Исключительная. Ашура

Елена Александр (2023)

Книга третья.Пробуждение случилось. Исключительный явил себя. Вместе с ним проснулись три древних существа, которые долго ждали своего часа. Три силы разрушения стремятся уничтожить мир. Человечество в опасности.Высшие и тёмные существа должны объединиться и защитить людей. Но смогут ли легионы сопротивляющихся выстоять против того, кто создал Вселенную?Появление Исключительного не понравилось близким Элис. Неизвестное существо отнимает у них друга, сестру и любимую. Они должны сделать всё возможное, чтобы спасти дорогого человека, и даже выступить против того, кто может уничтожить их одной лишь мыслью.Мир демонов, мир Варро Ашýра, который таил в себе загадку, подарил героям надежду на спасение. Но Ашýра перевернёт их представление об Исключительном, откроет лишь малую часть правды о существе, которое было скрыто от всех. Также Ашýра сбросит маски и с других, ведя их к миссии, более масштабной, чем спасение человечества…

Глава 2

Толчки от землетрясения ощутил и Пассифей. Он сразу понял, что это не просто землетрясение, а что-то другое, угрожающее всему миру. Старик без лишних вопросов принял у себя всех: и демона, и Мерену. Он понял, что эти существа находятся рядом с его друзьями не просто так. Это означало, что его подозрения были верны: Земле угрожает опасность вселенского масштаба, и этот враг опасен как для тёмных, так и для светлых душ.

Габриэль, конечно, смотрел косо на демона и Мерену. Он не мог смириться с тем, что произошло с ним и Аррианом, но понимал, что надвигающаяся опасность сплотит всех, даже самых злобных врагов.

Все расположились в небольшой гостиной Пассифея. Старик заметил изменения в каждом из своих друзей, а главное, он увидел, что Аттиона и Суллы нет. По подавленным лицам Маэсы и Саймона он понимал, что с ними случилось что-то страшное. Пассифей много лет знает Маэсу, но никогда не видел её в таком состоянии: она была убита горем. Ему было неловко поднимать эту тему и травмировать их ещё больше, но он должен был понять, что произошло с ними на Кшатрии.

— Друзья, Маэса, я не вижу Аттиона. Разве он не пошёл с вами? — всё же решился спросить старик.

Маэса подняла на Пассифея взгляд, полный горечи. Ей было трудно рассказать ему о случившемся, а тем более произнести слова: «Аттиона больше нет»; «он мёртв»; «мой любимый — мёртв». Вспомнив о смерти возлюбленного, её сердце наполнилось яростью, а глаза загорелись огнём. Маэса бросила суровый взгляд на Мерену.

— Аттиона больше нет с нами, Пассифей, — начал Дэвид.

— Как и Суллы, — добавил Саймон.

— Объясните, что означают ваши слова? Неужели с ними произошла беда?

— Да, Аттион и Сулла… погибли, — опустив глаза, произнёс Дэвид.

Старик снова посмотрел на Маэсу, из глаз которой вот-вот готовы были пролиться слёзы.

— Я не могу в это поверить. Они были великими воинами. Как всё произошло?

Все искоса смотрели на Мерену. Ведь именно она убила дорогих им людей. Они были готовы разорвать её прямо здесь и сейчас, но их останавливали два фактора. Во-первых, внутри Мерены находилась ни в чём не повинная Селена. А во-вторых, ведьма, по воле Элис, находилась в их команде, и Элис не позволила бы никому навредить ей.

Напряжение между ними было огромным. Воздух раскалялся от гнева и раздражения. Присутствие Мерены напрягало всех. Она напоминала об ужасных событиях, в которые был втянут каждый из них. Никто не знал, как реагировать на неё, как смотреть ей в глаза, как говорить с ней. Желание отомстить ей было слишком велико. Оно обволакивало разум и сеяло мысли о расправе. Однако, вспоминая о Селене, они заставляли гнев внутри стихать, понимая, что ещё не время. И всё же, несмотря на возникшие обстоятельства, Мерена была врагом, и они все должны были быть начеку.

Вопрос Пассифея оказался невероятно сложным, и никто не решался вновь к нему возвращаться. Однако по неприязненным взглядам в сторону Мерены Пассифей понял, что именно она стала причиной трагических событий и убила двух воинов.

Мерена, высоко подняв голову, призналась: — Я их убила!

Маэса с усмешкой посмотрела на неё, и в её руке появилось копьё.

Пассифей покачал головой и сказал: — Это было очевидно.

Габриэль задался вопросами: — Почему эта ведьма здесь? Почему наш враг сейчас спокойно сидит среди нас? Она принесла столько горя, а теперь выясняется, что она убила ваших друзей.

— Кто заговорил? Когда я не увидела тебя среди твоих братьев, примчавшихся на Кшатрию, я подумала: «С Габриэлем явно что-то случилось, ведь эта четвёрка неразлучна». Я надеялась, что ты мёртв. Даже обрадовалась. Но оказывается, ты отсиживаешься на Земле. Я сразу подумала: «Странно это». А потом я принюхалась к тебе… и знаешь, я не почувствовала в тебе этого мерзкого запаха пернатых, но зато явно чувствуется дух смертного. Не пойму: ты стал смертным? Ты человек? Что же случилось с тобой, Габриэль? Какие преступления ты совершил, если получил такое наказание?

— Не твоё дело, ведьма. Почему вы молчите? Ответьте мне: почему она здесь? — обратился ко всем Габриэль. Он посмотрел на Арриана, но тот словно пребывал в каком-то ступоре и смотрел на архангела чужими глазами, в которых была пустота.

— Так пожелала Элис, — ответил ему Саймон, и все обратили свой взор на девушку.

— Так пожелала Я, а не Элис, — поправила парня Исключительная.

— Кто ты? Что значат её слова? — удивился Пассифей.

— Что значат её слова, Арриан? Перед нами не смертная? — обратился Габриэль к своему ангелу, но Арриан только посмотрел на него и, не ответив, перевёл свой взгляд на Элис.

— Я та, чьё имя нельзя упоминать. Я та, с кем нельзя разговаривать. Я та, на кого даже смотреть нельзя.

— И всё же ты сейчас здесь, рядом с нами. И мы смотрим на тебя и говорим с тобой. И раз ты мой гость, я желаю знать твоё имя, — сказал старик.

— Она называет себя «Исключительная», — разъяснил Дэвид.

— Исключительная? Никогда не слышал о таком существе, — удивился Габриэль.

— И кто же ты, Исключительная? — спросил Пассифей.

— А разве ты не знаешь? Ты тот, кому известно всё, — загадочно произнесла Исключительная.

— Не всё, о тебе мне неизвестно, — изумился старик.

— Лукавишь ты, старик? Мне известен твой истинный лик, ты скрываешь своё эго, не хочешь, чтобы знали они.

— Старик, про что она говорит? — спросил Дэвид у него. — Ты не тот, за кого себя выдаёшь?

— Не знаю, о чём говорит эта девушка, но я всегда был Пассифеем, смертным человеком… А что это было за землетрясение?

— Архангелы сказали, что рухнули какие-то врата и на свободу вырвались существа, которые представляют угрозу для всех, — ответил ему Дэвид.

— Врата? Малака? Неужели врата взломаны и левиафаны вышли наружу? — испуганно произнёс Габриэль.

— Ты сказал «левиафаны», Габриэль? — переспросил Пассифей.

— Да, мы с братьями всегда знали, что врата Малаки рано или поздно будут взломаны и эти существа выйдут на свободу. Если это так, то всем нам грозит опасность.

— Дэвид, Михаил же сказал: «Врата не были разрушены», — поправил его Саймон.

— Так были разрушены врата или нет? — спросил Габриэль.

— Нет, врата Малаки целы, — ответил демон. — Михаил отправился туда, чтобы убедиться. Врата не взломаны, а те существа, которые вышли, — это не левиафаны.

— Но тогда кто же это был, Михаил рассказал вам?

— Нет, он не знает. Архангел обошёл все нижние миры, но не обнаружил никаких признаков чего-то зловещего, способного на такое, — объяснял демон.

— Но что-то надвигается, я это чувствую, — задумчиво произнёс «падший архангел».

— Ты ещё можешь чувствовать, Габриэль? — не унималась Мерена, которая не упускала возможности покритиковать кого-либо из присутствующих.

— Прекрати, Мерена! — не выдержала Маэса. — Если ты с нами, это не значит, что ты можешь вести себя так свободно. Не смей раскрывать свой рот! Не говори ни слова. А было бы лучше, если бы ты ушла в другую комнату.

— Тебе неприятно моё общество?

Мерзкий голос Мерены был неприятен Маэсе, и с каждым её словом напряжение в душе Древней росло. Наконец, после очередной колкости, оно достигло предела, и Маэса не выдержала. Она набросилась на Мерену, забыв о своём статусе. Однако Мерена одним жестом отбросила Маэсу прочь. Та отлетела в сторону и упала на журнальный столик, разбив его и весь антиквариат, который на нём стоял.

Все присутствующие вскочили со своих мест. Они были готовы атаковать Мерену, только Исключительная оставалась неподвижной. Происходящее не вызвало у неё никаких эмоций. Она даже не шевелила головой, только её взгляд скользил от одного участника конфликта к другому. В этот момент её заинтересовали не сами участники драки, а их эмоции. Каждый из них испытывал что-то своё: кто-то пылал гневом и злостью, кто-то был окутан печалью, а в ком-то теплилась любовь. Это чувство отличалось от остальных своей яркостью и спокойствием.

Исключительная перевела свой взгляд на того, кто излучал эти эмоции. Это был Арриан. Он не участвовал в драке, но его взгляд был направлен на Исключительную. И снова приятная истома прокатилась по её телу. Она почувствовала своё сердце и услышала звук, разносящийся внутри. Арриан, смотря на Исключительную, испытывал подобные чувства. Он чувствовал эти эмоции только к ней, но не понимал их.

Все эти мысли, чувства и разговоры отвлекали Исключительную от её задания. Она не хотела, чтобы её втягивали в их жизни, но что-то странное происходило с ней. Она была заинтригована, вникая в подробности жизни каждого из них. Наравне с этим она проживала все их эмоции, которые заставляли её испытывать угнетение, душевную боль, ненависть, гнев и любовь. Как ни странно, ей было интересно прожить каждую их жизнь. Однако она понимала, что теряет над собой контроль и отвлекается на жизненные трудности смертных. Это огорчало её. Она чувствовала, что своим поведением и любопытством предаёт своего Создателя.

В голове было слишком много чужих мыслей и голосов, они закрывали ей канал. Она не слышала тех, ради кого появилась здесь. Ей нужна была тишина, чтобы уединиться и прислушаться. Она должна была обследовать обстановку и осознать своё задание, а затем приступить к его выполнению.

— Ах ты мерзкая тварь, как ты посмела? — поднявшись, начала Маэса. Крепко сжимая в руке копьё, она встала в позу «готовая напасть на Мерену». Горе и тоска по Аттиону задурманивали разум Древней: она забывала, что внутри ведьмы находится Селена, что она может причинить ей боль.

— Маэса, не делай этого! — испугался Дэвид. — Вспомни про Селену, ты убьёшь и её.

— Не переживай, Дэвид, Древней не под силу навредить нам с Селеной, — «успокаивала» его Мерена.

— Привести с собой эту ведьму было ошибкой. Зачем вы её притащили сюда? — возмущался Габриэль.

— Мерена, раз уж ты здесь, то не смей использовать свои силы, — сказал старик, стукнув костылём по полу.

— Старик, я и не собиралась. Это ты скажи Древней, чтобы та не распускала руки и не злила меня. Моя душа горит адским пламенем, мне сложно себя сдерживать.

— Ведьма, то, что ты совершила, непростительно: ты убила Аттиона и ответишь за это, не сомневайся. Сейчас ты с нами, но вскоре, когда всё закончится, я убью тебя. Я обещаю, — угрожала Маэса.

— Вскоре? По-твоему, ты скоро разделаешься с этими тварями? Ты правда думаешь, что сможешь выжить? — ухмылялась Мерена.

— Кто бы из нас ни выжил, он убьёт тебя, знай это, — заявил Саймон.

— Ну уж, конечно. Не стройте иллюзий, ни одному из вас… — Мерена замолчала, остановившись взглядом на Элис, — …кроме неё, не справиться со мной. Я одной мыслью могу стереть вас с лица земли.

Неожиданно Исключительная встала, она притянула к себе Мерену и дотронулась до её лба. — Я забираю твою силу на время, чтобы ты никому не навредила. А когда придёт твой час, я перевоплощу тебя.

— Не смей забирать мою силу! — Мерена попыталась вырваться из рук Исключительной, но она была обездвижена.

— Эта сила не принадлежит тебе.

— Я Равновесие — это моя сила. Ты не имеешь права отнимать её у меня.

— Отныне, — Исключительная обратилась к присутствующим, — никто не будет враждовать. Тёмная Мерена больше не причинит вам вреда. А вы… — Элис посмотрела на Маэсу, — …должны помнить, кто внутри неё. Убьёте тёмное начало — погибнет и светлое.

— Ты ведь можешь вернуть Селену, почему не возвращаешь её? — спросил Дэвид.

— Потому что каждый из вас испытывает к ней определённые чувства, которые будут отвлекать вас и её, — объяснила Исключительная.

— Это несправедливо! Моя принцесса ни в чём не виновата. Эта ведьма заперла её внутри себя много веков назад. Элис, прошу тебя, освободи Селену и выпусти её из темницы, — с мольбой в голосе произнесла Маэса, взяв Исключительную за руки.

Этот жест удивил Исключительную. Она ощутила новые эмоции — дружеские.

— Сестра, Маэса права: девушку нужно освободить. Она слишком долго страдала, — поддерживал Дэвид Маэсу.

— Нет, ещё не время. Вскоре я перевоплощу Равновесие, и не будет больше Мерены и Селены, они будут едины.

— Что это значит? Как мы можем стать едины с этой простушкой? — возмутилась Мерена.

— Тебе лучше помалкивать, иначе я погружу тебя в сон до часа икс.

Мерена с нарастающим страхом в глазах посмотрела на Исключительную.

— А ты это можешь? — «ухватившись» за её слова, спросил Саймон.

— Могу.

— Так заставь её спать.

— Нет.

Исключительная развернулась и пошла к двери, изумив всех.

— Элис, куда это ты? — насторожился Дэвид.

— Здесь слишком громко, мне нужна тишина.

— Ты никуда не пойдёшь. Всех нас собрала вместе, а сама хочешь исчезнуть? — больше всех возмущалась Мерена, и на это были причины. Исключительная — её защитник, неизвестно, что у них на уме, на что способен старик.

— Я не исчезаю, я отправляюсь в тишину. Мне нужно собраться с мыслями, я должна окунуться в высший разум.

— Элис, и куда ты пойдёшь? Отправишься в другой мир? — поинтересовался Пассифей.

— Я думала об этом, но на этих горах я найду тот покой, что нужен мне.

— Ты серьёзно, сестра, отправишься в горы? Они слишком высокие. А если с тобой что-то случится? — беспокоился Дэвид.

— Человек, ты забыл, кто я? Эти горы не опасны для меня.

— Но зачем идти так далеко? У Пассифея есть ещё комнаты, уединись в них, — настаивал Дэвид.

— Они не заглушат ваши голоса и мысли, — ответила Исключительная.

— Мысли? Ты умеешь читать мысли? — удивился Дэвид.

— Конечно.

Этот факт озадачил всех. В их головах с появлением этого существа появилось множество разных мыслей — ужасных, отвратительных и раскрывающих тайны. Например, Варро, который постоянно думал об Элис и испытывал к ней сильные чувства.

Исключительная открыла дверь, и к ней подошёл Арриан.

— Я иду с тобой. Я буду защищать тебя.

Исключительная обернулась: — Ты останешься здесь.

— Я не хочу отпускать тебя одну, — настаивал ангел.

— Ты отпустишь. Твои эмоции слишком сильно влияют на прежнее сознание. Ты останешься здесь, — сказала Исключительная и посмотрела на Габриэля. — Тебе нужно поговорить со своим наставником.

Арриан тоже посмотрел на падшего архангела. В его глазах была отцовская любовь и забота. В отличие от других архангелов, которых Арриан видел на Кшатрии, этот был настроен дружелюбно. Он переживал за Арриана и огорчался, видя его в таком состоянии. Возможно, в прошлом у них были родственные связи или они были близки. Арриан не помнил ни Габриэля, ни свою прежнюю жизнь и не хотел говорить с архангелом, чтобы тот, как и Элис, не всколыхнул его душу и не вызвал болезненные эмоции. Он не мог справиться с тем, что испытывал к Элис, а новые эмоции и воспоминания могли сломать его. Как ему признаться в своих грехах? Как сознаться в убийстве ангела? Для Арриана сейчас было лучше пойти с Элис. — Я не буду тебе мешать, я буду рядом.

— Ангел, ты должен остаться здесь. Скоро твои страдания закончатся, и ты вспомнишь прошлую жизнь.

— Если я вспомню, то мои страдания усилятся.

— Ты прав. Ты будешь страдать от своих деяний, но ты вспомнишь, кто ты и кто все те, кто окружает тебя.

— И кто ты. — Арриан дотронулся до её руки.

Исключительная посмотрела на руку ангела. — Её уже нет, — она убрала свою руку и вышла за дверь.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне всё, что с вами произошло на Кшатрии, — сказал старик.

— Вы знаете, я, пожалуй, соглашусь со смертным: нам сейчас нужно держаться на расстоянии, — начала Мерена, мечтавшая ускользнуть от них.

— Ты никуда не выйдешь из этого дома! — грозно сказал ей Дэвид.

— Тише, смертный, успокойся. Я не собираюсь выходить из этого дома, я просто удалюсь в другую комнату.

Мерена посмотрела на Пассифея.

— В конце коридора есть комната, я ей не пользуюсь, можешь обосноваться там, — сказал Пассифей.

— Отлично.

Мерена ушла. Присутствующие косо посмотрели на Варро, желая, чтобы тот тоже ушёл.

— Я не уверена, что смогу долго сдерживать себя в руках: мне так хочется расправиться с этой ведьмой, — сказала Маэса, сжав кулаки.

— Сейчас не время. Ты слышала Элис: убив её, мы убьём и Селену, — напомнил Древней Дэвид.

— Элис ли? — усмехнулся Саймон. — Это уже не Элис.

— Элис всё ещё внутри… — Дэвид даже слышать не хотел о гибели своей сестры.

— Это и есть Элис, — очередной раз Варро пытался донести до них. — Исключительная — это и есть Элис. Сознание Исключительной спало, а, пробудившись, заблокировало ту часть сознания, что бодрствовала, а вместе с ней и воспоминания. Но она не полностью трансформировалась, поэтому грань между ними хрупка. Сознание и воспоминания той Элис, что нам знакома, иногда проглядывают.

— Нет, я уверен, они две разные личности, как Равновесие, — для Дэвида было сложно воспринимать слова демона.

— Хм, глупцы, — усмехнулся демон.

— Глупцы? А тебе откуда это знать? — с явным пренебрежением к демону спросила Маэса.

— Из всех вас я больше знаю об Исключительном, — ответил демон.

— И что же ты знаешь? — спросил Пассифей.

— Эти существа — одни из самых древних в нашей Вселенной. Если Равновесие — это Оружие Бога, то Исключительный — Оружие Абсолюта.

— Что ещё за «Абсолют»? — удивился Дэвид.

— «Начало», он же Исток, он тот, кто создал Бога.

— Выходит, он главнее Бога? — Дэвид не верил в правдивость слов демона.

— Он и есть Бог, — пояснил Пассифей.

— Ничего не понимаю.

— Бог — это его воплощение, одно из.

— Ладно, для меня это всё тёмный лес. Рассказывай дальше про этих Исключительных, — обратился Дэвид к Варро.

— Одни из первых существ, которых создал Бог, были левиафаны. Примитивные создания. Габриэль вам о них может много поведать, они очень хорошо знакомы ангелам и архангелам, — продолжал свой рассказ Варро.

— Демон говорит правду: они одни из самых древних существ. Не понимаю, как они связаны с этой историей? — подтвердил Габриэль.

— Всё началось с прямого вмешательства Бога, — начал свой рассказ демон. — После создания архангелов и ангелов, Бог наделил их разумом и своим подобием. Он так полюбил своих новых созданий, что проводил с ними всё своё время. Левиафаны, однако, почувствовали ревность к Отцу и возненавидели ангелов и архангелов. Они задумали расправиться с ними, чтобы снова занять главное место возле Бога. Они восстали против Него, напали на ангелов и архангелов, и вокруг воцарился хаос. Я всё правильно говорю, Габриэль?

— Да, — ответил Габриэль.

— Может быть, ты продолжишь эту историю? — поинтересовался демон.

Габриэль задумался, а затем сказал: — Здесь нечего продолжать. Эти монстры уничтожили огромное количество ангелов и архангелов, и Бог не мог оставить это безнаказанным. Он упрятал их в мире под названием Малака, поставил гигантские врата и запечатал их.

Демон рассмеялся: — Так думали и думают все, но на самом деле всё иначе. Бесчинства левиафанов дошли до Абсолюта, и он потребовал Бога немедленно уничтожить их всех. Но они были первенцами Бога, и Он не мог уничтожить их. Он мешкал. Абсолют не терпит промедления, и тогда он создал первого Исключительного, которому приказал уничтожить расу левиафанов, всех до последнего. Исключительный выполнял свой приказ на славу: одного за другим он истреблял левиафанов. Но Бог страдал, Он не мог позволить умереть всем Его детям. Он призвал к себе Исключительного и рассказал о Своих детях. Он попросил сохранить некоторым жизнь — тем, кто не участвовал в бойне и был самым смирным. Исключительный согласился, не подозревая, что нарушает приказ своего Создателя, за который он горько заплатит. Он создал мир Малаку, в который запрятал левиафанов, и установил гигантские врата, запечатав их снаружи и внутри.

— Здесь ты не прав, демон: существу ниже ранга Бога не под силу создать целый мир, — сказал Габриэль.

— Я знаю это наверняка, — ответил демон.

— Интересно, откуда демону знать это? — Габриэль заинтересовался этим знанием.

— Существуют скрижали, где поведано об этих существах, — ответил демон.

— Что за скрижали? — заинтересовался Саймон.

— Три древние скрижали, — пояснил демон. — В одной из них говорится об этом.

— Мне кажется, этот демон всем нам лжёт, — сказал Габриэль, зная натуру демонов.

— И зачем мне это? Не хочешь — можешь мне не верить, архангел. А, прости, ты же теперь не архангел.

— Проклятый демон, пусть я и не архангел, но я доберусь до тебя, — ответил Габриэль.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся демон.

— Габриэль, пусть он расскажет, нужно выяснить, что за существо вселилось в мою сестру, — сказал Дэвид. — Демон, рассказывай дальше.

— У меня вообще-то есть имя.

— Знаю, — ответил Дэвид. — Мы слушаем тебя.

— Ну ладно. Исключительный запечатал левиафанов в Малаке и в ту же секунду был призван Абсолютом, который уже знал о его проступке. Исключительный нарушил своё задание: он должен был убить всех, до последнего, но он ослушался, поэтому понёс наказание. Абсолют наказал его.

— И чем же? — спросил Саймон.

— Одиночеством, — ответил демон. — Исключительный всегда будет один, не будет расы Исключительных. Он будет приходить лишь тогда, когда понадобятся его услуги. Выполнив их, он уйдёт.

— И что это за услуги такие? — поинтересовался Дэвид.

— Уничтожение рас, — ответил демон.

— Хочешь сказать, что Исключительный пришёл, чтобы уничтожить какую-то расу? — спросил Габриэль.

— Вероятно, тех существ, что вырвались наружу, — ответил демон. — Мне кажется, это его задание. Вскоре мы узнаем.

— Ладно, а что значит «выполнив их, он уйдёт»? Куда он уйдёт? — спросил Дэвид.

— Я не знаю, смертный, об этом ничего не говорится. Это наказание было не единственным: Абсолют сделал так, чтобы об их расе не узнал никто. Все сведения будут вычёркиваться из истории.

— Но ты же пару минут назад сказал, что узнал об этом из скрижалей, — напомнил ему Габриэль.

— Так и есть, но там не упоминается именно Исключительный. Там говорится о древнем существе.

— Как интересно, и где эти скрижали? — спросил Пассифей.

Демон замолчал, он, конечно, знал, где они находятся, вот только рассказывать об этом не хотел.

— В чём дело, демон, почему ты замолчал? — спросил Дэвид.

— Нынешнее местонахождение скрижалей мне неизвестно, — ответил демон.

— Он лжёт, — сказала Маэса. — Он прекрасно знает, где они.

— Пожалуй, я, как и Мерена, удалюсь, — заявил демон.

— Ага, беги, демон, от ответа, беги, — с укором сказала Маэса.

— Ты можешь обосноваться в моей комнате, — предложил ему Пассифей.

— О нет, старик, я пойду в свой мир, — ответил демон.

— О чём ты? Элис сказала всем быть вместе, — запротестовал Дэвид.

— Не Элис это сказала, а Исключительная.

— Если бы Элис так сказала, ты бы остался! — неожиданно заявил Арриан, удивив всех.

Демон медленно, прожигая Арриана взглядом, приблизился к нему и сказал: — Ангел, язык прорезался? Послушай: если бы это сказала Элис, если бы именно она пожелала, чтобы я был рядом с вами, я остался бы, но это не Элис, тем более, она сама сбежала. А у меня слишком много дел, да ещё нужно выяснить, кто выбрался наружу и какая от них угроза.

Хоть Арриан и не мог разобраться в своих чувствах, но сейчас, слыша демона, он почувствовал, что Элис небезразлична ему. Вероятно, демон испытывал к ней чувства, сравнимые с чувствами Арриана. Такое понимание не понравилось Арриану, он почувствовал, что этот демон — его соперник, что в его силах похитить Элис, забрать её внимание и чувства себе.

— Пусть идёт, — сказал Пассифей. — Варро прав: нужно узнать, с чем мы имеем дело. А после Элис призовёт его.

— Если вы считаете это правильным, пусть идёт, — согласился Дэвид. — Уходи.

Варро исчез.

— Расскажите, что произошло на Кшатрии? — попросил Пассифей, он хотел услышать о трагедии.

— Вас что именно интересует: пробуждение этих существ или наша борьба с Мереной? — спросил Дэвид.

— Пассифей! — заговорил Саймон.

— Да, Саймон!

— Я тоже хотел бы удалиться, отдохнуть. Я могу пройти в вашу комнату? — парню было совсем плохо, он был бледен, а глаза блестели от слёз.

Пассифей видел печаль в его глазах, видел, как тот страдает от потери любимой. — Саймон, ты можешь пройти в мой кабинет, если хочешь.

— Нет, я бы прилёг.

— Тогда иди в мою комнату.

Саймон, потупив свой взгляд, ушёл.

— Парню совсем худо, — заволновался старик.

— Да, его потеря велика, как и для всех нас. Саймон только обрёл любовь, и эта проклятая Мерена убила её, — сказал Дэвид.

— Расскажите, что произошло с вами на Кшатрии? — в очередной раз спросил старик.

— Если честно, много чего там произошло. То, что и вспоминать не хочется, — начал Дэвид.

— Я вас понимаю.

— Элис с Дэвидом Мерена захватила и посадила в тюрьму. Мы с Саймоном, с Суллой и с Аттионом пытались освободить их, но двоих сразу спасти было нереально. Мы освободили Элис и хотели немедленно вернуть её домой, но не успели. Арриан, — Маэса посмотрела на ангела, — помешал нам. Арриан опустил глаза, чувствуя вину. — Появилась Мерена, началась схватка… Она отправила Аттиона в Бездну.

— В Бездну? — ужаснулся Габриэль. — Мне очень жаль твоего друга, Маэса.

— Появились стражники, много стражников. Весь удар принял на себя Арриан, он принял сторону Элис, тем самым предал Мерену. Он стойко её защищал, ценой своей жизни.

Габриэль посмотрел на своего воспитанника, который тоже прибывал в потерянном состоянии.

— Им нужно было убить Элис, поэтому Саймон с Суллой попытались увести её, но их настигла Мерена. Она убила Суллу, жестоко расправилась с ней. Всё произошло у Саймона на глазах, это большая травма, навсегда оставит шрам в его душе, он не скоро отойдёт. Но перед смертью им удалось освободить Дэвида, который помог Арриану сражаться со стражниками.

— Маэса, ты не рассказала о себе, где ты была в этот момент?

— Я была там, но меня словно не было. Потеря Аттиона потрясла меня, я не могла дышать, боль раздирала моё тело. Мне хотелось кричать, мне хотелось умереть, и я желала этого, я не сопротивлялась, давала себя уничтожить. Но Элис заставила меня прийти в себя, она вытащила меня из этого состояния. — Маэса задумчиво уставилась в пол, вспоминая те события. Она замолчала, и никто не в силах требовать у неё продолжения рассказа.

— После, когда вернулись Элис с Саймоном, мы поспешили удалиться, — продолжил Дэвид. — Нужно было убираться с этого проклятого мира, но Мерена настигала, она не позволила нам уйти. Тогда Арриан решил взять её на себя, отвлечь, но Элис, она никогда не согласится с таким решением, она вернулась к нему и молила пойти с нами. Он согласился, но вот Мерена была с этим не согласна, она пыталась убить Арриана, и в этот момент Элис разозлилась и смогла остановить её.

— И как ей это удалось?

— Честно сказать, не знаю. Всё произошло очень быстро. Видно, чувствуя, что её любимый умирает, это чувство безысходности придало ей силы.

— Но как именно она это сделала?

— Она телепатически оттолкнула Мерену от Арриана, — ответил Дэвид. — Словно невидимая волна прокатилась по Кшатрии.

— И не только по Кшатрии, — заметил Габриэль. — Я же говорил вам про волну, помните? — обратился он к старику.

— Да, — согласился старик. — Выходит, эта волна прокатилась не только по Кшатрии, но и по другим мирам среднего уровня?

— Вероятно, не только по средним, — сказала Маэса. — Мерена проронила такую фразу: «Кто-то пробудил древнее зло». Когда случилось землетрясение, и тогда эти твари вышли наружу.

— Элис удалось снять щит Мерены, который укрывал её и Кшатрию, — добавил Дэвид. — И в ту же секунду прибыли три архангела.

— Братья! — воскликнул Габриэль.

— Михаил, Уриил и Рафаэль: они пришли за Аррианом и Мереной, хотели забрать их, но Элис не позволила им это сделать.

— Каким образом? Как смертной это удалось? — удивился Габриэль.

— Вероятно, в ней уже была эта сила: она с лёгкостью сняла с Арриана наручники, — предположила Маэса.

— Да эти архангелы даже испугались её! — рассмеялся Дэвид.

— Этого не может быть! — Габриэль не мог поверить в их слова.

— Они говорят правду: я чувствовал страх внутри архангелов, — подтвердил Арриан. — Страх незнания. Они не могли понять, с кем столкнулись, как и не понимают сейчас, кто выбрался наружу.

— И что произошло дальше? — задумался Пассифей.

— А дальше произошёл сильный грохот и землетрясение; небо стало заволакиваться чёрными тучами, а вдалеке показалось яркое зарево. Архангелы сказали, что врата рухнули, но после Михаил опроверг эту версию, — продолжила Маэса.

— И где сейчас мои братья? — спросил Габриэль.

— Они ушли в свой мир, чтобы узнать о существах.

— А после Элис заявила, что она не Элис, приказала нам всем быть рядом. Она хотела уйти, но мы упросили её пойти с нами, пока сознание Элис ещё живо. Она согласилась и перенесла нас к вам.

— Элис перенесла вас? — в один голос спросили Пассифей и Габриэль.

— Да, именно она. За одну секунду всех перенесла.

— Удивительно! Кем же она стала?

— Скоро узнаем, — сказала Маэса.

— Вот только она утверждает, что Элис больше нет, теперь только она.

— Нужно разобраться с этим. Не переживай, Дэвид, — Пассифей похлопал парня по спине, заметив его опечаленный вид.

— Я чувствую, что мы потеряли.

— Я попробую разузнать об этом Исключительном.

— Пассифей, демон же сказал: нет о нём сведений, кроме как скрижали, которые он прячет, — напомнила Маэса.

— И всё же я попробую выяснить. Я отправлюсь в свой кабинет, меня какое-то время не будет, не волнуйтесь. Чувствуйте себя как дома.

Пассифей ушёл в свой кабинет и закрыл двери. Габриэль продолжал смотреть на Арриана, он хотел с ним поговорить. — Арриан, ты не хочешь прогуляться? — предложил архангел.

Арриан растерянно посмотрел на Габриэля.

— Арриан, иди пройдись с Габриэлем, он твой самый близкий друг. Возможно, общение с ним вернёт тебе память, — сказала Маэса, на что ангел положительно кивнул головой.

Арриан с Габриэлем вышли на улицу и отправились вдоль гор.

— Арриан, как ты? — спросил Габриэль.

— Я не знаю.

— Ты ничего не помнишь из прошлой жизни?

— Нет. На Кшатрии были видения, связанные с Элис, и всё.

— Значит, Мерена наложила сильные чары.

— Она утверждает, что стёрла мои воспоминания окончательно, так же, как и эмоции.

— Элис зря забрала у неё силы: сначала нужно было заставить её вернуть тебе эмоции и воспоминания.

Арриан как-то странно отвёл лицо, заставив Габриэля задуматься.

— Ты не хочешь этого?

— Я не знаю. С одной стороны, меня это мучает: то, что я ничего не помню никого из вас, а с другой стороны, боюсь этих воспоминаний.

— Отчего же?

— Не знаю.

— Вероятно, это всё буря эмоций: Мерена отняла их у тебя, а с появлением Элис они постепенно возвращаются, тем самым вводят тебя в непонятное состояние. Ты не представляешь, что с тобой творится и что означают эти чувства.

— Возможно, ты и прав. Поначалу я страдал, испытывая их. Я злился на Элис. Считал её ведьмой, которая заколдовала меня, но потом мне стало не хватать этих чувств. Я хотел видеть Элис, хотел смотреть ей в глаза, в которых отражалась её любовь ко мне. Я смотрел в глаза Мерены, которые пылали яростью и местью, и считал эти глаза лучшими и превосходными. Но когда я увидел взгляд Элис, то понял, что с ним не сравнится ничто. Я стал ощущать, что эта девушка дорога мне, хотя не помнил её. Она постоянно твердила мне: «Мы любим друг друга. У тебя была другая жизнь, в которой ты был другим — хорошим, добрым, милосердным. Сейчас всё вокруг — ложь. Это дело рук Мерены: она наложила на тебя чары, поселила в твоей голове свою миссию». И она была права: эта цель была моей жизнью. Я жил ради этой цели и ради Мерены. Мы вместе с ней шли к этой цели…

— Уничтожить миры и всех существ?

— Да, я был верен ей, считал её своим единственным другом, и даже больше — она была всем для меня. Но Элис всё изменила. Она заставляла меня вспоминать. Сначала я протестовал, злился на неё, не контролировал свой гнев, причинял ей боль, отчего сейчас мне невероятно плохо из-за этого. А она не отступала от меня, снова и снова пыталась заставить меня вспомнить. Тогда я задумался: во-первых, её поведение было для меня непонятным, а во-вторых, меня безумно тянуло к ней. Я пытался вспомнить то, что Элис говорила мне. Я хотел этого, потому что эти мысли стали наваждением, как и она сама. Но ничего не выходило, Мерена навела сильные чары. Была сплошная пустота. Но среди этой пустоты проглядывало знание, что Элис важна для меня. Мерена желала её убить, она хотела, чтобы я убил Элис, но я не смог, у меня рука не поднялась причинить ей боль. Я ослушался, впервые ослушался своей королевы…

— Мерена тебе не королева. Она сделала тебя рабом не по твоей воле. Она поработила тебя, украла твою жизнь, твоё прошлое, твою любовь, она испортила твоё будущее… — Габриэль замолчал.

Арриан посмотрел на архангела, понимая, что он что-то умолчал.

— Да, Арриан, она заставила тебя совершить страшное преступление. Ты убил одного из нас, навлёк на себя гнев всех наших братьев и Стражей. Теперь врата Асааке закрыты для тебя.

— Да, я слышал уже про Асааку и про Аррурию, но не помню их.

— Это твой дом… До разрушения Аррурия была нашим домом, сейчас мы нашли приют на Асааке. — Вспомнив, что эти миры уже не его дом, Габриэль загрустил.

— Но Элис говорила, что я жил на Земле.

— Да, тебя сослали на Землю, это было твоё наказание.

— Значит, я был не так и хорош, как мне все твердят?

— Ты был замечательным, самым справедливым и милосердным. Ты не мог оставить невинного человека в беде, всегда спешил ему на помощь.

— Тогда почему же меня отправили на Землю?

— Ты нарушил один древний закон: стал встречаться с земной женщиной.

— С Элис?

— Нет, это было задолго до Элис. Ты полюбил Селену.

— Ту Селену, которую поработила Мерена? — изумился Арриан.

— Да, её.

— Невероятно, я не могу себе это представить.

— Ваши отношения были недолгими, вас разлучили. Тебе отрубили крылья и отправили на Землю в долгую ссылку. Ты стал падшим ангелом. А Селену отправили в тюрьму в мир Эна.

— Я совершенно ничего не помню, — сказал Арриан, взявшись за голову. Он пытался вспомнить хоть что-то из рассказанного архангелом, но тщетно. — Выходит, мы с Селеной любим друг друга?

— Нет, это не так: вы думали, что любите. Вы были молоды и приняли влюблённость за любовь. Ты любишь Элис, у тебя к ней настоящие чувства.

— Мне так больно это слышать: ты рассказываешь, а я словно слушаю о другом ангеле, не могу сопоставить с собой.

— Ты вспомнишь. Если Элис сказала, что ты вспомнишь — значит, так и будет.

— Если я вспомню, то как я смогу жить со всем, что натворил? Сейчас, не имея чувств, мне противно от совершённых поступков. А когда вспомню, боюсь, не смогу это пережить.

— Сможешь, ты не один, у тебя есть я и Элис, она успокоит твою душу.

— Вот только получается, что это уже не Элис. И, как сказало то существо: «её больше не будет».

— Ещё неизвестно, Пассифей разберётся, не сомневайся. Нужно дождаться его, он выяснит всё, и тогда мы найдём способ вернуть Элис обратно.

— Габриэль, ты ведь архангел?

Габриэль опустил глаза. — Я был им.

— Что это значит?

— Меня сослали, как и тебя.

— За что?

— Нарушил законы.

— И как долго продлится твоя ссылка?

— Вечность.

— Не понимаю?

— Я больше не вернусь домой, хотя нашего дома теперь нет.

— Ты про Аррурию говоришь?

— Да, Мерена её уничтожила.

— То, что ты говоришь, должно быть печальным, но я не чувствую боли от этого.

— Это временно, Арриан, ты станешь прежним.

— Но, Габриэль, почему ты не вернёшься домой?

— Такое моё наказание. Меня лишили статуса архангела; я стал смертным. Доживу свой век, как человек, и умру.

— А потом переродишься снова архангелом?

— Нет, отныне мне не стать архангелом.

— Я бы посочувствовал тебе, Габриэль, но… Скажи: за что тебя так строго наказали?

— За то, что помогал тебе.

— Значит, и в этом я виноват?! — Арриан, от отвращения к себе, отвернулся.

— Нет, здесь нет твоей вины, это лишь моё собственное желание. Ты дорог мне, Арриан, я переживал за тебя и всячески помогал; приходилось утаивать от братьев о твоём романе с Элис, но я не жалею ни о чём. Если бы потребовалось, я сотню раз бы так поступил. Ты дороже мне всех, даже статуса архангела.

— Но это неправильно, Габриэль. Из-за меня столько людей пострадало, я причиняю всем только боль. Прости!

— Не смей просить прощения! Арриан, ты должен знать: ты не такой ужасный, каким тебя сделала Мерена, ты уже изменился. Вспомни, каким ты был и какой ты стал сейчас.

— Ты прав: пару дней назад я горел яростью. Во мне была лишь одна жажда — наказать, убить… Ни о чём не мог думать. А Элис… она поменяла моё мышление.

— Как и тебя самого, Элис — замечательная девушка.

— Я согласен с тобой, в ней такая сила. Я не про ту силу, что сейчас овладела ею, а её дух, он очень сильный. Зная, что она ничтожна против Равновесия, она с высоко поднятой головой, без страха, пришла на Кшатрию за своим любимым и возразила ей. Такая её беспечность меня злила, ведь своими речами она только злила Мерену, а той только стоило щёлкнуть пальцами — и Элис превратилась бы в прах.

— Ты прав: она отважная девушка. Вы вместе с ней через многое прошли. Послушай, Арриан, не знаю, что овладело Элис, не знаю, что за существа вырвались наружу, но ты должен помнить всегда: Элис — это самое дорогое для тебя. Ты всегда должен быть с ней, защищать её и поддерживать.

— Я это понимаю.

— Когда я увидел её в таком состоянии, подобном твоему нынешнему, я подумал, что она тоже зачарована и теперь у неё притуплены чувства к тебе. Но всё оказалось куда сложнее. Возможно, Элис уже не будет проявлять чувства в твою сторону; не будет нежна с тобой; не посмотрит глазами, полными любви, и это тебя будет огорчать, заставлять отступить и оставить её. Но ни в коем случае не оставляй Элис, будь с ней, как бы она тебя ни отталкивала. Будь рядом, возможно, так ты будешь поддерживать жизнь Элис внутри. Возможно, благодаря твоей любви Элис обретёт силу и вырвется наружу.

— Вот только у меня нет к ней тех чувств, о которых ты говоришь.

— Они появятся, будь уверен. Стоит тебе только всё вспомнить, и ты почувствуешь, кто она для тебя.

— Даже если я не вспомню, я не оставлю её. Я помню, через что ей пришлось пройти на Кшатрии… Я виноват перед ней, я причинил ей боль.

Габриэль сузил глаза, услышав это.

— Я беспощадно приказал высечь её до потери пульса. Я стоял и спокойно наблюдал за её муками, не испытывая даже капли жалости. Только когда она потеряла сознание, я остановил всё. Элис чуть не умерла. И даже после этого она не перестала любить меня. Она снова и снова искала встречи со мной, пыталась заставить вспомнить. Элис готова была умереть за меня. Осознание этого заставило меня увидеть ценность этой девушки для меня. И теперь я постараюсь быть с ней и защищать её.

— Это хорошо, мне нравятся твои слова. Арриан, расскажи, как вели себя мои братья?

— Они были взволнованы. У них был приказ доставить меня к Стражам, чтобы надо мной совершился суд.

— А что они сказали про тех существ, что выбрались наружу?

— Они не знают. Михаил не смог их увидеть. Твои братья ушли к Богу, чтобы расспросить у Него о них и узнать о дальнейших действиях.

— Вероятно, они будут собирать армию, вскоре начнётся война.

— Ты прав, Габриэль, Михаил так и сказал, что нужно готовить войско.

— Что же нам угрожает? Кто эти существа?

— Они никому не известны, но вскоре мы их увидим.

— Ты прав, вот только я теперь ни на что не способен. Не могу встать рядом с братьями и помочь им бороться со злом. Как мне быть, когда я знаю, что они сражаются, а я отсиживаюсь здесь? — с горечью произнёс Габриэль. — Это невыносимо и неправильно. Нужно найти способ помочь им.

— Мне кажется, это плохая идея: ведь у тебя больше нет силы, это опасно для тебя.

— Зато я умру на поле боя с честью. Жизнь смертного невыносима для меня: каждый день — это словно каторга. Чувствовать себя никчёмным — это ужасно. Теперь я понимаю твои страдания и чувства, Арриан. Интересно, где сейчас эти твари? В каком мире они бесчинствуют? Вероятно, война уже началась, гибнут невинные.

— Никто не знает, Габриэль.

— Нужно призвать братьев… Вот только им запрещено приходить на мой зов.

— А на мой зов?

— Ещё опаснее, они могут забрать тебя. Нет, я не позволю этому случиться.

— Тогда можно попросить Маэсу или Дэвида.

— Или Пассифея, он общается с ними. Точно, когда старик выйдет из своего кабинета, мы попросим его призвать архангелов.

— Кто такой этот Пассифей?

— Он смертный, живёт здесь, на Земле.

— Он много знает.

— Да, ты прав. Он не признаётся, откуда у него эти знания, но я думаю, что он провидец. По-другому не объяснить его знания.

Неожиданно голубое небо заволокло чёрными густыми тучами. Арриан и Габриэль посмотрели наверх.

— Это ещё что? Неужели ураган надвигается? — удивился Габриэль.

— То же самое произошло на Кшатрии после землетрясения. Это те существа.

— Ты уверен?

— Я так думаю, очень похоже.

Небо полностью затянулось облаками. Наступила ночь.

— Нам нужно возвращаться к остальным, — заторопился Габриэль.

Арриан посмотрел на горы. Габриэль понимал, что в этот момент ангел думает об Элис.

— Я думаю, с ней всё будет в порядке, не переживай.

— А если эти существа настигнут её?

— Арриан, я думаю, что существо внутри неё способно противостоять им.