Исключительная. Ашу́ра. Книга третья

Елена Александр, 2023

Пробуждение случилось. Исключительный явил себя. Вместе с ним пробудились три древних существа, ждавшие свой час. Три силы разрушения, стремятся уничтожить мир. Человечество в опасности. Высшие и тёмные существа должны объединиться, встать на защиту людей. Но способны ли легионы сопротивляющихся выстоять против существа сотворившего Вселенную?Вот только близким Элис появление Исключительного совершенно не понравилось. Неизвестное существо отнимает у них друга, сестру, любимую. Они должны сделать всё возможное для спасения дорогого человека, и даже восстать против того, кто способен уничтожить их одной лишь мыслью.Мир демонов, мир Варро Ашу́ра, таивший в себе загадку, подарил героям надежду на спасение. Но Ашу́ра перевернёт их понимание об Исключительном; откроет малую долю правды о существе, что было скрыто ото всех. А также, Ашу́ра скинет маски и с других, ведя их к миссии наиболее масштабной, нежели спасение человечества…

Глава 2

Толчки от землетрясения дошли и до дома Пассифея. Он сразу понял, что это не просто землетрясение, а нечто другое, угрожающее всему миру. Без лишних вопросов старик принял всех у себя дома, и демона, и Мерену. Раз эти персоны находятся рядом с его друзьями, значит его подозрения верны: Земле угрожает опасность вселенского масштаба, и этот враг — общий, как для тёмных, так и для светлых душ. Габриэль, конечно, косо смотрел на демона и Мерену, он не мог смериться с тем, что произошло с ним и Аррианом, но он также понимал: надвигающаяся опасность сплотит всех и даже злобных врагов.

Все расположились в небольшой гостиной Пассифея. Старик заметил изменения в каждом своём друге, а главное, он не мог не заметить отсутствие Аттиона и Суллы. По подавленным лицам Маэсы и Саймона, он понимал: с теми, что-то случилось, возможно, самое страшное. Пассифей много лет знает Маэсу, но никогда не видел её в током состоянии: она убита горем. Ему было неловко поднимать эту тему и травмировать их ещё больше, но он должен понять, что произошло с ними на Кшатрии.

— Друзья, Маэса, я не вижу Аттиона, он разве не пошёл с вами? — всё же решился спросить старик.

Маэса подняла на Пассифея взгляд полный горести, у неё даже язык не поворачивался рассказать тому о происшедшем, а главное, произнести слова: «Аттиона больше нет»; «он мёртв»; «мой любимый — мёртв». Вспомнив смерть любимого, её сердце наполнялось яростью, глаза загорались огнём. Маэса кинула суровый взгляд на Мерену.

— Аттиона больше нет с нами, Пассифей, — начал Дэвид.

— Как и Суллы, — добавил Саймон.

— Объясните, что означают ваши слова? Неужели с ними произошла беда?

— Да, Аттион и Сулла… погибли, — опустив глаза, произнёс Дэвид.

Старик снова посмотрел на Маэсу, на глазах которой наворачивались слёзы.

— Я не могу в это поверить, они два великих воина. Как всё произошло?

Все искоса смотрели на Мерену, ведь это она убила дорогих для них людей. Они готовы были разорвать её прямо здесь, но есть факторы, останавливающие всех: во-первых, внутри неё находится не в чём неповинная Селена, а, во-вторых, эта ведьма, по воле Элис, находится в их команде, и та не позволит никому ей навредить. Но напряжение между ними было огромное; воздух раскалялся гневом и раздражением; присутствие Мерены напрягало всех, она напоминала об ужасных событиях, в которые втянут был каждый из них. Никто не знал, как реагировать на неё? Как смотреть ей в глаза? Как говорить с ней? Желание отомстить ей, было слишком велико, оно обволакивало разум и сеяло мысли о расправе. И лишь вспоминая про Селену, заставляли стихать гнев внутри, давая понимание, что ещё не время. И всё же, не смотря на возникшие обстоятельства, Мерена враг и они все должны быть на чеку.

Такой простой вопрос от Пассифея, оказалась до невозможности сложным, никто не решался окунаться в это вновь и рассказать. Но по ненавистным взглядам в сторону Мерены, Пассифей понял: она причина трагических событий, она убила двух воинов.

— Я их убила! — нарушила тишину Мерена, подняв высоко голову, на что Маэса, с оскалом, посмотрела на неё, а в её руке появилось копьё.

— Это было очевидно, — закачал головой Пассифей.

— Вы меня простите, конечно, но я не понимаю: почему эта ведьма здесь? Почему наш враг сейчас сидит спокойно в нашем обществе? Она принесла всем столько горя, а теперь выясняется, она убила ваших друзей, — задался вопросами Габриэль.

— Кто заговорил!? Ты знаешь, Габриэль, когда я не увидела тебя среди твоих братьев, примчавшихся на Кшатрию, подумала: «С Габриэлем явно что-то случилось, ведь эта четвёрка неразлучна». Надеялась, что ты мёртв. Даже обрадовалась. Но, оказывается, ты отсиживаешься на Земле. Я сразу подумала: «Странно это». А потом, я принюхалась к тебе… и знаешь, я не почувствовала в тебе этот мерзких запах пернатых, но зато, явно чувствовался дух смертного. Не пойму: ты стал смертным? Ты человек? Что же случилось с тобой, Габриэль? Какие преступления ты совершил, если получил такое наказание? — издевалась над ним Мерена.

— Не твоё дело, ведьма. Почему вы молчите? Ответьте мне: почему она здесь? — снова обратился ко всем Габриэль. Он посмотрел на Арриана, но тот, славно прибывал в каком-то ступоре, он словно чужой, смотрел на архангела чужими глазами, в которых была пустота.

— Так пожелала Элис, — ответил Саймон, и все обратили свой взор на девушку.

— Так пожелала Я, а не Элис, — поправила слова парня Исключительная.

— «Я» и кто ты? — удивился Пассифей.

— Что значат её слова, Арриан? Перед нами не смертная? — обратился Габриэль к своему ангелу, но Арриан только посмотрел на него и, не ответив, перевёл свой взгляд на Элис.

— Я та, чьё имя нельзя упоминать. Я та, с кем нельзя разговаривать. Я та, на кого даже смотреть нельзя.

— И всё же, ты сейчас здесь, рядом с нами. И мы смотрим на тебя, и говорим с тобой. И раз ты мой гость, я желаю знать твоё имя, — говорил Пассифей.

— Она называет себя «Исключительная», — ответил Дэвид.

— Исключительная? — удивился Габриэль. — Никогда не слышал о таком существе.

— И кто же ты, Исключительная?

— А разве ты не знаешь? — спросила Исключительная у Пассифея. — Ты тот, кому известно всё.

Старик изумился её словам. — Не всё о тебе мне неизвестно.

— Лукавишь ты, старик. Мне известен твой истинный лик, ты скрываешь своё эго, не хочешь, чтобы знали они. Это твоя воля, а воля твоя — велика, и никто не может оспорить это, даже я. Твой секрет останется с тобой, — говорила загадками Исключительная.

— Старик, про что она говорит? — спросил Дэвид у него. — Ты не тот, за кого себя выдаёшь?

— Не знаю, что она имеет в виду, но я все свои семьдесят лет — был Пассифеем, смертным человеком. А что было за землетрясение?

— Архангелы сказали, что рухнули какие-то врата и выбрались наружу существа, которые угрожают всем, — ответил ему Дэвид.

— Врата? Малака? Неужели врата взломаны, и левиафаны выбрались наружу!? — испугался Габриэль.

— Ты сказал «левиафаны», Габриэль? — переспросил Пассифей.

— Да, мы с братьями всегда знали, что врата Малаки рано или поздно будут взломаны и эти твари выберутся наружу. Если это так, нас всем грозит опасность.

— Дэвид, Михаил сказал же: «Врата не были разрушены», — поправил его Саймон.

— Так были разрушены врата или нет? — спросил Габриэль.

— Нет, врата Малаки — целы, — начал демон. — Михаил отправился туда, чтобы убедиться. Врата не взломаны, а то, что выбралось — это не левиафаны.

— Но тогда, что это выбралось, Михаил поведал вам?

— Нет, он не знает. Архангел пробежался по всем нижним мирам, он не обнаружил никакого признака чего-то зловещего, способного на такое, — разъяснял демон.

— Но, что-то надвигается, я это чувствую, — задумался падший архангел.

— Ты ещё можешь чувствовать, Габриэль? — не угоманивалась Мерена, она не упускала возможности уколоть кого-либо из присутствующих.

— Прекрати, Мерена! — не выдержала Маэса. — Если ты с нами, это не означает, что ты можешь вести себя вольно. Не смей открывать свой рот! Не произноси ни слова. А лучше было бы, если ты уйдёшь в другую комнату.

— Тебе неприятно моё общество?

Мерзкий голос Мерены, как раздражитель для Маэсы, и с каждым словом ведьмы, струны души Маэсы натягивались сильней. Последние издевательства, натянули струну до предела, разорвав её: Маэса набросилась на Мерену, позабыв кто она. Мерена одним жестом отбросила Маэсу в сторону; девушка отлетела в стену, рухнув на журнальный столик, разбив его в клочья и весь антиквариат, что находился на нём.

Все вскочили со своих мест, как по команде. Они окрысились на Мерену, приняв боевые стойки, лишь только Исключительная сидела неподвижно, происшедшее даже не вызвало в ней не единого всплеска эмоций. Она даже головой не двигала, только её взгляд блуждал от одного участника к другому. В этот момент, её заинтересовала не сама потасовка, а их эмоции, которых было так много, у каждого свои. Кто-то пылал гневом, злостью, местью; кто-то был окутан печалью, наблюдая за всем; а в ком-то, теплилась любовь. Это чувство отличалось от других своей яркостью и спокойствием. Исключительная перевёл свой взгляд на источник, излучаемый эти эмоции. Это был Арриан. Он не принимал участия в потасовке. В данный момент, его взгляд был направлен на неё. И снова эта приятная истома прокатилась по её телу. Исключительная почувствовала своё сердце, услышал звук, разносящийся внутри. Ангел, смотря на Элис, испытывал подобные чувства, он чувствовал эти эмоции лишь к ней, но не понимал их.

Все их мысли, чувства, разговоры, отвлекали Исключительную от её задания. Она, не хотя того, была втянута в их жизни. Но вот что было странным: Исключительная, вдаваясь в подробности жизни каждого; просматривая их жизни, была заинтригована. Наравне с этим, она проживала все их эмоции, которые заставляли её испытывать угнетение, душевную боль, ненависть, гнев, злость и любовь. Как не странно, но ей было интересно прожить каждую их жизнь. Но, раз за разом, осознавая, что она теряет над собой контроль, отвлекается на какие-то жизненные трудности смертных, огорчало её. Она чувствовала, что своим поведением и любопытством, предаёт своего Создателя. В голове слишком много чужих мыслей и голосов, они закрывают ей канал; она не слышит тех, ради кого появилась здесь. Исключительной нужна тишина, она должна уединиться и прислушаться; она должна обследовать обстановку и осознать своё задание, и, конечно, приступать к его выполнению.

— Ах ты мерзкая тварь, как ты посмела? — поднявшись, начала Маэса. Крепко сжимая в руке копьё, она встала в позу «готовая напасть на Мерену». Горе и тоска по Аттиону задурманивали разум Древней: она забывала, что внутри ведьмы находится Селена, что она может причинить ей боль.

— Маэса, не делай этого! — испугался Дэвид. — Вспомни про Селену, ты убьёшь и её.

— Не переживай, Дэвид, Древней не под силу навредить нам с Селеной, — «успокаивала» его Мерена.

— Привести с собой эту ведьму была ошибка. Зачем вы её притащили сюда? — возмущался Габриэль.

— Мерена, раз ты здесь, значит не смей применять свои силы, — заявил старик, стукнув своим костылём по полу.

— Старик, я и не собиралась. Это ты скажи Древней, чтобы та не распускала руки и не злила меня. Моя душа горит адским пламенем, мне сложно себя сдерживать.

— Ведьма, то, что ты совершила непростительно: ты убила Аттиона и ответишь за это, не сомневайся. Сейчас ты с нами, но вскоре, когда всё закончится, я убью тебя. Я обещаю, — угрожала Маэса.

— Вскоре? По-твоему, ты скоро разделаешься с этими тварями? Ты правда думаешь, что сможешь выжить? — ухмылялась Мерена.

— Кто бы из нас не выжил, он убьёт тебя, знай это, — заявил Саймон.

— Ну уж, конечно. Не стройте иллюзий, не одному из вас… — Мерена замолчала, остановившись взглядом на Элис, — …кроме неё, не справиться со мной. Я одной мыслью могу стереть вас с лица земли.

Неожиданно, Исключительная встала, она притянула к себе Мерену, дотронулась до её лба. — Я забираю твою силу на время, чтобы ты не навредила никому. А когда придёт твой час, я перевоплощу тебя.

— Не смей забирать мою силу! — Мерена попыталась вырваться из рук Исключительной, но она была обездвижена.

— Эта сила не принадлежит тебе.

— Я Равновесие — это моя сила. Ты не имеешь права отнимать её у меня.

— Отныне, — Исключительная обратилась к присутствующим, — никто не будет враждовать. Тёмная Мерена больше не причинит вам вреда. А вы… — Элис посмотрела на Маэсу, — …должны помнить, кто внутри неё. Убьёте тёмное начало — погибнет и светлое.

— Ты ведь можешь вернуть Селену, почему не возвращаешь её? — спросил Дэвид.

— Потому что каждый из вас испытывает к ней определённые чувства, которые будут отвлекать вас, — объяснила Исключительная.

— Это не честно, моя принцесса ни в чём не виновата. Эта ведьма, закрыла её внутри себя уже много веков. Элис, дорогая моя, освободи Селену, вытащи её из темницы, — умоляла Маэса, схватив Исключительную за руки. Такой жест озадачил Исключительную, она почувствовала новые эмоции: дружеские.

— Сестра, Маэса права: девушку нужно освободить. Она слишком долго страдала, — поддерживал Дэвид Маэсу.

— Нет, ещё не время. Вскоре, я перевоплощу Равновесие и не будет больше Мерены и Селены, они будут едины.

— Что это значит? Как мы можем стать едины с этой простушкой? — возмутилась Мерена.

— Тебе лучше помалкивать, иначе, я погружу тебя в сон, до часа икс.

Мерена, с нарастающем страхом в глазах, посмотрела на Исключительную.

— А ты это можешь? — «ухватившись» за её слова, спросил Саймон.

— Могу.

— Так заставь её спать.

— Нет.

Исключительная развернулась и пошла к двери, изумив всех.

— Элис, куда это ты? — насторожился Дэвид.

— Здесь слишком громко, мне нужна тишина.

— Ты никуда не пойдёшь. Всех нас собрала вместе, а сама хочешь исчезнуть? — больше всех возмущалась Мерена и на это были причины. Исключительная её защитник, неизвестно, что у них на уме, на что способен старик.

— Я не исчезаю, я отправляюсь в тишину. Мне нужно собраться с мыслями, я должна окунуться в высший разум.

— Элис, и куда ты пойдёшь? Отправишься в другой мир? — поинтересовался Пассифей.

— Я думала об этом, но на этих горах, я найду тот покой, что нужен мне.

— Ты серьёзно, сестра, отправишься в горы? Они слишком высокие. А если с тобой что-то случится? — беспокоился Дэвид.

— Человек, ты забыл, кто я? Эти горы не опасны для меня.

— Но зачем идти так далеко? У Пассифея есть ещё комнаты, уединись в них, — настаивал Дэвид.

— Они не заглушать ваши голоса и мысли, — ответила Исключительная.

— Мысли? Ты умеешь читать мысли? — удивился Дэвид.

— Конечно.

Этот факт озадачил каждого, ведь в их головах с появлением этого существа, было миллион разных мыслей, и ужасных, и отвратительных, и раскрывающих тайну, как например у Варро, который постоянно думал об Элис, верней сказать, пылал к ней чувствами.

Исключительная открыла дверь, к ней подошёл Арриан. — Я иду с тобой. Я буду защищать тебя

Исключительная обернулась. — Ты останешься здесь.

— Я не хочу отпускать тебя одну, — заявил ангел.

— Ты отпустишь. Ты слишком сильные эмоции вызываешь у прежнего сознания. Твои эмоции меня больше всего путают. Ты останешься здесь. — Исключительная посмотрела на Габриэля. — Ты должен поговорить со своим наставником.

Арриан тоже посмотрел на падшего архангела, который очень странно на него смотрел: его глаза излучали отцовскую любовь и заботу. В отличии от других архангелов, каких Арриану представилось узреть на Кшатрии, были настроены к нему недружелюбно, но этот архангел был другим: он переживал за него; его огорчало такое состояние ангела. Наверное, в прошлом, у них были родственные связи; наверное, они были близки. Вот только Арриан не помнит ни Габриэля, ни прежнюю жизнь, и он не особо желает говорить с архангелом: не хотел, чтобы тот, как и Элис, всполошил его душу и вызвал эмоции, приносящие боль. Он не может справиться с тем, что испытывает к Элис, а новые эмоции и воспоминания, могут сломать его. Да и как ему признаться в своих грехах? Как сознаться в убийстве ангела? Для Арриана сейчас лучше пойти с Элис.

— Я не стану тебе мешать, я буду недалеко от тебя.

— Ангел, ты должен остаться здесь. Вскоре, твои страдания закончатся, ты вспомнишь прошлую жизнь.

— Если я вспомню, то мои страдания усилятся.

— Ты прав: ты будешь страдать от своих деяниях, но ты вспомнишь, кто ты и кто все те, кто окружают тебя.

— И кто ты, — Арриан дотронулся до её руки.

Исключительная посмотрела на руку ангела. — Её уже нет. — Она убрала свою руку и вышла за дверь.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне всё, что с вами произошло на Кшатрии, — сказал старик.

— Вы знаете, я, пожалуй, соглашусь со смертным: нам сейчас нужно держаться на расстоянии, — начала Мерена, мечтавшая улизнуть от них.

— Ты никуда не выйдешь из этого дома! — грозно осёк её Дэвид.

— Тише, смертный, успокойся, я не собираюсь выходить из этого дома, я удалюсь в другую комнату.

Мерена посмотрела на Пассифея.

— В конце коридора есть комната, я ей не пользуюсь, можешь обосноваться там, — сказал Пассифей.

— Отлично.

Мерена ушла. Присутствующие коса посмотрели на Варро, желая, чтобы тот тоже удалился.

— Я не уверена, что смогу долго сдерживать себя в руках: мне так хочется расправиться с этой ведьмой, — сказала Маэса, сжав кулаки.

— Сейчас не время. Ты слышала Элис: убив её, мы убьём и Селену, — напомнил Древней Дэвид.

— Элис ли? — усмехнулся Саймон. — Это уже не Элис.

— Элис всё ещё внутри… — Дэвид не хотел даже слышать о гибели своей сестры.

— Это и есть Элис, — заговорил Варро. — Исключительная и есть Элис. Сознание Исключительной спало, а, пробудившись, заблокировало ту часть сознания, что бодрствовало, а вместе с ним и воспоминания. Но Исключительная не полностью трансформировалась, поэтому, грань между ними хрупка. Сознание и воспоминания той Элис, что нам знакома, проблёскивают.

— Нет, я уверен, они две разные личности, как Равновесие, — воспринимать слова демона было сложно для Дэвида.

— Хм, глупцы! — усмехнулся демон.

— Глупцы? А тебе откуда это знать? — с явным пренебрежением к демону, спросила Маэса.

— Из всех вас, я больше знаю об Исключительном, — ответил демон.

— И что же ты знаешь? — спросил Пассифей.

— Эти существа одни из самых древних в нашей Вселенной. Если Равновесие — это Оружие Бога, то Исключительный — Оружие Абсолюта.

— Что ещё за «Абсолют»? — удивился Дэвид.

— «Начало», он и есть Вселенная, он тот, кто создал Бога.

— Выходит, он главнее Бога? — поражался Дэвид словам демона, не веря в их правдивость.

— Он и есть Бог, — разъяснил Пассифей.

— Ничего не понимаю.

— Бог — это его воплощение, одно из.

— Ладно, для меня это тёмный лес. Рассказывай дальше про этих Исключительных, — обратился Дэвид к Варро.

— Одни из первых существ, которых создал Бог — были левиафаны. Примитивные создания. Габриэль вам о них может много поведать, они очень хорошо знакомы ангелам и архангелам, — продолжал свой рассказ Варро.

— Демон говорит правду: они одни из самых древних существ. Не понимаю, как они связаны с этой историей? — подтвердил Габриэль.

— Напрямую, Габриэль. После, Бог создал архангелов и ангелов, наделив их умом, разумом и своим неким подобием. Богу так понравились новые создания, что всё своё время Он уделял им. Левиафаны приревновали к Отцу Его новых детей. Они возненавидели их, именно тогда в них зародились мысли о расправе над ними. Они захотели уничтожить их и снова занять главное место возле Отца. Левиафаны взбунтовались, они напали на ангелов и архангелов, устроив вокруг хаос… Габриэль, я всё правильно говорю?

— Правильно, демон.

— Может ты продолжишь эту историю?

— Здесь нечего продолжать. Эти монстры уничтожили огромное количество ангелов и архангелов, Бог не мог оставить это безнаказанным: Он упрятал их в мире под названием Малака. Он поставил гигантские врата и запечатал их.

Демон засмеялся. — Так думали и думают все, но на самом деле, всё иначе. Бесчинство левиафанов дошло до Абсолюта, он потребовал Бога немедленно уничтожить их всех. Но они первенцы Бога, Он не мог уничтожить их, Он мешкал. Но Абсолют не терпит промедления, именно тогда, он создал первого Исключительного, которому приказал уничтожить расу левиафанов, всех до последнего. Исключительный выполнял свой приказ на славу, одного за другим, он истреблял левиафанов. Бог страдал, Он не мог позволить умереть всем Его детям. Он призвал к Себе Исключительного. Рассказал о Своих детях, попросил не убивать всех, сохранить некоторым жизнь, тем, кто не участвовал в бойне, самым смирным. Исключительный согласился, не подозревая, что нарушает приказ своего Создателя, за который, он горько заплатит. Исключительный создал мир Малаку, в который, он запрятал левиафанов и установил эти гигантские врата, запечатав их снаружи и внутри. Сколько он оставил в живых левиафанов — неизвестно.

— Здесь ты не прав, демон: существу ниже ранга Бога, не под силу создать целый мир, — заявил Габриэль.

— Я знаю это наверняка.

— Интересно, откуда демону знать это? — Габриэлю были интересны знания демона.

— Существуют скрижали, там поведано об этих существах.

— Что за скрижали? — заинтересовался Пассифей.

— Три древние скрижали. В одной из них говорится об этом.

— Мне кажется, этот демон всем нам лжёт, — сделал вывод Габриэль, зная натуру демонов.

— И зачем мне это? Не хочешь, можешь мне не верить, архангел. А прости, ты же теперь не архангел.

— Проклятый демон, пусть я не архангел, но я доберусь до тебя.

— Не сомневаюсь.

— Габриэль, пусть он расскажет, нужно выяснить, что за существо вселилось в мою сестру. Демон, рассказывай дальше.

— У меня вообще-то имя есть.

— Знаю. Мы слушаем тебя.

— Ну ладно. Исключительный запечатал левиафанов в Малаке и в туже секунду, его призвал Абсолют, который уже знал о проступке своего создания. Исключительный нарушил своё задание: он должен был убить всех, до последнего, но он ослушался, поэтому, понесёт наказание. Абсолют наказал его.

— И чем же?

— Одиночеством. Исключительный всегда будет один, не будет расы Исключительных. Он будет приходить лишь когда понадобятся его услуги, а выполнив их, он уйдёт.

— И что это за услуги такие? — спросил Саймон.

— Уничтожение рас.

— Хочешь сказать: Исключительный пришёл, чтобы уничтожить какую-то расу? — спросил Габриэль.

— Вероятно тех существ, что вырвались наружу. Мне кажется это его задание. Вскоре узнаем.

— Ладно, а что значит «выполнив их, он уйдёт»? Куда он уйдёт? — спросил Дэвид.

— Я не знаю, смертный, об этом ничего не говорится. Это наказание было не единственное: Абсолют сделал так, чтобы об их расе не узнал никто. Все сведения будут вычёркиваться из истории, не одного свидетельства.

— Но ты же пару минут назад сказал, что узнал это из скрижалей, — напомнил ему Габриэль.

— Так и есть, но там не упоминается именно Исключительный. В скрижали говорится о древнем существе.

— Как интересно, и где эти скрижали? — поинтересовался Пассифей.

Демон замолчал, он, конечно, знал где они находятся, вот только, рассказывать об этом, он не хотел.

— В чём дело, демон, почему ты замолчал? — спросил Дэвид.

— Нынешнее местонахождение скрижалей мне не известно.

— Он лжёт, — заявила Маэса. — Он прекрасно знает где они.

— Пожалуй, я, как и Мерена удалюсь, — заявил демон.

— Ага, беги, демон, от ответа, беги, — с укором сказала Маэса.

— Ты можешь обосноваться в моей комнате, — предложил ему Пассифей.

— О нет, старик, я пойду в свой мир.

— О чём ты? Элис сказала всем быть вместе, — запротестовал Дэвид.

— Не Элис это сказала, а Исключительная.

— Если она так сказала — значит ты останешься! — неожиданно заговорил Арриан, изумив всех.

— Ангел, язык прорезался? Послушай: — демон медленно, прожигая Арриана взглядом, приблизился к нему, — если бы это сказала Элис, если бы именно она пожелала, чтобы я был рядом с вами, я остался бы, но это не Элис, тем более, она сама сбежала. А у меня слишком много дел, да ещё нужно выяснить, кто выбрался наружу и какая от них угроза.

Хоть Арриан не может разобраться с чувствами, посещавшими его, но сейчас, слыша демона, он почувствовал, что Элис небезразлична тому. Вероятно, демон испытывает к ней чувства сравнимые с чувствами Арриана. Такое понимание не понравилось Арриану, он почувствовал, что этот демон — его соперник, что в его силах похитить Элис, забрать её внимание и чувства себе.

— Пусть идёт, — заявил Пассифей. — Варро прав: нужно узнать с чем мы имеем дело. А после, Элис призовёт его.

— Если вы считаете это правильным, пусть идёт, — согласился Дэвид. — Уходи.

Варро исчез.

— Расскажите, что произошло на Кшатрии? — спросил Пассифей, он хотел услышать о трагедии.

— Вас что именно интересует: пробуждение этих существ или наша борьба с Мереной? — спросил Дэвид.

— Пассифей! — заговорил Саймон.

— Да, Саймон!

— Я тоже хотел бы удалиться, отдохнуть. Я могу пройти в вашу комнату, — парню было совсем плохо, он был бледен, а глаза блестели от слёз.

Пассифей видел печаль в его глазах, видел, как тот страдает от потери любимой. — Саймон, ты можешь пройти в мой кабинет если хочешь.

— Нет, я бы прилёг.

— Тогда иди в мою комнату.

Саймон, потупив свой взгляд, ушёл в комнату Пассифея.

— Парню совсем худо, — заволновался старик.

— Да, его потеря велика, как и для всех нас. Саймон только обрёл любовь, и эта проклятая Мерена убила её, — сказал Дэвид.

— Расскажите, что произошло с вами на Кшатрии? — очередной раз спросил старик.

— Если честно, много чего там произошло. То, что и вспоминать не хочется, — начал Дэвид.

— Я вас понимаю.

— Элис с Дэвидом Мерена захватила и посадила в тюрьму. Мы с Саймоном, с Суллой и с… Аттионом, пытались освободили их, но двоих сразу спасти было нереально. Мы освободили Элис и хотели немедленно вернуть её домой, но не успели. Арриан, — Маэса посмотрела на ангела, — помешал нам. — Арриан опустил глаза, чувствуя вину. — Появилась Мерена, началась схватка… она отправила Аттиона в Бездну.

— В Бездну? — ужаснулся Габриэль. — Мне очень жаль твоего друга, Маэса.

— Появились стражники, много стражников. Весь удар принял на себя Арриан, он принял сторону Элис, тем самым, предал Мерену. Он стойко её защищал, ценой своей жизни.

Габриэль посмотрел на своего воспитанника, который тоже прибывал в потерянном состоянии.

— Им нужно было убить Элис, поэтому, Саймон с Суллой попытались увести её, но их настигла Мерена. Она убила Суллу, жестоко расправилась с ней. Всё произошло у Саймона на глазах, это большая травма навсегда оставит шрам в его душе, он не скоро отойдёт. Но перед смертью, им удалось освободить Дэвида, который помог Арриану сражаться со стражниками…

— Маэса, ты не рассказала о себе, где ты была в этой момент?

— Я была там, но меня словно не было. Потеря Аттиона потрясла меня, я не могла дышать, боль раздирала моё тело. Мне хотелось кричать, мне хотелось умереть, и я желала этого, я не сопротивлялась, давала себя уничтожить. Но Элис заставила меня прийти в себя, она вытащила меня из этого состоянии. — Маэса задумчиво уставилась в пол, вспоминая те события, она замолчала, и никто не в силах требовать у неё продолжения рассказа.

— После, когда вернулись Элис с Саймоном, мы поспешили удалиться, — продолжил Дэвид. — Нужно было убираться с этого проклятого мира, но Мерена настигала, она не позволит нам уйти. Тогда, Арриан решил взять её на себя, отвлечь, но Элис, она никогда не согласится с таким решением, она вернулась к нему и молила пойти с нами. Он согласился, но вот Мерена была с этим не согласна, она пыталась убить Арриана, и в этот момент, Элис разозлилась и смогла остановить её.

— И как ей это удалось?

— Честно сказать, не знаю. Всё произошло очень быстро. Видно чувствуя, что её любимый умирает, это чувства безысходности придало ей силы.

— Но, как именно она это сделала?

— Она телепатически отбросила Мерену от Арриана. Словно невидимая волна прокатилась по Кшатрии.

— И не только, — заметил Габриэль. — Я вам говорил про волну, помните? — напомнил он старику.

— Да. Выходит, эта волна прокатилась не только по Кшатрии, но и по другим мирам среднего уровня!? — предположил старик.

— Вероятно не только по средним. Мерена проронила такую фразу: «Кто-то пробудил древнее зло». Когда случилось землетрясение и, тогда эти твари вышли наружу, — говорила Маэса.

— Элис удалось ещё снять щит Мерены, что укрывал её и Кшатрию. И в туже секунду, прибыли три архангела, — добавил Дэвид.

— Братья!

— Михаил, Уриил и Рафаэль, они пришли за Аррианом и Мереной, хотели забрать их, но Элис не позволила им это сделать.

— Каким образом? Как смертной это удалось? — озадачился Габриэль.

— Вероятно в ней уже была эта сила, она с лёгкостью сняла с Арриана наручники, — предположила Маэса.

— Да ваши архангелы даже испугались её, — посмеялся Дэвид.

— Этого не может быть! — Габриэль не мог поверить в их слова.

— Они говорят правду: я чувствовал страх внутри архангелов, — заговорил Арриан, подтверждая слова друзей. — Страх-незнания. Они не могли понять, с кем столкнулись, как и не понимают сейчас, кто выбрался наружу.

— И что произошло дальше? — задумался Пассифей.

— А дальше произошёл сильный грохот и землетрясение; небо стало заволакиваться чёрными тучами, а в дали, показалось яркое зарево. Архангелы сказали, что врата рухнули, но после, Михаил опроверг эту версию, — продолжила Маэса.

— И где сейчас мои братья?

— Они ушли в свой мир, чтобы узнать о существах.

— А после, Элис заявила, что она не Элис; приказала нам всем быть рядом. Она хотела уйти, но мы упросили её пойти с нами, до тех пор, пока сознание Элис ещё живо. Она согласилась и перенесла нас к вам.

— Элис перенесла вас? — в один голос спросили Пассифей и Габриэль.

— Да, именно она. За одну секунду всех перенесла.

— Удивительно! Кем же она стала?

— Скоро узнаем, — сказала Маэса.

— Вот только она утверждает, что Элис больше нет, теперь только она.

— Нужно разобраться с этим. Не переживай, Дэвид, — Пассифей похлопал парня по спине, заметив его опечаленный вид.

— Я чувствую, что мы потеряли Элис.

— Я попробую разузнать об этом Исключительном.

— Пассифей, демон же сказал: нет о нём сведений, кроме как скрижали, которые он прячет, — напомнила Маэса.

— И всё же я попробую выяснить. Я отправлюсь в свой кабинет, меня какое-то время не будет, не волнуйтесь. Чувствуйте себя как дома.

Пассифей ушёл в свой кабинет и закрыл двери. Габриэль продолжал смотреть на Арриана, он хотел с ним поговорить.

— Арриан, ты не хочешь пройтись? — предложил архангел.

Арриан растерянно посмотрел на Габриэля.

— Арриан, иди пройдись с Габриэлем, он твой самый близкий друг. Возможно общение с ним, вернёт тебе память, — сказала Маэса, на что ангел положительно кивнул головой.

Арриан с Габриэлем вышли на улицу и отправились вдоль гор.

— Арриан, как ты? — спросил Габриэль.

— Я не знаю.

— Ты ничего не помнишь из прошлой жизни?

— Нет. На Кшатрии были ведения, связанные с Элис и всё.

— Значит Мерена наложила сильные чары.

— Она утверждает, что стёрла мои воспоминания окончательно, так же, как и эмоции.

— Элис зря забрала у неё силы: сначала нужно было заставить её вернуть тебе эмоции и воспоминания.

Арриан как-то странно отвернул лицо, заставив Габриэль задуматься. — Ты не хочешь этого?

— Я не знаю. С одной стороны: меня это мучает. То, что я ничего не помню, никого из вас, а с другой стороны: боюсь этих воспоминаний.

— Отчего же?

— Не знаю.

— Вероятно, это всё буря эмоций: Мерена отняла их у тебя, а с появлением Элис, они постепенно возвращаются, тем самым, вводят тебя в непонятное состоянии. Ты не представляешь, что с тобой творится, и что означают эти чувства.

— Возможно ты и прав. По первости, я страдал испытывая их. Я злился на Элис. Считал её ведьмой, которая зачаровала меня, но потом, мне стало не хватать их. Я хотел видеть Элис, хотел смотреть ей глаза, в которых отражалась её любовь ко мне. Я смотрел в глаза Мерены, которые пылали яростью и местью, я считал эти глаза лучшими и превосходными, но, когда увидел взгляд Элис, понял, что с ним не сравнится ничего. Я стал ощущать, что эта девушка дорога мне, хотя не помнил её. Она постоянно твердила мне: «Мы любим друг друга. У тебя была совершена иная жизнь, в которой ты другой — хороший, добрый, милосердным. Сейчас всё вокруг ложь. Это дело рук Мерены: она наложила на тебя чары; поселила в голову свою миссию». И она права: эта ЦЕЛЬ была моей жизнью. Я жил ради этой цели и Мерены. Мы вместе с ней шли к ней…

— Уничтожить миры и всех существ?

— Да, я был верен ей, считал своим единственным другом, и даже больше, она была всем для меня. Но Элис всё изменила. Она заставляла меня вспоминать. Сначала я протестовал, злился на неё, не контролировал свой гнев, причинял ей боль, отчего сейчас мне невероятно паршиво из-за этого. А она не отступала от меня, снова и снова пыталась заставить меня вспомнить. Тогда-то я задумался: во-первых, её поведение было для меня непонятным, а, во-вторых, меня безумно тянуло к ней. Я пытался вспомнить то, что Элис говорила мне. Я хотел этого, потому что эти мысли стали наваждением, как и она сама. Но ничего не выходило, Мерена навела сильные чары. Была сплошная пустота. Но среди пустоты проблёскивало знание, что Элис важна для меня. Мерена желала её убить; она желала, чтобы я убил Элис, но я не смог, у меня рука не поднялась причинить ей боль. Я ослушался, впервые ослушался своей королевы…

— Мерена тебе не королева. Она сделала тебя рабом не по твоей воле. Она поработила тебя; украла твою жизнь, твоё прошлое, твою любовь; она испортила твоё будущее… — Габриэль замолчал.

Арриан посмотрел на архангела, понимая, что он что-то умолчал.

— Да, Арриан, она заставила совершить тебе страшное преступление, ты убил одного из нас; навлёк на себя гнев всех наших братьев и Стражей. Теперь, врата Асааке закрыты для тебя.

— Да, я слышал уже про Асааку и про Аррурию, но не помню их.

— Это твой дом… До разрушения Аррурия была нашим домом, сейчас мы нашли приют на Асааке, — вспомнив, что эти миры уже не его дом, Габриэль загрустил.

— Но Элис говорила, что я жил на Земле.

— Да, тебя сослали на Землю, это было твоё наказание.

— Значит, я был не так и хорош, как мне все твердят!?

— Ты был замечательным, самым справедливым и милосердным. Ты не мог оставить невинного в беде, всегда мчался к нему на помощь.

— Тогда почему же меня сослали на Землю?

— Ты нарушил один древний закон: стал встречаться со смертной.

— С Элис?

— Нет, это было задолго до Элис. Ты полюбил Селену.

— Ту Селену, которую поработила Мерена? — удивился Арриан.

— Да, её.

— Невероятно, я не могу себе это вообразить.

— Ваши отношения длились недолго, вас разлучили. Тебе отрубили крылья и скинули на Землю в долгую ссылку. Ты стал падшим. А Селену отправили в тюрьму в мир под названием Эна.

— Я совершенно ничего не помню. — Ангел взялся за голову, он пытался вспомнить хоть что-то из сказанного архангелом, но ничего, пустота. — Выходит, мы с Селеной любим друг друга?

— Нет, это не так: вы считали, что любите. Вы били молоды, приняли влюблённость за любовь. Ты любишь Элис, к ней у тебя настоящие чувства.

— Мне так больно это слышать: ты рассказываешь, а я слушаю словно про другого ангела, не могу сопоставить с собой.

— Ты вспомнишь, если Элис сказала, что ты вспомнишь — значит так и будет.

— Если я вспомню, то как я смогу жить со всем что натворил? Сейчас, не имея чувств, мне противно от совершённых поступков. А когда вспомню, боюсь не смогу это пережить.

— Сможешь, ты не один, у тебя есть я, есть Элис, она успокоит твою душу.

— Вот только выходит, что это уже не Элис. И как сказало то существо: «её больше не будет».

— Ещё неизвестно, Пассифей разберётся, будь уверен. Нужно дождаться его, он выяснит всё и тогда, мы найдём способ вернуть Элис назад.

— Габриэль, ты ведь архангел?

Габриэль опустил глаза. — Я был им.

— Что это значит?

— Меня сослали, как и тебя.

— За что?

— Нарушил законы.

— И как долго продлится твоя ссылка?

— Вечно.

— Не понимаю!?

— Я больше не вернусь домой, хотя, и дома нашего теперь нет.

— Ты про Аррурию говоришь?

— Да, Мерена уничтожила её.

— Сказанное тобой должно быть печальным, но я не чувствую боли от этого.

— Это временно, Арриан, ты станешь прежним.

— Но, Габриэль, почему ты не вернёшься домой?

— Такое моё наказание. Меня лишили статуса «архангела»; я стал смертным. Доживу свой век, как человек и умру.

— А потом, переродишься снова архангелом?

— Нет, отныне мне не стать архангелом.

— Я бы посочувствовал тебе, Габриэль, но… Скажи: за что тебя так строго наказали?

— За то, что помогал тебе.

— Значит и в этом я виноват!? — Арриан, от отвращения к себе, отвернулся.

— Нет, здесь нет твоей вины, это лишь моё собственное желание. Ты дорог мне Арриан, я переживал за тебя и помогал всячески; приходилось утаивать от братьев о твоём романе с Элис, но я не жалею ни о чём. Если бы потребовалось, я сотню раз бы так поступил. Ты дороже мне всех и даже статуса архангела.

— Но это неправильно, Габриэль. Из-за меня столько людей пострадало, я причиняю всем только боль. Прости!

— Не смей просить прощения! Арриан, ты должен знать: ты не такой ужасный, каким тебя сделала Мерена, ты уже изменился. Вспомни, каким ты был и какой ты стал сейчас.

— Ты прав: пару дней назад, я горел яростью. Во мне была лишь одна жажда: наказать, убить… ни о чём не мог думать. А Элис, она поменяла моё мышление.

— Как и тебя самого, Элис замечательная девушка.

— Я согласен с тобой, в ней такая сила. Я не про ту, что сейчас овладела ей, а её дух, он очень сильный. Зная, что она ничтожна против Равновесия, она с высоко поднятой головой, без страха, пришла на Кшатрию за своим любимым и возразила ей. Такая её беспечность меня злила, ведь своими речами, она только злила Мерену, той только стоило щёлкнуть пальцами и Элис превратилась бы в прах.

— Ты прав: она отважная девушка. Вы вместе с ней, через многое прошли. Послушай, Арриан, не знаю, что овладело Элис, не знаю, что за существа вырвались наружу, но ты должен помнить всегда: Элис — это самое дорогое для тебя. Ты всегда должен быть с ней, защищать её и поддерживать.

— Я это понимаю.

— Когда я увидел её в таком состоянии, подобном тебе нынешнем, я подумал, что она тоже зачарована и теперь, у неё притуплены чувства к тебе. Но всё оказалось куда сложнее. Возможно, Элис уже не будет проявлять чувства в твою сторону; не будет нежна с тобой; не посмотрит глазами полными любви, и это тебя будет огорчать, заставлять отступить и оставить её. Но не в коем случаи не оставляй Элис, будь с ней, как бы она тебя не отталкивала. Будь рядом, возможно, так ты будешь поддерживать жизнь Элис внутри. Возможно, благодаря твоей любви, Элис обретёт силу и вырвется наружу.

— Вот только у меня нет к ней тех чувств, о которых ты говоришь.

— Они появятся, будь уверен. Стоит тебе только всё вспомнить, и ты почувствуешь, кто она для тебя.

— Даже если я не вспомню, я не оставлю её. Я помню, через что ей пришлось пройти на Кшатрии… Я виноват перед ней, я причинил ей боль.

Габриэль сузил глаза, услышав это.

— Я беспощадно приказал высечь её до потери пульса. Я стоял и спокойно наблюдал за её муками, не испытывая даже капли жалости. Только когда она потеряла сознание, я остановил всё. Элис чуть не умерла. И даже после этого, она не перестала любить меня. Она снова и снова искала встречи со мной, пыталась заставить вспомнить. Элис готова была умереть за меня. Осознание этого, заставило меня увидеть ценность этой девушки для меня. И теперь, я постараюсь быть с ней и защищать её.

— Это хорошо, мне нравятся твои слова. Арриан, расскажи, как вели себя мои братья?

— Они были взволнованы. У них был приказ: доставить меня к Стражам, чтобы совершился надо мною суд.

— А что они сказали про тех существ, что выбрались наружу?

— Они не знают, Михаил не смог их увидеть. Твои братья ушли к Богу, чтобы расспросить у Него о них и узнать о дальнейших действиях.

— Вероятно, они будут собирать армию; вскоре начнётся война.

— Ты прав, Габриэль, Михаил так и сказал, что нужно готовить войско.

— Что же нам угрожает? Кто эти существа?

— Они никому не известны, но вскоре, мы узрим их.

— Ты прав, вот только, я теперь ни на что не способен. Я не могу встать рядом с братьями и помочь им в борьбе со злом. Как мне быть, зная, что мои братья погибают в битве, а я отсиживаюсь здесь? Это невыносимо и неправильно, нужно узнать способ проникнуть к ним и помочь.

— Мне кажется, это плохая идея: ведь ты теперь не обладаешь силой, это опасно для тебя.

— Зато я умру на поле боя, умру достояно. Жизнь смертного невыносима для меня: каждый день — это словно каторга. Чувствовать себя никчёмным — это ужасно. Теперь я понимаю твои страдания и чувства, Арриан… Интересно, где сейчас эти твари? В каком мире бесчинствуют? Вероятно, война уже началась, гибнут невинные.

— Никто не знает, Габриэль.

— Нужно призвать братьев… вот только им запрещено приходить на мой зов.

— А на мой зов?

— Ещё опаснее, они могут тебя забрать. Нет, я не позволю этому.

— Тогда можно попросить Маэсу или Дэвида.

— Или Пассифея, он общается с ними. Точно, когда старик выйдет из своего кабинета, мы попросим призвать архангелов.

— А кто этот Пассифей?

— Он смертный, живёт здесь на Земле.

— Он много знает.

— Да, ты прав. Он не признаётся, откуда у него эти знания, но я считаю: он провидец, по-другому не объяснить его знание.

— Возможно.

Неожиданно, голубое небо стало заволакиваться чёрным густыми тучами. Арриан и Габриэль посмотрели на небо.

— Это ещё что? Неужели ураган надвигается? — недоумевал Габриэль.

— Тоже самое произошло на Кшатрии после землетрясение. Это те существа.

— Ты уверен?

— Я так думаю, очень похоже.

Небо полностью затянулось облаками. Наступила ночь.

— Нам нужно возвращаться к остальным, — заторопился Габриэль.

Арриан посмотрел на горы. Габриэль понимал: в данную момент ангел думает об Элис.

— Я думаю с ней всё будет в порядке, не переживай.

— А если эти существа настигнут её?

— Арриан, я думаю то существо внутри неё, способно противостоять им. Идём в дом.