Река ведет к Истоку

Екатерина Шашкова, 2017

Нина всегда считала, что приключения – это для романтиков и идеалистов. А у нее все будет по плану: учеба, работа, семья и никаких рискованных авантюр. Всего-то и надо уступить сестре магический дар и возможность жить в другом мире, а самой остаться дома и сделать вид, что ничего странного не произошло. И ведь получилось! Тогда откуда это чувство, словно она только что совершила самую большую ошибку в жизни?

Глава пятая, в которой Нина получает прозвище, пиво и информацию к размышлению

Ракун обернулся и с удивлением обнаружил, что Нина, до этого бодро бежавшая следом, застыла посреди дороги и с отрешённым видом разглядывает облака.

— Эй, кротиха, ты чего застряла? — окликнул магос.

— Прекрати меня так называть!

— А как? Женщиной тебе быть не нравится — ладно. Но кроты-то чем не угодили? Милые животные. И такие же слепые.

— Хватит надо мной издеваться!

— Даже не начинал. Вот если бы я тебя медведкой назвал — это была бы издёвка. Или кто там ещё не слишком зрячий… летучая мышь, носорог, выхухоль… — Лицо магоса озарилось искренней улыбкой. — Точно, выхухоль! Отличная зверюшка!

— Не-е-ет, — обречённо протянула Нина.

— Да! Ты только вслушайся, как звучит: вы-ы-ыхухоль!

— Отвалихухоль, — буркнула женщина.

— Нехухоль, — парировал магос, — хныхухоль, дрыхухоль, глухохоль, сдыхухоль…

Нина терпеливо переждала, пока у Ракуна иссякнет поток красноречия, и спросила в лоб:

— За что ты меня так не любишь?

— Я? — опешил магос.

— Не я же!

— Вот как раз ты меня точно не любишь.

— Не люблю, — не стала отпираться Нина. — Но у меня для этого хоть причина есть.

— И какая же?

Ракун ожидал, что сейчас ему начнут высказывать всё подряд, начиная с самого первого появления: так и не съеденный именинный торт, гибель сестры, болезненное превращение, пропажу Алины и чемодана… в общем, то, в чём он и сам готов был себя обвинить. Но в ответ неожиданно тихо прозвучало:

— Это ведь из-за тебя меня парень бросил.

— Не больно-то ты от этого страдала, — хмыкнул Ракун, вспомнив заикающегося очкарика. — Да и было бы по кому убиваться. Или он миллионером стал?

— Да нет. В аспирантуру пошёл, а потом так в институте и остался. Мы коллеги сейчас. Но, понимаешь, я каждый день его на работе вижу — и каждый день вспоминаю его взгляд. Ну, когда он нас с тобой тогда увидел. И он до сих пор думает, что я его обманывала, что я ему изменяла.

— Так объяснила бы.

— Что именно? Что меня колдун из другого мира попросил ему подыграть? Как ты вообще это представляешь?

Ракун пожал плечами. Да, с этой точки зрения ситуация действительно выглядела неприятно. Просто тогда некогда было об этом думать.

— Знаешь, я ведь в какой-то момент даже обрадовалась, что так получилось, — призналась Нина. — Ну, что он нас застукал. Я и сама хотела с ним порвать, но не решалась. Думала: расстанемся мы, а что дальше делать? Больше-то на меня никто особо и не смотрел… В общем, правильно думала, как выяснилось.

— Да ладно? — искренне удивился магос. Отправляясь за Алиной, он был уверен, что её тётушка давно уже обзавелась мужем и выводком разновозрастных детишек. Оказалось — ничего подобного. А ведь симпатичная девушка же была, да и неглупая. Хотя, конечно, та ещё выхухоль. — Что, после того заморыша больше никого и не было? Вообще?

— Иногда было. Но так, на одну ночь. — Нина поморщилась и отвернулась, но Ракуна было не остановить.

— Серьёзно? Да почему?

— Потому что они все не такие.

— Не такие — это какие?

— Ну… не настоящие. Картонные, однобокие. Живут в своём реальном мире и ничего за его пределами не видят. Работа-дом-работа. Самое большое достижение — летом на море съездить. Такое чувство, что люди вообще не знают, зачем живут. Пыталась с ролевиками тусить, но «дивные эльфы» оказались ещё хуже… На первый взгляд такие все возвышенные, галантные, начитанные, а дров для костра не допросишься. Только ветер в голове. В общем, не сложилось…

Нина осеклась, запоздало сообразив, что плачется о неудавшейся личной жизни не подружке, а мерзко ухмыляющемуся колдуну.

Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь шелестом деревьев над головой да тихим бряцаньем пряжек на сапогах магоса.

— Это всё? — не выдержал тишины Ракун. — Ты поэтому так от меня шарахаешься?

Нина покачала головой и нервно потеребила край блузки.

— Я… Я ведь до сих пор не знаю, где ты был в ту ночь.

Уточнять, в какую именно, не потребовалось. Магос прекрасно понял, о чём речь. Понял и то, что его спутница хотела этим сказать.

— Так, женщина, выкинь этот бред из головы. Вообще выкинь, насовсем. Я не убивал их. Клянусь, что не убивал! Меня действительно не было в Истоке в это время. Веришь?

— Верю, — кивнула Нина, хотя доверия в её голосе не было совершенно.

Ракун мысленно вздохнул. Переубеждать спутницу он не собирался, вот ещё. Хочет подозревать его в братоубийстве — пусть подозревает. Подозрением больше, подозрением меньше… Проблем-то!

Хотя думать об этом всё равно было не слишком приятно.

— Теперь твоя очередь, — напомнила Нина после очередной затянувшейся паузы. — Почему ты относишься ко мне так пренебрежительно?

Почему? Вряд ли Ракун мог сам объяснить, почему.

Потому что она так легко отказалась от наследства, за которое многие убить готовы. Потому что нарушала все правила приличия, обращаясь к магосу как ровня. Потому что не знала элементарных вещей и удивлялась общеизвестным фактам. Потому что была слишком открытой и искренней, слишком простой и приземлённой для Истока, и даже не пыталась казаться другой.

А может, ему просто нравилось подтрунивать над Ниной, задевать её, выбивать из колеи — и наблюдать, как она на это реагирует.

И ещё нужно было следить, чтоб она не ударилась в истерику. Пока что женщина вела себя вполне прилично: нервничала, психовала, но не ревела, не паниковала совсем уж откровенно. А когда слишком глубоко задумывалась о своей несчастной судьбе, достаточно было в очередной раз её подколоть — и беспросветная тоска в глазах сразу же отступала.

— Да нормально я к тебе отношусь, — решил наконец магос. — Просто… ну… ты реально иногда такая выхухоль!

Нина замахнулась, пытаясь дать Ракуну шутливую затрещину, но он ловко перехватил руку и посмотрел женщине в глаза неожиданно строго:

— А вот так никогда не делай! Дразнись, обзывайся, обвиняй меня в том, что я испортил тебе жизнь — но даже не пытайся меня ударить. А лучше — вообще не трогай.

* * *

Указатель обнаружился внезапно, когда Ракун уже почти решился повернуть обратно.

Покосившаяся деревяшка на развилке уверяла, что направо будет некое Заречье, а прямо — Копилаты. Копилаты магос видел разве что на карте, так назывался небольшой городок чуть южнее Викены. Значит, с направлением он угадал верно. Жаль, что с расстоянием так запросто определиться не получалось: до цивилизации могло оказаться и полчаса пути, и сутки.

А вот про Заречье Ракун слышал впервые — видимо, это была какая-то мелкая деревенька из тех, которые даже на картах не всегда рисуют. Зато находилась она совсем рядом: вдалеке уже виднелись крыши невысоких домиков, а сразу за развилкой начинались поля, аккуратно размеченные колышками.

По обочине дороги, позвякивая колокольчиками, брели коровы. А значит, где-то поблизости должен был обнаружиться и пастух, следящий, чтоб его рогатые подопечные не слопали чужую пшеницу. Или что они там едят?

— Эй, есть тут кто? — крикнул Ракун.

— Ну, допустим, есть, — ворчливо отозвался невзрачного вида мужичонка, до этого успешно скрывавшийся за коровьим боком.

— Местный? Из Заречья?

— Ну, допустим, так.

— А трактир у вас там есть?

— Ну, допустим, есть. — Пастух внимательно оглядел путников и внезапно с гордостью добавил: — Даже целых два. Только вы в тот, который поближе к дороге, не ходите. Дорого там. Да вас и не пустят, оно для приличных место.

— А я, по-твоему, кто? — Магос демонстративно щёлкнул пальцем по серёжке.

Мужичонка подслеповато сощурился, пригляделся — и вдруг побледнел и задёргался, словно пытался одновременно поклониться и вытянуться по стойке смирно. В итоге, так и не определившись, плюхнулся на колени.

Коровы наблюдали за его метаниями со свойственной им флегматичностью, Ракун — с презрением, Нина — с любопытством. До этого она подобное поведение разве что в кино видела.

— Прошу прощения, достопочтенный магос, не признал, — запричитал пастух, убедившись, что прямо сейчас его убивать никто не собирается. — А может, проводить вас? Или ещё чем услужить? Это я мигом, вы только скажите.

— Как-нибудь без провожатых доберусь, — отмахнулся Ракун. — Лучше вот что скажи… У вас всегда дорога такая безлюдная? Сколько шли — никого не встретили.

— Да не, господин магос. Раньше-то дорога наша никогда не пустовала. Бывало, даже ночью народ проезжал. А в том месяце старый мост перед Копилатами обвалился, теперь все в обход едут.

— И что, за весь день сегодня никого не было? Давно ты тут околачиваешься?

— Да с самого утра коровок выпасаю. А люди были, отчего не быть. — Пастух с кряхтением выпрямился и наконец-то отважился посмотреть магосу в лицо. — Сперва верховые были: доктор наш, да ещё мужик какой-то, не признал его. Но они оба к нам в Заречье свернули. Потом Марленка от полюбовника своего бежала, торопилась. Ещё повозка была, прямёхонько на север ехала. Я даже подумал, куда ж они так мчатся, моста ж нет. Но не догонять же полоумных. Надо будет — сами вернутся.

— Какая повозка? — подалась вперёд Нина, но магос сразу же ухватил её за руку и крепко сжал, призывая не вмешиваться в разговор.

— Да обычная. Крытый такой фургончик, пара коняшек в упряжке.

— И всё? Точно всё? — уточнил Ракун.

— Да чтоб мне провалиться, если вру!

Магос хмыкнул и потеребил серёжку. Нина подумала, что с него станется устроить несчастному пастуху немедленное проваливание просто чтоб позабавиться, но, к счастью, обошлось. Колдун просто развернулся в сторону деревни и решительно зашагал по дороге, увлекая спутницу за собой.

— Ты бы ему хоть спасибо сказал, — укорила женщина.

— За что? За то, что он посчитал меня каким-то отребьем?

— Но ты действительно выглядишь как бомж какой-то. Да и я не лучше.

— Знаешь, в чём прелесть высокого происхождения? Маг имеет право выглядеть так, как ему хочется. И горе тому, кто его этим попрекнёт. Так что пусть этот коровник радуется, что жив остался.

Нина оглянулась на пастуха. Тот всё ещё провожал их взглядом, попутно отряхивая дорожную пыль с потёртых штанов из грубой некрашеной ткани. Рубаха на нём была такая же потёртая, перетянутая верёвочным поясом. Впрочем, и то и другое было гораздо чище, чем заляпанная прибрежной грязью одежда магоса.

— Тут что, средневековье? — удивилась Нина.

— Нет, просто деревня.

— У нас даже в деревнях так не ходят!

— Так мы и не у вас, — парировал магос.

Однако на первый взгляд Заречье не сильно отличалось от обычной российской глубинки: деревянные домики (где косые и разваливающиеся, а где новенькие, свежевыкрашенные и с резными ставнями), палисаднички перед крыльцом и огороды на задворках. Дорогу вразвалочку переходили гуси, из-за заборов раздавался собачий лай, с крыш пялились кошки и…

Нина потёрла глаза, но в этот раз зрение её не обмануло: на козырьке ближайшей крыши сидела крупная белая куница и задумчиво вылизывала крыло.

Колдун, как назло, шёл впереди и ничего необычного не замечал. Нина хотела дёрнуть его за рукав, но вспомнила, как нервно он реагирует на прикосновения, поэтому ограничилась осторожным «Эй». Ответа не последовало, пришлось шипеть вдогонку:

— Достопочтенный магос, можно минутку вашего внимания?

— А? — обернулся тот. — Чего тебе, женщина?

— Это у вас нормально? — Нина указала глазами на куницу.

— Не очень. Обычно их на поводке держат, чтоб не разлетались во время гона.

— Но вообще, крылатая куница — это нормально?

— А, ты об этом, — сообразил магос. — Да, это марта. Они почти во всех окрестных мирах водятся. Ручные, как кошки. И точно так же весной сходят с ума: орут, мечутся, дерутся, хозяев не признают. Особенно в равноденствие их переклинивает.

— Поэтому и марта? — догадалась Нина. — Равноденствие в марте же?

— Нет, не поэтому. Наоборот, март в их честь. Месяц безумных март, если полностью. Но каждый раз это проговаривать долго, поэтому постепенно сократили.

Нина честно попыталась вспомнить, почему в её родном мире март называется мартом, но никаких летающих куниц в объяснениях учёных точно не фигурировало. Вот и пойми теперь, кто у кого спёр название и в какие бесконечно далёкие годы это произошло.

— А другие месяцы у вас тоже называются так же, как у нас?

— Это у вас месяцы называются так же, как у нас. Мы — Исток! Хотя что-то вы, кажется, переделали… Чем дальше миры, тем больше у их обитателей желания что-нибудь изменить.

— Тогда расскажи, как у вас вообще всё устроено. Тоже двенадцать месяцев?

— Тринадцать. И давай как-нибудь в другой раз это обсудим? Или я тебе книжку дам, сама прочитаешь.

— Как я буду читать на вашем языке? — начала было Нина, но запоздало вспомнила, что табличка «Заречье» прочиталась без проблем, хотя буквы на ней были явно не русские. Да и слово какое-то другое. — Как это получается? На каком языке мы вообще говорим?

Лицо магоса приобрело то самое выражение, какое появлялось у студентов Нины, когда она на экзамене просила их привести предложенную базу данных к четвёртой нормальной форме. Или хотя бы к третьей.

До объяснения он так и не снизошёл. Просто отвернулся и двинулся дальше.

— Отличный способ уходить от ответа, — вполголоса пробурчала Нина и бросилась вдогонку.

* * *

Трактир отличался от окрестных домов разве что наличием второго этажа. Никакой вывески снаружи не было, но магос решительно шагнул в приветливо распахнутые двери. Нина последовала за ним и замерла на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Нескольких узких окон явно не хватало, чтоб осветить всё помещение, а других источников света здесь не было: ни свечек, ни лампочек, ни камина, ни даже лучинки какой-нибудь.

Размышляя, как местные разгоняют темноту после заката, Нина с любопытством глазела по сторонам. Хотя глазеть было особо и не на что: несколько длинных деревянных столов с такими же длинными лавками вдоль стен и высокая стойка типа барной прямо напротив входа. За стойкой виднелся дверной проём, полускрытый занавеской.

И всё, больше ничего интересного в помещении не было. И никого — ни трактирщика, ни посетителей.

Магос досадливо поморщился, хотя вроде бы не удивился. Дошёл до стойки и нервно побарабанил по ней пальцами. Ответа не последовало. Тогда он выждал ещё немного — и от души пнул деревянную опору.

Стойка содрогнулась, шторка за ней колыхнулась, с той стороны что-то с грохотом упало и, судя по звуку, раскололось.

— Надеюсь, это был не мой кофе, — раздалось из дальнего угла.

Нина вздрогнула. Несколько секунд назад она чётко видела, что стол пуст, а сейчас за ним вдруг обнаружился человек. Да, он сидел на самом краю, дальше всего от окон, но всё же не настолько, чтоб совсем раствориться в тенях, как какой-то вампир.

Да и не похож он был на вампира: короткие светлые волосы, открытое добродушное и очень знакомое лицо, на котором резко выделялись чуть прищуренные и слишком уж холодные глаза. Которые при виде Нины слегка расширились от удивления.

Ага, значит и ей лицо не зря показалось знакомым.

— Да чтоб вас всех с вашей маскировкой! — брякнул Ракун вместо приветствия.

— И вам доброго дня, достопочтенный магос, — прозвучало в ответ. — Нина, моё почтение. Никогда бы не подумал, что вы двое до сих пор вместе!

Ракун, мысленно выругавшись, ухватил спутницу за руку и подтянул к себе, моля всех богов, чтоб близорукая выхухоль не вздумала артачиться и доказывать милиту, что вовсе они не вместе.

Нина и не думала вырываться. Наоборот, сразу вспомнила, что она здесь на нелегальном положении и сама нырнула за спину магоса. Он явно ориентируется лучше, вот пусть сам и выкручивается.

Однако совсем спрятаться не получилось. «Дяденька-милиционер» всё ещё буравил её взглядом, словно ждал чего-то.

— Здравствуйте, — пробормотала женщина, чтоб хоть как-то разорвать напряжённое молчание. — Не ожидала, что вы меня помните.

— Вы незабываемы, — улыбнулся милит. И торопливо добавил: — Нет, это не комплимент. Я серьёзно. Визит к вам был моей первой рабочей командировкой за пределы Истока. Такие вещи остаются в памяти надолго.

— А здесь вы какими судьбами? — напряжённо поинтересовался магос.

— По работе. Ищу кое-кого.

— Надеюсь, не нас?

— А это зависит от того, что вы здесь делаете.

— Мы… — Ракун предупреждающе сжал руку Нины, давая понять, что говорить будет только он. — Так получилось, что тоже кое-кого ищем. Даже думали обратиться к вашим коллегам в Истоке. Но мне кажется, сперва стоит поесть, а потом уже обсуждать подобные вопросы. Дело потерпит.

По мнению Нины, дело как раз не терпело. В её воображении каждую минуту появлялись новые мысли о том, что могли сделать с беззащитной девочкой иномирские похитители. Ладно, раньше действительно не было других вариантов, кроме как дождаться рассвета. Но сейчас-то что мешает начать действовать?

Но магос почему-то максимально оттягивал объяснение: расслаблено уселся за стол напротив милита, усадил рядом с собой Нину и начал долгую бессмысленную беседу о погоде, природе и свежих новостях. Потом обернулся к стойке и громко поинтересовался, жив ли вообще трактирщик или то, что там разбилось за занавеской, было его головой.

— Нет, — пропищали из-за шторы, и наружу выглянула девчонка. Точнее, её светловолосая макушка — остальное загораживала стойка. Но голосок был явно девичий. — Извините. Я сейчас, уже бегу.

Девчонка выбралась из-за стойки целиком, бережно неся на вытянутых руках большую глиняную кружку, над которой клубился дымок. Кружка опустилась на стол, рядом лёг вытащенный из кармана передника пряник, а малявка подула на обожжённые пальцы и в упор уставилась на магоса. Точнее, на его серёжку.

В отличие от пастуха, страха и подобострастия в её глазах не было, скорее любопытство.

Нина тем временем с не меньшим любопытством изучала саму девчонку, одетую не то в длинную, славянского типа, рубашку, не то в короткое платье. В любом случае, одежда была хоть и чистая, но явно не новая, а из-под обмахрившегося подола выглядывали босые ноги.

— Заказывать чего будете? — спросила девчонка, с трудом переводя взгляд от серёжки магоса на его лицо.

— Мяса, — решил тот. — Что угодно — но с мясом. И быстро.

— Быстро не получится, — вздохнула юная трактирщица. — Продукты в погребе, ключ от погреба — у папки, а он дрыхнет. Марленка его будить побегла. Могу кофе налить, всё равно целый котёл наварила.

— Нет, только не кофе, — отмахнулся магос. — Пиво есть?

— Ага.

— Вот и тащи. Выхухоль, ты будешь?

После адского зелья от одной только мысли о еде у Нины подкатывал комок к горлу. А вот пить хотелось очень, и она решительно кивнула.

— Две кружки тащи, — резюмировал магос. — И хоть что-нибудь пожевать. Не всё же у вас в погребе спрятано?

Девчонка кивнула и умчалась. Почти сразу же за занавеской что-то снова с треском грохнулось.

Милит щедро отхлебнул кофе, поморщился, отодвинул кружку в сторону и наклонился над столом, положив подбородок на сцепленные руки.

— Рассказывайте, достопочтенный магос.

— Сейчас, пива дождусь.

— Мне эта малявка кофе полчаса варила. Имею все основания полагать, что пиво она будет наливать ещё столько же. А я тороплюсь. Рассказывайте.

В этот раз Ракун увиливать не стал и кратно пересказал суть дела, благополучно опустив момент с превращением Нины в статуэтку. В его изложении получилось, что женщина просто хотела проводить племянницу до Истока, а затем вернулась бы домой.

Милит, похоже, поверил. По крайней мере, уточнять и переспрашивать не стал. Но и немедленно в погоню за похитителями тоже не бросился. Только спокойно кивнул:

— Понял. Сообщу в управление. Возможно, сам займусь. Данные обоих камней у меня остались ещё с прошлого дела, так что, думаю, проблем с поиском не будет.

— А нам что теперь делать? — растерялась Нина.

— Езжайте домой. Если появится информация — я сам с вами свяжусь. И…

За занавеской снова что-то с грохотом рухнуло, и сразу же раздался тихий всхлип.

— Да чтоб вас всех! — неожиданно рявкнул магос, грохнул кулаком по столу и вскочил, чуть не опрокинув лавку. — Неужели так сложно пиво налить!

Нина попыталась успокоить взбесившегося мужчину, но от случайного прикосновения стало только хуже — тот дёрнулся в сторону, ругнулся сквозь зубы и метнулся за стойку, чуть не сорвав по пути занавеску. Следом ожидаемо последовала новая порция грохота, всхлипов и ругани.

— На вашем месте я бы держался от этого психа подальше, — тихо сказал милит, наклоняясь поближе к Нине.

— Он просто волнуется. На самом деле он тоже беспокоится за Алину, вот и бесится.

— Мне так не кажется. Но раз уж мы остались наедине, позвольте спросить: я правильно понял, что вы не видели, кто забрал вашу племянницу?

— Нет. Я… я была под водой… — Объяснение выглядело довольно глупо. Нина пыталась вспомнить, как долго человек может задержать дыхание, и хватит ли этого времени, чтоб похитить девушку. По всему выходило, что не хватит. А как же тогда у долбанного колдуна получилось? — И я плохо вижу…

— Избавьте меня от ваших оправданий, не о том сейчас речь. Ещё раз: вы видели похищение собственными глазами?

— Нет…

— У вас есть факты, свидетельствующие о похищении, кроме слов достопочтенного магоса? — Последние слова милит произнёс так, словно они были ругательством.

— Нет.

— И последний вопрос: вы верите этому человеку?

— Нет, — обречённо выдохнула Нина.

— Вот видите, — развёл руками её собеседник. — Вы и сами всё прекрасно понимаете. Я даже объяснять ничего не буду. А теперь скажите, где этот человек на самом деле был в тот день, когда погибли его брат и ваша сестра?

Нина вздрогнула и опустила глаза. Отчётливо не хватало чего-то, что можно нервно теребить в руках. Хоть бы салфетку какую на стол положили, что ли. Хоть что-то, на что можно отвлечься, чтоб не видеть, как дрожат пальцы.

— Пожалуйста, Нина, это очень важно, — не отставал милит. — Где он был в тот день?

Очень хотелось сказать правду. Плюнуть на все предостережения, рассказать всё как есть — и будь, что будет. Все эти интриги, недомолвки — это не для неё, она никогда не умела врать и не хотела делать этого сейчас. Кроме того, она действительно не верила магосу. А сейчас, после сказанного — не верила вдвойне.

Но кроме него у неё здесь больше никого не было.

— Он был у меня. Весь день.

Милит посмотрел на Нину как на душевнобольную, будто она заявила ему, что снег чёрный, что сейчас ночь, что в чашке не кофе, а болотная жижа. Впрочем, судя по запаху и цвету жидкости, последнее утверждение было недалеко от правды.

— Жаль, — вполголоса пробормотал милит. — Я был о вас лучшего мнения. Надеялся, что вы не такая дура.

— Я бы попросил не оскорблять мою женщину, — вмешался магос, появляясь в дверях. В руках он держал две здоровенные кружки с пивом. — Да, особым умом не блещет. Но мозг для таких, как она, не самое главное, правда? Гляньте лучше, какие щёчки!

Страж бесстрастно улыбнулся и вернулся к своему кофе, как будто ничего не произошло.

Магос опустил кружки на стол, а сам устроился на лавке поближе к Нине и фривольно приобнял её за талию. Женщина внутренне сжалась, но смолчала. Снова появилась девчонка, притащила хлеб и тарелку с деревенским сыром и устроилась на свободной лавке, болтая ногами. Ей явно было любопытно послушать, о чём говорят взрослые.

Взрослые, как назло, общения особо не жаждали: магос ел с таким азартом, будто до этого голодал по меньшей мере неделю, милит торопливо допивал кофе, забыв про пряник, а Нина осторожно потягивала пиво — тёплое, горькое и неожиданно крепкое. Для того, чтоб утолить жажду, хватило и пары глотков, пить больше на голодный желудок было рискованно, а есть всё ещё не хотелось.

Конец ознакомительного фрагмента.