поддал жару:

Говорят, есть йогурты полезные.

И если вы хоть чем-нибудь болезные,

Стоит его только проглотить,

Будете молоденьким ходить.

Привалит вам немеряно здоровья.

Не будут брать любые хвори.

Желудок будет тикать как часы,

И даже на башке проступят волосы.

Трудно сказать, как там с полезным продуктом, а вот песенка отчего-то явно пошла Лиху не на пользу: стенало оно так, что хотелось подать копеечку. Вместе с тем с тварью происходило нечто невообразимое: она уменьшалась на глазах, таяла, ещё чуть-чуть — и совсем исчезнет. Стас решил, что урок усвоен.

— Хочешь шкуру сохранить?

Лихо быстро-быстро закивало. Сейчас оно могло поместиться в ладони у архимага, если бы, конечно, он захотел пачкать руки эдаким паскудством.

— Тогда веди меня к тому, кто тебя послал. ЖИВО! — велел Стас, ослабив магические тиски ровно настолько, чтобы тварюшка могла двигаться самостоятельно. Лихо сперва попыталось было улизнуть, но Стас был начеку, пара шуток — и оно, уже не пытаясь вырваться, приняло свой подлинный вид, обернулось змейкой сероватого тумана и заскользило прочь. Передвигаться во сне было легче, чем наяву, так что сейчас архимаг и его провожатый поневоле со скоростью курьерского поезда летели по узкому коридору сновидения к пока ещё невидимой (и неведомой) цели. Победа досталась слишком легко, так что Стас решил не расслабляться, ожидая подвоха… К сожалению, подобные ожидания оправдываются всегда: коридор резко оборвался, дорогу преграждала железная дверь, ещё чуть-чуть — и влетел бы в неё лбом вместо тарана. Лихо сделало попытку улизнуть в едва заметную щёлку под дверью, но Стас быстро наступил ему на хвост, не обращая внимания на протестующий вопль.

— Кажется, нас не ждали? — спросил он то ли верещащее Лихо, то ли самого себя. — Похоже, предлагается перейти на второй уровень? Что ж, сами напросились… Эй, вы, там! Кто не спрятался, я не виноват!

Сосредоточившись, архимаг сделал то, что дано далеко не каждому: он уснул во сне.

Глава 6

…И ступил на клокочущий яростным огнём мост над легендарной рекой Смородиной. Сквозь языки пламени было трудно разглядеть что-либо, однако вырастающий из дыма и ядовитого тумана силуэт он узнал. Морана!

— ТЫ НЕ ПРОЙДЁШЬ ЗДЕСЬ, АРХИМАГ!!! — взревела драконица, с ненавистью глядя на заклятого врага.

— Погоди-погоди… Что-то знакомое, — задумался Стас. — Ну точно, это ж плагиат чистой воды… хотя в твоём случае — скорее, мутной… Негоже у великих тырить! Да и фразочка, помнится, Гендальфу принадлежит, а он — из Армии Добра! Фу, какой моветон!

Однако сбить Морану с намеченного курса можно было бы сейчас разве что бронетранспортёром. Вечная стражница перехода из мира живых в Навь была счастлива: ещё бы, такой повод наконец-то разделаться с ненавистным архимагом!

— ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ, НЕСЧАСТНЫЙ!!! — рыкнула она, нависая над Стасом. Тот призадумался.

— Да я вроде как и не спешу особо… А что значит — готовься? Надо было белое и чистое одеть? Или галстук завязать? Ну, извини тогда, меня ж никто не предупреждал! — он сокрушённо разглядел свой более чем будничный прикид: джинсы да рубашка в клеточку. — Не возвращаться же… Говорят — плохая примета!

— УМРИ!

— Вот заладила… — пожал плечами Стас. — Сколько раз встречаемся, ты всегда в скверном настроении. Депрессия? Низкая самооценка? Или так, мылом накормили?

Морана, сообразив, что архимаг как-то не слишком устрашился, без особых разговоров раззявила пасть и дохнула на него огнём… Точнее, наверняка именно так выглядела её первоначальная задумка. Вместо пламени, долженствующего превратить архимага в жаркое с хрустящей корочкой, из зева зловредной богини в отставке вырвалась весёлая стайка мыльных пузырей. Морана опешила. Пузыри получились большие, радужные, они красиво кружились в воздухе и не лопались.

— О-о-о-о… — восхищённо протянул архимаг. — Да ты затейница, оказывается! Беру свои слова обратно!

Морана хотела что-то сказать, но вместо этого оглушительно икнула.

— Вспоминает кто-то, — вежливо констатировал Стас. — Надеюсь — тихим, незлобивым словом… Спасибо, шоу было что надо, но мне уже пора. Во времени я, знаете ли, крайне ограничен, а дел ещё хватает. Так я пойду?

Морана, не в силах произнести ни слова, сверлила его яростными алыми глазами и икала, как заведённая. Наконец, видимо, решив покончить с неубиваемым архимагом не мытьём, так битьём, драконица распахнула чёрные кожистые крылья и поднялась в воздух, нависнув всей тушей над Стасом…

«Придётся драться, — подумал он, стараясь отыскать уязвимое место на далеко не хрупком теле зависшей над ним злопыхательницы. — Ведь не хотел же, дама всё-таки… Правда, бронированная несколько».

— Эй, подруга! — раздалось с небес. — Тебе, тебе говорю! Сюда смотри! Сколько лет, сколько зим! А ты, кажется, поправилась со времени нашей последней встречи?

Стас не успел удивиться, откуда здесь взялась Гордея. У сна свои законы, в конце концов. Но тут же выяснилось, что и во сне, и наяву женщины (и драконицы) реагируют на колкие замечания примерно одинаково…

— ЗАШИБУ-У-У-У-У! — рявкнула Морана, действительно с некоторым трудом набирая высоту. Гордея и Горыныч (ну, как же без него, право слово? Такое приключение пропустить?!) атаковали её с двух сторон, били крыльями, рвали когтями, действуя так слаженно, будто тренировались постоянно, после завтрака и перед сном.

— Поспеши, друже! — крикнул с небес Змей Горыныч. — Мы её задержим, а ты беги!

Заставлять себя упрашивать архимаг не стал. Прикрываясь рукой, он шагнул в пламя и тут же отпрянул. Нет, так не пойдёт… Сон, конечно, сном, но пару метров — и он гриль, Моране даже напрягаться не придётся…

Весёлое ржание и дробный цокот копыт оповестили, что на мосту он не один. Гнедой красавец-конь вынырнул из-за огненной завесы, неторопливо направляясь прямо к нему, так, будто не по горящему мосту скакал, а для моциона по бережку прогуляться вышел.

— Гнедко! — Стас узнал его сразу, второго такого коня во всей сказке не сыщешь… Да и не конь это, если разобраться — вольный ветер. — Нашёл меня, хороший… Выручишь?

Вместо ответа Гнедко ткнулся мягкими губами в подставленную ладонь, фыркнул в неё насмешливо, мол, а что, по-другому может быть?

— Помчали, родимый! — Стас, несмотря на длительное отсутствие подобных упражнений, достаточно легко взобрался на спину гнедого, и они стремглав понеслись над мостом. Кажется, всего-то несколько минут прошло, а копыта чудо-скакуна уже коснулись другого берега.

Конечно, их ждали… Иначе и быть не могло. Похоже, всё мрачное воинство Нави собралось здесь в спешном порядке. Кикиморы и оборотни, упыри и аспиды жадно таращили на них бессмысленные буркалы, ожидая поживы… С неба заходила мрачная туча: мухи, оводы, комары, рядом кружило вороньё. Да уж, подготовились, что и говорить… Ладно, что-нибудь придумаем. Главное — коня уберечь!

Неожиданно встречающие заволновались, в толпе послышался некоторый ропот. Откуда-то со стороны низкого горизонта показался дымок.

— Быть того не может! — архимаг не сразу поверил, но для миража самоходная печь выглядела слишком неуместно. Скоро можно было разглядеть и седоков: сосредоточенного Кондратия, принаряженного по случаю столь торжественного выезда в рубаху в крупный горох Емелю и насупленную Марфу Тимофеевну с боевой скалкой в руках. Армия Тьмы ощутимо содрогнулась… И не напрасно: печь, похоже, опережала основные силы, которые сейчас спешили на помощь со всех копыт.

— Эге-гей!!! — раздалось по широкому полю. — Это кто там пасть на дружка моего разевает? Эх, и погуляет моя дубинушка по бокам басурманским!

Слова у старого богатыря редко расходились с делом. Влетев в толпу страхолюдных образин, Селиван принялся гвоздить местных страшилок направо и налево. Сказочная дружина, чуть поотставшая от своего командира, сейчас тоже вступала в дело.

— Привет, Стас! — на ходу поздоровался ладный ратник, в котором архимаг опознал Черномора. — Вот спасибо тебе, дружище! А то ребятки мои застоялись без дела, а тут эвон какая заварушка. А ну, морда неумытая, куда лезешь без очереди?! — рявкнул Иван на особо ретивого и уцепившегося было за уздечку вурдалака. Битва закипела, как вода в закипающем супе. Дружина крушила врага в мелкий винегрет, Марфа Тимофеевна с Емелей крушили зазевавшихся нечистиков почём ни попадя, и, похоже, эту суровую женщину горе-воители боялись гораздо больше всех богатырей, вместе взятых.

— Эй, чего застыл? Мы тут и без тебя управимся! — этот голос тоже был знакомым. Серый Волк, дружище… Надо ж, где встретились… И поговорить некогда!

— Потом наговоримся, будет время. И побеседовать, и по чарочке принять! — подмигнул ему Серый. — А сейчас — скачи!

Гнедко сорвался с места в карьер, поскакал, перепрыгивая через корчащиеся в ломкой сухой траве остатки неприятельской армии, а потом, видимо, решив не марать копыта, оторвался от земли и взмыл в серенькие, тусклые небеса сумрачного царства Нави, унося архимага навстречу новым испытаниям.

Глава 7

Туча гнуса и воронья, увидев, что добыча вырвалась и норовит ускользнуть, ринулась следом за беглецами с крейсерской скоростью. Гнедко стремглав мчался по поднебесью, перебирая копытами, но архимаг уже понимал: так просто их не отпустят. Обернувшись на скаку, он выпустил пару магических зарядов. В чёрной туче возникла брешь, но лишь на секунду, потом рана затянулась, а число нагонявших их вроде как и увеличилось даже.

«Это сон, и волшебство здесь работает по другим законам, — сообразил Стас. — Нужно быть готовым ко всему!»

К тому, что произошло дальше, подготовиться было всё-таки сложновато. Мошки, комары, вороны и прочая крылатая нечисть, видимо, решив, что эдак они архимага не промыслят, на лету многократно увеличивались в размерах, обрастали стальной бронёй, оборачиваясь невероятной помесью живого и механического. Боевые машины, созданные злым гением для беспощадного убийства, заполнили небеса, настигая чудо-коня и его седока.

— Снижаемся! — в ушах свистел ветер, но Гнедко услышал, понёсся к земле. Под ними раскинулась всё та же унылая, серая степь. Ни одного намёка на возможное укрытие! Копыта коня коснулись земли, и тут же чуть левее от них трассирующая очередь взметнула серую пыль. Нападавшие открыли огонь. Мгновением раньше архимаг успел сотворить защитный купол, прикрывший и его, и скакуна. Вот только надолго ли убережёт их защита? Выяснять данный вопрос опытным путём как-то не хотелось, тем более, что по магической поверхности уже зазмеились первые, едва заметные трещинки…

— Врёшь, не возьмёшь! — сквозь зубы проговорил Стас. Коня бы не загубить только… И ведь не отошлёшь в приказном порядке, нравный у Овсеня конёк-то… истинно — весенний ветер… Гнедко вопросительно заржал. Стас понял, о чём он, но отрицательно покачал головой:

— Одному тебе эту тучку не разогнать… Видишь, как небо-то затянуло? И дождички здесь идут… стальные…

«Чего это — одному?» — послышалось ему в задорном ржании коня. Стас мельком глянул вверх, туда же, куда смотрел, вытянув лебединую шею, его гнедой друг. Четыре гигантских смерча, то расходясь, то сливаясь воедино, неслись по сумрачным небесам. Грозные кони Велеса, полыхая разрядами синих молний и радуясь возможности разгуляться во всю мощь, играючи расшвыривали самолёты и дирижабли. Стас будто воочию увидел, что происходит сейчас там, внутри всей этой злобной техники. Приборы выходят из строя от колоссальных перепадов электричества, холодный электронный разум сходит с ума…

…а из раскрывшихся разом люков сыплются крохотные чёрные фигурки, увеличиваясь в размерах по мере приближения к земле. Одинаковые, бессмысленные лица, полная готовность выполнить приказ: любой ценой уничтожить архимага! И некогда думать, откуда здесь взялись творения злобного гения Хель. Ничего, однова уже сладили с этим воинством, авось и сейчас кривая вывезет! Ишь, заполонили всю степь, коню ступить некуда. Думаете, взяли?! Эт вряд ли, как говаривал достопамятный красноармеец Сухов. Тем более, что и подмога подоспела…

— Держи! — ну, надо же, какие гости в наш сон пожаловали… Приветствовать некогда, молча кивнул Кощею — и ладонь уже сжимает рукоять легендарного меча-кладенца. А нечисть вражью шинкует не хуже джедайского: раз махнёшь — улочка, два махнёшь — целый проспект. Рядом Кощей рубится, не покладая рук, одобрительно поглядывая на бывшего ученика.

— Скачи дальше! Этих я задержу!

— Нет! Слишком много настряпала, затейница черномагическая, — попробовал пошутить Стас. И правда, не управиться одному Кощею. Он, конечно, бессмертный, но не двужильный. И не самое благодарное это занятие — война. Вон уже, по колено в ошмётках стоит… Зрелище — не для слабонервных…

А в следующий миг мир замер. Клоны застыли в самых немыслимых позах, многие — прямо в воздухе, не долетев до земли. Кощей и Стас опустили мечи, оглядываясь по сторонам.

— Это ещё что за фокусы?! — архимаг приготовился к худшему… и тут же расслабился. Ментор в кипельно-белом хитоне выглядел в гуще этой мясорубки, мягко говоря, странно, однако это был именно он.

— Никаких фокусов, уверяю вас. Просто поставили игру на паузу, — объяснил он ровным, спокойным тоном.

— Вообще-то это не игра, а мой персональный сон! — огрызнулся Стас. Так, для порядка больше. Будут тут командовать всякие! Микрон смотрел всё так же доброжелательно.

— Сигнал, как вы знаете, идёт из мобильного телефона, а это, по сути, тот же компьютер. К сожалению, мы не можем обеспечить его полный контроль, а вот прервать на время — вполне. Дальше вам придётся разбираться самостоятельно, уважаемый архимаг. А здесь мы управимся, не так ли? — повернулся он к иронично прищурившемуся во время этой тирады Кощею.

— Пожалуй, — ответил тот. — Скачи, Стас! Главная битва — впереди!

Архимаг кивнул, вскочил на коня, и Гнедко полетел по степи, оставляя позади картину грандиозного побоища, в которую сейчас вносили свои коррективы два супер-игрока.

Казалось, степи не будет конца, так что, когда возле самых копыт плеснула вода, сразу и не поверилось даже. Озеро казалось чёрным, изредка по нему пробегала рябь… Трудно было прикинуть навскидку, какая здесь глубина, однако у архимага шевельнулось внезапное подозрение: может, дна и нет вовсе?

— Да… Везёт нам с тобой, друже, — вслух подумал Стас. — Ты, часом, по воде ходить не умеешь?

Конь фыркнул и отрицательно мотнул мордой.

— Вот и я тоже, — вздохнул архимаг. — Был один, тот умел, а я не претендую… А спешить нужно, чувствую… А если вот так?

Память услужливо подсказала нужное заклинание. Вода подёрнулась морозными иголочками, однако глубина здесь и правда была ого-го, а его магический резерв не бесконечен…

— Дай-ка я, мне, поди, привычнее, — добродушно проговорили сзади басом. Волшебный посох коснулся озера — и во все стороны побежали ледяные дорожки, хоть коньки одевай.

— Так-то надёжнее будет, — Дед Мороз, полюбовавшись своей работой, крепко пожал руку архимагу. — Только дальше тебе уже одному… За коня не переживай, дорогу домой он и сам найдёт. Поспеши, Стас!

— Спасибо вам всем, — от души произнёс Стас, чувствуя, как тепло становится на сердце. И пусть это всего лишь сон — они и наяву готовы на помощь прийти, на то и друзья.

Дед Мороз помахал ему рукой в вышитой рукавице, и архимаг, больше не оглядываясь, ступил на блестящую поверхность озера. Только уже не ботинками, а стальными лезвиями коньков…

— А что? Глядишь, и не забыл ещё, как оно! — по-мальчишески озорно улыбнулся Стас и, лихо оттолкнувшись от кромки земли, бодро заскользил по застывшей глади.

Глава 8

Ноги несли его по чёрному льду, будто сами собой, от скорости даже дух захватывало. Однако Стас ни на секунду не забывал, что здесь он оказался точно не развлечений ради. Он успел домчаться как раз до середины зловещего озера, когда под ложечкой появилось сосущее чувство-предупреждение: здесь!

Архимаг резко остановился, внимательно разглядывая толщу льда под ногами. Хорошо Дед Мороз поработал, качественно… Похоже, до самого дна проморозил… Хотя ещё вопрос: а есть ли оно, это самое дно? А может, это и не лёд вовсе, а окно в какой-то абсолютно другой, неведомый мир? Или не окно, а дверь… Архимаг не стал раздумывать дальше, опасаясь вот так потеряться в догадках и не найтись потом. Он поступил, как настоящий практик: постучал. Правда, не кулаком, а магией.

Лёд угрожающе загудел, покрылся сетью мелких трещин. Стас повторил попытку. Результат снова оказался весьма далёким от ожидаемого, к тому же оттуда, с другой стороны, послышался звук, как будто нечто, укрывшееся за чёрной ледяной бронёй, хохотало над его стараниями.

— Так, может, я всё-таки зайду, и мы вместе посмеёмся? — предложил Стас, аккуратно стаскивая через голову бережно хранимый полотняный мешочек с Камнем пути. Не раздумывая больше, он разжал ладонь и уронил талисман прямо себе под ноги. Сверкнув острыми гранями, камень коснулся застывшей поверхности озера — и канул глубже, исчезая из виду. Но там, где пролегал его путь, лёд трескался с протестующим, режущим ухо звуком, следы разлома гигантскими траншеями зазмеились по ещё недавно монолитной глади, а в центре озера, там, где упал Камень пути, сейчас зияла полынья. Словно злобный, ненавидящий всё живое глаз глянул в душу архимага. Стас поёжился:

— Ну тебя, архимаг, с твоими снами! Людям добрым вон море снится, тёплое, с барашками пенными. А тебе — всё фигня какая-то… «Морж» из тебя, прямо скажем, никудышный… А идти придётся, неудобно как-то заставлять себя долго ждать… Короче, эй, вы там! Я иду! Никуда не уходите, ладно?

Не тратя времени на возню с одеждой (если дело выгорит, о возможной простуде потом подумаем, а если не выгорит, и вовсе не до неё будет!), архимаг, задержав дыхание, «солдатиком» нырнул в чёрную ледяную воду. Словно миллионы безжалостных иголочек голодными пираньями разом впились в тело. И это было последнее, что он почувствовал. Сознание очистилось от ненужных сейчас мыслей и эмоций. Архимаг перешёл на новый уровень.

…И увидел чёрное зеркало из своего сна. Только теперь в мрачных глубинах того, что казалось стеклом и не было таковым, отражался он сам, словно расколотый надвое зияющей трещиной. Он подошёл вплотную к зеркальной глади, протянул руку, касаясь льдистой поверхности. Его отражение повторило жест, пальцы соприкоснулись, по зеркалу побежали круги, словно по воде. Омут затягивал, гипнотизировал, манил к себе. Он сделал ещё один шаг, и ещё… уже сквозь зеркальную преграду. Двое стали единым целом, альфой и омегой, вобрав в себя всё сущее, все разбросанные по Мирозданию миры. Потом пришло понимание сути вещей и явлений, и какими же ничтожными показались Ему в этот миг былые знания и возможности! Он всё знал, всё умел, Его возможности были безграничны, границы сознания расширились до бесконечности. Ничто не могло Его удивить или потревожить, холодное, рассудочное спокойствие снизошло на Него, вытеснив все эмоции, все чувства, кроме одного. Да, он намеревался задержаться в этом новом для него мире, возникшем на задворках одной из Вселенных. Как долго? До тех пор, пока существа, населяющие данный мир, смогут снабжать его привычной пищей. А здесь так много лакомого — это Он уже успел понять, о да! Пожалуй, Он останется здесь… На год или тысячелетие — неважно. Время, как и пространство, больше не имело значения.

Пожалуй, пора подкрепиться… Ментальные щупальца метнулись по уже привычным ходам-каналам, отыскивая самые вкусные кусочки: гнев, ненависть, обиду, досаду, разочарование… Ещё! Ещё!!! Какой славный мир… Я ГОЛОДЕН!!!

***

Баю-баю… До утра

Ночь плащом укрыла крыши…

Баю-баю, спать пора,

Братец Ветер, дуй потише!

…Звук пробивался в сознание архимага с таким трудом, словно проходя сквозь арктические льды. Кажется, это была песенка. И кажется, он знал когда-то этот голос… Тысячу лет назад… В другой жизни. А может, в другом мире. Или мирах… Почему так сложно собраться с мыслями? Где он? Кто он?! И откуда взялось здесь странное чёрное зеркало, покрытое трещинами? Разбитое зеркало — это не к добру… а в этом, Лея говорила, живёт злобный тролль, он насылает кошмары и жиреет на чужом страхе. Стас провёл ладонью перед глазами, будто смахивая застилающую взор пелену. И увидел его — тролля, мерзкую, обрюзгшую тушу, заполнившую собой всё пространство Зазеркалья. Архимаг собрал все силы, весь свой магический резерв, всё то, что делало его человеком, пусть со страхом и упрёком, но человеком — в первую очередь! И — ударил по стеклу.

Глава 9

Двигаться не хотелось. Не хотелось даже думать. Ему было так хорошо и спокойно сейчас, на прогретом солнцем ковре из луговых трав и душистых одуванчиков. Духмяно пахло свежей зеленью и мёдом, деловито жужжали пчёлы и шмели, а высоко-высоко в пронзительно-синем небе плыли лёгкие, пушистые облака. И голова сейчас была вот такой же — лёгкой, а дышалось так, как, кажется, никогда в жизни. Больше не нужно никуда спешить, бежать, сражаться, всё — суета и сиюминутность, а разлетающиеся почему-то ВНУТРЬ осколки чёрного зеркала, стремительно превращающегося в микроскопическую, исчезающую точку, и раздирающий барабанные перепонки визг чудовища, посмевшего манипулировать сознанием людей — всё это не более чем ночной кошмар. Реально только это: поле, облака, качающие жёлтыми головками одуванчики. Конец пути, долгожданный приют усталого странника… Мгновение, растянувшееся до бесконечности…

— Просыпайся, милок! Надо идти, — плечо легонько тронула сухонькая, смутно знакомая отчего-то рука.

Снова идти куда-то? Зачем? Здесь так хорошо… Спокойно… Оставьте меня в покое, ну пожалуйста!!!

— Поднимайся, голубь сизокрылый, — продолжал увещевать голос. — Нельзя тебе здесь далее оставаться. Есть ещё дела незавершённые, да и ждут тебя…

Стас, сделав над собой усилие, скосил глаза в ту сторону, откуда шёл голос. Яга, в своих живописных лохмотьях, с заскорузлыми, натруженными руками, совершенно не вписывалась в здешний безмятежный, пасторальный пейзаж. Выцветшие от времени глаза смотрели ласково, понимающе, но было в её взгляде и что-то такое, что архимаг понял: она не уступит. Так и будет сидеть рядом и тормошить, пока не добьётся своего. Вот и у Леи те же замашки, вся в бабку пошла… Лея… Лея?!

— Вижу, приходишь потихоньку в себя, — одобрительно кивнула Яга, не сводившая с него внимательных глаз. — Надо идти! Эдак заспишься — и вовсе проснуться не сможешь! А ну-ка, поднимайся, кому говорят!

Стас сделал над собой неимоверное усилие — и поднялся на кажущиеся сейчас ватными ноги. Голова плыла, тело не слушалось…

— Иди, соколик… Иди, родной! — не отставала Яга. Архимаг, покачиваясь, сделал шаг, второй… Он не знал, правильно ли выбрал направлении пути: повсюду, насколько хватало взгляда, всё так же поднималась к солнцу высокая трава, подмигивали жёлтым глазом одуванчики… Он брёл наугад, путаясь в этой траве, навстречу солнцу и судьбе, не удивившись даже, что Баба Яга пропала так же внезапно, как и появилась. А может, и не было её, и всё происходящее с ним — только сон. Сон во сне… Да есть ли она, в самом деле — реальность?! Или все наши миры — не более чем отражения отражений в Лабиринте Мироздания?

— ГОТОВЫХ ОТВЕТОВ НЕТ. И В ЭТОМ ТОЖЕ — СЧАСТЬЕ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ.

Этот голос он уже слышал однажды. Правильно, ему же доводилось бывать здесь, на поросшей одуванчиками поляне. Только тогда они были вдвоём с Леей…

— Кто ты? Ты — это я? — ответа архимаг не ждал, но ему ответили.

— Я — ЭТО ТО, ЧТО БУДЕТ. ТЫ — ЭТО НАСТОЯЩЕЕ. ЗНАЕШЬ, Я ТЕБЕ ЗАВИДУЮ… НЕМНОГО.

В голосе Сказочника прозвучала лёгкая грусть. А может, показалось?

— ТЕБЕ НУЖНО ИДТИ. НО СНАЧАЛА Я ДОЛЖЕН ВЫПОЛНИТЬ ОДНУ ПРОСЬБУ… У ТЕБЯ БУДЕТ ТРИ МИНУТЫ, ИСПОЛЬЗУЙ ИХ ПРАВИЛЬНО!

Переспросить, кто и почему просил за него, архимаг не успел. Навстречу ему по бескрайнему сказочному полю, тревожно озираясь по сторонам, шёл мальчик. Обычный мальчишка, на вид — лет восьми, худенький, с не по-детски серьёзным и хмурым выражением на лице. Увидев Стаса, он остановился, замер настороженно, опасаясь подойти ближе. Архимаг тоже остановился, подбирая слова. Всего три минуты, и выбрать нужно самое главное, а это ох как нелегко.

— Стас… — мальчик вздрогнул, услышав своё имя, но остался на месте, вглядываясь в лицо архимага.

— Ты, наверное, сейчас мне не поверишь, но всё обязательно будет хорошо. Одиночества нет и не будет, слышишь? И ещё… Она есть на свете, теперь я знаю это точно… И ты узнаешь! Ты мне веришь?

Мальчик, помедлив, кивнул. Выражение его лица оставалось всё тем же, настороженным и недоверчивым, но что-то уже дрогнуло, искорка надежды зажглась в странных, непонятного цвета (пегих, что ли?) глазах.

— ТЫ ТАК И НЕ НАУЧИЛСЯ ПРОИЗНОСИТЬ ЭТО СЛОВО, — голос прозвучал так, будто невидимый Сказочник улыбнулся. — У МЕНЯ ЕСТЬ ПОДАРОК ДЛЯ ВАС. СМОТРИТЕ! ЭТО — ТО, ЧТО БУДЕТ!

Оба, архимаг и мальчик, разом подняли головы вверх. Будто радуга разлилась по промытым неземной радостью небесам. Оттуда, распластав гигантские крылья и подмигивая им голубым котёночьим глазом, спускался чудесный аррказор, а на спине у него, заливисто хохоча от восторга, восседали двое ребятишек — темноволосый мальчуган и отчаянно-рыжая девочка.

Видение мелькнуло — и растаяло, оставив ощущение тихого счастья, мёдом тающего в груди. Мальчик вопросительно взглянул на архимага. Тот не сводил с него глаз, осознавая, что время заканчивается, а сказать хочется ещё так много…

— Всё будет хорошо, — повторил он, так и не найдя нужных слов. А может, эти и были самыми нужными сейчас? — Только будь поосторожнее… с телефонами. Запомнил?

Мальчик удивился слегка, но всё же кивнул. А потом — исчез, будто и не было его вовсе. Однако Стасу сейчас было так спокойно на душе, что все сомнения разлетелись стайкой пугливых воробьёв. Он всё сделал так, как надо. И теперь ему действительно пора.

— Мы ещё встретимся? — спросил он, оглядываясь по сторонам и стараясь запомнить цветущий луг, высокое небо, а главное — ощущение тишины и безмятежности в душе.

— КОНЕЧНО. ПРАВДА, ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕ СКОРО… НЕ ЛЮБЛЮ ПРОЩАНИЙ, ТАК ЧТО — ДАВАЙ ПРОСТО: НА РАЗ-ДВА. РАЗ!

— Два! — отозвался Стас. И проснулся.

Глава 10

— Ты стонал во сне, я услышала и пришла, — Лея как будто оправдывалась, но в серых глазах отчётливо читалось: а ты думал, я так и буду отлёживаться в безопасности, пока ты там воюешь?! А кто патроны подносить будет, а?

Архимаг улыбнулся и с удовольствием потянулся, заодно отодвигаясь на край дивана и освобождая нагретое местечко рядом. Лея, просияв, нырнула к нему под бок, покопошилась, устраиваясь поуютнее.

— Ты опять всех победил, правда? — шепнула в самое ухо. И такая непоколебимая, детская уверенность в том, что так оно и есть, раз за дело взялся её архимаг, прозвучала в этих словах… Ему бы такую…

— Надеюсь, — ответил осторожно, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ему было спокойно. А значит, не стоит сейчас устраивать дискуссию о том, что Зло существовало и будет существовать всегда, так уж устроен этот мир. Тролля в телефонной трубке больше нет — этого сейчас достаточно.

— Ой, — неожиданно вскрикнул Стас, сделав жалобное лицо. — Кольнуло что-то…

— Где? — мгновенно встревожилась магичка.

— Здесь… вроде в глаз что-то попало? — Стас часто-часто заморгал. Лея немедленно приподнялась на локте, выискивая вероятную соринку.

— А вдруг осколок зеркала? — сделал страшные глаза архимаг. Только тут магичка сообразила, что над ней, кажется, подшучивают… Реакция последовала незамедлительно, так что усмирить хохочущую и брыкающуюся рыжую воительницу удалось нескоро.

— Я, может, и не Герда, — заявила она, отдышавшись, — но поверь на слово: нам ли бояться каких-то там осколков?

— Верю… эй, на слово верю! — успел крикнуть Стас, пресекая попытку доказать ему это наглядно. — Слушай… Там, во сне, мне почудилось, будто поёт кто-то… Не знаешь, к чему бы это?

Лея густо покраснела, но глаз не отвела.

— Я же говорю — ты стонал во сне. Вот я и намурлыкала тебе колыбельную… А что?

— Помогло… — обтекаемо ответил архимаг. — Только я один куплет слышал…

— Ладно, — подумав, решилась Лея. — Только чур, не смеяться! Как умею, зато от души.

— Что, совсем не смеяться? — прикинулся непонимающим архимаг. — Даже и подшучивать нельзя?!

— Будешь подначивать — петь не стану! — решительно заявила Лея и тут же, опровергая собственные слова, запела тихонечко:

Баю-баю… До утра

Ночь плащом укрыла крыши…

Баю-баю, спать пора,

Братец Ветер, дуй потише!

Не лютуй, сестра Метель,

Не морозь дома и души!

Сядь, мой милый, на постель,

Ты мой тихий голос слушай…

Я тоску заворожу,

Отведу единым взглядом.

Хочешь, сказку расскажу,

Хочешь, просто сяду рядом…

Нет тревог, печалей нет,

Пусть обид не будет тоже…

В мире ночь, но правит Свет,

А иначе быть не может….

Разреши, заботы тень

Я со лба смахну ладошкой…

Обещает новый день

Стать счастливее немножко…

Льётся нежность через край,

Между звёзд рекою млечной…

Спи, мой милый, баю-бай

Спи спокойно и беспечно…

Петь она и вправду не умела, но какое это имело сейчас значение… Стас слушал её голос и думал о том, что оберегом может стать не только магический артефакт. Слово куда действеннее, а мы так небрежно обращаемся с ним, превращая в наступательное оружие… которое в конечном итоге бьёт по нам самим. Сказки, колыбельные — да они же нужны взрослым куда больше, чем детям! Вот как хорошо на душе от этой незатейливой, но такой нежной песенки…

— А вот кто сейчас на работу проспит? — послышался над ухом ехидный голос.

— Я не сплю! — отозвался Стас, вскакивая с дивана и попутно сдёргивая одеяло с только-только навострившейся понежиться ещё в постели Леи. — А ну-ка, лежебока, подъём!

— Нет, ну вы посмотрите на этого узурпатора! — всплеснула руками Лея. — Стас, учти: с годами ты рискуешь превратиться во второго Кондратия!

— А чего — Кондратий? — не повёлся архимаг. — Клёвый чувак, между прочим. Есть чему поучиться…

— Трудно с тобой, архимаг! — покачала рыжей, взлохмаченной головой магичка. — А без тебя — невозможно, — добавила тихо, уже с порога, но он услышал… Паче чаяний, времени хватило, чтобы позавтракать на скорую руку и разбежаться по работам, попутно вызволив из клетки Леин мобильник.

Проводив Лею до остановки, Стас пошагал по знакомому, многократно пройденному маршруту. В плеере звучала одна из самых любимых мелодий, липы шелестели умытой дождём листвой, а встречные прохожие… Нет, ему не показалось, люди действительно улыбались: робко ещё, будто вспоминали, как это делается. И серого стало меньше, то тут, то там мелькали яркие цветовые пятна, а по тротуару весело скакали стайкой солнечные зайчики. Это был его Город, знакомый и незнакомый, со своим характером и не без закидонов, но всё же — его, родной! И пусть он вовсе даже не супермен импортного пошива, а самый что ни на есть обычный, отечественный архимаг — у него найдётся, что сказать любому, кто посмеет нарушить покой вот этих самых людей, абсолютное большинство из которых даже не подозревает о том, что на одной из здешних тихих улочек расположился самый секретный в мире институт, где работают простые волшебники — такие же, как он сам…

…Непосредственное начальство было уже на месте. За что Стас особенно ценил Козырева — он никогда не задавал лишних вопросов. Вот и сейчас, прочитав всё, что нужно, по лицу архимага, Иван Иванович молча пожал ему руку. Похоже, в эту ночь он и вовсе не сомкнул глаз. Архимаг вспомнил сказанное полунамёком: мол, Координаторы помогут, чем смогут… Стало быть, помогли… один — точно! Прежде чем нырнуть в привычный бумажный водоворот, Стас поинтересовался:

— Тёща-то как? Полегчало ей?

Козырев улыбнулся, видимо, вспомнилось приятное:

— Полегчало… Грешно, конечно, так говорить, но поговорка про то, что не было б счастья, да несчастье помогло, сработала на все двести процентов. Будто подменили мою Зинаиду Степановну. Представляешь, она меня сегодня, когда с утреца забегал, Ванечкой назвала!

— Надеюсь, данный факт не возымеет катастрофических последствий для экологии, — серьёзно проговорил архимаг.

— То есть? — «купился» Иван Иванович, тревожно глянув на Стаса.

— Да вот переживаю, как бы в Брянских лесах массовый падёж медведей не начался! — продолжил архимаг всё с тем же серьёзным лицом. Козырев заржал и погрозил ему пальцем: не балуй!

— Шутник ты, однако! — констатировал он очевидный для всех факт.

— Не без этого, — не стал отнекиваться Стас. — Особенно, ежели выспамшись… Вот бы ещё будильники отменить…

— А также понедельники и начальников? — в тон ему добавил Козырев. Стас подмигнул с заговорщицким видом: мол куда ж без вас-то…

— Надеюсь, теперь ночные кошмары остались в прошлом, — потирая руки, провозгласил Иван Иванович, ухватив ближайшую к нему папку с документами. Открыл, заглянул и продолжил: — Остались только вот эти, дневные…

— А что там? — полюбопытствовал Стас, заглядывая через плечо Козырева. Минутку поизучав результаты неправедных трудов своих коллег, он тихонько взвыл и подтвердил: — Это ж ужас что такое! Надо ж так накосячить!

Козырев хотел ответить, но не успел: у Стаса зазвонил мобильный. Последние события, связанные с телефонами, ещё были ох как свежи в памяти, но этому абоненту грех было не ответить…

— Да, мам? Спасибо, всё нормально. Сама-то как? Вот и славненько… В субботу? Вроде как свободны, да.. В гости? На фирменный пирог? И ты ещё спрашиваешь! Конечно, будем! Целую! Береги себя, ладно?

Козырев, мельком наблюдавший за ним во время разговора, понимающе кивнул. Хорошо, когда в доме мир и лад. Стас хотел было тут же перезвонить Лее, чтобы сообщить ей о полученном приглашении, но передумал. До субботы ещё времени — вагон с прицепом, а вечером он сам ей всё скажет, чего попусту названивать? Да, пускай это пунктик такой, насчёт телефонов, он же не спорит. Ну может же ведущий архимаг института позволить себе одну вот такую ма-а-а-аленькую странность, а? Он же человек, в первую очередь, стало быть, ничто человеческое… Ну, дальше вы знаете, да?

Однако пока на календаре не суббота, а среда, разгар рабочей недели, и кто-то же должен поправить всю ту лажу, которую наваяли местные гении. И Стас уже знал, кому достанется эта сомнительная честь… Тяжко вздохнув, он придвинул к себе документы, нашёл нужные файлы на компьютере и с головой погрузился в привычную работу.

В сказке жить — некогда тужить

Глава 1

Лея хандрила. Иногда такие вот настроения случались у разумной и оптимистичной в общем и целом магички. Сказать по правде, крайне редко и непременно — в преддверии очередного дня рождения. Вот вроде и повода никакого нет: ну, дата и дата, подумаешь, цифирка перещёлкнулась, с чего мировую трагедию устраивать?! Тем более что со времени знакомства с архимагом Лея если и изменилась внешне, то только в лучшую сторону. Расцвела, приосанилась, косу отрастила, спокойствие и умиротворение в лице появились. Так что и в этот раз ничего не предвещало перемен. Однако — случилось.

Словом, в один далеко не прекрасный день Лея словно с левой ноги встала: поминутно вздыхала, отмалчивалась, норовила уединиться в укромном уголке и возила там карандашом по бумаге. Ей не писалось, не хотелось и не моглось, словом, градус настроения прочно обосновался в районе нуля. Стас поначалу пытался применить верное средство — рассмешить впавшую в меланхолию магичку, но даже этот способ не подействовал. Лея упорно не желала расхохатываться и, даже оказавшись в гостях у Бабы Яги, снова принялась за своё. В конце концов, оставив супругу предаваться философским размышлениям, удобно устроившись на лавочке с кулёчком отборных жареных семечек, архимаг вместе с детишками слинял спозаранку на рыбалку. Лея такое решение молчаливо одобрила: незачем тоску на семейство наводить, лучше пересидеть, пока внутренний барометр на «Ясно» снова не укажет. Яга её не трогала, орудовала у печки ухватами да горшками, ворча себе под нос:

— Вот охота дурью маяться? Блажь нашла на девку, хоть хворостиной охаживай…

Рыжая магичка, услышав чутким ухом, о чём бормочет суровая бабка, вздохнула ещё горше:

— Э-э-эх…

Причём таким тоном, словно укорила: вот ведь вы какие, тут человек страдает, нет чтоб пожалеть, так ещё и санкции применить готовы? Фигушки, не дамся! Я магичка вам или кто, чтоб меня да хворостиной?!

— Э-э-эх, — эхом отозвался кто-то совсем рядом.

Лея покосилась на звук. Рядом, на лавочке, горбилось некое существо: серое, помятое, уныло-застиранное какое-то, патлатое… Сразу и не определишь, какого полу-то…

— Ты кто? — поинтересовалась магичка, на всякий случай отодвигаясь подальше вместе с семечками.

Существо глянуло на неё из-под неряшливой чёлки слезящимися, мутными глазами.

— А то не ведаешь? Тужилка я! — просипело оно между вздохами.

Лея оглядела Тужилку с ног до головы. Действительно, подходит прозвание. Хотя относительно того, девочка или мальчик, яснее не стало ничуть.

— А я — Лея, — подумав, представилась магичка. Иначе как-то невежливо выходит. Тужилка вздохнул (вздохнула?) ещё горше.

— Знамо дело — Лея! Кто ж тебя в Тридевятом царстве не знает? Личность, поди-ка, знаменитая… И от нас тебе благодарность, стало быть!

— Это от кого — от нас? — магичке стало интересно, даже со вздохами погодить решила. — И за что благодарность?

Существо хихикнуло. Получилось это у него достаточно противненько, с ехидцей. Однако магичка решила списать это на собственное общенедовольное состояние.

— От меня, значит. От сестрицы моей — Жальки. От тётки Кручинушки да деда Повсиоха!

— Да… Большое семейство у вас, — оценила Лея. — А отчего я раньше про вас не слыхивала?

Тужилка хихикнул вторично (Лея решила считать его всё же представителем мужского пола).

— А раньше ты всё больше весёлая ходила, к тебе и не подступишься… А как запечалилась — тут и мы подоспели! А хочешь… — тут Тужилка, несмотря на свой кислый вид, оживился и даже подмигнул: — Айда к нам в гости? Разом со всеми и познакомишься!

— Что, прямо сейчас? — засомневалась Лея. Видя, что она раздумывает, Тужилка замахал руками:

— Да тут рядом совсем! Мигом обернёмся!

Магичка с сомнением посмотрела на избушку. Но Тужилка, не давая ей опомниться, вскочил с места и закружился волчком, поднимая в воздух пыль. Лея почувствовала, что сейчас чихнёт, зажмурилась — а открыв глаза, поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте.

Глава 2

С виду — изба как изба, только уж больно запущенная. По полу пыль клубками волохается, половики замызганные, занавески будто сто лет не стираные, оконца мутные, и свет сквозь них еле пробивается. Словом — тоска зелёная. В носу снова защипало, и глаза сами собой заслезились…

— А ты поплачь, поплачь, девонька! Дай волю слезам-то, — послышался вкрадчивый, присюсюкивающий голосок. Возле печи обнаружилась некая особа вне возрастных категорий, в длинном, до пола, сарафане мышиного цвета и платочке из одноплемённого материала. Сколько бы Лея ни вглядывалась в лицо говорившей, ей так и не удалось запомнить в нём чего-либо выдающегося, все черты будто ластиком затёрли. Унылая какая-то, невнятная. Тётушка Кручинушка, видать, — вспомнились ей слова Тужилки. Который, кстати, обнаружился тут же, за спиной, стоял сзади, шумно сопя явно простуженным носом.

— Здравствуйте, — вспомнив о вежливости, произнесла магичка. Реакция последовала незамедлительно, причём крайне неожиданная. Тётка скривилась, будто у неё разом заболели все зубы, а с печи послышалось недовольное кряхтение. Тужилка дёрнул Лею за рукав и быстро забубнил: — Ты чего?! Нельзя у нас такие слова говорить! Худо будет!

— Кому худо будет? — удивилась Лея, чувствуя себя Алисой, угодившей в гости к Безумному Шляпнику. Странные они все какие-то… И гостить здесь как-то уже и не хочется, однако сразу развернуться и уйти — вроде как невежливо. К тому же профессиональное любопытство — то же шило в мешке. И не утаишь, и колет в самые неожиданные места!

— Нишкни, глупая! — на печке завозились, мелькнули, свешиваясь вниз, пора коротеньких ног в разношенных лаптях, и вот уже взорам предстал ветхий дедок, заросший бородой так, что из обильной растительности только глазки острыми буравчиками посверкивают в сторону гостьи. Та даже растерялась слегка от такого-то «тёплого» приёма.

— Это вы мне? — на всякий случай осведомилась магичка. Дед Повсиох немедленно расплылся в сладенькой улыбочке и отрицательно замотал кудлатой головой:

— Что ты, что ты, ясочка наша! Кто ж тебе такое сказать-то осмелится? Ей вон, конечно, — при этих словах тётка у печки пугливо сжалась, даже вроде как ростом меньше стала. Хотя, наверное, показалось. — Это кто ж так гостей встречает-привечает?! За стол гостьюшку дорогую усадить надобно, попотчевать, беседой увлечь… Смекаешь, глупая? — грозно сдвинул он кустистые брови, поглядывая с печи на Кручину. Та пару раз шмыгнула носом, кивнула и кинулась хлопотать.

Лея отметила, как закопошившаяся тетка смахнула со стола крошки грязноватой тряпицей и поморщилась: неряха! Как по волшебству, возникли видавший лучшие времена самовар, разнокалиберные чашки-плошки. Дед, кряхтя, сполз с печки. Выяснилось, что ростом он ниже Леи, что, однако, вовсе не мешало ему поглядывать на всех свысока и покрикивать:

— Куда прёшь? Самолучшее неси! Глаза разуй, тетёха!

Тужилка делал вид, будто помогает, на деле же больше путался под ногами. По-свойски подмигнув несколько растерявшейся во всей этой суматохе магичке, дедок извлёк откуда-то (показалось, из-за пазухи) четвертную бутыль с мутным содержимым:

— Давай по чуть-чуть, за знакомство, а? Горькой хорошо тоску заливать! Верное средство!

Лея потянула носом: фу-у, самогон! Магичка решительно замотала головой: вот уж точно не любительница, тем более — гадость первостатейная, уже по запаху определить можно.

— Ну, гляди… — не стал настаивать дед Повсиох, забираясь на лавку и указывая Лее на место рядом с ним (видать, самое почётное). — А я приму, пожалуй. Милое дело — под грибки солёные!

Указанные грибочки также вызвали у магички значительные сомнения в их возможной полезности для организма. И вообще, она уже давно поймала себя на мысли, что ей здесь крайне неуютно. Воздух спёртый, личности какие-то подозрительные… Видимо, настроение как-то отразилось у неё на лице, поскольку дед укоризненно произнёс:

— Брезгуешь, что ли?

Лее стало совестно. И правда, сама ведь в гости пришла, а теперь нос воротит… Подумав, она устроилась за столом и с сомнением всмотрелась в содержимое своей тарелки. Отведывать невнятного кушанья не хотелось ни в какую. Магичка поискала глазами хлеб, так и не обнаружила и пустилась на хитрость: завозила ложкой в миске.

— А вы давно здесь живёте? — решила она начать светскую беседу. — Почему-то раньше я про вашу семью ничего не слышала… Может, приезжие? Нет?

Все трое переглянулись, Лее почудился некий намёк и даже торжество в этих таинственных перемигиваниях.

— Да нет, местные мы, — ответил дед. — Только мы тихо живём-то, уединённо, на глаза попадаться не любим.

— Для меня, стало быть, исключение сделали? — удивилась Лея. Тужилка хихикнул, злобненько как-то, неприятно.

— Конечно! — отозвалась нараспев тётушка Кручинушка. — Ты же, считай, благодетельница наша! Из-за тебя перемены-то в нашем житье-бытье приключились!

— Это как — из-за меня? — Лея неожиданно почувствовала зверский голод. Если разобраться, еда как еда, нечего привередничать! Она уже потянулась ложкой к вареву в миске, но внутренний голос неожиданно скомандовал «Не трогай!» Справившись с собой, она уронила ложку в кашу, так и не донеся до рта. Дед досадливо крякнул.

— Она сказать хочет, что ты — матушка-заступница для всего Тридевятого царства, радетельница за нас, убогих! — пропел он сладенько. Прямо словно патокой измазал. Лея решила, что достаточно погостила, и хлопнула себя по лбу:

— Ой, засиделась я что-то! Забыла, что обещала Яге по хозяйству помочь! Уж не взыщите, пора мне!

— Да куда ж ты засобиралась? — дед цапнул приподнявшуюся было магичку за подол, мешая уйти. — Погоди, ты ж ещё с меньшой нашей, Жалькой, не познакомилась… Вот узнает девчушка, что не застала тебя, плакать будет. Не жалко, что ли?

— Ладно… А где она, Жалька-то? — уступила магичка, досадуя сама на себя.

— Так я её сейчас позову! — подхватился Тужилка и выскочил за дверь. Вернулся он и вправду быстро, волоча за руку кроху с мышиного цвета косичками и в сереньком платьишке.

— Глянь, Жалька, какая гостья у нас дорогая! — затараторил он, подпихивая девочку ближе к столу. — Сыграй-ка ей песенку, покажи, чего умеешь!

Несколько выпученные глазёнки малышки сверкнули, она с готовностью вытащила из кармашка дудочку и засвистела тягучий, на одной ноте, мотивчик.

«Кажется, жалейкой это и называется», — подумала Лея и почувствовала, как липкая паутина дрёмы окутывает её с ног до головы…

Глава 3

А вместе с ней навалилась такая жалость к себе, что хоть караул кричи. Вот, сидит сейчас, одна-одинёшенька, позабыта-позаброшена, с какими-то хмыристыми личностями в неприбранной избе, а кто-то в это время на рыбалке, на солнышке… Весело им, небось! И Яга хороша… Нет чтоб слово доброе молвить, шпыняет, ворчит, воспитывает. И на работе скукотища, ничего интересного, так, рутина повседневная. Никаких тебе приключений, и про подвиги позабудь… А года-то бегут, копятся… Неужто всё самое яркое, цветное уже позади, и остаётся вот это: серенькое, застиранное, повседневное?!

— Да ты поплачь, поплачь, — назойливым комариком вился над самым ухом шепоток. — Легче будет, точно тебе говорю!

И музыка ещё эта! Не жалейка, а волынка какая-то. Вот бы Серого Волка сюда, он бы подвыл!

Магичка представила, как отреагировала бы местная публика, заявись сюда их мохнатый приятель. Волк почему-то представился в картузе и с гармошкой наперевес. Улыбка тронула губы…

— Эй! Ты чего творишь! Плачь, кому говорят! — гневливо рыкнул дедок, и… наваждение спало вместе с пеленой, заботливо окутавшей сознание магички. Лея поняла, что всё семейство, включая малую, придвинулось к ней почитай что вплотную и жадно уставилось на неё, словно она была лакомым куском на пиршественном столе. Эк их разбирает-то, даже дышат как-то нехорошо: тяжело, с присвистом. Лее стало противно, она поскорее отодвинулась на лавке, насколько это было возможным. Сообразив, что музычка желаемого действия не оказала, дед Повсиох вернул на лицо угодливое, сладенькое выражение.

— А ты, никак, сомлела, милая? Так приляг, поспи, мы сон-то твой покараулим…

— Нет уж, хватит, нагостилась! — магичка решительно поднялась из-за стола. — Спасибо за угощение. Приятно было познакомиться, только меня дома ждут. Пора уже и честь и знать!

Дед сверкнул из-под бровей колючим взглядом. Повинуясь этому знаку, Кручина, Тужилка и мелкая Жалька сгрудились возле двери, кланяясь поминутно и увещевая:

— Останься… Погости ещё… Некуда спешить-то…

— Да пустите уже! — терпение у рыжей магички закончилось, слезливый настрой сменился сперва недоумением, а потом и негодованием. — Сказано же — домой пора!

— Ну-ну… — хихикнул дедок. — И куда ж ты пойдёшь-то? Двери-то нетути!

Лея глянула — и обомлела. И вправду, как в той загадке про огурец. Ни окон, ни дверей, словно и в помине их не было! Магичка сурово сдвинула брови. Вернее, попыталась. У архимага это получалось куда убедительнее, но ничего, сгодится.

Конец ознакомительного фрагмента.