True witchcraft, или А был ли хвостик?

Елена АлександровскаЯ, 2022

Роман о любви с элементами мистицизма. О жизни простых людей в 90е годы, обычных ребятах, шагнувших во взрослую жизнь. О паре влюбленных, ступивших на "корабль" под названием "семья". Поплывет "корабль" или разлетится вдребезги, налетев на "магическую" скалу? И что есть магия? И есть ли она? А может это и не корабль вовсе, а обычная лодка? На лодке в океан нельзя, надолго. Здесь смешалось все – романтика, устои общества, психология, колдовство, судьба и глобальные перемены; перемены во всем – в семье, в государстве, в мироощущении и мировоззрении. И главный вывод героини – если тебя предали, это больно, но – поболит и пройдет, главное не предавать себя.

Жили-были Он и Она. Встретились. Влюбились. Поженились. И жили ОНИ долго и счастливо…

А насколько долго? И как счастливо? Чаще всего история умалчивает.

Человек капелька в реке жизни. Казалось бы, капля-такая мелочь. И все таки капли и создают поток.

Сейчас другое время? Или времена всегда одинаковые? И то и другое верно, смотря чем мерить!

1. Новое чувство.

Весна-знатная модница, сначала примерит совсем скромный нежной мяты наряд, а уж позднее развеселившись наденет платье с цветастым принтом, настойчиво избегая оттенков «влюбленной жабы».Здесь тебе и маки, и одуванчики, и лепестки персика…Теплый ветерок подхватит тонкий аромат и окутает тебя мечтами, романтикой и ожиданием чего то нового…

— Иришка, пошли со мной на свадьбу, — предложила Люсьен, шагая вместе с подругой по аллее садовых деревьев в колледж.

— Пошли. А у кого свадьба? — между прочим поинтересовалась Иринка и сорвала малюсенькую веточку облепленную десятком цветочков черешни.

— Да мой брат женится!-подруга нагнулась к веточке и втянула сладковатый аромат, артистично прикрыв глаза от удовольствия.

— Он, вроде, за городом живет? — Иринка закрепила веточку на груди, продев сквозь нити кофточки воздушной вязки.

— Ну да, в поселке,-подтвердила подруга и тоже прикрепила себе импровизированную живую брошь.

— О, так это с ночевкой надо ехать же, — расстроилась Иринка.

— Ага,с тремя!-засмеялась подруга. — Завтра вечером выезжаем из города, потом с утра выкуп, затем свадьба, на следующий день к «теще на блины» и вечером или на следующий день уедем.

— Ого, завтра уже выезжать, а ты только об этом говоришь.

— Да я же только со сборов, я вообще думала не получится на свадьбу приехать, а видишь, достали билеты и я вчера ночью прилетела.

— Не знаю… мать не отпустит.

— Ну отпросись, ну Ириска,-заканючила подруга,-так хочется вместе поехать.

— Мне бы тоже хотелось. — девушка задумалась, как преподнести эту новость матери. — Хорошо, попробую.

Между Ириной и матерью не было теплых отношений. Порой Иринке казалось, что мать ее ненавидит, хотя мозгами понимала, что такого не может быть, но зачем тогда она все время пыталась сделать дочери больно, то морально, то физически, этого Иринка никак не могла понять. Что-то за этим крылось, но что? Но она, как девушка молодая, долго не ломала голову над тем, чему не могла дать объяснение. Она говорила себе: «Видимо я пойму это позднее», и откладывала мысль на дальнюю полочку сознания. Это было хоть интуитивным, но правильным решением. Что-то важное созреет и даст ответ, а в нем и опыт. А то, что не созреет, значит и ценности не имело, можно выкинуть и забыть.

«По любому не отпустит, только скандал очередной будет… Хотя… мать ведь сама говорила-18 исполнится и делай что хочешь, а пока будешь жить, как я говорю, иначе чемодан будет ждать за дверью». И это не было пустыми угрозами. Однажды, в выходной, Иринка пришла с дискотеки на 10 минут позже оговоренного времени, и мать просто поставила перед ней сумку с вещами и захлопнула перед носом дверь, Иринке ничего не оставалось, как отправиться к подруге. Мама подруги разрешила ей остаться, но была крайне удивлена. Девушки вместе провели выходные, а в понедельник отправились в колледж. Уже подходя к зданию они заметили сокурсниц столпившихся около клумбы, кто-то принес фотоаппарат и девушки устроили фото-сессию.

— Девчонки, идите к нам, — позвали их подруги.

Девушки принимали различные позы, повторяя за моделями с обложки журналов, передразнивали друг друга и шутили, и тут Иринка заметила отца, он стоял неподалеку, они встретились глазами и пошли навстречу друг другу.

— Здравствуй, Ира, — тихим грустным голосом сказал отец.

— Привет, Пап, — ласково ответила Иринка.

— Ты где ночуешь?

— У подруги.

— Ты это…, не сердись на мать, возвращайся домой.

— Хорошо.

— Ну ладно, поехал, работать надо.

Он развернулся и пошел в сторону ворот, Ирина смотрела ему в след, Ирина только теперь заметила мать, которая стояла возле калитки ожидая мужа. Ирина вздохнула и вернулась к подругам. После занятий она вернулась домой, но понимала — «шаг вправо, шаг влево — расстрел» и жила надеждами, что однажды будет жить отдельно.

Теперь она уже совершеннолетняя, и вполне могла снять квартиру, учиться и работать, но все ее тети и бабушка осудили бы такой поступок, в их семье не принято девушкам уходить в никуда, вот выходя замуж уйти от родителей-прилично, а по другому-нет. Уже став много старше, она поймет — ориентироваться нужно только на свои принципы и мораль, жить свободной от чужих кривотолков и не нарушать свободы других, а общественное мнение — белый шум, посудачить за спиной всегда найдется куча желающих и как правило это совсем не те люди, которые поддержат в трудную минуту, рассчитывать нужно на себя, справился — молодец, кто-то помог — спасибо ему, не помогли — и не обязаны, ни каких обид, путь одолеет идущий. Человек строит свою жизнь сам, отвечает за свои поступки сам и сам волен выбирать как и с кем ему жить. Но это понимание придет к ней позже, а сейчас страх перед матерью сидел крепко и глубоко, он так и не позволил вечером сказать матери о поездке. Утром же она собрала с собой кое-какие вещи, которые пригодятся на празднике и уехала в колледж.

— Иришка, привет. О, с пакетом — значит отпустили?-приветствовала ее радостная подруга.

— Приветик. Пока не говорила, позвоню перед уездом.

— Так ты едешь? Урааа, — захлопала в ладоши Люся.

После занятий девочки заехали к Люсе домой, пообедав подруги выбирали Люсе наряды, пока ждали ее отца с работы, чтобы всем вместе отправиться в поселок.

— Люсь, где у вас телефон? Я маме позвоню.

— А, конечно, вон там в зале, я пока помогу братишке собраться, а ты дверь закрой и спокойно разговаривай, мы не будем мешать.

— Хорошо, спасибо.

— Ну ни пуха,-подмигнула подруга.

— Ой, иди в баню.

Ирина зашла в зал, прикрыла дверь, взяла трубку телефона и задумалась: Что сказать? Как сказать, чтобы не услышать отрицательный ответ в командорском тоне? В задумчивости она машинально набрала номер телефона, диск телефона открутил последнюю цифру и замер, в трубке послышались гудки вызова.

— Алло,-раздался в трубке строгий голос.

— Мам, привет, у Люськиного брата свадьба, она меня пригласила вместе пойти поздравить, — выпалила на одном дыхании Ирина.

— Нет, иди домой.

Ира набрала воздуха в легкие и, стараясь говорить уверенно, спокойно произнесла:

— Мама, я пойду на свадьбу, просто ставлю тебя в известность.

— И во сколько ты домой придешь?

— Мы сегодня вечером уедем с ее родителями, брат в поселке живет, и вернемся в воскресение вечером.

— Еще чего? Нет, я сказала! Быстро домой!

— Мама! Я тебе звоню не разрешения спрашивать, а поставить тебя в известность,чтобы ты не волновалась. Все, пока.

— Пока, — сбавив обороты ответила мать.

Что-то изменилось в дочери, сразу мать и не заметила, что дочь говорила по деловому, просто передавая информацию, а не выпрашивая и уговаривая.

Ирина вышла из комнаты

— Люсь, ты наконец-то выбрала себе платье или еще пол шифоньера перебрать осталось?-пошутила Иринка.

— Ну, что мама? Отпустила? Вот посмотри какое лучше это или это? — подруга попеременно прикладывала к себе то одно то другое платье.

— Все норм. Едем, — ответила Иринка, — зеленое лучше!

— Все хорошо?-спросила Люся, внимательно посмотрев на подругу, ей показалось, что в подруге что-то изменилось, спину что ли ровнее стала держать, как танцоры бальных танцев.

— Да конечно хорошо, говорю же, едем, — улыбнулась Иринка.

Ирина и сама почувствовала в себе изменения, будто сбросила тяжелый мокрый полушубок с плеч, она еще не разобралась с этим чувством, но ей нравилось это ощущение легкости и уверенности.

— Иришка, ты чего там нового в зеркале увидела? Едем. — объявила подруга.

Из зеркала на Иринку смотрела девушка с прямой осанкой, с гордо поднятой головой, как будто внутренний стержень давал ей опору, но в глазах плескалась все та же доброта и открытость. Она еще на секунду задержалась у зеркала, подмигнула отражению и побежала догонять подругу.

Всю дорогу они болтали и смеялись. Люська рассказывала о соревнованиях, Иринка — о последних событиях в колледже, брат Люси подшучивал над девочками. Время от времени и родители Люси вставляли свои веселые истории, потом отец Люси запел песню и все его подхватили. Время пролетело быстро и они даже не заметили, как прибыли на место.

2. Поселок городского типа.

На крыльце дома стояла улыбающаяся дородная женщина и махала им рукой.

— Привет, тетушка, — крикнула Люська, помахав рукой в окошко с заднего сидения подъезжавшего к калитке авто.

Автомобиль только успел остановиться, как девушка тут же выскочила из него и подбежала к тетушке, женщина заграбастала племянницу в объятия.

— Здравствуй, здравствуй, моя девочка! Похудела то как.

— Ну это как обычно, — подмигивая подруге из-за плеча тети сказала Люся, — да ничего я не похудела, тетушка, опять поди стол ломится от вкусностей,-засмеялась она.

— Да я чуть-чуть совсем… Пирожков там напекла, котлеток… а как же? Давай знакомь с подругой.

— Это Иришка, я тебе про нее рассказывала. Ирусь, это моя тетя — Оля.

— Рассказывала, скажи-все уши прожужжала, — заулыбалась женщина еще шире. — Здравствуй, Ирочка, — обратилась женщина к Иринке и обняла ее как свою родную.-Давайте в дом,-скомандовала она, всех переобнимав.

— Тетушка, мы пойдем прогуляемся пока не стемнело.

— Это еще чего? Давайте в дом, покушаете с дороги, тогда пойдете.

— Ну тееееетушка, мы же не пол дня ехали.

— Ничего не знаю, хоть по пирожку возьмите пока теплые.

— Пойдем, Ирусь, возьмем сдобу, а то исхудать можем или того хуже — испортить желудки — Люся шутя передразнила любимую тетушку.

Девочки бросили свои сумки в отведенную для них комнату, взяли по пирожку, пообещали отсутствовать не долго и отправились на прогулку.

Это был «немецкий поселок»-еще недавно преобладающим контингентом были немцы. Правда, как только людям разрешили выезжать «за рубеж», немцы стали покидать поселок, уезжать на ПМЖ в Германию. Да и не только немцы, и не только с этого поселка, страну покидали многие, у кого была такая возможность, на это толкала сложная экономическая ситуации в стране. Многие продукты питания и другие товары можно было купить по талонам, либо на рынке и у спекулянтов, было время, когда дефицит вообще достиг пика, стали исчезать как мясные продукты, так и те, которые еще не были в дефиците: сахар, растительное масло, крупы и другое.

Поселок понравился Иринке. Для нее здесь все было необычно — домики похожие друг на дружку, огороженные не заборами, как было принято в ее городе, а живой невысокой изгородью, аккуратно подстриженной у всех на одной высоте, ухоженные участки, чисто выметенные улочки, ровно стоящие фонари и все до одного с работающими лампочками.

Девушки шли по улице, вдоль которой по обочинам с двух сторон, белея стволами, выстроились высокие стройные березы, их длинные тонкие ветви с маленькими клейкими листочками и пушистыми серьгами-подвесками источали тонкий аромат, который витал в воздухе…

— Белая береза, я тебя люблюуу. Протяни мне ветку свою тонкуюуу,-запела Ирина.

— Без любви, без ласки пропадаю яаа,-подхватила Люся.

— Белая береза, ты любовь мояаа,-закончили девушки вместе припев.

— Такая улица прям свадебная, вся беленькая, праздничная,-восхитилась Иринка.

— А давай на озеро сходим, — предложила Люся.

— У вас что еще и озеро здесь есть? — округлила глаза подруга.

— Есть,-засмеялась Люська.

— Ну вы буржуи, — провела шуточную аналогию Иринка.

В конце улицы они свернули в переулок, прошли вдоль нескольких двухуровневых коттеджей и дорожка оборвалась прям у озера.

— Вот это даааа, — протянула Иринка, — здооорово, вышел на балкончик и любуйся себе, хоть закатом, хоть рассветом, хоть просто сделай умное лицо и смотри вдаль, — девушка приложила руку ко лбу, задрала подбородок сделав задумчивое лицо, — «тихо, атаман думу думает».

Девчонки расхохотались. Они еще посидели какое-то время на берегу. Оранжевый шар солнца уже почти совсем погрузился в тихое озерцо, где-то неподалеку потихоньку нарушила тишину птичка: «спать пора, спать пора», «сплю, сплю» присоединилась к ней другая.

— Смотри-ка, намекают, хватит ржать, не мешайте нам спать, — пошутила Иришка вставая.

— Ой, а пошли к брату зайдем.

— Куда?

— На тренировку, он-тренер по баскетболу в местном клубе, сейчас как раз уже работа закончилась, его друзья играют в команде любителей, а он судит.

— Ну пошли. А тетушка не обидится, что мы на долго учухали?

— Да мы на пять минуточек.

Улочка с коттеджами закончилась, они оказались на площади, с трех сторон которой важно стояли 4х этажные многоквартирные дома, а посередине длинная клумба ведущая к ступеням парадного входа местного дома культуры. Они прошли в спортзал, Люська сразу кинулась брату на шею, пока они обменивались приветствиями, Иринка стояла в стороне и наблюдала за игрой, вернее за игроками. Парень с мячом, кареглазый шатен с волнистыми волосами, умело обводил нападающих то с одной, то с другой стороны, при этом улыбка не сходила у него с лица, прыжок и мяч оказался в корзине. Свисток.

— Ребята, небольшой перерыв, — скомандовал брат подруги.

— Иришка, это мой брат-Ярослав! Ярик, это моя подруга — Ирина! — торжественно представила Люся друг другу подругу и брата.

— Да, наслышан, наслышан уже! Очень приятно!

— У вас как в деревне новости разносятся, а еще поселком городского типа называетесь, — улыбаясь съехидничала Люська, — сюрприз не удался. Как ты?

— Все супер! Завтра увидимся! Идите домой, городские, мать уже звонила, спрашивала за вас!

— Пока, братик.

— Пока, сестричка! До завтра, Ирина!-попрощался Ярослав, дунул в свисток и зашагал к команде.

— Взрослый у тебя брат.

— Да, он классный и серьезный.

— Слушай, а кто вон тот парень.

— Ааа, это Кот, бабник еще тот, видишь даже на тренировку вырядился, как на свиданку.

— Да нееет, не тот белобрысый, а вон тот смуглый, на цыгана похож.

— Ааа, это Игорек! Друг брата. А что понравился?

— Ой прям, просто хорошо играет, вот и спросила. Игорек. Он что цыган?

— Ахахах, нет! С чего ты взяла?-хохотала подружка.-Ладно, пошли домой, а то тетушка расстроится, что мы борща ее не поели.

— Люсьен, привет, познакомь с подружкой, — растягивая слова попросил парень оказавшийся рядом не пойми от куда

— Привет, Кот, а твоя Марина куда делась?

— Да, она не моя! Девушка, давайте познакомимся,-обратился он к Ирине, — я — Костя, — расшаркиваясь представился молодой человек, — а Вас как зовут?

— Меня — Ирина.

— А меня — Игорь! — улыбаясь представился кареглазый парень, возникнув прям перед Ириной, оставляя за спиной «бабника Кота».

— Приятно познакомиться, — опешила девушка от неожиданного появления «цыгана».

Раздался свисток.

— Пацаны,что устроили? Играем или ничья? — сердился Ярослав.

В команде прокатился рокот несогласия.

— Играем, играем,-ответил Игорь тренеру, и понизив голос быстро проговорил Ирине, — ты ведь будешь завтра на свадьбе?

— Буду,-тоже почему-то шепотом ответила девушка, как будто они заговорщики и у них есть общая тайна.

Игорь резко развернулся, поймал пас и играючи повел мяч.

— О-о-о, — протянула Люсьен, закатив глаза, развернулась и пошла из зала.

— Ничего ни «о», — передразнила Иринка присоединившись к подруге.

Они вышли из зала и расхохотались. Дома их ждал борщ и булочка с компотом, и как бы они не отнекивались, без «ну хоть одну поварежечку» уйти в свою комнату не удалось.

3. Чужая свадьба.

На утро все чинно-благородно позавтракали, нарядились, и… началась свадьба, наполненная традициями и обрядами, немного отредактированными современностью — выкуп невесты, регистрация в Загсе, гулянья, застолье, конкурсы, «воровство невесты», «воровство туфли», танцы, застольные песни — народные и перешедшие в эту категорию из некогда популярных авторских. Это радостное и веселое событие похоже на спектакль, в котором ты не только зритель, но и актер. Событие, в котором ты попадаешь в круговорот энергий, создающих что-то новое, и уже сам наполнен этим новым.

Игорь был «дружкой», а потому на протяжении всего дня был рядом с женихом, невестой и подружкой невесты. Иринка с Люсей были среди гостей и весело проводили время. На протяжении всего дня Игорь постоянно появлялся возле Иринки из ниоткуда, не оставляя возможности кому-то другому поухаживать за ней, и снова пропадал. То после конкурса она подошла к столу, а ее стул куда-то делся, она не успела оглянуться, а он уже подвигал ей стул, то она, общаясь с другими гостями на улице, не успела потереть озябшие плечи, как он тут же накинул на них пиджак… Весь день он ненавязчиво опекал ее. Ни один парень не успевал подойти к ней,чтобы пригласить на медленный танец, впереди неизменно возникал ОН и улыбаясь уводил на танцплощадку. Уже под конец, когда захмелевшие взрослые во главе с родителями молодоженов заголосили застольные песни и молодежь начала разбредаться кто куда, Ирина пробежала взглядом по гостям, чтобы найти подругу и наткнулась на Игоря.

— Пойдем прогуляемся, — предложил он, уже беря ее за руку и увлекая за собой.

— Я хотела найти Люси, — неуверенным голосом сказала девушка.

— За Люсьен не переживай, ее здесь не обидят.

— Супер. И?

— И тебя не обидят, ты же со мной.

— Все это прекрасно, но я и тебя толком не знаю.

— Клянусь делать только то, что ты хочешь, — прижав руку к груди торжественно провозгласил Игорь.

— Весомая клятва,-улыбнулась она, — но давай все таки найдем Ярика или тетушку и предупредим их, что мы ушли.

— Ааа, теть Оля полчаса назад ушла домой, пошли Ярика предупредим.

До дома тетушки нужно было пройти через пол поселка, правда улицами, которые она уже знала, освещенными и не безлюдными, но это не город, здесь другие правила, которых она не знала, а по городским понятиям в чужой район лучше вечером не попадать без сопровождения.

— О, Иринка, вот ты где. Тебя моя сестренка искала,-Ярик как всегда следил, чтобы везде и все было в порядке.

— Ярик, передай Люсьен, что я Иришку провожу домой, пусть не волнуется, — вставил Игорек, не дав успеть ей что-то ответить.

— Ты не против?-спросил Ярик у нее.

— Не против,-улыбнулась Иринка, теперь она была спокойна.

— Хорошо, Игорь, завтра у «тещи на блинах» свидимся.

— Давай.

Они пожали друг другу руки и Ярик ушел.

— Теперь можно тебя проводить?

— Теперь можно.

Они брели по улочкам делясь впечатлениями от свадьбы, время от времени они хохотали. Вдруг из подворотни прям под ноги выскочила собака. Ахнув Иринка отпрянула в сторону.

— Не бойся, это Клубок, он рычит, но не кусается, он еще маленький, — успокоил Игорь Ирину беря на руки щенка.

— Ничего себе маленький, медвежонок какой-то.

— Просто это алабайчик, поэтому хоть и малыш, а крупный, — пояснил умиляясь Игорь и поставил щенка на землю.

— Испугалась?-ласково спросил он приобнимая ее за плечи.

— Немного, больше от неожиданности, — ответила она аккуратно высвободившись из его рук.

— Не бойся, я же рядом!

Он взял ее за руку и они пошли дальше. Ирина поделилась с Игорем своими впечатлениями от вчерашней прогулки по березовой аллее к озеру. Его поразило, как необычно и красочно, подмечая мелочи, она видит то, к чему он привык, ведь ему здесь все знакомо с самого рождения, он знает здесь не только каждую улочку и дом, но и каждое дерево, каждый уголок… Ему нравилось слушать ее, в ее словах все обретало какую-то сказочность, обычный переулок с аптекой-это место, где «домики убегают по дорожке прям к самому озеру и останавливаются у воды, как вкопанные», что там живут люди, которые могут в любую минуту «слушать разговоры птиц и смотреть, как солнце осторожно опускается в озеро, постепенно привыкая к прохладе воды». Как она это все видит? Как, глядя на огромное окно спальни на втором этаже коттеджа на берегу, ей приходит на ум веселая мысль — «а представляешь человек прилег, задумался, смотрит — за окном закат, солнце оранжевое, вкусное и ему так захотелось апельсин, а на дворе лето. И что делать? Где его взять? Хочется же». Эта белокурая головка рождает любопытные образы, он смотрит на ее улыбку, слова перемешиваются в его голове и уже, утеряв нить разговора, он смотрит лишь на ее губы и ему нестерпимо хочется попробовать их на вкус.

— Вот мы и пришли,-сказала она, высвободив руку.

— Пойдем, я передам тебя из рук в руки,-как будто очнулся он.

Они вошли в дом. Заглянули на кухню. Как не странно тетушки там не было.

— Ладно, я же дома, так что не украдут.

— Точно не украдут?-он хотел получить какое-то обещание, но не озвучивал.

— Точно,-ответила она поняв его намек.

— Тогда до завтра?

— До завтра, Игорь.

Он немного замешкался у порога и вышел.

4. «Сказка-ложь, да в ней намек»!

Иринка зашла в спальню, чтобы переодеться в пижаму.

— Что, ушел котяра?

От неожиданности девушка чуть не подпрыгнула.

— Ой, я Вас разбудила, Вы сегодня рано легли. Это не Кот, это Игорь!

— Да все они — котяры. Вы девки молодые, они и ходят облизываются, как на сметану. Устала за сегодня, но хорошо, что разбудила, все равно в свою спальню перебираться, это я просто отдохнуть здесь прилегла, чтобы слышать, когда все возвращаться будут. Надо же накормить, свежий полотенчик дать, спать уложить.

— Теть Оля, да сегодня все объелись. Отдыхайте. Чайку если только попьют и все.

— Точно, пошли чайку пошвыркаем.

В кухне на столе стояла тарелка с пирожками, пузатый заварочный чайник и сахарница с кусковым сахаром, на плите стояла кастрюля с борщом накрытая полотенчиком, окно было задернуто накрахмаленными занавесочками, над окном на веревочке висели букетики из лечебных трав — душицы, ромашки, зверобоя и мяты. Женщина нащипала листиков и соцветий с высушенных букетиков, насыпала в заварник и залила кипятком.

— А мне показалось Игорь парень не плохой, — продолжила Иринка за чаем.

— Да он то парень хороший, мать вот у него с головой не дружит, — с сожалением сказала тетушка.

— Как это?

— Да как… вот и муж от нее ночью убежал, в одних трусах.

— Почему?

— Говорит, просыпается, а она над ним с топором стоит. В последнее мгновение успел поймать ее руку и, в чем был, в том и выскочил из дома.

— Ужас какой. А за что она так на него?

— Да кто его знает. По разному рассказывают. Кто-то говорит, что и не на него она вовсе хотела накинуться, а привиделось ей что-то или кто-то из давно ныне не живущих. Другие говорят, после смерти близнецов головой немного тронулась, им месяца 4 было, когда умерли. Вроде похоронила, погоревала и дальше обычной жизнью жила. Игорек тогда классе в шестом учился. Так вот люди говорят, вроде как, он со школы пришел, а там вся квартира разнесена, все раскидано, поломано, порвано, разбито…Охохох. И она посередине комнаты сидит. Он к ней — «Мама, мамочка, что с тобой? Что случилось?» — а она его отпихивает и мычит, ревет…Охохох. Он к соседям побежал. Увезли ее в больницу. Только по возвращении она странная стала — свечи жжет, чего-то пишет, что-то странное про «всемирные провода» рассказывает; разные травы, корешки собирает; что-то там заваривает, настаивает; чего-то шепчет, заговаривает.Да вся округа про нее знает, даже с ближайших городов к ней едут.

— Зачем? — Иринка сидела с открытым ртом, потрясенная таким рассказом. Кто в 18лет, выросший в советское социалистическое время, замешанное на атеизме, может воспринять такую информацию всерьез? Но все это рассказывает взрослый человек, вполне себе, как реальные события, сожалея, что женщина стала такой.

— Да кто их знает, что у людей там в голове. Да и она почему такой стала, кто знает? Одни говорят — из-за утраты младенцев помешалась, другие — что корм зараженный тяжелыми металлами пришел, а она в ту смену как раз работала, вот вроде это повлияло на мозг. Все, примерно, в одно время происходило. И что было следствием, а что причиной, кто знает? «Собака лает, ветер носит». Она на птицеферме работает, яйца просвечивает.

— Как просвечивает?-Иринка-городская девчонка, о яйцах кроме того,что их несут птицы и из них могут вылупиться цыплята или омлет, ничего не знала.

— Ну как как. Наверное же делала яичницу, попадались тебе 2 желтка?

— Ну да, редко, но бывало.

— Ну вот, она просвечивает, треснутое в одну корзину, для одних целей, целое — по размеру на категории делится-в другую корзину, с двумя желтками — в третью.

— Аааа. Понятно,-ответила Иринка, хотя понятного было мало.

Она с самого детства не привыкла задавать лишние вопросы. Еще будучи ребенком, слушая сказки, у нее возникало много вопросов. Например, почему в сказке Гримм родители решили отвезти детей в лес, так как им нечего было есть? Ужас какой-то! Ну уж, если сами не могут прокормить своих детей и ничего умнее не смогли придумать кроме как бросить их, то почему возникла идея отвезти в лес? Их ведь там могут съесть животные! Можно же было дать детям хотя бы шанс выжить! Уж если сами не решали вопрос, возможно, найдутся добрые люди и приютят их, или дети будут просить милостыню и сами прокормятся…, а они даже шанса детям не дали. Остальные дети слушали сказку спокойно и радовались хепи-энду в конце. Вопросы у Иринки возникали, но она их не озвучивала.

И так во многом — она имела свое мнение, отличное от мнения большинства, но делиться им не спешила. Лишь много лет спустя, когда появился интернет, где разные люди так или иначе делились своими переживаниями, в том числе и детскими, она поняла, что она не одна с подобными вопросами, да и в том же интернете можно было легко и быстро найти ответы на многие из них.

— Ладно. Поздно уже. Пошли ложиться. Лягу сегодня с тобой в спальне, а Люська пусть в мою спальню идет, чтобы не шарахалась тут, тебя не будила.

Тетушка буквально сразу заснула, а у Иринки еще долго крутились в голове образы из разговора — согнувшаяся над котлом ведьма, яйца с 2мя желтками под лампой и лупой, мужик в трусах бегущий по улице, топор занесенный над кроватью в темноте… Лишь на рассвете она заснула.

5. Другая реальность.

— Иришка, вставай, соня, — в который раз повторяла крутящаяся перед зеркалом Люська, — ничего себе ты поспать. Все уже чай пьют и кое-кто между прочим тоже.

Ирина подскочила как ошпаренная.

— Кое-кто это кто?

— Да Игореха! Кто еще?-смеялась подружка.

— Где? Здесь?-удивилась Иринка.

В доме ее родителей не было принято, чтобы соседи на завтрак заходили без приглашения.

— Ну да! Пришел, сказал: «теть Оль, дайте чаю со своими вкусными пирожками» — вот и все. Он же в гости, а не пожить.

— А что, еще и пожить так могут прийти?

— Ну, если, к примеру, приехал кто-то из поселка в город учиться или на работу устраиваться, может и пожить.

— А, ну к родственникам, конечно, можно так заявиться на первое время.

— Нууу, не всегда «на первое» и не обязательно «к родственникам»…

— Классно наверное, вместе веселее, — Иринка соскочила с кровати и быстро начала приводить себя в порядок.

— Моя мама считает, что ни фига это не классно. — Люська показала язык и убежала.

Уже через 15 минут Иринка вошла на кухню.

— Доброе утро.

— Привет, — расплылся в улыбке до ушей Игореха.

— Выспалась красавица? Давай к столу,-доброжелательно скомандовала тетушка, — что-то крутилась, крутилась всю ночь. Чего тебе там снилось?

— Да так, не помню уже.

— Давайте, жуйте тут без меня, а я пойду новоиспеченной теще помогу, к обеду приходите к «теще на блины», — распорядилась тетушка и ушла.

Они смотрели друг на друга, время от времени беря чашку, чтобы занять руки и делая глоток чая, чтобы сдобрить чем-то молчание..

— Ты чего так изучающе смотришь?-нарушил молчание Игорь.

— А ты?

— Я не изучающе смотрю.

— А как?

На кухню зашла счастливая Люсьен.

— Потом скажу,-торопливо закончил интимный разговор Игорь. — Ладно, я к Ярику. Увидимся. Да?

— Хорошо

Они улыбнулись друг другу и он ушел, даже можно сказать ускакал.

— Смотри-ка, фу ты ну ты, ножки гнуты — «Потом скажу», — Люся спародировала Игоря, — будто ни кто и не догадывается что именно он хочет сказать.

— Ладно, не придирайся. Давай лучше рассказывай, чего это у тебя глаза так и сыпят искрами.

— Да ничего особенного, — шутливо изображала Люсьен комедийную актрису, наматывая прядь волос на нос.

— Ага, лимон съешь.

Подруги почти три часа провели на кухне, делясь впечатлениями от вчерашнего дня, а в особенности вечера. Люська тоже познакомилась с молодым человеком и они пол ночи прогуляли в районе клуба, ее воздыхатель оборвал для нее клумбу и они убегали от милиции. Обе девушки прибывали в эйфории влюбленности. Они были в том прекрасном возрасте, когда живешь сегодня и сейчас, когда не думаешь об улучшении качества жизни, просто живешь и радуешься, любишь жизнь безусловно, знакомишься и влюбляешься в открытость и веселый нрав.

Наговорившись вдоволь, подруги нарядились и пошли «к теще на блины». Все эти русские традиции, это как спектакль и каждый раз премьера. Здесь есть общий сценарий и много экспромта, казалось бы, каждая свадьба похожа одна на другую, но каждая уникальна по своему. Игорь, как и на свадьбе, нес свою роль «дружки», но не выпускал Иринку из поля зрения и всегда оказывался рядом, обозначить, так сказать, «свою территорию», когда чувствовал, что кто-то из парней имеет на нее виды. Он это делал ненавязчиво и незаметно.

— Тебе еще не надоело здесь? — шепнул он ей на ухо, подойдя из-за спины.-Давай сбежим.

— Какие предложения? — не поворачивая головы спросила она.

— Пойдем, я тебе что-то покажу,-сказал он заговорщически, взяв ее за руку и увлекая за собой.

За разговорами они пересекли весь поселок и побольше узнали друг о друге: Игорь не так давно демобилизовался в запас, а проходил он службу в мор-флоте — рост, здоровье и специальность моториста позволяли. Срочная служба в ВМФ длилась 3 года, у них не было дедовщины, напротив-дружный мужской коллектив и военная субординация. Ей было интересно слушать про морскую службу и она засыпала его вопросами. В отличие от морской, о сухопутной службе сверхсрочников она кое-что знала. Некоторые ее подруги дождались своих парней из армии, много было разных рассказов о службе, где красной линией проходила дедовщина, части были разные, а истории подобные. Но это не сравнить со службой в «горячей точке». Когда она была помладше, старшая подруга взяла ее на торжество по поводу возвращения жениха подруги с Афганистана. Как все радовались, когда был объявлен вывод советских войск из Афганистана. Особенно были счастливы матери: и те у кого служили там сыновья, и те у кого сыновья были в призывном возрасте. Были счастливы все. И вот он вернулся, седой и молчаливый молодой «старик», когда-то веселый рубаха-парень. Все сидели за столом, радовались, он попросил деверя достать огурцов с подпола, очень уж он любил материны домашние соленья. С большим удовольствием он жевал огурец из только что открытой банки, и может быть только теперь почувствовал себя по настоящему дома, ведь прежде чем этот огурчик попадет на стол, мать высаживала на участке рассаду, всей семьей ухаживали за грядками, поливали, затем собирали хрустящие пупырчатые плоды и только потом, пол дня «колдуя» на кухне, мать уложит вымытые огурчики в стерильные банки, зальет кипящим рассолом, а отец закрутит крышки. Пока грызешь, вспомнишь весну, лето и осень — вся семья так или иначе вложилась в такую баночку. Правда в этом огурчике нет ни его весны, ни лета…Вдруг кто-то спросил о службе. Улыбка сползла с его посеревшего лица, он положил недоеденный огурец и молча ушел в свою комнату. Немного погодя Иринка зашла к нему попрощаться и ушла домой. Таким она его и запомнила: седым красивым мужчиной с глазами наполненными болью, горем и злостью. На следующий день подруга ей сообщила,что он умер, отравился огурцами. Еще там, за столом, они заметили, что банка помутнела, а значит могла со временем «взорваться» из-за палочки ботулизма, банку хотели выкинуть, но молодой человек отмахнулся — «крышка не вздулась, банку недавно закрутили, ничего страшного»… и вот. Какая ужасная судьба, пройти войну без единой царапины, вернуться домой и отравиться домашними соленьями, которые он так любил…

Игорь увел разговор из грустной плоскости, начав рассказывать о смешных казусах случавшихся с ним в армии и дома. Ему не составило труда ее развеселить. Их хохот раскатывался по открывшемуся перед ними полю.

— Куда мы идем? Уже все дома закончились.

— Еще немного, мы почти уже у цели. Вон видишь мостик? Нам туда!

— Да? Достаточно странный выбор места для прогулки, какое-то оно как будто заброшенное.

— Не бойся. Тебе понравится, обещаю.

Они прошли вдоль речушки, мимо зарослей прибрежной высокой травы и оказались снизу моста, но не под мостом, а рядом.

— Так и что теперь?-она оглянулась вокруг, местечко было так себе, даже на мгновение закралось какое-то сомнение в правильности своего поступка.

— Садись сюда, — он постелил свой пиджак.

Здесь сомнение усилилось, но она посмотрела в его лучистые глаза и послушалась. Он сел рядом, нагнул голову, чтобы мост не преграждал поле зрения, и указав рукой направление сказал: — Смотри.

Она повернула голову по направлению руки, присмотрелась и… открыла рот от изумления.

— Алые паруса… — прошептала она.

Почему-то именно это произведение пришло ей на ум. Она совсем не ожидала в этом захолустье увидеть такую красоту. Последние лучи заходящего солнца преломлялись перилами моста и терялись в водной глади, окрашивая ее и создавая, в промежутке между рекой и мостом, иллюзорную картинку — будто это озеро, вдоль берега которого растут ветвистые деревья, а на нем стоит парусник, красуясь в оранжево-розовых лучах. Переместившись чуть ближе или дальше, картинка исчезала и это вновь была речка с заросшей по краям травой и большим острым камнем по середине, а над ней мостик с перилами… Выбрав правильное место, он улегся на живот подперев руками подбородок. Она повторила за ним. Так они лежали и смотрели на эту искаженную реальность, и каждый думал о своем, возможно даже мечтал.

Странно это и непостижимо. Кто этот декоратор? Кому-то открылось это произведение, как бы намекая-посмотри на жизнь под другим углом, ты просто не все еще видишь, не все еще знаешь, просто верь, верь в себя и пробуй, двигайся и все у тебя получится! Кто-то пройдет мимо не обращая внимания, а кто-то найдет это место просто заброшенным… Все так, как в повседневной жизни — каждый видит то, что хочет видеть, даже скорее не так-видит то, что может видеть, и нет правильного и неправильного, все оценки субъективны, но благодаря этой оценке строится сама жизнь.

Солнце спряталось где-то за лесополосой, девушка села, обняв колени руками.

— Надо же, как красиво. Я люблю подмечать что-то необычное в природе, но это вряд ли бы заметила без тебя. Как ты нашел это место? Его ведь специально не найти: во первых — местечко такое одичалое и на первый взгляд сложно увидеть здесь что-то привлекательное, скорее наоборот — что-то опасное, а во вторых — еще и определенное время суток нужно же.

— Да, еще и определенное время года. Так здесь не каждый день, — молодой человек помолчал и добавил, — был такой период в жизни, когда хотелось на время скрыться ото всех там, где ни кого не встретишь даже случайно. Вот так и набрел на это безлюдное место. Приходил сюда и часами сидел, и пялился в одну точку. Иногда сидел, иногда лежал и в один из дней заметил, что вижу совсем не то, что есть на самом деле. Сначала проморгался, думал галеники, нет, картинка не исчезла.

— Надо же. А я уж подумала, что завел куда-то, а я и пошла.

— Я же сказал, что будет все только по твоему желанию

Ей показалось, что он как-то особенно выделил слова «будет все», холодок прокатился по спине. Она подняла на него взгляд. Сейчас он не улыбался, а смотрел на нее вполне серьезно.

Он почувствовал, что легкость и раскрепощенность появившаяся между ними за эти дни, куда-то потихоньку исчезает. Ему совсем не хотелось утерять эту непринужденность, он прищурился и с хохотком сказал:

— Конечно, я привел тебя сюда, чтобы показать красивую картинку, а потом тебя зажарить и съесть! Видишь вон из камней сделана печка, а вон там лежат дрова.

Она повернула голову в направлении его руки и увидела на самом деле дрова. Она заулыбалась.

— Надо же, правда дрова, когда ты их заметил?

— Я их не заметил, я их собрал. Когда я здесь долго засиживался, разводил костер, чтобы не мерзнуть.

— Клаасс! А можешь сейчас развести костер?

— Конечно могу.

Он встал, подошел к дровам и начал неподалеку сооружать горку из хвороста.

— Ох, блин, спички кончились, — сообщил он открыв коробок.

— Жаль, я люблю смотреть на костер,-вздохнула она.

— Так кто ж сказал, что костра не будет? Нет только спичек, а костер будет, — улыбаясь заверил Игорь и стал выбивать из камня искру, подложив пучок сухой травы.

Ирина смотрела на это занятие и улыбалась, ее забавляло такое разжигание костра, она такое видела только в кино, в памяти всплыл образ солдата из сказки «Огниво» Ганса Христиана Андерсена. И вдруг, раз и появился маленький огонек. Зажглась травинка, потом соломинка, потом вторая, вот уже и тоненькая веточка загорелась… Они сидели рядом и смотрели на огонь. Дрова тихонечко потрескивали, сумерки сменились ночной темнотой, в которой красовались изредка взлетающие искорки.

— Ого, какие здесь большие звезды и так низко висят, смотри, — с восторгом сказала она.

Он поднял голову вверх.

— Да, здесь так, это у тебя дома из-за огней города их плохо видно, а здесь они ярче, — улыбнулся он, — смотри вон большая медведица

— А вон млечный путь. А вон там, что за звезда? Смотри упала.

— Успела загадать желание?

— Нееет

Подул ветерок. Она поежилась.

— Замерзла? — спросил он, погладив ее руку

— Да, немного. Пойдем?

— Пойдем.

Он задержал на ней взгляд, она не отвела своего. Он нагнулся к ее лицу и прошептал:

— Какая же ты красивая.

Она молчала. Он нагнулся еще ниже и почти касаясь губ спросил:

— Можно я тебя поцелую?

Последнее слово утонуло в поцелуе.

Они шли обратно держась за руки. На лавочке возле дома культуры сидела компания парней. Проходя мимо она увидела как парень вопросительно кивнул Игорю, получив в ответ утвердительный кивок. Они прошли дальше.

— Что он тебя спрашивал? — спросила она.

— Тебе не понравится ответ, но поверь просто на слово, это для твоей же безопасности. Если ты когда-то сюда приедешь и меня не будет рядом, тебя ни днем ни ночью ни кто не тронет.

— Ну вообще-то я не собиралась сюда еще приезжать, я и сейчас здесь с подругой из-за свадьбы ее брата, больше братьев здесь у нее нет, — недовольно ответила она.

Иринка вообще не любила непонятных и неоднозначных ситуаций, и в свой круг допускала только понятных ей людей.

Она высвободила свою руку из его руки, но он сразу же снова взял ее руку в свою, и встал перед ней преградив ей путь.

— Я хочу быть с тобой,-проговорил он глядя ей в глаза.

— Это не получится недоговаривая.

Ирина обошла Игоря и продолжила идти вдоль живой изгороди в направлении тетушкиного дома, который уже виднелся среди себе подобных, так же аккуратно выкрашенных, четко стоящих по одной линии и на одинаковом расстоянии друг от друга, возле каждой калитки стоял фонарь и освещал дорожку к дому. Игорь ускорил шаг и поравнявшись с ней, сказал:

— Хорошо. Здесь люди все друг друга знают, в том числе и девушек. Некоторые девушки в отношениях, а некоторые свободны, но за них все равно есть кому постоять, а если нет — может попасть в сложную ситуацию, если кто-то из придурков захочет ммм, — Игорь подбирал слова, — «поухаживать». Девушек приехавших из города местные парни называют «свежак». Интересно попытаться провести с ней ночь. Когда мы шли, он знаком спросил — «твоя?», я показал знак — «она моя».

— Фу какая пошлятина, как вещь, «без меня меня женили». Вы что, в средневековье живете?

— А ты не хочешь со мной встречаться?

— Я не об этом! Что за тупость все на показ?

— Пойми, ты недавно приехала, мы от куда-то возвращаемся держась за руки, если бы я не обозначил, что ты моя девушка, они могли нафантазировать все, что угодно, и если ты не моя, значит можно пытаться заполучить новую девочку, а какими путями они это будут делать не понятно.

— Что изнасилуют?

— Ну это вряд ли, но можно пудрить мозги, можно напоить, можно… да много чего можно.

— А я то конечно же дура безголовая, так и пошла с каждым встречным.

— Зачем ты так? Я вовсе не об этом. Просто почему не быть сразу под защитой. Ты просто только сейчас заметила эти знаки, а парни всегда так подают знак — типа «это мое не трогать» или « вперед препятствий нет». Просто я не хочу, чтобы на тебя даже посмотрели как-то не так, не говоря о том, чтобы клинья к тебе били.

— Я завтра уеду — только меня и видели. Дикари. «Свежак» блин. Ты тоже знакомился как со «свежаком»?

— Ты чего? Нет конечно! Ты мне понравилась, как только в зал вошла, такая необыкновенная, вся такая лучистая, я аж пас пропустил. Потом пока Люсик к тебе шла, я подбежал и пробил у Ярика — кто ты. Хотел познакомиться на свадьбе, но Кот ломанулся к тебе, я и ускорился, чтобы Кот не лез.

— Какая прелесть. А может мне Кот понравился?

— Это не правда! Ты совсем другая. И даже, если он тебе понравился, ты по любому пробила у Люсика, кто он есть и точно не заинтересовалась бы им.

— Ну спасибо хоть на этом. Только в глазах твоих друзей я совсем по другому выгляжу благодаря твоим знакам.

— Это не друзья, просто пацаны с района. Друзья еще на игре поняли, что я пропал, благодаря вензелям, которые я начал выкручивать, пока ты следила за игрой, — разулыбался Игорь.

Иринка улыбнулась в ответ, вспомнив как он стал дурачиться на игре, когда они с подругой вошли в зал, при этом виртуозно вел мяч, и его улыбку в тот момент. Он этим и привлек ее внимание. Но она ему не стала говорить, что он ей тоже понравился еще там в зале.

— Ты не сердишься больше? — он остановился, посмотрел в ее глаза.

— Нет, не сержусь, но вы все равно дикари, — она засунула руки в карманы.

Он достал их из карманов, сжал в своих ладонях, поднес к губам и стал целовать пальчики не отрывая взгляда от ее глаз. Ему нравилось смотреть ей в глаза, как будто там можно было узнать то, о чем она молчит.

— Можно я к тебе приеду в город?

— Приезжай. До обеда я в колледже, а потом свободна.

Она не успела договорить, как он обнял ее и прижал к себе, и так и стоял не выпуская из объятий, будто боясь, что если отпустит, то она растает как мираж.

На утро подруги уехали домой в город.

6. Маховик запущен.

В жизни Иринки как будто ничего не изменилось — колледж, экзамены, защита курсовой, домашние дела, встречи с друзьями…, но добавилось еще одно-встречи с Игорем. Однажды она возвращалась из колледжа, а у подъезда стояли двое парней и весело разговаривали активно жестикулируя. Один парень оперся о мотоцикл поставив ногу на выхлопную трубу, а другой парень стоял к Иринке спиной, но по манере движений она сразу узнала Его.

— Шурик, Игорешка, привет! Какими ветрами?

— Привет, Иришка, да вот тебя приехали повидать.

— Здорово. Прокатишь?-обратилась она к другу Игоря, владельцу мотоцикла.

— Садись, Я тебя прокачу, — сказал Игорь усаживаясь за руль вместо друга, уступившего ему мотоцикл.

Она уселась сзади, обняла его и прижалась, приятный холодок прокатился по телу Игоря.

— Поехали, — скомандовала Иринка.

Рык взревевшего мотора разорвал тишину, они помчались по дорожке ведущей из двора на улицу. Прокатившись кружок, Игорь остановился в соседнем дворе, он хотел побыть наедине. Они сидели лицом друг к другу, говорили о том о сем и ни о чем, им нравилось, что они рядом, смотрят друг другу в глаза, слышат смех друг друга, чувствуют друг друга. Через некоторое время они вернулись к подъезду Иринки, где их ожидал друг Игоря. Они попрощались и парни уехали, громко газуя. Игорю хотелось чаще навещать Иринку, но желания расходились с возможностями, Ирина закончила семестр, сдала все экзамены, защитила курсовую и уехала в пионерский лагерь на практику, работать пионервожатой.

7. Пионерский лагерь.

Линейки, зарницы, дискотеки, планерки…-ей очень нравилась жизнь пионерского лагеря. В прочем и в колхоз на «капусту и помидоры», перед первым и вторым курсами, она съездила с удовольствием. Осенью в советское время студенты ездили собирать урожай на колхозных полях, поездка была обязательной, за отказ участвовать в трудовой вахте с первого курса грозили отчислением, не ездили только те, кто имел справку об освобождении от физического труда по состоянию здоровья, были такие, кто покупал себе справку, но на следующий год, наслушавшись от вернувшихся сокурсников веселых историй, тоже отправлялись в колхоз вместе с друзьями. Была в этих поездках какая-то романтика.

Иринка любила вожатскую работу. Еще учась в младших классах она была командиром «звездочки», в такую группу входило пять октябрят, весь класс был поделен на такие «звездочки», став пионеркой она собрала ребят по типу «Тимур и его команда», только — «Ириска и ее команда» и они ходили помогать старикам. Уже постарше, была в классе «культмассовым сектором»-придумывала и организовывала внеклассные мероприятия для одноклассников, а на летних каникулах, помогала в школьном лагере в качестве внештатной вожатой. Это было прям ее, она умела увлечь за собой ребят.

Лагерь был расположен в горах Заилийского Алатау, могущество и красота которых завораживали. Ты будто попадал в сказку — высоченные стройные сосны доставали макушками до неба, а самые модницы примеряли парики-облака; с ветки на ветку огоньком промелькнул пушистый беличий хвост и скрылся в дупле, в котором спрятаны орешки и грибы; муравьишка тащит к муравейнику неизвестное зернышко в трое больше его самого; сосновые иголочки устелили мягким ковром тропинки…, а этот пьянящий воздух…в нем смешивались хвойные нотки разлапистых елей, медовый аромат разнотравья и мятная свежесть, принесенная шумной рекой с заснеженных вершин.

На каждый отряд было по трое вожатых — днем с детьми должны были постоянно находиться двое, поэтому по очереди один из вожатых мог отлучаться из отряда по делам лагеря или своим, а после отбоя возле детей по правилам должен был находиться хотя бы один вожатый. Благодаря продуманному графику вожатые чувствовали себя свободно и все время были полны сил, энергии и новых идей. Вожатые и персонал быстро подружились между собой, образовав группы по интересам.

В компании Иринки, помимо вожатых, были: Алекс — водитель, он привозил из города в лагерь продукты на «пирожковозе» (так называли «москвич» с кузовом), Витек — электрик (в том числе он отвечал за аппаратуру на дискотеке), его сестра Ксюха (вожатая младшего отряда) и Коля-завхоз. Еще, конечно, много было разного персонала, но Иринка и еще пару ее сокурсниц, дружили с этими ребятами. После отбоя, уложив ребят спать и обсудив крутые идеи распорядка жизни лагеря на планерке, они собирались в домике для персонала, пели песни под гитару, играли в карты, шутили и общались. Алекс сразу обратил внимание на Иринку, она отличалась от всех какой-то внутренней нежностью, казалось бы скрытой от посторонних глаз. Нежность без меланхолии — как калейдоскоп ярких образов, оставляющий шлейф загадочности. Иринка тоже отметила его, он отличался от других своей предприимчивостью, деловитостью, хорошими манерами, про таких говорят — «из хорошей семьи».

На всех совместных посиделках они неизменно оказывались рядом, их будто тянуло друг к другу магнитом.

— Иришка! — позвал Алекс, только-что приехавший из города с продуктами для кухни.

— Привет! — Иринка помахала ему рукой, чтобы он подошел.

Был день Нептуна и она, как подобает настоящей Русалке, раздавала у бассейна детям призы за очередной конкурс.

— Твои волосы прям под цвет глаз, тебе идет — отметил подошедший Алекс.

— Всегда хотела иметь волосы до пояса, правда не обязательно голубые, — хохотала разгоряченная всеобщим весельем Иринка.

Дети унеслись к Нептуну увлеченные новым конкурсом. Иринка с Алексом отошли в сторонку.

— Я на минутку. Это тебе, — он протянул «Русалочке» огромную шоколадку в золотой обертке.

— Ого, спасибо, ты где ее достал? — Иринка округлила глаза, в них отражалось небо, он смотрел в них и улыбался.

— Да отец вернулся с командировки из Германии, я домой заскочил, взял для Русалочки.

— Ух ты, с цельным фундуком, обожаю. Только мне сейчас ее некуда. Положи в мою тумбочку, если не сложно. Ладно, до вечера. Спасибо. — последние слова Иринка говорила уже на бегу, она спустилась по ступеням в детский бассейн и направилась к Нептуну.

Алекс еще немного постоял глядя ей в след, она откинула волосы назад, поправила набедренную повязку из имитации водорослей, обернулась, помахала ему, он помахал в ответ и отправился по своим делам.

Жизнь в лагере насыщенна разными интересными событиями — день Нептуна, зарница, поход… Для малышей поход это небольшая вылазка на речку. Для детей средних отрядов — выход с утра, привал на стоянке геологов, которые с удовольствием рассказывают детям интересные истории и отвечают на вопросы любознательных ребят. А каким вкусным чаем угощают геологи — сваренный из горных трав он душистый и сладкий, хотя там нет ни капли сахара, только разнотравье и корешки. К обеду возвращение в лагерь. Для старших же отрядов поход на весь день, он и закаливает, и объединяет, и учит. На привале ребята отдыхают, и дрова колют, и обед варят, все делают сами, хоть и под чутким руководством вожатых, и лишь к ужину возвращаются в лагерь. Для старших отрядов есть и вечерний поход — «на встречу рассвету».

Вот в такой поход, спустя неделю проживания в лагере, выдвинулись старшие два отряда. Для безопасности команда вожатых была усилена — Витек, Алекс и Коля отправились вместе с отрядами.

Мероприятие годами отработанное, каждая пара взрослых следила за определенным количеством детей, чтобы каждый был под присмотром и не потерялся из виду, тропа известная, настоящий пионерский костер величиной с дом сложен заранее. С путевыми шутками-прибаутками и песнями дошли до места, расположились, когда стемнело разожгли костер. Все сидят вокруг костра, поют песни… И вдруг из-за кустов, расположенных в поле зрения Иринки с Алексом послышалось мычание совсем не похожее на коровье, тут же подбежал мальчишка и указывая на кусты, возбужденно проговорил:

— Там за кустами медведь.

— Сейчас разберемся, не волнуйся, побудь рядом со мной. — Успокоила мальчишку Иринка.

Алекс позвал Колю и объяснил ситуацию. Мужчины освещая путь фонарями отправились к тому месту. Коля обошел куст, но ничего подозрительного не заметил. Они вернулись к костру, но сели так, чтобы те кусты были в поле зрения. Через какое-то время мычание повторилось и ветки кустов зашевелились, как будто их кто-то трясет. Между детьми прокатился шепоток — «медведь, медведь». Парни взяв необходимые принадлежности и не включая фонарей, потихоньку подошли к тому месту, окружили с трех сторон и по знаку резко осветили этот кустарник… Иринка находилась ближе всех, но не могла разобрать что за сумятица там происходит… через несколько минут молодые люди подошли к костру с… Игорехой и Шуриком. От неожиданности Иринка оторопела, но лишь на несколько секунд, затем она закидала парней вопросами.

— Игорь, Шурик, кто так делает? Детей напугали! Вы ведь могли спровоцировать панику. Как вы здесь?

— Да, я ж на мотоцикле, Игореха попросил меня привезти его к тебе, — оправдывался друг Игоря.

Игорь, со своей неизменной улыбкой приближался к Иринке.

— Привет. Не ожидала?

— Привет. Да, неожиданно.

Она старалась быть приветливой, но ей это не совсем удавалось. Во первых — это было действительно неожиданно, во вторых — последствие небольшого испуга, ночь все таки, а в третьих — она только сейчас поняла, что в последнее время и думать забыла о нем.

Они постояли, пообщались, Игорь хотел остаться.

— Ну где ты останешься, Игорь? Это работа. Мы встретим рассвет и на заре вернемся в отряд.

Он чувствовал, как будто что-то ускользает от него, незаметно, помимо его воли и он ничего не может сделать, пытался шутить, напомнить ей про ИХ рассвет, но она продолжала:

— Да, конечно я помню. Но здесь день по распорядку. Я не смогу тебе уделить время. Да и запрещено посторонним находиться в лагере.

Они еще немного постояли и он уехал, так же неожиданно пропал за кустарниками, как и появился. Где-то глубоко в душе у нее немного защемило чувство жалости к нему, как будто она прогнала его, а он несчастный с опущенными плечами ушел в ночь… но через несколько минут она услышала рев мотоцикла и ее отпустило, она успокоилась и выкинула из головы сомнения, да и все мероприятие было расписано, у всех свои роли, своя ответственность, а уж что-что, а человеком она была ответственным с самого раннего детства.

Дни шли за днями, весело и по расписанию — утром подъем и зарядка под песню Высоцкого:

«Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три-четыре.

Бодрость духа, грация и пластика.

Общеукрепляющая, утром отрезвляющая,

Если жив пока еще, гимнастика!…»,

затем водные процедуры, завтрак, зарницы, разучивание речевок, подготовка ко всякого рода конкурсам, рисовалки, прыгалки, обед, тихий час, разнообразные мероприятия, полдник, свободное время, дискотека, отбой, планерка и конечно вечерние посиделки с пением под гитару. Иринке были приятны знаки внимания Алекса, которые постепенно перетекли в «конфетно-букетный период»,

даже лучше сказать — «пирожно-шоколадочный». И вот конец первой смены. Всем грустно расставаться, дети получают отрядные фотографии, пишут на них друг другу и вожатым пожелания. Иринка с Алексом пошли прогуляться пока есть время до отправления автобусов. Она поедет с детьми, передаст их родителям с рук на руки, уедет домой на 3 дня, и потом вернется на вторую смену. Ветерок играл листьями высоких тополей, и они шелестя переливались в солнечных лучах. Молодые люди сели на лавочку, случайно соприкоснувшись локтями, током прошла через все тело теплая волна притяжения. Они посмотрели друг другу в глазах, но никто не проронил ни слова. Из громкоговорителя послышалось: «автобусы отправляются через 10 минут, вожатые подойдите к своим отрядам».

— Ну я поехала, до скорого.

— До встречи в новом сезоне, — бодро ответил Алекс, и уже когда она сделала несколько шагов, продолжил, — я буду ждать.

8. Если бы, да кабы…

Когда Иринка вышла в городе из автобуса, случайный прохожий окинул ее удивленным взглядом, она сначала даже не поняла в чем дело, а потом догадалась и улыбнулась ему, он смутился, опустил взгляд и прошел в своем направлении. Вокруг люди ходили полураздетые, девушки в открытых сарафанах, парни в футболках и шортах, и только она была в юбке на кокетке ниже колена и кофте с длинным рукавом, ведь это в городе жара и духота, а в горах свежо.

Дома все необходимые дела Иринка переделала за день. Утром, гладя высохшие со вчерашней стирки вещи, она задумалась, чем же она будет заниматься эти несколько дней, все друзья разъехались на лето кто куда, да и скучала она по пионерскому лагерю. И тут раздался звонок в дверь. На пороге стояла Ксюха.

— Привет. Не ждала? Чего делаешь?

— Привет. Заходи. Ты как здесь?

— За тобой приехала

— В смысле?

— Да мы искупаться собрались. Поехали с нами.

— Кто это мы?

— Ну как обычно — братик, Алекс, Толик и я, ну может еще девушка Витькина.

— Класс. Поехали.

— Ну давай, быстро собирайся, мы внизу.

Иринка быстро кинула купальник с полотенцем в сумку, написала записку матери и унеслась.

Как это было здорово — частная территория, только они и больше никого, солнечный денек, мелкий песочек, теплая водичка, небольшой пирс, домик-вагончик, музыка, танцы, шашлык, купашки, волейбол, веселая компания и рядом Он. Поздно вечером вернулись домой, оказалось, что Алекс живет в том же доме, что и Иринка, только в соседнем подъезде. Еще в машине ребята решили продолжить веселье у Алекса, его родители были в загранкомандировке, Иришка же отказалась от такого предложения.

— Может зайдешь? — попросил Алекс по приезду. — Сейчас Санек с гитарой подтянется.

— Нет, мать скажет, не успела приехать, три недели не было и свинтила.

— Ну приходи тогда, как проснешься.

— Хорошо, — пообещала она и ушла домой.

На утро, когда она пришла, не успела позвонить в дверной звонок, еще только подняла руку, Алекс уже открыл дверь.

— Привет. Я видел тебя с балкона. Проходи ко мне в комнату. Все еще спят.

— Привет. Ничего себе, — удивилась она и прошла в комнату, — во сколько же они легли?

— Ага, лечь то они легли, только спать мне не давали,-сказал Алекс деланно-недовольным тоном включая магнитофон.

— Понятно. А кто остался?

— Коля с Ксюхой.

— Ого, Витька по башке не настучит сестренке?

— А мы не расскажем.

— Так, а как он без нее уехал?

— Он не уехал. Птичка-перепил. На балконе срубился.

— Тяжелый случай.

Повисла пауза. Тихо играла какая-то зарубежная музыка. Он придвинулся ближе, осторожно ее обнял и неуверенно поцеловал.

— Ты поедешь со мной в Германию?-вдруг спросил он.

— В Германию?

— Да. Родители решили уезжать на ПМЖ, не видят здесь перспектив.

— На ПМЖ?-ахнула она. — Нет, как я поеду? Мои же здесь все!

Она даже не восприняла этот разговор всерьез. Как-то так на лету брошенная фраза. Быстрый вопрос, быстрый ответ. Но даже, если бы ей тогда дали время подумать, она ответила бы только так, ведь она была преданным человеком до мозга костей, преданной не только себе, а семье, друзьям, матери, стране в конце концов. Почему-то она считала это предательством. Да, она многое вытерпела от матери, но ведь помимо нее еще была масса людей, которые были к ней добры. Глупости? Юношеский максимализм? Недальновидность? Возможно и скорее всего так и есть, но воспитание патриотизма и других ценностей свойственных тому времени, тогда было поставлено на высоком уровне и работало на всех этапах развития — садик, школа, институт, производство, семья, книги, фильмы…

В детстве, лет до семи, Иринка не знала, что отец ей не родной, она не понимала, почему бабушка — мать отца, приехавшая к ним пожить, говорила ей — «называй его дядя Петя», объяснить поведение бабки Иринка себе не смогла и просто перестала при бабке называть отца вообще как либо, из-за чего бабка жаловалась соседке — «вот прижил с ребенком, взвалил на свою шею, а она неблагодарная… и ведь дочь ейная ни как сыночку не кликает, ни тятя, ни «дядя Петя». Иринка в этот момент сидела за кустом крыжовника и трескала ягоду, ей было всего около пяти лет и она не поняла о чем речь, но слова запомнились, вообще странная штука — память, что-то казалось бы важное, вообще может закинуть на задворки подсознания, а что-то, казалось бы совсем незначительное, положит на полочку до нужных времен, а потом, порой спустя многие годы, вдруг вывалит тебе перед носом кучу пазлов и ты складываешь из них картину чужой жизни и думаешь — «а вот мне зачем эта информация? Жила себе спокойно в своих розовых облачках и теплой вате неведения». Хотя…все таки эти знания все же нужны — для ответов на детские вопросы, которые казалось бы забыты, но нет, они сидят где-то там далеко и оказывают воздействие на формирование личности, нужны для понимания себя, своей роли, своей значимости.

Когда родилась младшая сестра Иринки, она не понимала, почему бабка только сестру зовет — «моя кровинушка, рОдная внученька». Где-то в подсознании, интуитивно, она догадывалась о чем речь, но, как обычно, вопросов ни кому не задавала. Вскоре они с мамой и сестрой переехали к другой бабушке, матери мамы, и те вопросы остались на задворках сознания до взросления, в прочем, как и все остальные. Как-то пришел к матери мужчина, они разговаривали в зале, Иринка забежала в комнату и остолбенела, сидевший на кресле у окна мужчина показался ей очень знакомым, но она не могла вспомнить, где его видела. Мать сидела на диване напротив, на стене над диваном висел огромный ковер с ярким орнаментом. Иринка стала внимательно разглядывать мужчину, стоявшие рядом напольные часы с качающимся из стороны в сторону маятником отсчитывали секунды, он поздоровался, улыбаясь и внимательно разглядывая ее, как будто обволакивая теплым, лучистым взглядом, она поздоровалась в ответ и засмущавшись выбежала из комнаты.

— Бабушка, кто этот дяденька? — взволновано спросила она бабушку, жарившую на кухне котлеты.

— О, говорят же: «кровь родная — не водица!», — только и сказала бабушка.

Как будто что-то подтолкнуло Иринку и она побежала в мамину комнату. Там она достала из шифоньера сумку с документами. Уже давно она знала об этой сумке. Когда девочка оставалась одна дома, она доставала из шифоньера коробку с мамиными праздничными туфлями на каблуке, надевала их, на плечи накидывала кружевную накидку для подушек, в руку брала массажную расческу, как будто это микрофон, размахивая другой она ходила по комнате, как по сцене и пела. Иногда брала лаковую сумочку-сундучок и ходила под музыку по длинному половику, как по подиуму. Тогда она и увидела в сумочке открыточки с красивыми картинками, они очень ей нравились, но теперь она стала внимательно изучать их. Эти открытки были адресованы Ирочке-доченьке, «единственному лучику в моем окне», «свету надежды»… В каких-то открытках были стихи собственного сочинения, не очень складные, но полные нежности; в каких то теплые слова и пожелания здоровья и счастья…, но все неизменно подписанные — «твой папа». Она хоть и маленькая, но всегда каким-то шестым чувством улавливала свою связь с этими открыточками, теперь же она все поняла — и почему они хранились в маминой сумочке, и кто этот человек, что писал их, и кто эта доченька, и кого сейчас она видела в комнате. Одно было не ясно — где же он был? Она побежала назад. Но в комнате уже никого не оказалось. Она побежала во двор, но и во дворе никого не было. Она побежала на кухню.

— Бабушка, это ведь мой, — она немного замялась, — папа?

— Да, — буркнула бабушка.

Иринка стояла окутанная каким-то ватным облаком истины, которую в силу своего возраста не могла осознать — он ее любит, он все время думал о ней, она его не знала, не знала о его существовании, а он был, есть и всегда любил ее. Ей было тепло и спокойно в этом облаке, пусть и непонятном — почему? Как? — но там был он — далеко, но рядом! Больше она ни о чем не расспрашивала, а просто знала, что он есть.

Как-то, будучи уже взрослой, она напомнила матери эту ситуацию, хотела узнать, почему мать их тогда не познакомила ближе, по какой причине дочь и отец никогда не общались, но мать тогда сделала вид, что не услышала вопроса, а лишь наигранно весело сказала:

— Да, помню, тогда он приходил за тобой, — она как будто проболталась.

— Приходил за мной? — удивилась Иринка, — чего же не забрал?

— Ты ему еще тогда не понравилась, видите ли он думал, что у тебя косички, а у тебя стрижка, — ответила мать наигранно беспечным голосом.

Иринка понимала, что это игра слов, что матери зачем-то нужно настроить ее против отца, сделать ей больно, а может ей самой было больно, возможно мать чего-то боялась, возможно ревновала… Тут же в воспоминании Ирины всплыл собственный образ — она второклассница с белокурыми хвостиками почти до плеч и белыми бантами. Уже много позже Ирина очень многое поймет — почему мать была такой деспотичной, но тогда она просто интуитивно чувствовала — ложь. Возможно он представлял ее с косичками и поделился этим в тот момент, но это ровным счетом ничего не значило, он ее любил! Позднее, когда по закону Иринка сама могла решать с кем из родителей жить, он снова пришел за ней, ей было лет 13, он позвал ее прогуляться и сказал: «Ирочка, пошли ко мне жить. У матери своя семья, ты будешь, как пятое колесо в телеге». И хотя с матерью жилось тяжело, но она ни на минуту не задумываясь ответила: «Нет, ты что? Как я пойду? А как же мама?».

Он за ней приходил трижды. Самый первый раз — после того, как отслужил в армии, когда ей было около 2х лет. Она и эту ситуацию помнила. Когда Иринке было лет 16, она спрашивала бабушку:

— Скажи, а ты не знаешь, что это за ситуация? Такая комната, по-моему, в том доме, где мы раньше жили, а потом дом снесли и выстроили 5ти этажку…

— Да, добротный был дом, в два кирпича,-перебила бабушка, ударившись в воспоминания, — и чего было сносить? Все удобства в доме, и ванна тебе, и туалет, а какой погреб, два метра высотой, и баня, и сад, и огород. Помнишь дед вам сделал качели и песочницу?

— Бабушка, я все помню. Вот, по-моему, в маминой комнате, как будто один мужчина меня держит на руках, я прям сейчас на себе ощущаю большие ладони от подмышек до ног, а другой как будто хочет меня забрать, и женщина какая-то рядом стоит, как будто — мама…

— Не придумывай. Ты не можешь этого помнить. Тебе и двух лет тогда не было.

— Ну как не могу? Я же рассказываю. Напротив двери было окно, слева от окна шифоньер, справа — кровать…

— Хотя почему не можешь? Я сама себя помню с двух лет. Да было такое. Это твой отец за тобой приходил, а мать уже жила с новым мужем. Вот просил тебя ему отдать. Уж очень он тебя любил. Он и мать твою любил. Вообще хороший парень, но вот так… Я зашла тогда в комнату, он со слезами в ноги мне кинулся: «мама, на Вас только надежда, но ни хочет она со мной жить, ну пусть доченьку мне отдаст». А что я могу?

Отец за ней приходил трижды, дважды отказала мать, а третий раз отказала уже она сама. Жалела ли она об этом в последствии? Нет, но жалела, что не наладила общение с ним, жалела, что он не наладил общение с ней, по своей инициативе или чьей либо просьбе, не важно, важно то, что дочь и отец не обрели друг друга. Но… поживем подольше, узнаем побольше.

Вот и сейчас Алексу она отвечала отказом. По другому она не могла. Как она может уехать и бросить их всех?

Иринка была детищем своей страны. В википедии о пропаганде в СССР говорится: «… Пропаганда велась через средства массовой информации, книги кинофильмы, театральные постановки, произведения изобразительного искусства. Она оставила после себя советское культурное наследие… Главной целью советской пропаганды было создание нового человека — человека, следующего принципам коллективизма, добровольно подчиняющего свои интересы интересам общества и готового принести себя в жертву на благо общества, который придерживался бы материалистического и атеистического мировоззрения и имел своей высшей целью достижение лучшей, богатой и счастливой жизни для будущих поколений.…В середине 1950-х годов советский вариант образа внутреннего врага стал медленно уходить из общественного сознания, однако образ внешнего врага практически без изменений сохранился до середины 1980-х годов».

Был ли создан «новый человек»? Каждый ответит на этот вопрос по своему. Но в 1990 году Иринка отвечает Алексу отказом. Почему? И на этот вопрос каждый читатель ответит по своему. Даже лучше сказать — читатели разных поколений ответят по разному. Но мы отвлеклись, а книга то ведь о любви и мистике.) Продолжим.

В Алексе как будто что-то переменилось, она интуитивно это почувствовала, но не поняла что. В дверь постучали.

— Эй, дрыхальщик, выходи, — проорал Колян, — жрать хочется.

— Сейчас выйду, — ответил Алекс ему, а Иринке сказал, — посиди здесь немного, я сейчас.

Он вышел и вернулся через несколько минут.

— Все, выдал продукты и дал ЦУ в приготовлении завтрака на всех.

— Так пойдем поможем, — Иринка хотела встать.

— Неет, не хочется, — Алекс удержал ее, — Колян классно готовит, пусть сам, а то вчера он только руководил. Давай лучше поговорим, а то в лагере мы или заняты или все вместе, ни как не получается побыть наедине.

Они о чем-то разговаривали, когда Коля провозгласил, что завтрак готов. Все вышли к столу.

— опа, а я думал ты один в комнате, пардонте,-хохотнул Колян.

— Я пришла, а вы все дрыхнете. Пить много вредно.

— Та кто пил? Вон разве что Витек, а мы вообще ни-ни.

Позавтракав все пошли на балкон покурить. Алекс ненадолго ушел и вернулся с простыней, развешал на веревке, она была сухая, лишь в середине как будто что-то застирали.

— ооо, — многозначительно протянул Колян, и поднял большой палец вверх.

Иринка вообще не поняла, что бы это значило, но спрашивать не стала.

Уже будучи в лагере на второй смене она узнала от Ксюхи, что Алекс все преподнес так, якобы тогда Иринка потеряла девственность. Как ее это взбесило. Вся влюбленность слетела, как шелуха, ей было противно, она злилась на саму себя за то, что он был в ее глазах таким, кем на самом деле не являлся. Она терпеть не могла лицемеров, интриганов и сплетников, тем хуже, если такими качествами обладали мужчины. «Даже, если бы это так и было, зачем свое белье выворачивать наизнанку перед всеми?-думала она. — Все, что касается двоих это их внутреннее, интимное. Тем более зачем лгать? В чем смысл? С таким человеком строить отношения нельзя. Ведь именно в этом проявляется сущность человека. Как же он поступит в сложной ситуации? Ради того, чтобы выгодно выглядеть перед нужной ему публикой, он будет готов предать? Нет ему доверия! Да о чем я думаю? Бред какой-то. Точка». Она так была потрясена, что слегла с температурой. Вечером, когда все собирались на дискотеку, ей вроде стало полегче, она стала собираться тоже, ведь на дискотеке тяжело одному вожатому и без нее Едвига не справится. Иринка едва дошла до площадки, как у нее закружилась голова. В медпункте выяснилась причина-температура 39,9. Медсестра сразу уложила ее в изолятор, напихала таблеток, провозгласила, что это ангина и сказала: «Если к утру не пройдет, отвезут в город». Утром Иринке стало лучше, даже температура всего 37,5. Пришла Ксюха.

— Ну ты, блин, даешь, перепугала нас всех. Дети вон тебе фруктов передали да шоколад, повытаскивали заначки родительских гостинцев, — подруга доставала со всех карманов вкусности и складывала на тумбочку, — просили передать, чтобы быстрее поправлялась.

— Спасибо, передай им, что все хорошо. Скоро выйду и всех построю.

— Там пацаны хотели прийти, но медсестра сказала, чтобы кто-то один только зашел.

— Никого не надо. Передай, что все хорошо.

— Ир, ты из-за этих дураков? Ир, ну Витька же ни при чем, — вступилась Ксюха за брата, — он не такой, он хороший, он им даже не друг по большому счету, так работают летом в лагере вместе и все.

— Хорошо, передай Витьке, приходить не надо, я как выйду, мы с ним такую дискотеку замутим.

— Ну чего ты сердишься? Ну похвалиться хотелось пацану.

— Ксюш, ты на самом деле не понимаешь? Дело не в том, что он соврал, а в том, что он балабол и, что еще хуже, приспособленец. Мне такого друга не нужно, а уж тем более он не герой моего романа.

— Ну ты и педант, — ввернула недавно услышанное словечко Ксюша.

— Аха, иди книжки читай, — улыбнулась Иринка неуместности замечания подружки. — Все, Ксюш, иди в отряд. Я посплю.

На следующий день температура нормализовалась и ангина исчезла, как и не было. Медсестра отпустила ее в отряд, предварительно дав напутствие: «Нервные клетки надо беречь, девочка, и не расстраиваться из-за всяких придурков, а их еще будет в жизни много». «Вот спасибо, порадовала», — подумала Иринка, поблагодарила за заботу, отдала букет из зверобоя и душицы, собранный вожатыми где-то неподалеку, и ушла в отряд. Начальник лагеря отправил ее домой на пару дней, чтобы пришла в себя, хотя она убеждала, что все в порядке, но он настаивал. В городе она встретила Алекса уже с другой девушкой, и даже зачем-то поехала с ней поговорить. Она и сама себе не могла объяснить — зачем? Выяснила по «сарафанному радио» адрес, навела мейкап — тени до висков, темные румяна, темная помада, начес, надела клепаную кожаную куртку, шипованные перчатки с обрезанными наполовину пальчиками-остатки от «байкерской» юности, хохотнула отражению в зеркале — «что вспомним молодость?» и вышла из дома. Вечером Алекс вызвал ее к подъезду поговорить.

— Ну прости, я подлец, но зачем ты к ней то поехала? Ты ведь сама решила со мной порвать, а мне скоро уезжать, родители сказали, чтобы искал «невесту» здесь, так мне будет проще там потом.

— Я, мне, для меня…Тебе совсем все равно, что чувствует другой человек. И это здесь. А там? В незнакомой среде? Нужно жить только твоими интересами, иначе… что? Вот и хотела открыть ей глаза кто ты есть, но пообщавшись с ней, поняла — она вполне достойная тебя партия. И ты знаешь? Приехав домой, я сама задала себе этот вопрос-зачем мне это было надо? Она мне никто, не подруга и даже не знакомая. Но все же я рада, что съездила. Теперь я в курсе, что ты не задурил голову какой-то хорошей девчонке. У вас взаимовыгодный расчет. И это по крайней мере честно. Я развернуто ответила на твой вопрос?

— Да. Прости. Не злись на меня пожалуйста.

— Злость это чувство, а я к тебе ничего больше не чувствую. Пустота. Даже не равнодушие.

— Я не думал, что…

— Arrivederci, — Иринка развернулась и пошла в подъезд.

— Пока. Прости. — Алекс еще постоял и пошел прочь.

9. Письмо.

Вернувшись в лагерь, Иринка, в прекрасном расположении духа, приступила к вожатским делам, как ни в чем не бывало, и даже общалась с Алексом, правда сугубо по рабочим моментам, вежливо и благородно.

Конец ознакомительного фрагмента.