Истоки неприятностей

Екатерина Шашкова, 2018

Все измеряют время по-разному: от сессии до сессии, от приключения до приключения, от приступа до приступа. Все ищут разное: собственное имя, неизвестных врагов или возможность хоть немного продлить жизнь. Все добиваются цели разными способами… Впрочем, нет! Способ общий: упасть в круговорот событий и пытаться не захлебнуться, пока безумная река несёт жертву к истоку неприятностей.Вторая часть цикла "Исток".

Оглавление

Глава третья, в которой Алина получает неожиданное предложение

Вот с чем в Истоке была настоящая проблема, так это со связью. Алине, выросшей в мире мобильных телефонов и интернета, это казалось диким, но местные, кажется, даже не пытались как-то исправить ситуацию. Они искренне считали, что письма и газеты должны быть бумажными, а скорость распространения новостей измеряется не в мегабайтах в секунду, а в километрах в час. Точнее, в милях (с нормальной метрической системой в центре вселенной тоже не заморачивались).

Единственным способом передавать информацию мгновенно были арфактумы, да и те по принципу действия больше напоминали допотопный пейджер: один посылает сообщение, другой его получает и принимает к сведению. И если в роли адресата мог выступить практически любой, то отправить послание без камня было невозможно.

С камнем иногда тоже.

По крайней мере, у Алины получалось не всегда. В этот раз терпение кончилось на третьей попытке достучаться до Ракуна. Причём сбой связи мог быть вызван не только косорукостью начинающей магиссы, но и раздолбайством её дядюшки, с которого вполне бы сталось потерять где-нибудь принимающий арфактум, забыть его дома или просто снять, чтоб не мешался.

Нина со своим браслетом обращалась куда осторожнее, но в последнее время он всё чаще красовался на запястье её племянницы. Как, например, сейчас.

Алина нервно потеребила украшение и попыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло. Тётя — взрослая женщина, хоть и выглядит сейчас на двадцать лет младше реального возраста. Если куда-то ушла из школы — значит, так было надо.

Но почему не предупредила?

Вокруг зашуршали страницы тетрадей, зазвенели пряжки сумок и загомонили студенты — лекция наконец-то закончилась. Алина собрала вещи и заторопилась к выходу, но Лиза ловко поймала её за плечо и вернула обратно.

— Что случилось? — настойчиво спросила она. — На тебе лица нет. Опять Фелтингеры приставали?

Саму Лизу близнецы не трогали, хоть она и была родом из другого мира. Девушка выросла в Викене, которую большинство местных всерьёз считало частью Истока, чем-то средним между глухой провинцией и элитным курортом. Образование там давали вполне приличное, и всё, что проходили на дополнительных занятиях, Лиза и так знала. Но на лекции всё равно ходила, исключительно потому, что так положено. Она вообще была сторонницей чётких правил и их соблюдения. И занудой похлеще Нины. Зато списывать давала без проблем.

— А… да, Фелтингеры… — отмахнулась Алина. Про братцев и сопутствующие проблемы она уже почти забыла, но раз всплыло в разговоре — надо пользоваться. — Пытались, но им помешал какой-то странный тип. Ты его не знаешь, кстати? Среднего роста, тёмные короткие волосы, очки и вообще вид такой породистый, благородный. Внешне молодой совсем, но кто там разберёт. Я его наугад профессором обозвала, он не поправил, но мало ли…

Лиза задумчиво потеребила короткую светлую косичку. Вообще-то косичек у неё было две: левая и правая, но доставалось почему-то всегда только правой. В итоге к концу дня с одного бока девушка была похожа на стереотипную отличницу, а со второго — на растрёпанную хулиганку.

— Не уверена, но по описанию на Перфи похож.

— Это кто? — заинтересовалась Алина.

— Географию внешних миров преподаёт. Вроде как даже во многих из них лично бывал. В смысле не только в тех, которые на Реке стоят, но и в дальних.

— Ого!

Если в перемещении по Реке ничего сложного не было, хоть каждый день туда-сюда катайся, то желающих забираться дальше по спирали находилось не так уж и много. Такие путешествия отнимали огромное количество времени, средств и зачастую были очень опасными: переход из одного мира в другой мог обнаружиться в любой точке планеты, и чаще всего этими точками оказывались глубокие пещеры, затерянные в океане острова или жерла вулканов.

Ближайшие несколько витков исследователи, конечно, изучили вдоль и поперёк, заодно наладив дипломатические и торговые отношения с местным населением. Но чем дальше от Истока, тем меньше находилось желающих рисковать жизнью ради науки. И человек, лично побывавший хотя бы в нескольких дальних мирах, просто обязан был оказаться весьма незаурядной личностью.

— У тебя такое лицо, как будто ты только что решила выбрать географию основной специальностью, — подметила Лиза. — Он что, так тебе понравился?

— Да ну тебя! — отмахнулась Алина. — Просто мне надо с ним поговорить! Знаешь, где его найти?

— Нет, но можно ведь посмотреть в расписании.

В расписании некто «проф. Ф. Перфи» действительно значился, только вот занятий у него сегодня не было, по крайней мере, учебных. Покружив немного возле кафедры географии и прогуляв при этом очередную лекцию, Алина уже почти решила сдаться и вернуться к себе в комнату (ещё один марш-бросок через парк под дождём), но тут из-за спины вкрадчиво прозвучало:

— Не меня ищете?

— Вы всегда так подкрадываетесь? — вместо ответа поинтересовалась девушка, удивляясь собственному хладнокровию.

Ну, как хладнокровию… Она, конечно, вздрогнула, но ведь не подпрыгнула, не вскрикнула и даже язык не прикусила. И обернулась почти плавно.

Перфи смотрел на неё поверх очков, и взгляд этот не обещал ничего хорошего.

— Так что вы здесь делаете, госпожа Эллерт?

— Откуда вы узнали, что я Эллерт? — не выдержала Алина, продолжив бессмысленную череду вопросов, оставшихся без ответа.

Но в этот раз ответ всё же прозвучал.

— Да у вас фамилия на лице написана, — усмехнулся профессор. — Прямо на вашем прелестном носу.

Алина поморщилась. Дался им всем этот нос! Она бы не отказалась сделать его чуть поменьше, но совсем необязательно так демонстративно на это намекать.

— Вы знаете, что очень похожи на отца? — продолжил тем временем Перфи, словно не замечая её реакции.

— Мне говорили, — сдержанно ответила Алина. Но профессор смотрел так, будто ждал чего-то ещё, и она неожиданно для самой себя добавила. — Правда, я его никогда не видела. Даже на фотографиях.

Брови Перфи удивлённо дёрнулись вверх, и выражение лица из покровительственно-скептического на миг стало сочувствующим. После чего он резко развернулся и направился вперёд по коридору, бросив через плечо:

— Идите за мной.

Алина подчинилась. А что ещё оставалось делать?

Идти пришлось недолго, буквально до следующей двери. Профессор коснулся магического замка, и тот с тихим щелчком открылся, пропуская посетителей.

За дверью обнаружился кабинет. Традиционный такой учительский кабинет, только очень уж чистый, практически стерильный: пустой и начищенный до блеска стол, несколько шкафов с папками и книгами, вешалка и подставка для зонтов в углу — и огромная, во всю стену, карта миров. Не упрощённая схема в виде спирали, которой пользовались в большинстве случаев, а подробнейшая карта с точками перехода, указанием глубины Реки в разных местах, перечнем смежных населённых пунктов и важными примечаниями.

Алина нашла двадцать третий виток. С информацией по нему было негусто, отметка «технологический мир» отбивала у исследователей и путешественников всё желание туда соваться. Однако карта содержала и план родного города, и несколько фотографий, и даже координаты прохода в соседние по витку миры. Причём цифры оказались написанными от руки и явно совсем недавно — даже выцвести ещё не успели.

Одна пара координат выглядела очень знакомо, а вот вторая никаких ассоциаций в памяти не вызывала.

— Двадцать девять градусов северной широты — это где? — машинально спросила девушка. На ответ она не особо надеялась, но он неожиданно прозвучал:

— В Гималаях. Бывала там?

— Нет, только в Сочи. — Вышло как-то глупо и совсем не внушительно, поэтому Алина поспешно добавила: — И в Кисловодске.

Получилось, кажется, ещё хуже. Даже стыдно стало оттого, что она за восемнадцать лет никуда дальше общепринятых курортов не выбиралась, а какой-то пришелец из другого мира облазил её родину вдоль и поперёк, чтоб найти там порталы. И нашёл ведь!

— Это вы написали? — Алина указала на цифры. — Вы их обнаружили?

Перфи кивнул. Как-то очень мимоходом кивнул. Мол, да, было дело, но это всё такие мелочи, что можно и не вспоминать.

Гораздо больше его интересовали сейчас ящики стола. Один из них он даже выдернул целиком и вытряхнул всё содержимое прямо на столешницу. Та сразу стала похожа на нормальное рабочее место, а не на рай перфекциониста.

Алина заинтересованно подошла ближе. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как профессор извлекает за угол из кучи бумаг старую фотокарточку. Мятую, слегка пожелтевшую, но вполне годную для того, чтоб разглядеть изображённых людей. Групповой портрет: шесть человек в официальной одежде выстроились в ряд, и лица у всех были такие торжественно-серьёзные, что бурное воображение сразу же добавило к картинке подпись «Пятилетку за три года».

— Наш отдел, — пояснил Перфи. — Я же не всегда по мирам мотался. Когда-то работал с твоими родителями в лаборатории. Не очень долго, обстоятельства сложились так, что пришлось уйти. Но фото на память осталось. Да что объяснять, сама видишь.

Она действительно видела. Маму узнала сразу же: та была совсем такая, как на фотках из семейного альбома — светлое открытое лицо, озорные ямочки на щеках. Отец стоял рядом с ней, и его тоже сложно было с кем-то спутать, фамильное сходство бросалось в глаза сразу же: глаза, нос, волосы — всё это Алина каждый день наблюдала в зеркале. Да и вживую тоже, у Ракуна. Но если дядюшка был резким, порывистым и крайне непостоянным типом, то от отца веяло спокойствием и уверенностью.

Алина почти не скучала по родителям — сложно всерьёз скучать по людям, которых даже не помнишь. Но иногда тоска по той семье, которой у неё никогда не было, чувствовалась особенно остро.

— Оставь себе, — отмахнулся Перфи, когда девушка спустя несколько минут протянула ему фото.

— Но это же ваше.

— Да брось, меня здесь и не видно почти.

Он был прав. Будущий путешественник, исследователь и профессор выглядел на снимке почти как сейчас, только очки замотаны скотчем и вид такой испуганно-взъерошенный, как у мокрого воробья. Он стоял позади всех, кое-как втиснувшись между хмурым патлатым мужиком и очень крупной, крайне внушительной дамой.

С другой стороны даму подпирал ещё один мужчина: довольно щуплый на вид, но с таким надменно-брезгливым взглядом, словно он делал окружающим одолжение, соглашаясь на коллективное фото. Высокомерный вид этого типа слегка портило родимое пятно на лбу, похожее на растёкшуюся по голове кляксу.

— Забирай, — велел Перфи. — А почему других фотографий нет? Не верю, что ни одной не осталось.

— Если и остались, то только в старом доме, где все раньше жили. Но сейчас его кому-то сдали. Хотя кабинет вроде бы не трогали. Дядя сказал, там всё заперто.

— Но если не трогали, то можно же, наверное, зайти и посмотреть? Ты же ближайшая родственница владельца, почему нет?

— Можно, наверное, — с сомнением протянула Алина. — Но без дяди, честно говоря, немного страшно. А он туда не пойдёт. Да и просить не хочется.

— Ну хочешь, я с тобой схожу, — великодушно предложил Перфи.

Алина кивнула раньше, чем сообразила, на что соглашается. Но с профессором действительно было не страшно. Даже подозрительно не страшно, учитывая, что они только пару часов назад познакомились. И он был такой обаятельный, и симпатичный, и так запросто перешёл на ты…

Кажется, это лёгкое «ты» её и добило. Тот же Долан величал девушку на «вы» с самого момента знакомства и, похоже, изменять своим принципам не собирался. Не то чтоб у них часто случались поводы для общения, но каждый раз, когда доводилось пересечься, добиться от бывшего милита хоть какого-то проявления эмоций было практически невозможно.

Самым тёплым, что перепало Алине от этого холодильника, стала серая милитская куртка. Девушка регулярно пыталась её вернуть, но каждый раз немыслимым образом оказывалась в неё же закутана. В какой-то момент она начала всерьёз подозревать, что неудавшаяся передача куртки — это такой особый ритуал, смысл которого в том, чтоб дать им возможность хоть иногда видеться.

Но даже такие странные встречи в последнее время случались всё реже.

Задумавшись, Алина даже не заметила, как Перфи сгрёб весь старый хлам обратно в ящик, а на освободившийся стол выставил вазочку с печеньем и чашки с горячим чаем. И ведь успел же где-то раздобыть! Под столом чайник прятал, что ли?!

— Профессор, так вы серьёзно готовы со мной сходить? — на всякий случай уточнила девушка.

— Готов, если прекратишь называть меня профессором. Просто Фран, договорились? И не делай такое лицо, меня все по имени называют, даже студенты.

— Это не показатель, тут некоторым студентам за пятьдесят! А я так не могу, вы же старше меня!

— Лет на двадцать всего-то. Подумаешь, разница.

Для Истока с его повальным увлечением омолаживающими эликсирами, разница действительно выглядела совсем не страшно, но всё равно настораживала. Двадцать лет — это же целая жизнь, особенно когда тебе восемнадцать.

И ещё…

Алина попробовала чай (вкусный, между прочим) и попыталась посмотреть на ситуацию объективно. На самом деле проблема была не столько в возрасте, сколько в непонимании: Перфи просто сам по себе такой заботливый или всерьёз ухаживает за студенткой?

Опыт в принятии ухаживаний у Алины был не очень большой: в десятом классе сосед по парте пригласил её потанцевать на дискотеке, потом погулять, потом в кино. Правда, про «погулять» он забыл и не пришёл, а в кино сначала опоздал, а потом вытащил из кармана два билета на детский мультик и пояснил, что вообще-то должен был идти с младшей сестрой, но она заболела, а чего добру пропадать.

Мультфильм Алина честно отсидела, но на этом отношения и закончились. И не сказать, чтоб девушку это сильно огорчило, потому что одноклассник на прекрасного принца никак не тянул. Вообще ни на какого принца не тянул, просто был первым, кто предложил встречаться, и будущая магисса не нашла в себе решимости отказать.

— Так как? — лукаво улыбнулся Перфи. — Могу я пригласить вас к вам домой сегодня вечером? Разумеется, если у вас нет более важных дел типа подготовки к зачёту или свидания?

«Всё-таки ухаживает», — обречённо решила Алина.

Здравый смысл наконец-то проснулся и упрямо сигнализировал, что так не бывает, отношения с преподами ни к чему хорошему не приводят, и Нина такое никогда не одобрит. Но тётю носило неизвестно где, а Фран Перфи сидел совсем рядом и не мигая смотрел поверх очков зелёными глазами. И Алина решилась:

— Сегодня вечером я совершенно свободна.

— Тогда жду в шесть часов возле главных ворот. Или удобнее встретиться возле общежития?

Алина вспомнила про Фелтингеров, которые наверняка будут караулить свою любимую жертву в парке, поёжилась, но всё равно решительно помотала головой. Лучше получить привычную дозу насмешек в лицо, чем слышать за спиной сплетни о связи с преподавателем.

— Не надо возле общежития, профессор. Вы лучше…

— Фран, — настойчиво поправил Перфи.

— Фран… — осторожно примериваясь к имени, повторила Алина. — Отдайте мне граны, пожалуйста. Я всё осознала и больше не буду швыряться ими в окружающих.

— Нет уж, они останутся у меня в заложниках, чтобы ты не передумала. Вечером верну, обещаю. А сейчас извини, но мне пора на занятия, мучить студентов.

Нины в комнате не было, и до вечера она так и не появилась. Алина заходила к тёте каждый час, исправно натыкаясь на запертую дверь. Браслет тоже молчал. Особого повода для волнения вроде бы и не наблюдалось — мало ли где может задержаться взрослый человек, — но настроение всё равно было нервным, и предстоящее свидание казалось не праздником, а суровой повинностью.

Наверное, не стоило соглашаться на встречу с Перфи… Но как же тогда граны? И фотографии? И если вдруг нынешние жители особняка Эллертов действительно пустят незваных гостей в запертый кабинет, то кто знает, вдруг там и про имя Алины что-нибудь найдётся?

Потому что в имени, честно говоря, она нуждалась гораздо больше, чем в фотографиях.

К новой фамилии Алина привыкла легко, и уже через неделю перестала вздрагивать и нервно оглядываться каждый раз, когда кто-то из преподавателей к ней обращался.

А вот с именем всё складывалось легче и сложнее одновременно: с одной стороны, привыкать не пришлось, Алина слышала его с рождения и без проблем ассоциировала с собой. Только вот, как выяснилось, это было не её имя. Точнее, не настоящее имя.

Оно значилось во всех бумагах, стояло на тетрадях и украшало собой табличку на двери комнаты, его требовалось называть при знакомстве… с ним даже вполне можно было жить. Жить — и не думать, что у всех вокруг кроме официального имени есть ещё одно, личное, никому не известное, только для них и близких людей. И для магии.

Обращения к магии очень часто требовали знания имени, даже если оно не произносилось вслух. Имя было личным кодом, логином и паролем, идентификатором и координатами. Имя было сущностью человека.

А Алина его не знала. И смириться с этим было нелегко.

Гораздо сложнее, чем провести вечер с симпатичным и обаятельным профессором.

Поэтому без пяти шесть девушка выскользнула из своей комнаты, для очистки совести заглянула к Нине (той всё ещё не было) и заторопилась к выходу, едва не столкнувшись на лестнице с Лизой.

— Ты пропустила лекцию по культурологии! — с напускной суровостью объявила однокурсница, преграждая путь. Правая косичка угрожающе топорщилась, левая мягко колыхалась в такт словам.

— Значит, придётся умирать некультурной.

— Хуже! Тебе придётся некультурной жить, — хихикнула отличница, наблюдая, как Алина нетерпеливо переминается с ноги на ногу. — Погоди… Это на тебе платье, что ли?

— Ну да. А что такого?

— То есть, я хотела сказать, приличное платье, без лупоглазых зверюшек, странных надписей и нашивок? Тебя не подменили?

— Нет. — Алина одёрнула юбку, вдруг показавшуюся бесстыдно короткой.

Обычно она из-за подобных вещей не беспокоилась, но красное обтягивающее платье выглядело слишком уж провокационно. Будто юная студентка пыталась соблазнить преподавателя, а не разузнать информацию о собственном происхождении.

Уж лучше бы напялила футболку с Дартом Вейдером, а не этот косплей на Клару Освальд!

— Ты идёшь на свидание! — объявила Лиза, подтверждая, что отличницы бывают не только занудные, но и догадливые. — С кем? Ну расскажи, любопытно же! Он с нашего курса или старше?

— Старше, — уклончиво ответила Алина, пытаясь осторожно протиснуться вниз мимо девушки. Та не препятствовала, но и отставать не собиралась.

— Там внизу Фелтингеры засели, кстати. Очень злые, до всех докапываются.

— Ничего, проскочу. Может, отвлекутся на кого-нибудь.

— Как же, жди! Ты для них сейчас будешь как красная тряпка. В самом прямом смысле. Давай попробуем вдвоём пройти, что ли…

Похоже, Лиза не особенно торопилась в свою комнату. Гораздо больше её интересовало, кто окажется кавалером Алины, и ради этого знания она была готова даже мимо бритоголовых близнецов туда-сюда бегать.

Но стоило девушкам осторожно выглянуть из дверей общежития, как выяснилось, что можно не таиться: Фелтингеры уже нашли новый объект для издевательств и были всецело заняты им.

Объект при этом даже не думал выражать признаки недовольства. Хрупкое ангелоподобное создание спокойно сидело на лавочке неподалёку от здания, подставив лицо неожиданно выглянувшему солнцу, и наблюдало за громилами с вежливым интересом. И, кажется, даже с улыбкой. Нежной такой, романтичной.

Близнецы кружили вокруг лавочки, как два кота, увидевшие бутылку с валерьянкой, разве что не облизывались. Они явно не могли определиться, как поступить с белокурым ангелочком: то ли прикопаться к чему, то ли для начала подключить обаяние.

Кончилось тем, что Прим подсел к жертве слева, Сек — справа, и братцы перешли к активным действиям:

— Новенькая, что ли? Или ждёшь кого-то?

— Жду, — потупила глазки жертва.

— А может, нас ждёшь?

— Может быть и вас. — Голос было едва слышно из-за расстояния, и студентки затаили дыхание, чтоб ничего не пропустить.

— Так мы пришли!

Близнецы убедились, что никто от них не шарахается, и с готовностью придвинулись ближе.

— Надеюсь, ждать пришлось не слишком долго? — поинтересовался один из братьев.

— Нет, но это были очень скучные десять минут. Возможно, общение с вами сможет компенсировать это время. — Тонкая бледная рука заправила за ухо светлый локон, словно бы невзначай коснувшись Прима. У того от этого простого жеста аж уши покраснели.

Сек с завистью посмотрел на брата, но предпринять ничего не успел, потому что в этот момент его также мельком задели по ноге.

— Это уже не шутки, — поморщилась Лиза. — Она же их провоцирует! Неужели не понимает, чем может кончиться?

— Он, — машинально поправила Алина.

— Да ладно? Шутишь?! — Лиза недоверчиво всмотрелась в небесное создание, пытаясь определить его пол.

Минуту назад она была уверена, что на лавочке сидит молоденькая миловидная девушка, но с тем же успехом это мог оказаться и парень. Тоже, впрочем, миловидный и молоденький, совсем мальчишка.

Распущенные волосы длиной чуть ниже плеч ясности не добавляли, одежда тоже выглядела на редкость универсально: короткий светлый плащик, выглядывающие из-под него брюки и белая рубашка, ботинки на небольшом каблуке — всё это могло принадлежать кому угодно.

Но Фелтингеры, похоже, ни на секунду не сомневались, кто перед ними.

— Крошка, а не хочешь заглянуть к нам в гости? Тут совсем недалеко. Познакомимся поближе, а?

— Боюсь, меня не пропустят в общежитие.

— Ну… — Близнецы переглянулись, неохотно соглашаясь. — А если просто погуляем? По парку, а? У нас отличный парк!

— Ой, нет, простите, ребята. Я, наверное, лучше тут посижу, — неожиданно пошла на попятную «прекрасная незнакомка». — В парке лужи, и с деревьев капает, а здесь хорошо, тепло, настоящая весна.

— И вовсе там не капает! И беседки есть, уж в них-то точно сухо! — настаивал Прим. Он уже настроился на развлечение и упускать своего не собирался.

— Да, мы там всякие места знаем, — поддакнул Сек. — Есть совсем дальние уголки, там и не помешает никто.

— Чему не помешает? — удивлённо захлопало глазами белокурое создание.

— Так это… природой любоваться, — нашёлся младший Фелтингер. — Птичек всяких слушать. Любишь птичек?

— Очень. Особенно курицу, запечённую с апельсинами. У вас в парке апельсины растут?

— Вроде нет…

— Тогда точно не пойду. — Жертва, окончательно передумав быть жертвой, потянулась и откинулась на спинку скамейки.

Фелтингеры снова переглянулись, на этот раз недоумённо. Они явно потеряли нить разговора и теперь пытались сообразить, в какой момент всё пошло не так.

Алина уже откровенно хихикала, совсем забыв, что её ждут у главного входа. Лиза же, наоборот, становилась всё более напряжённой.

— Не знаю, какого оно пола, но ещё немного в том же духе, и Фелтингеры выйдут из себя окончательно, — пробормотала отличница, нервно теребя косичку.

— Он этого и добивается.

— Но они же его в порошок сотрут. Надо что-то делать! Может, кого-то из преподов позвать? Или коменданта хотя бы?

— Расслабься и получай удовольствие.

Лиза смерила однокурсницу долгим суровым взглядом:

— Если что-то случится, это будет на твоей совести.

— Если что-то случится, это будет на его совести, — парировала Алина. — За чужие развлечения я ответственность нести не собираюсь.

До близнецов тем временем дошло, что над ними откровенно издеваются, и вариант «действовать лаской» отпал сам собой.

— Слушай, крошка, — с угрозой в голосе начал Прим, — ты, кажется, не понимаешь, с кем связалась!

— Вполне возможно, — легко согласилась несостоявшаяся жертва. — Вы, кстати, кто?

— Не твоё дело!

— Но вы же только что предлагали познакомиться поближе. Так начинайте. Или уже передумали?

— Я с тобой сейчас познакомлюсь, выскочка! Так познакомлюсь, что всю жизнь потом в кошмарах являться буду, заснуть не сможешь! — потерял терпение Сек.

Возможно, если бы он не решил подкрепить слова действием, ситуацию ещё можно было бы выправить. Но младший Фелтингер вскочил, навис над ангелоподобным созданием, вжал его в лавку и…

Алина так и не поняла, что Сек хотел сделать: зажать жертве рот, ударить, поцеловать или просто тряхнуть за шиворот. Успела заметить лишь удивление, с которым нападавший уставился на собственные руки, сжимающие модный светлый плащик.

Только плащик. Потому что его хозяина на прежнем месте уже не было, он невесть как оказался за спиной Фелтингера и стоял там, демонстративно посмеиваясь. Широкая улыбка совершенно не сочеталась с холодным презрительным взглядом.

И на девушку он теперь совсем не походил. Как, впрочем, и на мальчишку. Внешность не изменилась, но выражения лица оказалось вполне достаточно, чтоб окружающие сообразили, что с этим человеком лучше не связываться.

По крайней мере, Лиза поняла сразу и, ошарашенная метаморфозой, тихо спросила у подруги:

— А это вообще кто?

— Государственная тайна, — отмахнулась Алина.

Фелтингеры, на их беду, особой проницательностью не обладали. С их стороны ситуация выглядела просто: если кто-то над ними смеётся, надо его заткнуть. Особенно если смеющийся на голову ниже и гораздо слабее. По крайней мере, внешне.

Близнецы накинулись на противника одновременно с двух сторон. Два здоровенных кулака метнулись вперёд, стремясь стереть усмешку с миловидного лица, но в цель не попал ни один. Хрупкое существо неопределённого пола молниеносно отступило назад, крутанулось вокруг собственной оси и одновременно — вокруг Прима и перехватило того за запястье. Хруст сломанной руки и вопль её владельца прозвучали почти одновременно.

Второй Фелтингер увидел, как брат корчится от боли, глухо зарычал и бросился на обидчика с удвоенным пылом. Чтоб через мгновение обнаружить себя валяющимся на газоне с разбитым носом и шатающимся зубом.

Энтузиазма у него, впрочем, не убавилось. Сек всерьёз собирался встать и навалять этой мелкой сволочи… но тут со стороны парка многозначительно раздалось:

— Так-так! Что я вижу? Господа студенты, вы попали в неприятности второй раз за день?

По аллейке, ведущей от парка, приближался Перфи, небрежно помахивая портфелем.

— Да мы вообще ничего не делали, — гнусаво запротестовал Сек, вытирая кровь с лица. — Просто мимо проходили, а эта… этот… — Парень замялся, не в силах определить, кто же их всё-таки побил, и обтекаемо заключил: — На нас напали!

— То есть я правильно понимаю, что на двух здоровенных лбов напал этот милейший человек?

«Милейший человек» тем временем забрал с лавки плащ, закинул его на плечо и сердечно улыбнулся Перфи:

— Здравствуйте, профессор. Кажется, мальчик головой ударился, вот и несёт какую-то чушь. А второй вообще упал и руку повредил. Вы бы приглядывали за своими учениками.

— А это не мои, — легко отмахнулся географ. — У этих двоих другой куратор, вот пусть он с ними и мучается. Кстати, господа студенты, вам напомнить, где находится лазарет, или сами найдёте?

Фелтингеры местонахождение лазарета знали прекрасно, хотя сами там появлялись редко, в основном других отправляли. Судя по злобным взглядам, они и сейчас были не прочь сплавить туда непонятного обидчика, но поостереглись связываться с ним при преподавателе и послушно поплелись в указанном направлении, поддерживая друг друга.

Перфи проводил их взглядом и пробормотал с лёгким укором:

— Господин Силь, я признаю, что опоздал на встречу, но неужели вы настолько устали ждать, что начали в отместку калечить студентов?

— Школа существует, чтоб они могли учиться. Вот я и преподал урок, — резонно заметил замглавы разведки Истока. — Принесли?

— Да. Здесь всё, что вы просили. — Профессор вытащил из портфеля папку с документами и несколько миниатюрных баночек и протянул собеседнику. — Могу быть ещё чем-то полезным?

— Пока нет, спасибо. Тем более, вас уже ждут. — Силь кивком указал на полуприкрытую дверь общежития, за которой притаились девушки. — Кстати, здравствуй, Алина. Хорошо выглядишь.

— Здрасьте, — пробормотала студентка, неохотно выбираясь из укрытия.

То, что её заметили (и, судя по всему, довольно давно), оказалось неприятным сюрпризом. Но гораздо более неприятным стало внезапно нахлынувшее ощущение, что всё произошедшее — спектакль, разыгранный специально для неё. Смотреть его, конечно, было очень увлекательно, и в целом Фелтингеры получили по заслугам, но переход от фарса к кровопролитию оказался чересчур внезапным.

Всё-таки до этого она знала Силя с совсем другой стороны.

Хотя… знала ли? Видела пару раз мельком.

Но он дружил с Ракуном, и этого было достаточно, чтоб считать миниатюрного разведчика хорошим человеком. Или хотя бы неплохим.

Но разве неплохие люди улыбаются, ломая окружающим руки? Да и вообще, нормально ли ломать руку человеку, который, по сути, ничего тебе не сделал? (Хотя, если вдуматься: собирался сделать, просто не успел.)

— Алина, прости, я немного задержался, — покаянно склонил голову Перфи, прерывая её размышления. — Но раз ты ещё не дошла до главного входа, то, может, сделаешь вид, что не заметила моей оплошности?

— В крайнем случае, мы можем подойти к нему одновременно с разных сторон и порадоваться, что так удачно совпало, — осторожно улыбнулась девушка.

Сейчас она готова была оказаться где угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от Силя и закапанной кровью травы. А заодно и от Лизы, удивлённо глядящей вслед. Отличница явно жаждала объяснений, но Алина совершенно не представляла, что ей сказать.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я