Осквернённый мир. Инквизитор

Екатерина Соллъх

Более пятисот лет назад открылась Врата – портал в мир демонов. С тех пор человечество ведёт жестокую войну за выживание. Нат Тайлан стоит на передовой этой войны, он – инквизитор, полукровка, полудемон, обуздавший свою тёмную половину. Ему предстоит столкнуться со своими старыми кошмарами и заглянуть во тьму своего сердца, чтобы вернуться.

От автора:

Хочу от всей души поблагодарить всех, благодаря кому эта книга появилась на свет.

Творцов и создателей персонажа Ниро Липпе, послужившего прототипом Ната Тайлана.

Мою сестру Свету за её бесконечное терпение и за то, что она читает всё, что я пишу.

Настеньку, за безжалостные, но нужные советы и замечания.

Грина и Кримсона за поддержку и веру в мой талант.

Родителей, за то, что позволяли мне читать, что захочется, и погружаться в самые разные Вселенные.

Спасибо всем, кто верил и ждал.

У нас обязательно получится!

Часть 1. Одержимость.

Зимний вечер был окрашен яркими огнями и заполнен радостными криками. Блики от праздничной иллюминации — зелёные, жёлтые и голубые — разрисовывали грязный серый снег в сказочные цвета. Это был последний вечер уходящего года, и люди радовались тому, что смогли прожить этот год. Пусть с трудом, пусть с потерями, но смогли. По какой-то злой иронии день, ставший трагедией для всего человечества, отмечали как величайший праздник. Более пышные иллюминации можно было увидеть лишь в день Жертвы, день Корнелия Святого, героя, отдавшего свою жизнь за людей, более богатое угощение — в день святой Лидии, покровительницы сельского хозяйства. Но сейчас, на изломе зимы, люди праздновали то, что были всё ещё живы. Они отмечали окончание пятьсот сорок третьего года после открытия Врат, и это было их победой.

Событие, навсегда изменившее этот мир, произошло более пяти веков назад в такой же морозный снежный день в городе, название которого было давно утеряно и забыто. Без всякой видимой причины прямо на центральной площади открылись Врата — портал в мир демонов. Само пространство треснуло, обнажив изнанку. Чудовищный взрыв в считанные секунды сровнял город с землёй. Прошло не больше часа, когда из распахнувшегося зева Врат вышли первые демоны. Так написано в хрониках тех времён, но никому не ведомо, насколько они достоверны. Многие знания были утрачены навсегда. Сейчас уже никто не мог точно сказать, где именно находились Врата и как они выглядели. Дошедшие до сего дня сведения были обрывочны и часто противоречили друг другу.

Демоны шли нескончаемым потоком, всего за несколько лет человечество едва не было уничтожено их ненасытными ордами. Тысячи и тысячи жизней были потеряны в первые же дни вторжения. Но за прошедшие с тех пор пять веков выжившие люди смогли объединиться, выстроить Заградительную стену, научились защищаться и даже бить в ответ. Через полвека после начала вторжения люди создали подобие армии, впервые попытались остановить вторжение. Линия фронта растянулась между высокими, непроходимыми горами и отравленной каким-то давно забытым бедствием пустыней, в которую не совались даже демоны, а люди не могли прожить и дня. За спинами сражавшихся за одну невероятно холодную зиму ценой огромных жертв была выстроена Стена. Скрепя сердце, объединённые первыми святыми и лидерами люди отошли на север, поставив на пути врага эту преграду и вложив в каждый камень свои молитвы, пот, кровь и жизни. Первая Стена была не очень высокой, но смогла выдержать атаку демонов, когда те до неё добрались вслед за отступающими войсками. Она непрерывно достраивалась и чинилась, пока не приобрела свой законченный вид. Сейчас это циклопическое сооружение, укреплённое, снабжённое всеми мыслимыми средствами защиты, пропитанное святостью. По слухам у её основания зарыты кости святых, продолжающих оберегать людей от гибели. Человечество остановилось в шаге от своего конца, у самой пропасти, за секунду до падения. И каждый прожитый год был победой в этой бесконечной войне, победой, за которую было заплачено бессчётным количеством жизней.

На развалинах прошлого мира выросли новые города, люди заново научились жить вместе, заново написали законы и правила. Они построили фабрики и заводы, приручили демоническую энергию, нашли замену многому из того, что было утрачено безвозвратно. А защиту человечества на себя взяла едва не сгинувшая в пожаре первых десятилетий после открытия Врат религия старого мира. Она стала щитом и мечом, видоизменилась и окрепла. Поднявшаяся из пепла Церковь вновь вернула людям не только веру, но и надежду, взяла под своё покровительство святых воинов и направила их на защиту нового мира. Человечество приспособилось и выжило, назло судьбе стало встречать каждый новый год праздником. Люди смеялись и пели на главной площади и радовались этой снежной ночи.

Но даже среди общего веселья были те, кто вынужден был исполнять свой долг и заботиться о безопасности граждан. И те, кто не считал нужным радоваться вместе с остальными. Нат Тайлан старательно избегал шумных улиц и праздничной толпы. Яркие вспышки в небе лишь раздражали его, а радостные крики заставляли настороженно прислушиваться. Сегодня дежурить выпало не ему, так что Ната ждал обычный скучный одинокий вечер в его маленькой квартирке, и он был этому несказанно рад. В ту часть города, где жил Тайлан, звуки праздника почти не долетали. Хотя многие из его коллег не разделяли подобного снобизма и считали, что празднование жизни просто необходимо. Нат никогда им не возражал, он вообще не любил спорить по пустякам.

Тайлан свернул в узкий переулок, чтобы не идти через маленькую забитую людьми площадь у церкви святой Регины. Такой выбор маршрута мог показаться странным, но он часто здесь ходил. Переулок был узким, с двух сторон огороженным глухими чёрными стенами. Внизу у ног сухо шелестели мусором тощие облезлые крысы. Нат пнул одну из них носком сапога, та злобно зашипела, но добычу не выпустила. Крыса сжалась, чувствуя пронзающий её жуткий холод, тонкими струйками растекавшийся от ног страшного человека, забрёдшего в её кормовые угодья. Тайлан брезгливо поморщился и переступил через серую тварь, отметив про себя, что этот переулок надо будет проверить, когда будет время.

Сейчас его гораздо больше волновал серый, горьковатый снег, падавший под ноги большими хлопьями. Ветер, редкий и порывистый, тяжело двигающий грузные тучи по небу, дул с юга. Именно там снег напитывался горечью и окрашивался в цвета могильного праха. А это могло означать лишь одно — на юге полыхали пожары. Может быть, горел сектор какого-нибудь города, может — погребальные костры, зажженные чумными докторами. И определённо точно — бесчисленные орды демонов, решившиеся на очередной прорыв и убитые доблестными защитниками человечества. Их плоть каждое утро становилась горьким пеплом, который ветер приносил на север как напоминание о том, что там, на юге идёт война. И каждую ночь новые твари приходили и пытались прорваться к городам, к сёлам, к беззащитному сладкому человеческому мясу и перепуганным душам. Нат мог только молить Его, чтобы первое утро года не началось для него посреди ночи со срочного вызова или, хуже того, приказа отправляться на юг, в самое пекло. Конечно, этот город, Становление, находился не так далеко от границы, и рекрутов отсюда набирали в последнюю очередь, но Нат Тайлан слишком хорошо помнил самое начало своей карьеры, пришедшееся на большой прорыв, который едва удалось остановить ценой бессчётных жертв. За прошедшие со времён открытия Врат пять веков подобных масштабных наступлений было всего шесть.

Впрочем, сегодня был праздничный день, и думать о плохом совершенно не хотелось. На тихой узкой улочке, забитой давно закрытыми магазинчиками и их едва живыми, более удачливыми собратьями, не было ни души. По крайней мере, человеческой. Несколько пикси увлечённо копались в мусорном баке, совершенно не замечая опасного пришельца. Дела фэйри Ната не касались, в Священной Канцелярии был особый отдел, занимавшийся этими странными существами, которые появились почти одновременно с демонами, сразу после открытия Врат. Дивный народец хотя бы считался безопасным. Относительно. Впрочем, Тайлан всегда относился к фэйри с симпатией. Агрессивных экземпляров среди них встречалось не больше, чем среди людей. А основная же масса была вполне безобидной и порой даже забавной.

Нат толкнул дверь одного из пока ещё живых магазинчиков. Он ходил сюда каждую неделю за продуктами, которые покупал сверх обязательного выдаваемого на работе пайка. Колокольчик, обвязанный белой нитью, тренькнул, оповещая хозяина о неурочном посетителе. Магазинчиком управлял бодрый старичок, всегда до краёв наполненный свежими сплетнями и доброжелательностью. Он никогда не унывал и умудрялся доставать дефицитные товары даже тогда, когда поставки с продовольственных фабрик задерживались.

Белая нить на колокольчике над входом призвана была защитить дом от нежелательного внимания дивного народца, в просторечии называемого соседями, и скверны. Хотя Нат сомневался, что эту нить освящали должным образом, а значит, демонам было плевать на неё. А уж вороватым пикси — и подавно, их отвадить могла только красная. Да и колокольчик неплохо было бы заменить на железный. Но всё железо уходило на нужды армии, а красный цвет — цвет демонов — был под запретом для обычных людей.

— Мастер Тайлан! А я вас сегодня ждал! — радостно поприветствовал постоянного покупателя Лайф, хозяин магазинчика. Он уже давно привык к тому, что для Ната не существовало ни праздничных, ни выходных дней. Этим вечером старый Лайф не закрыл свой магазинчик и не ушёл праздновать вместе в соседями лишь по одной причине — Тайлан обещал сегодня зайти. Из-за перебоев со снабжением и пожара на одной из маленьких фабрик на южной окраине города у многих торговцев были трудности. И потому Лайф был готов на всё, чтобы не упустить постоянного и весьма платёжеспособного клиента. — Вот, кое-что специально для вас приберёг! Всего три штуки привезли, я всё и отложил.

Старый Лайф выставил на прилавок три банки какао и с гордостью улыбнулся. Достать столь дефицитный товар сейчас было очень непросто. Далеко не каждый торговец, даже имеющий договоры поставки с небольшими частными заводиками, мог такое провернуть! Но именно поэтому магазинчик Лайфа до сих пор не закрылся — старик умел добывать редкости и этим удерживал клиентов.

Банки выглядели слегка побитыми — на одной виднелась вмятина, на двух других — царапины, но они определённо были целыми и полными ароматного порошка. Лайф знал, что какао было одной из немногих слабостей мастера Тайлана, и он готов был потакать этой слабости по мере своих сил и за вполне приемлемую цену.

Потом Лайф выставил на прилавок банку сухих сливок — свежих сейчас было не достать — и свёрток с колбасными обрезками. Его постоянный клиент всегда забывал заказать ему сливки, но всегда их брал, если Лайф ему напоминал. А обрезки Тайлан покупал каждый день, так что старик всякий раз молча добавлял их в заказ. Это уже давно стало их маленькой и достаточно прибыльной для торговца традицией.

— Ну и погода сейчас! Так и метёт! Думаете, когда снег уже закончится? — попытался поддержать разговор Лайф.

— Ночью закончится, к утру похолодает, — нехотя бросил Нат, выкладывая на прилавок три полновесных «орла». Тяжёлые монеты зажиточно звякнули. Паёк и консервы ему выдавали на работе, так что сюда он приходил только побаловать себя, а за это всегда приходилось платить — и немало.

— Ох, надо будет одеться потеплее! — Всплеснул руками Лайф, быстро и ловко сгребая монеты под стол. Этот клиент всегда платил без споров, за что и получал редкий и дефицитный товар чаще остальных. Таких людей хозяин магазинчика уважал. Они знали цену вещам и никогда не опускались до мелочных склок. — А то кости уже совсем износились, кровь стала густая, не греет.

Старый Лайф всегда доверял таким несложным предсказаниям Ната Тайлана. Они неизменно сбывались. Любой другой на его месте побоялся бы даже глаза поднять, не то что спрашивать о погоде. Но Лайф хорошо усвоил одно — он был полезен мастеру Тайлану, и это давало ему право говорить с ним без страха.

— А что там за пожары на юге, не знаете? — осмелился спросить старый торговец. Этот вопрос уже был на грани допустимого. — Это ведь просто пожары? Мне отец рассказывал, а ему — его отец про страшное время. Тогда всё тоже так начиналось.

— Не думаю, что это повторится при нашей жизни, — холодно ответил Нат Тайлан. Старик говорил о Пятом большом прорыве, тогда демоны дошли до стен Становления, фронт целых три года находился у самого города. О тех страшных днях остались лишь воспоминания, не истрепавшиеся и не потерявшие своего ужаса за более чем полтора века. — Если бы там всё было настолько серьёзно, я бы знал. Многие бы знали. Это всего лишь очередной небольшой прорыв. Вам бояться нечего.

Нат вышел из магазинчика, держа в руке свёрток с колбасными обрезками. Банки он разложил по карманам форменной шинели. То, что он собирался сделать, было его личным ритуалом на удачу. И это не было блажью, слабостью и уж тем более — суеверием. По крайней мере, так утверждал он сам, и даже законники не смогли бы найти причину придраться к его словам.

Остановился Нат за магазином в глухом тупике, маленьком и грязном, засыпанном снегом вперемешку с мусором. Здесь было тихо и пусто, если не считать нескольких мусорных баков, один из которых валялся в сугробе, изрыгнув из себя кучу гнилых овощей и мятых бумажных обёрток. Судя по характерным чёрным точкам, овощи были попорчены каким-то злокозненным фэйри. Такое случалось редко, дивный народец старался не конфликтовать с людьми, особенно в городах. Этого, судя по всему, изрядно довели, раз он решился на такую пакость, да ещё и зимой, когда продукты и без того было трудно достать.

Тайлан раскидал носком сапога какие-то тряпки, сваленные у стены, положил свёрток на расчищенное место и развернул его. Лайф щедро насыпал туда нарезанной колбасы и мясных обрезков, даже добавил пару мелких рыбёшек. Когда Нат распрямился, к промасленной бумаге и лежащему на ней угощению уже принюхивались два тощих кошака. Эти всегда приходили первыми и потому успевали отхватить самые лакомые кусочки. Из неприметных лазов и мусорных баков уже появлялись остальные коты и кошки: серые, рыжие, чёрные, разноцветные, с подранными ушами и без хвостов, со шрамами на мордах и выпирающими рёбрами. Они подходили к неподвижно стоящему человеку осторожно, с опаской принюхиваясь. А потом, убедившись, что перед ними их старый знакомый, со всей возможной скоростью устремлялись за своей порцией обрезков. То, что мастер Тайлан подкармливал уличных котов, знал, наверное, только старый Лайф, но он умел держать язык за зубами, когда дело касалось его постоянных клиентов и их маленьких секретов.

Многие горожане не любили котов, даже называли их пособниками не то дивного народа, не то демонов. Кто-то суеверно считал их целителями и оберегами от зла, с которым они якобы водились. Кто-то безжалостно убивал ради засушенных лапок, которые так охотно скупали солдаты перед отправкой на юг. Сам же Нат прекрасно знал, что у котов весьма странные отношения с дивным народом, а вот демонам они точно враги. Эти животные умели чувствовать скверну и сторонились тех, кто был ею отмечен. Впрочем, священников они тоже почему-то не любили, как и Апостолов, святых воинов человечества.

Вот уже много лет Нат подкармливал котов колбасными обрезками. Это стало чем-то вроде традиции или личного ритуала. Они никогда не ждали его, но всегда приходили на звук шуршащей бумаги. Он же никогда не забывал взять у Лайфа заветный свёрток. И сегодня Нату наконец-то повезло. Он нашёл то, что искал все эти годы, то, из-за чего вообще начал подкармливать уличных котов. Вернее, того. Одного из десятков, такого же, как все остальные. Но интуиция подсказывала Тайлану — это именно он, тот самый, долгожданный.

Нат выудил из набросившихся на еду и утробно урчащих котов одного — тощего, чёрного и зеленоглазого, оскорблено уставившегося на своего мучителя и возмущённо занывшего на одной ноте. Это определённо был кот-страж. В их существовании не были уверены даже учёные Священной Канцелярии, что уж говорить про обычных горожан? А вот в армии верили, да ещё как! Котов там ценили, хотя вряд ли кто из солдат мог отличить обычного кота от кота-стража. Впрочем, даже самых обычных хватало, чтобы предсказывать наступления, отгонять скверну и мелких ночных демонов и поднимать боевой дух. Церкви приходилось мириться с этим предрассудком, а войсковые капелланы его даже одобряли. По слухам, коты-стражи не только могли распознать даже самого искусно спрятавшегося демона, они отпугивали их, особенно мелких, и помогали вычислить крупных. Эти животные могли учуять даже крупицы демонических семян, сокрытых в человеческих телах и душах. Коты-стражи были очень полезными, но при этом невероятно редкими.

Нат засунул недовольно ворчавшее и пытающееся вывернуться животное под шинель, прижал его ладонью, успокаивая, и пошёл домой. Священная Канцелярия выдавала своим сотрудникам небольшие квартирки в собственных многоквартирных домах, из которых, при желании, можно было переехать в какое-нибудь более уютное место. Конечно, эти дома были средоточием праведности, самопожертвования и веры, но и демоны там заводились чаще, чем в каких-либо иных, особенно суккубы. А от запаха благовоний и демонических эманаций не спасали порой даже толстые стены и тройной слой защитных гексаграмм и щитов. Но Ната его квартира вполне устраивала. Ему не надо было заботиться об уборке и стирке, этим занималась пожилая семейная пара, жившая на первом этаже. Соседи не лезли в его личные дела, как и он — в их. В этом доме никто никого и ни о чём не спрашивал. А если кто-то и предавался недопустимой ереси, законники выходили на него сами. Им не нужны были доносы, хватало собственных наблюдений и анализа. Впрочем, от этого квартала даже Стражи Закона старались держаться подальше.

Заперев дверь квартиры, Нат обновил защитную гексаграмму и выпустил на пол пригревшегося и уснувшего кота. Тот недовольно вякнул и отправился осматривать свои новые владения. Нат усмехнулся и пошёл на кухню. Ему предстояло выбрать, какой миской и какими консервами пожертвовать.

В городе было шумно, но сюда гомон веселящейся толпы почти не долетал. Лишь вспышки праздничных иллюминаций иногда пробивались сквозь опущенные плотные шторы на окнах. Горожане старались не заходить в этот квартал лишний раз. Чтобы не мешать святым защитникам предаваться молитвам и размышлениям. И чтобы не попасться им под горячую руку.

Вокруг лишь темнота, наполненная хриплым, больным дыханием. И ещё сдавленными рыданиями, полными отчаянья и боли. Сознание вязнет в этих звуках, мучительно пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь. За что-то, что не вызывает такой резкой, саднящей боли в подреберье. Но в этой вязкой, душной темноте нет ничего, кроме тонких, худых до невозможности рук, скрюченных ломких пальцев, что тянутся, тянутся…

— Не отбирайте его! Не забирайте моего мальчика! Нет! Он нормальный, клянусь вам! Не забирайте! Натаниэль!

И опять сдавленные рыдания, перемежаемые воплями и мольбами. А скрюченные тонкие пальцы, все в мелких белых шрамах, всё тянутся, тянутся, стараясь схватить. Почти касаются невидимого в темноте тела. Но сколько бы ни старались, им не дотянуться. Жуткие белые руки в кромешной тьме.

Вздрогнув всем телом, Нат Тайлан проснулся в своей постели. Ему не хотелось поворачивать голову и открывать глаза — он знал, что увидит. Или, вернее, кого. Когда она приходила, ему всегда снился этот старый детский кошмар. Не открывая глаз, Нат призвал очищающий огонь через стигмату на правой руке. Пламя зародилось где-то в мозгу, прошло по нервам, опалило кожу, прорвалось через рану на ладони. Привычная боль успокоила его и позволила привести мысли в порядок.

Нат сел на кровати, не открывая глаз. Ему не хотелось смотреть, не хотелось её видеть. Он резко развернулся и вслепую выбросил руку вперёд. Пламя сорвалось с ладони, оставив после себя только жжение в краях обнажившейся раны и чувство опустошённости. Последовавший за этим протяжный крик и разлившийся по комнате запах ладана и горящего дерева дали Нату понять, что он попал в цель.

В который уже раз он убивал эту суккубу? Двадцатый? Двухсотый? Она возрождалась с непонятным упорством и, что ещё необъяснимее, не пыталась его совратить. Суккуба просто приходила и смотрела, даже ни разу не заговорила с ним. Такое поведение было странным, нетипичным для этой породы демонов, но разбираться с её мотивами Тайлану не хотелось. Как и с тем, как ей раз за разом удавалось обойти его защитную гексаграмму. В его ушах всё ещё стоял полный отчаянья женский плач, которому не было места в этом мире.

Нат медленно выдохнул, провёл ладонью по лицу, стирая остатки кошмара, и открыл глаза. Серый предрассветный сумрак едва пробивался сквозь плотные шторы. Как он и предсказывал, снег ночью закончился, успев перед этим до половины залепить окна. Подобранный вчера кот-страж безмятежно дрых на сложенной аккуратно на стуле форменной одежде Ната. Он, казалось, вообще не заметил демоническую гостью.

— И зачем только притащил? — Раздражённо посмотрел на него Нат, но трогать не стал. Суккуба действительно никогда не вредила ему, просто надоедала своим существованием. Но она всё-таки была демоном, а кот-страж даже ухом не повёл.

А ему, как старшему инквизитору, вообще не положено было терять самообладание, тем более из-за таких мелочей, как суккуба! Нат встал, окончательно проснувшись, сделал комплекс утренних силовых упражнений и отправился в душ. Потом он приготовил себе завтрак — полпайка и какао. Галеты оказались на редкость сухими и твёрдыми. Из-за перебоев с поставками в столовой выдали стандартные пайки, вместо положенных инквизиторам усиленных, хоть и в удвоенном количестве. Это в какой-то мере выправляло положение, не слишком сильно. Ежедневные рационы, предназначенные для обычных граждан, не отличались ни достаточной для организма инквизитора питательностью, ни вкусовыми качествами. Когда случались перебои, Нат обычно докупал продукты и готовил что-нибудь сам, но вчера все нормальные продуктовые лавки были закрыты, а у Лайфа хлеб с ветчиной не водились, если только они не были какого-нибудь редкого и дорогого сорта.

Этим утром город был необычайно тих. Празднование нового года закончилось мессами во всех храмах уже ближе к рассвету, так что все мелкие демоны-шпионы и дивные сейчас прятались по самым тёмным углам, а люди спали, утомлённые ночными гуляниями. Нат любил это первое утро года как раз за то, что оно было таким спокойным и тихим. Город казался очищенным и обновлённым и даже более светлым. Впечатление портил только пепел, перемешанный со снегом.

— Вы сегодня рано, мастер Тайлан, — поприветствовала Ната Анна Фаэр.

Тайлан кивнул в ответ и прошёл к своему рабочему столу. Девушка вот уже несколько лет была его помощницей, а он всё ещё не привык к тому, что в кабинете был кто-то, кроме него. Предшественники Анны надолго не задерживались, впрочем, она тоже не прижилась у других инквизиторов. Боевые способности девушки оставляли желать много лучшего, её главным даром, по мнению кадрового отдела Конгрегации, было то, что она не боялась не только демонов, но и строгого ко всем без исключения и неизменно сурового мастера Тайлана, старшего инквизитора с лицензией экзорциста.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула Анна, когда Нат выложил на свой стол сонно мяукнувшего кота-стража. — Можно погладить?

— Нет, — коротко ответил Нат. Он не любил, когда к его вещам прикасались. Не то чтобы это было суеверием, просто ему было неприятно, когда кто-то посягал на его собственность. Суеверия инквизиторам были не положены, но вот разумная предосторожность — вполне. — Как дела на юге?

— Горит город. Информации пока мало, но по слухам это Провидение. Там удалось прорваться группе демонов, но сам город, вроде бы, пока не сдан. Бои идут полным ходом по всему югу, мастер. — Сразу перешла на деловой тон Анна. Она прекрасно знала границы дозволенного, иначе не продержалась бы рядом с Тайланом так долго. Старший инквизитор задавал этот вопрос каждое утро с тех пор, как началось наступление демонов, так что девушка всегда готовилась заранее и наводила справки. — Но нас это не должно коснуться. Наш город приграничный, наборы рекрутов и специалистов здесь проводиться не будут. Если, конечно, не случится очередной Большой прорыв. Пока что армии хватает своих сил. Ещё я слышала, что туда недавно отправили ещё один отряд паладинов Ордена Игнациуса и ещё трёх Апостолов. Этого должно хватить с лихвой.

— Отлично. — Нат ужасно не любил работать вне родного города. Там всё было чуждым и враждебным, даже воздух казался другим. Да и порождения Врат встречались более опасные и сильные. А ещё всегда можно было нарваться на Древнего. В общем, у него были причины оставаться за крепкими, освящёнными и исписанными святыми текстами стенами города. Здесь было намного спокойнее, особенно во время прорывов. Единственное, что его настораживало — отсутствие какой-либо точной и достоверной информации. Конечно, те, кого это касалось, знали всё — администраторы города, старшие инквизиторы внутреннего круга, епископ и ауксилиарии. Простым оперативникам это было не нужно, у них и без того хватало забот. — Что у нас на утро?

Нат очень надеялся, что Анна ответит — ничего. Тогда можно будет со спокойной совестью заняться доносами, потом перейти к арестам и допросам. Приятное, расслабляющее времяпрепровождение, самое подходящее для такого хорошего утра.

— Вызов в родильный госпиталь. — Разбила его надежды вдребезги Анна. Это была одна из самых неприятных обязанностей инквизиторов — разбираться с зачатыми от демонов полукровками. — У врачей возникли подозрения.

— Только подозрения? — Нахмурился Нат. Где это видано — гонять старшего инквизитора через полгорода из-за всего лишь подозрений?

— Девушка не смогла назвать отца ребёнка, роды прошли тяжело. Внешних проявлений пока нет, но на святые символы реагирует плохо. — Анна просмотрела запрос, на ходу подмечая и выделяя главные моменты и опуская всё лишнее. Ещё не хватало нагружать мастера Тайлана всем этим словоблудием! Главный врач родильного госпиталя, составлявший запрос, как всегда, расшаркивался в извинениях и заверениях в своей искренней вере и верности на первых двух страницах и украшал льстивыми заискиваниями едва ли не каждое предложение. — И вам было велено взять послушника на практику.

Нат обречённо закрыл глаза. С какао теперь придётся повременить — не хотелось портить дефицитный напиток паршивым настроением! Послушника к ним прикрепили две недели назад. Он уже был полностью обучен, и ему оставалась всего пара экзаменов. В задачу Тайлана входило помочь ему получить реальный боевой опыт. Послушники работали вместе со старшими наставниками едва ли не с восьми лет, это было обычной практикой. Но Нат не любил возиться с будущими инквизиторами. Энтузиазма, праведности и догмат веры в них было с избытком, а опыта, здравого смысла и мозгов ещё не доставало. Их послушник ничем не отличался от остальных. Он был таким же наивным и таким же фанатичным, как и все прочие. Если ему повезёт, он успеет поумнеть. Если же нет, его сожрёт первый его полноценный демон. А пока ему предстояло практиковаться под началом опытного инквизитора в городских условиях, что было для него несомненной удачей. Свою предвыпускную практику Нат вспоминал редко и с содроганием.

— Жду на выходе. Не забудь «куколку», — сказал Нат Тайлан и направился к двери. «Куколками» всех послушников в Академии называл один из преподавателей — старый, вредный и полный жутких и поучительных историй инквизитор. А когда его спрашивали, что это означает, он неизменно отвечал: либо переродятся бабочками, либо жуками, либо сдохнут. Что из этого хуже, Нат так и не смог для себя решить, но яркой бабочкой-однодневкой быть определённо не хотел. Уж лучше жуком.

Он не торопясь спустился вниз, к одному из боковых выходов огромного, готического здания, занимаемого Священной Конгрегацией Священной Канцелярии, или проще — штабом Инквизиции. Вновь начавшийся снег сыпался сухой крупой, и ветер заметал его, не давая собраться в сугробы у стен домов. Инквизитор Тайлан стоял, заложив руки за спину, и смотрел, как у паперти стоявшей по соседству церкви две вороны дерутся за корку плесневелого хлеба, стащенного из миски нищего. Тот не пытался заступиться за свою еду. За всё время, что Нат наблюдал за ним, он даже не шелохнулся. Судя по всему, нищий умер от холода ещё ночью. Скоро должен был прийти священник, так что бедолаге недолго оставалось осквернять своим мёртвым телом каменные ступени церкви. Впрочем, эта ночь была праздничной и холодной, так что найти сейчас свободную труповозку было не так-то просто. Местному священнику, отцу Валерию, предстояло побегать, чтобы найти хоть одну. А это стоило сделать до начала утренней мессы, иначе к её концу вороны начали бы драться уже из-за промороженной плоти самого нищего прямо на пороге церкви, а это вряд ли бы вдохновило прихожан.

Штаб Инквизиции располагался в стороне от центральной площади с кафедральным собором, поэтому церковь, примостившаяся в его тени, была небольшой и вполне уютной. Нат хорошо знал местного священника, довольно молодого мужчину, резкого, но верящего искренне и сильно. Инквизитор не сомневался, что тот успеет вовремя и встретит своих прихожан, стоя на свежевымытых освящённой водой ступенях.

— Мы уже здесь! — радостно отрапортовала Анна, подходя к Тайлану.

Поверх обычной рубашки с вышитыми на груди и спине символами веры на ней был плотный колет, в который была вшита тонкая серебряная кольчуга, и форменная шинель, скрывавшая пару пистолетов, пояс со святыми свитками и флаконами освящённой воды и рукоять длинного ножа. Всё это входило в стандартную экипировку инквизитора, отправляющегося на боевое задание. Кроме этого, обязательными были огнеупорные перчатки, которые Анна небрежно засунула в карман шинели. На поясе у неё, помимо всего прочего, висел тяжёлый символ веры, который вполне можно было использовать как метательное оружие. Другой, изящный и серебряный, девушка носила на шее уже для личной защиты. Она справедливо полагала, что в её работе не стоило пренебрегать никакими средствами. К тому же, Анна прекрасно понимала, что боец из неё слабый, и потому предпочитала перестраховываться.

— Буду рад работать под вашим началом! Для меня это честь! — Едва не захлебнулся от страха и праведного восторга послушник Джейб, застывший в почтительной позе рядом с Тайланом.

Он был высоким, даже выше Ната, хорошо натренированным и верящим пока ещё фанатично и слепо. Как и полагается послушнику, Джейб был белобрысым, тощим и совершенно бестолковым. Практика под началом следящего за каждым шагом инструктора не могла дать реального опыта, а к некоторым вещам нельзя было быть готовым, даже имея его. Анне было почти жаль «куколку», она знала, сколь безжалостным и страшным может быть её старший инквизитор. Особенно, когда ему портят утро неприятным заданием.

Джейб одновременно и боялся мастера Тайлана, и безмерно гордился тем, что был поставлен под его начало. Он, несомненно, рисовал себе радужные перспективы однажды подняться до уровня старшего инквизитора, стать равным своему наставнику. Или даже — в самых смелых мечтах — хотел превзойти его. Нат Тайлан видел множество таких многообещающих мечтателей. Пока что ни один из них его уровня не достиг. Многие не успевали даже стать инквизиторами, их убивали раньше.

— Машину вызвать? — поинтересовалась Анна. Она не очень любила чёрные блестящие и похожие на жуков автомобили, на которых иногда приходилось ездить на срочные вызовы. Они, как и поезда, работали на демонической энергии, и девушке всегда было в них неуютно. Впрочем, если мастер Тайлан пожелает, Анне останется только подчиниться. У инквизиторов, как и у администраторов города, было особое право пользоваться машинами. Впрочем, подземка было немногим лучше.

— Спешить некуда, — равнодушно ответил Нат. Он не любил задания в родильном госпитале, да и пометки «срочно» на вызове не было.

До подземки они шли пешком, меся тяжёлыми сапогами рассыпчатый из-за мороза снег. Нат Тайлан вышагивал первым, его совершенно не волновали испуганные и настороженные взгляды горожан. Анна шла следом, но на некотором отдалении. Сегодня её мастер был в умеренно паршивом настроении, так что, из-за проявлений его ментальной силы, рядом с ним было особенно холодно. От такого холода не спасала даже форменная шинель. Джейб шёл последним, низко опустив голову и не глядя по сторонам. Послушник был озадачен и растерян. Он искренне считал, что добираться куда угодно быстро и с комфортом — привилегия инквизиторов, которой они просто обязаны были пользоваться, чтобы демонстрировать свою значимость для города. А ещё его смущали неприязненные взгляды. Прежде он покидал стены Академии Инквизиции лишь для прохождения практики в деревнях. Там к инквизиторам относились совсем иначе. Часто кроме веры и нескольких серебряных амулетов у крестьян не было иной защиты от демонов. Для них инквизиторы были защитниками, несмотря на их происхождение и порой не самый приятный характер.

До ближайшего входа в подземку было всего полтора квартала. Он представлял собой невысокую каменную арку, изрезанную святыми письменами, и тяжёлые стальные ворота с защитными знаками и символами веры. По изначальной задумке, в случае прорыва обороны города или массового проникновения врага подземка должна была стать убежищем для горожан. В реальности же, вместо этого она не раз становилась для них могильником. На каждой станции был всего один вход и выход — как раз эти самые металлические ворота в каменной арке. Пройти по рельсам было невозможно, хотя их и отключали от источников демонической энергии, пока не минует опасность. На время прорыва демонов все подземные переходы блокировались железными посеребрёнными плитами. Ворота же по инструкции закрывали и запечатывали, полностью изолируя станцию. Всего один-единственный перевёртыш — демон, способный искусно маскироваться под человека — мог устроить кровавую бойню, перерезав всех горожан, спрятавшихся на станции. Конечно, сам он тоже не мог избежать заслуженной кары и погибал от рук инквизиторов, как только ворота открывали. Но порождения Врат готовы были платить одной жизнью за сотни. Самая страшная резня в подземке случилась примерно сто шестьдесят лет назад во время Пятого большого прорыва. Город тогда едва не пал. Сейчас подземкой как убежищем старались не пользоваться, но защитные печати с ворот не стёрли и символы веры регулярно обновляли. На всякий случай.

Внизу было жарко, пахло мокрой шерстью, озоном и немного — гнилью. Нат всегда ощущал в подземке этот запах приторной смерти. Уже больше полутора веков минуло с той бойни, а её следы всё ещё пятнали стены. Поезд, похожий на огромную металлическую многоножку, подъехал через пять минут, затормозил, зацепившись лапками-креплениями, и выпустил по ногам пассажиров едко пахнущий пар. Люди привычно отшатнулись, зажимая носы, чтобы дать хоть какое-то оправдание своему страху. Даже те, кто был полностью лишён интуиции и ментальной тонкости, чувствовали инаковость этого похожего на искажённую скверной сколопендру механизма. Нат остался стоять на месте, без тени отвращения глядя на глянцево блестящий чёрный бок поезда. Вся станция и стены тоннеля были изрисованы защитными знаками, святыми символами и исписаны молитвами. А сам поезд работал на демонической энергии и давно уже изменился под её воздействием. Нату этот контраст казался любопытным. Здесь, в подземке, сталкивались две противоборствующие силы и как-то умудрялись работать вместе. Почти как инквизиторы, подавляющее большинство которых было демонорождёнными полукровками.

Нат Тайлан шагнул в ближайший вагон, с лёгким презрением отмечая страх в глазах пассажиров. Его всегда забавляло то, как простые люди реагировали на инквизиторов. Когда всё было относительно благополучно — со страхом, иногда даже с агрессией, если мозгов не доставало. Когда появлялись демоны, на инквизиторов смотрели, как на спасителей. Лицемерие людское порой бывало хуже демонической скверны.

В любом случае, высокий широкоплечий мужчина с ледяными серыми глазами и более светлыми, пепельно-серыми волосами, завязанными в хвост, одетый в тяжёлую шинель и плотный, расшитый святыми символами колет, вызывал у них сейчас только страх. Даже обычные люди могли почувствовать давление, присутствие его воли и ментальных щупалец, мгновенно заполнивших пространство вагона. От соприкосновения с ними на окнах проступил иней, а металлические поручни стали обжигающе холодными. Мастер Тайлан никого не искал, не пытался проникнуть ни в чьё сознание, он просто обозначал своё присутствие.

На его фоне невысокая, худая девушка с медными волосами и желтовато-зелёными глазами в такой же тяжёлой шинели, но не так вычурно расшитом колете казалась совершенно незаметной. Анна не была таким сильным менталом, как мастер Тайлан, и потому свои щупальца держала при себе.

Зашедший последним высоченный, нескладный и неловкий Джейб, одетый в обычную священническую чёрную плотную рубашку с колораткой и такую же, как у остальных, шинель, вызывал у пассажиров почти сочувствие. Он не посмел проявить свои ментальные способности, к слову, немаленькие, при старшем инквизиторе, но подобная демонстрация силы привела его в восторг и трепет.

Нат Тайлан продержал свою ментальную сеть две станции подряд. Это был самый опасный участок в этом секторе. Тёмные эманации ощущались здесь особенно сильно, они привлекали мелких демонов-падальщиков и некоторых недружелюбных фэйри. И те, и другие умели хорошо прятаться, их даже иным зрением заметить было непросто. Поэтому Нат и оплёл весь вагон своей ментальной сетью. Одного прикосновения к ледяным ментальным щупальцам старшего инквизитора должно было хватить любой твари, чтобы проявить себя. Сейчас Нат Тайлан мог уловить даже обычные дурные мысли пассажиров, не отмеченные ересью или демонической скверной.

В подземке этого города было несколько подобных опасных участков — запятнанных старой кровью или тёмными ритуалами. Даже спустя десятилетия и века они привлекали зло. Церковь и Инквизиция прилагали все усилия, чтобы очистить их, регулярно проводили рейды и заново освящали. Это помогало, но только на время.

Через шесть остановок инквизиторы вышли и снова поднялись на поверхность. Морозный воздух выхолодил сладковатый запах подземки и очистил мысли от липкой паутины апатии, всегда цеплявшейся на одном из опасных участков, через который они проехали. С серого неба падал мелкий колючий снег. Первое утро года выдалось на редкость холодным.

Через дорогу от выхода из подземки высилось семиэтажное мрачное здание родильного госпиталя — единственного во всём городе. Его тяжёлые пропорции, далёкие от изящества готики, больше подходили романскому стилю. Да и сам госпиталь напоминал скорее огромную тюрьму, во внутреннем дворе которой проводят казни, чем священное место, которым должен был быть. Даже ступени, что вели к дверям, были низкими и неудобными. У самого входа горел всё ещё не потушенный фонарь, призванный быть маяком для тех, кому госпиталь потребовался среди ночи. На железной табличке рядом с дверью было выбито название учреждения и имя святого-покровителя. В каждом городе родильный госпиталь выбирал себе кого-то своего. В Становлении это был святой Маркус, живший почти четыре века назад и прославившийся своими научными трудами в области медицины и акушерства. К лику святых его, впрочем, причислили совсем не за это. Массивные стены здания были исписаны святыми текстами, покрыты символами веры, а иным зрением можно было увидеть защитную сеть благословений и гексаграммы-обереги, вплавленные в фундамент. С момента основания города ни одно здание не строилось без противодемонической защиты, но родильный госпиталь всегда был самым защищённым.

— А как вы назвали кота, мастер Тайлан? — поинтересовалась Анна. Пока они не переступили порог госпиталя, можно было позволить себе небольшую вольность. Во время работы, даже такой рутинной, отвлекаться было нельзя.

— Назвал? — Нат удивлённо вскинул бровь, удостоив свою помощницу коротким взглядом.

— Домашним животным принято давать клички, — снисходительно усмехнулась Анна. Иногда старший инквизитор Тайлан проявлял поразительную неосведомлённость в самых простых вопросах. — Имена.

— Это не домашнее животное. Это кот-страж, — уверенно и с чувством собственного превосходства ответил мастер Тайлан. Кроме того, этот кот был частью давнего пари, и по его условиям имя ему должен был дать другой человек. Но об этом Нат говорить своей не в меру любопытной помощнице не собирался.

— Я думала, они — всего лишь городская байка. — Пожала плечами девушка, пряча улыбку в ворот шинели. В таких вещах её старший инквизитор не ошибался, но разве могла она упустить шанс немного поиздеваться над послушником? — А вы уверены?

— Да как вы можете сомневаться в старшем инквизиторе? Любое его слово — святая истина! — Не выдержал столь вопиющей фамильярности Джейб. Он и на миг допустить не мог, что инквизитор Анна Фаэр весь этот разговор затеяла лишь для того, чтобы спровоцировать его. Для инквизиторов подобное ребячество было просто недопустимо! Все они были исключительно серьёзными и преданными своему делу людьми, проводящими все дни в молитвах и изучении способов борьбы с демонами! Джейб верил в это свято и искренне.

— Хватит развлекаться. — Нат вскинул руку, останавливая назревающий конфликт. Иногда его помощница приближалась к самой грани дозволенного, и он позволял ей это вполне осознанно и чаще всего от скуки. Впрочем, девушка знала свой предел и умела вовремя остановиться.

В любом другом случае Нат позволил бы себе развлечься, наблюдая за перепалкой подчинённых. Но сегодня ему предстояла нелюбимая работа, с которой он хотел закончить как можно быстрее. К тому же, чем ближе он подходил к госпиталю, тем настойчивее интуиция советовала ему этого не делать. Камни мостовой, по которым проходил Нат Тайлан, покрывались морозным узором, затронутые всплесками его ментальной силы, проявлявшейся в реальность, когда у старшего инквизитора было дурное настроение.

В холле родильного госпиталя их уже ждали. Главврач, как всегда, нервно улыбался, уголки его губ беспрестанно подёргивались. Каждый случай демонорождённого он воспринимал как собственный просчёт и очень переживал, что его отправят на очищение. Разумеется, его вины в этом не было, наоборот, в этом заключалась его работа — выявлять и докладывать. Но главврач родильного госпиталя всё равно каждый раз извинялся и клялся в верности Ему. Страх перед возможным наказанием был у него слишком силён, и он никак не мог с ним совладать.

Необъятная, суровая медсестра, больше похожая на надсмотрщицу, стояла у него за спиной, готовая выполнить любой приказ. По её лицу Нат заключил, что она достаточно тупа, чтобы напасть даже на инквизитора, если главврач того пожелает. Впрочем, иногда такие индивидуумы были весьма полезны. Тупость делала их невосприимчивыми к искушению и неподверженными естественному для людей страху.

— Где дитя? — осведомился старший инквизитор.

— Мы вас давно ждём. Она… оно… они здесь, у приёмной. Мы спустили женщину сюда. Она родила недавно, но так не хотелось утруждать вас, — залебезил главврач. Он являлся одной из причин, по которым Нат не любил такие задания. — У нас подозрение!

— Почему заподозрили? — Протокол требовал выяснить все подробности до того, как проверяющий увидит младенца. Хотя обычно это не имело смысла. Старшему инквизитору достаточно было одного лишь взгляда иным зрением, чтобы обнаружить демонические черты и печати.

— Роды были у матери первыми, тяжёлыми. Отца ребёнка она не знает, не помнит. Беременность длилась дольше обычного. — Нат поморщился — задержка родов сама по себе была причиной вызвать инквизитора ещё до рождения младенца. А тут сходились все обычные признаки демонического зачатия. И это вызвало всего лишь подозрение! — Ребёнок плохо ест, часто плачет, мы проверили на святых символах — он от них отмахивается.

Это могло ничего не значить, младенцы по природе своей были капризны и неразумны. К святым символам они тянулись редко, да и то лишь потому, что те обычно были блестящими. А главврач, скорее всего, действовал грубо и пугал ребёнка. Это было как раз в его стиле.

Демонорождённые, дети, вольно или невольно зачатые от демонов, могли быть нескольких типов. Всё зависело от того, в каких пропорциях смешивалась кровь женщины и демона, и как силён был этот демон. Ребёнок мог родиться мёртвым или уродливым. К счастью, таких случаев было большинство. Тела таких младенцев утилизировали, женщин очищали и проверяли на скверну. Изредка рождались полноценные демоны или полукровки, которые неизбежно должны были в них переродиться. Таких тоже полагалось уничтожать сразу после обнаружения. И совсем редко рождались люди. Этих детей отбирали у матерей и передавали Священной Конгрегации. Если после всех тестов и испытаний младенцев всё же признавали по большей части людьми, их отправляли в приют при монастыре. Чаще всего, у таких детей проявлялись особые способности, доставшиеся им от отцов. В этом случае по достижении определённого возраста их отправляли в Академию Инквизиции. Именно таким ребёнком был Нат Тайлан.

Почти все инквизиторы так или иначе являлись полукровками или их потомками, наделёнными особыми способностями, полученными от предков-демонов. Слишком редко появлялись на свет люди с достаточно сильным духом и нерушимой верой, чтобы укомплектовать ими ряды Инквизиции. Хотя изредка попадались и такие, как Анна Фаэр. Её способности — защита и исцеление — имели своим истоком кровь дивного народа. Дети, рождённые от фэйри, могли прожить жизни обычных людей, в инквизиторы они попадали редко и брали их неохотно.

Впрочем, демонорождённые появлялись на свет не так уж редко — иногда их количество доходило до сотни в год. Чем южнее был город, тем больше было шансов, что дитя родится мёртвым или же пропитанным скверной. На севере, ближе к белому, холодному и несудоходному морю младенцев-людей появлялось на свет больше. Кроме того, демоническая кровь давала инквизиторам не только особые силы, но и невероятно долгую жизнь. Так что Инквизиция вовсю использовала демонорождёных, чтобы комплектовать ряды своих бойцов, а Церковь вынужденно их терпела, хотя святые отцы и считали инквизиторов грязными и недостойными, проклятыми по своему рождению. Споры Святого Престола и Священной Конгрегации длились уже несколько веков, и демонорождённые всегда были одним из часто используемых в них аргументов.

— Ведите, — холодно бросил Нат Тайлан.

Он откровенно презирал главврача родильного госпиталя. На такую должность брали лишь тех, кто не был подвержен ереси и был недоступен для скверны демонов. Обычно это означало сильную волю или несгибаемую веру. В данном же случае защитой души служил слишком сильный страх за свою шкуру. Главврач и помыслить не мог о служении демонам лишь потому, что знал — сделай он это, и за ним придёт Инквизиция. Может быть, даже Тайлан лично.

Мать полудемона сидела на жёстком стуле в приёмной. Совсем молоденькая, считай ребёнок, она дрожала всем телом, прижимая к груди крупный свёрток. На ней была больничная одежда, летний, более лёгкий вариант. Взгляд её — затравленный и испуганный — метался по людям, цепляясь за них то с надеждой, то с отчаяньем. Пока не наткнулся на полу серой шинели. Девушка издала горестный вопль, прижав свёрток к груди.

— Кто отец? — начал стандартный допрос Нат. Он обязан был задать эти вопросы и получить ответы. Демоны придумывали самые разные ухищрения, лишь бы оплодотворить человеческих женщин, чаще всего без их ведома. Инквизиция тщательно изучала каждый случай, пытаясь выявить закономерности и тенденции, найти способы защитить и узнать, наконец, зачем им вообще было это было нужно. В конце концов, ни один из младенцев-демонов не доживал даже до года. В живых оставляли лишь тех, в ком человеческое брало верх.

— Не знаю. Не помню, — всхлипнула девушка. Нат не уловил в её словах лжи, а он всегда чувствовал, когда ему пытались солгать.

Старший инквизитор Тайлан подошёл к замершей девушке, снял перчатку и положил руку ей на голову. Он начал допрос-сканирование её памяти, грубый и поверхностный. Мать демонорождённого заскулила и сжалась в комок под его рукой, потом застыла, приоткрыв рот. Глаза её закатились, а тело начала сотрясать мелкая дрожь. Нат перелистывал её воспоминания с равнодушием нищего, роющегося в мусоре в поисках отбросов. Ничего, пустота. Трёх дней жизни просто не было, их словно вырвали, как страницы из книги. Это была на редкость качественная зачистка, Тайлан не уловил даже остаточных следов вмешательства.

Нат переместил руку вниз, скользнув пальцами по тощей шее, к маленьким грудям. Девушка вздрогнула, но не посмела ни возмутиться, ни отодвинуться, лишь переместила свёрток к себе на колени, чтобы инквизитор даже случайно его не коснулся. Где-то за спиной Тайлана протяжно вздохнул Джейб. Ему подобные действия казались непристойными, хотя он и понимал, зачем старший инквизитор это делает. Нат Тайлан проверял те места на теле девушки, на которых могли остаться следы демонического прикосновения. Это позволило бы определить разновидность и силу осквернившего её порождения Врат.

Нат был слишком сильно погружён в поиск и почти не ощущал тепла и упругости дрожащего под его пальцами тела. И опять — пусто. Он должен был проверить ещё одно место, наверняка затронутое демоном, но не стал. Нат уже уверился, что отец ребёнка не оставил ни одной зацепки. Это был на редкость умелый и сильный экземпляр. Монахи из Информатория точно потребуют с него подробный доклад. Нат поморщился, он ужасно не любил торчать в офисе и строчить отчёты для аналитиков и архивариусов.

Потом он взял в руки свёрток с младенцем, подхватил за торчащий край пелёнки и поднял на уровень глаз. У ребёнка было маленькое сморщенное красное личико. Даже обычные человеческие дети сразу после рождения были похожи на маленьких демонов. Вот только у них не бывает демонических знаков на душе и чёрных печатей на ладонях и лице.

— Демон. Полноценный, но скрытый, — вынес свой вердикт Нат Тайлан.

— Нет! — отчаянно закричала девушка, подавшись вперёд. Медсестра быстро и ловко перехватила её, не дав вырвать свёрток у инквизитора. — Не отбирайте его! Он никому не причинит вреда! Я клянусь вам!

— Это демон, и его утилизируют, — равнодушно ответил Нат Тайлан. За это он тоже ненавидел такие задания. И за тех женщин, что отказывались от своих детей, с радостью предвкушая расправу над ними. И за тех, кто так отчаянно старался спасти. Тайлану с трудом удалось удержать ментальное проявление своего раздражения под контролем. Иначе он просто заморозил бы и мать, и её проклятое дитя.

Нат положил ребёнка на стол регистратора, опустил руку в один из кармашков на поясе и обмакнул пальцы в лёгкий серебристый порошок. Это была смесь пыльцы фей и святого серебра, называемая фейным порошком. Весьма эффективное средство от скверны и проклятий, а ещё — практически от любой заразы. Кроме того, не было лучшего способа запечатать демона, чем нарисовать на нём пару печатей этим порошком. Хотя, конечно, многие инквизиторы брезговали использовать пыльцу дивного народа, да и достать это средство было весьма непросто, не говоря уже о том, чтобы приготовить самому.

Нат нарисовал порошком на лбу ребёнка святой символ, потом провёл по его горлу черту, отсекая главные линии силы. Добавил ещё несколько печатей на груди. Дитя зашлось криком, которому вторили крики его матери.

— Убийцы-полукровки! — Нат резко развернулся, удивлённо приподняв бровь. У дверей одной из палат стояла потрёпанного вида, уже немолодая женщина с большим животом и в больничном халате. Она смотрела на него враждебно, почти с ненавистью. — Сам такой же, демонский выродок. Все вы такие!

— Еретичка! — взвился Джейб, потянувшись за висевшим на поясе палашом. Нат остановил его взмахом руки и подошёл к женщине. Он положил ладонь ей на лоб и грубо просканировал поверхностные мысли.

— Просто дура. — Нат брезгливо отёр руку о шинель.

Беременные всегда были на особом счету, им многое прощалось, даже специальные пайки выдавались без очереди. И именно поэтому некоторые женщины считали себя в полной безопасности и позволяли себе подобные глупости. Нат презирал их, но считал ниже своего достоинства как-то реагировать на их выходки.

Женщина испуганно взвизгнула, схватившись за отмороженный лоб, к которому ещё секунду назад прикасался инквизитор, и спиной вперёд ввалилась в свою палату. Её колени дрожали, а из горла вырывались сдавленные хрипы.

Нат Тайлан закончил проверять младенца и запечатывать его силу. Теперь оставалось лишь заполнить необходимые бумаги и вызвать транспорт. Нат очистил разум от посторонних мыслей, готовясь вызвать оператора-телепата из Штаба Инквизиции. Приняв сообщение, тот должен будет передать его начальнику группы зачистки. В теории весь этот процесс занимал даже меньше времени, чем обычный телефонный звонок. Нат был сильным менталом и мог легко дотянуться до тренированного и готового к приёму сообщений оператора. Тайлан замешкался всего на секунду, он не любил подобного соприкосновения разумов и потому готовился неоправданно долго. Он стоял, закрыв глаза и прислушиваясь к далёкому шёпоту чужой мысли, когда сверху донёсся захлёбывающийся долгий крик.

Нат Тайлан сорвался с места едва ли не быстрее, чем успел осознать причину. Так кричат только перед смертью, от отчаянья, от безысходного ужаса. Нат не сомневался, что второго крика уже не будет, только влажный хруст ломающихся костей. Его он, конечно же, не услышал, но представил достаточно чётко, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Анна бежала следом, не высовываясь вперёд, но и не отставая. В поддержке она была хороша и стреляла едва ли ни лучше иных мужчин, но в ближнем бою от неё было мало толка. Она это хорошо понимала, как и то, что подставляться и рисковать ради неё мастер Тайлан не будет. Если она ошибётся, выкручиваться придётся самой. Джейб отставал почти на пролёт, потеряв драгоценные секунды в самом начале. Послушник не сразу понял, что происходит, и задержался на старте.

Нат Тайлан бегом поднялся по лестнице, выскочил в коридор третьего этажа и с трудом затормозил, уцепившись за стену. На полу рядом с распахнутой настежь дверью палаты лежала женщина-санитар. Её голова была неестественно повёрнута к плечу, а от палаты к её телу по полу тянулся широкий кровавый след. Нат перестроился на иное зрение и внимательно осмотрел тело. Демонических печатей и семян внутри он не увидел, перед ним лежал самый обычный труп. Иногда демоны развлекались тем, что оставляли в мертвецах свои семена или именные печати. В этом случае труп мог двигаться, управляемый их волей. Вреда опытному инквизитору он причинить был не способен, но вот путаться под ногами — вполне. К счастью, семена вне тела демона оставались живыми очень недолго.

Нат подошёл к палате и встал у самого дверного проёма, прислонившись плечом к косяку. Он запустил свои ментальные щупальца в комнату, пытаясь найти демона. Всё пространство внутри палаты было пропитано миазмами скверны. Нат старался действовать аккуратно и не привлекать внимания, но в коридоре всё равно изрядно похолодало от проявления его ментальной силы. Он надеялся найти и обезвредить демона раньше, чем тот решит нанести следующий удар. Одного прикосновения переполненных ментальной силой щупалец инквизитора было достаточно, чтобы ненадолго парализовать даже средней силы порождение Врат. По крайней мере, Нат очень на это рассчитывал, ведь сейчас тварь находилась на своей территории.

Но демон успел раньше, он каким-то образом почувствовал инквизитора и со всей мощью обрушился на проникшие в палату щупальца. Резонанс от внезапного удара заставил Ната отшатнуться, сжать ладонями виски. Он инстинктивно пробудил стигматы, почувствовал, как нагревается кожа, но огнеупорные перчатки выдержали. Ментальный ответ демона оказался очень сильным и совершенно неконцентрированным. Видимо, почуяв вторжение, он ударил во всю мощь, не заботясь о резерве и направлении удара. Тварь была либо очень сильна, либо просто не умела ещё контролировать свои ментальные способности. Будь на месте Тайлана инквизитор послабее, мог бы потерять сознание на несколько часов или вовсе лишиться рассудка. Нат же отключился всего на пару секунд.

Когда он вновь открыл глаза, увидел, как Джейб с пистолетом наперевес несётся к палате. Послушник успел обогнать Анну и теперь рвался искупить свою медлительность стремительной атакой.

— Стоять! — прохрипел всё ещё оглушённый ментальным ударом Нат. Он понимал, что не успевает. Глупый юнец!

Джейб резко остановился на пороге палаты, точно наткнулся на невидимую стену. А потом медленно и как-то механически повернулся. Его голова свесилась на грудь, а руки безвольно болтались вдоль тела, как у тряпичной куклы. Марионетки. Потом Джейб поднял голову. Его рот был растянут в дикой, нечеловеческой улыбке, а глаза стали безразличными и пустыми как у трупа.

— Стой, инквизитор! — произнёс Джейб чужим, высоким голосом. Его рот шевелился, но голос исходил откуда-то изнутри. — Ты же не хочешь, чтобы он умер? Такой молодой, красивый, перспективный! Он ещё там!

Нат переключился на иное зрение. Тело Джейба было плотно оплетено ментальными щупальцами, алыми и пульсирующими. Среди этих щупалец должно было быть одно главное — крючок — но Нат пока его не видел, а времени демон ему мог и не дать. Это порождение Врат было достаточно хитрым, это Тайлан понял, как только поднялся на этаж. Демонические эманации заполняли всю палату, но не выходили за её пределы. Это позволяло твари оставаться нераспознанной. Её невозможно было почуять, если не знать наверняка, где она находится.

— Убивай, — равнодушно пожал плечами Нат, глядя на то, как медленно и дергано поднимается к виску рука Джейб с зажатым в ней пистолетом. Послушник был сам виноват, что оказался в щупальцах демона. При первом же серьёзном столкновении он поддался эмоциям и нарушил сразу несколько непреложных правил, обязательных для всякого инквизитора. И главное из них было — не лезть на рожон, не разобравшись! — Как тебя зовут?

— Меня? Ту женщину, которой я была раньше? — визгливо рассмеялся Джейб. Сейчас он был одержим демоном, говорил его словами, его голосом. — Какая разница! Я была такой неважной, несущественной! Ненужной. А теперь я стала чем-то действительно живым!

— Так ты добровольно пустила его, — устало и зло сказал Нат. Нельзя было спасти душу того, кто сам не желал спасения. Эта женщина не сдалась, она пригласила.

Такое встречалось очень редко — одержимость до полного перерождения. Обычно, так получалось, когда дитя являлось сильным демоном, предрождённым, осознавшим себя ещё в утробе. Оно подчиняло волю матери и постепенно меняло её тело, полностью переделывая её в демона.

— Чего ты хочешь? — Лицо Ната осталось бесстрастным, хотя внутри он ликовал. Найти крючок оказалось сложно, но демон отвлёкся на разговор и дал ему достаточно времени на поиски.

— Чего? Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я просто хочу домой. Я хочу уйти! — Улыбка исчезла с расслабленного лица Джейба. В голосе появились жалобные нотки. — Туда, за Стену. Там я нужна! Там мне место! Там любого примут! Там дом!

Нат протянул руку и коснулся спины Анны, молча застывшей рядом. Она подбежала всего через несколько секунд после длинноногого Джейба и остановить его не успела. Тайлан провёл пальцами вдоль по позвоночнику девушки и надавил на точку чуть правее середины спины. Анна ответила ему едва заметным кивком.

На стенах в коридоре появилась изморозь. Девушка привычно поморщилась. Её старший инквизитор был зол, а ещё он явно намеревался отомстить этому демону за ментальный удар, обещавший головную боль в ближайшем будущем. И за то, что тот посмел использовать против него послушника Инквизиции.

— Я тебя уничтожу, — холодно сказал Нат, поднимая пистолет.

Рядом с ним точно таким же движением свой подняла Анна. Два выстрела прозвучали одновременно, две пули вылетели из двух одинаковых тяжёлых стволов, синхронно дёрнувшихся вверх от отдачи. Пуля Анны вошла в правое лёгкое Джейба, сбивая крючок, зацеплённый как раз в том месте, где к её спине прикоснулся мастер Тайлан. Нат стрелял в уверившуюся в своей победе и показавшуюся из-за замершего послушника женщину. Выстрел пришёлся в плечо, но и этого было довольно, чтобы заставить одержимую потерять концентрацию от боли. В пулях, которые использовала Инквизиция, содержалась освящённая ртуть, которая жгла плоть демонов нестерпимым огнём и мешала им использовать свои нечестивые силы.

Анна подхватила рухнувшего Джейба и оттащила его в сторону — приводить в себя и лечить. Нат рванул вперёд — такая рана могла вывести столь сильного демона из строя всего на несколько секунд, он должен был успеть. Палата была маленькой, убогой, запачканной кровью. Нату хватило всего трёх длинных шагов, чтобы преодолеть расстояние от двери до кровати.

Он остановился в шаге от цели, вскинув пистолет. Женщина, сидевшая на грязной простыне в углу металлической жёсткой кровати, испуганно сжалась, прикрывая руками огромный, явственно шевелившийся живот. В ней ещё не было ничего демонического, физическое перерождение не началось, но душа уже не была душой человека. Нат усмехнулся и шагнул к своей жертве.

Женщина коротко вскрикнула, когда инквизитор повалил её на кровать. Она не сопротивлялась, просто не успела ничего понять. Её человеческая часть застыла от страха, а демоническая облепила Тайлана своими ментальными щупальцами, стараясь сжечь его разум и разорвать на куски тело. Скверна яростно вгрызлась в разум инквизитора, запустила крохотные шипы в его тело, ища брешь в защите. Но Нат знал, чего ждать, и был готов. Его защита крошилась под мощными ударами полуперерождённой, но они оба понимали, кто из них победил. Дуло пистолета инквизитора упёрлось женщине в лоб. Нат выстрелил дважды, снеся ей полчерепа и забрызгав замызганные простыни мозгами, кровью и осколками костей.

Только после этого старший инквизитор Тайлан смог позволить себе немного расслабиться. Женщина, управлявшая ментальными щупальцами, была мертва. Он больше не ощущал ни жуткого давления, ни разрывающей боли в висках, ни мерзостного ощущения от прикосновений нечистых мыслей к коже. Демоническое дитя ещё было живо, но без своей матери не представляло угрозы. Нат медленно достал из ножен кинжал, серебряный, освящённый, покрытый магическими знаками. Его сделали по особому заказу в одном из монастырей далеко на севере. Кинжал ничем не уступал полулегендарным клинкам паладинов.

Также не торопясь Тайлан пристроил остриё между рёбер женщины и надавил, протыкая сердце. Полуперерождённая была и без того мертва, но Нат предпочёл перестраховаться. В редких случаях в сердечной мышце демона энергия и остатки воли могли сохраняться некоторое время после разрушения мозга. Далеко не все инквизиторы проводили эту часть обязательного ритуала умерщвления порождений Врат, но Тайлану однажды пришлось столкнуться с таким живучим демоном. Тогда ему лишь чудом удалось уцелеть, и испытывать Его терпение он больше не хотел. В конце концов, Он никогда не был милосерден к инквизиторам.

Нат Тайлан вытер клинок о засаленные простыни и усмехнулся. Демонический выблядок пока ещё был жив, и его следовало немедленно уничтожить. Нат распорол кинжалом грязную ночную рубашку, в которую была одета полуперерождённая. Лежавшее перед ним тощее, покрытое синяками и старыми шрамами, ещё совсем юное тело, билось в конвульсиях. Из огромного, синюшного в кровоподтёках живота что-то отчаянно пыталось выбраться наружу. И от каждого рывка демонического ребёнка мёртвое тело его матери содрогалось, разбрызгивая по простыням кровь из пробитого сердца.

Нат Тайлан вспорол женщине живот и развёл края разреза в стороны. Как он и думал, ребёнок-демон был предрождённым, вполне жизнеспособным и очень злым. Маленький, уродливый, красный от крови демонёныш пялил на него свои полные ненависти алые глазки. У выродка Врат были мелкие острые оскаленные зубы, бугристая кожа и коронка из рогов на голове. Младенец-демон попытался выползти из утробы, он прижимался к мёртвому телу матери, словно ища защиты. Нат злорадно улыбнулся и снова поднял пистолет. Он даже не попытался заглушить ментальный крик боли и агонии, который испустила подыхающая тварь, специально выстрелил так, чтобы не убить сразу. Этот крик услышали не только священники-менталы, но и все демоны, все дивные в округе. Тайлану нравилось наблюдать, как лютая нечеловеческая ненависть порождений Врат плавится в предсмертной муке и потухает навсегда. И потому он позволял этим крикам звучать снова и снова. За этого его ненавидели.

Второй выстрел был добивающим, кинжал был уже не нужен, но Нат методично, как по инструкции и с немалым удовольствием расчленил тельце младенца-демона. Уборкой займутся другие, его работа здесь была закончена. Старший инквизитор Тайлан тщательно вытер кинжал и руки о простыню и вышел из палаты. На полу рядом с дверью сидел Джейб, испуганный и растерянно моргающий, но вполне живой. Рядом с ним стояла Анна, всем своим видом выражавшая недовольство. Она не одобряла методы и развлечения своего старшего инквизитора, но ни разу не возразила. Только хмурилась каждый раз и неодобрительно качала головой. По её мнению, в такие моменты в Нате проявлялось слишком много демонического, и это пугало девушку.

— Рану я залечила, щупалец и следов не нашла. — Анна с трудом подняла на ноги Джейба. — Думаю, девчонка просто не умела ещё делать семена или ставить свои личные метки. Он чист.

Джейбу потребовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя. До лестницы он дошёл сам, но глядел при этом исключительно в пол и вздрагивал от каждого звука. Послушник был уверен, что его ждёт полная зачистка памяти и жизнь в каком-нибудь удалённом монастыре на вечном покаянии. В самом лучшем случае ему позволят работать на благо Инквизиции: шить форменную одежду или собирать травы для бальзамов. Если, конечно, братья-монахи сочтут его пригодным. На то, чтобы остаться послушником, он не смел даже надеяться. Осквернённому, бывшему одержимым, не было места в Инквизиции. Все его мечты и амбиции рассыпались прахом всего лишь из-за одной ошибки.

Нат Тайлан спустился вниз и вызвал оператора, хотя ему и пришлось сдерживать свой ментальный дар. Он не любил использовать телепатию сразу после боя, но Анна была сейчас слишком на него зла, и точно нашла бы предлог отказаться. После того, что произошло, требовалась не только утилизация первого младенца и очистка его матери, но и уборка на третьем этаже. Кроме того, повторное освящение и экзорцизм всего здания. Пока Нат дожидался исполнителей, он занялся первичными отчётами и рекомендациями. К его словам прислушивались, считаясь с его опытом и тем, что он был всё ещё жив и даже без труда проходил проверки на ересь и чистоту.

Джейб всё это время подавленно молчал, Анна не пыталась его подбодрить. Она даже не пыталась угадать, что собирался сделать с ним мастер Тайлан после такого провала. Её подначивание у входа в госпиталь теперь казалось ей таким глупым и таким далёким. Вскоре на улице послышался шум двигателей и скрип тормозов. Нат удовлетворённо сложил стопкой исписанные листы бумаги и пошёл к дверям.

На улице его уже ждал невысокий мужчина в сутане и очках — старший распорядитель Сэмюэль. Он казался обычным священником, но, как и всякий распорядитель, обладал огромной властью. Часто именно от его слова зависели судьбы как обычных людей, так и инквизиторов. Ведь именно Сэмюэль отвечал за все проверки, назначения, задания, лично курировал случаи рождения полудемонов. И, что тоже было немаловажным, поддерживал контакт между Штабом Инквизиции и Церковным двором в этом городе. Эти две организации традиционно не ладили друг с другом, хоть и существовали ради одной цели.

— Что у тебя, Нат? — поинтересовался Сэмюэль, когда тот спустился по лестнице.

— Демонорождённый, скрытый демон на утилизацию. — Нат протянул Сэмюэлю первый листок, потом добавил второй — о его матери. — Никак себя не проявил. Я его запечатал на всякий случай.

— Хорошо. — Сэмюэль просмотрел оба отчёта и удивлённо посмотрел на Ната. — Полное очищение матери, включая память — это понятно. Но ты написал, что в случае полной очистки, рекомендуешь поставить её в очередь на репродукцию. Ты уверен?

— Даже зная, что дитя — демон, она защищала его. И это не было обусловлено его влиянием, — пояснил Нат. Он видел многих и знал, какими бывают реакции, — у неё очень сильный материнский инстинкт. Это может быть полезно. Человечеству необходимо поддерживать свою численность.

— В случае неполной очистки ты рекомендовал её работницей в приют, но только не в монастырский от Инквизиции, — продолжал допытываться Сэмюэль. Он всегда был дотошным, никогда не пропускал даже самых незначительных деталей, считал, что не бывает ничего не важного. За это Нат его уважал. Несколько раз именно эта дотошность на внутренних судах Священной Канцелярии спасала его самого. Хотя кому-то именно она стоила жизни и карьеры. — Почему?

— Будущим инквизиторам лучше не знать материнской любви, — холодно ответил Нат. Им лучше не знать никакой человеческой любви, направленной на них. Так их душа будет твёрже и непреклонней. Инквизиторы должны закопать своё сердце где-нибудь в земле, так сказал Нату, тогда ещё послушнику, один человек.

— Ясно. Утверждаю. Что ещё? — Сэмюэль поставил свою подпись на документах.

— На третьем этаже была одержимая, полупереродившаяся. Девчонка сама отдала душу младенцу-демону, — равнодушно ответил Нат, потягивая Сэмюэлю лист с докладом. Пришлось мельчить, чтобы всё уместить. — Я ликвидировал обоих, надо убрать. Анна заперла двери палат на том этаже, но всех рожениц следует проверить.

— Сделаем. — Утвердительно кивнул Сэмюэль. Скверна могла успеть распространиться и запятнать других детей и женщин. Сроки у всех них были уже большие, так что главной опасностью было безумие матерей и их предрасположенность к одержимости и скверне. То, что большая часть детей на третьем этаже родится мёртвыми, тоже было неизбежно. — Что ещё?

— Джейб. — Нехотя протянул ему последний листок Нат. — Я могу попросить тебя придержать это? Сам отведу его на проверку.

— Ты рекомендуешь очистить его тело и душу, но не память, назначить строгую епитимью, но оставить в послушниках? — Сэмюэль улыбнулся, заинтригованно блеснув на Ната стёклами очков.

— Тот, кто видел тьму так близко, сможет увидеть её в других яснее прочих. Научить такому невозможно. Если послушник Джейб сможет укрепить душу и сохранить её от скверны, он станет одним из лучших инквизиторов, — убеждённо ответил Нат. Нельзя полностью отдать себя свету, не вкусив искушения тьмы. Нельзя полностью избежать соблазнов, ничего о них не ведая.

— Понимаю, по себе судишь. Но опасности ты знаешь, — спокойно ответил Сэмюэль. Прецедентов хватало и в истории, и в личном опыте. И плохих, и хороших. — Познавший тьму может возжелать её.

— Даже лучшие из нас могут предаться ереси или скверне, — упрямо ответил Нат. — Он будет на шаг ближе к тьме, но при этом будет яснее её различать.

— Ладно, забирай. Но два часа, больше дать не могу. Отведёшь на дознание и проверку сам. Рекомендацию подпишу, но ничего не обещаю. — Покачал головой Сэмюэль. Он верил чутью Ната, но иногда тот бывал слишком упрям. С обещанием распорядитель лукавил, его просьба в штабе была равносильна приказу. Даже старшие Инквизиторы внутреннего круга не смели её игнорировать.

— Не мало? — из чистого упрямства спросил Нат. Ему этого времени хватало с лихвой. — Совсем ты меня не любишь.

— Я люблю лишь Его и лишь Ему верен, — строго ответил Сэмюэль, поглядев на Ната поверх очков. — И ты тоже. Надеюсь.

Джейб крайне удивился, когда старший инквизитор Тайлан увёл его прочь от машин обратно к подземке. Он думал, что его свяжут и отвезут в подземелья Инквизиции, не дав даже оправдаться. Хотя оправдываться он и не собирался, только принять смиренно кару и очищение. Всю дорогу до штаба Инквизиции Джейб молчал. Анна не выдержала первой и всё-таки спросила у своего старшего инквизитора, когда они уже подходили к их кабинету.

— Что вы задумали, мастер Тайлан? И как старший распорядитель это допустил? — Девушка не понимала, и это пугало её. Жестокие, почти безумные, рискованные действия мастера — это всё было привычно и давно знакомо. Но непонятные — вот что было по-настоящему страшно. Ибо фантазия и чувство юмора и Тайлана были весьма специфическими.

— Ничего такого, просто хочу быть уверенным. Я отведу послушника Джейба на проверку чуть позже, — усмехнулся Нат. Анна мучилась неопределённостью, и это была его маленькая, вполне допустимая месть за её неодобрение.

Под недоумённым взглядом Анны Нат провёл совершенно растерянного Джейба в кабинет. С одной стороны, тому стоило радоваться — старший инквизитор назвал его послушником, значит, ещё не списал со счетов. С другой — бояться того, какой проверке Тайлан мог его подвернуть. Слухи в Академии про него ходили жуткие и во многом — правдивые. По крайней мере, Джейб был уверен, что в них не было лжи. Даже в тех, от которых веяло совсем уж запредельной жутью. Не доверял он лишь слухам о почти еретических высказываниях и поступках мастера Тайлана. Для инквизитора его уровня они были просто недопустимы.

Нат Тайлан подвёл несчастного послушника к своему столу и растормошил уютно дрыхнувшего на важных документах кота. Тот сонно зевнул, потянулся и только после этого соизволил обнюхать протянутую ему для проверки руку Джейба. Анна смотрела на всё это со смесью облегчения и злости. Нашёл себе новую игрушку! Кот думал несколько секунд, потом легко царапнул руку и отвернулся. Да, демоном пахнет, но сам парень чист. Нат удовлетворённо кивнул и вытолкал Джейба из кабинета.

Когда он вернулся, сдав своего временного подчинённого на проверку, Анна уже успела остыть и даже поставила чайник на спиртовую горелку. После такого чай или, в случае мастера Тайлана, какао были просто необходимы.

— Что у нас? — деловито поинтересовался Нат. Он предпочёл бы провести остаток дня за развёрнутым отчётом и описанием демона для архива.

— Подозрение на еретическую секту. — Анна криво усмехнулась и выключила спиртовку. Уж чай она выпьет точно! — В коттедже в пригороде. Как вы любите.

Нат обречённо вздохнул. Когда-то он слышал суеверие, что как пройдёт первый день года, таким и будет весь год. Впрочем, уже много лет каждый день старшего инквизитора Ната Тайлана проходил в неустанной борьбе с демонической скверной и ересью. Ничего нового, всё могло быть намного хуже. Например, задание за городской чертой или лекции в Академии. А так можно было считать, что год начался вполне удачно. Они ведь были живы. И человечество всё ещё было живо. А это уже победа.

Часть 2. Ересь.

Столовая в штабе Инквизиции работала круглосуточно. Здесь всегда, в любое время дня и ночи, можно было получить свой законный обед, но только один за сутки. Здесь же выдавались пайки на месяц. Инквизиторам полагались особые усиленные, но сейчас, из-за перебоев с поставками с ближайшей пищевой фабрики, на складах были лишь стандартные. Их можно было получить в удвоенном количестве, хотя вкуснее и питательнее они от этого не становились.

Фабрика, поставлявшая пайки для Инквизиции и священнослужителей Становления, располагалась на севере, вдали от линии фронта, но сейчас все бронированные поезда, в том числе и фабричные, были реквизированы армией для своих нужд. На юге шли ожесточённые бои, демоны решились ещё на один прорыв Стены и подошли к самой границе. Каждое утро, глядя на серый от пепла снег, люди молились, чтобы у военных хватило сил удержать тварей, пришедших из Врат, на границе. Последний раз Большой прорыв случился около ста двадцати лет назад, но тогда его удалось остановить на подступах к городу. Пылали фермы и деревни на юге, орды демонов были видны со стен, но вовремя подоспевшие паладины Ордена Станишлава Гонителя отбросили врага обратно к границе потерянных земель и дальше до самой Стены.

А вот Пятый большой прорыв, самый памятный для горожан, закончился сто пятьдесят восемь лет назад. Тогда город подвергся штурму, демоны едва не сровняли его с землёй. Паладинам и Апостолам с трудом удалось отбросить врага от стен, но вслед за демонами пришли эпидемии, сменявшие одна другую на протяжении последующих тридцати лет. И почти сразу после этого случился Шестой Прорыв, практически не затронувший город Становление, но уничтоживший города Попечение и Лазурь на востоке. Горожане всё ещё помнили тот ужас, переданный в жутких историях, которые родители рассказывали детям перед сном.

Сейчас опасности прорыва фронта не было, командование объединённой армии делало всё возможное, чтобы удержать врага. Для городов же это означало перебои с поставками и массовые рекрутские наборы. С севера постоянно шли бронированные поезда с солдатами, боеприпасами и продовольствием. Не задерживаясь, они следовали дальше на юг. Вокзал проверяли и переосвящали каждые две недели вместо положенного одного раза в месяц. По городу упорно ходили слухи о начале рекрутских наборов, но пунктов призыва пока видно не было, гарнизон и инквизиторов держали в резерве на крайний случай. Так бывало при каждом прорыве. Становление был одним из южных городов, расположенных ближе всего к границе, и оставлять его беззащитным было недопустимо.

Именно поэтому, инквизитора Анну Фаэр волновало вовсе не состояние дел на фронте, а то, как она донесёт до дома два ящика с пайками вместо одного. Девушка была уверена, что очередная попытка прорыва её не коснётся. Демоны с завидным упорством время от времени проламывались сквозь Стену и пытались дорваться до городов. Но по-настоящему крупные наступления они предпринимали крайне редко.

Анну больше заботило, разрешит ли её старший инквизитор оставить один из ящиков в их кабинете хотя бы до завтра. Девушка уже несколько лет снимала комнату у одной пожилой женщины на тихой чистой улочке в хорошем районе. Этот район располагался достаточно далеко от Штаба Инквизиции, и Анне совершенно не хотелось надрываться и нести тяжёлые ящики домой. О том, чтобы перетаскать их в два захода за один вечер, не могло быть и речи. Это заняло бы слишком много времени. Кроме того, ящики были неудобными, нести их нормально было просто невозможно. С одним она ещё как-то справлялась, но вот два сразу — это было уже слишком.

И всё равно Анна считала, что ежемесячные страдания с пайками были небольшой платой за возможность жить в хорошем месте среди нормальных людей. Она сама выбрала себе дом, переехав в него из выделенной ей квартиры после первой же выплаты. Анна ни разу не пожалела, что сбежала из мрачного и унылого квартала инквизиторов. Хотя он, конечно же, располагался намного ближе к Штабу, чем место её обиталища.

Сейчас же девушка просто наслаждалась хорошо прожаренным стейком и старалась не думать о том, что дома её ждал обильный, но не такой вкусный ужин из фабричных пайков.

Здесь, в столовой штаба, кормили вполне неплохо. Анна никогда не отказывала себе в удовольствии вкусно поесть, когда представлялась такая возможность. Конечно, ей, как инквизитору, следовало соблюдать пост даже чаще, чем обычным горожанам. Но девушка искренне считала, что сама её работа и постоянный риск и так с лихвой искупают эту её маленькую слабость. Кроме того, от неё никто и не требовал абсолютной чистоты и непорочности. Во время редких экзорцизмов переговоры с демонами всегда ложились на плечи её старшего инквизитора, так что подловить Анну на грехе порождения Врат не могли, да и разрешения на проведения ритуала изгнания у неё не было, а в бою нужна была не безгрешность, а крепкие мышцы и боевые навыки. Были, конечно, инквизиторы, постившиеся и умерщвлявшие плоть до полного изнеможения все дни и ночи напролёт. Они сражались силой своей воли и фанатичной верой и не позволяли себе ни малейшей поблажки. Но Анна Фаэр предпочитала сытый желудок, сильные руки и быструю реакцию, как залог победы в ежедневном сражении со злом.

— Здесь, — коротко сказал Нат Тайлан, поставив свой поднос на один из столиков.

Анна только кивнула и села напротив своего начальника. В отличие от неё, Нат не был привередлив в еде, по крайней мере, здесь, в столовой. Потому брал первое блюдо, которое попадалось ему на глаза. Старшему инквизитору, казалось, было совершенно всё равно, что он ест. Единственной пищевой слабостью грозного мастера Тайлана, о которой знала Анна, было какао. И потому сейчас он с такой ненависть и отвращением смотрел на коричневатую жидкость в стакане, названную почему-то «кофе» и имевшую с означенным напитком из общего только цвет.

— Это вполне можно пить, — абсолютно серьёзно сказала Анна, налюбовавшись на мучения своего старшего инквизитора. Сама она выбрала чай — настой из трав с горьковато-пряным вкусом.

Нат Тайлан лишь скривился и отвернулся от стакана с предположительно кофе. Ему было недосуг одёргивать зарвавшуюся помощницу. Анна же беззастенчиво пользовалась возможностью поддеть своего старшего инквизитора. Ей льстило осознание того факта, что подобные вольности позволены были только ей одной. Кроме того, для неё это был единственный способ терпеть рядом с собой холодного, надменного и жестокого инквизитора.

Когда её, ещё совсем юную и неопытную, назначили Тайлану в помощники, она не испытывала восторга, как Джейб. Вначале был только страх. Анна чувствовала, что не подходит, была уверена, что ужасный старший инквизитор просто вышвырнет её из кабинета, как только прочитает её личное дело. И потому, едва открыв дверь, она выдала какую-то довольно наглую и ехидную фразу. Из страха. Не успела девушка проститься с жизнью, как страшный инквизитор пожал плечами и указал ей на стол. С тех пор это стало её щитом. Анна научилась улыбаться, глядя в ледяные серые глаза, не вздрагивать от звуков холодного голоса, не дрожать от прикосновения ментальных щупалец. Последнее было самым сложным — ментальные силы Ната Тайлана были очень велики. Настолько, что воздействовали на физическом уровне — рядом с ним всегда было холодно, а когда старший инквизитор злился, находиться с ним рядом становилось почти невозможно.

Анна привыкала долго, но за это время узнала Ната Тайлана гораздо лучше, чем кто-либо до неё. И он, в целом, её устраивал. Никто не смел попрекать Анну её происхождением, никто не заикался о её слабых способностях к менталистике и отсутствии стигмат. Никто, ведь её признал сам старший инквизитор Тайлан! И Анна Фаэр уютно устроилась в его тени.

— Так что там за секта? — недовольно поинтересовался Нат Тайлан. От того, с каким брезгливым выражением лица он ковырялся вилкой в тушёных овощах, бедные повара должны были тихо и незаметно седеть на кухне.

На самом деле, его раздражало задание, а вовсе не еда, как всегда, приготовленная безупречно. По крайней мере, Анна была в этом уверена. Тушёные овощи с сосисками были не самым популярным блюдом, но достаточно вкусным. Анна даже брала их пару раз ради разнообразия.

Ещё в самом начале совместной работы девушка заметила, как по-разному коллеги реагировали на Ната Тайлана. Кто-то избегал старшего инквизитора, кто-то присматривался к нему с жадным любопытством, кто-то искал ересь в каждом его слове. Доброжелателей у него практически не было, как и равнодушных. Хотя были ещё и такие, как бедняга Джейб, знавшие о нём только по слухам и потому восхищавшиеся Натом Тайланом и боявшиеся его одновременно.

Через полгода работы Анна обратила внимание на странные взгляды, которые стали на неё бросать другие инквизиторы, послушники и прочие работники Штаба. Все они считали, что она стала любовницей мастера Тайлана. Сначала её это пугало, потом начало смешить. Ничего такого между ними не было, и быть не могло. Конечно, Нат Тайлан был шикарным мужчиной, но ей не хотелось вступать в запретную и опасную связь с тем, кто не станет рисковать работой ради спасения её жизни и даже не остановится, чтобы подождать. К тому же, она как женщина его, кажется, вообще не интересовала. Так что, Анне пришлось учиться игнорировать эти взгляды с такой же невозмутимостью, как это всегда делал мастер Тайлан.

— Всего лишь подозрение на секту, — криво усмехнулась инквизитор Фаэр. Нат опять нахмурился, разминая вилкой и без того истерзанную сосиску. — Двухэтажный коттедж на окраине города за второй линией защиты. Зимой пустует, хозяева приезжают только летом. Древняя развалюха. Соседи сказали, что видели там по ночам свет в окнах.

— Зимовать в пустующем доме — ещё не ересь. — Нат Тайлан пожал плечами и вернулся к обеду. Люди боялись демонов и ереси, а значит, готовы были увидеть их где угодно. Надёжнее было перестраховаться, чем пропустить врага. Но в данном конкретном случае расследование, скорее всего, придётся передать стражам. Обычными преступниками инквизиторы не занимались.

— В округе пропало несколько бродячих кошек. — Нат скептически усмехнулся, Анна лишь пожала плечами. Зимой их вполне могли съесть и местные. Суеверия суевериями, но у голода свои правила, особенно в такие холода. Дома в том районе были большие, старинные, но все, как один, давно обветшалые, и жильцы в них были соответствующие. Старики, которые уже не могли работать, но были слишком гордыми, чтобы обратиться в ближайшую церковь за социальным пайком. — А так же девушка и двое детей. Все бездомные и бессемейные из погорельцев.

Полгода назад летом был большой пожар в южном секторе у самой внутренней стены. Несколько кварталов выгорело подчистую, потом пришла эпидемия, расплодились демоны болезни, что гнездились в мёртвой плоти. Пожар был страшным, людей погибло много, так что тела не успевали выносить с пепелища и хоронить. Бороться с бедствием и его последствиями пришлось инквизиторам и стражам, Церковь расщедрилась на проповедников и не успевших ещё уехать на границу капелланов. Администраторы города открыли двери одного из складов с продовольствием. Проблему удалось локализовать, с последствиями тоже справились достаточно быстро. Анна не любила вспоминать то лето.

Все силы тогда были брошены на борьбу с эпидемией, до здоровых, но лишившихся семей и дома горожан никому не было дело. На улицах города появилось много бездомных-погорельцев. Администрация смогла взяться за решение этой проблемы только в конце осени. К тому времени большинство уже прибилось к родственникам или нашло работу и новое жильё. Об остальных по мере сил заботилась Церковь. И потому Администрация предпочла заняться более насущными проблемами, вроде засора в канализационной системе и подготовки вокзала к приёму военных поездов. Затор, ко всеобщему облегчению, оказался всего лишь огромным крысиным гнездом, а не толпой голодных и вонючих демонов. Тем не менее, Церковь не в состоянии была уследить за всеми неприкаянными, и потому они вполне могли стать сырьём для какого-нибудь тёмного ритуала. Такой запрос они обязаны были проверить.

— С этого и стоило начинать, — отрезал Нат Тайлан. Порой его раздражала привычка Анны сначала рассказывать менее значимые детали, а потом выдавать основную причину вызова. Хотя иначе он вообще не стал бы дослушивать до конца.

Прикончив последнюю сосиску, старший инквизитор Тайлан встал из-за стола, так и оставив стакан с кофе нетронутым. Анна торопливо доела последний кусок своего стейка и поспешила за ним. Шанс, что вызов окажется пустышкой, был весьма большим. В доме могли ночевать как раз погорельцы, они же могли прикончить кошек, а потом уйти. Или замёрзнуть насмерть. Такое часто случалось этой необычайно холодной зимой.

Возвращаться на улицу из тёплого офиса ужасно не хотелось, но Анна для себя решила, что это будет вполне неплохое искупление за стейк. За то время, что они обедали, стало ещё холоднее. В который раз за зиму Анна возблагодарила Инквизицию за тяжёлые и неудобные, но очень тёплые и совершенно непродуваемые шинели.

— Опять подземка? — деловито поинтересовалась девушка. Хоть она и не любила подземку за её странный ментальный фон и вечную нервозность мастера Тайлана, от которой молитвы на стенах шли рябью, а пол покрывался инеем, но там было теплее, чем на улице. Кроме того, нужный дом располагался достаточно далеко, пешком туда было идти слишком долго, а машины её старший инквизитор вызывал крайне редко.

— Нет, сначала пройдёмся до площади, — ответил Нат Тайлан.

Анна кивнула. Спешить им было некуда, сектанты вряд ли явятся раньше вечера, а сейчас была только середина дня. Значит, придётся сидеть и ждать в выстывшем доме. Если, конечно, эти сектанты вообще существовали.

Нат Тайлан выбирал узкие улочки и безлюдные проходы. Анна шла за ним, про себя в который раз поражаясь тому, как хорошо он знает город. Лучше её мастера во всех этих переходах и тупиках ориентировались разве что только стражи и уличные коты. Девушка обычно пользовалась многолюдными улицами, хорошо освещёнными и полными голосов и вкусных запахов. Анне и в голову не приходило сворачивать с привычного маршрута в паутину узких переулков, в которых легко заблудиться и нарваться на что-нибудь не слишком приятное. И повезёт ещё, если это будет просто окоченевший труп или кочан гнилой капусты, искусанный оголодавшей феей.

На главную площадь они вышли раньше, чем ожидала Анна. Нат Тайлан шёл быстро, вынуждая девушку подстраиваться под его шаг. Кроме того, маршрут, выбранный старшим инквизитором, был ощутимо короче привычного для его помощницы. Впрочем, Анна не следила за тем, куда и как они сворачивают, полностью положившись на Ната Тайлана. И потому она удивилась, когда, наконец, вышла к площади. Просто внезапно очередной грязноватый и неприятный переулок закончился, и они оказались на самом краю многолюдного, шумного пространства, заполненного звуками голосов и запахами еды и дыма.

— И что мы здесь забыли? — вслух спросила Анна, впрочем, не ожидая ответа.

На такие вопросы мастер Тайлан никогда не отвечал. Он вообще не любил пустых разговоров. Анна ещё помнила, с какой неохотой он объяснял ей свои действия, когда она только поступила под его начало. Конечно, она к тому моменту была уже инквизитором, готовым к самостоятельной работе. Но опыта ей ещё не хватало, как и практических навыков. И Тайлан взялся учить её, готовил под себя, чтобы использовать в дальнейшем с максимальной эффективностью. Анна Фаэр была для своего старшего инквизитора всего лишь удобным инструментом, и он готов был терпеть её рядом лишь в подобном качестве.

Впрочем, Анну это мало смущало. Она многому научилась и до сих пор продолжала учиться под руководством мастера Тайлана. Кроме того, о хороших инструментах, подобранных и подогнанных по руке, принято было заботиться. И мастер Тайлан затачивал и оберегал своё орудие от ненужных повреждений. А ещё Анна знала — кроме него её всё равно никто не взял бы в помощники. К Нату Тайлану её послали уже от безысходности, как последний шанс и для неё, и для него. Он был седьмым, с кем она пыталась работать. Все предыдущие либо отказывались сразу, увидев её досье, либо через месяц-другой порой вообще без всякого повода.

Пока Анна размышляла о своём месте рядом с мастером, тот уже успел осмотреться и теперь уверенным шагом шёл к одному из разносчиков уличной еды. Девушка мысленно обругала себя за невнимательность и поспешила следом. Толпа при приближении старшего инквизитора сама собой редела, так что Анна быстро его нагнала. Строго говоря, по тому, с какой скоростью человек убирался с их дороги, можно было судить о его чувствительности к ментальному воздействию. Анне всегда нравилось наблюдать за тем, как резко порой бледнели и спешно уходили в сторону самые восприимчивые.

Старший инквизитор Тайлан остановился рядом с одним из разносчиков и кинул ему на закреплённую поперёк груди дощечку несколько чешуек — мелких латунных монет. Тот торопливо заработал руками, стараясь обслужить страшного клиента как можно быстрее. Анне показалось, что он делает это не в первый раз. Хоть у разносчика и тряслись руки, он ни разу не ошибся, ничего не разлил и даже сохранил на лице дежурную приклеенную улыбку.

Вскоре он протянул старшему инквизитору стаканчик из дешёвой глины, исходящий ароматным паром. Подумав пару секунд, Анна кинула на дощечку монетки и получила свою порцию.

Напиток оказался сладким, пряным и горячим. После первого же глотка Анна почувствовала обволакивающее её изнутри тепло. Запах показался ей непривычным, но вкусным, он щекотал ноздри и будил воспоминания об уюте и безопасности. Анна блаженно зажмурилась и несколько секунд просто плавилась в этом тепле. Потом она приоткрыла один глаз и посмотрела на своего старшего инквизитора. Тот пил с неизменным невозмутимым выражением лица. Девушка улыбнулась, втайне радуясь тому, что узнала что-то новое о неприступном во всех смыслах мастере Тайлане.

У Анны в голове хранилось что-то вроде коллекции. Она собирала маленькие незначительные факты о Нате Тайлане, старшем инквизиторе с лицензией на экзорцизм. У этого занятия не было никакой особой цели. Анне просто нравилось знать о нём то, что не знает больше никто. А ещё нравилось замечать его человеческие стороны, не связанные со служением и борьбой с демонами. Наверное, это граничило с гордыней. Но, спрятавшись за широкой спиной мастера Тайлана, Анна могла позволить себе этот маленький грех. И сегодня в её бесценную копилку упала пара новых фактов, весьма занимательных.

— Как это называется? — поинтересовалась девушка у разносчика.

— Сбитень, госпожа, — тихо, но достаточно бодро ответил тот, испуганно таращась на подозрительно вежливого инквизитора.

Анна едва не рассмеялась, хотя и понимала, что этим либо уронит авторитет коллег, либо доведёт беднягу до сердечного приступа. Нат Тайлан тем временем допил свой сбитень и поставил глиняный стаканчик на переносной прилавок, девушка торопливо сделала то же самое. Она с немалым сожалением отказалась от идеи взять себе ещё порцию. Несчастный разносчик с неподдельным ужасом уставился на стаканчики. Он явно не мог решить, признать ли их благословлёнными Святой Инквизицией или выкинуть от греха подальше.

— Теперь в подземку, — решительно сказал Нат Тайлан, уверенно прокладывая себе путь через площадь к ближайшему спуску.

— Как же я не люблю эту станцию, — обречённо вздохнула Анна. Она действительно не любила садиться на станции, расположенной около этой площади. Впрочем, новый напиток и новые факты определённо стоили того, чтобы потерпеть.

— Почему? — спросил старший инквизитор Тайлан, заинтересованно повернувшись к девушке.

— Почему? — опешила Анна. — Не нравится она мне! Нехорошо там как-то. Ощущение какое-то липкое. Зачем это вам?

— Проверяю, — непонятно ответил Нат Тайлан и снова зашагал сквозь расступающуюся толпу.

Анна лишь пожала плечами, но расспрашивать не стала. Она старалась не лезть в то, во что старший инквизитор не желал её посвящать. Девушка давно уяснила, что расспрашивать Тайлана о чём-либо было бессмысленно. Он либо рассказывал сам, если считал нужным, либо молчал, что бы она ни делала. Так что Анна лишь пожала плечами и спустилась вслед за своим старшим инквизитором в липкую, шуршащую полутьму подземки. Ворота на этом входе были покорёжены и сильно повреждены, кто-то явно пытался содрать защитные знаки, прорваться внутрь. Но неприятней всего было то, что кто-то другой также пытался вырваться наружу. Резня на этой станции произошла сто шестьдесят лет назад, а створки с тех пор так и не сменили, оставив как напоминание о давней трагедии.

В Академии Анне рассказывали, что каждый, кто обладал даром ментального восприятия и воздействия, ощущал мир по-своему. И особенно остро эти различия ощущались в местах, пропитанных сильными эмоциями, вроде страха, боли и смерти, как здесь, на станции. Или наоборот, наполненных удовольствием и радостью. У кого-то восприятие эмоционального фона шло через запахи, у кого-то через звуки или даже цвета, но чаще всего либо возникало неясное ощущение тревоги или покоя, либо все эти виды смешивались в общее впечатление.

Анна никогда не спрашивала своего старшего инквизитора, ощущал ли он что-нибудь подобное. Наверняка ведь ощущал, с его-то силой! Но то, как быстро, агрессивно и жёстко Нат раскидывал свои ментальные щупальца в местах, подобных этой станции, говорило о том, что он не просто чувствовал, он знал. В такие моменты Анна старалась держаться к нему поближе, хотя от активированной на полную мощь ментальной силы веяло запредельным холодом, а мир перед глазами начинал плыть и качаться. Но лучше уж немного перетерпеть, чем лишиться и глаз, и кожи, а потом и души. Хотя, конечно, слишком близко она не становилась. Во-первых, рядом со старшим инквизитором в такие моменты было нестерпимо холодно, а отморозить пальцы ей вовсе не хотелось. А во-вторых, в случае реальной опасности она могла оказаться помехой мастеру Тайлану. Анна прекрасно знала, что ради неё он сдерживаться не будет.

Ехать пришлось почти до конечной станции. На площади вагоны всегда забивались под завязку, и двум инквизиторам едва удалось втиснуться в самый свободный. Но когда они подъехали к нужной станции, в вагоне кроме них не осталось никого. Каждый выходивший думал — Анна была в этом просто уверена — что инквизиторам лучше было воспользоваться автомобилем, благо у них было на это право — в отличие от большинства горожан. И это при том, что ментальные щупальца Нат Тайлан распускал лишь на трёх станциях. Эта ветка была достаточно тихой.

Не до конца распахнутые и застрявшие в снежных заносах ворота станции выпустили их на унылую маленькую площадь, окружённую такими же унылыми домишками, одно — или двухэтажными и явно давно не ремонтированными. Святые письмена на стенах местами стёрлись, местами закоптились. Тончайший слой серебра на входных дверях и окнах почти везде облупился.

— Понятно, почему еретики выбрали это место. Сюда бы клириков с вёдрами краски и святой воды, — недовольно проговорила Анна.

Не могло быть ничего хуже небрежности в защите. А здесь требовалось переосвящать вообще всё. Девушка не чувствовала скверны, лишь запустение, но это место могло стать брешью в защите всего города. Обычно за соблюдением сроков обновления святых надписей на стенах и освящения земли следил викарий данного сектора, в крайнем случае — священник ближайшего храма. Здесь же почему-то всё было пущено на самотёк. А значит, у Инквизиции появится отличный шанс подколоть Церковь, как только она получит доклад Тайлана и Фаэр. Подобное соперничество редко выходило за грани дозволенного. Цели и у Церкви, и у Инквизиции были одни — защита человечества. Но незаметная и тихая вражда длилась уже не первый век. Сейчас никто, кроме библиотекарей Информаториев не мог с уверенностью сказать, с чего она началась. Да и они, вероятно, не знали всей правды. В курсе тех давних дел были лишь Великий инквизитор да члены Священной коллегии кардиналов — высшего руководства Церкви. Впрочем, обычным инквизиторам и священникам не было дела до причин, они лишь старались не упустить шанс засунуть ещё одну палку в колесо давнего противника, не подставив при этом самих себя под ответный удар.

До нужного места надо было идти ещё целый квартал. Домишки постепенно превратились в небольшие, такие же разваленные коттеджи. Не чиненные уже много лет, с почти развалившейся защитой, они производили гнетущее впечатление. Их давно стоило снести, но у городской Администрации всегда находились более важные дела. Никаких жалоб на эти дома не поступало, так что острой необходимости в сносе не было. Кроме того, администраторам пришлось бы расселять жителей, освящать всю территорию и проводить экзорцизм. Всё это было затратно и долго. Потом район следовало застроить заново, покрыть новые дома святыми письменами, посеребрить двери и окна. Вот только жить здесь никто не захочет. От подземки район располагался далеко и вниманием Церкви был явно не избалован. С точки зрения администраторов города, место это было безопасным и бесперспективным. Инквизиторы же увидели в нём угрозу защищённости города и возможный рассадник скверны. В скором времени здесь произойдут большие перемены, как минимум сюда назначат нового священника, а то и викария, а администраторам всё-таки придётся вытащить документы по этому сектору из дальнего ящика.

— Нам туда. — Указала Анна на стоявший в стороне от остальных старый дом.

Он казался более зажиточным, богаче украшенным, чем его соседи. Хотя уже изрядно обветшал и сейчас представлял собой лишь тень былого великолепия. Дом высился посреди небольшого пустыря, как сноб-аристократ в компании богатых торговцев. Двери были надёжно заперты, окна закрыты деревянными щитами. Чувствовалось, что хозяева сюда возвращались время от времени и потому берегли своё имущество.

— Идём к задней двери. — Старший инквизитор Тайлан придирчиво осмотрел дом, намечая место для будущей засады.

— К задней, так к задней, — обречённо ответила Анна. Это означало, что ей опять предстояло взламывать замок, сидя на корточках в снегу.

На продуваемом всеми ветрами пустыре было холодно и неуютно. Девушке казалось, что за ней, скорчившейся у задней двери чужого дома, наблюдают из всех окон всех соседних домов. И единственной её защитой был стоявший за спиной старший инквизитор. Анна встряхнула руками и коснулась замка кончиками пальцев, прислушалась к ощущениям и начала скороговоркой читать особый заговор. Умение проникать в дом без всяких воровских инструментов она получила благодаря крови фэйри, что текла в ней. И ещё некоторым знаниям из книг, раздобытых для неё мастером Тайланом с огромным трудом и риском. Дивный народец, хитрый и пронырливый, легко мог вскрыть почти любой замок, кроме, разве что, сделанного из особым образом очищенного железа. Для этого требовался простой заговор, несложный шёпоток, и запор открывается сам по себе.

— Ещё немного, — пробормотала Анна, высунув от напряжения кончик языка.

Нат Тайлан не просто терпел, он беззастенчиво использовал её «дивные» таланты, которыми любой другой на его месте побрезговал бы. Именно поэтому Анна готова была выполнять любой приказ и даже стоически переносить вечный холод и ментальные щупальца своего старшего инквизитора. А ещё его милый характер, кучу дурных привычек, косые взгляды и все прочие бонусы, которые прилагались к мастеру Тайлану.

— Готово! — Девушка распахнула дверь и махнула рукой в приглашающем жесте. — Прошу заходить.

Нат Тайлан кивнул и прошёл внутрь дома. Комнатка, в которой он оказался, была ужасно пыльной, кое-где свисали остатки паутины. Было заметно, что её здесь время от времени счищали. Пауков было мало, и они были самыми обычными. Анна облегчённо выдохнула — она ненавидела этих восьминогих тварей. Не серых и безобидных, разбегавшихся по углам от малейшего шороха. Нет. Тех, кого коснулась скверна, искажённых демоническими эманациями. Вот эти твари порой являлись ей в кошмарах, не давая забыть один случай в самом начале карьеры. Тогда, на проклятом складе, полном сектантов, Нат Тайлан спас ей жизнь. Но в самый последний момент, потому что был занят другими делами. Кажется, жёг запретные книги и параллельно добивал мелкого перевёртыша, руководившего той сектой. Или собирал яд со жвал одного из пауков для научного отдела Информатория. В общем, мастер Тайлан был очень занят, в то время как она прощалась с жизнью и содержимым желудка.

В жилой части дома пыли тоже хватало, чувствовалось, что уборкой здесь занимались пару раз в год. Вся мебель была укрыта чехлами, а ковры убраны. Анна удовлетворённо хмыкнула: на толстом слое пыли были отчётливо видны отпечатки тяжёлых мужских клёпаных сапог. Их определённо не могли оставить нищие, обычно оборачивающие свои ноги тряпьём или носившие разваливающиеся на ходу ботинки не по размеру. Это означало, что наводка оказалась верной, в доме ночевали совсем не погорельцы из южного сектора. Воры, грабители и прочие городские отбросы предпочитали более удобную, бесшумную и менее приметную обувь.

— Второй этаж. Я что-то чувствую. — Нат Тайлан поднял голову и уставился в потолок, словно мог видеть сквозь перекрытия.

— Лестница должна быть где-то здесь. — Анна открыла одну из дверей, поморщилась, закрыла и открыла следующую.

За ней действительно оказался холл и широкая лестница, ведущая наверх. Вздохнув, девушка её забраковала. Слишком приметные подмётки были у форменных сапог инквизиторов. И слишком много пыли скопилось на полу в холле. Анна смогла разглядеть чёткие отпечатки уже знакомых тяжёлых сапог и изящных туфель на ступенях, ведущих на второй этаж. Следы были как достаточно старые, полустёртые, так и совсем свежие. Это был не случайный визит, кто-то приходил сюда регулярно, и это вряд ли был хозяин коттеджа, среди зимы ему совершенно нечего было делать в пыльном выстывшем доме, да ещё и с дамой и, судя по отпечаткам, компанией друзей.

Вскоре Анна нашла небольшую лесенку, ведущую на второй этаж из кухни, по ней явно никто давно не ходил. Звук шагов гулко раздавался в пустом доме и быстро затихал, увязнув в пыли и паутине. На чердаке что-то урчало и ворочалось, но старший инквизитор не обращал на это внимания, следовательно, опасности оно не представляло.

Попав на второй этаж, Нат Тайлан стал к чему-то принюхиваться и морщиться. Анна старалась держаться позади, чтобы не попадаться лишний раз в поле его зрения. Сейчас разозлить старшего инквизитора могла любая мелочь, ведь он почуял ересь. Поискав несколько минут, Нат Тайлан уверенно направился к одной из дверей, ведущей, видимо, в библиотеку или кабинет. По крайней мере, располагалась она в «официальной» части дома. К тому же, для жилых комнат и спален редко выбирали массивные двери с металлическими ручками. Да и резьба на створках была весьма примечательной. В ней не было ничего противозаконного, но большая часть изображений балансировала на грани допустимого. Анна хмыкнула, разглядев спрятавшуюся за древесными ветками суккубу. Ей подумалось, что резчик, создавший эти двери, был большим шутником. Очень даже возможно, что за подобные шутки до него со временем добралась Инквизиция.

— Посмотри, есть ли ловушки. — Нат Тайлан отошёл от двери, чтобы не мешать Анне.

Ему, как и большинству инквизиторов, имеющих в своих предках демонов, с трудом давалась тонкая ментальная работа. Анна же легко находила слабые ловушки, которые могли оставить восприимчивые горожане, прошедшие нужную тренировку, или особенно хитрые демоны. А вот к мощным ментальным печатям она старалась даже не приближаться, оставляя грубую работу своему старшему инквизитору.

— Есть ловушка на ручке двери. Ничего опасного, просто сигналка. Если возьмётесь за неё рукой, поставивший ловушку сразу это почувствует. — Анна прищурилась, осматривая дверь ещё раз. Ошибиться было нельзя. — Открыть с ноги тоже не вариант. Резьба тонкая, вмятина будет хорошо заметна.

— Только рукой? — усмехнувшись, уточнил Нат Тайлан. — Больше ничего нет?

— Только рукой, — уверенно кивнула Анна, переключаясь с иного зрения на обычное. — И ничего больше. Будь там сильная защита, мы бы ещё на подходе почувствовали.

— Верно, — согласился Нат Тайлан, протягивая к двери ментальное щупальце.

Немногие могли воздействовать силой разума на материальную реальность. Но рядом со старшим инквизитором Тайланом материя сама охотно изгибалась, когда он выпускал ментальные щупальца на полную мощь. Или если очень злился. То, что для других было почти недостижимо, для него было не сложнее, чем вскрыть банку какао.

Анна хотела было возразить, что искажение такой силы непременно оставит след, но, посмотрев на довольную улыбку своего старшего инквизитора, передумала. Вряд ли еретикам хватит силёнок и осторожности заметить, что дверь подвергалась сильному ментальному воздействию.

Комната действительно оказалась кабинетом. В ней особенно привлекали внимание книжный стеллаж во всю стену, убранный в сторону подпаленный в нескольких местах ковёр и странный рисунок на полу. На пюпитре, стоявшем рядом с рисунком, лежала какая-то большая книга, а рядом валялись скатавшиеся трубочками листы бумаги.

— Ересь, — веско сказал старший инквизитор Тайлан, взяв с полки первую попавшуюся книгу.

— Здесь всё ересь, — согласилась Анна.

Книги на стеллаже, все до единой, находились в списке запрещённых. Некоторые даже считались полностью уничтоженными. И сейчас перед двумя инквизиторами было самое веское доказательство ереси, которое только можно было найти. За одно лишь хранение всего этого богатства полагалась казнь. И не имело значения, читал ли владелец эти книги, и знал ли он о том, что они были запрещены.

— Настоящее сокровище. — Недобро усмехнулся Нат Тайлан, беря с полки толстенный том.

Анна узнала в нём категорически запрещённую и давно уничтоженную книгу. Даже старшего инквизитора могли отправить на очищение или даже казнить просто за то, что он держал её в руках. И это была одна из главных причин, почему мастер Тайлан терпел её рядом с собой. Анна на него никогда не донесёт. Так что, можно было сказать, что он не просто её использовал, у них был симбиоз.

— Сожжёте здесь всё? — с лёгкой печалью в голосе спросила Анна.

— Нет, пусть этим занимаются другие, — не без сожаления ответил мастер Тайлан. Девушка так и не смогла понять, о чём он сожалеет — о том, что сам не может искоренить ересь или о том, что все эти книги будут уничтожены. — Что-то, возможно, надо будет сохранить.

— Но ведь это ересь! — возмутилась Анна.

Книги, признанные еретическими, сжигали тиражами, потом отлавливая отдельные, успевшие разойтись тома по одному. Иногда вместе с запрещёнными произведениями и их авторами сжигалось и всё то, что эти авторы успели написать за свою жизнь. Чтобы никто, пройдя тем же путём умозаключений, не впал в ту же ересь.

— Врага надо знать в лицо, — отрезал Нат Тайлан, удобно устраиваясь в кресле с крамольной книгой.

— И что теперь? — обречённо спросила Анна. Мысли её старшего инквизитора были самыми тёмными потёмками из всех, что она встречала.

— Ждать. Судя по всему, до вечера. — Тайлан улыбнулся сытой и довольной улыбкой и погладил корешок книги.

— Пойду на кухню, может, там есть что перекусить, — вздохнула Анна.

На кухне было почти пусто. Анна смогла разыскать только пучки засушенных трав, мешок муки, тронутой плесенью, горсть пауков и банку с домашним вареньем, настолько сладким, что есть его было просто невозможно. И ещё несколько пачек галет и банок с мясными консервами. Анна справедливо решила, что они с мастером делают благое дело, очищая сей дом от ереси, а хозяева вряд ли заметят исчезновение припасов, вернувшись сюда после допроса в Инквизиции. Да и допрашивать их, скорее всего, доверят старшему инквизитору Тайлану. После него на прямых ногах почти никто не выходил, многих просто выносили.

— Что это? — Заинтересованно повернулся к девушке Нат Тайлан, когда она вернулась в кабинет с дымящейся кружкой и едой.

— Лист дикой смородины. — Анна неплохо разбиралась в растениях, хотя и не так хорошо, как должна была, с её-то кровью.

— Дикая смородина? Завари и мне, — полуприказал-полупопросил Нат Тайлан.

Анна со вздохом положила принесённые припасы и свой собственный чай на подоконник и пошла готовить ещё одну порцию. Потом был клубничный лист, мята, ещё что-то, что она так и не смогла опознать. У хозяев был богатый запас разных сушёных трав. Это, конечно, было весьма подозрительно, но не противозаконно. Высушенные корешки, листья и ягоды были полезны для здоровья, особенно зимой, а некоторые действительно помогали защититься от несильной скверны и даже очиститься от неё. По этой причине Церковь закрывала глаза на лавки травников в городах и знахарок в деревнях. А военным кашеварам попытаться запретить добавлять травки в пищу не смели даже самые фанатичные капелланы. Солдаты свято верили в даруемую такими добавками защиту. Святые отцы высокомерно называли увлечение травами суеверием, а в столовых Инквизиции подавали отвары зверобоя, лаванды и мяты.

Нат Тайлан увлечённо читал запрещённую книгу, сидя в глубоком кресле. Анне же достался чуть менее удобный стул и свободный выбор опасной литературы. Ни один старший инквизитор в здравом уме никогда не позволил бы своей подчинённой даже в руках держать такие книги. Анна выбрала себе старый толстый том в кожаном переплёте и принялась за чтение.

День постепенно клонился к вечеру, тени в комнате удлинились. Нат встал и зажёг свечи в трёх больших канделябрах. Анна только хмыкнула, не отрываясь от книги. Использовать очищающий святой огонь стигмат в быту не то чтобы запрещалось, но уж точно не поощрялось. На улице успело совсем стемнеть, когда Нат Тайлан настороженно выпрямился и отложил книгу.

— Идут, — коротко сказал он.

Анна кивнула, поставила свою книгу на полку и заняла место рядом с дверью. Окна они проверили и заперли ещё раньше, наложив на них печать крепости и неразрушимости. Вскоре в коридоре послышались голоса: несколько мужских и один женский. Нат Тайлан отступил в тень, плотно окутав себя ментальным коконом. Это было достаточно редкое умение, позволявшее использовать порождаемое ментальным всплеском искажение пространства. Сейчас заметить притаившегося инквизитора можно было, только посмотрев на него в упор.

Дверь открылась, в комнату вошло семеро человек. Все они были в плащах с капюшонами, откинутыми на спины, с раскрасневшимися от мороза лицами. Еретики о чём-то громко разговаривали, спорили, не замечая ни пачки галет, ни ряда банок из-под консервов на подоконнике, ни даже полупустых чашек с очередным настоем на полу. За последним вошедшим Анна резко захлопнула дверь.

Первые несколько секунд еретики молчали, безмолвно замерев посреди комнаты. Они, казалось, решали, удастся ли им справиться с одним-единственным инквизитором без лишнего шума. А потом Нат Тайлан снял свой ментальный кокон и вышел на свет. По тому, как плотно был покрыт святой вышивкой его колет, легко можно было определить не только то, что он являлся старшим инквизитором, но и понять, насколько опытным и сильным он был.

— Добрый вечер, господа. — Хищно улыбнулся Нат Тайлан, выходя на центр комнаты. — Для меня добрый.

Анна подняла свой пистолет, приготовившись к бою. Люди глупы и подвержены инстинктам и потому в случае опасности всегда следуют простому правилу: если что-то тебе угрожает — бей, не можешь бить — беги. Отбиться еретики явно уже не надеялись, им оставалось только одно — попытаться бегством спасти свою жизнь. Путей отступления было два: дверь и окна. Анна нацелила пистолет в лоб первому, повернувшемуся к ней, еретику и нажала на спусковой крючок. Голова мужчины мотнулась назад, рот распахнулся в безмолвном крике. В Академии её учили всегда бить в голову, лишая врага даже малейшего шанса на жизнь или колдовство.

Бой, или скорее избиение, занял всего несколько секунд. Нат Тайлан навис над последним еретиком, готовясь добить и его. Анна устало опустила пистолет, палец занемел, а в запястье словно кто-то высыпал горсть мелких иголок — у тяжёлой инквизиторской модели была сильная отдача, которая чувствовалась даже после такого короткого боя.

— Вы не понимаете! Ваша религия не может ответить на все вопросы! Мир огромен, а вы не даёте изучить его. Мир интересен и разнообразен, он заключён не только в вас и вашей слепой вере! Прочти хоть одну из этих книг, и ты поймёшь! Не сжигай знания! Здесь истина! — заорал еретик, в тщетной попытке достучаться до инквизитора. Анна только покачала головой и улыбнулась. Наивно, как же это было наивно! Изучать запретные науки, убивая ради собственных целей невинных горожан, а потом пытаться стыдить инквизитора. Какой же глупец! — Мы просто хотели понять! Разобраться во всём. Вы ослеплены своей верой! Откройте глаза, надо не молитвы читать, а изучать! Книги надо читать, на мир надо смотреть! Вы же всё сжигаете! Весь мир готовы сжечь, лишь бы не пришлось задумываться! Смотрите! Откройте, наконец, глаза!

— Когда-то такие, как вы, учёные, еретики, открыли Врата. — В ледяном голосе Ната Тайлана слышалось едва сдерживаемое бешенство.

Анна напряглась, инстинктивно выставляя ментальный щит. Все инквизиторы, потомки демонов, всю свою жизнь ходили по грани, и сейчас Нат Тайлан стоял у самой последней черты, за которой — тьма. Анна постаралась отвлечься от холода, разлившегося по комнате, от того, как меняются, искажаются очертания предметов. Язычки пламени свечей горели так ярко, что стало больно глазам. Старший инквизитор Нат Тайлан был в ярости.

О том, как открылись Врата, практически ничего не было известно. Город, в котором это произошло, был уничтожен взрывом и размолот в пыль вырвавшимися тварями. Все существующие книги о том времени были либо написаны намного позже, либо содержали фрагментарные и неточные сведения, достоверность которых была под сомнением. Так что, слова, сорвавшиеся с губ инквизитора, вполне могли оказаться ложью, но он почему-то был в них абсолютно уверен. Как и в своей всепожирающей ненависти. С огромным трудом Нату Тайлану удалось взять её под контроль. Даже спустя время он так и не смог понять, откуда взялась та уверенность и та ненависть.

Анна же стояла и тихо молилась, вжавшись в дверь. Сейчас её совсем не интересовали исторические факты. Кто бы ни открыл Врата, для неё это не имело ровным счётом никакого значения. Девушка отчётливо понимала, что, если мастер Тайлан не совладает с собой, она умрёт первой. Или же станет младшим демоном, рабски преданным своему господину. Об этом Анне даже думать не хотелось.

— О да, мир стал намного интересней! — ядовито прошипел Нат Тайлан, активируя стигмату очистительного огня.

Еретик страшно закричал, потом завизжал. Анна содрогнулась, но продолжила читать молитвы. Обычно, очистительный огонь сжигал сначала кожу, потом мышцы, и лишь после этого добирался до внутренних органов и костей. Чаще всего, еретик к тому времени уже умирал от болевого шока. Такая смерть для человека была жестокой и страшной. Это была кара за отступничество, за измену человечеству.

Старший инквизитор Нат Тайлан же заставил гореть одновременно и кожу, и внутренние органы. Анне даже знать не хотелось, каково это — чувствовать, как тлеет твоя печень, как плавится сердце. На такое были способны очень немногие инквизиторы, лишь самые сильные и умелые. И опытные.

Нат Тайлан выпрямился, безразлично глядя на обгорелый труп у своих ног. Потом он подошёл к креслу и взял лежавшую на нём книгу. Пролистав пару страниц, он положил её в глубокий карман своей шинели. Анна наскоро проверила своего старшего инквизитора ментальным щупальцем. Она касалась едва ощутимо, только для того, чтобы удостовериться в его чистоте. Нат Тайлан не переступил черту, но подошёл к ней очень близко. Ближе, чем когда-либо за всё то время, что она работала с ним.

— Анна, свяжись с оператором, — тихо и напряжённо сказал Нат Тайлан.

Анна кивнула, сосредоточившись на ментальном поиске контакта. Сейчас старший инквизитор Тайлан мог просто спалить мозг несчастному оператору — так сильно бушевала его ментальная сила. Кроме того, оператор мог почувствовать то, как близко Тайлан был к падению, и доложить законникам. Для неё это означало допрос, очищение и, возможно, частичное изменение памяти. Для Ната, скорее всего, тщательное очищение или даже ликвидацию. Так что, инквизитору Фаэр пришлось перебороть свою нелюбовь к ментальным контактам и разыскать мысли ближайшего оператора.

— Я сообщила, скоро сюда приедут специалисты, они всё уберут, — как ни в чём не бывало сказала Анна, завершив контакт. — И засуньте книгу поглубже, корешок торчит.

Инквизитор Фаэр старалась держаться спокойно и невозмутимо, но она всё ещё чувствовала, как напряжены её мышцы, как подрагивают пальцы. Анне уже доводилось видеть подобные вспышки гнева и у мастера Тайлана, и у других инквизиторов. Так проявлялась их демоническая кровь. Но сегодня она по-настоящему испугалась. Это был один из тех редких случаев, когда девушка была рада, что носит в себе кровь дивного народа, а не демонов. От фэйри ей досталось лишь неуёмное любопытство без всяких приступов гнева.

До спуска в подземку Анна и Нат дошли молча. Начавшийся вечером снег почти прекратился, однако ночного неба не было видно за тяжёлыми серыми тучами. На улицах было тихо, лишь где-то вдалеке звонил колокол, призывая горожан на мессу. В дни зимнепраздников службы в храмах проходили и по ночам.

— Не забудь составить отчёт, — напомнил Нат Тайлан, когда они спустились в подземку. Сейчас он выглядел непривычно спокойным, даже расслабленным.

— К утру всё сделаю, — ответила Анна. В её отчёте не будет ничего лишнего, ничего предосудительного. Она понимала, что рискует, скрывая то, что произошло, но иначе просто не могла.

Нат Тайлан кивнул, удовлетворённый ответом своей подчинённой. Он вышел на станции рядом с общежитиями Инквизиции. Анна жила дальше от центра города, в небольшой съёмной комнатке. Среди донельзя правильных и фанатичных клириков она чувствовала себя неуютно. По дороге девушка зашла в лавку за продуктами. Пайки были сытными, но очень уж однообразными.

Чем ближе Анна подходила к дому, тем больше она чувствовала усталость. Два не самых простых случая за один день вымотают кого угодно. Но вместе с тем девушка чувствовала покой и удовлетворение. Этот день прошёл, а она всё ещё была жива — это дорогого стоило. Каждый вечер Анна возносила благодарность Ему за то, что выжила.

— Анна, девочка, ты сегодня поздно. — Хозяйка, у которой девушка снимала комнату, стояла у дверей и ждала её. Это была немолодая женщина, когда-то бывшая первой красавицей, и сейчас ещё не растерявшая былой красоты.

— Работа. — Пожала плечами Анна. Этим словом можно было объяснить почти всё что угодно. Потом девушка запустила руку в пакет, достала оттуда пачку сухого молока. — Возьмите, это вам.

— Спасибо, — тихо сказала женщина, улыбнувшись. Анна порой приносила ей продукты просто так. Дохода инквизитора ей хватало с избытком на все её нужды, а её хозяйка, уже не работавшая, получала обычный паёк иждивенца, а плату за проживание брала небольшую. Кроме того, на лице пожилой женщины каждый раз появлялось грустное, но светлое выражение, от которого Анне почему-то становилось тепло. — Может, чаю зайдёшь выпить?

— Только переоденусь, — согласилась Анна.

Пить чай на небольшой уютной кухне давно уже стало их традицией. Они часто сидели вдвоём и болтали о всяких пустяках, намеренно не затрагивая серьёзные темы. Таких близких отношений у хозяйки больше ни с кем из жильцов не было. Анна поначалу тоже сторонилась пожилой женщины, но потом сдалась под напором её доброты и заботы. Почему-то только с ней хозяйка так упорно пыталась наладить контакт. У неё было ещё несколько жильцов — неразговорчивых и нелюдимых, но не еретиков — Анна проверила. Она даже как-то изгнала мелкого беса по просьбе одного из них — худого, вечно простуженного художника. Без лицензии и разрешения Анна не имела права проводить экзорцизм, но столько раз видела, как это делает мастер Тайлан, что была уверена в своих силах. Да и бес оказался слабеньким, сбежал сам, едва девушка выудила из него его истинное имя.

— Сегодня первый день года, — начала разговор старая Элли, хозяйка-домовладелица. Она всегда начинала с какой-нибудь мелочи.

— Непростой денёк. — Покачала головой Анна. Горячий травяной чай согревал, успокаивал, отгоняя страх и холод.

— Ничего, пусть так. Потом, значит, будет легче. — Успокоила её Элли, подталкивая к ней вазочку с печеньем.

— Вы так думаете? — удивилась Анна. Обычно говорили иначе — как начался, так и пройдёт.

— Да. Так он всегда говорил, — вздохнула Элли и надолго замолчала.

Анна помнила эту старую историю, то, о чём в полголоса говорили соседи, хотя многие из них были слишком молоды, чтобы быть очевидцами. О таких вещах никто никогда ничего не знал доподлинно, но вот сплетни плодились, как скверна в падшей душе. Такими сплетнями издревле кормились все, кому не хватало смелости или безрассудства искать правды.

Соседи рассказали ей, что у старой Элли, когда она была ещё юна и прекрасна, был возлюбленный — молодой и красивый инквизитор. И говорили, что любовь их была взаимной. На такое могли закрывать глаза, пока это не мешало его работе — исповеди и посты, молитвы и покаяния вполне компенсировали грех. Кто из инквизиторов не грешил, так или иначе? Вот только однажды он погиб. Никто уже не помнил, как именно, но умер он совсем молодым и как-то очень неприятно. С тех пор прекрасная Элли осталась одна, так и не открыв больше никому своего сердца. Анна не знала, правда это или нет, но, кажется, старая женщина и сама в это верила.

— Ты береги своего инквизитора, девочка, — улыбнулась Элли, обнимая тонкими пальцами чашку с чаем. — Береги его. Только ты это можешь.

Анна кивнула и улыбнулась, пытаясь за улыбкой спрятать страх. Сегодня она его уберегла. Завтра… кто знает? Мир не жалел их, и жизнь не жалела. А Он давно отвернулся от инквизиторов. Каждый прожитый день — это победа, можно лишь надеяться, что так будет и дальше. Что они будут побеждать снова и снова. Вместе, потому что одной ей точно не справиться.

Часть 3. Ложь.

Электрическая лампочка опять мигнула, она и так едва разгоняла пыльную темноту. В ночные часы напряжение в жилые дома почти не подавалось. Монахи ордена святого Августа проводили диагностику и освящение турбогенераторов именно по ночам. Так было удобнее всего. Демонические сущности, порождавшие электрическую энергию, были сильнее именно после захода солнца, и это позволяло обнаружить малейшую неисправность в оборудовании нагрузочными тестами без риска осквернить подстанции. Большинство горожан справедливо считали, что тёмное время суток не предназначено ни для чего, кроме сна, и не возражали против отсутствия света ночью.

Инквизиторам же обычно требовалось меньше времени на отдых. Потому им приходилось либо довольствоваться милостью августинцев, дающих хотя бы такое слабое напряжение в общежития Священной Канцелярии, либо покупать свечи, а стоили они немало, особенно зимой. Некоторые приспосабливались тренироваться в полной темноте или предаваться размышлениям с закрытыми глазами.

Этой ночью напряжение было особенно слабым из-за ремонтных работ в одном из южных секторов города. Свет мигал каждые несколько минут и уже пару раз едва не отключился совсем. Старший инквизитор Тайлан недовольно поморщился, когда лапочка опять затрещала, выжимая из сети последние крохи энергии, и перевернул страницу книги, которую он нашёл в логове еретиков. Нат читал её уже не первую ночь подряд, крадя у самого себя крупицы и без того недолгого, беспокойного и выматывающего сна. Эту книгу стоило сдать сразу же после возвращения с задания или сжечь на заднем дворе в одной из стоявших там железных бочек. Обычно их использовали для чего-то подобного — скрывали следы своих экспериментов, изысканий и попыток сочинить пристойные стихи. Там же сжигали еретические книги, хотя и не такие кошмарные, как та, которую читал Тайлан. Для изучения образа мысли врага инквизиторам дозволялось забирать из еретических логовищ и читать некоторую запретную литературу при условии её последующей ликвидации. Список разрешённых для инквизиторов книг был достаточно коротким, и найденного Натом фолианта там точно не было. Ему следовало доложить о находке, но вместо этого старший инквизитор Тайлан каждый вечер устраивался в старом кресле с пачкой галет из пайка и большой кружкой какао и увлечённо изучал еретическую писанину.

Ересь всегда была одним из самых опасных врагов человечества. И потому старший инквизитор Тайлан посвящал свои ночи её изучению. Вера и строгое следование догматам — это единственный способ уберечься от скверны, защитить душу и тело. А ересь, во всём своём многообразии, догматы отрицала. Это отрицание было источником внутренней лжи, а ложь — инструмент демонов. Какими бы благими ни были мотивы еретиков, ересь была едкой грязью, ржавчиной, что разъедала цепи, удерживающие этот мир от падения.

— Какой плохой священник! Предаёшься ереси, читаешь плохие книжки! — Насмешливый мелодичный голосок впервые нарушил тишину уединения Ната Тайлана.

— Врага надо знать в лицо, — машинально ответил тот, лишь через секунду поняв, чей голос он только что услышал.

Лежавший на свеженаписанных отчётах кот лениво приоткрыл один глаз, посмотрел на неурочную гостью и снова задремал, скинув хвостом на пол пару листов бумаги, исписанных убористым почерком инквизитора. Нат Тайлан оторвался от книги и поднял голову. Она стояла там же, где обычно, у старого платяного шкафа, покрытого подпалинами и лепестками отслаивающегося лака. Его нежданная гостья была невысокой для своей породы, у неё были чувственные острые скулы и большие влажные глаза. Естественно, на ней не было никакой одежды. Нат мог рассмотреть во всех подробностях её высокую налитую грудь, узкую талию и изящно очерченные округлые бёдра.

Сию ожившую грёзу подростка не портили даже слишком широкий рот, снабжённый острыми зубами, маленькие рожки и длинный гибкий хвост. Даже мечтать не стоило о том, что она способна была вытворять этим самым хвостом. Нат Тайлан допрашивал многих, признавшихся в связи с суккубой. И все, как один, утверждали — оно того стоило. Всех пыток и даже смерти — стоило. В конце концов, кто узнает?

— Опять? — Надула губки суккуба за секунду до того, как жаркое очистительное пламя окутало её тело.

Нат Тайлан раздражённо стряхнул с руки остаточные язычки огня и с осуждением посмотрел в посмевшую опустеть ещё полчаса назад кружку. Этой ночью суккуба впервые с ним заговорила. Впрочем, её судьбу это никак не изменило. Демоны должны быть уничтожены. Как и ересь. Нат Тайлан отложил в сторону книгу и с тоской посмотрел на так и не расстеленную постель. Надо было поспать хоть немного, иначе опять весь день будет сложно сосредоточиться на работе. Конечно, инквизиторы могли обходиться без сна несколько суток без всякого вреда для себя, но кто сказал, что им это нравилось? К тому же, он и так уже почти неделю игнорировал потребности своего организма в полноценном отдыхе.

Из дома Нат Тайлан всё равно вышел слишком рано, так и не сумев толком заснуть. Улицы были ещё пусты, лишь в переулках можно было расслышать шуршание и торопливые шаги. То были последние следы ночной жизни, крупицы того, чего люди старались избегать. В одном из таких переулков Нат заметил жмущуюся к мусорному баку тень, неясную и смутную. Стоило лишь слегка повернуть голову, и её уже было не разглядеть.

— Нечистый дух, дитя Гипноса, именем из легионов кошмаров. — Нат Тайлан не стал утруждать себя выяснением личного имени мелкого демона. Тем более, он не собирался изгонять его. — Умри!

Пламя очищения, пламя ненависти к скверне вспыхнуло, разрослось, протекло по руке и вырвалось наружу через стигмату на ладони. Тонкая струя ударила в смутную тень, издавшую тоскливый едва слышный визг. От оставшегося на стене пятна копоти приторно пахло цветами. Нат удовлетворённо кивнул и надел перчатку на ещё не остывшую после активации стигматы руку. Он не ошибся, испепелив нечистую тварь. Среди дивного народа тоже встречались существа без определённого облика, совершенно безобидные, а порой и полезные. Кроме того, слабые демоны, лишённые осязаемой формы, могли маскироваться друг под друга. Но у каждого из них было что-то своё, какой-то отличительный знак. У кошмаров, демонов, насылающих дурные сны и пьющие человеческий страх, этим знаком был запах цветов.

Старый Лайф только открывал свою лавку — раньше обычного, видимо, тоже не спалось — когда Нат вышел на знакомую улочку. Торговец подслеповато прищурился, пытаясь разглядеть, кому ещё пришло в голову выйти из дома в такую рань. Потом улыбнулся, торопливо убирая щиты с окон.

— Ничего нового уже дня три не привозили. Всё из-за пожаров на юге, говорят, из-за прорыва. Всё туда свозят, для армии, значит, — пожаловался Лайф, с надеждой и жадностью глядя на самый свой достоверный источник информации. — Только мука с консервами и остались. Да ещё галеты.

— Мне сегодня только нарезку. — Натану нечем было обрадовать старого торговца. О делах на юге он и сам знал не так много. Лишь то, что было в официальных сводках, распространяемых в штабе Инквизиции. А было там, на удивление, мало для столь затянувшегося прорыва.

— Сделаем! — Заторопился в магазин старый Лайф. Если отсутствие новостей и расстроило его, он этого не показал.

Какое-то время он шуршал обёрточной бумагой в подсобке. Нат ждал его у прилавка, между делом оглядывая полки. Самое лучшее Лайф никогда не выставлял, хранил в подсобке и выносил только тогда, когда приходил нужный покупатель. На этом и строилась его торговля — на редких и дефицитных товарах, продаваемых полулегально — потому и стоял до сих пор его магазинчик. Нат мог бы донести стражам, но вряд ли они нашли бы что-нибудь слишком уж противозаконное. Старик отделался бы штрафом и обещанием больше так не делать, а Нат лишился бы какао и ещё некоторых вкусностей. Определённо, оно того не стоило. Да и не дело инквизитору заниматься мелкими спекуляциями.

— Вот, всё в лучшем виде! — Лайф вышел из подсобки со свёртком в руках, радостно улыбаясь и сияя, как новая монета. — Всегда рад вас обслужить, мастер Тайлан!

Нат только кивнул, забирая свёрток, и положил деньги на прилавок. Обычно он кормил уличных котов по вечерам, но сегодня почему-то решил сделать это с утра. Животные были явно удивлены подобной щедростью, но пришли за угощением на удивление быстро. Тощий чёрный кошак, по-хозяйски вышагивающий рядом с Натом от самого дома, лишь понюхал краешек промасленной бумаги, но есть не стал. Он по праву кормился со стола старшего инквизитора Тайлана и объедать своих менее везучих товарищей считал занятием не слишком достойным.

Нат постоял некоторое время, наблюдая, как разноцветные коты и кошки с утробным урчанием поедают мясные обрезки. Раньше он оправдывал себя тем, что искал кота-стража. Но теперь, когда тот был найден, остался только давний ритуал на удачу, без всяких отговорок и оправданий. И именно сегодня он был очень нужен старшему инквизитору Тайлану.

В штаб Священной Конгрегации Нат пришёл задолго до начала рабочего дня, изрядно испугав ночного охранника. Старший инквизитор Тайлан любил это безмолвие и пустоту самых ранних часов. Зимой, когда ещё темно и пусто на улицах — особенно. В коридорах стояла какая-то особенная тишина, не нарушаемая ни криками, ни мольбами, ни быстрыми шагами по лестницам. Стражи закона — вечные надзиратели и судьи священников и инквизиторов — ещё не сновали по кабинетам и не рылись в архивах. Работавшие ночью оперативники уже давно разошлись по домам, а пришедшие утром им на смену сонно попивали утренний кофе или чай, просматривая оставленные коллегами доклады и справки. В такой мирной обстановке совершенно невозможно было работать. Всё время, оставшееся до прихода Анны, Тайлан собирался посвятить сну. Сегодня ему просто необходимо было вырвать хотя бы час законного отдыха.

— Доброе утро, Нат. — Стоило ему открыть дверь в кабинет, его надежды рассыпались прахом.

На столе Анны восседал старший распорядитель Сэмюэль, неприлично бодрый для такого раннего утра. Он явно ждал именно Ната Тайлана, так как при его появлении подался вперёд и улыбнулся, словно ожидая реакции на своё присутствие. Тот только фыркнул, стряхивая на пол снег с шинели. Тощий чёрный кот проигнорировал незваного гостя и запрыгнул на стол своего хозяина, удобно разместив зад на стопке папок, часть из которых была перевязана разноцветными лентами — знаками особой срочности и важности находившихся в них бумаг.

— Вижу, он у тебя совсем освоился. — Умилённо улыбнулся старший распорядитель.

— Что с Джейбом? — холодно поинтересовался Нат Тайлан. Судьба послушника его не интересовала, он просто использовал его как предлог, чтобы оттянуть неприятный разговор с Сэмюэлем. Вряд ли тот пришёл просто поболтать, не в его правилах было так бездарно тратить время.

— Удивлён, что ты спрашиваешь. И ещё больше удивлён тому, что ты оказался прав. — Сэмюэль поправил очки и пристально посмотрел на инквизитора. — Парень действительно фанатично верит и готов искупить свою глупость. Как ни странно, одержимость пошла ему на пользу. Он заметно поумнел. У него сейчас больше шансов выжить, чем когда он только начинал стажировку под твоим началом. Обычно бывает наоборот.

Нат Тайлан усмехнулся. Большинство послушников — сущий мусор, не стоящий усилий на обучение. И не было его вины в том, что они так легко умирали или сходили с ума. Он же как-то выжил в своё время. Вот и они могли бы постараться.

— Но парень способный. Когда он закончит свои епитимьи, я отдам его на стажировку Марку. — Сэмюэль уже давно решил, к кому направить бедолагу. А когда Марк выбьет из него остатки дури, распорядитель планировал отдать его обратно Тайлану. Джейб мог неплохо дополнить и без того эффективный дуэт двух инквизиторов. И привнести в него толику смирения и благочестия.

Нат только покачал головой, Джейбу он почти сочувствовал. Марк относился к тем фанатикам, что соблюдали пост в течение всего года и каждую ночь по несколько часов выстаивали на коленях в покаянной молитве. Крепче его веры было не сыскать, так говорят. С послушниками Марк был также неимоверно строг, а боялись его едва ли не сильнее, чем самого Ната Тайлана. Если Джейб это выдержит, то сможет одолеть почти любую городскую нечисть. Смутить и поколебать его будет просто невозможно.

— Как дела на юге? — небрежным тоном спросил Нат. Его это волновало гораздо сильнее, чем он показывал.

— Почему это тебя так заботит? — невинно поинтересовался Сэмюэль.

Нат ответил ему невозмутимым, спокойным взглядом. На такую простую уловку он попадаться не собирался, слишком очевидной она была. Старший распорядитель был дотошен и внимателен к мелочам. Почуяв даже лёгчайший намёк на ересь или неуважение к собратьям по вере, он вполне мог назначить проверку чистоты и лояльности или передать личное дело инквизитора Стажам закона. И любое сомнительное высказывание в отношении Апостолов или паладинов было для этого более чем весомым основанием. Как и любое недовольство действиями армии или неверие в её победу.

— Надоели стандартные пайки. — Пожал плечами Нат. Он не солгал — лгать распорядителю было опасно и бессмысленно — но и не договорил всей правды.

— Дела там идут не слишком успешно, но и не совсем провально. Прорыв удалось сдержать, — нехотя поделился информацией Сэмюэль. Свои собственные сомнения он скрывал так же тщательно, как выискивал чужие. — Но до перелома ещё очень далеко. Остаётся надеяться, что отбросить демонов обратно за Стену удастся хотя бы до начала посевных работ.

— Затяжной прорыв. Вот же мерзость! — брезгливо скривился Нат Тайлан и отправился к спиртовой горелке.

Прорывы случались не так уж часто. Стена надёжно хранила человечество от неисчислимых орд демонов, жаждущих его уничтожить. Но время от времени у Врат объявлялся лидер, который собирал последователей в количестве, достаточном для того, чтобы преодолеть сопротивление братьев Серого ордена. Бесчисленными жертвами он прокладывал себе путь к самой Стене. А потом приходили великаны — незримые демоны, способные наносить удары огромной силы. Прорвавшиеся орды пересекали потерянные земли и сталкивались с армией, заранее предупреждённой посланцами Серого ордена. По такому сценарию начинался каждый новый прорыв.

Серый орден всегда был настороже и при массовом наступлении демонов удерживал Стену столько, сколько это было возможно, до того самого момента, когда какой-то её участок не обрушивался под ударами великанов. После чего они отступали, продолжая наблюдение и проводя диверсионные атаки. Серый орден никогда не сражался до последнего бойца, слишком сложным и долгим был процесс подготовки новичков, слишком редко рождались дети, подходившие для службы на Стене. Да и острой потребности в подобной жертве за пять с половиной веков ещё ни разу не возникало. Серые братья невосприимчивы к скверне, выносливы и сильны, готовы без колебаний отдать жизнь за человечество или выжить ради него же. Их основная задача — защита Стены, раннее предсказание прорывов, а ещё — охота на одиночных демонов и их изучение. Серый орден всегда был ценнейшим источником информации для центрального Информатория Инквизиции. Для них каждый прорыв — испытание на прочность и веру, которое они неизменно проходят с честью.

Для обычных горожан же это всегда означало одно — орды демонов и кровавая баня на передовой. Из южных пограничных городов редко вёлся набор рекрутов — уже не раз бывало, что Становлению приходилось удерживать волну докатившейся до него армии порождений Врат своими силами в ожидании подкрепления с севера. Но в крайних случаях инквизиторов из города могли отправить на передовую, в самую мясорубку. Да и у тех, кто оставался в тылу, работы всегда прибавлялось. Во время прорывов активировались все проникшие ранее в город демоны, а сектанты начинали призывать новых. Нат зажёг газовую горелку и поставил воду на огонь.

— Зачем ты пришёл? — Перешёл он, наконец, к делу, кода тянуть дальше уже стало невозможно.

— Для тебя есть работа, Нат. Нужно провести экзорцизм. — Губы Сэмюэля дрогнули в нервной, напряжённой улыбке. — Особое разрешение лежит на столе, где-то… под задом твоего кота.

— Кажется, ему нравится сидеть на срочных и важных бумагах, — ворчливо ответил Нат Тайлан. Он обдумывал слова Сэмюэля, и они ему совершенно не нравились. Разрешение на экзорцизм он получил с трудом, экзамены сдал с третьего раза. И дело было вовсе не в том, что Нат нарушал протокол или не мог запомнить текст экзорцизма. Просто он был инквизитором, полукровкой. — С каких это пор мне требуется особое разрешение? И почему именно я? Для меня эта специализация вообще является побочной.

— Нужен провести несмертельный экзорцизм. — Лицо Сэмюэля теперь походило на застывшую маску, а взгляд из-за стёкол очков стал до предела серьёзным. — Эта девушка важна для Церкви, и она не должна пострадать.

— Ещё и женщина, — прошипел Нат, снимая с горелки закипевшую воду.

Сэмюэль прекрасно знал, как старший инквизитор Нат Тайлан ненавидел несмертельные экзорцизмы. Во время них приходилось вступать в беседу с демоном, выманивать и выгонять его из человека. А ещё надо было сохранить сосуд живым и, по возможности, целым. Нат предпочитал уничтожать и то, и другое одним ударом. Впустивший в себя демона — грешник, а скверну надо выжигать огнём. К тому же, осквернённый единожды склонен был повторять свои ошибки. Лучше избавить его от искушения самым радикальным способом. Кроме этого, при изгнании очень редко удавалось перехватить и уничтожить тварь, а значит, демон уходил, фактически, безнаказанным. Так что Нат Тайлан предпочитал убивать, не церемонясь. И Сэмюэль об этом знал.

— У Церкви хватает специалистов, любящих поболтать с демонами. Пусть они этим и занимаются, — грубо ответил Нат Тайлан. Священников, способных изгнать даже самую хитрую тварь, в городе было достаточно. Если девушка действительно была так важна Церкви, могли бы найти для неё лучших!

— Прости, Нат, но придётся идти тебе. И поверь, я тоже не в восторге от этого назначения. — Сэмюэль изо всех сил демонстрировал искреннее раскаянье и полную невинность. — Но на этот раз выбором кандидатуры занимался не я.

Нат Тайлан залил в кружку кипяток, кинул ложку какао и ложку сухого молока. Паршивое утро на полной скорости скатывалось в просто отвратительное. Говорят, за грехи порой приходится расплачиваться буквально и очень быстро. Нат изо всех сил пытался вспомнить, чем же он так нагрешил, чтобы заслужить такое. Кроме еретической книги ничего в голову не приходило. И эта последняя фраза Сэмюэля ему очень не нравилась. Кто мог указывать старшему распорядителю? В Становлении — разве что внутренний круг старших инквизиторов этого города. Да и то, он мог отказаться выполнять этот приказ. Тогда кто? В чью шахматную партию он умудрился попасть и, главное, какой фигурой?

— И где ты только достаёшь такое? — С завистью вздохнул Сэмюэль, провожая взглядом пакет сухого молока.

— Где достаю, там больше нет, — резко ответил Нат, убирая пакет. Привычку старшего распорядителя добавлять молоко в чай он считал жуткой ересью, достойной кары. — Пошлите кого-нибудь, более опытного в этой говорильне.

— Посылали. И неоднократно. Девушка становится одержимой одним и тем же демоном уже не в первый раз. — Сэмюэль изобразил на лице беспечность, настороженно следя за перемещениями Ната. — Экзорцизмы обычно проходят легко, но злой дух быстро возвращается.

— Очищать не пробовали? — брезгливо поморщился Нат. И за это тоже он не любил изгнания — демоны часто возвращались проторенной дорожкой. А по пути ещё всячески гадили изгоняющим.

— Пробовали. Девушка невинна и чиста, почти святая. — Сэмюэль задумчиво посмотрел на Тайлана и поправил сползшие очки.

— То есть, ты просто пытаешься скинуть на меня грязную работу и угробить мою репутацию? — с ледяным спокойствием поинтересовался Нат Тайлан, подходя к Сэмюэлю. Лёгкая дрожь, прошедшая по стенам, выдавала его истинное настроение. На столешнице зазмеились тонкие нити изморози.

— Почему ты так уверен в провале? — Попытался улыбнуться Сэмюэль, получилась болезненная гримаса. Когда старший инквизитор Тайлан злился так сильно, даже ему было тяжело поддерживать защиту. Да и холод не добавлял уверенности. — И убери свои ментальные щупальца, на меня они всё равно не действуют!

— Знаю, — недовольно пробурчал Нат Тайлан, отворачиваясь. Знал и часто проверял. Защита от ментального воздействия у старшего распорядителя была врождённой — редкий и весьма полезный в его работе дар. — Ты сам сказал, что девчонка важна Церкви, значит, к ней уже отправляли лучших. И они не справились.

— Я в тебя верю, — не слишком искренне ответил Сэмюэль, немного успокоившись. Он ожидал бурной реакции и понимал, что она будет заслуженной. Распорядитель действительно ставил Тайлана в крайне невыгодное положение. Чего бы тот в итоге ни добился, вряд ли все останутся довольны. Врагами Нат обзаведётся при любом исходе, они оба это понимали. — И в то, что ты сможешь понять причину постоянного демонического заражения. Только умоляю тебя, будь осторожен с девушкой. Она очень ценна.

— Почему? — почти безразлично спросил Нат Тайлан. Церковь редко проявляла такую заботу об обычных людях. Если кто-то не способен был удержать душу в чистоте, пуская в неё демонов раз за разом, значит, спасти его мог лишь очищающий огонь.

— Не могу сказать, прости. — Покаянно развёл руками Сэмюэль. Он и сам знал не так много, чтобы делать выводы, но достаточно, чтобы не желать узнать больше. — Секреты высших. Нам, простым смертным, лучше в это не лезть.

— Простым? — усмехнулся Нат Тайлан. Сэмюэль не был простым смертным, но раз он решил молчать, значит, на то были основания. Пешкам не дано постичь замысла игрока. В конце концов, всегда можно было разобраться на месте.

Нат уже понял, что от работы отвертеться не сможет. Если Сэмюэль пришёл лично, значит, всё уже было решено. Какие бы аргументы ни приводил Тайлан, ему придётся идти и исполнять свой долг. Но у этого задания был на редкость неприятный, гнилостный душок. Нату навязывали сомнительную работу с сомнительными шансами на успех. Тайн и недоговоренностей во всём этом было больше, чем фактов. Более того, Тайлан не мог понять, какого именно результата от него ждут. Он специализировался на уничтожении демонов, а не на их бережном изгнании. Выходит, тот, кто выбрал его для этого задания, не желал, чтобы этот экзорцизм прошёл легко и мирно. Кому-то эта девушка определённо мешала. Сэмюэль соскочил со стола и подошёл к Нату.

— Очень важно провести этот экзорцизм как следует, Нат. Протяни руку. — Когда Нат Тайлан протянул руку, Сэмюэль положил в неё несколько карамелек в ярких обёртках. — Сожалею, но это всё, что я могу тебе дать. Доброе утро, Анна.

Девушка вошла в кабинет и удивлённо уставилась на слишком рано пришедшего старшего инквизитора и совсем уж неуместного и оттого пугающего распорядителя Сэмюэля. Некоторое время она молчала, осознавая ситуацию.

— Раз вы здесь, господин распорядитель, оно точно не доброе, — усмехнулась девушка, безошибочно распознавая следы пронёсшейся здесь грозы. Анне оставалось лишь радоваться тому, что по пути в кабинет ей попался знакомый архивариус. Задержка спасла её от приступов головной боли на ближайшие полдня. В отличие от распорядителя Сэмюэля, она не могла ставить настолько мощные щиты и врождённой ментальной защитой, как он, не обладала.

— Плохому ты научил свою помощницу, Нат. Дерзит много, — попенял Сэмюэль старшему инквизитору Тайлану. Потом снова обратился к девушке. — Он ведь тебя не обижает?

— Мы отлично ладим. — Невинно улыбнулась Анна. Она изо всех сил старалась очистить разум от лишнего.

— Это-то меня и удивляет. — Покачал головой Сэмюэль. Его позабавили наивные попытки Анны скрыть от него свои мысли и воспоминания. Вряд ли это могли быть её собственные грехи, значит, она защищала Тайлана. — Кажется, идея объединить вас была удачной. Что ж, мне пора идти. Столько работы! Рассчитываю на тебя, Нат.

Нат Тайлан недовольно кивнул вслед ушедшему распорядителю. Сейчас его могло спасти только какао, уже изрядно остывшее, но не утратившее ни вкуса, ни своих поистине чудесных воскрешающих свойств. Анна с опаской смотрела на дверь, словно ожидая, что Сэмюэль выскочит из-за неё с жутким хохотом и ухватит её за нос. Девушка его побаивалась и вполне заслуженно.

— Зачем он приходил? — поинтересовалась она, повернувшись к Нату. Если уж старший инквизитор Тайлан пьёт какао в плохом настроении, значит, без этого волшебного напитка оно было бы просто невыносимо отвратным. В комнате и так было ощутимо холоднее, чем в коридоре.

— Чтобы дать нам мерзкую работёнку, конечно. — Недовольно поморщился Нат Тайлан, крепче сжимая в руках кружку с какао. — Несмертельный экзорцизм.

— Почему не послать кого-нибудь, кто таким обычно занимается? Мастера Закию, например. — Удивлённо посмотрела на своего старшего инквизитора Анна. Мастер Тайлан, конечно, проводил экзорцизмы, когда требовалось, но не любил.

— Потому что никто из них не справился. Демон упорно возвращается в тело своей жертвы. — Нат Тайлан с отвращением подумал, что человека в столь многократно осквернённом теле могло уже и не остаться. Что ему тогда было спасать? Пустую оболочку? Зачем только она Церкви?

Демоны, получая в своё распоряжение человека, порой полностью уничтожали его личность, заменяя собой. В тех же случаях, когда они позволяли своей жертве остаться в собственном теле, они развлекались, упиваясь её страданиями.

— Кажется, вы кому-то сильно не угодили, старший инквизитор Тайлан, — ехидно заметила Анна. Нат в который раз подумал, что позволяет ей слишком много. — Эта работа выглядит как наказание.

— Верно, — нехотя согласился Нат Тайлан. Он предпочёл бы действительно в чём-то провиниться, чем оказаться безвольным исполнителем чужой воли и орудием интриг Церкви и Инквизиции.

— Куда едем? — Перешла Анна к делу. И так понятно было, что чай ей выпить не удастся. От подобных заданий лучше избавляться сразу, да и экзорцизм мог затянуться надолго.

Им ещё повезёт, если они закончат сегодня. Порой ритуалы изгнания особо упрямых демонов длились неделями. Самым сложным было узнать имя порождения Врат. А тот мог молчать и измываться над своей жертвой и экзорцистом очень долго.

— Там. — Нат Тайлан махнул рукой куда-то в сторону своего кота.

Пока Анна всеми силами пыталась сначала упросить наглое животное, а потом просто сдвинуть с важной бумаги, Нат думал. Слова Сэмюэля были слишком обтекаемыми, а предположение его помощницы — заразным как ересь. Его недобрые мысли о чужих играх и интригах, впрочем, тоже. В светлом и невинном человеке демону оставаться было сложно, иногда даже больно. Так зачем твари возвращаться снова и снова безо всякой надежды на успех? Если верить Сэмюэлю, девушка была едва ли не святой. Выходит, не Церкви она была нужна. Или не только ей.

— Совсем центр, быстрее пешком дойдём, — бодро сообщила Анна, отвоевав у кота официальный запрос на проведение экзорцизма.

— На улице сегодня холодно. — Нат Тайлан подошёл к своему столу и поставил на него пустую кружку. Потом взял возмущённо мякнувшего кота за шкирку и засунул под шинель. — Пойдёшь со мной.

— Здесь тоже не жарко, — пробормотала под нос Анна, ежась от остатков ментальной бури.

— Анна, протяни руку, — сказал Нат Тайлан, остановившись в дверях. Потом он положил в ладонь изумлённой девушки несколько карамелек в ярких обёртках и вышел из комнаты.

Солнце ещё не успело выползти на небо, по-зимнему тусклое и серое. В утренних сумерках люди, вяло бредущие по своим делам, казались тенями, гротескными призраками, по слухам, обитающими в брошенных городах. Со стуком открывались ставни, снимались деревянные щиты с окон лавочек. На улицах появились первые лоточники с умопомрачительно свежими булочками, ароматными крендельками и горячим чаем с травами. Город пробуждался от очередной холодной ночи.

Нужный дом стоял на одной из центральных улиц: высокий, с недавно белёным фасадом, обновлёнными защитными знаками и молитвами на стенах. Три этажа делили между собой три обеспеченные уважаемые семьи, судя по усиленным формулам на стенах, обласканные Церковью.

Особого знака на доме не было, следовательно, к аристократии ни одна из этих семей не относилась. У потомков святых и родичей паладинов над дверьми и на окнах всегда располагались специальные серебряные печати, символизирующие их праведность и святость крови.

Обычное расположение Церкви было заполучить значительно проще, чем эти печати — достаточно было регулярно жертвовать на благотворительность и добровольно отказаться от обязательного пайка в пользу тех, кто не мог его себе заработать. И, разумеется, вести благочестивую и достойную жизнь.

— Хороший дом, — со смесью сарказма и зависти сказала Анна.

Нат Тайлан кивнул и направился к двери. За такими белёными и расписанными молитвами фасадами часто встречались ересь и скверна. Но ещё чаще — человеческое высокомерие, пороки и глупость. И старший инквизитор не всегда мог ответить, что из этого хуже.

Дверь открыла тощая, замученная на вид служанка. Она несколько секунд молча и обречённо смотрела на расшитые колеты и форменные инквизиторские шинели гостей, а потом посторонилась, пропуская их в дом. Служанка быстро прошла по коридору, но на лестнице задержалась. Похоже было, что ей трудно подниматься по ступеням. Нат Тайлан со смутным недовольством вслушивался в её тяжёлое, натужное дыхание. Во всей этой истории с самого начало было много лжи, но здесь, в этом благочестивом доме, ложью было пропитано абсолютно всё.

Служанка остановилась у двери в гостиную на третьем этаже, открыла её, всё ещё пытаясь отдышаться, и отошла в сторону, пропуская инквизиторов внутрь. За круглым чайным столиком прямо посередине комнаты сидели трое священников в чёрных сутанах. Когда Нат Тайлан вошёл, они встали, с негодованием глядя на незваного гостя. Один из них, крайний слева, нервно поправил очки. Он узнал инквизитора.

— Что вам здесь нужно, мастер Тайлан? — со смесью возмущения и брезгливости спросил экзорцист. Он, как и многие служители Церкви, считал инквизиторов нечистыми и потому недостойными находиться в благочестивых домах.

Нат Тайлан узнал всех троих — это были весьма уважаемые священники, занимавшиеся изгнаниями демонов и проповедями. Другими словами, они всеми силами боролись за души людей на передовой. С порученной ему работой эти трое справились бы несомненно лучше, но, судя по их растерянным и обречённым лицам, они не очень-то рассчитывали на успех.

Кроме троих экзорцистов в комнате Нат заметил ещё двоих склонившихся в почтительном поклоне горожан. Это была весьма респектабельная пожилая пара, судя по всему, занимавшая этот этаж дома. Хозяйка была полной, с одутловатым лицом и набрякшими веками. Одета она была так, как и подобает богатой замужней благочестивой горожанке: в чепец и плотное закрытое тёмное платье с нижней юбкой. Рядом стоял её муж: сухопарый, нервный мужчина с несчастным взглядом побитой собаки. Эти двое, видимо, были родителями одержимой девушки. Возле них в тени от большой, стоящей на декоративной колонне вазы Нат Тайлан разглядел ещё одного горожанина — молодого, полного жизни, привлекательного юношу. Скорее всего, это был брат или другой близкий родственник жертвы демона, Церковь не позволила бы ей обзавестись женихом. Посторонним он тоже быть никак не мог.

— Меня прислали сделать за вас вашу работу, — ответил Нат Тайлан, протягивая священнику официальный запрос на экзорцизм.

Судя по скривившейся физиономии экзорциста, он эту бумагу воспринял едва ли не как личное оскорбление. Но ответить ничего не мог. Лицензия у старшего инквизитора Тайлана была, идей, как окончательно избавить девушку от нечистого, у собравшего консилиума не наблюдалось. Можно было позволить пришельцу изгнать нечисть и дождаться её возвращения. Так они хотя бы могли получить отсрочку и заодно опозорить инквизитора.

Кроме того, все подписи на запросе были на месте, в том числе и личная печать епископа Становления. Так что возразить было ровным счётом нечего. Если уж глава Церкви этого города сам настоял на том, чтобы изгнанием занялся этот инквизитор.

— Описание. — Нат Тайлан требовательно протянул руку. Один из экзорцистов, самый молодой, нехотя протянул ему исписанный мелким почерком лист. На нём было имя демона, давно выясненное, описание его способностей, весьма короткое и невнятное, и трудностей, возникавших при прежних контактах.

Эта информация должна была стать главным оружием в руках экзорциста. Кроме его веры, разумеется. Имя демона всегда было ключом к его изгнанию, его всегда выясняли в первую очередь. Кроме того, каждый посланец Врат применял свои уловки и стремился навредить одержимому и экзорцисту разными способами. Все их стоило изучить, чтобы провести ритуал без жертв и травм. Одержимость у девушки была не первой, овладевал ей всегда один и тот же демон, так что вся необходимая информация была уже собрана, оставалось лишь правильно её применить.

Нат Тайлан вынул из-под шинели кота и отдал его Анне. Девушка удивлённо посмотрела на своего старшего инквизитора, но смогла удержать обалдевшее и ещё не проснувшееся до конца животное. Экзорцисты посмотрели на чёрного кота с явным неодобрением.

— Останешься здесь. Смотрите и слушайте оба, — коротко приказал Нат Тайлан.

— Я ведь… — попыталась возразить девушка, но, наткнувшись на ледяной взгляд старшего инквизитора, замолчала.

— Я провожу вас. — К Нату Тайлану подошёл молодой человек, бывший то ли братом, то ли родственником одержимой. — Нам туда.

Нат Тайлан проследовал за юношей по коридору к одной из дверей, полностью белой, без каких-либо украшений и запертой на ключ. Девушку содержали так, как того требовали правила, призванные обезопасить домочадцев и снизить вред, который демон мог причинить своей жертве. Юноша отпер дверь и отошёл в сторону, пропуская инквизитора внутрь. От его помощи Нат Тайлан отказался. Конечно, протокол требовал хотя бы одного свидетеля при проведении ритуала и, желательно, помощника, а то и двух. Но протокол можно было иногда и нарушать.

Комната оказалась небольшой и абсолютно пустой. В ней не было ни лишней мебели, ни каких-либо украшений. В углу стояла лишь широкая деревянная выкрашенная в белый цвет кровать, к которой мягкими кожаными ремнями была привязана девушка. Стены и дверь были покрыты символами веры, знаками святых и святыми текстами. Окно было закрыто деревянными щитами, приколоченными к раме.

Нат Тайлан подошёл к кровати и взглянул на жертву демона. Девушка была невероятно худой, измождённой и хрупкой, её бледная кожа казалась прозрачной, запястья можно было преломить двумя пальцами. Она была ещё совсем юной, но на её лице уже видна была печать страдания и усталости. Девушку сейчас сложно было назвать привлекательной, она была красива, но чахоточной, нездоровой красотой.

Некоторое время Нат Тайлан молча рассматривал одержимую, ожидая, когда демон, наконец, проявит себя. Прошло не большее пяти минут, когда прежде безразличное лицо девушки исказилось, белые губы растянулись в неестественной, наглой, широкой улыбке. Резко распахнулись её большие, тёмно-серые глаза, через которые на инквизитора смотрел демон.

— Надо же, новое лицо! А где те, в сутанах? — насмешливо и нагло, слишком грубым, мужским голосом спросила девушка, неловко садясь на кровати. Кожаные ремни, которыми она была привязана, натянулись до предела. — Впрочем, они ужасно скучные. И кто же тут у нас? Какой суровый взгляд, мне даже страшно! Инквизитор, полагаю?

— Правильно полагаешь, нечисть, — холодно ответил Нат Тайлан. Пока демон трепался, он изучал его ментальные щупальца, оплетавшие душу и тело девушки. Багровые нити с чёрными прожилками вгрызались в её плоть крепко и привычно. Грубой силой их было не вырвать.

— Что, сразу изгонять? Или поболтаем? — Продолжал глумиться демон. В нём не было ни капли страха, только непробиваемая наглость и самоуверенность. Он знал, что вернётся в это тело и очень скоро.

— Поболтаем, — согласился Нат Тайлан. Кто бы ни послал его сюда с этой миссией, Сэмюэль его кандидатуру одобрил. И сделал это старший распорядитель не потому, что хотел его наказать или спровоцировать. Он был уверен, что Нат сможет докопаться до истины, узнать, почему демон возвращается. Эта задача была посложнее, чем выяснить имя твари. — Эта девушка чиста, хоть ты и вселялся в неё много раз. Верно?

— Да, такая неудача. Никак не искушается, хоть и всё осознаёт. — Пожал плечами демон. Кожаные петли перетянули кожу на запястьях до кровавых полос, но он этого даже не заметил. — Что я только не пробовал! Могла бы уже и сдаться хотя бы из уважения к моим трудам!

Нат кивнул, подтверждая свои догадки. Личность девушки осталась нетронутой — демону было необходимо сломить её, а не уничтожить. Это давало определённый шанс на успешный несмертельный экзорцизм. С другой стороны, мало кто был способен выдержать такие издевательства и сохранить душу чистой. Если девушка ещё не сдалась, то, должно быть, была уже на грани. Впрочем, старший инквизитор Тайлан не собирался верить демону на слово.

— Она чиста, значит, тебе неприятно, даже больно находиться в её теле, — продолжил Нат Тайлан. Это утверждение было одной из непреложных истин, вбитых в его голову, когда он был ещё послушником. Наставники в Академии Инквизиции постарались, чтобы их подопечные не забыли выученное до самой смерти. Основы демонологии были одним из самых важных предметов, лекции по которому приходилось учить едва ли не наизусть. — Зачем ты возвращаешься, если знаешь, что тебе не победить?

— Какие сложные вопросы ты задаёшь, инквизитор! Но, знаешь, мне это даже нравится. Ты не ругаешься, не брызжешь слюной, как эти идиоты, и даже проявляешь признаки интеллекта. Редкость среди вашего племени. — Демон выгнулся вперёд, едва не вывихивая девушке плечи. Он тянулся к Нату Тайлану, продолжая нагло и призывно улыбаться. — Как же мне тебе ответить? А, наверное, так: будь моя воля, нашёл бы кого поприятнее, погрешнее.

Нат Тайлан кивнул, принимая такой ответ. Это означало, что демон находился в теле девушки не по своей воле. Он выполнял приказ кого-то, кто стоял выше него в демонической иерархии. Либо же его каждый раз призывали в тело жертвы насильно. Второй вариант был маловероятен, подобный ритуал невозможно было провести незаметно столько раз подряд. Девушка дома не покидала, а священники обязательно обнаружили бы следы призыва во время очередного экзорцизма.

— Зачем она вам? Мне сказали, что она важна Церкви, — задал главный вопрос Нат Тайлан. Среди всего, что сказал ему Сэмюэль, именно этот факт сильнее всего отдавал ложью. Демоны искушали святых, старались осквернить или наслать демоническое проклятье, но не вселялись в них. Да и Церковь не позволила бы такому случиться. Кровь святых была слишком ценна, чтобы жертвовать ею.

— Вот как? Вот что тебе сказали? — расхохотался демон. Смеялся он долго, громко и особенно глумливо. — Важна Церкви? Нисколечко! Ни на кончик ногтя! Тебе нагло соврали, инквизитор! Они лишь понаблюдают, потом проведут пару опытов над ней и утилизируют, как пакет с мусором!

— Почему я должен тебе верить, демон? — мрачно поинтересовался Нат Тайлан.

Демоны врут, всегда и во всём. Это в послушников вдалбливали как самую простую и важную молитву. Им нельзя верить, с ними нельзя договариваться или спорить. Они солгут. Вот только лгать умеют не только они, и сейчас Нат был склонен верить своему извечному врагу больше, чем тем, кто отправил его сюда.

— Почему? Не верь, кто тебе запрещает? Вот только нужна она не вам, а нам! Очень нужна. И чем быстрее, тем лучше. — Демон хитро прищурился и облизнул языком губы. Получилось на редкость непристойно. — А знаешь, что? Развяжи меня. Дай мне забрать девчонку. Всё равно она достанется нам. Зачем её мучить? А я за это расскажу тебе кое-что интересное.

— Мне ничего от тебя не нужно. — Слегка покривил душой Нат Тайлан. Он хотел разобраться, а от демона ему нужны были ответы. Пока они разговаривали, он всё плотнее сжимал вокруг кровати кокон своей ментальной энергии.

— А не врёшь, инквизитор? Или может, отдать тебе эту девочку? Посмотри, она ничего, симпатичная. Не хочешь? Ты мне очень поможешь! — Демон похотливо осклабился, коснулся кончиками пальцев — едва смог дотянуться из-за ремней — небольшой, упругой девичьей груди. Но быстро убрал руки, увидев презрительный брезгливый взгляд инквизитора. — Ну как хочешь. Развяжи меня!

— Нет, я тебя изгоню. — Нат Тайлан сделал шаг вперёд, приблизившись к кровати вплотную. Одновременно с этим он сжал ментальный кокон вокруг тела одержимой.

— Нет, подожди! Так же хорошо разговаривали! Постой. Ты что, просто отвлекал меня? Ах ты, ублюдок! — зло заверещал демон. Его лицо из ехидного превратилось в злобную маску. — Я ведь узнал тебя! Не мог не узнать! Это ты вечно пытаешь перед тем как убить! Я слышал вопли тех, кого ты убиваешь! Я ведь даже имя твоё знаю, скотина! Ты — Натаниэль! И будь это имя проклято!

— Ты ошибаешься, — холодно ответил Нат Тайлан, стягивая кокон плотнее, так, чтобы демон не мог даже пальцем пошевелить. — У меня другое имя.

— Нет, — корчась в ледяных тисках, протянул демон. Он наслаждался своей маленькой местью. — Хочешь, расскажу, почему та суккуба является тебе почти каждую ночь? Хочешь знать, кто она?

— Нет, — равнодушным тоном ответил инквизитор. — Contremisce et effuge¹!

Сжав сильнее ментальный кокон, он начал читать текст экзорцизма. Демон мог лишь плеваться, орать и сквернословить. Устав от этого, Нат Тайлан засунул тому в рот ментальное щупальце. Оно не давало демону откусить язык, и порождению Врат оставалось лишь мычать свои проклятья в бессильной злобе. Во время чтения экзорцизма нельзя было отвлекаться ни на секунду, нельзя было прерываться, нельзя было перепутать ни единого слова и в нужном месте вставить имя демона. Этот текст юные послушники Инквизиции знали лучше любой молитвы, вернее тайного пути в кельи сестёр-монахинь. Хотя очень немногие из них в итоге получали разрешение на проведение экзорцизма.

Нат Тайлан крепко держал демона, не позволяя тому покинуть тело девушки, пока не дочитает текст до конца. Священные слова доставляли порождению Врат страдания, но это была небольшая плата за то, что инквизитор не мог его убить. Экзорцизм лишь разрывал его связь с жертвой и выталкивал из тела, заставляя возвращаться туда, откуда он явился. Только так можно было сохранить жизнь тому, в ком обреталась тварь Врат. Когда демон, наконец, покинул тело своей жертвы, на лице бывшей одержимой отразилось небывалое блаженство. Нат Тайлан убрал ментальный кокон и щупальца, освободив девушку.

— Как же хорошо! — уже своим, бесконечно усталым, нежным голосом сказала она. Потом подняла глаза и удивлённо посмотрела на Ната Тайлана. — Кто вы?

Губы девушки дрогнули, она уткнулась лицом в шинель на груди инквизитора и разрыдалась. Слушая её всхлипы, Нат Тайлан вспомнил, почему ещё он ненавидит несмертельный экзорцизм. За непростительную слабость.

— Всё позади. Тебе стоит отдохнуть, — проговорил он, неловко отстраняя девушку. На секунду ему показалось, что она всё ещё одержима и прижимается к нему так исключительно ради того, чтобы соблазнить. Но он быстро понял, что ошибся. — Я позову твоего брата, он позаботится о тебе.

Конец ознакомительного фрагмента.