Прививка от любви

Екатерина Шереметьева, 2020

2219-2221 годы, мир после всемирного потепления, остров-государство Фудзиград – вершина медицинской науки и тоталитарного контроля: в нём нет любви, нет семей, где каждый гражданин живёт одиноко во имя себя и страны. Лика Сергеева, молодая практикантка-хирург, во время операции берёт на руки новорождённого. Он прорывает её эмоциональную плотину, и она начинает искать маму. Она узнает жизнь в свободных зонах, людей, живущих семьями. Сама находит любовь, рожает дочку. Вокруг сносят государственный строй, ее друзья переживают потери, разрушения отношений, карьерные взлёты и падения. Она идёт по следу мамы. Сможет ли Лика её найти? Какую цену заплатит за желание заслужить мамину любовь? Содержит нецензурную брань.

Глава 5 Марго

09.05.2219 Приграничные зоны, Сектор № 3

«Здравствуйте, Марго!

Меня зовут Лика Сергеева, ваш адрес мне дал Клим Стоев.

Нам нужно встретиться».

Попасть в Приграничные зоны, куда высылали неблагонадёжных граждан, можно только одним способом — оформить разрешение на автомобильную поездку на соседний остров-государство.

С автобанов есть съезды в кафе и заправки. И там же можно найти просёлочные дороги, ведущие в поселения высланных, основной род деятельности которых — обслуживание межгосударственных дорог и сервисов. Самые низкооплачиваемые и чёрные работы. Лика знает, что жители Приграничных зон устраивают и так называемые рынки Выходного дня, где продают антикварные вещи, старые носители и считыватели информации, запрещённые вещества и наркотики. Горожане имеют право посещать Приграничные зоны не более двух раз в неделю. Более частые визиты неумолимо привлекают внимание Службы безопасности.

Проходит неделя. Лика берёт три дня отпуска на подготовку к финальной аттестации и собирает маленький чемоданчик. Он легко помещается в багажнике. Ключ ходуном ходит в замке зажигания. И наконец — ветер в лицо. Ветер нового, пугающего события.

Она без проблем минует пограничные заставы и через триста километров съезжает с шоссе у блинного ресторанчика и мастерской ремонта. На стоянке её ждёт жёлтая потрёпанная машина старой модели. Из неё выходит статная женщина лет сорока пяти. Лицо уставшее, печальное, но в глазах яркий огонёк задора и радости жизни.

— Привет, я Марго! — говорит она молодым и звонким голосом.

— Привет, я Лика. Мне очень жаль Клима.

— Мне даже не разрешили забрать его тело. Не дали похоронить брата. И всё же я вам рада. Поедем, я тут живу в двадцати километрах.

Оказалось, что Марго живёт в двухэтажном деревянном доме, выкрашенном в тёплый красный цвет. На окнах приветливо висят узорчатые шитые белые занавески, а на крыльце сидит молодая девушка, приглядывающая за стайкой ребят, играющих во дворе.

— Это Троя, моя помощница и по совместительству няня всех детишек нашего поселения. У неё настоящий дар ладить с детворой. А вот и моя весёлая троица, — говорит Марго, махая рукой играющим детям. — Старшему, Нику, — восемь, Агнии — пять и карапузу Митяю — два.

Все трое подбегают. Ник серьёзно протягивает Лике руку — ладонь у него маленькая, мальчишеская, а рукопожатие крепкое, мужское. Глаза серьёзные, серого цвета. Лике так и хочется потрепать тёмные вихры его непослушных волос.

Агния прячется за мамину юбку и застенчиво поглядывает на гостью. Тёмные волосы убраны в два смешных хвостика, аккуратное платьице, курносый носик и ямочки на пухлых щечках — вылитая копия мамы.

Малыш Митяй, громко о чём-то возвестив на тарабарском наречии, мчится в дом. Любопытные глаза, кнопка-нос и полузубая улыбка.

Рассматривая детей, Лика с удивлением обнаруживает, что в городе их нет. До четырнадцати лет дети живут в пансионатах или учатся в колледжах закрытого четвёртого сектора. Подростки поступают в подготовительные институты и содержатся в специальных городках-общежитиях. Свободно передвигаются по Фудзиграду только взрослые люди, достигшие 21 года. Так что Лика ничего не знает о детях. От этого осознания её точно обдаёт кипятом неловкости. Как говорить с ними? Как себя вести?

— Просто оставайтесь собой, — словно услышав её мысли, говорит Марго. — Воспринимайте детей как обычных взрослых.

— Спасибо, — шепчет в ответ Лика.

Дом, согретый солнцем, они сидят на небольшой кухне. Вдоль дальней стены — простые деревянные шкафчики с дверцами, выкрашенными в светло-оливковый цвет, радом с ними — старинная каменная печь, напротив, у большого окна — семейный стол из светлого дерева и шесть разномастных стульев. Проход в небольшую комнату с припасами задёрнут белой занавеской, расшитой цветами. Марго ставит чайник на печь, потрескивает огонь.

— Да, мы живём в основном ручным трудом, на новейшие технические приспособления у нас, как правило, не хватает ни денег, ни энергии. Но мы справляемся.

Горячий травяной чай: замысловатые пируэты листьев смородины, малины и вишни в пузатом стеклянном чайнике, белоснежные цветки жасмина дарят напитку свой аромат. Лика зачарованно смотрит на нежно-зелёный цвет чая и вдыхает поглубже.

Марго ставит перед ней хрустальную вазочку с клубничным вареньем. Кружки большие, круглобокие, каждая со своим рисунком, такие же разномастные тарелки выглядывают из шкафчика над мойкой. Лика ловит себя на мысли, что в городе никто сам не делает чай, не варит варенье и не готовит еду. Горожане заказывают готовое и едят из одноразовых контейнеров. Но сейчас она уверена, что самые роскошные десерты из лучших ресторанов не сравнятся с этой маленькой хрустальной вазочкой варенья.

— Клим успел написать мне о вас, — начинает Марго. — Прошло десять лет с тех пор, как я впервые ощутила каково это — держать на руках ребёнка. Вспомнила до деталей своё детство. Боль разрывала меня, когда я поняла: мама меня бросила. Вы столкнулись с чем-то похожим?

— Да, — шепчет Лика, тронутая словами Марго.

— Я была врачом с повышенным уровнем доступа, практикующим в акушерстве, и я получила доступ к базе ДНК и базе расчёта возможных и существующих детей, — продолжает Марго, потягивая чай из чашки с большим пионом на боку. — Так я узнала имена родителей и братьев. Я нашла свою маму. Вам её имя тоже известно. Она не приняла меня — отвергла во второй раз, — Марго делает глубокий вздох.

— Как же мама может отвергнуть? Неужели она не испытала тех же эмоций, что мы с вами, когда взяли ребёнка на руки? — удивлённо спрашивает Лика.

Марго продолжает:

— Я не знаю ответа на этот вопрос. Я понимаю так: система настолько сильно меняет людей, что у некоторых просто пропадает доступ к такому чувству, как любовь. Появление взрослого ребёнка не может его воскресить. Мать отправила меня на лечение. Это нелегко, когда самый близкий человек тебя не любит и предаёт. Только благодаря Климу мне удалось выжить и не превратиться в овощ. Ссылка в пригород казалась мне смертью. Но здесь я нашла таких же людей.

Марго выглядывает в окошко — быстрый взгляд на троих малышей, которые резвятся на лужайке. Лика обнимает пальцами чашку:

— Как вы здесь живёте? Горожане считают, что в Приграничных зонах живут дикари, которые вообще непонятно как выживают без медицины, витаминных и пищевых добавок…

— Действительно, кто-то отчаялся, пьёт, употребляет наркотики, — отвечает она с грустной улыбкой. — Им так и не удалось справиться с зависимостью от ежедневных инъекций Фудзиграда. Кто-то нищенствует, ворует и грабит. Есть и такие, кто живёт в ругани, драках. А другие, наоборот, в любви. Люди влюбляются, создают пары, рожают детей… — Лике кажется, что лицо Марго на мгновение становится мечтательным.

— И эти дети остаются с мамой?

— Да! Как мои, — Марго улыбается. — Они семьями возделывают землю, собирают урожай. Вам известно, наверное, многие из наших работают на межгосударственных дорогах, у таких есть возможность платить за энергию и сети.

Марго кивает в сторону небольшого холодильника в углу:

— Жизнь у нас, безусловно, сложнее. Никакой медицины, только травы и натуральные методы. Иногда этого бывает мало. Я, например, беременела семь раз, а выжили только трое. Но каждый из них — моё маленькое сердечко, каждая их улыбка — это поцелуи моих ран, лучики солнца в моей жизни. Я словно большая печь, которая согревает своих малышей. Муж мой умер год назад, но я справляюсь.

Лика слушает Марго и не верит своим ушам, настолько рассказ напоминает ей виденные в школе старые записи про историю человечества: пещеры, поселения, деревни, города. До века технологий все жили натуральным хозяйством, женщины рожали и кормили своих детей, всё делали своими руками.

Вечером Марго садится читать детям бумажные книги, они вместе рассматривают картинки, водят пальчиками по строкам и, смеясь, морщат свои носики.

Лика вспоминает одинокий белый свет планшетов, уткнувшись в экраны которых, они потеряли детство.