Верните Душу марионетке

Екатерина Черницына, 2022

Джалэмос – жестокий и беспощадный Адмирал гахрокского флота – подчинил своей власти половину цивилизаций Звёздного Союза. Но зачем ему понадобилось привлекать в ряды своей многочисленной армии команду из четырёх человек с уникальными способностями, предварительно стерев им память? Мэй, Айн, Хок и Лам понимают, что Джалэмос затеял с ними нечестную игру. Они не желают сражаться под знаменем узурпатора и решают совершить дерзкий побег из-под его стражи. Комментарий Редакции: Энергичное повествование, волнительный контекст и масса головокружительных сюжетных поворотов, которые невозможно предугадать! Фантастический боевик Екатерины Черницыной точно не даст заскучать.

Глава I. Чистый лист

Их отключили от симуляции. Снова это неприятное ощущение — железная рука сдавила за горло и с силой выдернула из виртуального мира. Головокружительный бросок в одну секунду перенес их через всю вселенную обратно в эту серую комнату.

Мэй осмотрелась. Тусклый свет обрывками освещал помещение лаборатории, где до омерзения был знаком каждый сантиметр. Все тело ныло, голова раскалывалась и казалась несоразмерно тяжёлой под весом всего одной тонкой ленты.

Каждая такая тренировка высасывала из них все жизненные соки, мышцы болели как после тяжелых физических нагрузок. И каждый раз после окончания сеанса нужно было найти в себе силы подняться и двигать ногами.

Уже на автоматизме, чтобы быстрее прийти в себя, Мэй потерла уставшие глаза и потянулась, насколько ей позволило небольшое пространство кресла.

Слева от нее Айн уже медленно поднималась с сидения, справа Хок в полулежащем положении разминал затекшие мышцы. От Лам растекалось сильное чувство усталости. Она лежала неподвижно с закрытыми глазами.

Из всех четверых она была самой молодой, и ей тяжелее остальных давались такие тренировки. Айн же, напротив, быстрее остальных приходила в себя. Она помогла подняться Лам и аккуратно, поддерживая за руку, направилась вместе с ней к выходу.

Хок тоже не медлил. Потирая голову, он направился вслед за ними. Перед выходом он обернулся и на секунду бросил взгляд на Мэй — красная молния пролетела и в мгновение растаяла, оставляя неприятный след. «Через пять часов», — пронеслось в голове Мэй, и Хок скрылся за дверной панелью.

«Хорошо», — мысленно ответила она.

Сняв с головы давящую ленту с датчиками, она неспешно встала на дрожащие ноги. Краем глаза она посмотрела на профессора. Он сидел за своей консолью, закрыв лицо руками. Без всякого сожаления Мэй отметила про себя, как сильно он был подавлен. Созданная им компьютерная миссия должна была оценить уровень их подготовки в полной мере. Все его труды оказались тщетными. Миссию они успешно провалили, и он знал, что это было сделано нарочно. Сейчас его терзали мысли о том, как теперь он будет оправдываться перед Адмиралом гахрокского флота, и какое изощрённое наказание его ждет.

Переставляя непослушные ноги, она вышла из лаборатории и пошла к своей каюте. Спальни находились сразу за поворотом. Нащупав на стене панель, открывающую дверь каюты, Мэй слегка надавила на нее и прошла в узкую унылую комнатушку. Стоящая напротив входа кровать как магнит притягивала к себе все, что плохо стоит и шатается. Она рухнула на ее, как падает марионетка, которой обрезают веревки. Из последних сил она нащупала лежащий на тумбочке мягкий обруч-защиту, надела на голову и тут же провалилась в глубокий сон.

И снова никаких сновидений. Казалось, она только что закрыла глаза и уже через секунду их открыла, хотя прошло уже достаточно времени.

Она обнаружила себя в той же позе, в какой уснула. Перевернувшись на спину и подложив руки под голову, она позволила себе полежать еще немного. Девушка поднесла руку к лицу и просмотрела данные на своём браслете. Время, проведённое во сне, составляло четыре часа двадцать шесть минут. Он также показал состояние её здоровья: пульс, давление, температуру тела и даже содержание минеральных веществ в крови. Как всегда, уровень кальция в организме был намного ниже нормы, но Мэй уже не придавала этому значения. Она отключила циферблат и сняла браслет.

Рядом за стеной находились каюты ее товарищей. Мэй мысленно отправила зонд, чтобы узнать, как у них дела. Лам не отвечала на ее призыв, наверное, она все еще крепко спала. Хок уже проснулся, а в комнате Айн Мэй натолкнулась на мысленный барьер. Айн не любила общаться таким способом и воздвигала его постоянно. Спит ли она или уже бодрствует, определить было невозможно. Но через какое-то время Мэй услышала от нее ответ: «Через полчаса буду готова».

«Встречаемся также на камбузе», — ответила Мэй.

Окончательно проснувшись, Мэй с удовольствием вытянулась на кровати, приятно осознавая, что тело хорошо отдохнуло и беспрекословно подчиняется любым командам.

Она сняла с себя обруч и положила его обратно на тумбу. Этот прибор служил своеобразной защитой для медиума вроде нее. Они все четверо могли свободно общаться между собой телепатически. Общими были и эмоции. Коллективная эмпатия воспринималась всеми неоднозначно. Им приходилось переживать частые перемены в настроении Лам, постоянные волнения Мэй и редкие всплески ярости Айн. Эмоционально это изнуряло, поэтому каждый научился ставить вокруг себя барьер, не позволяющий проникнуть в его сознание другим членам группы.

Со снами было сложнее. Сновидения тоже были общими, и в отличие от времени бодрствования во сне поставить такой барьер невозможно. Эти защитные обручи были сконструированы профессором, чтобы ограждать сны от чужих помешательств.

Почти спрыгнув с кровати, Мэй пошла в душ. Она стянула с себя грязную форму, сняла ботинки и вошла в душевую кабину. Она вновь пожалела, что на корабле был включен режим искусственного тяготения. При нулевой гравитации она чувствовала себя намного свободнее, было легче передвигаться в пространстве, да и тело меньше уставало от перегрузок. А в душевой кабине вместо воды можно было включить ароматную пузырьковую пену. Она мягко обволакивала кожу и по ощущениям была намного приятней. Но, увы, в условиях тяготения пузырьки просто стекали по стенам, и приходилось пользоваться традиционным душем с водой.

Мэй мылась недолго. В рядом стоящем контейнере лежали чистые комплекты одежды. Большого выбора не было, вся команда носила одинаковую серую униформу, состоявшую из безразмерных куртки и брюк из защитной ткани. Под низ одевалась тонкая термокофта с короткими рукавами. В комплекте шел ремень и пара черных ботинок. Мэй надела на себя нехитрую одежду и, промокая влажные волосы полотенцем, вышла в комнату.

Она остановилась у иллюминатора. За несколькими слоями прочного стекла открывалось бескрайнее черное поле космоса. Оно было все в россыпях ярких мерцающих звезд и галактик. В глубине виднелось пятно серой плотной туманности, в которой зарождались и умирали миры. А дальше только непроглядная черная тьма, пространство, лишенное света и жизни. Спокойное и такое величественное.

Мэй всегда завораживал этот красивый пейзаж. Она протянула руку с желанием окунуть ее в черную густую массу. Но рука встретила на своем пути преграду в виде стекла. А в нем как в зеркале отражалось нечеткое изображение девушки.

Она всматривалась в далекие звезды, будто хотела разглядеть вращающиеся вокруг них планеты. Ведь на каждой такой планете может быть жизнь. Это могут быть и простейшие формы организмов, и многоклеточные животные или даже целые цивилизации. И вот на одной такой обитаемой планете, скрывающейся за тенью неизвестного светила, может находиться ее родной дом.

Где именно расположена звездная система и как она называется, девушка не знала. Также она не знала, кто она и как зовут ее по-настоящему.

Ответить на эти вопросы не могли и ее спутники. Эти имена — Мэй, Хок, Айн и Лам — это всего лишь прозвища. У них не было прошлого, словно они только вчера появились на свет. Даже родного языка они не помнили. Тяжело было осознавать, что вся их человеческая жизнь «до» была грубо перечеркнута по чьей-то воле.

Они четверо очнулись на судне корабля «Тензис» и без воспоминаний чувствовали себя потерянными. Профессор Вига Онр Дааса́н назвал их медиумами — людьми, обладающие уникальными способностями. В прошлой жизни они были выходцами из различных миров и дали присягу в верности своему Адмиралу.

Даасан предусмотрительно предоставил подробную информацию о нем. Адмирал Джа́лэмос был главнокомандующий флота Альянса. Это была самая воинственная раса, ее влияние было распространено больше чем на половине всех человеческих цивилизаций всего звёздного Скопления. Боевой потенциал гахроксев был огромен, и все новые и новые миры оказывались под их властью. Адмирала флота описывали как жестокого военного тирана, не знающего пощады и сожаления.

Самые преданные военачальники клялись служить своему господину до конца. Они осознанно отказывались от всех своих предыдущих заслуг и добровольно стирали память. Без своих воспоминаний они могли стать менее уязвимы и служили идеальными бойцами. Четверо сильнейших медиумов были одними из добровольцев. По приказу Джалэмоса они были отправлены к профессору Даасану, в его огромную передвижную лабораторию. Даасан смог обработать их идеально. Ни у кого из них не осталось даже самого смутного воспоминания их прошлой жизни.

Теперь они должны вернуться к своему главнокомандующему. Джалэмос получит контроль над своими обновленными бойцами, и они должны всецело подчиняться его приказам.

Девушка посмотрела на свое отражение. На нее смотрело худое лицо с излишне светлой и нежной кожей, медно-золотистые пряди тонких волос торчали в стороны. Темно-синие, почти черные глаза не внушали ни капли страха, как это было свойственно гахрокским офицерам. У нее имелись уникальные способности, которые не могли приносить вред людям, ее умение пилотирования оценивалось выше среднего. Других боевых навыков у нее не было. Могла ли она быть в прошлом с такими показателями гахрокским военачальником? Маловероятно.

Подвергли ли их такой чистке насильно? Это выглядело более правдоподобным.

Человеку, лишенному памяти, можно втереть любую чушь про его происхождение, и бывших врагов сделать своими союзниками. Никто из медиумов не хотел верить тому, что ранее они служили гахрокскому Адмиралу. Однако они не были уверены в этом на все сто процентов, и это терзало их ещё больше.

Пора было выдвигаться. Да и неприятное сосущее ощущение в желудке давало понять, что неплохо было бы перекусить.

Волосы уже почти совсем высохли и стали топорщиться еще больше. У всех четверых медиумов волосы были коротко подстрижены, а за время пребывания на корабле прилично отросли. Сейчас Мэй уже могла собрать их в маленький хвост. Здорово, наверно, иметь длинные волосы. Они бы уже так не торчали, их можно заплести в длинную косу и связать узлом. Ей было бы очень к лицу, и Мэй решила, что будет отращивать их.

Застегнув на запястье браслет, Мэй вышла из каюты и отправилась на камбуз. Она чувствовала, что остальные уже были там. Отправив зонд дальше, она определила местонахождение других членов экипажа. Профессор был у себя в лаборатории, его помощник Нэтски был в машинном отсеке. Она видела механика всего пару раз, но так и не заговорила с ним. Из-за постоянной занятости он почти не поднимался на верхние палубы, только Хоку удалось пообщаться с ним.

Рачерс был самой скользкой и темной личностью среди всех. Он никогда не выползал из своего убежища, но его присутствие на корабле ощущалось сильнее остальных. В данный момент он, как всегда, был со своими ботами у себя на наблюдательном посту.

На камбузе было тихо и спокойно. Там были только они одни, если не считать несколько ботов, следящих за порядком. Лам и Айн сидели за столом, в их подносах остывала густая питательная масса. Айн уже доедала свою порцию, а Лам ковырялась столовым прибором в еде, словно в поднос положили ком грязи. Хотя по вкусу они ничем не отличались. Хок стоял поодаль напротив иллюминатора, допивая из банки энергетический коктейль.

Мэй подошла к автомату, и он выдал ей наполненный пищей поднос. Она содержала в себе много питательных веществ и надолго заряжала энергией. К дополнению к пище шел такой же безвкусный и суперполезный коктейль.

Айн тоже встала с намерением положить себе добавки.

— Мне, пожалуйста, мясные отбивные, на гарнир отварные овощи и кружку горячего тииса, — вслух сказала она и широко улыбнулась. Конечно же, заказ ее не был исполнен, и на поднос упала очередная порция бесформенной массы и банка напитка.

Лам прыснула и чуть не подавилась от смеха. Мэй тоже не удержалась от улыбки. Хок делал вид, что ничего не произошло, и продолжал осушать банку. Прокашлявшись, Лам дальше продолжила хихикать, ее бледное лицо зарделось красным румянцем.

Девочка была невысокого роста и по возрасту казалась младше всех. Почти совсем еще подросток с неокрепшей психикой, непривычно было видеть ее здесь на космическом корабле и, тем более, невозможно было представить, что в прошлом она служила Адмиралу Гахра. Короткие светлые волосы блестели как серебро и в свете ламп отливали голубым. Лицо неестественно бледное и немного округлое. Взгляд ее был по-детски наивен, в огромных бледно-серых глазах скрывался необъяснимый испуг. Чаще всего она вела себя очень тихо, только изредка, как сейчас, ее можно было увидеть приободренной.

Айн была полной противоположностью. Высокая, рослая и стройная, с мерцающим насыщенным загаром. Ярко-зеленые раскосые глаза с хитрецой всегда улыбались, с лица не сходила веселая ухмылка. Длинный, но аккуратный нос, белоснежные зубы и изящный изгиб губ делали ее лицо по-особому красивым. Шапка пышных темных волос завершала идеальный образ девушки. Но, несмотря на свою показную откровенность, внутренне она часто замыкалась и ставила непробиваемые мысленные стены.

Мэй посмотрела на Хока. Он по-прежнему смотрел куда-то вдаль за стеклом, лицо его не выражало никаких эмоций. Ростом он был выше Айн, кожа чуть светлее. Под слегка вьющимися прядями отросших чёрных волос скрывались густые четкие брови и большие выразительные глаза. Смотреть в них было почти невозможно — радужная оболочка глаз была ярко-красного, почти кровавого цвета. В тяжелом взгляде Хока заключалось столько силы, что у человека, на которого он смотрел, возникали необъяснимые головные боли. Никто не осмеливался смотреть ему в лицо, и ему приходилось держаться ото всех в стороне, не поднимая лишний раз глаза.

Хок повернул голову и, встретившись взглядом с Мэй, удивленно приподнял бровь. Это было подобно броску острого лезвия. У Мэй отяжелела и закружилась голова, и она поспешно отвела глаза. Боль отпустила, по спине пробежался холодок. Она рада была увидеть густую массу в своем подносе, лишь бы больше не поднимать головы. За спиной послышался негромкий унылый смешок. Да, не только взгляд, но и характер у него был не из приятных. Хок часто бывал в одиночестве и неохотно шёл на разговор. Что творилось в его голове, можно было только гадать.

Лам уже успокоилась. Сделав недовольный вздох, она снова уткнулась в свою тарелку. На камбузе воцарилась тишина, только глухое шипение кондиционеров нарушало ее.

«Когда стартует корабль?» — спросила Айн. Она задала вопрос, не совершая никаких лишних движений. За ними всюду следили скрытые камеры наблюдения — Рачерс контролировал каждое их перемещение по кораблю.

«Точное время не установлено, Даасан решил на время отложить скачок, — ответил Хок, продолжая все так же смотреть в угол. — Нэтски планирует совершить ещё один полный оборот для разогрева двигателей».

«А что с координатами?» — Лам подняла голову и с надеждой посмотрела на Айн.

«Мы перерыли все бортовики на судне, я даже пыталась взломать личную консоль Даасана, но ничего не нашли», — мысли Айн были полны негатива.

«А у Нэтски?»

Хок чуть качнул головой.

«Бесполезно, Нэтски ещё не полностью доверяет мне. Он сказал, что у него из базы данных исчезла куча всякой важной информации, и что пороется ещё, но вряд ли он уже сможет чем-то нам помочь».

Мэй склонилась над подносом.

«В консоли Рачерса должна быть вся необходимая информация. Он офицер, и у него есть доступ к секретным данным Альянса».

Бессвязный набор из тридцати цифр уже очень долго крутится в голове Лам. Она услышала их однажды во сне, словно эти числа были выбиты у неё в мозгу. Она постоянно повторяла их, а перед глазами возникали расплывчатые видения из прошлого. Лам была уверена, что это были координаты системы, где она родилась и выросла. Эти числа были единственной зацепкой с её прошлым, и она хотела знать, что именно они скрывают.

«И как мы это сделаем?» — спросила она.

«Сомневаюсь, что это будет легко, — ответил ей Хок. — Мы не сможем просто так взять и попросить у Рачерса его консоль. Такая наглость его точно не обрадует».

Айн отодвинула от себя пустой поднос и лукаво прищурилась в его сторону.

«А что нам мешает проверить это? Мы же ничего не знаем о Рачерсе. Вдруг он славный малый и любезно предоставит нам свой компьютер на временное пользование?»

Хок кашлянул, пытаясь скрыть смешок.

«Конечно, а потом с радостью отдаст нам свой корабль и самолично отправит нас в эту систему, если мы пообещаем прислать ему гостинцев».

«Уже представляю лицо Джалэмоса, — Айн довольно облизнулась, — когда Рачерс передаст ему от нас искренние извинения, что мы не сможем прилететь к нему погостить во флот в ближайшее столетие. Ведь стоит только начать разговор, втереться Рачерсу в доверие, а там мы его уже уболтаем на все».

«Точно, как я сразу не подумал, — Хок оставил свой угол и всем телом повернулся к Айн. — Он просто не привык общаться с людьми. Сидит там один в своем логове и мечтает, когда же ты к нему подкатишь и попросишь помощи».

Слова Хока чуть задели Айн, но это её ещё больше раззадорило.

«Конечно, уж точно не тебя отправлять на переговоры с ним. Бедняга быстрее помрёт, чем сделает все, что просят».

«Для этого мне нужно приложить усилия. А вот тебе достаточно просто заговорить с ним, чтобы он умолял о пощаде».

Обычный разговор между этими двумя как всегда переходил в перепалку. Ещё немного, и они начнут мериться силой. Мэй поспешила сменить тему.

«Так, мы уже поняли, что эта идея не сработает. Может, попытаться выманить Рачерса из каюты и залезть в его консоль?»

Айн тут же успокоилась и предложила свой вариант.

«Устроить диверсию на «Тензисе»? Можно что-нибудь сломать, например, вырубить свет или гравитацию в его отсеке».

Мэй покачала головой.

«Не вижу смысла. Рачерс не двинется с места, зная, что боты Нэтски тут же все починят. В крайнем случае пошлёт своих охранников на разведку. Чтобы его выманить, нужно, чтобы произошло что-то действительно важное».

Айн задумчиво посмотрела в сторону.

«Что-то важное и грандиозное. Например, аварийная ситуация или крушение корабля».

«Давай не будем заниматься уничтожением «Тензиса», — прервал её мысли Хок. — а то ненароком и себя подорвем с ним же».

Айн закатила глаза.

«Неужели я подумала об этом вслух. — Вдруг её лицо просияло. — Конечно, что может быть важнее для Рачерса, чем наша безопасность? Устроим для него спектакль, будто с одним из нас что-то случилось. Он самолично пойдёт узнать, что происходит, а другой тем временем залезет ему в каюту».

«Притворись, что тебе плохо, — предложил Хок. — Что у тебя жуткое отравление, ты и так часто ходишь с кислым лицом, и особо притворяться не надо».

Айн смерила его убийственным взглядом и медленно встала из-за стола.

«А ты у нас шутник, я смотрю. Ты только заранее предупреждай, в каком месте нужно смеяться».

При этих словах она машинально сложила руку в кулак. Ну вот, подумала Мэй, сейчас опять начнется. Так и до драки недалеко.

Айн перехватила мысль Мэй.

«А это хорошая идея! Устроить драку посреди корабля, и Рачерс тотчас выбежит нас разнимать. Такой вариант будет выглядеть более правдоподобно, особенно когда я уложу тебя на лопатки. Я давно мечтала сделать это и врезать по твоей самодовольной физиономии».

Все это время Хок продолжал смотреть себе под ноги. Он вытащил руки из карманов и оскалился, не поднимая головы.

«Что тебе сейчас мешает это сделать? Предупреждаю сразу — поддаваться я не намерен. Для натуральности тоже могу оставить пару синяков на твоём смазливом личике».

Айн злобно потерла кулаки и двинулись в его сторону.

«Не посмеешь».

Хок поднял голову, и она остановилась как вкопанная.

У Айн была способность влиять на волю людей. Она устанавливала с объектом зрительный контакт и могла командовать им. Например, заставляла его двигаться в другую сторону или нести бред. Объект беспрекословно подчинялся. Однако на Хока это не действовало. Стоило ей посмотреть на него, и он встречал её своим убийственным взглядом. В этой безмолвной дуэли не было ни победителя, ни проигравшего. Заканчивалось всегда тем, что оба одновременно отводили глаза.

«Прекратите, — Не выдержала Мэй. — Каждый раз одно и то же. У нас нет на это времени».

Из уст Айн вырвалось непонятное ругательство. Она резко села обратно, скрестив руки на груди.

«Ненавижу тебя, крысёныш».

«Взаимно, узколобая».

Вновь стало непривычно тихо. Мэй попыталась вернуться к первоначальной теме, но тщетно. Кроме Лам это уже никого не интересовало.

Глядя на пустой поднос и допивая коктейль, Мэй решила, что самым безопасным вариантом будет устроить небольшой саботаж. Не сработает, так выиграют немного времени.

Она хотела обсудить детали, как вдруг почувствовала откуда-то снизу всплеск гнева, который мгновенно сменился отчаянной решительностью. Это был Нэтски, и он был очень сильно раздражен.

Мэй следила за его эмоциональным состоянием. Сначала он метался в гневе, психовал, что очень не соответствовало его спокойной натуре. И вот он принял решение, мысли снова стали яснее и чётче. На мгновение он стих.

Остальные медиумы это тоже почувствовали через Мэй. Но никто не придал этому значение.

До следующего момента. Камбуз ожил, боты-уборщики выползли из стен и пошли убирать со стола. Обычно они никогда этого не делали, пока хоть один человек находился в помещении. Один бот ухватился за подносы и свободной конечностью сделал движение, указывая вниз. Он собрал все подносы и увёз обрабатывать их. Другой бот тоже незаметно повторил движение, пока очищал стол.

«Нэтски хочет, чтобы мы спустились к нему», — озвучил Хок, когда боты вернулись на свои места.

«Что же могло так сильно вывести из себя нашего тихоню? — Айн пригладила волосы. — Неужели, Рачерс его окончательно достал?»

Мэй встала из-за стола.

«Достал не то слово. Рачерс его выбесил, раз он решил обратиться к нам. — Она оглянулась на остальных. — Кто со мной? Хок?»

Айн остановила её движением руки.

«Нет, он и так часто ошивается рядом с Нэтски. Не будем лишний раз вызывать подозрения у верзилы. Пойду я, если Мэй почувствует, что Нэтски что-то скрывает, я выведу его на чистую воду».

Хок только развёл руками — ваше право, делайте то, что считаете нужным.

«Остальные будьте неподалеку. Будете следить за Рачерсом. Выходим по одному».

Лам оживленно кивнула и спрыгнула со стула. Быстрыми шагами преодолела камбуз и скрылась за дверью. Следом за ней уже медленнее и неохотно вышел Хок.

Они пошли по одному коридору, а Мэй и Айн, выждав время, по-другому. Минуя несколько поворотов, они добрались до лифта и спустились на несколько палуб ниже, где находилась вотчина механика Нэтски.

Айн выбирала самый длинный маршрут. Они прошли отсек жизнеобеспечения, миновали гидропонный сад и оказались в двигательном отсеке.

Здесь было душно и много шума от работающей электроники. В соседнем помещении была большая серверная. Всеми функциями на корабле управлял компьютер, Нэтски лишь следим за ним и давал распоряжения.

Мимо них проехал бот-настройщик. Он остановился перед девушками и едва заметно указал на дверь в глубине отсека. Там была каюта Нэтски.

Как только они подошли к каюте, дверь отъехала в сторону, приглашая войти.

Это помещение не походило на жилое, скорее на кабинет. А точнее даже на склад, если судить по горе ящиков, нагромождённых напротив одной из стен. Освещение здесь было ярче, чем в предыдущем отсеке, и в глаза сразу бросилась ниша в углу, где стояли несколько ботов. Кругом висели полки, заваленные мелким хламом, в одной из стен был встроен голографический проектор. Сейчас он показывал трёхмерный план строения «Тензиса». В двигательном отсеке макета горело три подписанные точки — две жёлтых и одна зелёная. Они обозначали Мэй, Айн и Нэтски. Ещё две жёлтые метки мигали на средней палубе. Зелёная метка Даасана горела в лаборатории, через несколько секций отдельно ото всех спряталась красная точка, отмечающая верзилу Рачерса.

Посредине стоял массивный стол с проекторной консолью, за ним сидел Нэтски, удобно расположившись в кресле с откинутой назад спинкой. Его глаза смотрели сквозь девушек и очень быстро двигались, кисти рук не могли спокойно лежать на подлокотниках и постоянно вздрагивали. На его голове был закреплён прибор, похожий на наушники. Это была новая модель миникома — компьютер, управляемый мозгом напрямую. Очень редкий гаджет, который был сконструирован Нэтски и Даасаном.

— Ты нас звал? — решилась спросить Мэй.

Нэтски не удосужил их вниманием, лишь приподнял указательный палец, призывая немного подождать. Через несколько минут он заморгал и снял с себя миником.

— Простите за ожидание, я должен был закончить отладку программы.

С этими словами он встал и подошёл ближе к девушкам.

Это было существо маленького роста с непропорционально большой головой и торчащими в стороны острыми ушами. На лице, которое больше напоминало чуть вытянутую морду животного, располагались широко посаженные черные глаза. Даже длинные тёмные волосы, собранные в хвост, походили на шерсть. Помощник капитана был одет в немаркий серый костюм со множеством карманов, в одном из которых лежала миниатюрная консоль.

В маленьком теле Нэтски всегда было много неуемной энергии. Он был вечно занят своими постоянными делами и ещё успевал что-то программировать и изобретать в свободное время.

Сейчас он был взвинчен и сильно раздражен, но чёрные бездонные глаза сохраняли внешнее спокойствие. Только уши были приподняты и чуть прижаты к голове. Кажется, он наблюдал за ними и сам был насторожен.

Мэй повторила вопрос:

— Зачем ты нас позвал?

Нэтски дёрнул ушами.

— Ты Мэй? Хок бывал здесь пару раз, и почти ничего про вас не говорил. Ты читаешь мысли, верно?

Существо говорило на общепринятом языке Шойца с акцентом, путало расстановку слов. Ему намного легче общаться со своей программой, чем с живыми людьми.

Мэй поспешила поправить его.

— По правде говоря, я не умею читать мысли других людей. Мы, четверо медиумов, умеем общаться телепатически только между собой. Я эмпат и могу чувствовать то, что чувствуют другие. Предугадываю их поведение и эмоции, могу определить их местоположение. Сейчас, например, я знаю, что ты чем-то очень недоволен, и причиной тому был Рачерс.

Большая голова Нэтски наклонилась в сторону.

— Да, этот гахрокс портит жизнь всем на этом корабле.

Он обвел рукой вокруг себя.

— По всему «Тензису» стоят его камеры, а он следит за нами, словно это развлекательное шоу. На этом отсеке я перепрограммировал камеры, теперь они показывают то, что было в другой день. Так что он не знает, где вы сейчас. — Нэтски повернулся к Айн. — А ты умеешь портить людям настроение?

— Ха, узнаю Хока. Он недооценивает мои способности. Я умею гораздо больше, смотри.

Айн посмотрела в глаза Нэтски. Он так и замер с открытым ртом. Удивление сменилось растерянностью, когда он понял, что не может самостоятельно двигаться. Глаза стали ещё шире, когда его рука сама поднялась, схватила за одно ухо и потянула его. Айн так и держала его, пока Мэй не остановила ее — Нэтски стало больно.

Нэтски отпустил собственное покрасневшее ухо и потер его.

— Какая полезная вещь! — промолвил он.

— Полезная не то слово. С ней хорошо вести допросы. У Хока, кстати, это тоже неплохо получается. До того момента, пока он ненароком не убьёт допрашиваемого.

— Он действительно может убить кого-то своим взглядом? — спросил Нэтски. — Я замечал, когда я случайно посмотрю на него, у меня начинает болеть голова. Уж очень тяжёлый взгляд у него, нехороший.

— Хок может таким образом вывести из строя человека, — сказала Мэй. — Один раз Даасан сказал ему что-то не очень приятное. Мы увидели, как задрожало и побелело лицо профессора, он скорчился на полу и умолял Хока прекратить. Теперь Вига Онр держится подальше не только от него, но и от всех нас.

— Очень интересно. А Лам?

— У нее несколько другая способность. Она обладает лечебным даром. Раны после ее прикосновения быстро заживают, переломанные кости лучше срастаются. Если мы разрушаем, то она наоборот, восстанавливает.

— Вот как, значит… И вы правда ничего не помните?

— Нет, — Мэй удрученно покачала головой. — Ни наших прежних имен, ни где мы жили до этого. Ничего.

— В нашу жизнь, как и в твою, вломился этот Джалэмос, и без нашего согласия подтер нам память. — добавила Айн. — Даасан талдычит, что мы воины Адмирала, поклявшиеся ему в верности. Но мы не верим в это. И память нам стёрли, чтобы скрыть от нас правду.

— Мы всего лишь хотим узнать, кем действительно были в прошлой жизни. Все, что у нас имеется, это координаты планеты, которых нет в бортовике. Лам смогла поднять эти числа из глубины своего сознания. Она хочет знать, что это за место.

— Да, Хок просил у меня найти координаты, но в моем компьютере многие данные исчезли.

Мэй следила за Нэтски. Он проявлял искреннюю заинтересованность к их словам. На секунду она нащупала среди его эмоций сожаление и удрученность. Кажется, он во многом разделял их чувства, ему тоже было не по себе в этой ситуации.

Задумчиво прижав уши, Нэтски взял со стола миником и прикрепил его к голове. Потом сделал жест головой, чтобы они следовали за ним, и вышел в другую каюту. К нему тут же подъехал автомат и протянул ему в руки стакан дымящего ароматного напитка.

Тиис, подумала Айн, и зажмурилась от удовольствия. Надо же, они могут позволить себе такую роскошь. Может, у них и другие деликатесы есть?

Не глядя на бота, Нэтски на автомате взял стакан, отпил от него и пошёл дальше. Это смутило Айн, и она прокашлялась.

— А можно и нам?

Нэтски обернулся и удивительно посмотрел сначала на неё, потом на автомат.

— Эм… Да, конечно. Я сразу и не подумал об этом.

Автомат тут же наполнил ещё два стакана горячим тиисом. Мэй оценила этот тонкий сладковатый вкус напитка, совершенно не сравнимый с пресным энергококтейлем.

Нэтски взобрался на высокую тумбу с инструментами и оказался на одном уровне с девушками.

— Так что ты нам хотел сказать? — повторила вопрос Айн, но уже без упрёка. Горячий напиток помог смягчить её раздражение.

Нэтски дотронулся до своих «наушников».

— Я запустил программу-взломщика, и сейчас она на 2 процента взломала консоль Рачерса. Потом она быстро скачает всю информацию, в том числе карту местности, куда указывают ваши координаты.

Мэй и Айн переглянулись.

«Он не врёт, — сказала Мэй мысленно. — Он говорит искренне, похоже, он пытается нам помочь».

Айн обратилась к Нэтски.

— Для чего ты это делаешь? Ты хочешь, чтобы мы сбежали от Рачерса?

— Я достану вам координаты, а что делать дальше, вы решайте сами. Я лишь хочу, чтобы вы и Рачерс поскорее оставили нас в покое. Вы доставляет мне и Даасану много проблем, я чувствую себя заложником на собственном корабле, где гахрокс указывает нам, что мы должны делать, а его габоты угрожают мне.

В его словах было много негатива, но ни грамма фальши. Он настолько привык к своей затворнической жизни среди ботов, что присутствие живых людей его очень тяготило. Конечно, его раздражал не только Рачерс, но и медиумы тоже.

Нэтски сделал ещё глоток.

— Даасан и я уже много лет работаем вместе. Мы родом из планеты Саток, расположенной в сто шестьдесят третьей звездной системе. Наш мир принял нейтральную сторону, мы, как и многие наши собратья, всего лишь торговцы. У нас есть технологии, которые мы разрабатываем и успешно продаём обеим сторонам. Даасан приобрел эту космическую лабораторию, взял меня в партнеры, и вот уже много лет мы живём тем, что слоняемся по Скоплению и исполняем различные заказы. Даасан пишет программы, я конструирую ботов и гаджеты.

Но несколько циклов назад Вига Онр Даасан принял заказ от самого Джалэмоса. Недалеко от Сатока к нам пристыковался корабль, на наш борт вступил Рачерс, его габоты и четыре криокапсулы, где спали вы. После этого на корабле стали происходить невероятные вещи. Один раз я проснулся в своей каюте и долго не мог понять, где нахожусь. А потом стал замечать, что не помню элементарные вещи. Например, где находятся нужные мне детали. Многие файлы с важными данными были удалены с моего компьютера, среди них были и координаты некоторых звездных систем. И Даасан тоже выглядел каким-то рассеянным. Он понимал, что происходит что-то неладное, но молчал. Говорил, что это не наше дело. Он с головой ушёл в разработку программы симуляции для вас, перестал общаться со мной. Я тоже занимался своим проектом, когда он будет готов, я покажу его вам. Я старался изо всех сил не обращать внимания на происходящее и терпел этого Рачерса. Терпел его вмешательство в мой компьютер, постоянный надзор со стороны его габотов, его недовольные замечания по качеству нашей работы.

Нэтски прижал уши под углом.

— А сегодня он перешёл все границы. Мне нужно было закончить свою работу до того, как мы прибудем на Гахр. Я задержал запуск двигателя на неопределённое время. Рачерс тут же связался со мной и отчитал как какого-то матроса-новичка! Он пригрозил, если мы не поспеем к сроку, он лишит меня больше половины моего гонорара. А потом без моего согласия перепрограммировал несколько моих ботов, и теперь они подчиняются только его командам.

Внешне Нэтски выглядел спокойным, но внутри кипело недовольство, такое же сильное, как тогда почувствовала Мэй на камбузе.

— Никому не позволю отнимать у меня моих же ботов! Даже гахрокскому офицеру.

— И ты решил в отместку помочь нам сбежать от Рачерса? — спросила Айн.

— Это же очевидно, он так сильно дорожит вами, то случись что, он будет отвечать перед Джалэмосом головой.

Нэтски помял стаканчик в руке.

— Мне все равно, кто вы такие, и кем были ранее. Служите ли вы Адмиралу или сражаетесь против него на стороне Союза, меня это не касается. Вы хотите узнать правду, а я хочу вернуться к спокойной размеренной жизни. Так что, я дам вам возможность уйти от Рачерса, а вы оставите меня в покое. Идёт?

Он вопросительно поднял уши.

— Так, в чем подвох? — настороженно заметила Айн.

— А он должен быть?

Мэй все это время внимательно ощупывала Нэтски. И как бы она не старалась рассмотреть в его голове злые умыслы, все же она чувствовала, что ему можно довериться. Он действительно хотел помочь им, хоть и преследовал только свои цели.

Айн залпом допила тиис и выкинула стакан.

— Тогда мы в деле. Что требуется от нас?

— Ничего. Программа должна закончить взлом, а я должен вернуться к своему проекту. Когда все будет готово, я свяжусь с вами.

На какой-то момент Мэй охватило волнение. Она не могла понять, с чем это связано. Нэтски продолжал говорить правду, и угрозы от него не исходило. Для верности она выпустила мысленный зонд. Хок и Лам были недалеко в грузовом отсеке, с ними было все в порядке. Но Рачерса не было на своем месте, он покинул пост и быстро шел по направлению к ним.

«Рачерс что-то заподозрил! Он идет сюда!»

Айн напряглась.

«Нужно валить отсюда!»

Мэй обратилась к Нэтски.

— Сюда идет Рачерс. Мы должны уходить.

Нэтски слез с ящика.

— Воспользуйтесь другим лифтом. Идите за мной.

Нэтски выбежал в другую дверь, Айн схватила за руку Мэй и пошла за ним. Он вёл их через ремонтные отсеки, в которых они ни разу не бывали. Поднявшись по лестнице, они оказались возле доков. Нэтски указал на лифт, и девушки пошли к нему. Напоследок, Мэй обернулась к нему.

— Спасибо за помощь!

Девушки пробились к лифту и стали подниматься на жилой уровень. Мэй отправила послание Хоку и Лам.

«Рачерс направляется в двигательный отсек. Мы вышли оттуда. Осторожно продвигайтесь на верхнюю палубу».

«Он вас не настиг?» — отозвался Хок.

«Все без происшествий. Встречаемся в кают-компании».

Они первыми оказались на месте назначения. Почти сразу за ними в комнату сначала вбежала Лам, а за ней вошел Хок. Мэй поделилась с ними хорошими новостями.

«Кто бы мог подумать, что Нэтски на такое способен, — Хок изобразил на своем лице подобие улыбки. — Признаться, я думал, что он врал, будто у него подчистили компьютер, лишь бы ни во что не впутываться».

Лицо Лам сияло от счастья.

«А я знала, что он может нам помочь!»

Радости ее не было предела. За последнее время это была самая лучшая новость из всех. Девочка приободрилась и заражала всех своей позитивной энергией.

«Теперь главное, чтобы у Нэтски все получилось», — заключила Мэй.

Айн была чем-то взволнована.

«Что с Рачерсом? Почему он вдруг решил прогуляться?»

Мэй пришлось погрузиться глубоко в себя, чтобы настроиться на ощущения помощника Адмирала флота.

«Ему просто показалось подозрительным, что мы вместе ушли, и он не мог увидеть нас ни в одной из видеокамер. Он отправил своих габотов искать на всех отсеках, а сам решил спуститься до Нэтски».

«Он ничего не сделал с Нэтски?» — спросила Лам.

«Нет, ничего не вижу. С ним все хорошо. Он заперся в доке, и не попался на глаза Рачерсу. А сейчас Рачерс, кажется, направляется себе в смотровую.

«Корабль не тронется, пока Нэтски не закончит свою работу, — заметил Хок. — Ему придётся поспешить, пока у Рачерса не кончится терпение, и он не спустил на него своих прихвостней».

«Будем следить, чтобы этого не случилось».

«Однако странно, вы не находите? — спросил Хок задумчиво, и в его вопросе промелькнула неспокойная тень. — Рачерс не только почистил все бортовики, но и каким-то образом стёр часть воспоминаний у Нэтски и Даасана. Понимаете? Получается, они могли знать что-то такое, чего знать не должны».

Такие же мысли терзали и Мэй. Но сейчас она не в состоянии ответить на все эти вопросы. Пытаясь отогнать от себя мрачные предположения, девушка посмотрела в иллюминатор, на завораживающий полный спокойствия черный пейзаж. Теперь звезды, что мерцали отблеском надежды в темноте, стали казаться ближе, и до них можно было дотронуться рукой.