Седьмое небо. И ангелы бывают грешными

Екатерина Терехина

Габриэль – ангел смерти, посланный на землю чтобы исполнить приговор Высшего Суда и покарать грешную душу. Она лучший следопыт и чувствует запах греха за версту. Но на последнем задании происходит страшное – ангел понимает, что ее подопечный невиновен.

Глава 3

В одно мгновение, переместившись в самый дальний угол темного чердака старого заброшенного здания на конце города, я, наконец, достала добытую мною измятую тетрадь и напряженно погрузилась в чтение, пытаясь собрать как можно больше информации о новом подопечном перед возвращением в канцелярию. Времени у меня было совсем мало, я должна была успеть до открытия небесных врат.

Мои руки все еще тряслись, а тело била мелкая дрожь, будто бы я была маленькой испуганной девочкой, а не безжалостным ангелом смерти. Я искала хоть какие-то крупицы информации, чтобы предстать перед Советом Справедливости с прошением о пересмотре приговора для осужденного, ведь сомнений в его невиновности у меня не было.

Я шумно, одну за другой, перелистывала тонкие, исписанные страницы, но мелкие буквы, выведенные старательной человеческой рукой, трудно поддавались моему пониманию, как будто бы на них было наложено древнее заклятие морока.

— Неужели, — подумала я, внимательно вглядываясь в белые листы, но все равно ничего не понимая, — Впервые за столько лет? Неужели и вправду магия? Не может быть…

Отчаянно пытаясь унять дрожь, я снова достала жезл.

Взглянув на рукопись сквозь бледное мерцание небесного кристалла, я, наконец, стала распознавать очертание букв, что сейчас словно поворачивались ко мне лицом, выстраиваясь в причудливую вереницу, образовывающую слова. Постепенно, я стала понимать, что же там было написано. На белых страницах под тонким переплетом мелким аккуратным почерком были описаны необычайные путешествия удивительного человека, совершенные им во сне. Здесь, между строк и на полях всюду были сделаны сноски и поясняющие рисунки, что уводили меня далеко за пределы нашей реальности, в мир чужих мифов и грез.

Я с жадностью, страница за страницей, читала повествование, совершенно не заметив, как небо на секунду озарилось ослепительной вспышкой, заставив замереть все живое на земле, и гигантский огненный шар, именуемый солнцем, лениво выкатился над сонным городом. Наступило утро.

Теплые, озорные лучи, стремясь напоить собою весь мир, осторожно просачивались сквозь мутное стекло потрескавшихся, полуразбитых окон, прогоняя промозглый мрак чердака, и оставляли оранжевые блики на темной бетонной стене, раскрашивая ее золотыми и багровыми красками. И вместе с ними какое-то ленивое, но в то же время ласковое чувство тепла и уюта медленно растекалось по моим венам, заполняя уставшую от людской грязи душу жизнью, словно она была частью этой холодной серой стены, наконец-то обогретой лучами восходящего солнца. Словно не было этих долгих веков, словно я была человеком.

— Врата закрылись, — подумала я, подставив бледную щеку только что ворвавшемуся лучу, — Я не успела.

Но это меня словно вовсе не беспокоило. Меня лишь волновало гигантское солнце, поднимающееся над крышами домов, и тетрадь, все еще зажатая в мое холодной руке.

— Как хорошо, что у меня есть жезл, — снова подумала я, стараясь заставить вернуться себя в суровую реальность, — Я могу перемещаться между мирами, не привязываясь к предрассветному смещению сфер. Такова привилегия солдат. Извозчики же подчиняются распорядку. Это, пожалуй, единственны плюс службы в карательных отрядах. Во всем остальном здесь кромешный ад, и будь у меня право выбора, я бы начертила себе иную судьбу. Но, увы, путь каждого предрешен еще до его рождения, и вряд ли кому-то из живущих на земле удастся обмануть сценарий, сотворенный системой, имя которой Фатум. Какой бы сильной ни была бы его душа — это невозможно.

Резкий порыв ветра ворвался в мое наполненное солнечным светом убежище, заставив меня окончательно проснуться и вспомнить, зачем я здесь.

— Мне не стоит вызывать подозрения командиров, — подумала я, встрепенувшись, — Нельзя задерживаться здесь. Тем более, что я не доставила осужденного. Вернувшись в общем потоке, у меня есть шанс выиграть время. Если из-за волокиты первый департамент не успеет распределить всех прибывших смертных согласно их протоколам, то часть из них будет определена в чистилище, на минус первый уровень материи, дожидаться своего назначения, а это значит, что у меня еще будет время на то, чтобы в случае доказательства виновности моего подопечного, без вреда для себя доставить его душу в застенки канцелярии. Но если его хватятся? Тогда мне не сдобровать. За неповиновение солдату грозит удаление из матрицы… без права на помилование и воссоздание души. А это значит, что мое сознание будет разбито на миллионы наночастиц, которые не смогут самостоятельно существовать в рамках информационного поля и со временем начнут гаснуть, стирая даже память о несчастной душе из общего разума двух миров. А если частицам все — таки удастся объединиться, то уровень их сознания будет настолько низок, что их автоматически отбросит на первый уровень эволюции, на границу с нижним астралом, но оттуда еще никто не возвращался. Конечно, чисто в теории, душа, если ее не съедят низкочастотные твари, что просто кишат там, в поисках пищи, может выжить и даже эволюционировать, но для того, чтобы снова стать человеком, ей потребуется тысяча лет, без права на ошибку, что практически невозможно осуществить, обитая на земле. Да, не самая завидная меня ожидает участь в случае провала, но куда страшнее осудить на такой исход невинную душу.

По моим рукам снова пробежала дрожь.

— Я смогу доказать его невиновность, — произнесла я вслух, вспоминая о худощавом мужчине, — В его душе нет греха. Я это чувствую, и мне удастся убедить Совет.

Но тревожные мысли, все равно не покидали меня, словно червь так и копошась в упрямой голове.

Едва я раскрыла тетрадь и направила жезл, чтобы продолжить чтение, как новая находка повергла меня в шок.

На следующем странице, после незначительных описаний местности, был изображён мой профиль. На белой бумаге я восторженно глядела вдаль, стоя у открытого окна старинного замка. Мои тёмные локоны ниспадали на лицо, закрывая массивные серьги из драгоценных камней, и струящейся волной ложились на оголенные плечи, оттеняя шлейф бального платья…

Сердце вновь бешено забилось, а в висках застучало. Моя рука невольно потянулась к темно-каштановым кудрям, что короткими рваными прядями падали на бледное лицо, закрывая лишенные румянца щеки.

— Что это? — одними губами прошептала я, — Откуда?

Задыхаясь от волнения, я отчаянно перелистывала страницы, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но там ничего не было.

Далее в тексте лишь шли описания озера, что было неподалёку от замка, самого замка и слуг, проживавших в нем. С именами и подробными портретами.

— Как такое возможно? — воскликнула я, — Фантазия? Но почему тогда такая четкая? И портретные сходства… все это очень странно.

Дочитав тетрадь до конца, я еще долго, словно грозный лев, запертый в клетке, расхаживала по пыльному чердаку заброшенного здания, размышляя над прочитанным, и анализируя события сегодняшней ночи.

Впервые за все время службы я не выполнила приказ. Впервые приговор Верховного совета не исполнен, а значит равновесие миров нарушено. Чаша Фатума накренилась, а это чревато серьезными последствиями… все пошло не по привычному сценарию, а выход за рамки всегда пугает тех, кто привык слепо подчиняться.

Что со мной происходит? Впервые ангелу смерти стало жаль человека? Или тут что — то другое? Почему я помню его? И девочку… Какой страшный грех на этой душе?

Я снова осторожно принюхалась к страницам, исписанным рукой человека, словно пытаясь все-таки найти подтверждение виновности мужчины, но так ничего и не почувствовала.

— Нужно разобраться… разобраться во всем, — прошептала я вслух, — Но сейчас, я должна попасть в канцелярию. Теперь вся надежда на Маркуса. Кроме него, мне больше некому помочь.